Памяти Веры Холодной посвящается I часть

ЗВЕЗДА
РУССКОГО КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОГО ИСКУССТВА -
ВЕРА ХОЛОДНАЯ
Андрей Глущенко-Молчанов

Вера Васильевна Холодная - великая актриса чёрно-белого русского немого кино, «звезда» отечественного кинематографического искусства, с короткой карьерой, но ошеломительной и блистательной славой в период великолепного «серебряного века» - явление в мировом масштабе уникальное. С именем Веры Холодной связана целая эпоха не только в истории русского, но и мирового кинематографа. Будучи «выразительницей идеала женственности и эстетическим идолом женской красоты», натурой тонкой, изящной, чувственной, она вольно или невольно, окружила себя до сих пор неразгаданной тайной. За актрисой с первых минут её появления на экране закрепилось завидное звание «королевы экрана». Поклонники любили свою примадонну, композиторы посвящали ей томные романсы, а поэты — любовные стихи. Фильмы с ее участием шли в Европе, Америке, Японии, Турции, в Германии... Выдающиеся зарубежные кинофирмы постоянно приглашали Веру Васильевну поработать в идеально оборудованных заграничных павильонах и профессионально оснащённых киноателье, прельщали высокими заработками, огромными гонорарами, славой, богатством, предлагали ей эмигрировать из России... Но актриса наотрез отказалась когда-либо покинуть, пусть «измученную и истерзанную», но ею любимую Родину, считая это преступлением.
Меня восхитила её гражданская позиция, сила её внутреннего патриотизма. Еще до поездки в Одессу в группе Дмитрия Харитонова в 1918 году, актриса так сказала в интервью «Киногазете»: «Заграничная киноконкуренция нам не страшна. Наоборот, очевидно, там очень считаются с русской кинематографией. Уж если нам предлагают громадные деньги зарубежные фирмы, значит, нас ценят высоко. Но теперь расстаться с Россией, пусть измученной и истерзанной, больно и преступно, и я этого не сделаю. Мне кажется, так думают и другие артисты, и заграничной кинематографии не удастся получить наши козыри в свои руки. Конечно, мечта всякого артиста, и моя тоже — сняться в достойном воплощении, в идеально оборудованных заграничных павильонах, так как там техника выше нашей. Но я верю, что, когда минует современный кризис, русская кинематография не уступит заграничной... Я думаю, что с нашей внутренней разрухой мы справимся и это чудное искусство не пострадает...»
Такой поступок свойственен далеко не каждому, не многие бы решились на такое категорическое заявление в то напряжённое до предела время, поэтому Веру Холодную он характеризует человеком волевым, имеющим свой стержень, высоконравственным, воспитанным в идеалах преданности и Родине, и отечественному киноискусству.
Готовя материал, я задал себе, как режиссёру, главный вопрос: так какой жн всё-таки была Вера Холодная? Актрисой, которой «совершенно чужд активный, драматический порыв сильных страстей, воля к борьбе», как писал Чеслав Сабинский? Или, по мнению Веры Ханжонковой, она была «холодной красавицей, исключительно «ласковой и приветливой ко всем», «в жизни, производившей впечатление... хорошенькой женщины..., лишенной всякой артистичности, впрочем, для тогдашнего «синема» её и не требовалось — наружности было достаточно»?
А может быть принять точку зрения тогдашних горе-критиков, считающих Веру Холодную актрисой с «недостатком актёрской индивидуальности», неумением передавать драматические и трагические переживания, с неудачными попытками «делать игру» (утрирует жесты и мимику, изображает усиленное дыхание на первом плане)»? И... если поверить словам той же Веры Ханжонковой, которая писала, что Холодная снискала славу благодаря «исключительно выразительной внешности и обаянию», тогда нельзя сомневаться и в высказывании об актрисе режиссёра Ивана Перестиани, который предполагал, что публику привлекала «пассивная нежность фигурки, глаз и движений» Холодной и в своих мемуарах «категорически утверждал, что В.В. Холодной были совершенно чужды какие бы то ни было эмоции творческого характера».
Может быть «услышать», наконец, сплетни о том, что «артистка, многократно и умышленно играла саму себя, отказываясь даже менять причёску из-за страха быть неузнанной зрителями»? Тогда, как не согласиться с выдающимся режиссёром, неоднократно снимавшим «королеву экрана», Чеславом Сабинским, который выделял всего две ключевые особенности актрисы. Во-первых, он находил её исключительно «прекрасной моделью для кинематографического аппарата», не более. А во-вторых, усмотрел было некий «стандарт, созданный Верой Холодной», с учётом неспособности неопытной актрисы передавать сложные психологические нюансы.
Вводит в ступор высказывание Владимира Гардина. Он так описал их первую встречу с Верой Холодной: «Стройная, гибкая, бывшая танцовщица, она сидела передо мной, опустив красивые ресницы на обвораживающие глаза, и говорила о том, что хочет попробовать свои силы на экране. Вера Холодная тогда умела лишь поворачивать свою красивую голову и вскидывать глаза налево и направо — вверх. Правда, выходило это у неё замечательно, но больше красавица Вера дать ничего не могла». Вот, и режиссёр Петр Чардынин, не отпускавший от себя любимую актрису ни на шаг, припустил, что он «немало повозился» с актрисой во время съёмок, систематически и с трудом отрабатывая каждое движение, потому, что Вера Холодная «не владела элементарной актёрской техникой, продолжая оставаться лишь красивой натурщицей». Получается, что съёмки ни у Владимира Гардина, ни у Петра Чардынина, никак не способствовали её творческому росту..., несмотря на то, что в своих фильмах они всё время снимали Веру Холодную. Загадка.
Но... Сбивает с толку, опять-таки, всё та же Вера Ханжонкова, которая позднее всё же отметила такие замечательные качества Веры Холодной, как «трудолюбие, скромность и выносливость»! В то же время и Александр Мгебров, описывая актрису такой, какой она была ещё задолго до пика своей популярности, в период посещения кружка молодых артистов МХТ, свидетельствует, что «... она не знала ни утомления, ни отдыха, и была душою всего нашего, по-настоящему тогда вдохновенного, горения»! Впрочем, я безоговорочно поверил родной сестре Верочки, которая утверждала в своих воспоминаниях, что та «тщательно готовилась к исполнению каждой роли».
Да, уж... Оценки актёрской игры Веры Холодной крайне противоречивы. Соответствующая точка зрения долгое время господствовала и в советской литературе. Ромил Соболев отметил, что «имя актрисы превратилось в синоним пошлости и бессодержательности «буржуазного кино» и в какой-то момент «стало считаться «неприличным» говорить о Вере Холодной иначе, как только резко отрицательно». Советские киноведы, в частности Николай Лебедев, характеризовали Веру Холодную как «красивую, но маловыразительную актрису, исполнительницу ролей женщины-куклы, женщины-игрушки, пассивной жертвы чужих страстей и несчастных случайностей», как «посредственную и безжизненную «кинонатурщицу». А Семён Гинзбург пошёл ещё дальше, считая, что актриса не была способна на большее, чем просто позировать перед камерой, (ну, мол, в этом отчасти можно винить режиссёров Евгения Бауэра и Петра Чардынина, «принижавших роль актёра как главного создателя художественного образа» и «мешавших расти» молодой талантливой актрисе). Например, «... фильм «Лунная красавица» - один из самых слабых фильмов Евгения Бауэра - был снят «только для того, чтобы Вера Холодная могла предстать перед зрителями в седом парике, который ей был к лицу».
И вместе с тем, всё же Вера Холодная считалась «выразительницей идеала женственности, эстетическим идеалом женской красоты» своего времени. Неожиданно читаем: «Позднее Ромил Соболев всё-таки признался, что, хотя Вера Холодная и получила известность не благодаря своему таланту, таковым она всё же обладала»! Далее вчитываемся в столь же неожиданное для читателя мнение о высоком актёрском потенциале Веры Холодной, причём, от кого, от её первого режиссёра. Владимир Гардин, в чьей картине актриса впервые дебютировала, всё же пишет: «Я уверен, что она прошла бы все ступени от живой модели до подлинного мастера. В последних её фильмах уже чувствовалось пробуждение богатой одарённой натуры». Вот, как! Оказывается, всё-таки «чувствовалось пробуждение богатой одарённой натуры»! И уж совсем, не предвиденное мною, позднее мнение Семёна Гинзбурга: «Такой популярностью, как она, не пользовался ни один дореволюционный актёр, даже Иван Мозжухин».
Ласкает так же слух и мнение историка В.В.  Устюговой, считающей, что секрет успеха актрисы заключался в «самой женской природе», в том, что она стала экранным олицетворением «душевности и природной естественности». Полностью доверяясь искусствоведу Елене Кащенко, остаюсь доволен выводом, что «Холодной был свойственен ряд индивидуальных качеств, присущих только ей, и именно в этом заключалось её преимущество перед другими актрисами». Окончательно успокаиваюсь мнением Бориса Лихачёва, характеризующего актрису Веру Холодную как первое «самостоятельное, индивидуальное дарование» отечественного кинематографа!