Двуличья масок ваш мирок

  Солнце шло к закату, об этом можно было догадаться по сгущающимся сумеркам и теням от деревьев, растущим снизу вверх, поглощающим собой остатки света, стелящегося по верхушкам крон. В  глухом лесу Он сидел на поваленном стволе дерева у кромки воды не очень большой, но и не совсем маленькой заводи, задумчиво постукивая веточкой то по земле, то по поверхности воды. Встревоженная вода очерчивала волнами круги, расходящиеся во все стороны.  Натыкаясь на препятствия, круги или прекращали свой бег или дробились на части, превращаясь в мелкую рябь, которая, уходя дальше, сливалась с сумрачной дымкой, теряясь в ней.
 - Не знаю, но мне немного не по себе… - сказал Он, не отрывая своего взгляда от кончика палочки периодически ныряющего в воду и выскакивающего из неё.
 - Ты же сам просил…  – напротив Него, чуть в стороне, у той  же кромки воды,  стоял невысокого роста старик, немного сутулый, но крепко сбитый, коренастый, так говорят о людях крепко стоящих на земле, словно мощными корнями  укрепившихся, вросших в место  на котором  стоят. Выглядел человек,  в понимании городского жителя, довольно странно, но для сельского  жителя не представлял особого интереса. Сельский житель и не такое видывал, особенно приложившись к склянке с «мутненькой» и без закуски. Там и чёрт с рогами за брата, свата, дружка идёт, а тут человек! Одет старик был просто.  В длинную, до самых пят накидку с капюшоном, обшлага которой, небрежно запахнутые с лева на право, стянуты по талии кожаным, узким ремешком,  завязанным в узел ближе к левому боку, - Что мучает тебя?
 - Смерть человека…
 - Все смертны.
 - Я смерти не хотел. Я никому не желал и не желаю смерти. И он был молод.
 - Не так уж. Вполне зрел и жизнь видавший.
 - Всё равно… как-то не справедливо…
 - «Прошу справедливости, прошу воздать по справедливости.» - не помнишь, чьи слова?
 - Мои. Но, я настоятельно просил не более воздать, чем по заслугам и по справедливости. Не более того!
 - Не более того.  А, с чем столкнулся ты не так давно? Кто в дом вошёл твой, затаясь, и чёрной сетью всё окутав, стал стягивать её, душа теченье жизни и в тебе и… ты знаешь о ком я.
 - Да. Знаю.
 - Он не знал тебя.  Пока впрямую не столкнулся. И поражён был тем, что видишь ты его и зла не держишь, лишь злу препятствуя… ты говорил с ним…
 - Помню…
 - И помнишь то, не сомневаюсь, как ты сказал ему и он поклялся вернуть всё то, что делал он тебе, тому, кем послан был он, вернуть поклялся без остатка…
Когда узнал ты новость, что подумал? Какою мыслью первой мозг пронзило?..
 - Свершилось!
 - Так тому и быть. И не за что себя винить.
 - Но, смерть!!!
 - Вернуть всё без остатка! Поклялся он!
 - Не уж то на смерть, был заговорён?! Не верю! Быть может, верю… но с трудом…
 - Не важно. Вернулось то, что посылалось.
 - Ваш мир жесток.
 - Он без изъянов! Он честен, прям и справедлив! Двуличья масок ваш мирок, не говори, что мой жесток… Не знай тебя, вскипел бы я, и уж держись познать всю ярость гнева моего…
 - Прости. Я не в себе. Мне грустно. Всё так нелепо… В голове сумбур…
 - Бывает. Быть может прогуляться хочешь? Идём?…
 - Пожалуй нет... Ещё немного посижу, бобров работу посмотрю… да и домой потом пойду.
 - Оно и верно, печаль не пересидишь, не перегуляешь. Сама приходит, сама уходит. 
 
  Старик присел к воде, зачерпнул пригоршней водицы, омыл лицо… посидев немного в задумчивости, встал, обернулся, улыбнулся и растворился туманом белым над водой, что был, что не было его.