Ностальгия

НОСТАЛЬГИЯ


Никто уже не протирает тройным одеколоном головку звукоснимателя в кассетном магнитофоне.

Никто уже не склеивает ацетоном зажёванную и порванную плёнку в кассетах.

Никто уже не вырезает телепрограммы из субботней газеты и не подчёркивает в ней интересные передачи, на которые нужно успеть.

Никто уже не требует от невесты девственности в первую брачную ночь.

Никто уже не поднимает петли порвавшихся капроновых колготок.

И никто уже не дарит колготкам вторую жизнь, плетя из них коврики для прихожей.

Никто уже не преподносит на день рождения духи «Белая сирень» или «Серебряное копытце».

Никто уже не посылает палки сервелата в посылках.

Никто уже не подвешивает над рулем автомобиля рыбок-скалярий из прозрачных трубочек капельницы.

Никто уже не пишет сочинений о Данко с горящим сердцем и о глупом, не в то место ударенном пИнгвине.

Никто уже на вопрос, что у женщины под платьем, не ответит: комбинация.

Никто уже не считает, что лучшее средство от кашля — это банки или горчичники на ночь.

Никто уже не ест. Все сидят на диетах.

Никто уже не цедит чай через ситечко, как в лучших домах Лондона.

Никто уже не закапывает в песок двора секреты из стеклышек и конфетных фантиков.

Никто уже не заправляет одеяло в пододеяльник через дырку посередине.

Никто уже не стирает с последующей сушкой на веревке полиэтиленовые пакеты.

Никто уже не стремится жить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

Никто уже при виде знакомого не подходит к нему незаметно сзади и не закрывает ему ладошками глаза — угадай, мол, кто.

Никто уже не чистит зубы зубной щеткой с натуральной щетиной.

Никто уже не танцует твист, чарльстон и шейк.

Никто уже никого не обожает в глубокой тайне.

Никто уже не помнит, чем отличается белый ластик от красного… А я помню: белый стирает карандаш, а красный – чернила, при том дырявя бумагу.

Никто уже не спит в алюминиевых бигудях.

Никто уже не плачет навзрыд, промокая слезы стираным и глаженым, аккуратно сложенным вчетверо носовым платком.

Никто уже не набивает зимнюю обувь старыми газетами.

Никто уже не любуется  весь отпуск матерью-природой.

Никто уже не играет в «почту» на танцевальной вечеринке.

Да и танцевальных вечеринок нет. И писем на почту никто не носит и не ждет ответа, как соловей лета.

Не пишет никто писем.

Писать никто не умеет.

И писать грамотно, как положено, как учили, и писать в горшок правильно не умеет никто.

Никто уже не коллекционирует полезные советы из отрывных календарей.

Никто уже не наклеивает переводные картинки на кафель.

Никто уже не призывает не давать поцелуя без любви.

Никто уже не ходит в фотоателье, чтобы сделать ежегодный семейный портрет.

Никто уже не рассказывает по ночам в отрядной спальне о том, что мама с папой делают в кровати.

Никто уже не украшает стены выжиганием или чеканкой собственного изготовления.

Никто уже не живет. Все избывают карму и утилизуют прану.

Впрочем, никто и не умирает – а выпадают по темному тоннелю в астрал.

Никто уже не вяжет банты на гриф гитары.

Никто уже не целует бездомных кошек и собак на улице.

Никто уже не скажет, когда футболка торчит из-под свитера — что это называется "из-под пятницы суббота".

Никто уже не краснеет при слове «песец».

Никто уже не носит праздничные продуктовые заказы в сетке-авоське или в сумочке, пошитой из старого болоньевого плаща.

Никто уже не улыбается. Все обнажают зубы по-акульи, согласно вывешенным на сайтах образцам.

Никто уже не переключает телевизор с помощью плоскогубцев.

Никто уже не пришивает на край простыни номерок для прачечной.

Никто уже не ходит за сметаной со своей стеклянной банкой.

Никто уже давно не слышал свежих анекдотов про Штирлица или Василия Ивановича.

Мы хотели сто сортов колбасы, как на Западе. А теперь этой соево-картонной колбасы с глютонатом натрия нам вообще не надо.

И красных с черными кружевами бюстье из секс-шопа.

И кока-колы с макдональдсом. Ну их совсем.

Бантов на гитарах жалко.

Комбинаций жалко, голубых, розовых.

Бежевых (для приличных женщин) и черных (для женщин развратных).

И еще жаль круглого выреза на пододеяльнике, похожего на белую луну в белом северном ночном бредовом майском небе.

Шляпки фетровой с атласной лентой по тулье, лодочек на  гвоздиках, одеколона «Кармен» и пудры «Лебяжий пух» – молодости жаль нам, молодости.

Вечной юности, рецепт которой (британские ученые) никак не отыщут.

Никто уже не любит. Все занимаются любовью.