Церковь Златой Софии 70

LXX

Так постепенно существование Ворона превратилось в тяжкий и ответственный Труд, во плоти земной никому невидимый, даже тем неведомый, кого он отмаливал.
Но в то же время, переживая за зрачками многих людей их жизнь и своей БЛАГОЙ Волей влияя на их Мысли и даже поступки противостоять греху, он себя уже не представлял иначе, ибо это и было той самой МНОГОМЕРНОСТЬЮ Бытия, о котором, ещё молодым Ища Истины, когда-то и грезил!
Только вот оказалось, что Восхождение в Обители Райской Многомерности подразумевает ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ Искупление СВОИХ грешников – КРЕСТ во плоти земной, и чем их отмоленных будет больше числом, тем Выше и ему с ними Возноситься возможно будет в Беспредельных Далях Мироздания в итоге!
И знать за кого страдать и Молиться, Провидение Божие в том ему очень даже своеобразно помогало…

* * *

«Приходится в последнее время созерцать и даже читать некую Карту или Древо Жизни Судеб множества Индивидуальностей или личностей, воспринимая её, как на стенде объявлений, множеством прямоугольных страниц, сверху вниз меняющих расцветку в основном от светло-розового до грязно-тёмного и с описанием на каждой не только чьей-то жизнедеятельности (+) или (-) в процентах, но, вроде, как и уже ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ОЦЕНКОЙ как Восхождения, так и приговором – подавляющему большинству! - нисхождения Душ».

(«Дневник Ворона»)

* * *

Тем не менее, к удивлению, именно Крест Искупления и оказался – единственно во плоти земной возможным СЧАСТЬЕМ, даже не взирая на боли телесные и муки душевные, от чего Ворон уже и не желал отказываться до самого своего конца или телесной смертью на Земле!..

И всё же, Провидение Божие всё чаще и чаще тревожило Ворона Душу о самовольно покинутом им монастыре.
Сперва уже наступившей зимой как-то уж очень неожиданно ночью и даже не взирая на запертую на крючок дверь, явился ему православной Традиции Монах - опять тот согбенный «Старичок», и приказным тоном повелев следовать за ним, повёл - не оставляя следов на снегу! - в какой-то глубоко заснеженный неизвестный монастырь, в котором представил его… Богородице!!!.. Она тогда Благословила Ворона, после чего несколько дней спустя он опять нетелесно, но оказался уже в оставленном им местном монастыре, вроде как для объяснения-подтверждения ради чего он был Благословлён Богородицей ДУХОВНОЙ…

* * *

«…Я в монастырском офисе Матушки И., но там ни её, ни женщины-главбуха не было, а находились совсем другие женщины - ПРОСВЕТЛЁННЫЕ или уже ОТМОЛЕННЫЕ и потому ПРЕОБРАЖЁННЫЕ!.. Я же на правах иерарха каким-то образом распоряжался, убирался и все были веселы и довольны… В какой-то момент вдруг заметил, что в конце арочного коридора нет стены, а пол обрывается… Зато там увидел вроде как в воздухе висевший иной Сферы Бытия фасад огро-о-омного Храма, то ли Монастыря с массивными, как бы из серого камня и инкрустированными, а потому тяжёлыми квадратными Воротами, которые приоткрылись и вышел на ступени, как мне показалось, согбенный телом и православной Традиции Иеромонах … Он спускался по ступеням в мою сторону, и, в то же время, внимательно смотрел на меня, вроде как ожидая моей реакции, то ли надеясь на что-то… Я позабыл про свои дела напрочь, а лишь одна Мысль вертелась в голове моей - как бы войти мне в Ворота то ли Храма Небесного, то ли Монастыря того, словно висевшего в воздухе!.. И я медленно пошёл к Воротам, но которые, к моему великому сожалению, закрылись-захлопнулись передо мной, но я почувствовал Мысль того Монаха, наблюдавшего за мной, что я ещё НЕ ИСПОЛНИЛ всего того, что мне Предначертано Богом во плоти земной пребывая… Потому, я быстро поспешил к монастырскому собору… Однако, и так-то мощённая дорожка к собору, к тому же непривычно посредине была она как бы сверху вдобавок мощённая и выступавшими белыми булыжниками в три ряда, по которым я спешно и шёл… В соборе было непривычно светло и много людей… Чувствовалась праздничная атмосфера и все ЧЕГО-ТО ОЖИДАЛИ… В зале собора устроено было что-то вроде разукрашенного светлого Престола, на котором перед ритуальными Символами и Образами увидел как бы тряпичную куклу-образа того же согбенного Монаха-Иерея… После этого, я вышел в коридор и на улицу и увидел, как какая-то женщина, которая, также шла к собору именно по трём светлым рядам булыжников – ДУХОВНОГО ЗНАНИЯ, на котором Апостол Пётр и строит церковь Христову, которой ад не одолеет! - вроде как ПО ПРОЛОЖЕННОМУ МНОЮ Пути Спасения для идущих следом…»;

«Много работы сделать надобно, сыне. И работу свою сделаешь сам и никто тебя кроме. А и ПОСТРАДАЕШЬ через неё.
Работа же твоя тебе ведома и посильна. И не убудет из Неиссякаемого, сколько не черпай.
ПО СЛЕДУ ТВОЕМУ ПОЙДУТ ИНЫЕ немногие и менее того дойдут.
Но указан Путь и велико Стремление к Свету...».

(«Дневник Ворона»)

* * *

Но Ворон долго ещё не поддавался даже не взирая на впечатлявшие его Явления, Благословения и Видения, что он должен, мол, проторить Путь в храм монастырский многим Душам ради их Спасения, тем более, что в обители ПО МОЛИТВАМ его происходили как никем не зримые, так и, видимо, уже явные события…

* * *

«Я опять оказался в нашем монастыре, но народу и насельников совсем мало… Я проходил по нижней правой дорожке к собору на возвышенности и заметил вдалеке проезжавших вдвоём одном для инвалидов электромобиле Инвалида антистарца - «слизня», как его называли за глаза, и блудливую прачку, нагло глядевших на меня и злорадно хохотавших неприятными басовитыми бесовскими голосами… Когда подошёл к собору, вокруг него заметил множество разных, толстых и тонких, зелёных, разноцветно-полосатых и серых гадов… Я брезгливо ХВАТАЛ ИХ ЗА ХВОСТЫ И – подобно Георгию Победоносцу над драконом-рептилоидом! - ИЗО ВСЕХ СИЛ БИЛ ИХ ОБ ЗЕМЛЮ, ЧТОБЫ УБИТЬ… Иных ГАДОВ ДО СМЕРТИ ТОПТАЛ НОГАМИ!.. На том и очнулся».

(«Дневник Ворона»)

* * *

К тому же, как ведомо было Ворону, то и ЗЛАТОЙ Премудростью-Софией подзуживаемая Матушка И. в частых его Видениях - по Сути «трефой» масти СОВОКУПНАЯ Богородица во плоти таких же опрокинутых в тени конкретных монахов конкретного монастыря - также укоряла его за уход из обители, тем самым как бы лишь намекая на его возвращение, так как прямо уговаривать-звать в монастырь кого-либо - вне правил православной Традиции.
И Ворон не выдержал столь мощного давления на его Сознание, решив всё же добраться до монастыря в какую-нибудь непраздничную субботу, чтобы поменьше народу было, попутно Исповедаться, Причаститься и, Бог даст, хотя бы найти было и забрать с собой свой Псалтырь.

Монастырь стоял на своём месте, конечно, но воспользовался Ворон войти в него через охраной уже раскрытые хозяйственные ворота.
Ранним сумеречным утром неспешно приближаясь к закрытому ещё собору, он внимательно оглядывал пустынный монастырь и сразу заметил, что около дверей кельи Инвалида не стоял «Феррари» - красного цвета электромобиль для гольфа, на котором тот обычно разъезжал по монастырю.
Наверное, в гараже аккумуляторы заряжает? – подумал Ворон.

Несколько раз обойдя собор именно ПО ЧАСОВОЙ СТРЕЛКЕ с Молитвой по чёткам и дождавшись, когда храм открыл всё тот же молодой пономарь, Ворон, войдя за ним, почувствовал сильную Радость или Благодать, что входит… в ДОМ СВОЙ!..

Заняв своё привычное место у колоны, он до слёз переполнившимся Благоговения Сердцем и с закрытыми глазами, долго в одиночестве беззвучно молился, пока не почувствовал, что кто-то тронул его за руку…
Небольшого роста пономарь, чтобы не носить туда-сюда стремянку, то как обычно часто делал он и раньше, опять по-свойски воспользовался высоким ростом Ворона, чтобы зажечь лампады у почитаемого Святого Образа Богородицы, будто Ворон и не покидал монастыря, и это его сильно тронуло, что относились насельники к нему, как к своему.

Постепенно один за другим собирались на «службу» и остальные немногочисленные монахи и насельники монастыря. А Ворон пред Исповедью пытался разобраться в себе, с тёплым Чувством в Душе глядя на них, - что же ему мешало жить вместе со всеми ими в обители и молиться в храме, который Душа его воспринимала Истинным его Домом?

Да всего на всего - банальная демоническая ГОРДЫНЯ не позволяла ему смириться со столь явной Волей Божией! – беспощадно бичевал Ворон по своему самолюбию.
«Величие» собственного Интеллекта противостояло даже ЗЛАТОЙ Премудрости-Софии, устроившей ему события таким образом, что всё складывалось к тому, чтобы не только побыстрее постричься ему в монахи, но и умертвив Она, якобы, естественной смертью всех монастырских дьяконов, и выстелила ему же прямой Путь Рукоположиться в этот начально-священнический сан, тем самым, подобно библейскому блудному сыну, да возвратился бы он поскорее Домой… к Богу в монастыре!..

Дешёвое «величие» даже Духовного Интеллекта и с необычно ПОЛУЧЕННЫМ когда-то Знанием, а потому прозорливым Пониманием тонкостей человеческого зримого и в некоторой степени Незримого Бытия, как оказалось, совсем не гарантировало в демонически-горделивой Душе - СМИРЕНИЯ Христа нести не менее трудным и болезненным, пусть и не явным, но всё же Распятием - Крест в сане священническом.
Не гарантировало Умения БЕЗМЯТЕЖНО не замечать не нравившихся, но ДОЛЖНЫХ БЫТЬ негативов – ради РАВНОВЕСИЯ в Единой-то ЗЛАТОЙ Премудрости-Софии! - в Душах некоторых иеромонахов, не говоря уж о насельниках монастыря.

Ибо быть ПРОЗРАЧНЫМ Душою, чтобы ни случилось, словно кристалл Горного Хрусталя, или как огранённый сверкающий Алмаз – прерогатива отнюдь не горделиво-самовлюблённого Интеллекта, - побыстрее смахнул большую покаянную слезу Ворон.

В том, на Исповеди пред опытным иеромонахом о. Е., тоже когда-то предупреждавшем, что Бог тянет Ворона в монастырь, и поплакался он - за гордыню свою, за не смирение и непослушание свои…

* * *

…Псалтырь же свой, когда закончилась Литургия, Ворон легко нашёл в гостинице монастырской. Оказалось, что после него убиравшаяся в келье уборщица как положила книгу на стол в фойе, так он там никем невостребованный и ожидал несколько месяцев своего непутёвого хозяина.

Выйдя же из гостиницы, он заметил вечно деловую Матушку И., направлявшуюся, видимо, к себе в резиденцию, но разминуться им не суждено было.
- О! Отшельник наш появился! – воскликнула она, хитро-мудро так улыбаясь. – И как живём-с в лесу?

Как бы большинство насельников монастыря ни отзывались о Матушке И. негативно, но Ворону всё же нравилась её прямота в отношениях с людьми, пусть иногда и слишком бескомпромиссно строгая и нетерпимая, как, впрочем, и он сам. Быть может, потому между ними сохранялась глубоко затаённая симпатия самовлюлённо-интеллектуальных Душ, хотя прямой Мудростью ЗЛАТОЙ Софии она вряд ли обладала, оставаясь только в своей «трефовой» стихии теней, присущих, в большинстве, всей современной РПЦ.

Однако, в их обоюдно заинтересованной беседе Матушка И. Ворону, пожаловавшегося на плохое физическое самочувствие, дабы предотвратить надежды её соблазнить его опять поработать летом в теплицах, тем более, что приближалось время посева помидорной рассады, - предложила ему нести послушание в храме – следить за свечами, убирать огарки, помогать пономарю готовить «службы», да и убираться в храме и вокруг его... Мол, работы хватало и сосем, как говорил ему Прозорливый Старец – «Будь постоянно в храме»!

Но Ворон, не желая больше когда-либо возиться с паспортными прописками, но чего требовали правила монастырские, зато предпочитая оставаться безвестным, как бы исчезнувшим из поля зрения мирка сего гниющего, пошутил, что убирать огарки свечей мужику как-то не солидно, что-то вроде как сдувать пыль с пряников, или продувать дырки в макаронах.
И когда стало понятно, что Ворон опять успешно обходил крючок ЗЛАТОЙ Премудрости-Софии зацепить и оставить его в монастыре, то вдруг и словно специально… показался духовник обители отец П.!

Подойдя к ним, обращаясь Матушке И. и рукой показывая на её строптивого собеседника, батюшка попытался сразу - словно быка за рога – взять в оборот своего влияния упиравшегося Ворона:
- Вот же какой он непослушный! Не хочет смиряться духовнику и жить в монастыре!
Матушка лишь молча и с хитрецой во взгляде прищуренных глаз, украшенных изумительной формы бровями, наблюдала, как отреагирует Ворон на сердитый тон батюшки.

Тогда Ворон, как-то даже и неожиданно для себя самого, немного вспылив, высказал наболевшее в Душе:
- Погодите, батюшка, сердиться. Ибо, о КАКОМ монастыре идёт речь? Если для отшельников от греха мира, что и является Сутью монашества, то в чём тогда смысл этой обители, если это обычный мирской городок с кучей мирян на оплачиваемых работах, машинами-бензинами и суетой сует! А то получается такой расклад, что вам я нужен не только для чтения Псалмов во время служб в храме, а Матушке – чтобы на огородах трудился, так?

Но оба монаха, не приемлющие никаких возражений, когда тема касалась Послушания, якобы, Воле Божьей, лишь озвучиваемой их устами, молча ожидали, чем он закончит, по их мнению, свои глупые доводы и оправдания.
И словно для того, чтобы Ворон быстрее принял решение, из-за угла вырулил «бугор» трудников… в подряснике, стало быть – послушником заделавшись!

С ума сойти! – в тот же момент Ворон даже тошноту ощутил, но справился, и лишь вежливо предложив своим монашествующим собеседникам самим разобраться, зачем он нужен в монастыре, распрощавшись, поспешил удалиться.

Не удержало его даже, что анти-старца Инвалида строгая Матушка И. изжила из монастыря, а также и от многих блудливых работниц и работников избавилась – не зря же он гадов в Видении давил насмерть!
Но вот, запойного пьяницу, прохиндея-холуя и скрытного подлеца своего она - всё же продолжала удерживать в обители?
Или, быть может, «бугор» образумился?!

* * *

Прежде чем покинуть монастырь, Ворон некоторое время постоял в задумчивости в начале той самой длиной прямой дорожки к собору, вспоминая Видение, и силясь наяву представить себе, как она была вымощена тремя рядами выступавших белых камней, как Прямой Путь, по которому, как ПО ЕГО СЛЕДУ, мол, пойдут «иные немногие»…
Чувствовал он, что монастырь этот и именно в нём его Посвящение кровоточащим Крестом в Схиму именно папой Римским, и то, что именно итальянские студенты приезжали каждый год в обитель, да и многое другое по мелочам - указывало всё это на некую ЗНАЧИМОСТЬ в Будущем и для монастыря, и для его самого Жизни.

Но без меня, Господи! – воскликнул Ворон в сердцах, хотя и чувствовал, что уходя из монастыря, обрекал себя на муки вечной неудовлетворённости.

Господи, избави мя тяжкой Чаши сей земной! – напоследок бросив взгляд на собор, подумал он, вышел за ворота и медленно захромал по извилистой заснеженной дороге между высокими заснеженными елями, но… домой ли.


derzavamudrosti@mail.ru