1. 37. В июле-августе 1940-го

Если отец и ездил после окончания училища в  Счастливцево, то с погодой ему явно не повезло.
Из архива погоды узнаём, что в первой половине июля было достаточно тепло, среднесуточная температура воздуха
ни разу не опускалась ниже плюс 20, а в светлое время суток чуть ли не каждый день поднималась к 30 градусам.
Однако поездку мог испортить дождь: 2-го числа – умеренный,  3-го – слабый, моросящий, 5-го – сильный
(тогда выпало более 15 мм осадков), 7-го и 13-го – снова умеренный.
{13.126, Геническ, 07.1940}

Так было не только на Арабатской стрелке.
Центральная печать того года упоминает о грозах и ливнях во время косовицы в Ичкинском (с 1944-го – Советском)
районе Крымской АССР. 
{Правда, 15.07.1940. – № 195 (8241). – С.2.}
А это почти рядом с Тельманским (Красногвардейским) районом, где работал отец.

Между прочим, его могли вовсе не отпустить на неделю: в условиях военного времени ужесточалось трудовое законодательство.
26 июня Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день,
на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений».
По новому декрету рабочий день удлинялся на один час; предусматривались жёсткие наказания за опоздания на работу
свыше 20 минут, прогулы, самовольный уход с одного предприятия на другое.
{См.: 14.123, с.244}
Отныне воскресенье устанавливалось днем отдыха (при шестидневной неделе отдыхали 6, 12, 18, 24 и 30 числа
каждого месяца).
{См.: 13.4.103}

Всё напряженней становился трудовой ритм.
Из праздничного календаря советской страны были исключены 12 и 18 марта (День низвержения самодержавия
и День Парижской Коммуны соответственно).
14 июня 1940 года с главного конвейера «Ростсельмаша» сошел юбилейный 50-тысячный комбайн.
{См.: 13.245}
25-го выдал первый чугун Ново-Тагильский металлургический завод.
27-го открылся Южный Ферганский канал в Узбекистане.
{См.: 14.132, с.272}

Впрочем, значительная часть трудовых достижений огласке не подлежала.
Так, 23 июня было развернуто серийное производство бомбардировщиков Пе-2.
{См.: 14.123, с.243}
28 июня приступили к выпуску истребителя Як-1, созданного молодым авиаконструктором А.С. Яковлевым,
с января 1940 года совмещавшим должность заместителя наркома авиационной промышленности.
{См.: 14.132, с.272; 14.91, 200}
Помнится, была в отцовской библиотечке книжка «Цель жизни», написанная творцом этой боевой машины.
Он писал: «МиГ, ЛАГГ и ЯК испытывались почти одновременно, с разрывом в два-три месяца, и в мае – июне 1940 года
все три самолета были запущены в серийное производство».
{14.91, с.191}

Вернувшись в Русскую Антоновку после учебного отпуска и, предположительно, поездки на Арабатку,
молодой учитель приступил к своим обязанностям.
Казалось бы, чем заниматься, когда школьники на каникулах.
Тем не менее дел по горло!

Нахожу «Правду» за 15 июля 1940 года.
Не исключено, что и мой отец читал эту  передовицу: «Встретить в полной готовности новый учебный год».
В ней говорится о том, что партийные и советских организации должны уделять внимание
строительству новых школ и ремонту действующих, заботиться «об обеспечении всем необходимым,
начиная от полного укомплектования школы педагогическим персоналом до подвоза топлива на зиму». 
{Правда, 15.07.1940. – № 195 (8241). – С.1.}

Наверное, Русско-Антоновской школе помогал, чем только мог, Ново-Джанкойский (ныне Ближнегородский) сельсовет.
До первого сентября не так уж много времени.
А нужно было успеть (как минимум!) побелить потолки и стены в классах, подремонтировать и, по возможности,
покрасить парты, получить в районо и завезти учебники, наглядные пособия (если они имелись), мел, керосин
и, едва ли не самое главное,  топливо.
 
Помнится, уже будучи директором средней школы, при наличии заместителей и завхоза,
отец никогда не использовал полностью 56 суток положенного ему ежегодного отпуска.
Как правило, в Ильин день, то есть 2 августа, у него пропадал интерес к отдыху.
Он выходил на работу, боясь, что без него в подготовке к учебному году что-то  могут упустить.

А тогда, в 1940-м, в штатном расписании Русско-Антоновской начальной школы вряд ли  числились должности
завхоза, библиотекаря, заведующего.
Значит, их функции выполняли юный мой отец и его немногочисленные коллеги. 
Знающие люди утверждают: «Учитель малокомплектной школы – не узкопрофильный специалист, а мастер на все руки:
его обязанности простираются от глубокой профессиональной диагностики до ремонта помещения».
{13.196}

С 1 июня по 1 августа учителя поочередно дежурили, принимая  от родителей заявления о зачислении детей в школу.
Проверив документ о возрасте ребенка, наличие справки о привитии оспы, отец, как полагалось,
обстоятельно беседовал с поступающим, выяснял уровень его развития, состояние здоровья. 
{См.: 11.14}

Кроме того, приходилось обходить дома, выяснять, нет ли в многодетных крестьянских семьях тех, кто уклоняется от учебы. 
За нарушения закона о всеобуче спрос был строг.
12 июля отцу исполнилось семнадцать лет, однако в Русской Антоновке и других населенных пунктах, где приходилось бывать,
относились к нему вполне серьезно.
Для местных жителей он уже был представителем особой, уважаемой касты.
К таковой на селе издавна относили работников системы образования, здравоохранения, соцкультбыта.
 
Но попробуй встретиться и побеседовать с родителями будущих учеников, когда идет напряженная уборочная страда, 
к тому же осложненная частыми дождями!
Так что приходилось заглядывать в один и тот же двор по нескольку раз.
 
Чтобы всюду поспевать, юноша приобрел велосипед и вдохновенно колесил в окрестностях Русской Антоновки.
Нещадно палило солнце, на проселках лежала густая пыль, вдоль тропинок бурела  выгоревшая на солнце трава.
Безъязыко напоминали о вечности оставленные эпохой бронзы и скифами невысокие курганы.
Их было немало тогда в нераспаханной таврической степи. 
{См.: 13.211}

С волнением вглядываюсь в карту Крыма, на которой красным цветом начертаны названия
исчезнувших и переименованных городов, сёл и деревень.
Вот она, Верхняя Антоновка, она же Антоновка русская!
{См.: 13.219} 
Я родился и провел в ней первые годы своей долгой жизни.
Позднее, когда семья перебралась в Красногвардейское (довоенный Курман), а потом и Кизилташ,
постепенно стала мне открываться география родных мест.
 
Не сразу, однако намного быстрее, чем я, осваивался здесь перед войной мой отец.

На севере, километрах в десяти – двенадцати, находился Джанкой.
По пути, через километр, Ново-Карловка (с 1948 года – Егоровка).
{См.: 11.12}
Ныне тех нескольких домишек нет и в помине, как нет находившейся справа, в двух с половиной километрах от них, Трудолюбовки.
{См.: 13.4.81}
Через три-четыре километра тянулись один за другим сёла.
Сначала – Джанкой Немецкий, или Карсруэ (после войны – Ближнегородское), где находился, как я упоминал ранее, сельсовет.
{См.: 13.146.3}
За ним – Узун-Сакал татарский и Новый Джанкой, слившиеся в нынешнее Озёрное. {См.: 13.186.9}
Еще через полкилометра – канувший в Лету Старый Джанкой.
Далее – Ново-Джанкой (ныне – Новостепное).
Тогда здесь проживало 234 человека, сейчас – около полутора тысяч... 
{См.: 13.4.87}

В 3 км к востоку от Антоновки располагался Аксюру-Конрат немецкий (ныне – Кондратьево) – село, где насчитывалось
почти четыреста жителей, в основном немцев.
{См.: 13.186.5}

Южнее Конрата, в 8-9 км от Антоновки, лежал Колай (с 1944-го – Азовское), центр соседнего с Тельманским района,
с населением в 1 600 человек. 
Судя по тому, что я слышал в детстве, мои будущие отец и мать наведывались туда не единожды. 
Там до войны работали семь магазинов, Дом  культуры и клуб на 350 мест, новая школа на 500 учащихся,
библиотека с приличным фондом книг и журналов.
{См.: 13.4.77}

Не знаю, добирался ли на велосипеде отец до Адаргина немецкого, находившегося  в 12 км к юго-востоку от Антоновки.
Не хочу повторяться, я писал о нем в главе «1.26. Курман-Кемельчи».
 
До Антоновки армянской было рукой подать, она отстояла от моей малой родины на  километр южнее.
В том же направлении, только  чуть дальше, в 3 км, находились ныне не существующая Каменка {13.4.78},
в 4 км – Бекказы (ныне Рубиновка) {13.186.11} и Джеркун, или Джар-Кую (с 1948-го – Серноводное) {13.186.12},
в 5 – 6 км – Борлак (Краснодольное) {13.186.7} и Найман (Советское) {13.186.13}.

Проехав из Антоновки 4 км на запад, отец попадал в Каранкут русский (ныне – Тимирязево) {13.4.80},
а перебравшись через железнодорожную линию, оказывался в Каранкуте немецком (с 1948-го – Арбузовка).
{13.4.104}   

В 8 с половиной км к юго-западу лежал Фрайлебен (Вольное), где с мая 1940-го базировался авиационный полк ВВС
Черноморского флота СССР.
{13.4.83}
И, наконец, в том же направлении, километрах в  двенадцати, находился Курман-Кемельчи,
куда моему отцу приходилось наведываться регулярно.