Ангел и манекены. 5. Медовый месяц

Продолжение. Предыдущая глава:http://proza.ru/2019/02/06/1149

5.  Медовый месяц

Став обладателем чудесного пера, Олег вскоре стал понимать, что всё это – как-то неправильно, и что не он обладает пером, а оно им. Образ монаха с ужасным прошлым – аллюзия, это уже было. Поэтому у него будет иной подход.
Как ни странно, его разум не противился этому рабству, ибо в конце-концов оно позволит ему написать совершенную поэму и, конечно же, прославиться на весь литературный мир!

План поэмы возник сразу, ещё на той автобусной остановке, где он восторгался собой, выйдя из музея.
Сейчас тех восторгов не было. Перо оказалось инструментом, которым он не умеет пользоваться.
 
Содержание первой главы, в которой монах до своего пострижения совершал предательство и страшное убийство, требовало знаний, но ни память, ни личный опыт ничего подсказать не могли.
Олег представлял в своём воображении грешного монаха, который обратился к церкви не из чувства раскаяния, а из страха перед Всевышним, из желания загладить не грех свой, а вину, получить индульгенцию, откупиться от бога своим самоистязанием. Олег даже пытался вживаться в этот образ, а это не получалось. Поэтому первая глава была покрыта полным мраком.

Во второй главе описать созревание непорочной девочки с её мечтаниями о принце, которые она изложит в восторженных наивных стишках, будет легче. Тут бы пригодились и сожженные накануне стихи самого Олега, которые представились ему совершенно графоманскими, не искренними, с огромным количеством штампов и клише. Но ведь именно такими стишками его героиня будет восторгаться девственной зимой, ярким птичьим маем, волшебством лесных ручьёв и озёр летом, золотом осени, а позже, взрослея, – стихами с тайными смутными сексуальными представлениями…

Таким образом Олег, отложив работу над лёгкой второй главой, сразу взялся за третью. Этому способствовало появление Шуры, прибегавшей к нему каждый день, а то и дважды. Их встречи можно сравнить только с медовым месяцем молодоженов.

Марина заскочила на третий день. Увидев женский порядок не только на кухне, но и на втором этаже в комнате Олега, она довольно хмыкнула и поспешила к машине, чмокнув Олега на прощанье:
- Уеду, братишка, на месяц в командировку. – Она хитро улыбнулась, – кажется, ты в надёжных руках. Позвоню сама. Пока.

Третья глава будет венком сонетов. Мадригал замаячил почти сразу, даже наметились первые сонеты. Описывать совращение монаха и восторг его любви, оказавшейся сильнее страха перед Всевышним, Олегу помогали его чувства, вспыхнувшие именно в эти дни.
Но не хватало чего-то, какой-то убегающей темы, может быть – более ужасной, чем прошлые преступления монаха, и эта нехватка разрывала венок сонетов, не позволяла заполнить его самое существенное ядро. Был какой-то изъян в самой фабуле, который предстояло заполнить.
Олега стали посещать сны настолько яркие, что граничили с наваждением. И все они были связаны с ненаписанной поэмой. Теперь монах был не просто странствующим, а гонцом между монастырями, носившим переписку между своим игуменом и соответственно – игуменьей женского монастыря.

Идея пришла с совершенно неожиданной стороны.
На восьмой день вместо Шуры возникла женщина лет пятидесяти, такая же яркая, как сама Шура, хоть и с более крупными чертами лица, соответствовавшими её тяжелой фигуре. Мамаша показалась Олегу жесткой и малоразговорчивой, как бы отбывающей неприятное для неё наказание.
Она и представилась коротко:
- Я Варвара Даниловна. Буду готовить вместо Шурки.

Запах котлет и картофельного пюре вынудили Олега спуститься без приглашения. Он ел, размышляя, чья это мать – Шуры, или её мужа, а также – знает ли она о их с Шурой отношениях?
Внезапный порыв ветра распахнул дверь и в помещение ворвались сырость и шум ливня. Закрывая двери, Варвара Даниловна произнесла:
- Ливень. Очень даже кстати.
Олег не понял – почему это ливень кстати, если в пару последних дней они шли друг за другом, но спрашивать не стал, - у него вообще не было желания разговаривать с этой женщиной, досадуя, что пришла не Шура.

Варвара Даниловна с Олегом обедать не стала. Она сидела на противоположном конце стола, подперев щеку рукой и глядя на Олега своими загадочными чёрными глазами. Под этим взглядом Олегу становилось не по себе, поэтому он заторопился покончить с едой поскорее.
Заметив это, Варвара Даниловна сказала своим надтреснутым голосом:
- Наелся? Поднимайся наверх, я приду чуть позже.
Олег решил, что она намерилась прибирать в его комнате, открыл было рот:
- Да, Варвара Даниловна, спасибо, я сам…
- Сам, конечно, не понесу же я тебя на руках, хоть и смогла бы.
Она впервые за всё время улыбнулась.
Олег покорно полез наверх. Хочет убирать – её дело…

Продолжение http://proza.ru/2019/02/07/847