Потомки Иуды Ивановича Черепанова

Я полагаю, что у каждой семьи есть своя история рода. Только, к сожалению, не каждая семья хранит память о великих делах своих предков. Семейная связь времён – это тайные нити, которые связывают нынешний день с прошлым. Испокон веков человек передавал о своём роде информацию своим потомкам, так как очень важно знать свои родовые корни. Мы родились, значит, род продолжается, и ветви родового дерева ещё не высохли, пока есть листва на ветвях. Очень важно здесь не дать прерваться нити связующей поколения. Вот все эти нити я попытаюсь связать в один общий клубок под названием – семья. Здесь речь пойдёт о семье Юдая, одного из сыновей Ивана Филипповича Черепанова.

Я уже написала о том, как жили в одном доме все женатые сыновья Ивана Ивановича в большой кержацкой семье. Юдай Иванович купил себе домик уже при Советской власти и перевёз туда свою семью. Начали жить отдельно от родителей. У него подрастали пять детей: Ефросинья, Николай, Георгий, Константин, Владимир. Как мать, Дарья Никифоровна, была очень строгой к своим детям. Ефросинья училась в Бийске и была девушкой на выданье. Женихи сватались, но родители выбирали ей в мужья парня из семьи староверов. Когда нескольким свахам уже отказали, приехал парень из Бийска к ним домой свататься. Молодые люди любили друг друга. Мать не разрешила ей выйти за него замуж, и Юдай Иванович был против их бракосочетания. Мама рассказывала мне о трагическом конце этой истории: "Ефросинья проводила жениха на быстроистокскую пристань, пришла домой и повесилась. А сыновья Николай и Константин погибли позднее. Георгий женился, у него есть сын, но о его семье информации нет. Владимир взял в жёны Галину – дочь Вассы Федосеевны, учительницы из Быстрого Истока. В этой семье родились два сына: Сергей и Константин".

Юдай Иванович - один из первых трёх организаторов подпольного движения в Быстром Истоке. Он организовал отряд "красных партизан" для борьбы против белогвардейцев, был участником гражданской войны. Уже при Советской власти Юдай Иванович Черепанов  организовал коллективное хозяйство под названием «Красный боец» и стал его первым председателем. Мама рассказывала мне о гибели «красных партизан» под Увалом, когда белогвардейцы в декабре 1919 года зашли в Быстрый Исток и учинили расправу над организаторами Советской власти в Быстром Истоке, о расстреле тех, кто выражал недовольство. В селе были люди из зажиточных семей, которые были против коллективизации.

 В это время Политбюро ЦК ВКП (б) от 30 января 1930 года приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».  Раскулачивание повлекло за собой групповое выселение «кулаков» и их семей в специальные поселения. Проводилась  конфискация их собственности, но и расстреливали людей, которые этому сопротивлялись. Постановление вышло, а конкретных инструкций, как всё это проводить, не поступило сверху.  Произвол местных органов власти привёл к многочисленным жертвам среди сельского населения бедного и среднего богатства, а также среди членов самих местных властей. Формально, проведение политики было остановлено уже летом 1932 года, однако, период ликвидации её последствий растянулся до 1954-го года.

Мне мама рассказывала о людях, подвергшихся раскулачиванию, о расстрелах. Она пыталась передать историю родного села, историю Быстрого Истока, но там было много негативной информации, что слушать было невыносимо. Я прерывала её рассказ: "Мама, я не знаю этих людей. Мне не интересно всё это слушать". От природы я чувствительная, поэтому расстраивалась всякий раз, когда слушала  её рассказы о прошлом. Вот и в последний раз я прервала её рассказ на том месте, когда она рассказывала о семье Павского Никиты Ивановича, которого расстреляли в Бийске в 1930 году. А его жену, Аграфену Лазаревну, урождённую Черепанову, вместе с детьми  выгнали из дома при раскулачивании. Её муж был жандармом до революции, они жили зажиточно, поэтому Черепановы не поддерживали с этой семьёй родство.

Прошло более 80-ти лет, когда из Москвы приехала внучка Никиты Ивановича и Аграфены Лазаревны Павских в Быстрый Исток. Писательница Эмма Данова разыскивала свои корни и хотела бы найти какую-то информацию о родственниках. Она прочла мою книгу «Корни» и позвонила мне. Вот, если бы я дослушала рассказ мамы до конца, то смогла бы ей помочь. В Быстром Истоке она обращалась ко многим жителям узнать что-либо о дедушке и бабушке, и о брате Аграфены Лазаревны, Фёдоре Лазаревиче Черепанове. Никто из жителей Быстрого Истока не помог ей в этом. Но в архивных документах она нашла о нём информацию в обвинительном заключении записано: «…из крестьян села Быстрый Исток, женат, семья пять человек, кулак–индивидуал, лишён права голоса, грамотный, не судим». Эмма пишет в своей книге – Чем душа жива…. «К счастью, только десять лет концлагеря и конфискация имущества». В Быстром Истоке родился отец Еммы  Дановой – Пётр Никитович Павский. Отсюда он семнадцатилетним парнишкой был выброшен в большую жизнь во время конфискации имущества и расстрела отца. Перед поездкой в Быстрый Исток она провела розыскную работу. Была переписка с архивами Томска, Барнаула, с органами ФСБ. Сопоставляя факты архивных документов, она выявила, что среди 12 свидетелей по делу, изобличавших деда и его сотоварищей были 7 членов ВКП (б). Среди последних свидетелей и членов партии значился Иуда Иванович Черепанов.

Её деда по линии отца расстреляли, а вместе с ним были расстреляны и другие жители Быстрого Истока. Из архивных данных их имена: «Никита Иванович Павский, Андрей Елизарович Амонский, Семён Иванович Мосин, Григорий Прохорович Панфилов, Михаил Ионович Новиков, Фёдор Иванович Саблин, Василий Макарович Говорухин – всего 29 человек, многие были высланы. Расстрелять распорядилась особая тройка при ПП РГПУ. Имущество расстрелянных мужчин конфисковали. К высшей мере наказания приговорили по статье 58-11 УК РСФСР – «Антисоветская агитация против мероприятий, проводимых на селе».  Они не принимали новую власть и колхоз.

Эмма Данова пишет: «В июле 1989 года дед Никита Иванович Павский, о других не знаю, был реабилитирован, в соответствии с Указом Президиума ВС СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-х – 40-х и начала 50-х годов».

Мама рассказывала о том, что не все жители её родного села вступили в колхоз. В семьях бедняков нечего было отдавать для пользования в коллективном хозяйстве – были такие бедные семьи. Их не принимали в колхоз. Они сами организовали коммуну.
 – Сначала жилось им хорошо – пока пользовались запасами богатых хозяев, в чьём конфискованном доме они жили. А потом, когда запасы кончились, жить стало тяжело. Жизнь-то она зависит от самих людей, от их работоспособности. А если человек ленивый от природы, работать не любит, то это опять приведёт к бедности, - говорила она мне.

"Наша семья вступила в колхоз. Мы работали на поле всей семьёй, с утра до вечера. Один год был неурожай. Совсем мало зерна заложили в закрома, когда рассчитались с государством. За работу колхозникам нечего было давать на трудодни. Вот когда мы поголодали-то! Семья большая у нас была. После Нового года есть было уже нечего. Все в тот год голодали. И картошка быстро закончилась у людей.

Юдаю Ивановичу, как председателю колхоза, досталось от партийных руководителей. Не знаю, сняли его с должности или он сам уволился. Может быть, и не ругали. В райкоме партии работал секретарём партийной организации родственник из параллельной ветви,  Николай Иванович – потомок Георгия Филипповича Черепанова. Наверное, он помог избежать наказания и уволиться с работы из колхоза.

 Так дядя Юдай и не был виноват. Погода подвела в тот год, поэтому был неурожай на Алтае. Вот и надумал дядя Юдай с семьёй из Быстрого Истока уезжать. После его отъезда связь с родственниками оборвалась. Куда они уехали, ни его братья, ни другие родственники ничего сказать не могли.
 
Долгое время родственники ничего не знали о семье Юдая Ивановича. Однажды получила письмо от тёти, проживавшей в Бийске. Мария Михайловна – младшая сестра мамы - написала мне: «…Неожиданно встретила в Бийске двоюродного брата, Георгия – сына дяди Юдая. Столько радости было! Ведь наше раннее детство прошло в одном доме нашего деда, Ивана Филипповича. На улице стояли долго, разговаривали, вспоминали детство, родных. Пригласил меня к себе в гости. Вскоре старшая сестра Катя приехала ко мне, и мы навестили двоюродного брата.

 В то время он жил в Бийске один, в однокомнатной квартире, недалеко от дома, в котором и я жила. В его комнате было чисто, всё прибрано. Посидели, поговорили, вспомнили всех родных. Он рассказал нам о том, что его мать, Дарья Никифоровна, живёт в семье сына Владимира, который женился на быстроистокской девушке, Галине. У них растут два сына: Сергей и Костя. А самого Владимира уже нет в живых. Он трагически погиб. Георгий приглашал нас ещё в гости придти, но у меня было работы   много, так что больше и не удалось встретиться нам. Когда к нему я пришла, в квартире жили другие люди».

Какой-либо новой информации о Георгии Иудовиче у меня больше не было. Но прошли годы с тех пор, как я издала книгу о нашем роде, а вернее сказать, в 2024 году в Одноклассниках у меня на странице появился его внук, Владимир Черепанов 1976 года рождения. Род продолжается. У него есть две дочери. На Древе Рода добавилось ещё три листочка. Владимир читал  статьи из моей повести "Религия и потомки кержаков Черепановых", определил себя одним из них. Сообщил информацию о своём отце, Викторе Георгиевиче: "Мы с папой два раза приезжали в Быстрый Исток, он показывал какой-то домик, где жила его бабушка, что-то рассказывал про юность свою, когда он поженился, они с мамой жили первое время в Быстром Истоке. А её родители Стребковы постоянно там жили, там и сейчас живёт моя тётя Стребкова Наталья,  вчера только узнал, она старшая дочь бабы Маши. Возможно, этим летом поеду в Быстрый Исток, тем более, что есть у кого остановиться, да и живу недалеко - 15 км от Барнаула". Владимир сообщил печальную новость, написал о том, что отец Виктор Георгиевич с семьёй уехал жить в Темир - Тау. Этот город находится в Карагандинской области Казахстана. После распада СССР, в 1992 году отца убили казахи. Уже второй человек из рода Черепановых был убит в Казахстане.

После того как я написала книгу «КОРНИ», пыталась найти детей Владимира Иудовича Черепанова через Валерия Золотухина. Встретилась с ним в Быстром Истоке после концерта, но артист-земляк  не знал, где они живут. Так же он не знал, кто из его родни замужем за Владимиром Черепановым – сыном первого председателя колхоза в Быстром Истоке.

Константин – младший сын Владимира Иудовича сам нашёл меня. Я загрузила свой рассказ в Интернет, в котором имя его бабушки написала – Лукерья. Оказалось, что она – Дарья Никифоровна. Спасибо за подсказку. По Интернету я нашла через Константина его старшего брата, Сергея, который многое поведал о судьбе своих родителей.

Сергей Черепанов пишет: «В Темир – Тау мы переехали из Быстрого Истока по приглашению маминого дяди - Виталия Георгиевича Шунулина. Там отец выучился на экскаваторщика и работал в карьерах.  Владимир Сергеевич Золтухин – брат Валерия Золотухина позвал нас в город Междуреченск, расположенный в Кузбассе. Здесь отец работал на угольных разрезах. В Междуреченске произошла трагедия: пьяный мужик ошибся подъездом и стал ломиться в нашу дверь. Что там произошло, я не знаю, но этот мужик упал с лестницы, ударился головой об радиатор  отопления, на промежуточной площадке лестницы, и умер. Отцу дали два года, но дело пересмотрели, и  через полгода он вернулся домой.

На нас и так косо смотрели, а когда он вернулся, видимо, достали и отец уехал в Железногорск-Илимский работать на местном ГОКе. Получил там квартиру и вызвал нас. Баба Даша уже болела и вскоре умерла в возрасте 76 лет. После её смерти к нам из Темир - Тау приехала бабуля Васса Федосеевна. Она просила нас с Костей называть её мама - стара. Отец опять уехал, на этот раз в Казахстан, в город Ермак. Здесь строился завод ферросплавов и крупнейшая на то время ГРЭС. Он опять получил квартиру, и мы в ноябре 1967 года переехали к нему. Но у мамы с ним не было жизни: он по пьянке всегда дрался. И, видимо, у мамы лимит прощения иссяк, и они развелись. Отец уехал в Норильск, работал там, потом вернулся, но жил в общежитии.

 Мы с бабулей Вассой Федосеевной каждое лето ездили в Быстрый Исток. Когда в очередной раз мама нас встречала в Павлодаре на вокзале, то в автобусе нам сказала, что отец повесился. Мы как раз успели на похороны. Это было в августе 1971 года. Случилось это на рыбалке. Отец и его сослуживец рыбачили, потом выпили. Сослуживец уснул. Утром проснулся, отца рядом нет. Он подумал, что он ушёл в лес накопать червей для рыбалки. Когда увидел, что черви ещё есть, стал звать отца. Сам пошёл в лес и там нашёл его. Шло следствие, а когда оно закончилось, то признали суицид. Народ считал, что сослуживец повесил отца, но я в это не верю. Не такой был отец, чтобы его можно было так напоить и повесить. Мы с Костей, когда старше стали, хотели поговорить с ним, но сослуживец отца с семьёй уехал из города. На него все косо смотрели. Знаете, какой у нас народ! Вот они и уехали. Нам это рассказал другой коллега отца. Вот такая не весёлая жизнь была у нашего отца.

А в Быстрый Исток мы всегда ездили к Федореевым, к Елене Федосеевне и Павлу Николаевичу. Она работала библиотекарем, а дядя Паша – бухгалтером в больнице. Встречались с Золотухиными: тётей Мотей и дядей Серёжей, ездили в село Верх-Ануйское. Там жил дядя Ваня. Были в Белокурихе, у тёти Люси. А с отцовой стороны  приезжал к нам только брат отца, Георгий Иудович,  в Железногорск».

Спасибо всем, кто принял участие в поисковой работе о членах рода старовера кержака Филиппа Черепанова, ветвь которого составляет уже 225 человек.