Наследство с довеском. Глава 7

          - Так сложилось в моей судьбе, что я не знаю почему в четырёхлетнем возрасте вдруг оказался, как теперь говорят, без попечения родителей. Что с ними могло произойти мне неизвестно до сих пор. Как потом рассказала воспитательница детского дома, меня обнаружили на порогах детской областной больницы. В кармане курточки лежало свидетельство о рождении, а в кармашке рубашки записка, в которой было продублировано всё, что записано в том самом свидетельстве, т.е. имя, отчество, фамилия, дата и место рождения. Говорили мне и то, что родителей подавали во всесоюзный тогда ещё розыск – безрезультатно…

          - Ох… Ты так никого из близких никогда и не видел?

          - Нет… Хотя однажды, когда мне было лет десять-одиннадцать, я возвращался из школы и был остановлен странного вида стариком, который долгое время потом приходил во сне, пугая до истерик…

          - Он назвал себя?

          - Нет, но он назвал моё имя и фамилию, из чего я потом уже сделал вывод, что это был кто-то явно не чужой… Я тогда убежал сильно напугавшись, но потом много лет подряд всматривался в лица окружающих людей, выискивая того старика, чтобы задать ему несколько вопросов, но увы… Больше встреч с ним не случилось. Иногда я горько сожалел об этом, ругал себя за тот испуг, а иногда, наоборот, радовался…

          - Чему?

          - Ну, как… Знать, безусловно хотелось… Но незнание освобождало от возможных переживаний, хотя бы потому, что старик явно вёл асоциальный образ жизни – бомжевал, как теперь говорят, бродяжничал…

          - А что потом?

          - Потом? Потом жил, учился, занимался спортом, очень рано поставив перед собою цель стать офицером!

          - Получилось?

          - Да, представь себе, получилось! Закончил военное училище и получил назначение сюда, в Ручьёвск, в местный гарнизон на капитанскую должность.

          - А, вот как, значит, ты здесь оказался! Юр, а вообще ты откуда?

          - Сибиряк… Но большую часть жизни прожил уже здесь, так что, наверное, я всё-таки местный, Олечка, местный… Ладно, раз уж всё равно не спим, пойду-ка я сварю кофе! Хочешь кофе?

          - Не откажусь! Юр, а куда наша Мазурка исчезла?

          - Поставил в группу на ферму – сама посуди: ну, до неё ли мне, когда такая молоденькая тёлочка ко двору прибилась?

          - Иди уже, охальник! Тёлочка… Как только не обзовёт, а я всё терплю… А почему? Характер ангельский!

          - Ну, конечно! – рассмеялся Юра, покидая постель – Подъём, ангелочек ты мой!

          - Как пить предпочитаешь – чёрный или с молоком? Сколько сахара положить? - с видом заправского бариста поинтересовался он, когда Оля появилась на кухне.

          - Нисколько! Но молока, пожалуй, добавь, топлёного…

          - Как пожелаете, мадам, как пожелаете! Молоко в холодильнике, как вы помните! Присаживайтесь и наслаждайтесь вкусом настоящего кофе, а не какой-то там быстрорастворимой бурды, что привыкли пить в своих городах!

          - Ой, не могу! Ну и хвастун же ты, Юрок! – засмеялась Ольга – Ну, и хвастун… Учти, меня в этом вопросе очень трудно чем-то удивить: знаю, что такое хорошо, и пробовала самые разнообразные варианты, и сама неплохо, по отзывам друзей, умею…

          - И тем не менее – пробуй! – и глазом не повёл тот, внимательно прослушав её отповедь, и даже не возмутившись за нелицеприятное обращение к себе – «хвастун».

          Но напиток и впрямь оказался выше всяческих похвал!

          - Ну, как, не передумала исповедь-то мою выслушивать?

          - Почему – исповедь? - пожала плечами Ольга – Я не поп… Юр, я же тебя ни к чему не принуждаю! Не хочешь рассказывать – твоё право! Что ты в самом деле?

          - Не принуждаешь, это верно, как верно и то, что мне не очень приятно всё это ворошить… Но потому и исповедь, что говорю всё так, как было на самом деле, без сглаживания углов… Так вот… Где-то через год к нашему начальнику гарнизона приехала семья, которая почему-то оставалась долгое время жить на прежнем месте его службы. Жена и две дочери. Одной на тот момент было слегка за девятнадцать, а другой лет двенадцать, что ли… Старшая Вика, младшая – Лика… Виктория и Анжелика. По причине воссоединения семьи, собрал он нас всех, командный состав, я имею в виду, на импровизированную вечеринку. Вино, закуски – всё, как водится, не до одури, но и не скупо. Младшую куда-то сплавили, а старшая тут же, за общим столом… Начались танцы… Ну, я и подкати к ней… А чё? Молодой, холостой, из себя не дурён… Да и она… Красавица обалденная, нужно отдать должное… Да только, с личка яичко, а внутри болтень, как потом оказалось… Но это потом, а пока… Один танец, второй… Пойдём погуляем… Короче говоря, проснулись мы с ней в одной постели в моей малосемейке…

          - Так ты уже с молоду такой шустряк, оказывается! – подмигнула Ольга, обнимая себя его рукой – Ну-ну! А дальше?

          - Дальше ещё страшнее… Разлепил я, значится, зенки-то свои, а у меня под боком начальникова дщерь в чём мама родила, а на пороге ейный папашка стоит, и чё-то невесело глядит…

          - Да ты прямо народный сказитель! А слог-то какой – браво, браво! Ишь как образно про банально-предсказуемую ситуэйшн преподнёс!

          - Банальную, говоришь? Для кого как, Олюшка, для кого как… А для меня так словно обухом по затылку: женитьба совсем не входила в мои планы на ближайшую пятилетку  и, хотя я у этой девочки был далеко не первым, если судить по осведомлённости и предпочтениям в процессе, и не только, от похода в ЗАГС отвертеться не получилось…

          - А потом?

          - Суп с котом… Где-то через полгода дали нам с нею отдельную двухкомнатёвую квартиру в только что сданном доме в черте гарнизона – тесть подсуетился! Стали жить как бы отдельно… Почему – как бы? А потому, что я-то целый день на службе, а она по большей части у маменьки… Кстати, золотой характер был у тёщи – полюбил её, как мать, которой не знал… Да и они с тестем оба относились ко мне не хуже… Да… Ну, так вот, целый день я, значит, тружусь, а вечером иду забирать свою жёнушку… Тёща сразу за стол: голодными не отпущу… Ну, спрашивай!

          - Что? – посмотрела ему в лицо Оля – О чём?

          - Как это - что?  Своё коронное: а потом?

          - А… - снова усмехнулась она, чмокнув его в щёку – Юрочка, солнышко, а потом?

          - Прекрати… солнышко… в постельку, что ли захотелось? Так это я завсегда! – поцеловал и он её – Или продолжить?

          - Прости, пожалуйста, я больше не буду… - потёрлась она щекой о его грудь - Продолжай, мне очень интересно!

          - Я, безусловно, видел, что моя жёнушка просто никчёмная пустышка, кукла избалованная, привыкшая к тому, что её любые капризы исполняются и немедленно! Что, кстати говоря, странно, поскольку, как правило, в семьях военных детей балуют мало, рано приучая к самодисциплине, но не в этом случае. Чем была занята Вика в моё отсутствие? Посещала спортзал, бассейн, парикмахерские… Как говорила моя учительница по литературе и русскому языку: вела паразитический образ жизни! Правда, Галина Петровна имела несколько другое общество, так сказать, скорее буржуазное, чем советское образца конца восьмидесятых годов двадцатого столетия, но и тем не менее сие выражение вполне себе применимо к моей условно благоверной…

          - Почему – условно? Это как?

          - А так… Год пролетел незаметно в процессе узнавания друг друга… Что касаемо секса, всё более менее в норме, но в остальном… Она сразу же поставила мне ультиматум: никаких детей! «Совсем?» – спросил я. «Да! – ответила она – Ты же не хочешь, чтобы я превратилась в такую же тётку, как моя мамаша?» «Но если бы она думала так, как ты, тебя бы и на свете бы не было, не так ли?» «Возможно! Но в таком случае мне, опять же, не о чём было бы и переживать, согласен?» И вот тут я, наверное уже тогда поймал себя на мысли, что поспешил с женитьбой, что она меня просто-напросто раздражает… Но это были, как оказалось, пока только цветочки…