Уитмор Эдвард Нильские тени глава 14. 1

   —14.1—


   Блетчли


   Блетчли пытался изобразить озабоченность и сочувствие. Нижняя губа по-верблюжьи уползла на-сторону, а единственный глаз гротескно выпучился.
   «Циклоп, как есть циклоп. А только что была этакая обеспокоенная камбала», —  по-христиански смиренно подумал Джо.
   Мимика полумёртвого лица Блетчли выражала эмоции наизнанку, и заинтересованная озабоченность выглядела презрительной ухмылкой.
   Неудивительно, что маленькие дети бежали от него. Неудивительно, что незнакомцы в ужасе отводили глаза. Под маской Франкенштейна мог быть пушистый зайчик, но как разъяснить это каждому встречному-поперечному? Поэтому Блетчли улыбался миру как получалось, и мир стабильно его отторгал.

   Блетчли смотрел на забинтованное ухо Джо.
   — Вы их разглядели?
   — Нет, — сказал Джо. — Обычные ночные грабители, полагаю. Я даже не знаю, сколько их было.

   Блетчли вздохнул.
   — Пожалуйста, не шарахайтесь ночью по пустынным переулкам. Если вам нужно выйти на прогулку, оставайтесь в районе где есть какая-то жизнь, где ходят патрули. Нет никакого смысла так рисковать.

   Блетчли достал платок, сдвинул повязку и принялся отирать пустую слезящуюся глазницу. Пока он это делал, Джо думал про вылизывающегося, пытаясь блюсти презентабельный вид, израненного в битвах за любовь старого кота. Конечно, Блетчли был ещё не стар. Он просто производил такое впечатление из-за увечий.
   — Я не подумал о том, что выгляжу преуспевающим, — сказал Джо.

   Блетчли глянул поверх платка и увидел, что Джо улыбается, насмехаясь над собой. Он тоже, хрюкая как Сандра Буллок, хохотнул.
   — Ну, для европейца вы не выглядите таким уж преуспевающим. Но процветание относительно, не так ли? Для местных бандитов вы — желанная добыча, хоть что-то.
   Теперь, помимо Ван-Гога, вы начали походить на всех нас.

   Блетчли продолжил громко хрюкать. Джо улыбнулся.
   — Я? Как это так?
   — Ухо, — сказал Блетчли. — Из-за бинтов кажется, что его не хватает. Возможно, вы не слишком хорошо помните вашу встречу с Уотли в Монастыре, но у Уотли только одна рука.
   — Да? Отчётливо я не помню. Однорукий Уотли, — вы говорите, — И помнят люди, что некогда это был самый опасный гайнфайнтер Запада? Это звучит как одна из песен Лиффи.

   Блетчли зевнул.
   — Это странно, если подумать, но у каждого монаха какой-нибудь части тела да не хватает. Калеки, все как один.

   Джо разжмурил глаза и склонил голову набок, в ухе звенело.
   — Правда? Как вы думаете, может существует какой-то секретный циркуляр, предписывающий что имеющий увечье годится для разведки — Intelligence Service?

   Блетчли фыркнул.
   — За одного битого двух небитых дают? Может, вы и правы, я раньше об этом не думал.*


   Блетчли поправил повязку и убрал платок. Лицо его исказило презрение.
   «Не ссы, шпион. Он так выражает беспокойство», — напомнил себе Джо.
   — Наверное, мы должны показать вас врачу?
   — Не стоит беспокоиться, — сказал Джо. — Ничего особенного, а Ахмад, похоже, хорошо разбирается в бинтах.
   — Да, работник недооценённых талантов. Насколько я помню, войну он прошёл волонтёром-медбратом; прошлую войну, не эту. В основном за рулём «Скорой помощи». По-видимому, это подходило человеку с литературными наклонностями.
   — С такими как у Ахмада? больше подошла бы гражданская война в Испании, — сказал Джо. — Вы когда-нибудь были в Испании?

   Блетчли выглядел смущённо.
   — Нет. Я всё лечился.

   Джо, гримасничая, поскрёб ногтями сквозь бинты.
   — Чешется, зараза, — сказал он.



   Блетчли и Джо, как обычно, сидели в маленькой подвальной комнате на дальней стороне заднего двора отеля «Вавилон». Низкий потолок, одинокая лампочка, электроплитка, чайник, заварник и две помятые металлические чашки. Как всегда, у Блетчли под локтем лежала газета, а на дворе стояла ночь — привычное для монахов время конспиративных встреч.
   — Что нового, чего нет в газетах? — спросил Джо.
   — Ничего хорошего, — сказал Блетчли. — Катастрофы следуют одна за другой. Бир-Хашайм захвачен, удерживавшие его части Свободной Франции и Еврейской бригады разбиты*, и теперь похоже, что Роммель сможет изолировать Тобрук. Мы должны попытаться удержать линию фронта в Эль-Аламейне.
   — А Тобрук, если придётся, выдержит осаду?
   — В прошлом году это удавалось в течение семи месяцев. Сейчас вряд ли получится выдержать столько, но Роммель не должен этого знать.

   Блетчли посмотрел на стол.
   — Конечно, есть и другие вещи, которые он не должен знать, этот былинный египетский богатырь, Пустынный Лис.
   — А линия Эль-Аламейна?
   — Это зависит от нескольких факторов, но в основном от поставок расходных материалов. И наших, и их. Если у Роммеля хватит топлива для танков и он нас забодает, то мы затопим дельту Нила, потеряем Канал и эвакуируем всё, что сможем, в Палестину и Ирак.
   Последствия немыслимы.


   Джо взглянул на газету.
   — Как насчет личных столбцов? Есть новости получше?

   Лицо Блетчли исказилось пустотой, глаз расшаперился. Джо знал, что это выражение печали.
   — Всё в порядке, Бобик сдох. О Бир-Хашайме прессе пока не сообщали, так что не трепите языком. О`кей?
   — Угу.

   Блетчли колебался.
   — Мы пытались провести крупномасштабную операцию в тылу врага; задействовали парашютистов-десантников, диверсантов-подрывников. Хотели добраться до наиболее важных баз, которые используются для набегов на Мальту.
   Абсолютный провал.
   Они ждали нас… Поджидает нас, сволочь, вот так.


   Блетчли тупо уставился на свою металлическую чашку, и провёл с Джо минуту молчания. Потом Джо продолжил доклад о проделанной работе, не упоминая Коэнов и не вдаваясь в подробности об откровениях Ахмада.
   Блетчли слушал краем уха, перебивая; будто его больше интересовали впечатления Джо от старого Каира. Джо это казалось странным, но таковы были манеры Блетчли.
   «Бес его поймёт, в какую сторону сейчас шевелятся его мозговые извилины за этой маской лица», — смирился Джо и заткнулся.
   Блетчли двигал своей металлической чашкой, подталкивая её то на несколько дюймов в одну сторону, то на несколько дюймов в другую.
   Скрежет чашки был единственным звуком в комнате.
   «Спокойная ночь, — подумал Джо. — покров темноты, монах. Лампочка заменила свечу, газета — палимпсест… А люди всё те же.»
   — Вам не следует судить себя строго, — наконец сказал Блетчли. — В конце концов, вы пробыли в Египте чуть больше двух недель, а ваше задание сложное. Никто не ожидает результатов сразу, и две недели едва ли достаточное время, чтобы оглядеться вокруг.

   Джо кивнул.
   — Я знаю, но мне почему-то кажется, что я в Каире намного дольше. Наверное, из-за того места, где вы меня поселили…

   Блетчли зло нахмурился. «Задумался, значит», — определил Джо.
   — Это странное старое сооружение, — пробормотал Блетчли.

   Он поднял глаза от чашки.
   — У вас всё ещё чешется ухо?
   — Да.
   — Разве это не означает, что кто-то сейчас о тебе говорит?
   — Надеюсь, что нет, — сказал Джо. — Я должен быть здесь неизвестным гостем. Негоциант А.О.Гульбенкян, проездом.

   Блетчли продолжал хмуриться.
   — Странное прикрытие, — сказал Джо. — Чья это вообще была идея?
   — Две недели ничего не значат. — ответил Блетчли невпопад. — Не стоит слишком рано ожидать слишком многого.

   «Зачем повторять? — задумался Джо. — О чём это он?! Роммель на пороге Египта, а Блетчли говорит, что ещё есть время. Это не имеет смысла; или он больше не беспокоится о Роммеле, читающем британские коды? Что изменилось, о чём я не знаю?»
   Блетчли толкал свою чашку туда-сюда. Встреча, похоже, закончилась. Джо встал и задержался у стола.
   — Ну, тогда я пойду своей дорогой?…

   Он направился к лестнице. Блетчли смотрел в стол.
   — Постойте, Джо, я могу найти вам другое жильё. Этот несчастный случай… здесь не лучшая часть города. Что вы на это скажете?

   Джо пожал плечами.
   — Не думаю, что это имеет значение. Останусь в «Вавилоне», но всё равно спасибо.

   Джо поднялся по узкой лестнице и вышел в переулок. Позже он часто вспоминал тот тихий момент в маленьком голом подвале и беспокойство Блетчли, его вопросы о благополучии Джо и предложение другой комнаты в другом месте. Тогда это звучало как мелочь, но не имел ли Блетчли в виду нечто большее? Что-то гораздо более важное?
   Может, прими Джо предложение о переезде, и это бы изменило и сохранило жизнь?
   Две жизни? Три жизни?





   ***


   Как только Джо шагнул в ночь, он услышал вдалеке грохот грузовиков — на дорогах за пределами города, за пирамидами, теснились всевозможные орудия, повозки и эвакуаторы, броневики и бесчисленные грузовики, битком набитые измученными спящими людьми. В Каир стремились раненые и отставшие от своих подразделений солдаты, ошмётки провальных походов в западную пустыню.
   Звёздное небо над британским посольством, как над Сикстинской капеллой, закрывала дымовая клякса — посольские дьяки жгли документы.
   Огромная толпа желающих убежать собралась перед британским консульством в надежде получить транзитные визы в Палестину.
   Город будоражили слухи о том, что британский флот уже готовится уйти из Александрии в гавани Хайфы и Порт-Саида, чтобы спастись от наступающих танкистов Роммеля.

   Отпечатки пальцев войны.
   И по всему Каиру слышны шёпоты:
   Скоро он сюда добёрется? Когда Его ждать?





   ***


   Но Джо не думал о Роммеле. Джо занимал рассказ Блетчли о провале спецоперации в тылу врага. Потому что именно эта миссия должна была держать Стерна подальше от Каира в течение двух недель, а её крах означал очевидное возвращение Стерна. Если не учитывать возможную гибель, да?
   Когда закончилась эта спецоперация? Несколько часов назад? Несколько дней назад?
   В любом случае, Стерн должен был вернуться в Каир. И теперь все дела Стерна подошли к концу. Блетчли позаботится об этом. Блетчли, который несмотря на новости с фронта обрёл сейчас медитативное спокойствие. Так что у Джо оставалось очень мало времени. И, к сожалению, исход для Стерна будет одинаковым; без разницы — что там Джо успеет узнать.

   Неизбежный конец для Стерна, конец таинственного плетения его многолетнего путешествия.


   Джо вспомнил сегодняшнее предрассветное утро, когда Лиффи, пронервничав всю ночь за бутылкой, увидел его хромающим по Рю Клапсиус к отелю «Вавилон». Лиффи бросился на помощь.
   — Что-то пошло не так?
   — Да, получилось слегка через жопу. Не дыши на меня.

   Лиффи вскрикнул. А когда узнал, что произошло, прикрыл таки рот ладонью.
   — Это так непохоже на Дэвида.
   Насилие. Это ужасно! Мы декларируем, что ненавидим насилие, а оно может захватить и нас.


   И он схватил Джо за руку, и, обведя рукою весь мир, словно пророк из древности, который только что прозрел грядущее разрушение Иерусалима, изрёк:
   — Что бы Стерн ни сделал ради всех нас, Джо, ты должен доказать, что это правильно. Даже не важно, будем ли мы единственные, кто узнает правду; да даже одного из нас будет достаточно.
   Потому что у меня такое навязчивое чувство, что если Стерн не прав в том, что он сделал, то ни для кого не остаётся никакой надежды в этой чудовищной бесконечной войне.




* — to be in intelligence - быть в разведке, to be intelligent - умный, сообразительный, смышлёный, интеллигентный.
* — Bir Hacheim, Free French, Jewish Brigade.