Дороги любви непросты Часть 1 глава 41

Еще вчера Люся почти час крутилась перед зеркалом, укладывая в высокую причёску свои белокурые локоны, попутно подводила глаза и красила губы. Но самое главное, – она никак не могла насмотреться на новую лаковую сумочку с металлическими застёжками-шариками, подаренную Хромовым за отлично сданный экзамен. Это была первая в её жизни дамская сумочка, ремешки которой она накидывала то на одну, то на другую согнутую в локте  руку. Люська знала, что в институт  поступила, но уж очень хотелось увидеть свою фамилию в списке, встретиться с поступавшими вместе с ней ребятами,  посидеть с ними на скамейке, беззаботно смеясь и болтая, и ни о чём не думать. Хотя бы на один день выкинуть из головы тревожные мысли о предстоящей свадьбе с Ильёй.

После данного Заботиной обещания, Люська в глубине души всё же надеялась, что это не серьёзно. Ну как может Илюша жениться на ней, зная, что она любит Митю? Не настолько же он глуп и безрассуден! Анна Петровна сгоряча тогда к ним прибежала, скорее всего без ведома сына. Сам Илюша после случившегося всё больше стороной её обходил, а при случайной встрече отводил глаза, и она успокоилась. С каждым днём крепла в ней уверенность в том, что никакой свадьбы не будет.
Илья пришёл неожиданно, за две недели до экзамена.  Долго топтался в дверях дома, но начать разговор в присутствии Прасковьи не решился, позвал Люську во двор.

- Я денег скопил, Мил. Поедем завтра в город кольца покупать, - неуверенно промямлил Илья.

- Зачем? – более глупого вопроса вряд ли можно было придумать. Люська и сама это поняла, спросила машинально, лишь бы оттянуть время.

- На свадьбу. Мать сказала, что ты дала согласие, - заглядывая в глаза, как бы ища в них ответ, неуверенно произнёс: - Или всё же обманула?

- Не обманула, - тихо вздохнув, ответила она обречённо.

Хмурое лицо Ильи враз прояснилось, крупный рот раздвинулся в широкую улыбку, обнажая ровные, но уже потемневшие от курева и алкоголя, зубы.

- Мила, я и платье тебе с фатой куплю! У меня на всё хватит! Подкопил, да и мать даст, я знаю, есть у неё деньги…

- Не надо ничего, Илюша! И свадьбы никакой не будет! Не хочу! Ты же знаешь, что я Митю люблю!

- Знаю, - тихо, сквозь зубы, ответил Илья. – Но он тебя не любит.

- Как ты можешь, Илья?! – с горечью произнесла Люся. - Одумайся, наконец!

- Значит, не выйдешь? – сузив глаза и выпятив вперёд челюсть, спросил Заботин.
Люська отрицательно покачала головой и ушла в дом.

Аннушка прибежала к ним в тот же вечер. В застиранном халате, взлохмаченная, с перекинутым через руку отрезом тёмно-синего бархата.

- Людмила, это тебе! – кинула на стол переливающийся под лампой кусок ткани. – Это тоже тебе! – на стол посыпались золотые серьги с рубином, два перстня, бусы из нежно-матового жемчуга, брошь. – Всё возьми, только не отказывай Илье! Ведь пропадёт парень! – в голос заревела она. – А меня прости, Людмила! И ты, Прасковья! Простите вы меня, дуру злобную, сама не знаю, что на меня нашло…

Устиновна не дала ей договорить. Подошла, неловко обняла подругу и с силой  прижала к груди.

Люся смотрела на них, приоткрыв рот, до конца не понимая происходящего. Неужели мать простила Аннушку? Сколько горя она принесла им в последнее время, вспоминать не хочется!

А подруги продолжали стоять. Всё тише и тише становились рыдания Анны Петровны, вот уже остались одни всхлипывания, и те вскоре прекратились.

Прасковья, с распухшими от слёз глазами, торопливо накрывала на стол, Анна Петровна, стянув в тугой узел волосы, убрала их под большую орехового цвета гребёнку, вытащенную из того же кармана халата, из которого только что скидывала на стол украшения.  Женщины мирно переговаривались друг с другом, обсуждая урожай картошки,  накосы, чью-то однорогую корову, и никак не могли наговориться, словно и не было между ними разлада.

- Что молчишь-то, Людмила? – неожиданно обратилась к дочери Устиновна.
Люська смотрела то на мать, то на Заботину, понимая, что от неё ждут ответа, медлила, мысленно вознося молитву Господу, чтобы пришёл Василич. Он, единственный, не станет неволить её выходить за Илью замуж, сможет объяснить одной и другой, что не будет никому от этого брака радости и счастья.

- Не люблю я Илью! – твёрдо заявил Люська, и с вызовом посмотрев на Анну Петровну, добавила, - я Митю люблю!

- Заладила, – проворчала Прасковья, с тревогой посматриваю на Аннушку.

- Насильно мил не будешь, как говорится, - безнадёжно произнесла Заботина и горестно вздохнула при этом. - Пойду я, Прасковьюшка, пьяный опять валяется, не натворил бы чего, - и столько было в сказанных её словах необъяснимого отчаяния, что Люська не выдержала.

- Выйду я за Илью! Слово даю, тётя Аня! - не сказала, а словно выплеснула из души. - А это, - указала она на отрез и драгоценности, - заберите!

Анна, пряча глаза, торопливо всё собрала со стола, затолкала в карман халата и, не прощаясь, вышла из дома. Бархат так и остался лежать на столе, ни Прасковья, ни сама Люська не решились её остановить.

Кольца Илья купил, она узнала это от матери, а та в свою очередь от Аннушки. От свадебного платья, а тем более фаты, Люся категорически отказалась, сославшись на то, что уже не девочка, а взрослая женщина, к тому же с ребёнком на руках.

- И никаких гостей! Слышишь, мама?! Предупреди тётку Анну! Я ни за какой стол не сяду. Хватит с меня и того, что в ЗАГС ехать надо.

Люська бежала к Олошке, к тому месту, где совсем недавно она была так несказанно счастлива с Митей. Налитое багрянцем солнце, медленно опускалось за горизонт, золотя пожелтевшие листья. Тёплый ветерок тихо играл в кронах деревьев, а внизу тревожно шуршала опавшая листва.  Она присела на камень и с тоской смотрела на бегущую серебристую воду Олошки.

Продолжение: http://www.proza.ru/2019/02/13/1524