В городе

     На тарелке лежит пирожок… Пышный и румяный – так и просится в рот! Но этот пирожок куплен в магазине. Сегодня, четверть века спустя, их стало дешевле купить, чем испечь. Много ли надо двум пенсионерам?..
     Прежде, в детстве, мама каждую субботу пекла два противня пирогов – с капустой, с луком и яйцом, с картошкой; а на столе ждали своей очереди на выпечку в двух больших сковородах пироги-караваи с черникой и яблоками.
     Утром меня, восьмилетнюю девочку, отправляли с бидоном за молоком к цистерне, где стояла длинная очередь. Молоко сначала текло из крана сильной струёй, а к концу очереди приходилось наклонять бочку, чтобы всем досталось. Я возвращалась домой и просила маму налить мне молока в крышку от бидона, а не в стакан. Мне казалось, что крышка пропиталась насквозь молочным вкусом.
     Если мы ходили в магазин вместе с мамой, она отправлялась за продуктами, а меня оставляла в очереди у бочки. Пока она обойдёт все отделы, получит чеки в кассе, глядишь, и моя очередь подойдёт. Выйдет мама с двумя полными сумками, а я смотрю умоляюще:
     – Налей мне молока в крышечку…
     – Давай дома попьём, мне сумки некуда деть! – говорит мама.
     – Я подержу сумки, пока ты наливаешь!
     – Они тяжёлые! Ну, ладно, пусть постоят на земле! Пей свеженькое!..
     Едва проснувшись, я выбегала на кухню, чтобы поздороваться с соседями. Они уже стояли у плиты, чтобы скорее освободить место для мамы. На плите закипали их чайники, а две горелки оставались свободными для мамы, потому что ей надо больше народу накормить – меня, папу и себя!
     По субботам у нас всегда собирались гости, и был банный день. Семьи наших родственников жили без горячей воды и ванны и приходили мыться к нам по графику всю неделю, а в субботу мылась наша семья. Соседи не возражали, мы жили по-семейному – смотрели один телевизор и угощали друг друга пирогами.
     У нас не было дачи, но родные звали нас собирать яблоки и груши, смородину и крыжовник на своих участках, поэтому варенье у нас не переводилось…
     Папа часто ездил в командировки – в Москву, Ярославль, Тулу, Владимир. Оттуда он обязательно привозил что-нибудь вкусненькое: Из Тулы – большие пряники, которые мы разламывали, деля на всех; из Москвы – колбасный хлеб и окорок; из Владимира и Ярославля – дорогие шоколадные конфеты, которых в Иванове не было. Мне запомнились: «Мишка косолапый», «Мишка на Севере», «Красная Шапочка».
     Сколько я помню, у папы были то командировки, то выходные, и тогда он постоянно занимался со мной – водил в лес и на речку, в кино, проверял домашние уроки, а на работу по дому у него не оставалось времени. Однажды мама решила, что нужно начинать ремонт в комнате, и, прежде всего, побелить потолок. Папа нанял женщину-маляра. Она брала за работу пятнадцать рублей и просила накормить обедом. Мама сказала:
     – Как дорого берёт! На эти деньги мы могли бы целый месяц жить у моих родителей в деревне! Ну, да ладно! Лишь бы хорошо сделала!
     Мама переживала, что не смогла купить сливочное масло для картошки – не завезли в магазин, пришлось положить маргарин в пюре. Тушёнка «Великая стена» из Китая, которую папа привёз из Москвы в прошлом месяце, тоже закончилась.
     – Не знаю, что и делать, – сказала она папе, – ты принёс в наборе две банки конской тушёнки, придётся её положить.
     Папа на Новый год покупал шпроты и ему в нагрузку дали конскую тушёнку. Он обрадовался – их в детском доме приучили к «такому деликатесу», как папа говорил. А нас с мамой никто не приучил – мы её не могли есть.
     Когда сели обедать, малярша сразу, не пробуя, заметила красное мясо и воскликнула:
     –  Ой! Тушёнка-то конская! Моя любимая!
     – Ешьте, ешьте, – обрадовалась мама, – ещё положу!..
     Летом меня отправляли на дачу с детским садом, а позднее, в школьные каникулы – в лагерь – «на откорм». За время учёбы я всегда сильно худела, так что проступали синие подглазины, и мама говорила:
     – Вся посинела с этой учёбой! Скорей бы лето – отправим тебя на откорм!
     Но в лагере я не прижилась. Лето было холодным и дождливым, я заболела через неделю, и меня поместили в лазарет, отдельный домик на территории лагеря, в котором была печка, корпуса же не отапливали, в холодные дни мы спали в свитерах и колготках под байковыми одеялами.
     Родителей вызвали телеграммой, они приехали за мной и решили, что будут откармливать меня в деревне у бабушки на свойском молоке, яйцах и мясе.