Облако по Мадриду

«А где вы жили в Мадриде?» - выдала Личка свой заготовленный каверзный вопрос и остро въелась в меня глазами следователя-разведчика.

«Ну-а, там, - неопределённо махнула я рукой,- недалеко от Королевского дворца...»
Я ещё не поняла в чём, собственно, она хочет меня уличить. Всё моё естество пребывало в шлейфе нескончаемой эйфории от этого города-праздника, города-счастья, его шумных улиц, радостных лиц. Ликины подколки казались мне удивительной нелепостью, как кусающая муха - никому нет толку от её укусов и ей самой в том числе.

Но, конечно же, следующий вопрос: «А какая картина вам понравилось больше всего в Прадо?» - не оставил сомнений, Личка вышла в бой.
Здесь стоит сказать, что её бой был мне мало интересен, но навёл на мысли о «высоком»: А что, собственно, мы там делаем, в этом своём путешествии? Чего ищем и зачем едем?

Точно, не за экскурсиями, историческими справками, датами, именами и всем этим - мы даже не стараемся запоминать информацию, ходим за экскурсоводом, крутим головами и с непонятной наивной радостью набираемся атмосферой города.
Тогда зачем? Пришлось напрягаться и выдавливать из себя мотив.

Если просто дать себе команду: «музей Прадо!» - первым в голове появляется чистый лист и ноль информации. Потом следует небольшой ложный перепуг, на тему: «Это что ж я совсем ничего не помню?» Однако, угроза внезапно накатившего склероза совершенно не вызывает обычной взволнованности. А всё потому...

Не знаю, как так вышло? Что случилось? Мы - заколдованы. Теперь общее состояние и волшебная аура, исходящая от этого словосочетания, вместе, как тёплая густая молочная река, которая разливается по тебе и вокруг тебя дальше, в твоё ближайшее пространство, делает любой испуг смешным и нелепым.

Можно не вспомнить слёту названия каких-то картин, художников, порядок размещения залов, но то, что это было чудесно, светло, возвышенно и восхитительно, не почувствовать нельзя.

И самое-самое - смысл. Это все не осталось там, за тысячи километров!  Прицепилось каким-то образом к тебе, сохранилось, обволокло пушистой массой внутри, снаружи и продолжает светить, греть и заряжать, не взирая на смену стран, часовых поясов и общественных треволнений.

И вот сейчас, месяц как прошёл, я уже могу ясно вспомнить где какая картина висит, и что Гойя занимает половину второго этажа, а собрание Рубенса и Тициана - в центральном зале. Что Босх, при личном знакомстве, оказался совсем не депрессивным творцом, а вовсе наоборот - самым что ни на есть, основоположником современных направлений живописи...

Чистый лист заполняется и заполняется массивами полезной информации. Вроде все хорошо.

Одно меня беспокоит - пушистое облако снаружи сплющило перья и почти облетело, а тёплое молоко перестало быть тёплым и вообще перестало быть. Изнутри ещё можно что-то достать, но всё труднее и труднее, скоро прийдётся рыть... может даже лопатой... это должно быть больно.