Пилот и пес

        - Устааалбеееек! Балакайым! – звучный и родимый голос Маадамбек чон ата прервал долгим эхом звенящую тишину горных ущелий, и протяжное окончание слов гулко отдавалось отголосками...
       Озорной юнец на секунду замер, потом начал вертеть головой, пытаясь определить, откуда зовет голос любимого деда. С легкостью молодого архара он вскочил с места, рванулся в сторону гор и стал стремительно подниматься вверх. Горное разнотравье Суусамыра щедрым зеленым ковром застилал пологий склон, а его неповторимый и невероятный запах кружил голову.
        Именно здесь Стальбек наловчился ловить куропаток особым способом, который по секрету шепнул ему всезнающий сосед. Тот на ночь замочил зернышки в водке, и отдал пацану, который уже проведал, в каких местах обитают эти проворные и резвые птицы.
        Когда юный птицелов гордо принес в юрту несколько уснувших намертво куропаток, переполох был нешуточный. Мальцу строго-настрого было велено устраивать охоту лишь в осеннее время, когда закончится высиживание птенцов и не превращать добычу пищи в игру или развлечение...
        Мальчик поднял голову и наконец увидел деда на вершине горы, который махал ему рукой, будто подзывая к себе, и внук бежал к нему по-мальчишески легко и быстро. Горный свежий ветерок дул ему в лицо, а ситцевая просторная рубашка парусом поднималась на его спине, придавая ощущение полета.
        Непросто подниматься чабанам на высокогорное джайлоо, перегоняя многочисленный скот в Суусамыр, именно летом десятки юрт заполняют живописную долину. В этих местах можно встретить редкие виды животных и растений,цветущие зеленые пастбища здесь соседствуют со снежниками, притаившимися в горных ложбинах.
        Стальбек умудрялся использовать такой пятачок как ледовую горку - тайком уносил из юрты тазик, садился в него и скатывался вниз с гиканьем и свистом. Потом весь вечер дед бурчал и стучал молоточком по днищу тазика, выравнивая помятые места…
        Он не чувствовал усталости, он знал здесь каждый камешек, бугорок. Стальбек глядел на дедушку как на путеводную звезду и во всю прыть продолжал подниматься в гору. Но когда до заветной цели осталось несколько шагов, невероятная тяжесть навалилась на него, он почувствовал дикую, неутихающую боль везде, даже в ногтях, почувствовал каждой волосинкой головы.
        - Ата, подай мне руку, помоги… я хочу к тебе, - прохрипел он голосом не юнца, а взрослого мужчины.
        Силуэт деда сливался с синими отблесками отдаленных тяньшаньских гор, и до него донесся лишь мягкий и ласковый шепот:
        - Еще не время, балам! Открывай глаза, открывай глаза...
        Стальбек с трудом поднял веки и сквозь сумрачные очертания увидел на вершине скалы горного архара. Его длинные закрученные в спираль рога, казалось, подпирали иссиня-белое небо. В отличие от пугливых собратьев величавый аргали с горделивой осанкой выглядел совсем по-иному, бесстрашно замерев на скале, будто памятник на постаменте. Долгим немигающим взором архар смотрел на израненного и обожженного человека, и пилоту, знавшего здесь каждую скалу, впервые стало неуютно и страшно – он достаточно остро ощутил в нем хозяина этих мест, а себя чужаком, вторгнувшегося в его владения…
        Едкий запах дыма и гари клубился над разбившимся вертолетом. Поблизости от него, в разных местах и позах лежали члены его экипажа и пассажиры. Увидев их, он тотчас попытался подняться, но острая непреодолимая боль пригвоздила его снова к земле. Кожа на его обожженной правой руке подобно старому чулку, сжалась и собралась гармошкой, обнажив живую плоть. Сознание то ускользало, то вновь напоминала о катастрофе.
        Сквозь мутную пелену он увидел шатающуюся фигуру растерянного парнишки, который чудом уцелел во время крушения. Находясь у сдвижной двери, его выбросило за борт, и он скатился на землю, не получив не единой травмы. Но то что, произошло на его глазах, ввело в шоковое состояние и полное остолбенение.
        Собрав остатки сил, Стальбек подозвал юношу и внушительным голосом давал ему указание: оттащить тела от вертолета, который мог взорваться в любой момент, и самое главное, самое важное:
        - А теперь, сынок, беги, что есть мочи и приведи нам подмогу. Вперед! - скомандовал он жестким голосом, чтобы снять с него непреходящий шок от увиденного и пережитого. Парень зачем-то выдернул нож из голенищ своих кирзовых сапог, блеснул в воздухе острым лезвием, издав пронзительный клич, с поднятым клинком бросился бежать вниз по горным склонам…
        Стальбек потерял сознание …
        Пилот впал в небытие, но в глубинах подсознания мысленно следовал сложным маршрутом вместе с парнишкой, который в состоянии аффекта несся виражами по крутым и пологим склонам, спотыкаясь и падая, он огибал скалистые места с россыпью обломков, снежники и каменные осыпи. В этих местах полно диких животных, но он не чувствовал опасности и страха, перед его глазами все еще стояли угнетающие картины – обломки винтокрылой машины, беспомощные тела людей, которые совсем недавно шутили и смеялись, заплывшие от гематомы глаза командира, который превозмогая боль, прошептал ему: «сынок, надежда только на тебя». Так юноша пробежал сорок километров, по наитию ориентируясь в горной местности, и безошибочно добравшись до ближайшего чабанского отгона…


         Киргизские горы привлекают туристов своей непревзойденной красотой и первозданностью. Полюбоваться пейзажем, насладиться видом с высоты птичьего полета мечтают многие, но такая возможность выпадает не каждому. Задание на полет ясен как этот погожий денек, на борту три пассажира.
        Шустрый мальчишка из местных все время подходил к командиру и настойчиво просил взять его полетать на железной птице. В последний момент пилот сдался и махнул рукой: давай, на вертолет. Никто в ту минуту не мог предположить, что не все вернутся на базу живыми, а этот юноша, запрыгнувший на борт седьмым человеком, станет спасителем для уцелевших после крушения…   
        Интуиция – чувство необъяснимое и космическое. Иногда бывают такие минуты, когда предчувствие беды витает в воздухе, что ощущаешь его осязанием и обонянием, каждой клеточкой тела. И подобно старому волку ловишь воздух, втягивая ноздрями направление опасности, пытаясь определить, откуда ждать испытания. Разум глушит эти сигналы, не придавая значения слабым знакам загадочного подсознания.
        «Пора возвращаться, надо…» подчиниться душевному указу не позволили эмоциональные просьбы пассажиров – «еще круг, командир, …».
        - Зачем пугать диких животных непривычным для них шумом, - покачав головой, Стальбек шутливо произнес слова, но все же пошел на новый круг.
        Горы тем и коварны, что невозможно предугадать мощный восходящий и нисходящий поток воздуха, который прячется и набирает силу неведомо где, а потом появившись, как безжалостный, невидимый противник оставляет за собой последнее слово. Эта сила превращает стальную машину в бумажную конструкцию, играючи подкидывая и кружа в завихрении, отчего вертолет, не выдержав такого жесткого противостояния с природой, перестает подчиняться экипажу, теряет управление и камнем падает вниз…
        Первыми пришли на помощь чабаны, они прискакали на лошадях. И впереди галопом несся уцелевший парень, показывая место трагедии. Они накрыли раненых теплыми одеялами – погода минус двадцать семь, смерть может наступить от переохлаждения. Пограничники, получившие сигнал тревоги по рации, прибыли на место и поставили обезболивающие уколы оставшимся в живых. Осталось дождаться вертолет спасателей. Обо всем этом Стальбеку рассказали позже - в больнице, где он проходил длительную реабилитацию…


        Казалось, его душа так же мертва, как это высохшее, умирающее море. И помощи ждать неоткуда и не от кого. Стальбек чувствовал себя роботом, которому не нужна еда, сон, отдых. Будто чип, встроенный умелыми руками в его мозг, заставлял двигаться, отвечать кратко и лаконично на заданные вопросы, скрупулезно и дотошно выполнять задачи. Лишь тревожные ночи обнажали ранимую душу человеко-робота, заставляя задыхаться от чувства вины, одиночества, никчемности, разочарований, пустоты…
        Этот пес появился в палаточном городке врачей неожиданно как призрак. Он не трогал пищу, пока человек, подавший его, стоял рядом. Никто не слышал, чтобы он лаем оглашал окрестности. Он внимательно наблюдал за людьми, не мешался под ногами и держался, как будто это не дворовая собака, а пес благородных кровей.
        Когда он впервые увидел одинокую фигуру Стальбека, возвращавшегося из летной площадки, то радостно взвизгнул, будто дождался своего любимого хозяина и весело махая хвостом, помчался ему навстречу. Все были удивлены. Пилот не меньше.
Теперь как наступала ночь, вместе с собакой они уходили далеко-далеко, будто искали в кромешной тьме утраченный покой …
        - Скажи мне, Друг, - шептал в ночной тишине пилот, - почему так случилось!? Что я сделал не так и не то!? Меня считали баловнем судьбы, взлетевшим высоко…  Всегда окружали лица, мнящие себя верными друзьями до гробовой доски… Да, у меня были семья, дом, достаток… К пятидесяти годам имел все, о чем может мечтать человек. И все это рухнуло и исчезло в одночасье… Как жить теперь дальше мне, отвергнутому и забытому!?
        Друг лизнул влажным языком горькие слезы Стальбека и тихо скулил в ответ.
        Мертвая тишина накрыла дно высохшего моря, яркий свет луны обнажил трещины пустынной земли и остов заброшенных кораблей, которым сейчас снились мощные волны былого Арала. Стальбек хриплым голосом зарычал:
        - Зааа чтооо? - а душа вторила вопросом «для чего?», и обуреваемый противоречиями, он, глядя на луну, завыл протяжно и надрывно, как старый вожак, отвергнутый волчьей стаей.
        В унисон раздался и вой пса, разделившего с хозяином его неизбывную тоску и боль.
        Лишь полная луна безразлично взирала на мрачный и заброшенный полигон, затерянный на острове с оптимистичным названием «Возрождение», на печально-слитые фигуры человека и пса, которые выглядели сверху песчинками большого мироздания…



        «Списан по состоянию здоровья и восстановлению не подлежит». Стальбек читал строки и ему казалось, что земля уходит из-под ног. Было бы чудом, если бы председатель врачебной комиссии, обнадеживающе взглянув на него, сказал: такие, как вы не могут без неба, без полетов, без вертолета. Это невозможно даже представить…
        Но при виде Стальбека он нахмурился и пробурчал: все, орел, отлетал, теперь как-нибудь привыкай на земле. И резким стуком печати на заключении завершил короткий монолог…


        Ему было всего пять лет, когда кто-то из гостей подарил игрушечный самолетик. Радости и ликованию не было предела. Он берег ее как зеницу ока, прятал от посторонних глаз, а когда представлялась возможность продемонстрировать в садике, то наслаждался восхищением своих сверстников. Вот тогда у маленького мальчика появилась большая мечта.
        Впервые на вертолете он полетел с отцом, они возвращались тогда из высокогорного джайлоо. Шестилетний мальчик без испуга смотрел, как жужжит и грохочет большая железная стрекоза. Так он влюбился раз и навсегда в винтокрылую машину, ощутил и впитал в себя этот волшебный рокот вертолета, много раз воссоздавая в своей памяти гул двигателей, стрекот несущего и рулевого винтов…


        - Куда теперь путь наметил? - спросил Аслан, встретившись с другом в придорожном кафе.
        - К соседям поеду, там пилотов не хватает. Здесь меня ничего не держит, - Стальбек опрокинул стопку водки, и зажмурившись, выдохнул - После первой не закусывают. Давай еще по одной…
        Он знал, что друг не пьет, но сказал по привычке. Опустив второй стакан, он почувствовал, как тепло растекается по телу, разум уходит в невесомое состояние и наступает долгожданное расслабление.
        - Стальбек, надо как-то завязывать с «огненной водой», - Аслан говорил осторожно, тщательно подбирая слово. – Это не выход… Не вини себя в смерти людей, приговором суда ты чист…
        - Если даже все судьи скажут хором, что я не виноват в гибели людей, или десятки пальцев будут тыкать в меня, называя виновником, я и только я буду жить с этой болью на сердце. Я сам, сам не могу смириться с этой потерей! Боль поселилась во мне и до конца жизни будет здесь и здесь, - он стукнул кулаком в область сердца и по лбу.
        Аслан сделал глоток воды и взглянул в глаза другу:
        - Ты и только ты несешь ответственность за то, что произошло в твоей жизни. Но смерть человеческая наступает по Воле Всевышнего, как и предопределено каждому в назначенный час. Простым смертным не дано изменить предначертанное свыше…
        - Мне пока трудно понять это… Я хочу покинуть родину, но чувствую, что от себя не убежишь, - Стальбек опустил голову, чтобы друг не увидел его повлажневшие глаза…
        - Такое испытание выдержать дано не каждому. – Аслан говорил горячо и проникновенно, будто чувствовал всю горечь его переживаний. - Можно сказать, что ты возродился из пепла. Ты уезжаешь налегке, начинаешь жизнь с чистого листа… Вот увидишь, брат, еще взлетишь так высоко, весь свет увидишь…
        Стальбек хотел открыто усмехнуться словам друга, но вместо этого грустно покачал головой.
        Все познается в беде. И дружба, и любовь… Рядом с ним никого не осталось, кто-то проходил мимо не поздоровавшись, другой вовсе разворачивался при виде него. Исчезли все, с кем он веселился и пил, кому помогал и кого поддерживал.
        Однажды на трассе он остановился на знак водителя с канистрой в руке. Стальбек, не задумываясь поделился топливом, и незнакомец-чеченец так искренне и возбужденно благодарил его:
        - Не представляешь, брат, полтора часа стою на этой трассе… Кто-нибудь остановился бы,неет, все пролетают стрелой, как будто не видят меня… Сам виноват, что не рассчитал бензин. Меня зовут Аслан. Спасибо тебе, брат, спасибо…
        Он долго жал руку ему, попросил контакты, так они и разъехались.
        Однажды к дому подъехала машина, и оттуда навстречу удивленному Стальбеку широко улыбаясь, вышел с распростертыми объятиями чеченец, который по-хозяйски извлек из багажника барана.
        - Вот друг, в благодарность тебе. Не примешь – обидишь!
        Они обменялись головными уборами в знак дружбы, обнялись трижды и с тех пор у Стальбека появился человек, который мог в любую минуту откликнуться на его зов.
        - Давай представим, брат, - Аслан пытался сменить тему разговора и в его голосе появились веселые нотки, - вот приедешь домой в форме пилота международного класса. Скажи, что, что ты сделаешь первым делом на родине?
        Он опешил от такого мальчишеского вопроса, потом задумавшись, произнес:
        - …Евроремонт в доме матери…
        Они вместе засмеялись и Стальбеку стало на душе легко и светло…


        Первая командировка после длительного перерыва. Он - пилот вертолета - отправился на остров Возрождения, где на территории заброшенного полигона группа ученых проводила исследования. Всегда собранный, немногословный пилот с потаенной грустью в глазах, вызывал живой интерес членов экспедиции. Но Стальбек держался от всех в сторонке, и лишь с появлением пса, стал более внимательным к окружающим.
        Когда он впервые увидел большие глаза молодой женщины, его сердце застучало юношеским ритмом. Как же раньше он не мог обратить внимание на эту особу – хрупкую, миловидную, которая смущалась от его пристального взгляда.
        Ночные прогулки с собакой становились все реже. Своим появлением пес круто изменил жизнь Стальбека, сердце пилота оттаяло, вернув доверие к жизни. Обнявшись с четвероногим другом, они крепко спали в своей палатке. Пилот снова начал видеть сны - тяньшаньские горы, джяйлоо, аил своего детства и дядю фронтовика...
        - Большое счастье, Стаке, когда двенадцать частей тела в целости и в добром здравии, - его седовласый дядя Коктал говорил неторопливо, аккуратно снимая протез, и убирая его в сторонку. Он защищал Москву в составе знаменитой Панфиловской дивизии и воевал вместе с легендарным Бауржаном Момышулы. Фронтовик вернулся с войны без одной ноги.
         Маленький Стальбек стал его проворным помощником, охотно бежал к нему, подавал бинт, и мужественно смотрел на "культяшку" - остаток искалеченной ноги, и как дядя обрабатывал натертые места. Наутро снова спешил оказаться рядом, чтобы помочь надеть протез.
        - А душа человеческая сильнее всего, там стержень - он благодарно и ласково погладил Стальбека по голове, - понимаешь!?
        Мальчик ничего не понимал, но ему нравилось слушать добрые размышления фронтовика.
        - Испытания даются каждому человеку. Одни черствеют от них, - покачивая головой, он тяжело вздохнул и продолжил, - другие, напротив, крепнут. Потом спустя время понимаешь, что годы, полные боли и лишений, самые лучшие. Потому что у человеческого духа есть возможность проявить свое величие…
        Стальбек легко поднялся с рассветом и вышел из палатки. Следом вынырнула собака, чувствуя утреннюю прогулку, и весело виляя хвостом.
        - Что, Друг, пойдем покажу тебе места, где растет тамарикс, - он ладонью ласково потрепал собаку и продолжил, - еще его называют «гребенщик», «бисерник», «астраханская сирень» и «дженгил». В наших засоленных песчаных почвах, к сожалению, розы не цветут…
        Он набрал охапку тончайших веток, покрытых множеством крохотных разноцветных цветков, от которых исходил приятный аромат. По пути долго рассматривал и отбирал ракушки оригинальной формы.
        Сегодня пилот найдет возможность сбросить сверху на ее палатку эти редкие дары пустыни. Он представил, как от неожиданного сюрприза заалеют щеки и засверкают яркими звездочками грустные глаза Зайды...
        Мужчина уверенно и твердо шагал по песчаной, пустынной земле и улыбался той, кто растопила его израненное и разбитое сердце. А верный и преданный пес, радостно бежал рядом, подпрыгивая вокруг него. Ему нравилось видеть хозяина счастливым и влюбленным, который нес охапку воздушного тамарикса и улыбался своему будущему…


Фото из семейного архива Стальбека Алымкулова