У окна

Она  всегда  сидела  днем  на  каталке  у окна, летом – у открытого, зимой   подвигалась  поближе  к  стеклу  и от  теплой руки  морозный узор таял. Тогда  через  образовавшееся  крошечное окошко можно было наблюдать  за  происходящим  во дворе. Она  никогда не просила вывозить ее на улицу, так как территория  пансионата была маленькой  и из окна достаточный обзор.  Собственно и жизни  во дворе особой не было, суетились  работники  пансионата,  приезжала  машина  с продуктами, кое-кто из жильцов гулял, а  больше сидели на лавочках и в основном молчали.  Новых впечатлений  не было,  а о  старом  все переговорили. Из окна  просматривалась боковая часть пансионата  и время  от времени  оттуда   вывозили на каталках  то  что осталось от жизни.
 
Она тоже ни  с кем не общалась. Часто  засыпала  в каталке, склонив голову на грудь, или входила в какое-то забытье. Но ее открытые  глаза  ничего  не видели. Была она небольшого роста, сухонькая, сидела всегда прямо. Седые волосы совсем не прикрывали кожу на голове, но в отличие от мертвенно-бледного лица, исчерченного  причудливыми линиями жизни, она была розоватой. Глаза, как и у всех  в старости, неопределенного цвета, с каким-то белесоватым налетом и постоянно слезящиеся. Она прикладывала  к глазам  маленький платочек и вытирала старческие слезы,  которые в настоящей жизни бывают слезами радости или печали.

В тумбочке ее комнаты лежали фотоальбомы. В них – отголоски жизни всех родных и близких. Казалось,  что она должна листать и листать страницы, но за столько лет все так изучено и так часто предавалось воспоминаниям,  что теперь и не надо было открывать альбом. Она и так знала – на какой странице что может увидеть.  Чаще всего она смотрела в окно, напротив которого росли  небольшие, а потому еще  пышные и красивые сосенки. А дальше – высокие клены, метров по пятнадцать. Крупные  красновато-желтые листья скрашивали осенью самые сумрачные дни.

Ее очень занимали белочки. С одной из них они как бы подружились. Белочка брала из ее рук орешек, убегала, а потом возвращалась с не съеденным  орешком, садилась на самую ближнюю к окну ветку и начинала грызть. Эта игра занимала их обеих.

Сегодня утром, как всегда, белочка схватила орешек, убежала, вернувшись села на привычное место, сгрызла орешек и прыгнула к руке, на которой лежало лакомство. Но что-то помешало  ей взять его. Рука была безжизненной и холодной. Игра закончилась.