Неделя без войны

На чердаке темно и холодно, лишь четко обозначена линия от луны, светившей  в чердачное окно. Он сидит плотно прижавшись спиной к трубе от русской печки, положив руки и ноги на кирпичи, которые принесла мать вечером, предварительно нагрев их в печке. Но они, как и труба, уже остыли. Он дрожал так, что боялся быть услышанным соседями снизу в их маленьком деревянном домике. Если посмотреть на него со стороны, то это было жалким зрелищем. Казалось, что сидит не взрослый парень, а еще ребенок. Был он невысокого роста с огромными голубыми глазами. Что особенно придавали ему детскости – это пухлые губы и немного оттопыренные уши. Он сидел и думал о том, что скоро окончится война, которая шла уже несколько месяцев.

 Его совсем не мучила совесть, что он дезертировал из армии. Он был так напуган, так придавлен увиденным на фронте, поэтому бежал, обменяв солдатскую форму на гражданскую. Его мысли прерывали раскаты бомбежек. Немцы были всего в нескольких километрах от городка и все жители ходили каждый день рыть окопы. Несколько раз приходили из военкомата, но он, удачно спрятавшись, не выдал себя ни одним движением.

Совесть не мучила его, но он уже не раз задавал себе вопрос –почему он бежал и оставил там своих деревенских парней. Чтобы как-то оправдать себя восстанавливал в памяти тот последний бой. Деревня под Калинином, кругом болота. Они осторожно идут по кочкам, ступая точно след в след первому. И так несколько километров, но впереди уже не видно кочек, а лишь сплошная вода. Пришлось идти тем же путем назад, а там немцы. Мокрые и продрогшие, они шли навстречу смерти. Бой был очень коротким. Почти все остались лежать на белом саване только что выпавшего снега. А он бежал, и мысль, что он может избежать этого ада, давала ему силы.
 
Через неделю люди из военкомата найдут его и определят в штрафной батальон. С фронта он пришлет родным первое и последнее письмо – треугольник. Он напишет там, что завтра будет тяжелый бой.

А пока он сидит, прислонившись к печке и представляет себе жизнь без войны.