Долг платежом красен

              Капитан-лейтенант Володя Щелкин крепко спал на широком супружеском ложе. С недавних пор он занимал его единолично. Жена, не выдержав его загулов, улетела в «Северную пальмиру» к маме, и с ее отъездом в гарнизоне не осталось ни одного настоящего стоматолога. Функции «зубодеров» выполняли дежурные доктора из дивизионной санчасти.

              «Вава» – так представлялся всем Щелкин – лежал поперек кровати и счастливо улыбался. Ему снился очень приятный сон: будто стоит он на плацу базы подводных лодок и в его честь играет военный духовой оркестр. Раздается команда: «Смирно, равнение направо!» К строю штормовой походкой подходит комдив в парадной форме, при кортике. Адмиральские звезды на погонах белой тужурки бросают во все стороны золотой отблеск.

              «Товарищи подводники, – обращается к строю моряков комдив, – сегодня командование дивизии в моем лице хочет отметить служебное рвение капитан-лейтенанта Щелкина В.А. и наградить его почетной грамотой с печатью и моей самоличной подписью. Разрешите зачитать текст…». Он жестом фокусника извлек из воздуха белый бумажный листок. «Щелкин, выйти из строя! За распитие спиртных напитков в служебное время арестовать кап-лея Щелкина на пять суток с содержанием на гарнизонной гауптвахте».

              Адмирал вручил бумагу Володе. Обнял его и трижды расцеловал в небритые щеки. «Ура, товарищи подводники! Ур-р-р-ра!» – разнеслось по всем уголкам военного городка и сопки трехкратным эхом разнесли этот радостный клич по всему Приморскому краю.

              Комдив смахнул скупую слезу. После награждения адмирал трусцой подбежал к умолкшему оркестру, перекинул через погон ремень самого большого барабана и зашагал строевым шагом по плацу, наяривая по натянутой шкуре этого самого музыкального инструмента. Сто двадцать шагов в минуту. Каждый раз, проходя мимо Вавы, он задорно ему подмигивал: «Молоток, Щелкин, так держать!»

              Грохот барабана становился все сильней, и Щелкин наконец проснулся. В дверь кто-то яростно барабанил кулаком. Вава включил торшер и нащупал ногой тапок, второго не было. Одернув тельник и поддернув черные «семейные» трусы, он отворил входную дверь.

              На пороге пританцовывал запыхавшийся морячок с красной повязкой на рукаве – посыльный.
              – Товарищ капитан-лейтенант, вас срочно вызывает оперативный дежурный, – приложив ладонь к пилотке, доложил он.
              – Что там?
              – Не могу знать!
              – Ну, родной, доложи, счас буду…

              По лестнице ДОСа покатились вниз торопливые шаги. Вава взглянул на часы. Было 4 часа 30 минут. «Достали, поспать не дают… дня им мало!» Щелкин потащился на кухню, открыл кран с водой и сунул голову под струю. Вода потекла на пол, и ему очень некомфортно было ощущать ее босой ногой. Но он терпел. Так надо. Служба – она и есть служба.

              Одеваясь, наш герой подумал: «Ну вот, сон и в руку». Накануне днем он с друзьями отмечал 1 Мая. После «порядочной загрузки» Ваве до сердечной боли захотелось поздравить с праздником соседей. И, не глянув на часы, он отправился «в люди».

              Когда и как кап-лей добрался до квартиры комдива, он не мог вспомнить. На долгие звонки дверь открыл Сам. Лицо было свирепым:
              – Щелкин, Вы с ума сошли! Два часа ночи!
              Вава вытянулся по стойке смирно и как был в одном ботинке, на другой ноге был тапок, бодрым и четким голосом проорал: «Товарищ контр-адмирал, поздравляю Вас с праздником международной солидарности трудящихся 1 Мая! Ура!» У адмирала вылезли из орбит глаза:
              – Щелкин, да Вы пьяны, с кем Вы пили?
              – Пил я с друзьями… а Вы, товарищ адмирал, – хам! А воспитанные люди на поздравление отвечают поздравлением, а Вы – хам!
              Четко повернувшись через левое плечо, Вава строевым шагом вышел из подъезда и отправился спать. Наверно, в этот момент и был утерян домашний
тапок.
              И вот теперь этот срочный вызов в штаб. Что на этот раз? Звездочку снимут с погон или отделаюсь «губой»? С такими тяжелыми раздумьями он и прибыл к оперативному дежурному.

              – Товарищ капитан второго ранга, капитан-лейтенант Щелкин по вашему приказанию прибыл!
              – Ух, и разит от тебя, Вава! Тут такое дело: отказала аппаратура на узле связи «ЗАС». Ночью прибывает с инспекцией зам. командующего. До утра, кровь из носу, все наладить. Давай, дуй в узел связи. Тебя ждет дежурный мичман.
              – Александр Иванович, – обратился Щелкин к оперативному, – а «шило» (так на жаргоне моряков назывался спирт) на протирку?
              – Сколько?
              – Минимум полкило!
              – Не дам! Ты еще и так не отошел от вчерашнего!
              – Тогда я напишу рапорт и укажу, что не смог устранить поломку по вашей вине!
              – Черт с тобой, шантажист…, - пробурчал капитан, открывая сейф.
              Вава летел как на крыльях. Все в порядке. Выходка по отношению комдива сошла с рук. Живем, морячок!

              Дежурный мичман был отправлен на камбуз с приказом «без закуси не возвращаться».

              Сам кап-лей без труда нашел неисправность в сложной аппаратуре и, размахивая паяльником, как дирижер симфонического оркестра дирижерской палочкой, сыграл свое великое произведение под названием «Как мы вас уделали?!»

              Ночь закончилась весело. Мичман пытался спеть романс «Я ехала домой», но Щелкин приказал ему заткнуться и уложил спать на деревянный, оббитый черным дерматином, топчан.

              Душа требовала продолжения «банкета». Вава вышел через КПП в поселок. Наступило воскресенье. Он мысленно перебрал всех, у кого можно было разжиться «огненной водой». И пришел к горькому выводу: все друзья сидят по домам с женами и любое его действие по «извлечению» может закончиться для Щелкина плачевно. Опыт в этом плане у него уже был…

              Надо двигать в соседнее село: там был «магазин», как говорили местные жители. Попутки не ходили, и он неспешным шагом отправился к месту назначения.

              Дорога проходила вдоль берега залива. Волны, казалось, хотели добраться до человека и мутной, после ночного шторма, водой намочить надраенные до синего блеска ботинки. Кап-лей пересек мост через реку. Туманную, впадающую в воды залива. Кивком головы поздоровался с начальником патруля.
              – Ну как?
              – Плохо.
              – Что так?
              – Закрыто.
              – Почему?
              – Штормовое предупреждение.
              Вава из этого короткого диалога понял, что магазин закрыт из-за шторма. Придется пересечь весь поселок. Он знал, где находится дом завмага. У нее с хорошей переплатой можно взять спиртное в любое время суток.
              Поход оказался удачным. На обратном пути он опять пересек мост через реку.
              – Ну как? – спросил начальник патруля.
              – Окей! – улыбнулся Вава, – Будешь?
              – Не-не-не! – испуганно замотал головой начальник патруля, – Сегодня будет проверка…
              – Как знаешь… пока!
              – Давай, – грустно посмотрел на оттопыренный карман форменного пальто начальник патруля.

              Разошлись. Дорога делала поворот и мост с патрулем скрылся из виду. На берегу залива живописными грудами были навалены покрытые водорослями валуны.
              Спустившись с дороги ближе к воде, Вава сунул руку под один из камней, извлек граненый стакан. Сполоснул его соленой водой и водрузил на вершину каменной пирамидки. Рядом поставил бутылку «Зубровки». Отойдя на несколько шагов, кап-лей наклонил голову и, прищурившись, критически взглянул на этот «натюрморт» – чего-то не хватает до полной композиции… Вава, еще будучи курсантом военно-морского училища, пару раз посещал Эрмитаж и поэтому считал себя большим знатоком «вечного и прекрасного». То, что эти экскурсии ограничивались посещением буфета, он скромно умалчивал…

              Окинув взглядом пустынный берег, наш герой увидел, что песок усеян сотнями морских ежей и длинными листьями морской капусты. Достав карманный нож, он нарезал из этой выброшенной на берег флоры ровные (почти идеальные) квадратики, выпотрошил на них икру морских ежей и остался доволен созданным им «натюрмортом».

              Но пить один он не любил и не хотел. Скучно и не патриотично. В этот момент зоркий глаз Вавы засек бегущего трусцой старичка. На нем был синий спортивный костюмчик, на голове вязаная с «бубончиком» шапочка. Довершали эту картину поношенные кеды.
              – Эй, дед, меняй галс, давай к нашему берегу! – повеселевшим голосом позвал деда Щелкин.
              – Это Вы ко мне? – остановился дедок.
              – А ты еще кого-то здесь видишь?
              – Сынок, недосуг мне, дел полно, некогда!
              – Вот сейчас поднимусь к тебе и объясню: досуг или недосуг? Видишь, хороший, можно сказать, человек помирает… А ты «некогда».

              Видя, что можно и схлопотать, «спортсмен» кряхтя спустился к камням. Вава откупорил бутылку и налил полстакана «Зубровки».

              – Ну, дед, давай за тех, кто в море!
              – Сынок, мне бы водички запить, не привычный я к крепким напиткам.
              – А запивай! – широким жестом окинул залив Вава, – Все мое – твое! Я не жадный!

              Дед выпил. Посмотрел на «бутерброды» из морской капусты. Вытер губы. Поблагодарил. И собрался бежать дальше.

              – Стой! – грозно произнес «радушный» хозяин, – А за флот, дед, кто пить будет? Баклан, что ли?

              Дед покорно выпил «вторую» до дна.

              – Свободен, уважаемый, и спасибо, что составил компанию.

              На том и расстались. На понедельник был назначен строевой смотр. Офицеры базы выбритые, наглаженные, пахнувшие различными одеколонами, были построены на плацу дивизии. Они ждали зам. командующего Тихоокеанским флотом.

              И вот он, беседуя о чем-то с комдивом, выходит на строевой плац. И, о ужас! Вава узнает в нем вчерашнего «бегуна!»

              «Пропала моя глупая башка… конец моим приключениям… Этот точно с флота попрет!»

              Вице-адмирал неспешным шагом шел вдоль строя. Офицеры представлялись и он каждому из них пожимал руку, что-то спрашивал, что-то говорил и улыбался.

              – Капитан-лейтенант Щелкин, – прогнусявил Вава. В горле у него пересохло.
              – Наш лучший специалист по радиоэлектронике, – на самое ухо адмирала комментировал комдив, показывая снизу кулак.
              – Вас, кап-лей, после окончания построения в 13-00 попрошу прибыть ко мне.

              Адмирал улыбнулся мягкой улыбкой, пожал вспотевшую ладонь Вавы и
проследовал дальше.

              Ровно в назначенное время наш герой постучал в адмиральскую каюту. Доложил по всей форме адмиралу и вытянулся по стойке «смирно», смирившись со своей незавидной участью.

              – Проходи, сынок, – мягко произнес инспектор флота. – Вот хочу тебя тоже угостить.

              Он открыл дверку сейфа и поставил на зеленое сукно письменного стола трехлитровый гранёный графин.

              – Знаешь, с детства живу по пословице: «долг платежом красен».

              Налив в чайный стакан прозрачную жидкость, он протянул его кап-лею.

              – Ну, давай! «За тех, кто в море!»
              – Мне бы водички…, - взмолился Вава.
              – Все мое – твое, мне не жалко.

              И адмирал показал на открытый иллюминатор, за которым плескалось
Японское море.

              Как Щелкин выскочил из каюты, как пытался залить пылающий в желудке огонь – история умалчивает!

              Когда он спросил вахтенного у трапа: «Почему в кранах умывальников нет воды?», тот добродушно произнес: «Так адмирал приказал перекрыть пресную воду!»

              С этого дня Щелкин крепко-накрепко «завязал» с пьянкой и из славного города Ленинграда к нему вернулась жена. Гарнизон облегченно вздохнул: «Теперь у нас есть опытный стоматолог! Ура, товарищи моряки!»

12.04.2018 г.