Буковки вон и тот писал только пьяный

Ляп Буковки проживает в прекрасном городе Н, в славной стране Польше.
Он не поляк, хотя хорошо говорит по-польски, и уж тем более – не русский, но об этом – тссс! Никому не говорить! Буковки, как думают остальные - прекрасно говорит на русском языке и повержен общей болезнью холодной далекой страны – хандрой и практически беспробудным пьянством.
Однако, господина Буковки уважают и считают великим русским поэтом -эмигрантом. И, разумеется, просят продекламировать что-то «из старого», а заодно, ждут новых эпических поэм. Ляпу живется неплохо. Квартирка хоть и тесная, но почти в центре города, за счет казны города раз в неделю к нему приходит пожилая дама у убирается в доме, стирает поношенное бельё, приносит продукты. И иногда выпрашивает русский напиток – Вотку.
Никакой Вотки, разумеется, у Ляпа Буковки нет, но каждый раз говорит – только закончилась. Жду посылку из Петербурха. И все понимают – правду говорит!
Потому что на сама деле, Буковки покупает самогон в соседнем городе, бодяжит с водой, разливает по бутылкам и клеит на них бумажку с надписью «Вотка Российская». А кончается этот напиток дивный поразительно быстро – только откупорь. Сама Дама – уборщица хвасталась, что как-то удалось ей откушать ледяного заморского крепкого, сбивающего с ног питья. Врёт наверняка.
А сейчас – взмыленный, насквозь промокший от пота поэтических стараний и принятого два по пол литра Вотки, Буковки блаженно вытирает пот со лба и расползается со стула на потрёпанную тахту. Новое эпическое произведение, его последние строки только что выскользнули из-под пера поэта и оставили его довольным. Поэма, а может даже, баллада разве что не дымилась от того, с какой скоростью выписывал старательный Букокви – буковки.
Ляп лежит в блаженной тишине и знает – теперь к нему точно не зарастет эта, как её… дорога всенародная, точно.