Последний ушкуйник

Окладников Матвей Фёдорович ( 1584 — 1638 гг) — последний ушкуйник, глава непризнанного и незаявленного государства Лузия, просуществовавшего около трёх лет. Тут сразу нужны пояснения. Государство Лузия — это то, что и сам Окладников называл «с хитровством и немалою усмешкою». Однако все признаки государства — с налоговой системой, с сеткой местного самоуправления, с карательными полицейскими функциями и даже дипломатическими миссиями (к Василию Скопину-Шуйскому в Москве и казачьей бандоте в Казани, Астрахани и Перми).

В Истории Государства Российского вы обнаружите глухую пустоту в документах, переписях и отчётах хоть какой-нибудь деятельности на территории от Верхней Вычегды, Чердыни, Усть-Выми и почти до самого Великого Устюга за период от 1609 по 1613 год. Этот географический «ромб» на карте России настолько «тёмное место», насколько всё объяснимо созданной системой маленького псевдо-государства Окладникова. Как через триста лет атаман Нестор Махно — последний атаман Запорожской Сечи — смог почти два года контролировать и управлять территорией Приазовья и Малороссии, так Окладников в начале ХVII века сформировал,управлял и контролировал государство Лузия. Не нужное никому, кроме самих лузианцев, которые имели хоть какую-то внятность и защиту в рамках своей территории.
Об Окладникове известно, что «княжение» его богатства не принесло, но к 1613 году он собрал внушительную ватагу на освобождение Москвы. Ватага его до Москвы не дошла, а частью была разбита казачьей бандой под Студиславлем, частью рассыпалась, частью полегла в хвори-лихоманке (говоря современным языком — грипп).

В городе Гледене, неподалеку от Великого Устюга, в 1988 году археологами было обнаружено «кладбище лодок», которое сформировалось, видимо, из-за того, что их бросили разом, опрокинулись (или их опрокинули) по какой-то причине, и они втянулись в тину речушки Юг. По вырубленному на весле и на корме одной из лодок «Лета 7120..» стало понятно, что речь может идти о 1610-12 годах. Эта «консервация» дала и другие находки под лодками. Во-первых, большинство тех суденышек оказались в конструкциях, характерных для более северных территорий, — для Вычегды, Мезени. Это длинные долблёнки, но не челноки-долблёнки. Во-вторых, плетёная из бересты утварь и даже внутренняя отделка двух лодок говорили также о мастерстве не местных людей — так плели на Лузе и даже севернее. В-третьих,специфические перевязи и крючковые деревянные стяжки говорили о том, что в части лодок была рухлядь — пушнина. И, похоже, в больших объёмах. Такой сбор мог быть только налоговым, т. к. ярмарочный или караванный сбор не сохранял бы в одном месте разом столько «походных складов». Причин, по которым немалое богатство оказалось сброшенным и потопленным, может быть несколько, но это для фантазий писателей. Мы же констатируем, что в данной точке был локальный налоговый сбор государства, которого по факту не было — ни Московского (занятого войной с поляками), ни Лузии, не проявленной нигде, кроме как фактом существования власти Окладникова.

Кончина его не известна. Но часть историков-краеведов считает, что некий атаман Окладников, осевший со своей казачьей ватагой на берегу Псоу на Северном Кавказе, — это тот же самый человек, который держал власть в Смутное время на Великом Устюге, Вычегде и Чердыни.