Прошла любовь.. Дождь

        Оксана с детства была девочка очень злая. Родившись в семье, где до неё уже росло трое детей от разных отцов, а мать работала медсестрой на две ставки, да еще подрабатывала уколами у самовлюбленных и небедных старух. И еще мыла заплеванную лестницу в собственном подъезде. Оксана получала от старших сестер, которым отравляла существование одним своим присутствием и обильной плаксивостью, одни зуботычины, оплеухи, оскорбительные прозвища. И  донашивала за ними их уже выношенные отвратительные тряпки. За всё Оксанино детство ей не купили ни одного красивого и воздушного платьица, такого же, как у принцессы Катьки. Платья – мечты, розового, кружевного, с бантиками. А какая у Катьки была шубка!  Полированная цигейка, крашенная под леопарда. А туфельки? А куклы? Барби, мулатки в бразильских карнавальных платьях, изящные японочки в кимоно. Её дядя Андрей, капитан дальнего плаванья, привозил из разных стран.  Все говорили, что растет без матери,  все жалели сиротку. Гладили по головке, дарили шоколадки. А Ксюха росла и без матери, и без отца. Мать была только для того чтобы от голода не подохнуть, и домой возвращалась чтобы срывать на Ксюше свою усталость и раздражение. А у принцессы Катьки все было.  И еще у неё был Витька.
        За что ей такое счастье?
        Сама, не любимая никем, случайная на белом свете Оксана, в силу своего характера и задатков выросла бы в законченную стерву -  умную и удачливую. При её смазливости и, о боги, боги мои, невероятном обаянии, и она его часто пускала в ход, чтобы все думали, как она легка и весела,  ничего не стоило подцепить «большой кошелек».
        Но в третьем классе с ней случилось несчастье. Она, сидя как-то на контрольной по физике, задумалась, глядя в затылок маячившего перед ней Витьки Бурмистрова – отличника всех времен и народов.  Он, почему-то почувствовал этот взгляд и оглянулся. Его золотые глаза, похожие на глаза тигра, пристально глядящего на солнце, посмотрели на Оксану ласково. И она пропала.  Она стала его рабыней, его беспрекословно-послушной скотинкой. Если хотите, даже его наркоманкой. Великолепный Виктор оказался настоящим наркотиком для бедной Ксюши. Ведь, в его отсутствие у неё начиналась самая настоящая ломка. И это продолжалось уже десять лет. 
        К пятнадцати годам она стала его любовницей. Он мог делать с ней всё что угодно.  Воля Оксаны была полстью парализована. Если бы Витька приказал ей кого нибудь убить, Оксана убила бы, не задумываясь, просто ради того, чтобы доставить удовольствие любимому.
        Вот такое горело в ней высокое  чувство.
       
        От природы жутко злопамятная, она всегда была внешне компанейская и веселая. Она была мстительна, но ласково улыбалась тому, кому хотела сделать подлость. И  до такой степени изворотлива, что поймать её за руку на многочисленных проступках не удавалась никому. Частенько у детей в классе пропадали карманные деньги, а потом Ксюха вела Витю и Катю в детское кафе «Гном» на Сретенке или в кино. Наивная Катерина верила её рассказам, что деньги на эти недешевые развлечения дает Ксюхе её взрослый брат. Витька только цинично ухмылялся.
        Остроумная, веселая, злая Оксана с самого детства ненавидела добрую, глупенькую, тихую Катю – свою лучшую подругу. Она испытывала к ней высокое, ничем не замутненное чувство первозданной ненависти, тем более сильное, чем меньше для него было оснований.  Но никогда - ни жестом, ни взглядом Оксана не выдавала своих чувств, потому что знала, что сделай она  подлость Кате, её брат Виктор сразу же выкинет Оксану за шиворот, как нашкодившего кутенка, из их совместной жизни.
        И еще – Катька ей была крайне необходима.
        Пять лет назад неопытная Оксана залетела от Витьки в первый же месяц их связи. Нервной и издерганной  матери о своей беременности она сказать  не смогла. Та приходила с работы смертельно усталая и злая, как овчарка, охраняющая зону с урками. Оксанка, трясясь от страха и захлебываясь соплями, что всё откроется,   обратилась к Витьке, и тот по своим каналам нашел ей какую-то черную бабку. 
        Будь она трижды проклята! Гореть ей в Преисподней двести лет подряд!            
        Бабка выпила для храбрости стакан водки и, достав остроотточенную вязальную спицу, поковырялась в Оксаниной утробе. Девочка корчилась, и орала от боли. Но результат был – ребенка старуха уничтожила. Только он не вышел, как положено, ошметками плоти, а остался гнить в животе у матери.
        Врачи едва спасли её, так неудачно начавшуюся,   жизнь. Но, ни о каком материнстве  Оксана и больше мечтать  не смела. Помимо гнойной матки ей вырезали и все остальные органы размножения. Витьку это удобство очень устроило бы. Однако о том, что случилось с Оксаной после посещения неправедной старухи, не знал никто: ни сам виновник торжества, ни её сестры и брат, ни Катерина. Знала одна только мать. И только сейчас поняла свою вину перед девочкой, на которую у неё уже не осталось ни сил, ни любви.   
        «Пройдут годы, – думала Оксана, - и Витька, как все мужики, нагуляется под завязку и захочет иметь свою семью.  Наступит момент, когда он задумается о жене и детях. И тут нужна, просто необходима, Оксане будет Катька».   Иногда она просто мечтала, что ненормальный Витька изнасилует свою сестренку, а Оксана давно заметила его небратскую привязанность к Катьке, его патологическую ревность к потенциальным кавалерам, его упрямый присмотр за образцовым Катиным поведением. Вплоть до того, что симпатичная девушка, (Оксана никогда бы не признала в Кате красавицы), просидела в девках до двадцати лет. И она родит им ребенка, пусть только попробует не родить, а уж от самой Катьки  Оксана как нибудь  избавиться. Глупенькая и доверчивая девушка сама сунет голову в петлю. Но сейчас она не будет ломать себе голову над проблемой, которая еще не наступила. Она, как её любимая героиня Скарлетт О,Хара, подумает об этом завтра!
 
        - В общем, вот так я  классно отдохнула, а скоро за прилавок.
        - Он звонил из Крыма.
        - Конечно, - воскликнула Ксюха, - мы договорились на Ново-Михайловку, там есть один чудный понсионат за пионерлагерем Орлёнком, кстати, он был переполнен, а наш великолепный Виктор рванул от меня в противоположную сторону.  Нет, ну почему он такая сволочь? – Задала Оксана риторический вопрос.
        Катя промолчала. Однажды она поинтересовалась у брата, почему тот не отвечает на горячие чувства девушки.
        - Она – красива. Она – гиперсексуальна. Она не ленива и будет отличной женой,- но тут он себя перебил, – а знаешь, что означает её имя?
        - Нет.
        - Ксения значит – «чужая», «далекая», - он нехорошо засмеялся, - а «там, в стране далекой, чужая  мне не нужна».
        - Для тебя она не чужая. – Резонно заметила Катя.
        - Не люблю и никогда не полюблю её. Это трахаться можно с любой  стервой, даже получать от этого очень большое удовольствие, но жена должна быть хорошим человеком. Потому, как в браке секс не главное блюдо, хоть и очень важное. И с этим у девоньки  уже провал. Она мне наскучила в постели, а значит, у неё нет никаких шансов. Даже призрачных. 
        Слушая стенания Оксаны, Катя вдруг сообразила, что она сама так же рада была обманываться с Максимом, по своей крайней наивности принимая мужской сексуальный голод за любовь. Разрушительную похоть за высокое чувство.   
          
        - Я всё трещу и трещу о себе, - встрепенулась Оксана, - а ты-то как?
        И тут Катя громко и позорно разрыдалась на плече у Оксаны. И поведала  изумленной подруге  свою историю. Та была в шоке. Она  рассматривала изумруд и колечко с бриллиантиками.
        - Ничего себе, - сделала заключение Оксана, -  либо он сумасшедший миллионер, либо действительно полюбил тебя. Знаешь, это самый верный признак, когда мужик дарит брюллики.  И шубу.
        - Шубы.
        - Чего – шубы? – Резким тоном спросила Оксана.
        - Он мне две шубы подарил.
        - Он что – псих? – В полной прострации произнесла Оксана.
        Катя внимательно взглянула на неё.  Она и раньше подозревала, что лучшая её подруга завистлива до истерики, но та умела маскировать этот свой порок под маской лицемерных похвал или, на худой конец, равнодушия.
        Однако надо было предъявлять презенты, раз похвасталась. Катя на глазах у изумленной Оксаны вывалила из шкафа на кровать обе шубы.
        Оксана нацепила на себя  белую норку и, вертясь перед зеркалом, сказала безаппеляционным тоном:
        - И чего ты стонешь? Знаешь сколько мне надо лет работать, чтобы купить такие шубы? Или изумруды? Лет десять.  И при этом питаться одними кореньями. А ты заработала это за неделю? Извини, Кать, но ты таких денег не стоишь.
        - Но мы же с ним обвенчались!
        - Это уже серьезнее. – Оксана крутилась перед зеркалом уже в медовой шубке. - И он пропал? 
        - Да. Позвонил из аэропорта и с концами.
        - Сама звони, наступи на горло собственной гордости.
        - Да какая гордость? Я жена всё-таки… Телефон не отвечает. – Промямлила Катя.
        - Подумаешь, куда нибудь уехал. – Оксана снова завертелась волчком, любуясь, как разлетаются полы шубки. – Класс! Дашь поносить?
        - Да. С тобой невозможно разговаривать. У меня жизненная драма, а ты вертишься…
        - Вернется он! - Авторитетно заявила Ксюха. – Я где-то читала, то ли в «Космополитен», то ли в какой то еще лабуде, что мужчина называя женщину дорогой, имеет в виду то количество денег, сколько на неё потратил. Да их, наших масиков, жаба задушит бросить бабу, в которую вбухал такую уйму денег.
        - Что-то случилось…            
        - «Что-то случилось этой весною», - запела Оксанка себе под нос,  - «что-то случилось с ней и со мной». Напиши письмо…
        - Я адреса не знаю. - Обескуражено ответила Катя.
        - Ничего себе.    
        - А зачем мне адрес?
        - Поехала бы и нашла неверного. Набила морду. Бы.
        - Кто меня пустит в Канаду? И на какие шиши?
        - Куда?!!
        - Он живет в Канаде, внимательная ты моя.
        - Ты не говорила.
        - Говорила!
        - Нет!
        - Да! Просто ты умеешь слушать только саму себя. – Сердито сказала Катя. - И еще - у меня не вымя, а великолепная грудь третьего размера.
        - Ты на вымя обиделась, дурочка?
        - И я не дурочка!
        - Ума – палатка. – Весело согласилась Оксана. - Ладно, какие проблемы? Давай я сама звякну твоему благоверному. Пусть только попробует не взять трубку. – Угрожающе добавила она.
        Катя протянула мобильный телефон.
        - Мобила, - выдохнула Оксана, - красивая! Ты теперь крутая, Кать, как парочка вареных яиц.
        Она ловко набрала номер, прислушалась к гудкам и, сделав страшные глаза, шепнула, - трубку взяли. – Сунула её в мгновенно  ослабевшие Катины руки.
        - Алло. – Сказала Катя.
        - Хеллоу! – Отозвалась трубка.
        - Позовите, пожалуйста, Максима.
        - А кто его спрашивает?
        - Катя.
        - Какая жалость, но он сейчас подойти не может, - в трубке пьяно хохотнули, – он наслаждается любовью в объятиях своей прелестной невесты.  И больше не звоните, девушка. – Снова хохотнули. -  Он с вами разговаривать не желает…
        Гудки отбоя прозвучали, как удары комьев земли о крышку гроба. Только что Катя выслушала приговор своим наивным мечтам. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. И казнь уже свершилась. Палач вымыл меч. И смели с эшафота опилки, пропитанные кровью.
        Кровь, отхлынув от лица, закрутилась в бешеную воронку. Мир вокруг девушки стал вращаться, и она обнаружила себя лежащей на диване, а рядом  встревоженная Оксанка била её по щекам.
        - Ты чего? Ты  что? Нервная кисейная барышня падать в обморок? Роза-мимоза? Что он тебе сказал?
        - Говорила женщина, наверное, его мать. Сказала, чтобы я ему  больше не звонила.
        - Да пошла она…
        - И еще сказала, что он наслаждается любовью в объятиях прелестной невесты.
        - Фи, какая пошлость. – Оксана уставилась на Катю.  - Подойти он, значит,  не может? Не ссы в компот, в нем повар ноги моет!  Мы его достанем звонками. Он пыль глотать замучается! – Сердито пообещала неожиданно окрысившаяся на весь мужской род Оксана.
        - Ничего не надо, - кротко ответила Катя, – он просто меня кинул. Оксан, спасибо и иди. Я должна побыть одна. – Добавила она устало.
        - Слушай, а ты ничего с собой не сделаешь? – Встревожено поинтересовалась Оксана. Не хватало только, чтобы эта «тонкая натура» с собой что-нибудь учинила. Катька нужна ей здоровая и беременная. И точка!
        - Нет.
        - Точно?
        - Точно!
        Оксана потопталась на пороге.
        - Не нравится мне твое бледное личико! Ты, случаем, не беременна?
        - Не знаю… - Сказала Катя, уже раздражаясь, и зыркнув на Оксану холодными,  совсем как у брата глазами. – Уйдёшь ты или нет?
        Втянув голову в плечи,  Оксана шмыгнула за порог.