Экскурсия на Север края

                Экскурсия на Север края

              Почему экскурсия, а не экспедиция или по крайней мере- путешествие? Читая книги и дневники Владимира Клавдиевича Арсеньева, начинаешь понимать значение этих слов. Даже приближаться к этим словам надо с величайшим почтением. Поэтому вернее и честнее называть наши мероприятия с поездками на Север края экскурсиями.
               Известно, с какой тщательностью готовил свои экспедиции Арсеньев. Особенно  был осторожен в подборе людей. «Случайных» людей в его отряде не было. Он умел подбирать себе спутников. Улавливал главное в характере. Пробуждал возвышенные интересы и стремления. В состав его группы входили кроме стрелков и проводников ботаники, геологи, этнографы и люди других специальностей, необходимых в походе и изучению «белых пятен» тогдашнего Уссурийского края. Для наших же экскурсий более всего необходимы опытные водители с надежными автомашинами и рыбаки. Еще лучше, если все эти качества в одном лице. Главная цель наших поездок: проехать и пройти по маршруту В.К. Арсеньева, осуществленному им в двух своих больших экспедициях в 1906 и в 1907 годах. Но, конечно же, не просто повторить весь этот далеко нелегкий и спустя почти столетие маршрут, а описать и сфотографировать. Какие же изменения  произошли в крае за этот исторический век?
 Первая большая экспедиция Арсеньева продолжалась с 20 мая по 17 ноября 1906 года. Участники экспедиции исследовали горную область Сихотэ-Алинь к Северу от залива Святой Ольги до бухты Терней и к западу от водораздела в системе истоков реки Уссури и ее притоков. Вторая большая экспедиция продолжалась с 22 июня 1907 года по 4 января 1908 года. Ее путь лежал еще далее на Север по побережью Японского моря в места, куда не проникали русские переселенцы. В течении полугода отряд Арсеньева исследовал все реки, впадающие от бухты Джигит с верховьев Главного хребта Сихотэ-Алинь в море до реки Пии и побережье этого таежного района. Кроме маршрутных съемок экспедиция проводила ботанические и этнографические исследования. На основании съемок бассейнов всех обследованных рек и перевалов через Сихотэ-Алинь Арсеньевым была составлена подробная карта района с нанесенным рельефом и всех населенных пунктов, включая одиночные жилища. Кроме этого, в пути следования велись метеорологические работы, и был собран огромный материал о природе и населении, об экономике и путях сообщения. Как указывал путешественник, «центром тяжести» его исследований были этнография и археология. Он произвел перепись всего аборигенного населения, живущего на побережье моря от мыса Золотого до бухты Терней. Арсеньев занимался сбором фольклорных материалов, изучением шаманства. Собрал коллекцию по религиозному культу удэгейцев. По пути следования экспедиции он составил описание старинных крепостей, рвов, колодцев, дорог и других памятников Уссурийского края, снял их топографически, зарисовал и сфотографировал. Этнографические исследования Арсеньев сопровождал фотосъемкой представителей различных наций и народностей, населявших Дальний Восток. Арсеньев признавался: «Моей основной специальностью является музееведение и исследовательская работа в области этнографии и археологии Дальнего Востока, к которым и чувствовал особую склонность и признание. Все мои печатные труды касаются именно этих дисциплин».
          Да, Арсеньев не поднимался на саму высокую гору Приморского края Облачную. Не любовался красивым озером на горе Ольховой. Не пришлось ему увидеть и самого красивого водопада, находящемся на ключе Еломовском, что в Лазовском районе. Если бы он, как академик Куренцов поднялся на вершину горы Лысой, то несомненно, так же бы ее назвал одной из самых красивых гор в крае. Арсеньев не был в пещерах горы Чандалаз. Не посещал священную гору Пидан, хотя многократно смотрел на эту вершину. Не видел и горных озер, что находятся под горой Солонцовой и в верховьях реки Смеховка. Не увидел и каньона с самым большим водопадом Черный Шаман, что находятся  на Средней Амгу.
Тем не менее, Арсеньев прошел по Уссурийской тайге в своих четырех больших экспедициях столько, что и десятку опытных туристов не осилить за всю свою жизнь. Его подвиг зажигал и продолжает зажигать сердца неравнодушных к природе и наукам людей. Бросает нас ныне живущих на исследование оставшихся «Белых пятен» в этой необъятной  стране под названием Уссурийская тайга. Одно из таких мест для туристов считалось верховье реки Смеховка, которая втекает в реку Кему в ее среднем  самым порожистом течении. Согласно, топографических карт в истоках этой реки значилось три озера: Сатурн, Орлиное гнездо и Узловое. Все устремления туристов были направлены на  покорение вершины горы Высокой и на посещение Озерного плато.
          Первый поход к этим трем озерам был осуществлен в августе 2003 года. Второй и третий осенью того же года. Безрезультатно.
          И вот, очередная экскурсия или поездка на Север края. Определенно, в жизни происходит какая-то закономерность. Все вновь повторилось в точности, как в прошлом году. Несмотря на то, что подготовка к поездке велась в течении всего года, водители, рыбаки и туристы стали отпадать один за другим по мере приближения к дате отъезда. В чем тут дело? Если число желающих повстречаться с Кемой и Амгу в клубе «Элегия» по мере приближения к дате старта катастрофически увеличивается, то в наших осенних поездках происходит все наоборот. Если бы не выручил Юрий Сергеевич Моняков, то остался бы я с одним водителем и одним туристом. Конечно, рассчитывал на семью Ракул и  на моряка Григория Соколова. Очень бы хотелось иметь в своем отряде этих удивительных людей с их  проходимыми автомашинами «Джип», да еще и с кузовами. Еще многие рвались попасть на Север края, но почему-то жизненные обстоятельства закономерно ставят все это мероприятие на грань срыва. Но, повторяюсь, благодаря Юрию Сергеевичу, восемь желающих 15 сентября сего года двумя экипажами выехали из г.Находка и взяли курс к заветной цели. На этот раз кратчайшим путем через Слинкино, Бреевку, Кавалерово. День был прекрасный. Солнечный и жаркий. В Кавалерово по желанию Петрова заехали к его другу Титычу-лучшему знатоку минералов в крае. К сожалению, дом-музей был закрыт. Сделав снимок скалы Дерсу Узала, покатили к Дальнегорску. В этом городе действительно происходят какие-то аномалии. Ежегодно в каждой поездке, именно в нем терялись целые экипажи. В прошлогодней осенней поездке при согласованности, каким-то образом умудрились расстаться и встретились лишь на Кеме. На этот раз, не смотря на все принятые меры к недопущению  этой мистики, мы умудрились потеряться в этом городе. На контрольном месте сбора у Рудной Пристани также разминулись. Встретились лишь у зимовья, что стоит в верховьях ключа Петлевочного. В досадном недоразумении разобрались, но элемент мистики остался.
Пообедав, все дружно, кроме водителей: Юрия Сергеевича и Саши по прозвищу Колдун, отправились к озерам. Петров Слава, Анохин Вася и автор этих строк с ночевкой у Большого Царского озера. Остальные: Анатолий из Партизанска, Рожков Володя и его племянник Ваня лишь взглянуть на озера издалека и вернуться засветло к зимовью. В прошлогоднем походе к этим озерам всю инициативу пришлось брать на себя, так как ни Петров, ни его друг Саша Евсеев, ни я не знали даже примерно их нахождение. На этот раз предложения Петрова о движении к озерам уже не менялись на каждом шагу, как в прошлый раз. Петров уверенно повел группу, как он сказал: «по тропе». Но на тропу мы, конечно, не попали. Петров заявил нам: «Тропу проскочили». Пришлось брать высокий хребет по бездорожью. Передвигаться  без тропы по местности, где когда-то бущевал пожар, не легкое занятие. Но горячее желание поскорее встретиться с озерами победило. Далее Петров, все- таки, отыскал тропу, и твердо всех  заверил, что она приведет к озерам. Но тропа все более отклонялась влево от озер и  далее пошла вдоль ключа, направление которого было к Югу. Нам же следовало идти на Запад. Петров продолжал настаивать именно на этом пути. Ребята, которые пошли на один день, потеряв всякую уверенность увидеть озера, посовещавшись, решили возвращаться к зимовью. Сказали нам, что, может быть, успеют еще порыбачить. Удивительно, как опытные туристы, прошедшие через «медные трубы» переквалифицируются в опытных и азартных рыбаков. Оставшись втроем, Петров еще более уверенно повел нас с Анохиным  дальше и дальше от озер. Спорить не стали. Было даже любопытно, куда же приведет тропа. Часа через два тропа привела нас к поляне, на которой стоял крепко срубленный дом и развалившееся зимовье. В доме на столе лежал дневник посетителей, частично пожеванный  мышами. Из дневника мы узнали, что рядом когда-то стоявшее зимовье в тридцатых годах прошлого века построил Капланов. Он провел в этом зимовье несколько месяцев. Изучал в этом районе жизнь тигров и изюбрей. После этого открытия обижаться на Петрова было просто грех. Тем более, что от зимовья тропа шла прямиком к Большому Шандуйскому озеру. Каково же было наше разочарование, когда мы вышли к этому озеру. Это был огромный котлован. Без воды.  Вода, высотою в десять метров, из озера исчезла. Даже Петров ничего толком объяснить не мог. Решили идти ко второму озеру. Пришли уже в сумерках. Оно было в точности таким же, каким мы его оставили в прошлую осень. Кое-как отыскали, более- менее, ровное место. Поставили палатку. Ужин готовили в полной темноте. За озером во всю мощь протрубил изюбр. Мы поразились этому. Ему было все нипочем: ни наш костер, ни крики Петрова, ни дым, который стлался по озеру. Петров, пытаясь ответить изюбру, прокричал что-то невразумительное, далеко не похожее на рев изюбра. Но бык, словно сорвавшись с цепи, ревел всю ночь, вызывая Петрова на бой. Тот, испугавшись, залез в палатку, и отзываться не желал. Ушел изюбр на рассвете. С рассветом и мы быстро тронулись к своим. Петрова по-прежнему тянуло идти по тропам. Вместо того, чтобы один раз подняться к верху горы и оттуда выйти в нужный нам распадок, он повел нас через хребты. Всего их оказалось пять. В конце концов, задурив совсем нас с Анохиным этими тропами, которые оставили звери, мы пошли самостоятельно и прибыли к зимовью на полчаса раньше Петрова.  Нас все уже с нетерпением ждали. Все рвались на хорошую рыбалку. Быстро свернулись. Помчались в сторону реки Максимовки. На Кеме нигде не останавливались. На свороте с трассы к Черному  Шаману, Юрий Сергеевич с рыбаками свернул к Максимовке, а мы с Сашей и Василием Анохиным помчались к каньону. На поляне никого не оказалось. Взяв фотоаппараты, мы тут же спустились в каньон, и пошли к водопаду. Он оказался гораздо мощнее, чем в прошлый год. Отсняв каждый по пленке, вернулись к поляне. В эту ночь мы с Анохиным узнали, что такое храп. Познали, что бороться с ним невозможно. Самое удивительное было в том, что человек-храпящий, в частности, Саша-Колдун, после того как мы его будили, засыпал мгновенно, в считанные секунды. В то время, как мы не могли уснуть часами. Как мы с Анохиным пожалели, что не взяли вторую палатку! В дальнейшем мы с Васей каждую ночь спали не более двух-трех часов. Пока  физическая усталость не одолевала все наши чувства. Утром подъехали рыболовы. Они были довольные. Максимовка их не подвела. Рыбы осталось, чтобы накормить и нас. Приехавшие, тот- час пошли в каньон. Рыбаки взяли с собой удочки. Петров, у которого мечтой всей жизни была встреча с Саеном , почему-то не поспешил с нами. Пошел фотографировать Черный Шаман. Мы же поехали на Саен. Соединиться решили вечером на Теплом Ключе, который находится в пяти километрах от Саена.
Проехать на побережье Саена невозможно. Скрипя сердце, Саша остался на трассе у автомашины. Мы пообещали ему принести самые лучшие агаты, какие найдем на побережье. Оно нас встретило холодным ветром и туманом. Пробежавшись в бухте и набрав по полведра агатов, вернулись к Саше. Еще через полчаса мы нашли Теплый Ключ. Рядом с небольшим домиком стоял сруб, из которого неслись крики Петрова. Анатолий и Рожков, никогда не видевшие каньона и водопада в нем, остались довольны. Но более всего им понравилась рыбалка. Такого поклева они еще не видели. Переночевав у Теплого Ключа, поехали к мысу Олимпиады. Там кроме нас с Петровым никто не бывал. Рыбакам нетерпелось половить рыбу в реке Кузнецово, Петрову –пособирать агаты, фотографам –сделать снимки обрывающихся стен побережья и  мыса, водителям-разведать дорогу к поселку Светлому. До небольшого села Усть-Соболевка за год сделали неплохую дорогу. Хотелось думать, что и к Кузнецово дорога будет нормальной. Но стоило нам выехать в долину реки Кузнецово, как мы засомневались во встрече с этой заброшенной деревенькой. Можно сказать, что до побережья доехали чудом. Спасло нас: большой опыт водителей, и огромное желание попасть к этому самому мысу Олимпиады. Рыбаки тут же побежали вверх по реке. Остальные-ставить палатки, готовить обед и гулять по побережью, действительно усыпанному агатами. Затем все сходили в гости к жителям села. Вновь увидели табун диких лошадей  Впрочем, их стало гораздо меньше. Как сказал один из жителей: «Приезжают тут крутые. Отстреливают на шашлыки. Мы лошадей не трогаем. Они для нас как люди ». Условия, в которых доживают последние жители когда-то большого села таковы: нет электричества, нет телефона, нет радио, нет почты. Живут исключительно за счет рыбалки и своих огородов. Передал мужикам огромную пачку газет «Советская Россия» и «Правда». Не видели газет, как признались они, больще десяти лет. Теперь нам закруток хватит надолго, порадовались жители села. Махорку же выращивают, как и картошку, на своих огородах. Вечером была красивая радуга. Фотографы бегали как дети от моря к реке и обратно. Радуга радовала нас долго. Вернулись и рыбаки. Сделали вывод: для рыбалки надо возвращаться к Черному Шаману. На этой реке если и есть рыба, то только в самых верховьях. У рыбаков возникло подозрение, что рыбу тут глушат в ямах, так как они видели много мертвой рыбы. Отъезд с мыса Олимпиады наметили на следующий день после обеда, чтобы вечером вновь ночевать у Теплого Ключа. Всем понравилась волшебная вода этого ключа. По слухам, на этот ключ приезжало какое-то высокое начальство из Москвы, и даже генералы. Рассвет оказался необычайно красивым. Петров был сильно расстроен, что ему не дали воспользоваться резиновой лодкой. Он хотел снять рассвет  с моря от скал. Что это значило, мы с Анохиным так и не поняли. Лодку он все –таки выхватил и поплыл к устью реки. Не объехав два столба, стоявших вертикально у берега, застрял между ними. Если бы они были в сучьях, то на этом бы  к счастью и закончилось его путешествие. Когда Петров оказался у устья, попросил его, чтобы он забросил меня за мыс. Петров нехотя причалил к берегу. Только попали на стремнину, как нас словно щепку потащило в море. Петров, вместо того, чтобы гребсти, стал укорачивать весла. В результате, мы оказались в короткое время далеко от берега.
Вдруг с ужасом понял, что Петров совершенно не может управлять лодкой. Стал явственно осознавать, что Никон свой я также могу утопить, как утопил Минольту. Решительно сказал Петрову выгребать к берегу и высадить меня, где угодно. Долго барахтаясь, причалили в небольшую бухточку. Вертикальный подъем по скале оказался гораздо меньшей опасностью, чем пребывание с Петровым в лодке. А Петров еще долго потом боролся с лодкой и морем, чтобы подойти к устью реки. Юрий Сергеевич с Сашей съездили в сторону Светлой. Приехав, сообщили, что там дорога много круче, чем та, по которой мы добирались до этого села. Едва, сказали, выкопались. Выбирались из погибающего села Кузнецово с большими трудностями, чем заезжали. Накануне из Светлой проехали большие автомашины и наделали огромные колеи. Выбравшись, заехали в село Усть-Соболевка. Село состоит из двух ровных улиц и находится  в полкилометре от моря. Дома крепкие, опрятные. Таких развалюх, как в Кузнецово нет. Бухта открытая. Незапоминающаяся. В этот солнечный жаркий день уезжать от моря не хотелось. Но нас ждал Теплый Ключ и Саен. На Саен больше всех рвался Петров. Он утверждал, что агаты на Саене много красивее, чем  у мыса Олимпиады. Через два часа оказались у Теплого Ключа. Место было незанято. Мы с Анохиным тут же, решили ехать к Саену. Саше оставалось подвести нас по трассе около трех километров в сторону села Амгу. Но Петров вдруг решительно ехать отказался.  Он махнул рукой, сказав, что устал. Странно было это слышать от  Петрова. Может быть, всему виной была эта лечебная вода, в которой он еще раз решил искупаться?…Закат на Саене был ошеломляюще красивый. Перистые облака, летевшие по небосклону словно лебеди, окрасились в малиновый цвет. Между ними мелькал нарождающийся месяц. Ночь была прохладная. Мы впервые с Васей Анохиным проспали до рассвета. Это, наверное, был самый крепкий в нашей жизни сон. Утром, встретив рассвет на высокой сопке мыса Саена, пошли к дороге, где нас должен был ждать Саша-Колдун. Каково же было наше удивление, когда мы увидели шагающего нам навстречу Петрова. Он сказал, что пройдется по побережью до села Амгу. Его там будут ждать. Это меня озадачило. Вспомнил этот  поход, когда мы с Евсеевым и Петровым шли от Амгу к Саену. Тогда Петров, пройдя четвертую часть пути, повернул назад. Шли мы с Евсеевым до Саена более шести часов. Шли бодро, подбирая на ходу интересные агаты. Петров же собирался выковыривать агаты из скал. Ну, да Бог с ним! Раз отпустили, значит договорились. Встретившись в Амгу с Юрием Сергеевичем, который отвез рыбаков к речке, мы поинтересовались, когда они будут забирать Петрова. Юрий Сергеевич ответил, что Петров к обеду обещал прибыть. Мы сказали  ему, что тогда встречаемся на поляне у Черного Шамана, что нам надо отснять каньон до двух часов дня, так как позже он уже не освещается. На поляне оказались китаевцы. Узнали мы это по автомашине Урал. Водитель автомашины сказал, что Китаев всех увел через перевал к водопаду Арсеньева. Слышать это было странно, так как к этому водопаду проще идти по реке Средней Амгу до слияния ее с Правой Амгу и затем вверх по этой главной реке. Первым водопадом и будет водопад Арсеньева. Спорить с водителем не стал, так как он все равно на водопады Правой Амгу не ходил. Мы тут же все втроем спустились в каньон, где вновь сходили к водопаду. Солнце светило ярко. Контраст между освещенными скалами и неосвещенными был велик. Представил, какими получатся фотографии. Можно было бы и не фотографировать, но где там. Отшлепал полпленки. Когда вылезли из каньона, то к нашему удивлению вся группа Китаева  из похода вернулась. Китаев сидел в окружении женщин. Лицо его за эти два года несколько изменилось. Оно пополнело. Полнота эта была явно нездоровая. Поздоровались. На столе лежали несколько красавцев белых грибов. Тут же, выпросил  их у женщин, с целью сфотографировать. Пока искал место, подьехали  наши. Конечно, Петров, ни при каких обстоятельствах, не мог  появиться в Амгу к обеду. Увидев народ, Петров, взяв сумку с агатами, побежал показывать женщинам камни, которые он собрал на побережье. Разговор длился до глубокой ночи. Воодушевился не только Слава Петров. Саша-Колдун на этот раз храпел в палатке так изобретательно, что на следующий день вся группа китаевцев интересовались, кто же из нас так храпит. Вася Анохин и Анатолий решили пройти все водопады Средней Амгу, но пройти их снизу по реке. Они воспользовались моим советом. Мой путь лежал к горе Курортной. Для этого надо было подняться на хребет, разделяющий Правую и Среднюю Амгу. По нему подняться на хребет Карту между горой Туман, высотой  1488 метров и Курортной, высотой 1621 метр. На вершину горы 1000 метров поднялся за час. Далее по хребту пошел кедровый стланик. Движение резко затормозилось, а затем и вовсе прекратилось. Кедровые джунгли были совершенно непроходимы. Сидел, прижатый лапами стланика к земле, и думал. Слева, то есть с южной стороны, крутые обрывы. Спуститься можно бы, но потеря высоты при этом была огромной. Возвращаться назад? Эту мысль отбросил тут же. Вперед по хребту, борясь с стлаником, не было никаких сил. Оставалось спускаться к ключу, который бежит к Черному Шаману. Это было, как мне казалось, самое верное решение. Но это оказалось не совсем так. Стланик рос до самого ключа. Когда, наконец, оказался у ключа, то подниматься по нему на вершину горы Туман не захотелось. Все карманы у рюкзака оказались разорванные. Все содержимое: фляжка с чаем, продукты, веревки, ножичек , фонарик и прочая мелочевка оказалась где-то там на хребте. В рюкзаке были лишь обе сумки с фотоаппаратами. Сориентировавшись, понял, что надо было идти только по соседнему хребту, который  вел к вершине горы Туман и был без кедрового стланика.    
Без особого воодушевления решил возвращаться по реке в лагерь. Вскоре услышал голоса. Это Китаев вел небольшую группу на  Теплый Ключ  в верховье реки Максимовки. Обьяснил ему, чтобы он  поднимался на вершину только правым хребтом. Стало жаль его и молодых ребят и девчат. Перед ними до самого неба, пугающе своей крутизной, возвышался  хребет, разделяющий правый и левый ключи Средней Амгу. Пожелав им удачи, поплелся далее к лагерю. Юрий Сергеевич и Саша были явно разочарованы. Мы, сказали они, все глаза проглядели, отыскивая меня в бинокль на вершине горы Туман. Моя грусть удвоилась, когда в лагерь вернулись Анохин с Анатолием. Они успешно прошли все водопады Правой Амгу.
На следующее утро мы прощались с частью нашей группы. Юрий Сергеевич увозил Петрова, Анохина и двух рыбаков Рожкова Владимира и его племянника Ваню. Ваня запомнился нам тем, что молча сидел у костра всегда до глубокой ночи и спал до обеда. Он ездил в полном смысле этого слова отдыхать. Рожков, в былые времена заядлый турист, постепенно превратился в столько же азартного рыболова. Впрочем, эта метаморфоза происходит со многими опытными туристами. Нас оставалось трое. Кроме меня и Саши согласился остаться Анатолий, также бывший турист и опытный рыболов. Именно они вдвоем  с Рожковым и кормили ухой почти ежедневно весь наш небольшой отряд. Ему, Анатолию, спешить было некуда. Отпуск его был бессрочный. Последняя шахта в Партизанске, где он работал, закрылась. Машина Юрия Сергеевича стояла на всех парах, готовая сорваться с места, но…Петров еще прощался с женщинами, а вещи его как всегда были разбросаны по всей поляне. Наконец, он простился, и мы все дружно стали помогать ему собирать его имущество. Вот и прощальный сигнал.  Автомашина  скрылась в лесу. Но что это такое? К нам на поляну шел Петров. Оказывается он не нашел в автомашине фотоаппарата «Зенит». Этот фотоаппарат ему дал в поездку Анохин. Все дружно стали бегать по поляне и искать эту ценность. Из леса послышались крики: «Нашелся! Нашелся!» Но Петров, успев соскучиться по группе Китаева, вновь бросился к ним. Тут уж и мы не выдержали. Отборные маты повисли на всех ветках густого ельника, который обрамлял нашу поляну. Подействовало. Петров уходил с поляны победителем. Что там далее происходило, осталось за кадром. Так как осенних красок на сопках все не появлялось, то мы, оставшиеся, решили  дожидаться  заморозков у Черного Шамана.  Анатолий не видел водопадов, которые были выше Черного Шамана, и с удовольствием принял мое предложение пройтись по этим водопадам. Китаевцы проходили этот трудно проходимый участок реки с помощью веревок. И действительно, в двух-трех местах веревки бы и нам не помешали, но все закончилось благополучно. После этого Анатолий пошел в каньон порыбачить, а мы с Сашей полазить у водопада по скалам. Оказывается, есть скала, с которой водопад можно сфотографировать сверху. Для этого  надо только не дрейфить. Саша от этой безумной идеи решительно отказался. Пришлось лезть одному. Вернувшись живым к Саше, он заметил, что я стал лицом белее. В лагере, случайно посмотревшись в автомобильное зеркало, обнаружил многочисленную седину на оставшихся на голове волосах. Польза от изучения рельефа каньона была значительной. Только в эту поездку стало понятно, что лучшие снимки водопада и самого каньона могут быть сделаны  только в конце мая или в начале июня. День в эти месяцы самый длинный. Солнце, вставая из-за противоположной от водопада и каньона сопки, по-видимому, освещает весь этот живописный уголок в полном объеме. Кроме того, в этот период времени цветут все багульники. Вечером к ухе пришли  женщины,  с которыми общался Петров. Объявил им, что завтра иду к водопаду Арсеньева. Они стали восхищенно описывать этот водопад. Анатолий заметил, что они что-то путают. Чтобы не ронять авторитет Китаева и не разочаровывать восторженных женщин, сказали им, что водопады на Правой Амгу очень похожие и их можно спутать. Но до водопада Арсеньева все-таки группы Китаева никогда не доходили. После наших слов началось нечто невообразимое. Больше упирали на авторитет Китаева, чем  на описание водопада. Пришлось достать книгу В.К. Арсеньева «Дерсу Узала». Открыть главу №13 «Водопад» и зачитать. «..Отойдя еще с полкилометра /это имеется в виду от водопада, который Арсеньев описывает в данной главе/, мы стали биваком. Когда на другой день,7 октября я проснулся, Дерсу был уже на ногах.
-Отчего ты меня не разбудил? Спросил я его.
Он ответил, что сегодня мы пойдем на высокие горы и потому необходимо набраться побольше сил и выспаться как следует. Барометр показывал 458 метров. Прямо от бивака мы начали восхождение на хребет Карту. Хребет Карту-это безжизненная и безводная пустыня. Первая сопка, на которую мы поднялись, имела высоту 900 метров. Вторая гора почти такой же велечины. На третьей барометр показывал 1016 метров. Затем поднялись на вершину, высота которой равнялась 1290 м. Здесь мы впервые ступили в снег. Отсюда мы повернули к Югу и стали взбираться на четвертую высоту 1510 м. Этот подъем был особенно трудным. Хребет Карту с Восточной стороны очень крут, с западной-пологий. До самой высокой горы не добрались. Заночевали…Стали подниматься на самую высокую сопку, которую моряки называют Амагинскими гольцами. Высота ее равна 1660м. Отсюда берет начало река Колумбе. Староверы измеряют ее в 50-60 км. Течет она по кривой к югу и Юго-Востоку…» А теперь, после прочитанного, посмотрите карту и внимательно выслушайте нас. Мы с Анатолием развернули перед женщинами  двухкилометровку. Показали путь Арсеньева по реке Амгу. Первый водопад, который увидел и описал Арсеньев на этой Правой Амгу находится ниже чем водопады Троица на два часа пути, то есть много дальше, чем они с Дерсу прошли от первого водопада как он пишет «полкилометра». Кроме того, самое главное, что спускаться  к реке Колумбе можно только с вершины 1432 метра, которую Арсеньев смерил как 1660м. По-видимому, барометр его был не столь совершенный и  Арсеньев в результате этого ошибся в высоте. На гору Курортную Арсеньев ни при каких обстоятельства попасть бы не мог. Маршрут его был по хребту к истокам реки Колумбе. Отсюда значит, что Арсеньев и Дерсу Узала не видели следующие водопады,  на которые водил вас Китаев. Но ни книга Арсеньева, ни мы женщин не переубедили. Им так хотелось верить, что они посетили водопад Арсеньева, что вновь нам стали доказывать обратное. Так как, их крики ни в какую логику не вписывались, то мы потеряли всякий интерес переубеждать их в обратном. Заговорили о Петрове. Они, смеясь, стали вспоминать, как Петров растолковывал им,  что такое минералы, где они находятся, о жизни минералов. Но когда он стал сыпать формулами, чтобы совсем сразить, как он считал этих дунек, то одна из женщин, не выдержав, стала его поправлять. Поправила раз. Затем другой. Сначала Петров посчитал это случайностью. Но когда эта женщина назвала правильно формулу полевого шпата, который Петров держал в руках, он подозрительно посмотрел на нее и на всякий случай перевел разговор на походы, которые он совершал в бытность своей работы геологом. Мы спросили у этой женщины, а откуда у ней познания  этих самых формул минералов. Она ответила, что работает преподавателем геологии в Университете. После этого у всех нас возник законный вопрос: каковы познания Петрова в геологии. Женщина ответила кратко: «Бессвязно все. Бред, одним словом».
-Ничего себе! Подумалось мне. Для нас Петров был на уровне кандидата наук в геологии, а тут учительница говорит, что «бред». Каковы же наши  тогда познания в этой области?
Больше к геологии не прикасались. Разговор перескочил на Теплые источники, о Китаеве и ребятах, которые ушли к Теплому Ключу. Анатолий  начал рассказывать, как он ловил рыбу в этих походах и вообще о рыбалке. Настал тот момент, когда можно было улизнуть от костра в палатку и хоть немного нормально поспать. На следующий день сходили с Анатолием на водопады Правой Амгу. Зашли к ним сверху. Через перевал. Точно спустились к водопадам «Троица». Потом полтора часа шли вниз по реке к водопаду Арсеньева. Речку переходили в брод десятки раз. Зная, что перед нами именно тот водопад,  которым почти столетие назад любовались Арсеньев с Дерсу Узала, воспринимали его уже совсем по- другому. Около водопада пообедали лапшой-доширак и чаем. Затем, не спеша, двинулись к слиянию Правой Амгу со Средней. Насчитав двадцать бродов, бросил это занятие. Женщины говорили, что они к водопаду Арсеньева ходили в кроссовках, не замочив ног. Мы с Анатолием, вспомнив это, только посмеялись. Теперь нам стало ясно, что никто из них, а возможно даже и сам Китаев этот водопад не видели. Сверху же к нему спуститься совершенно невозможно. В этом месте скалы хребта  нависали над рекой страшными обрывами. Здесь Правая Амгу бежала как в каньоне. Возвращаясь по Средней Амгу к «нашему» каньону, обнаружил несколько интересных ущелий с самыми разнообразными скалами-останцами. Только ради этого стоило еще побывать в этих местах. Подумалось мне. Анатолий остался рыбачить. К вечеру он принес полный бидон рыбы. Сам разделал ее и пожарил. Сходил за женщинами. Они с удовольствием пришли. Вновь настал момент ускользнуть в палатку. Таким образом, и спал до появления в палатке Саши-Колдуна. На следующее утро ушли с Анатолием в каньон. Он рыбачить, а я лазить по стенам каньона. Когда вернулись, то поляна опустела. У бивуака сидел один Саша. Он был грустный. Только что все уехали. Расставание, как рассказал Саша, было трогательным. Женщины, прощаясь, даже прослезились, а Китаев помахал ему рукой. Что же мы? Оставшись на поляне втроем, мы загрустили. Не с кем было ночью сидеть у костра. Все быстро завалились спать. На удивление, Саша в эту ночь совершенно не храпел. Или мы с Анатолием уже адаптировались. На следующее утро, собрав вещи, отъезжали с места, которое стало почти родным. Сказали, уезжая: «Прощай каньон и водопад Черный Шаман! Прощай Амгу и хребет Карту! До новой встречи в 2005 году! Все трое дали слово, что в следующую осень обязательно приедем на это место, чтобы повторить поход Арсеньева и Дерсу Узала. Пройти по Правой Амгу. Подняться тем же хребтом на те же вершины, на которые поднимались эти легендарны люди. Спуститься по реке Колумбе до моря. Пройти по побережью до села Амгу. Саша-Колдун нас будет провожать на этой поляне, а затем встречать у устья реки Амгу. В свою команду согласились взять Анохина Василия и Славу Петрова. При всей безалаберности Петрова, без него походная жизнь была бы скучной.
На Кеме мы без энтузиазма посетили Ясную Поляну, закрытую на замок. Немного поругались со сторожем этой Поляны. Но фотографировать было нечего. Осень на Ясную Поляну еще не пришла. Завернули и к Кемской трубе, берега которой  скоро будут напоминать пустыню. Анатолий попробовал поудить, но не было ни одного поклева. В яме плавали огромные рыбины, но ни на червя, ни на блесну не кидались. Когда он утратил интерес к рыбалке, сорвались с трубы и уехали в самое верховье ключа Смеховка. Для выполнения главной цели путешествия: открытия горных озер. Анатолий не удержался. Ушел рыбачить. Вернулся, когда совсем стемнело. Принес полбидона форели. Ловил на червя в маленьких ямках. Рыбу жарили в фольге. С гречневой кашей  оказалось самое вкусное блюдо за всю экспедицию. На небе дружно высыпали звезды. Всходила огромная луна. Вечером доставал гнус. И это в конце сентября в верховьях Кемы! Ночь была теплая. Боялись, что будет дождь, и поход к озерам не состоится. Утро встретило обильной росой и безоблачным небом. Рассвет встретили далеко от своего бивуака. Но начало похода запомнилось. Через какую-то сотню метров от автомашины на дороге у лужи мы увидели на грязи совершенно четкие следы медведя, а сама вода в луже была замутнена.
-Убегал от нас. Высказал Анатолий.
Еще через пару километров на дороге лежала свежая шкура медведя.
Жарко стало. Разделся. Пошутил Толя.
Но этот юмор не развеселил. Стреляют даже в этой Кемской глуши. Вот это было страшнее, чем то, что медведь ночью наблюдал за нашим бивуаком. Даже не заметили, как поднялись на перевал водораздельного хребта. Одна тропа пошла в сторону истоков реки Такунжи к Главному хребту Сихотэ-Алинь, а вторая по хребту в сторону озер. И почему тогда мы с Хоревым и Ереминым не пошли по этой тропе? Мелькнула мысль в голове. С промежуточной горы высотой 1200 метров озер как не пытались разглядеть, не увидели. Перед нами в полутора часовом пути находилась еще одна гора повыше. За ней высилась точно такая же вершина горы, какая была у горы Радость. В виде стола. Похожая на вершину горы Макар. От горы Радость, на вершине которой мы стояли с Хоревым и Ереминым в прошлом году, до горы, напоминающую гору Макар тянулся дугой хребет с четырьмя вершинами. Эта дуга напоминала подкову. Между  горой, на которой мы стояли и горой Преградой, за которой начиналось урочище Озерное плато, лежала огромная чаша, заполненная лесным массивом. На этом огромном пространстве нам предстояло обнаружить озера. Когда подходили к вершине следующей горы, то сердце от нетерпения выпрыгивало из груди. Поднялись! Почти одновременно увидели озера. Одно, высохшее, лежало прямо под нами. Для этого надо только было спуститься по отвесной стенке. Второе блестело далеко на Востоке. Оно было как капелька среди этого океана елово-пихтовой тайги. Третьего озера видно не было. Решили достичь озера по хребту, разделяющего ключи Смеховки. Анатолий взял азимут. В лес нырнули, словно в темный погреб. Повсюду словно в Берендеевом царстве лежало то, что когда -то называлось деревьями. Камни, стволы деревьев, все кругом было покрыто толстым слоем мха. Мох гасил наши шаги и голоса. Стояла тишина. Ни одного птичьего голоса. Ни одного зверя или зверюшки. Мы одни в этой вечности, ибо сам спуск к озеру превратился в бесконечность. Казалось, что этому лесу не будет конца. Началось беспокойство. Через каждые десяток шагов переспрашивал Анатолия, а правильно ли мы идем, не проскочим ли озеро. Толя успокаивал, но послушно каждый раз сверялся с компасом. Наконец и в его голосе послышался оттенок неуверенности. Как такового хребта вовсе и не было. Было плато с небольшим уклоном к югу, востоку и даже к западу. Если бы не компас, то вообще было бы непонятно куда двигаться. Поискали ключ, который должен был втекать в озеро, но не нашли. Решили идти по взятому однажды азимуту. Оно появилось перед нами внезапно. Даже не верилось, что мы вышли к озеру. Но это было озеро. Оно было значительно больше, чем  Второе по велечине Шандуйское. На юго-западной стороне над озером нависли заросли кедрового стланика между которым стояли как свечи ярко-желтые лиственницы. Радость, которая нас охватила, не опишешь. Моя радость выливалась в форме фотографирования. Анатолий, обнаружив большую поляну с брусникой и голубикой, стал утолять радость ягодами. Пока Анатолий ел ягоды, а затем готовил чай, обошел озеро дважды. Отовсюду оно было прекрасно. Более полутора часов мы провели в этом райском уголке природы. Никаких признаков, что озеро посещал человек, не обнаружили. Повсюду следы изюбрей и медведя. В середине озера спокойно плавала стайка уток. Они понимали, что человеческая жестокость их не достанет. Но возможно, видели и наше настроение. Как не легко было расставаться с озером, но пора было возвращаться к Саше. Нам казалось, что мы увидим его только поздно вечером, но через полчаса мы уже были на той поляне, где когда-то собрался весь клуб Элегия и гадал где же эти озера. Еще через полчаса мы рассказывали Саше о свершившемся факте. Саша тоже не дремал. Помыл автомашину, сварил борщ и нагрел для нас воды. Ночевать все же решили в бухте Джигит. Именно с этой бухты Арсеньев начал свою Вторую Большую экспедицию. Приехали к ней в полной темноте. Поставили на песке  у моря палатку. На примусе подогрели оставшийся борщ и вскипятили чай. Саша храпел в эту ночь на редкость изобретательно. Видимо на него подействовала полная луна. Понял, что уснуть не удасться, вылез из палатки и пошел гулять вдоль берега по этой огромной бухте. В разрывах туч луна была страшной и в то же время притягательной. Вода на море светилась каким-то неестественным ярким светом. Решил сделать снимок. Автомашина была закрыта. Пришлось разбудить Сашу. Взяв у него ключ, открыл автомашину и достал фотоаппарат. Оглянувшись, увидел шагающих  к автомашине Сашу и Анатолия.
-Вы чего это поднялись? Спросил их удивленно.
-Как чего? Встречать рассвет. Они ответили хором.
-Так время-то нет еще трех часов.
-А мы думали, что ты пошел встречать рассвет, и тоже встали.
 Посовещавшись, решили попить чай и ехать встречать рассвет в Рудной Пристани. Все ближе к Дальнегорску, где надо было заклеить и забортировать запаску. Рассвет над мысом Бринера был красивым. Кроме Дальнегорска нигде задерживаться не стали. В Кавалерово вновь сделали снимок скалы Дерсу Узала. Когда поднялись на хребет, разделяющий реки Уссури и Сучан, Саша вдруг предложил подъехать, как он сказал, к красивой скале.
-Да это же Молодежные Столбы! Оживленно выкрикнул Анатолий. Я там никогда не был. Признался Анатолий.
 -Не был и я. Ответил ему в тон. Об этом  мог только мечтать.
Саша без раздумья свернул с трассы на дорогу, которая вела к этим Столбам. Скалы увидели издалека. Еще долго ехали к ним, путаясь в дорогах. Выехали к шалашу. Анатолий предположил, что где-то здесь надо искать тропу к скалам. Тропы не нашли. Пошли, разбившись друг от друга к вершине какой-то горы. Нашел скалы Анатолий. Он крикнул нам. Когда пришли к нему, он уже залез на одну из скал и восторгался видом. Действительно вид со скалы оказался красивым. На Севере двумя вершинами стояла гора Голец. О восхождении на эти вершины написал в книге «Мои путешествия» академик Куренцов. У нас с Анатолием сразу же возникло желание побывать на этих вершинах. Сделав с десяток снимков и налюбовавшись, вернулись к автомашине. Без всяких происшествий доставили Толю до Партизанска. До самого палисадника, в котором перед окнами дома стоял красавец кедр, посаженный Анатолием в далеком детстве. Вот что остается на Свете, когда мы уезжаем или уходим… Надо садить деревья, еще лучше кедр. Он передаст информацию далеким потомкам, которые,  любуясь деревом, быть может, вспомнят и о нас грешных…

                Фото-путешественник Приморья
                В.Маратканов