Шато-Гайар. эпизод 31

Ветер рвал ночной мрак.  Казалось, под его натиском стонали не только крытые черепицей башни, но и каменные стены в их основании в любой момент готовы были рухнуть, сметаемые ураганом. Клоре слышала, как беспокоились  лошади в конюшне: животные словно учуяли древних, невидимых человеческому глазу духов, которые примчались в Шато-Гайар во время утренней грозы и теперь бушевали, не желая покидать крепость. Они словно сражались с ветром, а может, наоборот, они попали сюда вместе  с ним.  Клоре почудилось, что в завываниях бури слышны голоса. Они перекликались в пустых бойницах башни Воронов, проносились по галерее Южной Сторожевой башни, а в следующий миг голоса призраков раздавались в башне мучеников. Там, где стоял на посту Фрэнсис.
Именно туда направлялась сейчас Клоре.
Она поднялась на первую ступень деревянной лестницы, опоясывающей башню снаружи, и взялась за перила. Поручни были скользкие. Отшлифованные мозолистой мужской рукой. По этим ступеням каждые три часа поднимались и спускались стражники, которые несли на верхней галерее башни круглосуточный караул.
За этими стенами сидели в заточении самые опасные преступники. Клоре как-то слышала от солдат, что здесь таится столько тайных ходов, что при прежнем коменданте, который был не так внимателен к заключенным, многие из них  просто  умирали с голоду, так как не всем в гарнизоне было известно о каменном лабиринте, затерянном внутри башни. Именно поэтому ей и дали название башни Мучеников. Разве было что-нибудь мучительнее, чем задохнуться от нехватки воздуха, или разлагаться заживо от собственных испражнений, или умереть от жажды просто потому, что кто-то не нашел двери, ведущей в камеру несчастного?
Немногие солдаты, которые приходили к женщинам в Белую башню, были разговорчивы. Да и шли они туда не для пустой болтовни с дамами. У них  к ним были другие, более плотские потребности. Но Клоре всё же узнала от них, что при командовании в Шато-Гайар господина Берсюме, многие самые дальние темницы были замурованы, а камеры, расположенные в фундаменте башни, где во время весеннего половодья стояла вода, теперь пустовали.
И всё же Клоре каждый раз поеживалась, когда, стоя у окна своей комнаты, ее взгляд обращался к этой башне. Может быть, там сейчас находится ее сосед, барон де Рби?
Когда она вернулась в крепость, первым делом она поспешила узнать , удалось ли ему помочь своему сыну. Но темница Кила оказалась пустой. Она заглядывала в щель в стене и днем, но там по-прежнему никого не было.

Клоре зацепилась рукой за острый каменный выступ на стене и разодрала кожу. Ветер тут же обдал свежую рану прохладой, слизывая каплю крови, проступившую через одежду. Девушка стиснула плечо ладонью и поспешила наверх. Она стала на последнюю ступень лестницы и посмотрела вниз. До земли было так далеко, что факелы, прикрепленные к стене у основания башни, были похожи на маленькие мигающие яркие точки. Она сошла с лестницы и, обогнув каменную стену, оказалась в узком коридоре, от которого по обе стороны расходился нижний ряд галерей. Она заметила стражника, стоявшего у бойницы. Но, приглядевшись к нему, поняла, что это  не тот, кто ей нужен.
Клоре поспешила наверх. Туда, куда вел узкий коридор – на верхнюю галерею, опоясывающую крышу башни.  Там не было бойниц. Галерея была открыта и представляла собой широкий выступ, выдающийся от основания крыши и огражденный высокими деревянными перилами.
Она отсчитала восемь ступеней и оказалась на обдуваемой всеми ветрами площадке. Здесь, наверху, ветер бушевал с неистовой силой. Он срывал с нее одежду, путал собранные в хвост волосы. Казалось, он хотел напугать ее.
Где-то совсем рядом, в башне, завыл призрак. Но Клоре не боялась его.  Она поднялась сюда одна. Спустится ли она вниз одна?
Пойдет ли он за ней?
Вот что сейчас больше всего волновало ее! И никакие призраки ей  были больше не страшны!
Последует ли за ней Фрэнсис?
Она уже несколько мгновений смотрела на него и чувствовала, как обжигает жаром что-то там, внутри. Ей не было больно от этого жара. Нет. Это пламя согревало ее. Этот мужчина….
В нём была ее сила.
И в пламене любви, которым пылало ее сердце.

Он стоял в нескольких шагах от нее и смотрел в темноту. Его взгляд улетел далеко-далеко. Туда, где черная, как сажа, ночь перекликалась с бурей. Пластины на его кирасе, опоясанной кожаной перевязью, позвякивали на ветру.  Казалось, еще миг, и ветер собьет его с ног и сбросит в бездонную пропасть, на которую сейчас, в этой кромешной мгле, походил двор Шато-Гайар. Но Фрэнсис твердо стоял на ногах.
Он был похож на одинокий утес, который возвышался посреди бушующей стихии, но не поддается  ей.  И дождь, и ветер, разбиваются о его склоны, а он остается  непобедим. Всегда.
Она старалась запомнить его таким, каким он был сейчас. Она  спрячет  этот образ далеко-далеко, где никто не сможет отыскать его в уголках ее памяти. Там, где он останется жить навсегда.
Увидит ли она перед расставанием его лицо? Без шлема. Какое оно?
Он почувствовал, что она здесь.
Он повернулся и посмотрел на нее.
Как он мог сомневаться в ее любви?!! Как он мог заподозрить ее и Ангеррана?!!
Какие у нее глаза!
Она коснулась рукой деревянного поручня и пошла к нему.
Он отсчитывал ее шаги.
Один.
Еще один.
Еще.
Она остановилась.
Факелы, закрепленные в кольцах по периметру галереи, освещали их. И ни беснующий ветер, ни темные как пропасть ночные небеса не могли погасить этот свет. Свет, исходивший от факелов и от их пылающих сердец.
Он не стал поднимать нижнюю часть забрала. Она видела его бледные губы. Они были так близко, что ее рука потянулась к шлему, желая снять его.
Что она увидела в его глазах?
Ее рука замерла на полпути.
Что в его взгляде удержало ее?
- Фрэнсис!
Она прошептала его имя, но этот шепот заглушил шум бури.
Больше не было ни урагана, ни ночи. Ничего.
Только они вдвоем и белый лист пергамента, который должен был разлучить их навсегда.
Клоре подняла руку и протянула свиток Фрэнсису. Он взял его. Взломал печать и, повернувшись к свету факела, стал читать.
Клоре почувствовала, как  где-то в груди сжалась в комок ее воля. Ее решимость. Ей вдруг захотелось, чтобы  сейчас, пока он не дочитал документ до конца, ветер вырвал бумагу из его рук и унес далеко-далеко отсюда. Туда, где совсем недавно блуждал его взор. И тогда они останутся здесь навсегда. Навечно. Но уже вдвоем. И какая разница, что они никогда больше не будут свободны. Главное, они будут вместе. Сейчас. И всегда.
Но он крепко держал пергамент в своих руках.
- Какова цена моей свободы?
Он посмотрел на нее.
Разве может она солгать, глядя в эти глаза?
Он ждал ответа.
У нее никогда ничего не будет дороже этого взгляда!
- Я обещала ему вернуться!
- Вы любите его?
- Нет!
- Тогда что Вас связывает с ним?
- Я дала слово, что вернусь.  Только тогда документ о Вашем освобождении от службы вступит в силу.
- Мне не нужна такая плата за свободу!
- Это еще не всё.
Сейчас она откроет ему то, о чем не знает никто. Ни Готье д,Лон, ни Робер Берсюме, ни даже сам король. Только она и Гийом. Да еще Ланвен.
Она забрала его взгляд с собой.
- Он  единственный, кто может помочь мне отыскать…моего ребенка… его сына.