Книга 2. Легенда о падающей Бальтире. Ч. II. Гл. 3

     Глава 3. Портал



     Из мрака океанской впадины, как через внезапно распахнутую дверь, переступить в охваченный дневным сиянием сюрреалистический мир, где с ним могло произойти всё что угодно.

     Грэм был ошарашен. Место, где он оказался представилось мужчине частью гигантского Эллипсоида, половиной огромного "яйца", в котором прозрачное основание имело форму вытянутого эллипса.

     Единственным объёмным предметом огромного пространства была тоже геометрическая фигура.
     Стоявший в центре зала чёрный Куб поражал не только своим размером, но и необычными фиолетовыми всплесками, исходившими из его зрительно непроницаемого объёма.

      Осмотревшись,  Грэм взглянул на себя. В мокрых плавках и босой. Вид не парадный. Ничего, его примут и таким. В фантастическом дизайне его атлетические формы смотрелись вполне уместно и по-сценически красиво, что Грэма даже позабавило. Переживать по поводу своего внешнего вида он не станет. Достаточно тех испытаний, которые он стойко перенёс, когда последовал за Либель, оставив сына на попечение Рэда.

      Прозрачный пол с клокотавшей под ним субстанцией всех оттенков фиолетового, синего и белого спектра, вызывал недоверие своей хрупкостью. Но эти же извивавшиеся под ногами разноцветные струи, символизируя духовность, красоту и некоторую магию незнакомого места, привели разбалансированные мысли Грэма в состояние стойкой, оптимистичной уверенности.
     Чрезмерный оптимизм обычно ведёт к провалу и разочарованию. Но не всегда. Преуспевают те, кто рассчитывает преуспеть. Грэм был одним из немногих, кто не пасовал перед призрачным шансом. Как правило, он его проверял, испытывал и оценивал на успешность.

     Оказавшись в незнакомой обстановке, Грэм на секунду замешкался, но, справившись с эмоциями, отбросил страх и подумал, что на свете есть столь занимательные вещи, которые он никогда не оставлял без внимания, пропуская через себя.

     Стать пленником "параллельного" Мира, о существовании которого он никогда не мог говорить всерьёз! И вот он сам же обнаружил скрытый в океане портал, который перенёс несостоявшегося утопленника на неизвестный уровень, куда тот был не просто допущен, а скорее приглашён. Вот только кем?

      Прикинув на глаз габариты Куба (длина грани не меньше десяти метров), академик заметил, что в Эллипсоиде он не один. Перед впечатляющей воображение чёрной махиной стоял ряд больших кресел, обитых тёмным блестящим материалом. Над высокой спинкой крайнего виднелась черноволосая шевелюра."Хозяин", так обозначил Грэм сидевшего в кресле массивного мужчину, который не торопился пойти навстречу гостю.
      Как видно, ему самому надлежит проявить вежливость, и, невзирая на неуместный "пляжный ансамбль", подойти к нему первым, если такова его воля.
   
     Впрочем, мысленно вспылил Грэм, он здесь отнюдь не по своей прихоти. И "ушёл" из жизни так глупо и необъяснимо не только из-за психологического срыва, а под ощутимым давлением таинственного организатора их встречи. И вот он здесь, в его "логове". Осталось представиться и объясниться.

     Не испытывая страха, скорее под влиянием озорного любопытства, великолепный Грэм-десятый в фирменных плавках и на босу ногу был на полпути к хозяину дома, когда сидевший в кресле незнакомец поднялся, сделал пару шагов ему навстречу и остановился. Огромный, в поистине "царском" золотом облачении. Грэм сконфузился, вдруг ощутив неуместность своего внешнего вида.

     Давно не ребёнок, знаменитый академик, негласно возглавлявший научную, политическую, финансовую и экономическую элиту планеты, растерялся как маленький мальчик, мироощущение которого сковало ожидание заслуженного наказания или великодушного поощрения.
     Впрочем, истинные гении ведут себя не как простые смертные. Совладав с собой, двухметровый Грэм продолжил невозмутимо отсчитывать шаги пока не досчитал до сорока. Между мужчинами осталось не больше шага. Тот, в золотой одежде, так и не сдвинулся с места. Несмотря на заметную разницу в росте, оба были под стать друг другу - широкоплечие, статные.

     Грэм рассматривал Хозяина снизу-вверх с неподдельным интересом и смятением. Этот властный, бездонный взгляд, эта едва уловимая холодная улыбка... Перед великим сорэмянином, мужчиной высокого роста и крупного телосложения, с благородным, запоминающимся лицом, возвышался царственно прекрасный представитель бесконечно удалённого мира, который медленно поднял согнутую в локте правую руку раскрытой ладонью к гостю.

     Приветственный жест, ответить на который у Грэма не получилось. Облачённый в золото мужчина не был жителем Сорэмы. Их заметная внешняя схожесть могла восхитить и обнадёжить, был бы тот обычным инопланетянином, чья космическая база скрывалась на дне гигантской впадины мирового океана. Но тот им не был!

     Чрезвычайно жуткое, пронзительное осознание ошарашило Грэма своей очевидностью!

     Могучий, всесильный. Внутренне недоступный и непостижимый... Он был другим! Огненным вихрем, раскалённой плазмой, неизвестной формой материи, наделённой всесильным разумом и фантастическими способностями... Но только не человеком! Из-за ограниченности человеческого ума его не может постичь простой смертный. А таким рассматривал себя Грэм, но это не означает, что "непостижимое" следует вычеркнуть из своего сознания.

     Космос - чрезвычайно сложный организм с беспредельным количеством форм материи и энергии, и сложнее всех схем, которые наука пыталась выстроить не одну сотню лет. Она не в состоянии сделать это и сейчас.

     Космос не исчерпывается вещественным миром, воспринимаемым органами чувств обычного человека. Современная наука со всеми её физическими законами не в состоянии объяснить, как всё появилось, и по этой причине чем больше о Космосе становилось известно, тем глубже оказывался тупик, в который погружались и теоретики, и естествоиспытатели. И таким он останется для учёных навсегда - непостижимым и привлекательным одновременно.

    Академик Грэм был убеждённым атеистом, считая,что миром управляют не потусторонние силы, а человеческий разум. Наделив пришельца фантастической значимостью, Грэм осознанно признал в нём высшее существо, ибо на свете есть столь занимательные вещи, необъяснимые с точки зрения здравого смысла, но, вопреки ему, имеющие право быть. И если это так?...

     С момента возникновения Вселенной в ней царит неизменный порядок, которого не может быть, если за порядком никто не следит. Отгадка может быть и такой: потому что Вселенную создал Высший разум, который этот порядок и поддерживает.

   
     - Ты Огненный Бог? - спросил Грэм и заколебался.


     Не ответив, величественный незнакомец сам дотянулся до руки Грэма и, как бы подтверждая мелькнувшую в его голове мысль, сжал задрожавшие пальцы академика приветственным жестом. На что сердце сорэмянина ответило неистовым биением, которое привело в норму всего лишь прикосновение загадочного инопланетянина к его вспотевшему лбу. Академик тут же успокоился, переключив внимание на особенного вида изделия, украшавшие одежду пришельца: пряжка на широком брючном ремне и зажим на правом плече полупрозрачной рубашки в виде трёх сцепленных между собой звёзд.

     Выполненные из драгоценных кристаллов они как некий глубокомысленный символ подчёркивали всеобъемлющий статус их владельца. Его Божественную сущность, его редкое величие, внутреннюю мощь и... властное мужское обаяние.
     И Грэм, кем бы в действительности не был его таинственный Хозяин, отдал ему должное.


     Между тем, Хозяин отпустил руку сорэмянина и кивком головы указал на кресла перед Кубом. Радушно и как-то обыденно приглашая Грэма продолжить знакомство в непринуждённой обстановке. Академик невозмутимо откликнулся, шутливым жестом извинившись за свой непрезентабельный вид.


     Кресла стояли в нескольких метрах от чёрной махины. На подступах к ней сорэмянин ощутил на своём лице исходящие от неё волны. С подобным явлением не столкнёшься на Сорэме. Это из непроницаемой глубины Куба наружу вырывался космический холод и из него же слышался хорошо различимый шелест, нашедший отклик в сердце Грэма.


     Заинтригованный Грэм  заторопился к Кубу. Вспыхнувший в глазах академика интерес не остался незамеченным. Хозяин сделал предостерегающий жест. Академик послушно остановился.   К  Кубу подошёл сам Хозяин. Положив руку с золотым обручем на запястье на вдруг загудевшую от прикосновения поверхность, пришелец особенным тоном оповестил - и это был глас Бога: бархатный бас, такой же неповторимый как его обладатель:


     - Это голоса молодых и старых звёзд. Это вздохи гор и океанов. Это миллионы мелодий прожитых жизней, и не только разумной материи. Это трагедия и пафос бытия. Это зов смерти и жизни, что дано слышать только мне.


     - Ты Творец? - Грэм вскинул руки в молитвенном жесте. Непроизвольно, но весьма красноречиво. Акадмик никогда не заглядывал в культовые сооружения, а сейчас был готов упасть ниц.


      - Верным будет то, что чувствует твоя душа, Грэм,  - низким тембром прозвучал исчерпывающий ответ.


      Хозяин отошёл от Куба, опустился в стоявшее недалёко от него кресло.  При должном воображении можно было подумать, что ряд кресел занимал удобное место перед огромным, затуманенном экраном.


     - Моё имя Крэйндар. - наконец представился незнакомец, движением кисти с именным перстнем на безымянном пальце напомнив академику, что хотел бы видеть его в соседнем кресле.

     - Пока ты мой гость, Грэм. Чувствуй себя соответственно. Хотя предупреждаю, в свой теперешний дом ты больше не вернёшься.


     - Наверное, это хорошо. - заметил сорэмянин, не торопясь устраиваясь рядом. Имя Крэйндар было ему знакомо. Так же звали звёздного гостя, исчезнувшего вместе со своим золотым шаром больше века назад. Впрочем громогласно удивляться совпадению имён было не по теме. Вслух Академик лишь усомнился, что "воскрешение" утопленника способно кого-то вдохновить.

      
     - Согласен, зрелище не из приятных.


     Доброжелательное сокращение мышц на красивом, мужественном лице инопланетянина отозвалось в сердце Грэма весьма ощутимым холодком. Обладая мощным характером и трезвым рассудком, академик как никто другой справлялся со своими эмоциями, поэтому и сейчас, находясь в обществе вселенского разума, он старался не растерять присущего ему чувства юмора. А поверхностное отношение к такому явлению, как жизнь, сохранялось при нём при всех мыслимых и прочих обстоятельствах.

     Поразить его мог только субъект, обладающий всеобъемлющим интеллектом, силой воли и силой духа. Образец схожего вида сидел рядом с ним и вещал:

    
     - Надумав вернуться немедленно, ты окажешься в противоречивом будущем. Возвращаться в прошлое? Зачем? Это хлопотно и скучно. Пока же останемся в настоящем, в реальности, которая готовит массу сюрпризов, что интересно. Мы в сотне тысяч световых лет от твоей планеты, Грэм.


     - Интерес к чему-либо - увлечение сугубо личное. - Грэм вспомнил о сыне.
О маленьком мальчике, которому мог бы дать так много, но уже ничего не даст.

     Развить в себе чувство жалости к собственному сыну до масштабных размеров ему помешало вдруг осмысленное им сообщение  Крэйндара. Они не на Сорэме? Они летят к незнакомой планете, где уже он сам станет инопланетянином?


     - Забавный финиш, - величественное лицо соседа украсила лукавая улыбка. - Космическая база присутствует на Сорэме несколько тысяч лет. А вот как портал перехода в другое измерение она использовалась не часто и немногими.

     - Из этого следует...


     - ...что мы прибыли к месту назначения. Ты  в моём Огненном доме.


     - Быстренько.


     - Когда хочу, я действую именно так.

    
     - И, разумеется, наверняка. Почему я здесь?


     - Чтобы подняться на новую вершину, нужно спуститься. Немногие правят миром, Грэм. Только поэтому ты был посвящён в тайну Луанской впадины.


      - Осталось подыскать подходящую вершину. - Грэм усмехнулся, откинулся на высокую спинку кресла и, заложив руки за голову, с показным воодушевлением уставился в высокий свод.


      - Вершину выберу я. Ты станешь моим Посланником, Грэм. Проводником моей воли на планете Земля. Имя твоё будет - Леонардо... Леонардо да Винчи.


      - Посланником? - переспросил Грэм. - Интересное поручение.Твой посланник. Твоя воля. Увы, мой век недолог. Почётная должность как раз то, что поспособствует мне завершить свой путь красиво.


       Глаза академика загорелись как у озорного мальчишки, который заподозрил, что ему светит захватывающее приключение, в котором его напарницей могла бы стать Посланница Либель. Мать его единственного сына - наследника великой династии Шер.

       Мужчины заговорщицки переглянулись. Тот, кто был в плавках, остался сидеть в кресле, а другой - великая вселенская сущность - легко поднялся и направился к Кубу, внушительный объём которого загораживал перспективу. Прислонившись к чёрной поверхности, он почти собрался внести ясность относительно  Либель. Что было лишним. Грэм успел во многом разобраться и смирился с мыслью, что Либель ускользнула из его жизни по всей видимости навсегда.

     У некоторых народов есть поверье, что в младенца входит душа деда или иного представителя той же родовой группы. По этому поверью в сыне Грэма-десятого могла бы разместиться бессмертная душа академика Сабори, друга космического пришельца по имени Крэйндар. Чтобы это случилось, Грэм должен был постараться. И он охотно выполнил эту задачу. Новое тело великого Шер Сабори выносила инопланетянка Либель, "заброшенная" на Сорэму выполнить эту миссию.
     Формально Грэм сыграл роль начала - и только. Младенец, с внедрённой в него матрицей академика, уже изначально был приятелем Крэйндара, который его терпеливо ждал.
     А Либель? Получив свою порцию удовольствия, Либель-посланница отправилась покорять очередную вершину: "Это моя жизнь. Я не могу иначе".

     Всё по тому же поверью, в реальном, физическом мире в младенце наряду с сохранением определённой части якобы бессмертной души, развивается другая самостоятельная личность, которая не помнит о своих прошлых жизнях. И вот именно к ней были обращены отеческие чувства Грэма. Дальнейшая судьба фактически осиротевшего ребёнка была ему не безразлична.
     И всё же Крэйндар прав: когда он ушёл вслед за Либель - это был его выбор.
История  полна непрактичных взглядов, которые вдохновляли людей на усилия, сделавшие эти мечты реальностью.

    Решив,что он поступил обдуманно, академик погрузился в непривычное для себя расслабленное состояние и задремал.



Глава 4.


( глава редактируется)