Глава 18

                Где Феранор получает неожиданное предложение,
            а давние долги напоминают о себе в самый неподходящий момент.

      Растянутая вереница всадников и гружённых поклажей верблюдов медленно ползла по дороге. Надуваемый с моря ветер надувал парусами жёлтые плащи сафуадов, трепал вымпелы на копьях эльвенорских воинов. Едущие позади кавалькады воины эмира распевали песню — тягучую и, донельзя, заунывную. Певунами их наградил Бабек-Мирза ещё в Шандааре, где они останавливались для отдыха.
    На этот раз они разместились во дворце самого правителя. Митру и Феранору пришлось посетить несколько званных обедов, где любопытный эмир пытался выспросить их о походе. Как понял Феранор, их истинная цель осталась для него тайной.

                ***
     — Вы, конечно же, ловили Чёрного Ястреба, да покарает Алуит эту безбожницу и блудницу! — эхо голоса Бабек-Мирзы отражалось от округлого потолка, расписанного изречениями двенадцати Пророков и цитатами из Хтабанса.— Хвала Всевышнему, что Саффир-Шах — да будет вечно благословенно имя его! — снизошёл к мольбам вернейшего своего слуги, прислав сафуадов, с Молодым Львом во главе! Теперь, караванщики идущие из Шандаары в Альмадин и обратно неустанно благодарят Алуита за избавление!
     — Алуит — свидетель, вы воздаёте мне незаслуженные почести, Бабек-Мирза,— ровно отвечал Митр.— Злодейка оказалась изворотлива для меня...
     Феранор скромно помалкивал, слушая беседу эмира и царевича через персонального толмача — Бальфура. К этому времени тот почти оправился от ран и лишь немного прихрамывал.
     — Я счастливый человек, потому что при жизни узнал, что великую доблесть Молодого Льва превышает только его скромность! — подольститься эмир и захлопал в ладоши.
     Это было не проявление восторга, как вначале решил Феранор, а всего лишь вызов слуг. Двери распахнулись и в зал, где изволил принимать дорогих костей Бабек-Мирза, вошло полдесятка красивых девочек, одетых в рубахи и шаровары, вырывающие глаз своей яркостью. Они несли широкие подносы на которых стояли полные кушаний блюда, в основном фрукты и сладости.
     Чтобы соблюсти этикет эмир трижды предложил гостям отведать угощения сделав это быстро и скороговоркой. Феранору натерпелось узнать, что-нибудь о Сагмире.
     — А что слышно о самой разбойнице? — спросил он через Бальфура.
    Бабек-Мирза с удовольствием подхватил эту тему. Из его короткого, но пресыщенного льстивыми и высокопарными фразами рассказа Феранор узнал, что банда Чёрного Ястреба прекратила существование.
     — Говорят, её зарезали собственные головорезы,— не без злорадство добавил эмир.
    «Жаль»,— подумал Феранор совершенно неожиданно для себя.
    Он даже пропустил объявленный по этому поводу тост.
    — А скажите мне, почтенный Бабек,— осушив чашу до дна проговорил Митр.—Возвращаясь обратно мы наткнулись на пустой кишлак где нашли безглазые трупы. Как водится, мой проводник винил во всём демонов пустыни и чёрное колдовство. Не доходили ли до вас слухи, кто мог совершить это злодейство?
     — Мне доводилось слышать об этом,— грустно качнул тот высокой чалмой и вздохнул.— Из нескольких кишлаков вдруг пропали все жители. Думаю, это проделки Чёрного Ястреба или других разбойников. Пустыня ведь рядом, а среди бохмитов находятся отступники, которые, забыв о том, чему учили Пророки, грабят и угоняют в рабство правоверных, будто какой-то скот. Им очень нравится, что дремучая чернь списывает их дела на злых духов!

                ***
      В Шандааре они провели три дня. На прощанье эмир предложил выделить им эскорт и Митр предложение милостиво принял. До Шагристана им пылить десять дней, а перемётные сумки полны золота.
      Город они увидели к полудню.
     — Виндолин![1] — выдохнул Феранор.
    За кольцом городских стен, занимавших половину горизонта, бугрились коробки домов. В промежутках, между цветными крышами бетелей и вонзающимися в небеса иглами минаретов, сверкала морская гладь.
     Почти две луны прошло с того дня, когда сводный отряд людей и эльдар тихо и без помпы покидал царский город. Тихо и буднично они возвращались.
     В воротах им неожиданно преградили дорогу. Десяток солдат, с маленькими круглыми щитами и в кольчужной броне с зерцалами, угрожающе наставили на них копья.
      — Шах-нами…— вперёд вышел начальник ворот, взглянул Митру в лицо, согнулся, скрещивая руки на животе.
      Он что-то быстро заговорил на высоких гортанных звуках. Царевич ответил, после чего бросил пару слов своим воинам. Два сафуада неохотно подняли маски-забрала, открывая лица. Только после этого привратник дал знак своим воинам и пропустить их.
     Феранору эта сцена не понравилась.
     — О чём они говорили? — наклонился он к Бальфуру.
     — В городе убили какого-то проповедника и стража требовала от сафуадов показать лица,— пояснил тот.— Указ шаха такой.
     Митр услышал их перешёптывание. Обернулся.
     — Убит улле-Эфебби. Два дня назад в собственном доме. Злодей пробрался к нему в одежде сафуада, скрывая лицо под маской.
     — Тому были свидетели? — спросил Феранор скорее из вежливости, чем действительно желая это узнать.
     — Подробностей я не знаю. Но раз говорят, то да.
     — А этот улле... или как его там?.. Он такая важная персона?
     — Он — проповедник, духовный отец и наставник всего Шагристана.
     — И его никто не охранял?
     — Он никогда не держал охраны. Его дом был всегда открыт для правоверных желающих получить совет. Там постоянно было полно народу.
     — И кто это мог сделать?
     — Алуит! Кто кроме салхитских ассасинов может пойти на такую дерзость?!
     Некоторое время они ехали молча. На центральной улице колонна попала в плотную толпу горожан. Обычно почтительные при виде жёлтых плащей, они не спешили уступать всадникам дорогу, глядели зло и угрюмо, будто искали повод для драки.
     — Только я не пойму,— нарушил молчание Митр.— Какая салхитам выгода в его смерти? Эфебби, да упокоится он с миром, был одним из немногих кто призывал правоверных к миру друг с другом. Теперь люди будут больше слушать тех, кто жаждет новой войны с отступническим Севером. В городах начнутся погромы и расправы над салхитами. Нет, такое точно не в их интересах!
     Кавалькада выбралась на площадь, где ненадолго остановилась.
     — Настала пора прощаться, Феран-ока.
     Командиры обнялись. Простые сафуады и уланы прощались не менее сердечно. Трясли кулаками, уверяли в дружбе и клялись не поднимать друг на друга оружия коли изменчивая Судьба сведёт их на поле боя.
     На площади дороги их разошлись. Люди направились к шахскому дворцу, эльдары повернули к посольству.
                ***
    У раскрытых ворот кавалькаду встречало два эльдара часовых и низенький гвармол в украшенной гербом котте, одетой прямо на голое тельце.
    — С возвращением, хеир Мистериорн,— пропищал он, низко кланяясь.— Хейри Даемара ждут вас с докладом. Просили не мешкать.
    — Волшебница? — уточнил Феранор.— Не Сандар?
     — Никак нет.
    Даемара ждала его в той же комнате, что и в прошлый раз. Феранор отметил, что с той поры она стала более обжитой и уютной. Вьющиеся растения у окон разрослись, оплели всю раму и подоконник. Под ногами шуршал ворсистый ковёр. На столе, задрав длинный нос, исходил паром кунган покрытый чеканкой. Одуряюще пахло имбирём — у Феранора невольно навернулись на глаза слёзы.
     Сегодня волшебница нарядилась в платье из струящегося шёлка в тон глазам цвета лесной листвы. Плотно обтягивающий тело лиф переходил в пышную юбку с шлейфом. Феранор поклонился, скользнув глазами по вырезу декольте и мысленно облизнуться.
     — С возвращением, хеир,— приветствовала она его.— Счастлива, что вы вернулись живым и здоровым. Я следила за вами и в курсе некоторых ваших злоключений.
     — Следила через магверит,— пояснила она, после небольшой паузы.— Не всё время конечно. Но видела как вы рисковали собой спасая рядового улана и как страдали от жажды в пустыне. К моему величайшему горю на таком расстоянии я могла лишь пассивно наблюдать, не имея возможности вам помочь.
    Феранор кашлянул.
     — Может,— протянул он.— Тогда мне и нет смысла рассказывать? Вы знаете о походе всё…
     — Не всё. Например, я не знаю того, что произошло в подземельях. Где лорд Аримэль и остальные эльдары?
    Даемара не прерывая, выслушала рассказ. Когда Феранор коснулся гибели Аримэля, губы её едва заметно дрогнули, а пальцы стиснули в манжеты. Стиснули и тут же разжались.
    — Он всегда был слишком горяч,— она вздохнула, прошлась по комнате, шурша шлейфом, уселась в кресло и прикрыла глаза.— Этот поход должен был стать трамплином в его карьере. Да обретёт он счастье в Хайлаэнэ. Что было дальше?
   Дальше, минуя похороны, Феранор вкратце поведал о обратной дороге. Упомянул и о безлюдном селении с безглазыми трупами.
    — Это я видела,— прервала она, не раскрывая глаз.— Пусть меня не было рядом, но даже через магверит я чувствовала чёрную магию, повисшую над тем местом. Сами не ведая, вы привезли мне очень важные вести, хеир.
    На этом рассказ Феранора закончился и он посчитал, что настал его черёд задавать вопросы.
    — Где лорд Сандар?
    — В банях Таллаки,— ответила Даемара.— Веселится, со своим новым другом. Я отправила за ним гонца.
    — У меня тоже есть, что вам рассказать,— продолжала она тем же тоном.— Но об этом чуть позже. Сперва, отдохните, хеир.
                ***
    Несколько десятков улан выстроились во внутреннем дворе, перед водоёмом. При полном параде. Дружно громыхнули щиты, взлетели в салюте наконечники копий. Исполнявший обязанности командира Гвендиэр Вей шагнул вперёд, отсалютовал.
    — Конвойный отряд построен! — молодцевато доложил он.— Четверо несут караул. Четверо находятся на выполнении задания. Раненный нет. Происшествий нет. Провинившихся нет. Докладывает авастджалин Гвендиэр Вэй!
    — Молодцы,— Феранор даже немного прижмурился от удовольствия, будто вновь на родной заставе.— Только почему провинившихся нет? А о Каэльдаре забыли совсем? Хе-хе… впрочем, пора бы его уже выпустить...
    — Знаменосец Каэльдар отпущен из-под ареста четырнадцать дней назад,— сообщил авастджалин.— Приказ волшебницы Даемары. Он и ещё трое улан выполняют её поручение.
    Феранор обернулся, метнул пылающий взгляд на распахнутые окна волшебницы. Первым порывом было броситься туда, ворваться и потребовать у эльдарки ответа, по какому праву она вмешивается в его дела, но ровно через один удар сердца капитан взял себя в руки. Сухо поблагодарил Гвендира и разрешил отряду разойтись.
    День был жарким и душным. Рабы таскали воду из колодца и поливали полы, чтобы хоть немного освежить воздух. Вернулся отправленный за Сандаром раб, без посла, но с известием, что тот  будет ждать героев похода в Таллакских Банях.
    — Я не пойду! — отказался Агаолайт, услышав о приглашении.— Хватит с меня бань. Да ещё с Сандаром...
     — Вы же почти родня…
     — Родня не обязана любить друг друга.
     — А я схожу, если пустят! — решил Дайгон.— Никогда не бывал в атраванских банях. Говорят, Таллаки лучшие среди них.
     Бальфур мотал головой, прятался за Агаолайта и всячески пытался увильнуть от приглашения, ссылаясь на незажившие раны, которым могут быть вредны горячие камни и водяной пар.
     — Не городи ерунды,— отмели его возражения.— В банях Таллаки есть массажистки. Полчаса под их ручками и ты будешь как новый! А если сделаешь им хороший подарок, то можешь рассчитывать не только на массаж, но и…
     Фразу не договаривали, обрывая её многозначительным подмигиванием от которого щёки Бальфура залило карминовой краской.
     — Идешь с нами, Бальфур,— приказал Феранор.— Выбери самую красивую массажистку и потеряй уже девственность.
     Бальфур совсем стал пунцовым.
     — Что же я подарю? Я даже без денег...
     — Какой-нибудь трофей из сокровищницы,— подсказал Феранор.— Ты ничего не взял? Нет?! Ну и не страшно. У меня есть оттуда пара вещиц. Не думаю, что рабыни в банях слишком уж требовательны...
     Поход был назначен на поздний вечер, когда на крепостной стене меняется стража и бьёт в большой медный гонг. Но перед этим капитану предстояло ещё раз поговорить с Даемарой...

                ***
     Был самый зной, потому окна в комнате чародейки были распахнуты настежь. Залетающий с улицы ветерок приносил гнусную вонь сточной канавы. На подоконнике в вазе, благоухали свежие листья мяты.
     Сама комната напоминала мастерскую книжника. На столе, на стульях и скамейке, на полу и тахте лежали разложенные жёлтые пергаментные листы в которых легко узнавалась амаэльская летопись. Волшебница перебирала пожелтевшие листы летописи, изучала содержимое и раскладывая их по порядку. В этом ей помогали два гвармола.
    — Я думала, вы отложите разговор до завтра,— волшебница отложила в сторону листы.
     — Ожидание — худшая вещь из известного мне,— ответил ей Феранор.— Не люблю что-то затягивать. Впрочем, если я не вовремя, то…
     — Можете остаться,— разрешила Даемара.— Я как раз занимаюсь летописью.
     Вы не слишком-то бережно с ней обращались. На одном листе отсутствует часть текста, а то, что осталось — не читаемо из-за крови.
      — Там был бой,— быстро оправдался Феранор.
      — Понятно,— волшебница слегка прищурила зелёные глаза.— Оставьте нас.
      Последняя фраза предназначалась гвармолам. Оба уродца в то же мгновенье исчезли.
      — Где Каэльдар?
      — Я знала, что спросите,— она стянула с рук тонкие шёлковые перчатки, небрежно бросила их на стол.— Вас не было больше месяца, а у меня было срочное поручение, которое я могла доверить лишь кому-то из командиров. Гвендияр командовал охраной и мой выбор пал на единственного, кто сидел без дела.
      — Он сидел не без дела, а под арестом,— поправил капитан ворчливо.
      — Вы сердитесь?
      — Нет,— сказал Феранор почти не соврав, поджал губы, немного помедлил.— Полагаю, я вряд ли узнаю какое-такое важное поручение выполняет мой знаменосец, но хочу верить, что оно довольно серьёзно.
      — Правильно полагаете,— Даемара взглянула на него из-под чёрных ресниц.— Это не от недоверия к вам. Чем меньше вы знаете, тем лучше выполните свою работу. Теперь поговорим о вас. Присядьте, хеир, мой рассказ будет долгим...
      Рассказ и правда получился долгим и обстоятельным. Феранор без удивления восприняв новость о принадлежности напавших на него в Фарродене убийц к Эрандилам. Несостоявшийся тесть обещал ему неприятности. Правда, как-то не вязалось это с его уровнем, скорее здесь постарался сын Эрандила. Как там его звали… Тайлас, кажется…
      Даемара перешла ко второй части рассказа. Вероятно, что-то промелькнуло в его взгляде, потому что волшебница вдруг замолчала.
      — Продолжайте, хейри,— напряжённо подбодрил он её.— В Эльвеноре меня закуют в цепи. Интересно знать, почему.
      — Вы, в Приграничье, счастливы, раз не знаете, что интриги внутри Домов безжалостнее, чем между Домами,— мягко сказала она.— Вы влезли в них, объявив о желании претендовать на большее чем готовы вам дать. С вами расправились, изгнали без права вернуться.
     Он не ответил, смотрел на неё, кусая губу.
     — Вы знаете кто такой лорд Диран?— спросила она, дав ему время подумать.—  Диран лорд Иллинол.
      — Хранитель Покоя.
      — И глава моего Дома. Наш Дом презирают, зовут не «волками», а цепными псами за ту работу, что мы делаем для «фениксов». Однако это не уменьшает положение лорда Иллинола. Он один из самых влиятельных эльдар после самой Владычицы.
     — К чему вы это говорите?
      — К тому, что наш Дом тоже изгнанник, но сейчас об этом никто не вспоминает. А всё благодаря уму лорда Дирана…
      Её прервал истошный прерывистый вопль, донёсшийся с улицы — так орать мог только осёл, которого тянут за хвост. Феранор посмотрел в окно. Его предположение оказалось верным. У края сточной канавы топтался нагружённый корзинами осёл. Он орал и упирался всеми четырьмя ногами, а мальчик бедин, в чалме и грязных шароварах, тянул за повод, безуспешно пытаясь сдвинуть упрямое существо с места.
     — Это сын солевара,— сказала, выглянув в окно, Даемара.— Каждый день в одно и то же время возит на рынок товар.
     Она хмыкнула, метнула на Феранора быстрый взгляд из-под чёрных ресниц.
     — Мальчик, корзины, осёл… как думаете, капитан, что для солевара здесь самое ценное?
     — Корзины,— предположил капитан.
     — Ошибаетесь,— Даемара мимолётно улыбнулась.— Ослик! Этот неказистый зверёк с заячьими ушками и смешным хвостом с кисточкой. Он возит те семь пудов[2] соли, которые мальчишка продаёт за шесть сотен номисм медью — это меньше одной нашей луны,[3] но для семьи солевара — огромные деньги. Осёл может показывать свой упрямый норов сколько захочет — мальчик не тронет его пальцем. Если с ним что-то случится, эти семь пудов таскать будет некому. Чтобы купить нового, солевару придётся продать и жену и сына. Как видите, самая неказистая роль оказывается самой незаменимой.
    — Надо понимать, в нашей истории вы — солевар?
     — Снова ошибаетесь. Солевар в этой истории только лорд Диран и своих осликов он никому в обиду не даст.
     — Вы — шпионка, верно?
     — В некотором роде...— волшебница мимолётно поморщилась, словно куснула лимон.— Но не называй меня так. Я не люблю этого слова. От него за ланготэ несёт подлостью, подкупом и изменой.
     — А разве это неправда?
    — В отношении меня — нет. Я не даю клятв, которые мне пришлось бы нарушить, не соблазнялась золотом.
    — Но подкупаете других! — уличил Феранор.— Как, например, меня.
    — Если кто-то желает продать секрет, то где позор, если мой кошелёк оказывается рядом? И разве я вас толкаю к измене? Совсем нет!
     — Простите мою солдатскую прямоту,— с чувством произнёс капитан, поднимаясь с кресла.— Но я не верю в то, что копаясь в дерьме можно сохранить непорочную чистоту белых перчаток. Не знаю, для каких целей вы пытаетесь меня обмануть, но со мной это не пройдёт. Во-первых, Сандар мой друг и не станет мне лгать. Во-вторых, я сам видел печать на указе! И, в-третьих, я не поверю, что лорд Эрандил настолько бесстыден, что вмешает политику Эльвенора в свои семейные проблемы.
     — Вы не верите и не доверяете мне,— вздохнула она, тоже вынужденно поднимаясь. — А ведь я искренне хочу помочь! Вы топчитесь по моему самолюбию, вместо того чтоб взять за труд и немного подумать. Для Высоких Лордов дела семьи неотделимы от Эльвенора. А Сандар… Допускаю, что он вполне искренен, в своих обещаниях и может не знать всей правды, но догадываться должен. Не верите мне — проверьте его. В порту у причала стоит торговец под флагом лорда Беренеля. Попросите отпустить вас домой на этом корабле.
    — Всего хорошего, хейри!

                ***
    Бани Таллаки Феранору понравились. Очень даже весьма. Внутри чисто. Светло. Несколько бассейнов с горячей и холодной водой; стены покрыты росписями и картинами; на полу мозаичная плитка; под потолком клетки с певчими птицами. А главное кругом красивые рабыни, массажистки и мойщицы, а не просто опоясанный фартуком банщик!
     Сандар встретил их в зале с бассейном в банном полотенце вокруг бёдер. Стоит ли говорить, что кроме полотенца на нём не было ничего?
    На низком каменном столике стояли подносы с фруктами и сладостями, манили запотевшими боками высокие кувшины с вином.
    — Рад видеть тебя, мой друг! — он заключил Феранора в объятия, дыхнул в лицо неописуемым амбрэ из винного перегара и кальянных смесей.— А это с тобой самые отличившиеся или…
    — Это все,— весомо сказал Феранор.— Кроме Агаолайта. Он не захотел приходить.
    — Вот же не думал, что его семейка столь злопамятна! Впрочем, не обращай внимания на наши дрязги. Лучше представь же мне своих героев!
     — Дайгон льен’Касстар из Дома «Лунного Волка»
     Улан шагнул вперёд, поклонился.
     — Бальфур… э-э.. гхм…
     — Бальфур Лелинталь,— пришёл Бальфур на помощь.— Сын главного закупщика вина для стола лорда Беренеля.
     Он поклонился. Очень изящно и учтиво, будто находился перед троном Владычицы.
     — Ты кажешься мне знакомым! — посол присмотрелся к нему, смешно наморщив лоб и прищурив глаза.— Мы, случаем, не встречались?
     — Возможно, хеир видел меня на корабле,— спокойно ответил Бальфур.— Или на страже.
     — Н-наверно. Если я с кем встречаюсь, то уже не забываю.
     Сандар несколько раз громко хлопнул в ладоши зовя слуг.

                ***
       Чернокожая женщина — красивая и нагая как богиня любви, но крепкая и высокая, как гордландский богатырь — легко подхватила Феранора на руки и, вытащив из воды, положила на плоский тёплый камень. Рядом, её подруга уложила разомлевшего Дайгона. Не успел капитан опомниться, как богатырка ловко вскочила ему на спину.
      — А-а! — заорал он, чувствуя, как в его лопатки упираются круглые колени, а руки с хрустом выворачиваются назад.— О-о-о!
      Ему без жалости выламывали суставы, поддавали в бока локтями, топтали коленями, драили спину скребком из жёсткого волоса. Он не уставал орать и охать. Над его головой заливисто щебетали пёстрые птицы. Пахло сандалом, мускусом и трудовым женским потом, который слетал с чёрного лба негритянки ему на лицо.
      — Лучше покорись, Феранор!— советовал Сандар, прошедший через эту пытку чуть ранее.— Позволь ей делать свою работу. Ничто так не очищает Душу и не расслабляет тело как хороший массаж. Чувствуешь, как хрустят косточки?
     Кости Феранора и правда хрустели, как если бы их грызла очень большая и голодная собака. Неожиданно всё кончилось. Его бережно взяли на руки и положили отмокать в бассейн, рядом с Сандаром. Пустое место на плоском камне тут же заняла следующая жертва.
     — Ну? — требовательно спросил посол.— Что скажешь? Великолепно, а? Великолепно?!
     — О, да-а...— Феранор осторожно пошевелился, проверяя себя на отсутствие переломов.— Ещё ни одна женщина не сворачивала меня узлом и не взбивала как тесто.
      Они пили вино из маленьких фарфоровых кратеров. Сандар успел изрядно выпить и теперь икал, плеская себе на колени вином. Феранор лениво щипал ореховую халву, слушал как под руками массажистки вопит Бальфур. Он был почти счастлив, если бы не маленький червячок сомнения точивший его изнутри. Он подлил Сандару вина и счёл что самое время кое-что выяснить!
      Но начал издалека.
       — Скажи мне, Сандар,— сказал Феранор.— С каких пор Даемара всем заправляет в посольстве?
     — А? — посол вскинул осоловелый взгляд, подумал, пожал плечами.— Да оно как-то само, незаметно… должен же там кто-то командовать?
      — Ты, что вообще там не появляешься?
      — А что мне там ещё делать? — Сандар громко икнул, взмахнул руками, плеснул из чашки вином.— Нет, вот сам посуди. С шахом я встречался, симпатии его завоевал, где подарками, а где ик!.. собственным обаянием. Исполнил всё, что было в инструкциях которыми снабдил меня папенька и даже больше. Я завёл дружбу с Майкуланом — царевичем и наследником трона! Так чего ещё от меня надо? Сидеть в  духоте четырёх стен, слушать занудные поучения Таласпира и Толанора? Да… ик!.. они все пошли!
     Он показал неприличный жест в сторону где находилось посольство. Точнее Сандар считал, что оно находится в той стороне.
      — Но, главным-то всё равно остаёшься ты?
      — Конечно! — подтвердил Сандар и икнул.
      — И твоё слово — решающее?
      — Да!
      — Выпьем за тебя, мой друг! За твою успешную карьеру посла!
      Они выпили. Сандар полностью, Феранор свою чашу лишь пригубил. Налил другу по-новой.
      — Помнишь, что ты говорил, отправляя меня в руины за летописью? О славе, геройстве, важности этого пыльного куска пергамента для успеха нашего дела. Летопись здесь, в твоих руках и добыть её, скажу тебе, было очень непросто.
     — Ты — молодец! — подтвердил посол.
     — А раз я молодец,— ухватился Феранор.— Может я заслужил уже какую награду?
     — Конечно! Тебя,— Сандар икнул.— Совершенно определённо надо наградить! Ты чего хочешь то? Говори.
     — Отпуск в Эльвенор. В порту стоит эльвенорский торговец. Туда, обратно, пару дней там, если ничего не случится, на всё про всё хватит пятидесяти дней. Самое большее шестьдесят. Я подсчитал.
      — Э-э…— посол взглянул на него неожиданно совершенно ясными глазами. Даже икать перестал и, кажется, немного протрезвел.— Я — удивлён!
      — В чём дело?
      — К чему такая спешка? В пути ты можешь попасть в шторм, могут напасть пираты. Почему тебе не подождать, когда вернётся флотилия с «Гордостью Торнэля»? Мы все вместе безопасно вернёмся домой.
      — Сандар,— капитан покачал головой.— «Гордость» придёт через год!
      — Уже меньше. Через десять месяцев,— нахмурился посол.— Но я знаю куда тебе невтерпёж.
      Он вздохнул. Так выразительно грустно, словно собирался доложить Феранору о преждевременной кончине близкого родственника. Без сомнения, будь он чуть более трезв, он бы никогда не сказал того, что сказал того, что собирался. По крайней мере при посторонних свидетелях. Но трезв он не был.
      — Ты хорошо подумал? Ты твёрдо уверен, что тебе надо к ней?
       Негритянка перестала терзать Бальфура и обрадованный эльдар сам сиганул в бассейн, подняв тучу брызг.
      — Я не очень понимаю,— сохраняя спокойствие сказал капитан, — с чего это тебя вдруг взволновало?
      — А ты подумай. Хорошо подумай. Ты мой друг, Феранор, по-этому я  никогда не смеялся над твоей наивностью. Не обижайся, только в сказках высокородная красавица отдаёт сердце бездомному музыканту.
      — Ах в сказках?!
      Бальфур и Дайгон веселились, плескались и пытаясь утопить друг друга в бассейне. Массажистка, скрестив на животе руки, стояла у лежаков, наблюдала за вознёй и крутила головой, когда эльдары звали её присоединиться к ним.
     — А ты слышал о такой вещи как морганатический брак?! — спросил Феранор уже готовый вспылить.— Ты обещал мне за эту поездку славу, деньги и кант ревнителя. Да и сам я не под забором родился. Мой дед…
     — Жил в другом Эльвеноре,— докончил Сандар, сделав упор на «другом».— В этом одного серебряного канта недостаточно чтобы стать зятем Эрандила. Даже если ты останешься последним эльдаром на свете, если у него будет выбор, он скорее отдаст дочь за Саффир-Шаха, чем за тебя.
       Отхлебнув вина, Сандар продолжил.
       — Но Талин и сама не единственная перворождённая,— голос его постепенно обретал прежнюю растянутость, свойственную алкогольному опьянению.— Оглянись вокруг! В Эльвеноре полно красивых незамужних эльдарок, чьи отцы не претендуют на первые роли в Доме и потому менее придирчивы в выборе партий. Капитан, ревнитель, да ещё и герой — да они выстроятся в очередь!
        — Катмэ! Не нужны мне другие! Я люблю Талиан, а Талиан любит меня!
       — Кто спорит, друже? — снова прервал его Сандар, пьяно хихикнул.— Ты очень понравился Талиан, но не называй это любовью. Поверь, я знаю сотню эльдарок из высоких семей и все ведут себя одинаково. Стоит им хоть не на долго вырваться из-под присмотра родственников, как они тут же пускаются во все тяжкие.
       — Что-о? — нахмурился Феранор.
        — Не успокоятся пока не перетрахают всех интересных мужчин в округе — вот что! Да ты и сам это видел. Вспомни где мы с тобой познакомились…
       Поднос с халвой и вином подпрыгнул, перевернулся, с шумом плюхнулся в бассейн. Чашки со звоном разбились о каменный бортик. Сандар испуганно отпрянул.
       — Как ты смеешь?! — зарычал Феранор.— Не тебе судить о нравственности, похотливый кобель!
        Смех и радостные крики плещущихся в воде эльдаров стихли как обрезанные. Они с удивлением уставились на Феранора.
        — Что тебе ведомо о настоящей любви, ты, избалованный сынок сенешаля! — рявкнул он, хватая посла за шею.
       Окунул его с головой в воду, немного там подержал, давая хлебнуть воды. Вытащил.
       — Это тебе за клевету в адрес Талиан! — процедил он.— А теперь отвечай. Меня неспроста отправили в Атраван? Твой папаша сговорился с Эрандилом и приказал держать меня здесь как можно дольше? А?!
       Эльдары навалились на него, скрутили, заставили разжать пальцы. Сандар тут же  выскочил из бассейна, отбежал подальше.
       — Эй, ты чего? Вино в голову ударило?
       Феранор вырвался из рук товарищей. Вылез из воды, повернулся к послу, грозно упёр руки в бока. Вода тонкими струйками стекала по его груди с гривы волос. Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить.
      — Скажи, Сандар, скажи, что я не прав. Поклянись, что всё это ложь!
      Посол потупил взгляд. Сказал, глухо, будто через силу.
      — Я не лгу друзьям…
      — Милорды! — Бальфур встал между ними, голос его немного дрожал.— Что бы меж вами не произошло, это не причина для драки! Прошу вас...
       Феранор долго молчал, отстранёно разглядывая Сандара. Наконец сказал.
       — Извините, милорды, что-то мне стало нехорошо от водяного пара! Пойду на свежий воздух.
                ***
     Он оделся, пристегнул к поясу меч и кинжал. На Душе было скверно. В памяти настырно всплывало одно и то же видение:
     Заросший камышом и осокой берег, деревянная пристань, длинная лодка. Молодой лесовик, отталкивается длинным веслом, жадно пожирает глазами сидящих в лодке девиц. Те громко смеются, смотрятся в маленькие зеркала. Его Талиан сидит на самом носу, подогнув под себя ноги, поглаживает платье и поправляет прическу, искоса поглядывая на гребца и даже не смотрит в сторону берега, где её провожал Феранор...
     Дверь конюшни хлопнула, отворяясь от пинка. Бегун радостно заржал увидев хозяина. Феранор подошёл к стойлу, десять ударов сердца он стоял, словно в раздумьях. Потом вдруг выхватил меч и рубанул по деревянной опоре. Сила удара была такова, что клинок вошёл в толстое бревно на три пальца и прочно застрял в нём.
     За спиной тихо скрипнула дверь. По деревянному настилу конюшни протопали подкованные башмаки.
      — Наступит день и я убью тебя, алв!
      Сказано было на талье, но с таким характерным акцентом, что Феранор невольно подпрыгнул. Стремительно обернулся. Увидел. Плечистый орк, в серой кольчуге под жёлтой атраванской рубахой, остроконечном шлеме с куфией, загораживал выход.
      Феранор почувствовал между лопатками лёгкий укол страха, который быстро перерос в бесшабашный азарт. Он инстинктивно дёрнул застрявший меч — тот сидел прочно — схватился за кинжал.
      Орк спрятал руки за спину, показывая, что не желает драться.
      Феранор крепче сжал рукоять стилета.
      — Что тебе нужно?
      — Говорить! — просто ответил орк.
      Акцент у него был просто ужасный.
      — Так говори.
      Говорить орк не спешил, а Феранор не торопил его. Некоторое время они оба напряжённо разглядывали друг друга. С улицы доносилась певучая речь бединов. Хозяин встречал новых гостей.
       — Шрам на лице…— орк первым нарушил молчание.— Всё сходится.
       В руке его появился золотой кругляш который он ловко метнул в Феранора. Тот непроизвольно его поймал. На ладони лежало золотое эльвенорское солнце в котором кто-то просверлил маленькую аккуратную дырочку.
       — Две луны назад ты заплатил этой монетой двум kurvam. Подтверди!
       — Возможно,— Феранор покрутил в пальцах монету, отбросил её в кучу навоза и с прищуром посмотрел на орка.
      — Я узнал о твоём возвращении едва ты проехал ворота. Мои послухи следили за тобой,— голос орка немного изменился, худое пепельно-серое лицо приобрело плотоядное выражение.— Я ждал подходящей оказии, чтобы поговорить. Но я, думал, ты выше, думал, ты настоящий витязь, раз смог убить стольких воинов. А ты… ты просто молокосос!
      Феранор почувствовал как щёки его начинает палить жар.
      — Что тебе нужно? — он скрестил на груди руки, расправил плечи и вскинул подбородок, придав себе вид гордый и надменный.
      — Ты убил моих воинов.
      Феранор нахмурился, скрывая удивление. Он уже успел забыть о той драке.
      — Ты — Глышак? — угадал он и холодно добавил, желая показать, что в курсе его договорённостей с шахом.— За каждого из них шах заплатил золотом. По законам твоего народа это отказ от мести.
      — Да, я — Глышак. И кроме долга вождя есть ещё долг брата,— орк оскалил жёлтые зубы и рявкнул: — Убитые тобой — мои соплеменники!
      — Ну, давай.— Феранор развёл руки, открывая грудь.— Я сейчас один и… (он покосился на застрявший меч) безоружен.
      Дивно, но ему совсем не было страшно. Ну вот нисколечко. Наверное где-то на уровне подсознания верил, что сегодня ему погибнуть не суждено.
       — Сейчас? Не-ет, мне не нужно убийство,— орк покачал головой.— Сразись со мной. Завтра, на перекрёстке.
      — Тогда мне придётся тебя убить,— Феранор беззаботно улыбнулся.— А я обещал Митрасиру, больше не трогать твоё поганое племя.
     Вожак холодно улыбнулся, если его жёлтый оскал вообще можно назвать улыбкой.
     — Думаешь, что сможешь спрятаться от меня?— спросил он хрипло.— Не думай,  не выйдет! Ты примешь вызов, или больше не вылезешь из своей дыры даже чтобы посрать. Будешь гадить под себя, а я буду смотреть как за вашим забором вырастает гора!
     Он повернулся, собравшись уходить.
     — Не буду с тобой прощаться, алв со шрамом. Мы встретимся скоро.

_____________________________

[1] Непереводимое эльдарское восклицание, выражающее довольство.
[2] Для удобства читателя все меры переведены к их близким земным аналогам.
[3] Напоминаю, что луна это эльвенорская серебряная монета