Сказка для взрослых. Книга 2. Глава 3

ВИКТОРИЯ
«Самое паршивое, что не с кем поделиться», — тоскливо думалось Виктории. — «Вика Смирнова, конечно, догадывается кое о чем, частично, — но она вовсе не подруга мне. Не близкая.» Подругам она пыталась хоть что-то частично рассказать (ту часть, что была относительно приемлема), но в ответ слышала такие банальности, что говорить дальше не хотелось. Их интересовали лишь подробности криминальной составляющей истории, а когда Виктория выражала эмоции и скорбь, — отмахивались: «Ерунда всё! Тебе-то он никто.» Никто… Так про всех можно сказать — если не думать чуточку глубже. Никто никому никто, в общем-то. Кроме родных. Ты должна думать и переживать лишь о родных, и точка.
Главный парадокс заключался в том, что ее наверняка понял бы Андрей. Если, конечно, попасть в момент настроения разговора по душам, когда можно обсуждать все темы, даже те, что на грани. Только редко теперь такое случалось. Чаще он обижался с полуслова, не успев даже дослушать, — теперь это стало уже привычным. Он уставал от бесконечной работы на две ставки, раздражался буквально на всё; с годами характер не становился лучше, скажем. Зато равнодушие к Виктории исчезло. Возможно, потому что теперь она стала равнодушней. Ссоры вспыхивали, но быстро гасли. Порой она всё же могла обсудить с ним вещи, которые ни один друг не понял бы.
Кроме этой темы. Об этом как раз ему нельзя было сказать ничего. Ни про Арсена, ни про Ибрагима… Он понимал, что с ней что-то происходит, но не задавал вопросов. Его душа по-прежнему оставалась загадкой для нее; загадкой, которую не хотелось разгадывать. Это мучило, отдаляя друг от друга дальше и дальше. Но, спросить: «Что ты знаешь?» — значило начать разговор, который уже не остановить. Безысходность какая-то…
Однажды душной летней ночью ей не спалось (впрочем, ей часто не спалось). Она долго читала, потом лежала с открытыми глазами, и, наконец, не выдержала, — встала, накапала себе корвалола, затем спустилась во двор с сигаретой в руке. И вздрогнула. На скамейке возле подъезда сидел незнакомый подросток с рюкзаком за спиной. Поздоровался, подвинулся, освобождая место. И продолжал смотреть в ночное небо, на звёзды. У него не было ни пива, ни сигареты; он явно не ждал такси; даже не смотрел в телефон. Виктория не выдержала:
— С тобой всё в порядке?
Кивнул, улыбаясь.
— Ты кого-то ждёшь?
Покачал головой. Затем произнёс задумчиво:
— Здесь еще совсем тепло. А на севере уже осень наступила…
— На севере — это где?
— В Лисовске, конечно.
(Почему это «конечно»?)
— Ты из Лисовска?
— Да.
— А здесь… в гости к кому-то?
— Нет; я учусь здесь.
— Мы тоже там жили когда-то. Привет Лисовску…
Усмехнулся.
— Точно всё хорошо?
— Да…
Виктория ушла, недоумевая: «Ну, что это могло быть? Не может быть никакого нормального объяснения!» Хотя нормальных объяснений чего-либо в последние годы не наблюдалось давно; пора привыкать. Тем не менее, она сразу заснула; и снилось ей что-то доброе и фантастическое.

Парень с рюкзаком поднялся с лавочки, потянулся, звонко зевнул, словно мяукнул, и… исчез.
АНЖЕЛА
— Что это?! — прошептала Анжела. Она бы взвизгнула, или закричала, но горло сдавило от страха.
Перед её глазами оказалось существо, едва достающее ростом до стремени, одетое в какую-то потертую, замшелую, старинную крестьянскую одежонку; на голове создания, невзирая на летнее тепло, красовалась шапка-ушанка, а лицо… если это было лицо, — казалось, было грубо вытесано из старой деревяшки; на носу, напоминавшем сучок, то ли прилипли, то ли росли березовые листья; рот был похож на трещину в деревяшке. Зато яркие зелёные глаза смотрели на неё с корявой физиономии совершенно беззлобно, хитро и насмешливо.
— Да не бойтесь вы меня, сударыня! — вновь заговорил загадочный незнакомец. — Ну, леший я, леший. Савелием величают. А вы Анжела. После того, что вы на днях разузнали, — думал, встреча со мной, станет куда меньшим событием…
— Откуда вы… знаете? Меня? Что значит леший? Что вообще происходит? — голос Анжелы срывался.
— Для того я и пришёл, чтоб объяснить… И лошадь зазвал сюда (животинки меня слушаются, — правда, при неожиданной встрече, тоже пугаются вначале, шалить начинают). Потому что деваться некуда: больше вам все равно никто ничего не скажет. Да вы бы спешились… Не бойтесь, лошадка никуда не уйдёт, и никто её не съест. А мы с вами прогулялись бы, поговорили.
— Да мне же домой пора! И Лазурь вернуть, — хозяйка, небось, уже беспокоится. — То ли леший мог воздействовать и на людей, то ли всплыло что-то в закрытых уголках памяти, — встреча с Савелием потихоньку начала казаться Анжеле вполне естественной.
— Об этом не беспокойтесь, — мы сейчас в безвременье. Вернетесь из леса вы в ту же самую минуту, когда лошадь начала нервничать.
— Как так?
— Вот так. У вас там время идет, а у нас… тоже, конечно, в каком-то смысле; но для вас, — и для лошадки, — наша встреча будет секундами.
«Не думай о секундах свысока», — прозвучали в голове слова известной песни. Да, бывают секунды важнее дней и месяцев... Она улыбнулась лешему, погладила холку стоявшей, словно в задумчивости, Лазури, и спрыгнула на землю. Савелий протянул было древесные ладони, — но, проявить галантность, подхватив даму, не вышло в силу малого роста.
…
— Пойдёмте… я вас ещё кое с кем познакомлю. Раз уж вышло так… Лучше рассказать все, чем будете додумывать невесть что. Да, — Александру лучше ничего не говорить.
— Я и сама не собиралась, — вскинула подбородок Анжела.
Тропинка, по которой шла Анжела со своим странным спутником, безбожно петляла. У нее даже голова закружилась, чего с Анжелой никогда не случалось. Лес быстро сгущался, но солнечные лучи проникали сквозь листву. Страха не было. Был интерес, пока что. Только вот Анжела заранее предчувствовала свою тоску после… Сейчас она находилась (с ума сойти!) с тем, кто ее понимает, и обещает что-то объяснить; а вот после… Каким бы ни оказалось объяснение, дальше ей жить опять среди тех, кому ничего нельзя рассказать.
— Куда мы идём?
— К другу. Уже пришли, считай. — Они и впрямь оказались на опушке, где виднелась какая-то маленькая хижина, а за ней… кажется, кладбище?
— Феофан — мой старинный друг. Кладбищенский сторож. Тоже с Александром знаком… Все свои, считай.
— Тоже… леший?
— Нет. Говорю — сторож.
— Но и не человек?
— Когда-то человеком был… Затем взяли на такую вот службу. Заместо смерти, должно быть. — Савелий пожал узкими плечиками. — Я как-то в подробности и не вдавался. Всегда знал его таким, какой есть…
— Давно?
— Лет двести, а может, — больше. Нам этот подсчет…
Савелий легонько поскребся в деревянную дверь, обитую проржавевшими железными полосками. Впрочем, сам домик оказался совсем не сказочным. Обыкновенная современная сторожка. Дверь приоткрылась с негромким скрипом, и оттуда высунулась косматая голова.
— Привёл-таки! Ну, здравствуй, красавица! Молодец, не испугалась… — Феофан шире распахнул дверь и отошёл в сторонку, впуская гостей. Ростом он был повыше лешего, смотреть в его чёрные цыганские глаза было намного удобнее. Одет он был по-летнему, в рубаху из грубой ткани, жилетку и мешковатые штаны. — Проходите, располагайтесь. Я вот чайник согрел…
— Здравствуйте, Феофан! — Анжела с любопытством разглядывала сам дом изнутри, и его хозяина. В домике было тесновато, зато чистенько и уютно, хотя печка сейчас и не топилась. Единственное окошко с белыми, вышитыми красным орнаментом с петухами, занавесками, смотрело на кладбище, тем не менее, это обстоятельство почему-то не придавало мрачности.
— Предлагаю перейти на «ты». Как-то с Александром твоим привыкли так…
— Согласна.
Анжела, по примеру друзей, уселась за стол на березовый чурбачок, предварительно оглядев его на предмет сучков, — не хотелось бы джинсы зацепить, — но чурбак был вполне гладким, разве что низковатым для нее. Феофан разлил ароматный, пахнущий малиной чай по керамическим кружкам, поставил на стол плетёное блюдо с неизменными бубликами, вазочку с вареньем из земляники. Энжи машинально взяла чай, сделала глоток…
— Ну-с, с чего начнём? — бодро проговорил Савелий, обхватив кружку обеими тонкими сучковатыми руками.
Анжела думала не долго:
— С клона! Что это значит, как это я могу быть чьим-то клоном?! — выкрикнула возмущенно. — Затем… что это за ноутбук вообще? Чей он; как оказался у Саши; и что всё это значит… Затем — сам Саша! Что значит, —наполовину душа Александра Решетникова, наполовину Арсена?! Про Арсена я читала. И про Викторию. Потрясающая история, но при чём тут мы… я и Олеся! И даже Руслан, наверное…
Голос ее постепенно затихал, становился спокойнее и печальнее.
Леший сокрушенно вздохнул, и выразительно уставился на друга своими яркими, наивно-детскими глазищами.
— Да-а, сударыня… много сразу. Понимаю… Узнать такое внезапно и случайно. Был бы Астарий другом, так не пойдёт же: «Я стар, я стар…» «Я супер-стар», как в анекдоте, — ухмыльнулся кладбищенский сторож; и даже Анжела хихикнула, не удержавшись. В этой странной компании ей было на удивление легко и спокойно. Кто такой Астарий, она не знала, но сердце уже подсказало воспоминание о древней полуразрушенной церквушке и грозном старике-священнике.
— Начнет помощника своего нового предлагать, а тот ни сном, ни духом ведь… Не знает он той истории, перед ним... Да и нам не друг… Ладно! — он хлопнул себя по колену жилистой ладонью. — Как сможем… Постараюсь коротко. Слушай. Астарий, — насколько это известно нам, да и ему, — так сказать, управленец людскими судьбами от Высших Сил. Человек, но почти бессмертный. Но, почти. Направляет, исправляет, подстрекает, искушает, помогает и решает.
— Искушает? Значит, так вот на самом деле выглядит Дьявол? — перебила Энжи.
— В контексте твоего вопроса — да, улыбнулся Феофан. — Я понял тебя, но всё же уточню, что он не тот самый, из Библии… Он управляет на Земле, и связан с Высшими. Он не один, на Земле таких несколько. Больше не задавай лишних вопросов, ибо тогда мы завязнем в этом; и к тому же я знаю лишь то, что знаю от него; и на многие вопросы точных ответов нет… Так вот; несколько лет назад, когда он решил, что стал слишком стар, — (улыбнувшись), — Астарий нашёл себе преемника, — чтобы тот вначале просто помогал, а после, мог, видимо, заменить. Дело это длительное у них. Помощником должен был стать уже небезызвестный тебе Арсен. Не знаю, по какому принципу выбирают; не спрашивай. Но Арсен был духом, ему в любом случае потом нужно было бы тело. Живое. Вот и нашли подходящего человека — Александра Решетникова. Куда делся его дух, или как там они слились в один — этого я тоже не знаю. Знаю, что так… Ноутбук этот Арсену от Астария достался; это… техническое средство их работы. Кстати, — а ты туда влезла! Ничего хоть не натворила там?
— Нет, кажется… Читала только. Хотела у Виктории поправить настроение в семье, нажала на «изменить», но… выскочило столько путей, что побоялась я выбрать…
— И правильно…
— Погоди-ка! — звонкий голос Савелия, до сих пор внимательно слушавшего обоих, заставил Анжелу вздрогнуть. — Ты нажала на «изменить», и ноут послышался тебя? И вообще… открылся тебе? Он же вообще давно должен быть нерабочим, насколько я понимаю…
— Сначала он и был словно закрыт, заменен какой-то непонятной версией обычного компьютера. Я вернула его «к предыдущей версии».
— Значит, он воспринял тебя за свою! Я так понимаю. За наших… Не за человека!
— Ну надо же, какая радость, — буркнула Анжела. — Я бы предпочла, чтоб меня воспринимали за человека как раз…
— Во-всяком случае, я рад, что зазвал тебя сюда. Раз ты не совсем человек (ну ладно, самую чуточку), — это вполне оправдывает твое присутствие здесь. Нам ведь нельзя людям показываться, да тайны раскрывать, видишь ли…
— Но какого лешего, — смущенный взгляд на Савелия, — я клон? Я же сама вижу, что мы с Викторией отличаемся?
— Видишь ли… конечно, ты не изначально клоном была. — Настал черед смутиться Савелию. — Арсен, как ты помнишь, сходил с ума по Виктории этой; Астарий не знал, как ее из его башки убрать, чтоб тот за дело взялся, оставил прошлое в прошлом… И нашёл для него тебя. Очень похожую. Видимо, изменил что-то чуточку в тебе; ну и судьба стала автоматически повторяться.
— А меня, главное, никто и не спросил! — возмутилась Анжела.
— Знаешь, а нас вообще никого не спрашивают. — Задумчиво проговорил Феофан. — ни вас, ни нас. Ни самого Астария, наверное…



   http://www.proza.ru/2019/02/12/240