лимонная

~ Губы ~

Губы.. Её губы.. Он смотрел в зеркало ванной на свои и вспоминал её.. Такие мягкие и нежные вначале.. желанные, манящие.. Как же его трясло, когда он впервые прикоснулся к ним своими. Робко. На грани осязания.. Как боялся, что она отпрянет, скажет что-нибудь неуместно-грубое.. Но нет. Не отпрянула, не сказала. Лишь потом, когда они наконец решили оторваться друг от друга и открыли глаза, она внимательно и долго смотрела на него, словно пытаясь что-то понять..
Что было потом? Ну, а что бывает потом?! Её губы стали для него родными, знакомыми. Дрожь унялась. Появился страх, что однажды она променяет его поцелуи на чьи-то другие, чужие. Она ведь была так красива. Можно даже сказать - отвратительно красива. И темпераментна. На неё вечно все обращали внимание. Где бы она не появилась - тут же становилась центром комнаты, или пляжа, или вселенной. Он стал нервным, истеричным. Часто, вместо поцелуев и объятий, он находил какой-то нелепый повод – кто-то не так на неё посмотрел, она посмотрела в ответ на кого-то слишком долго – и они ссорились.
Ему стало казаться, что её губы стали жёстче. Всё чаще и чаще вместо улыбки они кривились в злобе. Становились узкими, когда она их поджимала в ярости ссор. Потом, конечно, во время примирения они становились прежними – нежными, мягкими, его - но не надолго. Ссорится они стали очень часто.. Он замечал, что она не тут, не с ним, а где-то вдалеке со своими мыслями и переживаниями.
Через какое-то время она конечно же нашла себе другого – спокойного, красивого, уверенного в себе. Моложе, удачливее, перспективнее. И даже, банально, богаче.. Собрала вещи и ушла. Что удивительно - совсем без сцен и ссор. Было очевидно с самого начала, что всё этим и кончится. Для него в том числе. Поэтому он особо и не переживал даже – давно был к этому готов. Лишь до сих пор целуя других, вспоминает её губы.. Такое, говорят, бывает..





~ Клубок ~

Конец недели. Метро. Мы с приятелем после работы едем по домам. Напротив какая-то пожилая женщина мотает из сумки шерстяную нитку в клубок. Мы с приятелем, туповатым, тяжёлым взглядом уставших людей смотрим на действия этой женщины.
- Как только она домотает клубок – всё и кончится, - говорит приятель.
- Что кончится? – не понимаю я.
- Всё! – он выдерживает театральную паузу и продолжает - Иван Игнатьевич купит на всю пенсию лотерейных билетов и ни один из них не выиграет. На МКАДе в страшную аварию попадут тридцать два автомобиля и три автобуса. Во всех розетках пропадёт ток. Из земли вылезут черви и прочие насекомые. И начнут пожирать друг друга и нападать на людей и животных.
Я с недоумением посмотрел на товарища. А он всё продолжал и продолжал..
- Планета прекратит вращение. И начнёт притягиваться к Солнцу. Люди и всё живое на Земле начнёт гореть, крики и стоны наполнят воздух. Или солнце погаснет и наоборот начнётся жуткий космический холод. Вселенная начнёт сжиматься и прекратится пространство и время.

Он замолчал. Мне-то тем более нечего было сказать на такое.. Так и ехали в молчании оставшийся путь.
На своей станции я вышел из подземки. Солнце светило как и прежде. Земля, надеюсь, продолжала вращаться. Всё  как обычно. И я подумал: «Мотает всё ещё тётка клубок в метро. Мотает. Ничего ещё не кончилось».





~ Носки ~

Однажды я впал в депрессию из-за того, что надел разные носки. Не заметил, натянул спросонья похожие, оба в полоску, но немного разные в рисунке и чуть-чуть отличающиеся цветом. Ну, подумаешь, трагедия! - скажут некоторые. - Штаны пониже надвинул и их уже не видно. Так то оно так.. Но факт остаётся фактом - из-за разных носков я впал в уныние, предался меланхолии, меня терзала тоска и  грусть вселенская.

С отсутствующим лицом, я сидел на работе, смотрел на носки и мне не хотелось ничего делать. Хотелось исчезнуть, растворится в небытие. Что бы даже следа от меня не осталось. Что бы исчезли записи в метриках о моём существовании. Мда - сказал я, поймав себя на подобных мыслях. - Это совсем некуда не годится - надо что-то с этим делать..

Я поменял носки местами - депрессия не проходила. Снял их совсем - результат тот же.. Надел обратно.. Ничего.. Встал, походил, выпил кофе. Сел. Депрессия была на месте. Интересно, - подумал я - если я хочу от неё избавиться, это хороший признак или плохой. Наверное хороший всё же.. А может и плохой, может это последняя степень отчаянья. Попытка сознания хоть за что-то зацепиться, прежде чем окончательно сорваться в пропасть..

К вечеру мне стало полегче. А на следующее утро депрессия и вовсе прошла, словно её и не бывало. Но теперь, как только наступал момент надевать носки, у меня всегда немного портилось настроение.







~ Монологи ~

Поздний вечер. Комната. Кровать. Двое. Спиной друг к другу. Он уже в полусне.
Она, повернувшись к нему и обняв: ты меня любишь?
Он, прорываясь сквозь сон обратно: эээ, что?
Она: я спрашиваю, ты меня любишь?
Он: люблю..
Она: точно?
Он, уже совсем проснувшись поворачивается к ней: зачем ты об этом спрашиваешь, почему?
Она: мне это важно знать..
Он: а если я совру, скажу люблю не любя?.
Она: так ты меня не любишь?!
Он: люблю, но уверенна то ты быть не можешь. Слова это одно.. А что на самом деле - даже сам человек порою не догадывается..
Она: нет, если любишь всегда об этом знаешь
Он: нет, как раз наоборот - когда не любишь - точно об этом знаешь, а когда любишь - всё время в этом сомневаешься
Она: ты что серьёзно?
Смотрит на него.
Он: послушай, я не пойму, чего ты добиваешься?
Она: ничего, просто хотела знать!
Он: знать что?
Она: любишь ты меня или нет!
Он: для чего тебе это знать?
Она: ни для чего, отвали!
Он: чего?! - приподнимается на локте и смотрит на неё. - Да иди ты в жопу!
Отворачиваются друг от друга. Спустя минут пятнадцать, он поворачивается к ней и обнимает. Как она улыбается он не видит. Но чувствует, как она немного елозит, устраиваясь поудобнее в его объятиях.
Двое. Кровать. Комната. Поздний вечер.







~ Твитты ~

У моего друга недавно погибла девушка. Смерть была довольно странной и вызвала кривотолки. Многие считали, что это вовсе не несчастный случай, а самоубийство. Я же не знал что и думать.

Пытаясь разобраться в этом, хотя бы для самого себя, я начал изучать её последнюю сетевую активность и наткнулся на твиттер. О котором, похоже, почти никто не знал. Последние записи были такими:

"1. Если умеешь смеяться, почему так любишь грустить?!

2. Иногда мне кажется, что вся наша жизнь это что-то вроде проверки, теста..

3. И вот тебе снова приснилось, Как твоё сердце разбилось.. И ты летишь в эту пропасть, и просишь чтоб не было дна..

4. Мы уже давно изменяем друг друга на молекулярном уровне.. И не в лучшую сторону..

5. Сердце давно вырвали с корнями, а оно до сих пор болит.. Фантомные боли..

6. Я не люблю головоломки. Мне нравятся простые и понятные вещи..

7. Если умножить ноль на бесконечность, получится неопределённость. Это меня тревожит с тех пор, как я об этом узнала..

8. Сердечная недостаточность - общий диагноз для общества..

9. Сначала ты разочаровываешся в жизни, потом в мужчинах, далее - в людях в целом.. А напоследок - в самой себе..

10. Мы очень редко знаем, кому мы снимся по ночам..

11. От любви до ненависти один шаг, обратно - гораздо больше..

12. Тебе уже хочется умереть, хотя, ты ещё и не жила..

13. Любовь очень непросто найти, но ещё сложнее её потерять.."

Стоит ли говорить, что эти записи ещё больше меня запутали. Из них я понял лишь одно, что она не любила моего друга. Да и даже в этом я не был до конца уверен..








~ Дождь ~

Дождь начался неожиданно. Без предупреждения сразу хлынул мощным потоком, не давая времени опомниться. Я бросился к автобусной остановке, в десятке метров от меня. Отряхивая с головы воду рукой, я увидел девушку в летнем платье и туфлях на каблуках, которая, так же как и я бежала сейчас на остановку.

Поставив сумку на скамейку, она наклонилась и стала выжимать волосы.  Потом, посмотрев на меня и отвернувшись, немного приподняла платье и выжала ткань. Я тактично в этот момент отвернулся что бы её не смущать. Немного запоздало, впрочем. Ноги у неё были, что надо. Да и сама она была вполне хороша собою. Мягкие черты лица, длинные тёмные волосы.
Ну и дождь, - услышал я за спиной.
Обернувшись, я увидел что она села на скамейку рядом с сумкой и сняла туфли.
Да, поддержал я разговор. - Льёт как из ведра.
А самое главное, - рассмеялась она, - в прогнозе на сегодня не обещали никаких дождей. Жаркая солнечная погода без осадков, - говорили они.
Я улыбнулся и развёл руками. Мол, что с них возьмёшь.. Возникла пауза. Я пытался придумать, что сказать, но ничего в голову не приходило.

Мы периодически смотрели друг на друга и неловко улыбались. Нам нечего было сказать друг другу. Ни мне, ни ей. Пытаться познакомится, а зачем? Мне почему-то этого совсем не хотелось.. Просто наполнить шуршащую тишину словами? Ещё глупее..

Когда дождь всё же закончился, мы с заметным друг для друга облегчением разошлись в разные стороны. Пройдя шагов двадцать, от остановки, одновременно обернулись, словно проверяя правильно ли мы поступили, что не познакомились и не обменялись контактами.. Улыбнулись друг другу, заметив это совпадение, и побежали дальше по своим делам.






~ Холод ~

- Зачем ты вернулась?
- Я пришла за тобой.
- Почему?
- Потому что без тебя мне холодно.
- А со мной?
- А с тобой мне и замёрзнуть не страшно..
Накрывает его лицо подушкой и наваливается всем телом, что бы он не смог высвободиться..







~ Будет, есть и был.. ~

В том году была самая сладкая черешня за всё время. Или это им так казалось. Они даже не знакомились, просто встретились. И сразу всё поняли. Что потеряли себя и нашли друг друга. Ему было чуть больше семнадцать и он только поступил в один из крупнейший технических университетов города. Ей было пятнадцать и она училась в старших классах школы с литературным уклоном. Впереди у них было целое лето. И вся жизнь. Они чувствовали себя свободными, молодыми, влюблёнными.

Она всё время ощущала себя голой под его взглядом. А он делал её счастливой и спереди, и сзади. И по бокам. И сверху. И снизу. Хотя до этого не имел ни одной женщины. Для неё же было открытием, что языком и губами женщина может довести мужчину до умопомрачения. До такого состояния, что он будет плавиться словно сливочное масло на солнце. Они не ведали стеснения друг перед другом и позволяли себе всё что только можно представить в воображении. В конце, обессиленные и пустые, они любили слизывать солёный пот с кожи друг друга.

По выходным родители уезжали на дачи. То сразу у обоих. А чаще только у него или только у неё. Оставленные родителями квартиры были в их распоряжении.  Они могли ходить голышом и заниматься любовью, ни от кого не прячась и не торопясь.

С наступлением темноты они гуляли по городу и, казалась, что ночь вместе с ними дышит полной грудью. С придыханием и страстным хрипом. Так всё было хорошо и правильно. А ночной воздух пах липой и остывающей, после жаркого дня землёй.

Ему хотелось быть глубже. Стать для неё всем. Воздухом, которым она дышит. Водой, которую пьёт. Землёй, по которой ходит. Небом, в которое она мечтает взлететь. Он тихо шептал ей на ухо слово "люблю", когда она засыпала, боясь говорить это слово, когда она бодрствует.

Она вытеснила все его предыдущие интересы и увлечения. И если раньше он учился довольно неплохо, то теперь, на лекциях в институте, он только и думал о ней. О том, как снова они останутся наедине. Разумеется, его отчислили из института после первого же семестра. И забрали в армию в ближайший призыв.

С распределением не повезло, попал на северный кавказ. Во время его службы началась вторая военная компания. Там был ад. Много крови, много грязи, много всего того от чего хочется бежать. Но в его сердце хранилась любовь. И она его не раз спасала от пули врагов и ножа своих. Хранила, вела своим путём..

Когда, спустя год службы, он перестал получать от неё письма - сразу всё понял. И потерял всякое чувство вкуса. К еде, к женщинам, к самой жизни. Ему стало всё равно что есть. Или что пить. Или как жить.. Или с кем спать.. Когда не чувствуешь вкуса - всё равно, что выдавливать из себя по утрам: переваренную осетрину или мороженную картошку с тушёнкой..

Однажды он со своей группой на горном перевале попали в засаду. Он вызвался вместе с командиром прикрывать отход сослуживцев. Восемнадцать боевиков против двоих молодых ребят. Командира почти сразу ранили. А он методично, одного за другим, одиночными отстреливал настырных боевиков, которые потеряли рассудок и хотели любой ценой уничтожить этих наглых русских.

Восемнадцать бородатых, полных ненависти, сорокалетних мужчин презирающих жизнь и не боящихся смерти. Ждущих встречи с девственницами, обещанными им на том свете. Восемнадцать. Столько же сколько и ему лет. Восемнадцать. Он начал с ближнего и опустил оружие после того как упал самый дальний.

А потом отходил с командиром на плечах, пока не добрался до своих. Полученную награду, он никогда не одевал и не носил. Спрятал в какой-то дальний ящик комода. И хмурился, когда коробочка с наградой попадалась на глаза.

Вернувшись, не стал её искать. Всё и так было понятно. Без слов. О чём говорить?! Восстановился в институте, потом перевёлся в экономический. Закончил без троек. В основном честные четвёрки и немного пятёрок.

После окончания института в нужное время оказался в нужном месте. Со своими знаниями и способностью не чувствовать вкуса стал востребованным узкому кругу состоятельных людей. Постепенно становясь одним из них.

Шло время. Она старела. Расплывалась. Теряла форму и содержание. А он оставался прежним. И даже чуть ли не молодел. Хотя, конечно, тоже старел. Но вместе с тем становился как-то лучше. Выдержаннее. Более зрелым. Привлекательным.

Его отношения с женщинами были просты. Особого интереса он к ним не проявлял. Так, пользовался ими, когда возникала физиологическая потребность.  Брал первую попавшуюся, что была под рукой. И ему было всё равно, какая она: умная или не очень, красивая или страшненькая, высокая или низкорослая, замужняя или свободная, чувственная или бревно бревном.. У него давно не было вкуса. А без вкуса всё было проще. Было бы несколько дырок в нужных местах - и ладно. И сойдёт.

Когда некоторые женщины заявлялись после с сообщением о том, что беременны (средствами защиты он не пользовался - заразиться не боялся, вернее ему было безразлично и это) он молча выкладывал на стол отступные, достаточные, что бы его больше по этому поводу не беспокоили. Если же женщины деньги не брали, а заговаривали о любви он начинал смеяться таким бесцветным смехом, что им становилось не по себе..

Она часто о нём вспоминала, ощущая при этом какую-то светлую радость и чувствуя вину. За это время дважды побывала замужем.. Оба раза неудачно. Первый запил года через два после свадьбы и очень быстро опустился. А второй муж потерял к ней интерес и начал ходить налево, практически не скрывая этого от неё. От первого мужа она родила сына, но отец никогда после развода не интересовался его судьбой. Да и они о нём, пьянице и бомже, ничего не хотели знать.

После второго развода жизнь её стала более размеренной. Сын уже был достаточно большой и не требовал к себе внимания. Появилось больше времени. Она стала проводить его у телевизора, проживая в сериалах чужие жизни. Когда какой-нибудь мужчина проявлял к ней интерес, она почти сразу же соглашалась на всё. Ей было не интересно, когда её добивались. Все эти притворно-карамельные этапы ухаживания. Ей этого хватало в сериалах. А в жизни – в реальной жизни она уже мало чем интересовалась. Она знала, что хотели от неё мужчины и давала им это без жеманства.

Её сердце пропустило несколько ударов, когда она увидела его, спустя двадцать лет и сразу узнав. Она вспотела. Ей стало холодно. Потом жарко. Потом снова холодно. Подошла к нему поближе, встала так, что бы он её увидел. Он скользнул по ней взглядом. Заметила, впрочем, что на мгновенье глаза задержались на ней. Она поняла, что он её узнал, но не дрогнул. Ничем себя не выдал. Ей стало обидно. Подошла, напросилась на встречу - "Посидеть, поговорить." Дома взглянула на себя в зеркало и вздохнула. А потом пошла в магазин и купила белое платье, сквозь которое просвечивались трусики.

Наутро она поняла, что от него осталось лишь тело. А душа его давно умерла, сожжена, а пепел развеян по ветру. Что, когда он занимался с ней сегодня ночью любовью, после ресторана, в нём уже не было ни любви, ни страсти. Ей стало обидно до слёз. Что она так прожила свою жизнь. Предала его тогда, много лет назад, хоть и любила. Так странно. Так глупо. И невыносимо от того что уже ничего не вернуть, не исправить. До смерти захотелось попасть  туда, обратно, в прошлое.

Прощаясь у двери и целуя его в щёку, губы в последний момент он отстранил, ей пришла в голову мысль: "Любовь - как спид или рак. Любовь почти как смертельная болезнь. Можно добиваться значительных улучшений, верить, что ты победил эту напасть. Убеждать в этом себя и окружающих. Но, если в тебе поселилась любовь, от неё нет спасения. Рано или поздно она тебя доконает.."

А вернувшись домой она сделала на своей стене вконтакте запись: "Любовь, как и боль, может временами стихать, становясь почти незаметной. А может обостряться и заполнять собой всё пространство сознания.." Чуть позже она добавила ещё одну запись: "Разница между влюблена и люблю, примерно такая же, как между ранен и убит". И ещё: "Любовь очень непросто найти, но ещё труднее её потерять".

Она его по-прежнему любила. Она это поняла. Поняла и приняла. И в наказание обрекла сама себя на вечное отчаяние. Никогда больше ни с кем не встречалась, да и не хотелось больше никого. Когда говорили о любви, она старалась думать о сыне, а не о мужчинах. И о том нежном и тонком аромате детского затылка. Этот запах она запомнила навсегда. Хотя сын уже давно был взрослый. Сейчас ему было столько же - сколько и ей, когда она заразилась любовью. Ей пришла в голову мысль, что есть счастье лёгкое и трудное. Любовь - это лёгкое счастье. А дети - трудное.

Ей было пятьдесят четыре, когда она умерла от инсульта. О её смерти он узнал случайно. Вернее даже почувствовал, что её не стало. И поддавшись этому чувству он нашёл её профиль в социальной сети. Увидел, что она уже несколько дней не делала ни одной записи. Хотя до этого писала по несколько раз на дню. Нашёл в списке друзей её сына. И на его стене прочитал какие-то сентиментальные рассуждения о жизни и смерти. А так же причину и дату кончины его матери..

Её не было. А всё оставалось таким же, как всегда. Так же ехали машины, шурша покрышками по асфальту. Люди всё так же просыпались, завтракали и шли на работу.. В небе по ночам светили всё те же звёзды. И тут он ощутил небывалую тоску.  И в этой тоске ему открылось, что её нет. Нет и больше не будет. Никогда. И его скоро не будет. А этот мир никуда не денется. Что он всегда будет, есть и был..

И от этого осознания он расплакался, наверное, впервые за всю свою взрослую жизнь. И выплакавшись ему стало легче. Гораздо легче. Как жарким летом после внезапно начавшегося дождя. Приносящего прохладу, свежесть и какое-то смирение перед законами природы и жизни..








~ Ночные улицы ~

Его кончина стала для всех неожиданностью. Хотя никто особо и не был удивлён ею. Десять лет назад он прекратил всяческие отношения со своей семьёй и родственниками, хоть и остался жить в том же городе. Но их город был настолько велик, что потеряться в нём не представляло никакого труда.

Сложно сказать почему он так поступил. Быть может просто хотел остаться один и разобраться в чём-то: в себе, в окружающем, в мире, в целом.. А может просто не любил людей. Или боялся их. Даже родных. Первое время они пытались с ним связаться, но после того как он поменял пару съёмных квартир и сменил номер мобильного, они плюнули и решили оставить его в покое. Его выбор. Он сам так захотел.

Как он жил эти десять лет - никто не знал наверняка. Родственники лишь  плодили слухи между собой, которые были одни других невероятней. Так говорили, что он сожительствует с малолетней тайкой, которую привёз из отпуска. Другие говорили, что он либо спился, либо давно на игле. Третьи говорили, что он стал членом какой-то религиозной секты и принял аскезу. Но ни то, ни другое, ни третье правдой не было.

На самом деле он занимался тем, что гонял на машине по ночным улицам города, пытаясь убежать от любви, которая преследовала его по пятам вот уже семнадцать лет.. И однажды ему это почти удалось. Он разбился на своём родстере, врезавшись в пустую автобусную остановку, на миг пережив снова всё то, от чего бежал..







~ На берегу ~

Учась в институте, на летние каникулы он приезжал в гости к бабушке и дедушке в деревню. Одной из его приятных обязанностей были походы за свежим хлебом в магазин. Приходилось потолкаться в очереди, в шутку поругаться с такими же покупателями, о чём-то перекинуться с каждым, ожидая открытия магазина. Потом засунуть у прилавка свежий, вкусно пахнущий хлеб в матерчатую сумку и пойти обратно. Наслаждаясь утренним пробуждением природы и людей. Незаметно для себя самого отщипывать кисловатую хрустящую горбушку от чёрного кирпичика хлеба.

В это утро, положив в рот кусочек хлеба, он заметил сидящую на берегу небольшой речки девушку, что задумчиво смотрела на течение реки. Никогда раньше он её не видел. Скорее всего она так же приехала гостить к кому-то на летние каникулы. На следующий день он снова застал её на том же самом месте. На третий день он положил сумку с хлебом на траву и сел вдалеке, у неё за спиной.

Девушка почти не шевелилась. Просидев полчаса и глядя на воду она затем вставала и пройдя до домов, находящихся на отдалении от реки в пятидесяти метрах, скрывалась за забором. Теперь, после покупки хлеба он спешил на берег и садился в отдалении от девушки. Любуясь ею. Прорастая в неё своим взглядом. Замечая как спустя какое-то время сам начинает дышать в ритме движения её плеч.

Спустя две недели, он сел слишком близко к ней. Она почувствовала за спиной какое-то движение и повернулась. Её глаза были пусты и от этого не имели дна. Он падал в них так долго.. А когда очнулся, её уже не было на месте. И он понял, что теперь ему всегда будет её не хватать..

На следующий день её не было на берегу реки. Он просидел часа два в одиночестве, надеясь увидеть её. На следующий день её опять не было. И во все следующие дни тоже. Он начал винить себя в том, что испугал её. И из-за этого она перестала приходить к реке.

Надвигалась осень. Он был вынужден вернуться в город, продолжать обучение. Но та девушка никак не выходила у него из головы. Он уже знал, что это чувство люди иногда называют любовью. Зимой ему было особенно тяжело без неё. Весной он начал ждать лета, что бы поскорее вернуться на берег сельской реки и быть может снова оказаться рядом с ней. Но ни этим летом, ни следующим он её не встретил. Сердце иссохло, и внутри, наверное, стало походить на сморщенный сухофрукт. Он больше ничего им не чувствовал.

Прошло ещё два лета. Он снова приехал в гости к бабушке с дедушкой. Уже не на каникулы, а в отпуск. По давней традиции пошёл утром в магазин. Ни с кем не разговаривая, молча купил хлеба и пошёл обратно. Издалека увидел женский силуэт на берегу. Внутри стало пусто и нехорошо. Девушка сидела на том же самом месте, что и несколько лет назад. Но было очевидно, что эта была не она - у этой девушки была другая фигура, другой цвет волос, другая поза. Он очень быстро в этом убедился. Ему вдруг захотелось подойти сзади и столкнуть девушку в воду.






~ Анна ~

Под утро ему приснился довольно странный сон. Там, во сне, он сидел в кинотеатре, в холле, на мягком удобном кожаном диване, ожидая начала сеанса. И в этот момент к нему подошла какая-то девушка. Она была небольшого роста и довольно привлекательная, отметил он про себя, как следует рассмотрев её.

А она сразу накинулась на него, словно они давно были знакомы. Обняла, прижалась грудью. Он, даже во сне, несколько смутился от её горячности и излишней эмоциональности. А она не выпуская его из объятий подняла голову и глядя снизу вверх, с каким-то предочаяньем произнесла: "Я так давно тебя искала, любимый. Ты даже не представляешь, как давно.."

Он ей сразу поверил. Вернее просто не стал сомневаться. Они обнимались, целовались, причём он всё это проделывал с полным пониманием, что это всё же сон. Уже чувствуя, что скоро проснётся, он попросил её номер телефона. Она, торопясь, несколько раз повторила его. А потом напоследок громко произнесла, почти даже выкрикнула "Меня зовут Анна, милый. Анна". Не Анечка, не Анюта, не Аня, а именно Анна. Он это отметил особо.

Проснувшись первым делом он несколько раз повторил про себя номер. А потом встал и записал его зачем-то на бумажку. Когда вечером, вернувшись с работы, его взгляд упал на эту бумажку с номером он улыбнулся и скомкал её в комок. Прошёл на кухню, открыл дверь тумбочки, где была мусорная корзина и хотел выбросить, но не решился.. Вернулся в комнату, разгладил лист на столе. Анна. Хм.

А ведь я вроде неглупый человек, - сказал он сам себе, перед тем как набрать номер - и достаточно взрослый, что бы всерьёз во всё это верить.. Он чувствовал как замерло его сердце, когда в трубке послышались гудки. А потом женский голос сонно произнёс "Аллооо.." "Анна?", - спросил он. И услышал в ответ равнодушное: "Вы ошиблись номером" и гудки отбоя.. Всё его тело было мокрым от пота - это сердце выходило через поры..

"Ну и как ты теперь будешь жить без сердца?" - горько спросил он сам у себя в ванной, смывая пот под душем. "Все живут и я как-нибудь проживу", - ответил он. - "Проживу.."







~ В тебе ~

Зажав ей рот (ему почему-то было страшно, что она закричит) он ударил спящую женщину ножом в сердце. А когда она открыла глаза - ударил ещё раз. Когда-то он прочёл в одной книге: "Любовь - это не то что у тебя, любовь - это то что в тебе". Настало самое время проверить это.

Те, кто знал эту пару, не удивились произошедшему. По сути, всё именно к этому и шло. На суде он полностью признал свою вину. Но добавил, что не раскаивается  в содеянном. Если бы всё повторилось сначала, он поступил бы именно так ещё раз.

Их знакомство произошло случайно, как и большинство знакомств вообще. По дороге на дачу у неё покололась шина. Свернув к обочине, она встала у машины и стала ждать. Он остановился и предложил ей свою помощь. Она взглянула на него и улыбнулась. А он засмотрелся на её улыбку и забыл, что надо делать в таких случаях: поднять машину на домкрате или сначала открутить гайки на колесе.

После того, как он сменил ей колесо на запаску, она пригласила его к себе. И там, в сыром по весне доме, не доходя до спальни, отблагодарила его в прихожей на столе. Он был ошеломлён и смущён. А спустя месяц отметил для себя, что только с этой женщиной ему хочется заниматься любовью с открытыми глазами.

Она же знала, что он - это так, смена блюд. По жизни ей встречались и подходили совсем другие мужчины. Волевые, энергичные, нахрапистые. Этот же был как сметана - не съешь, так скиснет. А он полюбил её. И признался в этом. Она засмеялась и сказала: "Любишь?! Ну-ну". И с этого момента начала гулять, не скрываясь от него. И чем больше он страдал, тем веселее и нахальнее становились её издёвки.

"Что и такую любишь?", - спрашивала она его с улыбкой, застирывая в раковине свои трусики с высохшими следами мужчин. А он бледнел и скрипел зубами. И сжимал от слепой ярости кулаки. Однажды он всё же не выдержал и ударил её по лицу. Она на него посмотрела не с обидой, а с каким-то удивлением и даже восхищением. Но потом, когда он ползал на коленях и умолял простить его, она лишь усмехалась припухшими губами, выпуская дым сигареты.







~ Предмет ~

Зарывшись в пахнущие травой и тревогами волосы жены, Пётр устало зевнул и положил её руку себе между ног. Это была их первая брачная ночь. Она не посмела убрать руку и испуганно сжала вновь ставшим твёрдый предмет, ещё совсем недавно находившийся у неё внутри. В ушах у молодой женщины ещё пульсировала кровь и слышались застольные выкрики "горько" , а между ног поселилось новое чувство - боль, смешаннанная с необычным ощущением запретного восторга.

Утром, взглянув на красное пятно, появившееся на белой простыне, Пётр хмыкнул, но ничего не сказал. Наскоро собравшись, он быстро перекусил приготовленный женой завтрак и крепко поцеловав её, ушёл на работу. А она села за стол, глядя на недоеденную мужем еду и начала катать, задумавшись, из серого хлеба шарик.

Этой ночью, после того как он насытился её телом, Пётр снова положил её руку себе между ног. Положил и спокойно уснул. А Зинаида подумала: "Наверное так и должно быть между супругами". И больше не удивлялась этому. А когда Пётр забывал положить её руку, в такие ночи она сама придвигалась к нему, брала в руки его предмет и засыпала.

Однажды, Пётр, крепко выпил зимой, сел в сугроб, не дойдя до дома пятидесяти метров и уснул. Похоронив его, Зинаида начала таять на глазах. Без ставшего привычным и родным предмета, зажатого в руке, сон к ней не шёл. Приглашая к себе случайных мужчин, она отдавалась им, а потом на их удивление, нежно брала мужские предметы в руку, и со слезами на глазах пыталась заснуть. Но этого ей так и не удавалось.

Спустя какое-то время она перестала понимать, спит она или бодрствует. Наяву ли видит всех этих людей вокруг или они ей грезятся. Наталкиваясь на кого-то, она что-то бормотала и повернувшись, брела прочь. Соседи решили, что она сошла с ума от горя, не справившись с утратой мужа. Дни свои она закончила в палате городского сумасшедшего дома, где окончательно потеряв реальность, перегрызла вены на руках зубами.







~ Любовь не терпит ~

Любовь не терпит лжи
И не боясь обидеть
Мы правду говорим
И учим ненавидеть..







~ У забора ~

В третьем классе, когда мне было десять лет я подружился с одной девочкой. На самом деле, конечно, дружбой это назвать довольно затруднительно. Ей было на вид лет тринадцать-четырнадцать. И она была воспитанницей интерната для детей с отклонениями. Сам интернат находился в лесу, недалеко от моего дома, в пяти минутах ходьбы.

В будние дни, после школы, я приходил к забору интерната и ждал, когда она ко мне подойдёт. Мы стояли, глядя друг другу в глаза, теряя при этом ход времени.. Через какое-то время её звали воспитатели и я протягивал ей булочку, которую сберегал для неё во время школьных обедов. Она брала угощение и убегала. Мне было неприятно видеть, как она делится моими подарками с каким-то большеголовым мальчишкой.

Иногда, когда воспитатели и её одногруппники находились далеко от нас, она протягивала руку через забор и гладила меня по щеке. А я стоял и не мог пошевелиться, меня накрывало такое необычное и завораживающее ощущение от её прикосновений. Повзрослев, в дальнейшем, у меня будет много женщин, но такой накал переживаний и удовольствия, как тогда в десять лет у меня ни с одной из них не будет.

Однажды, а это была уже зима, её несколько дней подряд не было видно. Я стоял у забора на нашем месте и покорно ждал её появления. Вместо неё ко мне подошёл тот большеголовый мальчик, с которым она делилась моими угощениями, и с улыбкой сообщил, что Света умерла. Её увезли и она больше не сможет приходить ко мне. Отдав ему накопленные за несколько дней пирожки, ватрушки и печенья, я поплёлся домой. Значит вот как её звали. Света..







~ Сарай с инструментами ~

В расположенной у входа в дом пристройке  дед хранил инструменты. Когда-то он был кузнецом, но время пробежало как песок сквозь пальцы, он оставил свою прежнюю профессию и теперь жил в своё удовольствие, попивая изготавливаемую бабушкой бражку и нюхая табак, который он носил в небольшой склянке из-под какого-то лекарства. Помню как дед высыпал на лист фольги нюхательный табак из пачки, добавлял в него несколько мятных капель и потом тщательно перемешивал.. В каждом его движении в этот момент виделось мне следование какому-то ритуалу.. Священнодействие даже..

Хоть дед давно забросил свои кузнечные дела, местные жители продолжали по старой памяти ходить к нему отбивать косы. Около пристройки у деда был вбит в землю специальный железный отбойник. Положив на него косу он быстро начинал постукивать сверху молотком, отбивая режущую кромку косы до бритвенной остроты.

Будучи ребёнком, я любил забраться в пристройку с инструментами и, с каким-то особым трепетом рассматривал инструменты, накопленные дедом за долгие годы. Слева от входа на самодельных полках располагались банки из под кофе со всякими гвоздями, гвоздиками, винтами, болтами и шурупами. Дальше на стенах висели молотки, ножовки по дереву и металлу, клещи, щипцы и такие диковинные инструменты, названия которых я даже не знал. А уж для чего они предназначались - тем более.

В глубине пристройки хранился каменный уголь, которым старики топили печь долгими зимами. Около угля стояло пара бидонов с керосином. Бабушка любой свой порез дезинфицировала не зелёнкой или йодом, а керосином из этих бидонов.

Среди прочего в пристройке хранилось два велосипеда. Одному было лет двадцать-тридцать. Другой был совсем новый. И деду, а впоследствии и мне (когда я наконец научился ездить на велосипеде)  больше нравился старый. Была в нём какая-то своя особая лёгкость. На нём ты словно летел на небольшом расстоянии от пыльной грунтовой дороге.

Так же в пристройке дед хранил серпы, косы. Запасные колёса от велосипедов. Какие-то цепи. После того как стариков не стало, кто-то забрался зимой в пристройку, разобрав для этого дощатую стену и вынес почти все инструменты. Через пару лет пристройка разрушится от ветхости. Но я этого уже не увижу, так как перестану ездить в пустой дом. Не к кому..







~ На чердаке ~

На чердаке жилого дома, во тьме и пыли спит свернувшись кошка. И снится ей два карася, рыбак и кот соседский. Соседский кот, чернее чёрного и с длинными усами.

А этажом пониже спал ребёнок. Ему приснился сад и запах липы. И мама с папой, что вели его к лошадке. И он катался запустив ладони в гриву. Лет через сорок мальчик повзрослеет. И позабудет этот сон, себя теряя.

В окне левее кто-то ставит ёлку. И наряжает хвою яркой лентой. И с замираньем сердца вешает игрушки. Они ровесницы, того кто наряжает ёлку. Он бережёт их как зеницу ока.

На первом этаже мужчины хлещут водку. Пуста их жизнь как тара из под водки. Пуста их жизнь и им от этого ни в плюс ни в минус..





---------------------

2014-2015
олег а.
# 19 лимонная книга

Для Полины и Киры