7. Свобода сознания и её границы

Свобода «сознания» и её границы

(Первый день Творения)

1:04 И виде Бог свет, яко добро, и разлучил Богъ между светом и между тьмою
1:05 И нарече Бог светъ день, а тьму нарече нощь. И бысть вечер, и бысть утро, день един.

Недаром говорится, что поэзия - это признак свободы «души». Поэтому неудивительно, что поэтическое повествование Шестоднева, как мы уже говорили, - это не что иное, как ключ к символическому мышлению нашего «сознания», открывающего нам двери духовной жизни. Наше мышление, в его нынешнем состоянии, находится в плену эгоистического рационализма, позволяющего нам видеть и понимать лишь внешнюю связь явлений.
Нам необходимо восстановить начальное устроение нашей души и освободить своё «сознание» - вернуть своему «сердцу» его первоначальную чистоту - его поэтичность.
Каковы же условия, изначальные критерии и качественные характеристики, «свободы» нашего «сознания»?
Как, надеюсь, всем понятно - «свобода» - это одно из начальных  качеств нашего «сознания». Она позволяет Духу Божьему, без каких-либо ограничений, пребывать в нашем «сознании». Понятно, что речь идут о духовной свободе! Но её наличие гарантирует свободу и всех остальных сторон деятельности «сознания».
Следовательно, исходя из сказанного, можно утверждать, что начало «свободы» нашего «сознания» как-то связано с начальными качествами присущими и самому нашему «сознанию».
Эти начальные качества: «вера», «таинство» и «свет». Этими качествами нашего «сознания» Слово и Дело внесущественно присутствуют в нашем «сознании». Они никак не навязывают нам своих благодатных даров, но лишь предлагают их нам. Таким Их присутствием, «сердце» - глубина нашего «сознания», воспринимает благодать. Оно способно «созерцать» благобытие и преобразовывать в себе «нетварный свет» в тот свой внутренний  и умный «тварный свет», которым и освещает бесконечную «бездну» своих потенциальных возможностей.
Наша «свобода» заключена в том, что наше «сознание» способно освещать себя своим собственным «тварным светом», который есть образ «нетварного света». Наше «сознание» способно само решать, каким «светом» ему освещать свою внутреннюю «бездну». То ли «нетварным светом» Бога, то ли своим собственным «тварным светом».
Это и есть осуществление «свободы», заключённой в том, чтобы об этой светотворящей деятельности нашего «сознания» было сказано: - «И увидел Бог свет, что он хорош…»
Как же обеспечивается осуществление нашей свободы?
Для того, чтобы нам порассуждать об этом, обратимся, опять, к Шестодневу, к его четвёртой строфе: - «И увидел Бог свет, что он хорош. И разделил Бог между светом и между тьмой».
Перед нами очередной «интеллектуальный тупик»! Ибо, по самой своей сущности, свет отделяет себя от тьмы: тьма есть отсутствие света, а свет есть отсутствие тьмы. Они не нуждаются в каком-то дополнительном интеллектуальном их различении. Следовательно, божественное действие, описываемое библейским поэтом, относится, конечно же, не к обыденным интеллектуально-чувственным реалиям нашего опыта.
Так в чём же, тогда цель и смысл этого разделения между «светом» и «тьмой»?
О чём идёт речь?
А речь идёт о вышеестественном или сверхъестественном божественном действии!
Как мы можем охарактеризовать, спросите вы, то, что отличает вышеестественное от естественного?
Всё естественное - «тварно»! Будь то чувственное или умозрительное, материальное или нематериальное. Всё естественное относится к тому символу, который поэт обозначает как «тьма». Это физика и метафизика «сознания» и вся физика мира.
В то время как всё «нетварное» - сверхъестественно!
Сверхъестественное действие Бога и естественное действие человека отделяет друг от друга то, что происходят они разным «светом».
«Нетварный божественный свет» сверхъестественно приносит в «тварное» естество то, что называют по-разному: правдой, совестью, нравственностью, справедливостью и т.д. и т.п. Сверхъестественное действие полностью приобщает всё естественное к «свету», не оставляя не освещённым до конца ни одного места во всей «тьме». И «тьма» просто становится - «тварным светом» соприсутствующим «нетварному свету»! «Тьма» уподобляется «свету» и приводится к «свету». Ибо «свет» приносит во «тьму» - образ «нетварного лица». Сына, как «образа» Отца. И Духа, как «совершенный образ совершенного» Сына. - Те самые Слово и Дело.
«Тварный свет человеческого мышления», который есть «тьма», в сравнении с «нетварным светом», не содержит несомненной и абсолютной правды. Поэтому естественные начала «сознания»: совесть, нравственность и справедливость - относительны, а не абсолютны. Этот «тварный свет» не преобразует полностью и до конца всю «тьму», усваивая её себе. - Он оставляет - «тени», в которых «тварный свет» и «тьма» соприсутствуют друг другу и друг с другом уживаются.
А это, как мы понимает, несовместимо с той Правдой, которая есть Имя Бога.
«Разделяя между светом и тьмой» Творец полагает «нетварный свет» гарантом «свободы» нашего «сознания». Присутствие этого «нетварного света» в нашем «сознании» мы и воспринимаем как истинную или духовную совесть и нравственность!.. Я бы ещё добавил - евангельскую совесть и нравственность. Их я и называю первичными совестью и нравственностью, как таковыми …
Первичная и изначальная «свобода» нашего «сознания», основана на абсолютной правде, как Имени Бога. Она гарантированно защищена этой Правдой от возможности смешения «света» и «тьмы». От появления какой-либо «тени» - лукавой полуправды, в которой «зло» может казаться «добром». И наоборот. Именно такая возможность - появление полуправды, лишает наше «сознание» его «свободы», заключенной в нравственных и духовных началах - основаниях нашего «сознания».
Без «нетварного света божественного действия» в нашем «сознании» невозможна «свобода». Ибо, если мы мыслим «тварный свет» - свою относительную человеческую правду, то этим не претворяем в «свет» нашу «тьму». А «тьма» пребывает в глубине нашего «сознания», ожидая своего претворения в «свет». Если же мы мыслим человеческую правду, относительную и лукавую, то не полагаем этим своего движения к свету правды - «нетварному свету». А божественная правда ждёт нашего появления в «нетварном свете» Истины.
И отделил Бог «свет», сверхъестественный для нашего «сознания», от той «тьмы», которая естественна для него. Ибо «молчание мысли» ожидает не слова и дела человеческого, а Слово Сына и Дело Духа.
***