Пленка почти мистический рассказ

ПЛЕНКА
/почти мистический рассказ/


     Едва дождался Первомайских праздников. Предстояла вторая поездка к селу Бровничи к так называемым туристами “Щекам реки Тигровой”. Первая неудачная была в середине апреля. Бывшие туристы клуба “Сихотэ – Алинь” – три удивительных женщины, ехали на встречу со своим учителем Г. Известной в России и за ее пределами, входящей в десятку лучших экстрасенсов бывшего СССР.
     Она нашла это село одним из самых лучших мест в Приморье для проведения своих опытов. День тогда выдался холодным, облачным и даже мрачным. Не для фотографирования. Поэтому я легко принял предложение своих товарищей посетить Г. Тем более, что в дороге они наперебой влюблено рассказывали о способностях Учителя в исцеление людей, о ее предсказаниях. Подъехали к обычному дому, ничем не отличающемуся от остальных домов на улице. Село расположилось в чаше. Со всех сторон его окружали горы, но не теснили. Простор был большой. Местность действительно была красивая. Г. как будто ожидала нашего приезда. Тот час вышла нам на встречу. Видимо работала по хозяйству, так как одета была для работы. Почему-то сразу бросилось в глаза, что эта одежда не для нее, что это какой – то маскарад. Ее лицо и движения тела совершенно не соответствовали этому крестьянскому наряду. Она была полная. Лицо красивое,  холеное и волевое. Взгляд проницательный. Показалось даже знакомым. Почему-то она в первую очередь стала внимательно рассматривать меня, а не проявлять радость встречи со своими учениками. Между нами мгновенно возник незримый мост, который удерживался какой – то невидимой силой. Все прошли в дом. В разговоре мною было произнесено слово “экстрасенс”. Ей это слово не понравилось.
- “Мы – Целители!” Далее Г. прочитала мне короткую лекцию о парапсихологии, биоэнергетике и ясновидении.
      -   “Вы молодой человек, видимо имеете слабое представление об этой области знания”. Эта женщина с ее величественной походкой и умной речью, свободно льющейся из ее уст, как – то совершенно не вписывалась с этим крестьянским бытом: русской печью, огромным огородом за окном, на котором она трудилась до нашего приезда.
     В первые минуты общения я даже запретил себе упоминать имена святых для меня женщин Елены Блаватской и Елены Рерих. Порой только одно упоминание о моих симпатиях к этим великим русским женщинам, сразу же меняло ко мне интерес собеседников. В худшем смысле, конечно. Но после последних произнесенных ею словах, я вдруг почувствовал, что если в эти секунды не отвечу, то потеряю для нее всякий интерес. Непроизвольно вылетели слова: “А вот Блаватская не знала вообще этих названий “экстрасенс”, “биоэнергетик”, “парапсихолог”, но была самым сильным на Земле биоэнергетиком. Только тогда все это называлось другими словами: “месмеризмом”, “медиумизмом” и “гипнозом””. Г. словно ждала от меня этих слов. Она сразу подтянулась, напряглась как боец перед боем.
- “Я тоже кое – что читаю у Блаватской. Имею “Тайную Доктрину”. Не надо создавать кумиров”. Дальше вся полемика была в форме: она нападает я кое – как защищаюсь.
- “Я все это читала молодой человек! Все это общие понятия. У них Блаватской и Рерих нет методики лечения и методики связи с космосом”. 
     Далее ею стали произноситься слова, о которых  я действительно мало слышал  и вообще не имел никакого понимания.
     Я пытался понять, что же Г. так задело? Почему такое нападение? Кого она увидела во мне?  Сделал несколько попыток вывести ее из малопонятной для меня темы и терминов на учение “Тайной Доктрины” и “Живой Этики”. Встретил еще большее ожесточение. Мелькнуло в сознании: нельзя превращать разговор о знаниях учения Древней Мудрости в соревнование о красноречии.
- “Ваши познания слишком неполны, отрывисты, путаны, молодой человек. Вам надо еще многому поучиться”.
    При этом она как – то победоносно посмотрела на своих учеников, которые испуганные следили за нашим разговором.
    Я не стал настаивать, что глубоко знаю учения Блаватской и Рерих, хотя дважды скурпулезно прочитал три тома “Тайной Доктрины” и многократно четырехтомник “Живой Этики” и что эти книги вообще – то являются, как говориться моими “настольными книгами”. Об этом я только подумал. Она словно прочитав мои мысли, заключила:
- “Вы еще очень и очень далеки от этих Знаний”.
Спорить с этим, конечно, было уже бесполезно и как - то  просто неприлично.
     После этого странного разговора был чай с пирогами и оладьями собственного приготовления профессионального биоэнергетика. Женщины оживленно заговорили о приготовлении варенья, разносолов, а я с мужем Г. и ее сыном об огороде, о хозяйстве и, наконец, о политике.
     На прощание при отъезде Учитель наградила меня своим сильным взглядом, не сулящим ничего хорошего и словами: “Путаник вы!”, что она имела в виду, я не понял. Но буквально не успели выехать из села, как появилась боль в животе. Боль усиливалась. Рези были такой силы, что едва сдерживал себя, чтобы не застонать. Ну не могла же появиться боль от пищи. Кроме оладьев с чаем, я ни к чему не притронулся.
     А может быть это “подарок” биоэнергетика – целителя? Чтобы я знал свое место и запомнил ее? Тогда это колдунья..! О болях я своим спутникам не признался.
     1 мая мои знакомые вновь ехали к своему Учителю. Для меня это была прекрасная возможность пройтись по “Щекам”. За разговорами не заметили, как доехали до реки Тигровой. Я вышел из автомашины и предупредил женщин, чтобы они не говорили обо мне. Они уехали в Бровничи.
     День на редкость начинался прекрасно. У реки стояло множество автомашин и палаток. Кое – где уже суетились отдыхающие. Как, оказалось, проходили соревнования Сибири и Дальнего Востока по водному слалому. Это порадовало. Буду фотографировать спортсменов! Полез на первую скалу – башню, стоящую над рекой. Люди с нее казались точками, а широкая река узкой лентой.
     Вокруг все кипело в цветущем рододендроне. В течение первых же минут закончил пленку, в которой оставалось несколько кадров. Чего жадничать, когда есть полная.
     Полез в сумку, но..., что это? К ужасу лихорадочно ищу ее, но не нахожу. Пленки нет. Но такого быть не может! Ведь я купил ее неделю назад, и она должна быть. Перерыл вновь сумку. Ничего. Началась паника. Стал лихорадочно вспоминать, где я мог положить пленку. Обшарил все карманы. Пусто! Вновь и вновь стал прокручивать все свои действия от начала покупки. Все сходилось к тому, что пленка должна находиться в сумке вместе с фотоаппаратом. Стоял, ошарашенный, ничего не понимая. Снизу слышались крики спортсменов, проходивших пороги. Вокруг по – прежнему цвел рододендрон, какого больше нигде в крае нет. Он освещался поднимавшимся солнцем и становился все краше и краше. Кедры также словно наливались силой и здоровьем.
     Один я на всем этом свете был страшно обделенным и не нужным. Мысли в который раз возвращались ко дню покупки пленки. Кажется,  я тогда зашел к товарищу по походам Олегу Д. Зачем зашел? Разговаривали о ближайшем походе и о поездке на Кему. Он сказал, что профессиональную пленку разбирают и надо заранее прикупить. Еще он сказал, что пленку хранит в холодильнике. И вдруг меня словно обожгло. Я же положил пленку в холодильник. Для сохранения. Как будто она бы испортилась за эту неделю… Я до деталей вспомнил, как положил ее в холодильник. Взять же утром перед поездкой совершенно забыл.
     Это был полный провал. Такого я никогда не допускал. Все сразу же стало неинтересным. И этот солнечный день, и цветущий везде рододендрон, и соревнования водников. На следующие скалы – башни идти уже не хотелось. Отрешенно спустился к реке. Все вокруг мелькало как в калейдоскопе и ничего не запоминалось. Одна лишь мысль стучала набатом: “Провал! Провал!” И в Бровничи не пошел. Как бы меня встретили мои спутники? Как бы на это посмотрела Г.? Нет!
     Мысль о приходе к Г. я решительно отбросил. Ждал их возвращения до вечера, как и договаривались, на мосту. Наблюдал на отплывающих к порогам спортсменов. На мчащихся мимо участников Знаменитого Авторалли с участием сильнейших гонщиков, в том числе из Японии, маршрут которого проходил как раз через этот мост.
     На обратном пути женщины долго меня упрекали за то, что не подошел к ним. Смеялись о происшедшем со мной событии.
     Вернувшись, домой, открыл дверку холодильника и увидел пленку, которая должна была быть со мной. Положил ее в сумку к фотоаппарату.
     То ли этот провалившийся поход так подействовал на меня, то ли это было стечением обстоятельств, но неожиданно заболел и длительное время в походы не ходил. Пленка лежала в сумке.
     Но вот пришло лето. Разговоры в клубе “Элегия” об удивительных скалах мыса Лапласа помогли мне выздороветь и подвигли в очередной поход. С нетерпением дождался конца рабочей недели. На всякий случай купил еще одну пленку. После работы, приехав, домой, быстро переоделся. Забросил на спину приготовленный рюкзак. Автобус во Врангель уже отправлялся, и я заскочил в него буквально на ходу. Это уже было везением. Обычно приходилось долго ждать. От пос. Первостроителей сразу же пошел быстрым темпом, по дороге к Триозерью. Надо было успеть застать там закат. Мимо одна за другой обгоняли автомашины. Отдыхающие спешили занять свои заветные места на два выходных дня. В мыслях даже не было, что вдруг кто – то из сердобольных тормознет и добросит до Триозерья. Этого чуда не случилось. В прочем, дошел быстро. В бухте творилось нечто невообразимое. Тысячи автомашин, отдыхающих. Полюбилось горожанам Триозерье. За бухтой к мысу Лапласа ведет только тропа. Можно и по берегу, если преодолеешь несколько отвесных скал, которые, круто обрываются в море. За бухтой меня встретил мир тишины. Больше я не увидел ни одного человека. Как все- таки автомашина привязывает к себе человека. Из этих тысяч ни один из них не пожелал пройтись далее на другие еще более красивые бухты. Да это и хорошо.
     Я один на всем этом пространстве. С этими мыслями я почти бегом подходил к другой красивой бухте “Золотой”. Поднявшись на последний перевал, вдруг увидел перед собой нечто никогда не виданное, Чудо из Чудес! Передо мной над бухтой в лучах уходящего солнца в розовом тумане – облаке висела яркая радуга, которая переливалась, колебалась, лучилась какими-то небесными красками. Что дальше со мной произошло, я не могу вспомнить. Как я достал из сумки ту самую пленку. Как зарядил ее в фотоаппарат. Как лихорадочно начал снимать. Все было как в тумане. Одна мысль звучала: “Надо успеть!”
     Сколько сделал кадров этого явление, сосчитать не мог. Далее шел к мысу по берегу, у моря. Не переставал удивляться. Обычно утки и чайки, улетавшие за долго до того, как к ним надо подкрадываться, подпускали на расстояние “вытянутой руки”. Таких близких снимков птиц мне не приходилось делать. Подпускали же видимо потому, что я шел от солнца к ним, и оно слепило им глаза. Как бы то ни было, но такого за все мои годы походов, не было.
     Едва поднялся на вершину мыса, как солнце стало заходить в клочья тумана за горизонт сопок. Зрелище было необыкновенное. Вновь быстро сделал несколько снимков.
     Поставил палатку. Разжег костер. Приготовил чай и кашу овсяную. Своё любимое походное блюдо. Завел будильник на 5 часов утра. Постоял на скале, проводив остатки дня, и с огромной радостью лег спать.
     Но разбудил меня рано не будильник, а гром и яркие вспышки молний. Время было около 4 часов утра. В море на юге висела темная туча. Она была как телевизор на фоне звездного неба и луны. Из тучи ежесекундно сверкали молнии. Зрелище было потрясающим. Это продолжалось до самого рассвета. Попытался сделать несколько снимков. Уверен, что во всех снимках молнии были пойманы.
     Рассвет тоже превзошел все ожидания. Первые лучи солнца осветили эту темно – синею тучу и она превратилась в розовую. Все это превращение также было запечатлено фотоаппаратом. До обеда гонялся за бабочками. Их на редкость летало множество. То, что раньше приходилось выжидать часами, фотографировал за считанные минуты. Фото - охота за бабочками – на редкость увлекательнейшее занятие. Как – то часа два бегал и ползал за ними, забыв о тяжелом рюкзаке за спиной.
     После обеда неожиданно налетела грозовая туча и разразилась сильным ливнем и градом. Вот почему, вспомнилось мне, бабочки не обращали на меня никакого внимания. Они усиленно были заняты поглощением нектара. После ливня вышел из палатки, хотя дождь еще брызгал. И не пожалел. На море, внизу, была тройная радуга. Вновь быстро сделал несколько снимков. Опять удача. Закат второго вечера был необыкновенным. После града видимость была необычайной. Каждый дальний изгиб бухты и выступающих мысов прорисовывался как на картине. Но делая эти снимки, неожиданно почувствовал легкость переводимого затвора. Вроде бы так не должен он работать… Впервые за эти два дня посмотрел на счетчик кадров и к ужасу увидел, что стоит на “0”, а не на цифрах. Сразу же бросило в холодную дрожь. Что же это? Я еще не мог поверить в самое страшное, что пленка не зацепилась. Она одним концом просто щелкала, создавая иллюзию перекручивания. На пленке не было запечатлено ни одного снимка. Все, все напрасно… “Бог не попустил”. За что такое наказание? Вторую ночь не спал. Эту злосчастную пленку спрятал далеко в сумку. Зарядил ту, что купил в день отъезда в поход.
     Впрочем, рассвет уже был обычным. За бабочками пришлось вновь подкрадываться часами, а утки и чайки не подпускали к себе за версту.
     Тем не менее, в воскресенье сделал снимков на полную пленку. Обычных снимков. Во Врангеле, ожидая автобус, перемотал отснятую пленку и положил сверху в сумку. На следующий день отнес эту пленку в фотомастерскую для проявления и изготовления фотографий. Когда пришел за фотографиями, то мастер с удивлением показал мне пустую пленку. Я ничего понять не мог. Ведь я отдал ему отснятую пленку. Быстро вернулся домой и обнаружил отснятую пленку почему – то на дне сумки. Там, где должен быть злосчастная пленка. Но именно она и была проявлена. Каким образом мог перепутать пленки, до сих пор не могу понять.
     Вдруг меня осенило. А не есть ли это все то же колдовство Знаменитого Биоэнергетика и Целителя Г.? Её шутка?

Фото-путешественник, член Российского Союза Писателей
Владимир Маратканов