Сказ о рыбе

Рано легла спать, дневная усталость сказалась — сон пришел яркий и причудливый.

Некто злобный скучал. От скуки опять же злонамеренно наваял опус, в котором громогласно заявлял, что «русскоязычная музыка насквозь террористическая, она в принципе несовместима с цивилизованным обществом и угрожает международному спортивному миру. Русскоязычную музыку надо запретить всеми международными законами!» И, недолго думая, подписал опус именем известного казахского музыканта Кожгали Утегенова.

Российский шоу-бизнес был возмущён. Возмутилась и российская общественность. А также и сам музыкант: а он при чём и какое отношение имеет к этому пасквилю?! Он вообще в Казахстане! Ну, есть летний домик в российской деревне, отдыхает он там. Но заявление Кожгали только подлило масла в огонь. Прокуратура возбудила дело, полиция ринулась в этот самый домик искать вещественные доказательства. Кожгали вставал на дыбы: я не позволю рыться в моём саду! — но быстро был скручен вызванным ОМОНом и выслан из страны как нежелательный иностранец. А следователи дотошно изучали сад и прутики малины, снимали верхний слой земли и внимательно разглядывали, что под ним. В деревне был переполох. Бабки крестились, ребятня радостно рванула к месту событий. «Говорят, рыбу ищут!» — делились между собой предположениями.

Великовозрастным Маринке с Павлом стало жалко малину, которая к тому времени почти вся была перекопана (ну и посмеяться захотелось). Павел мелькнул в виду рывшей сад полиции. Когда полицейские выскочили вслед за ним из садовой калитки, он стоял рядом с Маринкой, оба смотрели на представителей власти невинными глазами. Маринка объяснила выскочившим:

— Мы тут стояли, смотрим —  из калитки скачут червяк и карасик! Карасик хапнул червяка и упал. Вот он!

Указующий перст Маринки был устремлен на полуобглоданную рыбёшку. Мимо её останков опасливо прополз паук и спрятался под листиком. Стражи порядка были озадачены. Подростки не убегают, опять же сами показывают непорядок, а непорядок-то мы и разыскивали. Они причастны, или добровольно помогают? После совещания по рации решено было подростков не задерживать, а останки преступника доставили в райотдел. Дело было прекращено — «за смертью обвиняемого».

Жители районного центра вздохнули с облегчением, особенно врач Мария, жившая в многоэтажке. Она очень боялась, что у неё тоже устроят обыск, а она занималась целительством и была известна своими феноменальными успехами в этой области. Из уст в уста передавали легенду, как она вылечила у мальчика никакому лечению не поддававшуюся паршу: завернула его в несколько слоев плёнки, влила в плёнку спирт и вымачивала больного в ванне несколько часов. Паршу как рукой сняло. Мария тревожилась не просто так: она не была зарегистрирована как ИП, лицензии на частную медицинскую деятельность у неё тоже не было. Но опасность, слава богу, миновала. Район вновь погрузился в будни.

Что думал Кожгали на родине, я не в курсе, но тот самый злобный некто, впутавший музыканта в неприятности, был частично удовлетворён своей затеей.

Это сон, всего лишь сон, не стоит искать в нём достоверности и логики. Я уже проснулась, надо сказать, отдохнула хорошо.