Чистая энергия. Руко - птицы ищут жертву. 8

               
                Глава 8

    Сивый, но не мерин.      Милютин и Руко-птицы.


После процедур  в палату вошёл Аристарх и помогая себе руками сообщил .
- Иииди . Тебя Ссивый ждёт.
Славка разгадывал кроссворд и был в хорошем настроении. Народ в больнице подобрался в основном подходящий  и  тут он чувствовал себя в своей родной тарелке. 

- Слушай Аристарх. А ты сам то был у Сивого?
- Тот кивнул головой.
- Врёт, наверное, как сивый …мерин, а?  И Славка довольный своим остроумием, хотел было расхохотаться. Но заметив серьёзность товарища, осёкся.
- Ннет. Эттот не врёт. Заверил его «Спотыкач»
- Ну ладно, зовёт, так пойду. Сам себе сказал Славка и открыл дверь палаты. Идти было недалеко, кабинет психолога  был рядом .

Попросив разрешения, он вошёл. В кабинете обнаружился стол, а за столом мужчина лет сорока пяти, с залысинами и в очках.  Под белым халатом можно было разглядеть спортивный костюм.
Когда тот  вышел  из – за стола,  то Славкина догадка подтвердилась, к тому же на ногах Сивого  были белые кроссовки.
- Спортсмен, наверное, а не психолог – критически оценил его он.
Но все  сомнения рассеялись быстро,  едва доктор подошёл к нему и глядя прямо в лоб,  обхватил его голову  ладонями. В висках застучало, будто не ладони, а стальные обручи сковали его голову. Впрочем, длилось это не долго, и Славка, обмякнув,  плюхнулся на стул, вовремя подставленный Сивым.  Продолжая смотреть ему в лоб, психолог начал говорить и рассказывать всю Славкину жизнь, ну не совсем всю, но кое- что из последних событий.

- Была у тебя семья Горислав Генадьевич Гориков.  Жена с ребёнком от первого брака, ты да дочь.
- Кто такая Сашенька? Дочь?
-Опиши её. Светлорусый волос?  Косички колоском?
 - Нет её. Не вижу я её.
Славка дёрнулся, и по щеке скатилась предательская слеза.
- Выросла она. Не узнаешь ты её при встрече.
 – Продолжал вещать психолог.
- Пожар. Юрка братан, помер. Батя, помер. Мужик Валькин тоже. Руко – птицы, бежать.  Михал  Михалыч. Больница.

- Ну, всё хватит с тебя на первый раз. Сказал Сивый и отпустил его голову.
В голове у Славки гудело, шумело и вообще казалось, что в ней изрядно покопались.
Немного придя в себя, он задохнулся от эмоций.
- Как? Как это возможно то? – Я же и слова не сказал.
- Вы, вы не психолог Илья Ильич, а колдун какой – то. Простодушно восхищался он доктором .
Слегка польщённый, этими словами, Сивый  попытался объяснить Славке, что никакого колдовства тут нет. А что есть такие люди – менталисты, которые слышат чужие мысли.

- Ооо! Протянул Славка, Вы страшный человек Илья Ильич.
- А вот, что я, например, сейчас думаю?
- Думаешь скорей убежать и всё рассказать Аристарху.
- Только он и сам  всё знает. Да ещё и тебе расскажет.
- На сегодня всё. Завтра буду твоих,  «руко-птиц» гонять.  А сейчас зови Милютина он во второй палате лежит.

Следующего дня Славка ждал. Весь вечер они с Аристархом рассказывали друг другу истории про чудеса,  которые встречались им на жизненном пути, одна чудесней другой.
На следующий день Славка с нетерпением постучал в кабинет психолога. Не услышав приглашение, немного помявшись, всё же открыл дверь. Сивый стоял у окна и смотрел, куда то в даль.

- Проходи, садись, предложил он пациенту.
Славка устроился на стуле, как можно удобнее.
- Горислав  зачем ты здесь? Спросил  доктор.
-  Лечиться – ответил, немного подумав Гориков. И добавил.
- С алкоголизмом бороться.
- Бороться с водкой дело гиблое. - Начал говорить психолог.
- Много её и она везде. На свадьбах, на поминках на столах у соседей. С соседями воевать будешь?  Вопрошал Сивый.

- Пусть она будет рядом, а не в тебе. Ты сам по себе, она сама по себе.
- Понял? Спросил он у Славки.
- Понял, на всякий случай ответил тот.
- И вот, что ещё. Парень, ты «малоточный»
Про «малоточного» Славка не понял. Это было видно по его глазам.
- Про это я ещё вчера догадался. Продолжал Сивый.
- Вот тебя, например предметы током бьют?
- Холодильник. Пожаловался «малоточный»,  да и много, что.
- Так вот Гориков, люди, как батарейки в основном. Друг от дружки заряжаются энергией. Но есть и генераторы вот их, и бьёт током. Потому, что малые токи в них вступают в взаимодействие с другими токами противоположного знака. И люди эти могут лечить руками, правда это мало изучено, но это есть.
-То есть наложением рук.

- И я смогу? Спросил ошарашенный Славка.
- Сможешь, конечно, когда пить бросишь. Уверенно сказал психолог.
- И вообще мне кажется, что когда - то очень давно, люди умели лечить себя и других своими руками.  Наложением рук на рану, ушиб, травму.  Именно потому мы до сих пор машинально хватаемся за проблемное место руками.  Прижимая ладони, мы как бы накладываем энергетический пластырь. Таких людей было очень много.  Но когда к власти стали приходить люди без таких способностей, они и объявили целителей шарлатанами и богохульниками. Одного даже прибили гвоздями к кресту. С тех давних пор люди, обнаруживающие в себе такие силы, стали помалкивать и скрывать способности. И лишь в крайнем случае когда речь заходит о спасении больного они применяют свои умения .

В этом месте должны  были прозвучать аплодисменты, но Славка только восторженно глядел на доктора.
- А теперь давай "руко – птиц" прогонять.  Сказал Сивый, подойдя  к больному, и как вчера взял его голову в ладони.
- Закрой глаза и смотри внутрь себя. Как сумеешь, смотри. Вот ты поднялся на пыльный чердак. Кто это сжался в огромную стаю в конце чердака? Это "руко – птицы"? Это они? Спрашивал Сивый у Славки, тот мысленно кивнул.
- Видишь, какие у них разные лица. Вот эти старые - давнишние обиды и страхи. Вот это женские лица, вот собачьи морды.  Там  дети ещё совсем, это свежие переживания твои.

- А теперь гони их прочь. Велел доктор.  Славка задёргался и замычал, но Сивый крепко держал его голову. Вдруг воображаемый чердак раскрылся и в эту щель, ломая крылья, ломая пальцы, друг другу понеслись, визжа и царапаясь, эти мерзкие сущности.

Славка пришёл в себя из-за того, что в голове была непривычная лёгкость и ясность. Доктор озабоченно осматривал решётку форточки.
- Во как «ломанулись». Задумчиво произнёс он. Даже решётку поцарапали.  Покрасишь Гориков? Покрасишь. Утвердительно сказал он. Когда подлечишься.
В этот день до самого вечера Славка ходил по палатам и прикладывал к больным ладонь. Рядом держался Аристарх и вопрошал.
- Ну как, что слышно?
Сивый, заметив эту парочку и проследив за первыми опытами Славки, довольный произнёс.
- Ну, вот процесс пошёл. Кажись, конкурент у Вас появился Илья Ильич.



В кабинет к психологу Милютина пригласил, тот самый парень, который его не узнал, а может, сделал вид, что не узнал.  Стоя у двери, он засомневался, зайти или подождать приглашения.  Но решившись, постучал костяшками пальцев .

 – Входите.  Услышал он и вошёл  внутрь. Психолог заполнял документы, но пару раз всё - таки посмотрел на Николая.  У Милютина за годы работы машинистом, развилось  периферийное зрение, и он это заметил. Присев на стул Николай огляделся. Стол, стулья, кушетка в углу, окно с решёткой, как и везде. Ни тебе дыбы, ни тебе костра, на котором сжигают бедных больных ни даже какой, ни какой простой виселицы, он не обнаружил. Но между пациентами профилактория ходили, слухи о Сивом, как о водившем дружбу с нечистой силой.

Закончив писать, доктор задал Милютину вопрос прямо в лоб.
- Николай Васильевич Вы алкоголик?
  Николай этого слова не любил, и стал возражать.
- Да какой я алкоголик?
- А зачем Вы здесь? – Давил психолог
- Справку мне надо. Горячился Милютин.
- Справку о чём? Не отпускал жертву Сивый.
- О том, что прошёл лечение.
- По поводу чего?- загонял  в угол психолог.
- Лечения алкоголизма. Сдался, наконец-то  пациент.
- Ну, вот мы и выяснили, что Вы алкоголик, но почему то не желаете это признавать.

- Ну, пусть так – нехотя согласился  Николай.
- Так вот первый шаг к исцелению, это признание проблемы. Что есть болезнь, и Вы больны ею. И, стало быть, что? Будем лечиться.
- Будем? Вопрошал Сивый.
- Будем, будем - пробубнил Милютин. И украдкой вытер пол со лба.  Особого желания лечиться,  у него и не было. И поэтому копаться в своей голове психологу не дал.
- Лечить, лечите, а к голове не лезьте, с детства не терплю.
Хотел было Сивый объяснить больному его неприязнь к прикосновениям к голове, связанную с родовой травмой, которая осталась на подкорке, но махнул мысленно рукой.

- Ну не надо, так не надо. Что мне больше всех нужно?- думал про себя доктор. И поговорив ещё немного с Милютиным, отпустил его с Богом.
Оставшись один, он набрал номер начальника отдела кадров депо.
- Михал Михалыч – это Сивый беспокоит.
- Слушаю тебя Илья Ильич. Какие новости.
- Огорчу я тебя. Люди,  о которых ты хлопотал, работать с подвижным составом не будут. Не пропущу я их на комиссии. Горикова   хоть слесарем можно пристроить, а вот Милютин пусть дома сидит, на пенсии. Ну и что, что, не в кабину полезет, а учить будет? Не контактный он, не коммуникабельный. Кого он научит? Но это моё мнение.

- Я тебя услышал Илья Ильич. Да  и пообещал я  им дальнейшую работу, только для того, что бы пролечились. А потом бы сами решили, как им жить  дальше.  Ответил начальник  невесёлым голосом.
- Ну, тогда бывай, Михал Михалыч. Откланялся Сивый.
- И вам не хворать,  Илья Ильич. Задумчиво произнёс Феропонтов.

Милютин часто стоял у большого окна в конце больничного коридора.   
Соседи по палате его раздражали. Психолог бесил прямо. И он просто наблюдал за птицами. Вот птицы вольный народ, летят куда хотят. Не то, что он Милютин. Узник по своей воле.  По его наблюдениям галок и воробьёв на дереве, что напротив, становилось меньше с каждым днём. Вскоре он понял причину. На другом дереве, что почти не видно из окна копошились и дрались более крупные птицы.

 Раньше, таких  в городе он не замечал. Но климат меняется, птицы мигрируют и вполне могло быть, что появился новый вид. По крайней мере, так размышлял про себя он. И однажды «пришельцы» поднялись в воздух и атаковали более мелких соседей. Летели перья  и пух. На другой день он снова видел их, и ему показалось, что и они заметили его, стоящего у окна. Стая вдруг развернулась в полёте и понеслась в направлении окна. Птицы стремительно приближались и Милютин невольно отшатнулся. Стая, долетев до окна, резко взмыла вверх, и Николай с ужасом понял, что не птицы это, и махают они не крыльями.

С той минуты стая следила за ним, и появлялась везде, если там было окно. Милютин перестал подходить к окнам вообще,  и стал ещё более, замкнут, и неразговорчив.