Деревянное сердце - ознакомительный отрывок

https://ridero.ru/books/derevyannoe_serdce/

ariananonna@yandex.ru
8 925 508 54 37


Нонна Ананиева.
ДЕРЕВЯННОЕ СЕРДЦЕ
роман




" Две вещи на свете наполняют
мою душу священным трепетом:
звездное небо над головой
и нравственный Закон внутри нас".
/Эммануил Кант /


Пролог
…1

Солнце тем летом появлялось редко. СМИ трезвонили о китайском спутнике «Мо-Цзы», который участвовал в опытах по квантовому перемещению Земли, о глобальном потеплении, до которого довели планету техногенные факторы, загрязнение рек и громадные мусорные свалки, и о том, что климатический «шаг» можно будет подтвердить только через тридцать лет наблюдений. Но люди и без этих сообщений понимали, что с климатом что-то не так. Ураганы, холодные, затяжные дожди с бешеными порывами ветра и низкие температуры, обычно свойственные осени, в разгар лета не могли не вызывать беспокойство и даже тревогу. Мало ли. Может, наши физики за большие бабки тоже полезли в квантовую телепортацию. А может, запустили новый ускоритель частиц, который приведёт к появлению новой чёрной дыры или портала в другое измерение. О погоде все любят поговорить, как ни крути.
Богдан прошагал по стеклянному коридору моста Богдана Хмельницкого, вышел на открытую площадку, облокотился на парапет и уставился на ползущую внизу тёмную воду. Он часто приходил сюда - постоять вот так над Москвой-рекой. Ему нравился и сам мост, и то, что они – тёзки. Правда, мост получил своё имя благодаря выдающемуся полководцу, гетману Войска Запорожского. Богдану же оно досталось без какой-либо известной ему причины, поэтому носить его было непросто, как тяжёлую ношу - далеко не убежишь, не спрячешься. Однако, имя многое определяет в судьбе, поэтому его стоит, если не полюбить, то хотя бы принять. Богдан со своим давно смирился. Зато к фамилии у него никогда претензий не было. Нравилось Богдану, что он – Петухов. Древние славяне считали петуха птицей вещей, способной противостоять нечистой силе. Богдан об этом всегда помнил.
Он перевел взгляд на небо, по которому уплывали остатки серых туч, висевших над столицей последние две недели.
- Молодой человек, извините, пожалуйста!
Богдан оглянулся. Около него стояли две девушки. Обе с довольно ярким макияжем, обе в платьях и на высоких каблуках. В руках -  маленькие сумочки.
- Cфотографируйте нас, пожалуйста, в полный рост. Чтобы не как селфи, - сказала та, у которой были длинные светлые волосы, вытянутые до состояния целлофановой бахромы.
- Тебя Света зовут, - посмотрел ей в глаза Богдан.
- Да… - робко кивнула девушка.
В её глазах он увидел растерянность и восхищение. Разговор с таким красавцем в центре Москвы стоил тех усилий, которые были потрачены на сбор денег для поездки сюда. У Богдана были ярко-синие глаза - как лампа для прогревания в кабинете ЛОРа. А еще - пшеничные волосы и красивое, мужественное лицо с твердым, волевым подбородком. Элегантный пиджак цвета хаки, модные коричневые ботинки на толстой подошве – весь его облик приводил девушку в смятение и восторг. Принц. Рыцарь. Телеведущий.
-  Свет, ты чё? - слегка подтолкнула её сзади подруга и тоже посмотрела на молодого человека.
-  А ты отлично справляешься с гончарным кругом, Нина! - улыбаясь, кивнул ей Богдан.
Девушки оторопело переглянулись. Вслед за Светой Нина удивлённо распахнула глаза.
Богдан ей тоже понравился. Он не мог не нравиться. Это был парень совсем не их круга, с совершенно другой жизненной орбиты, такого даже в самом центре Москвы редко встретишь, ну, разве что один раз в жизни, вот как сейчас. От него исходили спокойствие, уверенность, мощная внутренняя сила. И еще - ощущение чего-то непонятного, недоступного. Как высшая математика или кибернетика какая-нибудь… А лицо какое - не устоять! Кадык этот, почему-то волнующий… Откуда он знает, как их зовут? И про гончарный круг, который стоит в подвале бабкиного дома? И как им теперь делить этого парня? На кого из них двоих он положил глаз? У Светки ноги длиннее… Так не доставайся же ты никому!
-  Свет, сдались тебе эти фотки! Пошли отсюда! Маньяк какой-то! - Нина потянула подругу за руку. Увести её оказалось непросто, Света с трудом сдвинулась с места. - Пошли, слышь! В этой Москве одни придурки. Заведёт в какой-нибудь лофт с белыми диванами. Там тебя и с овчарками не найдут.
- Какими овчарками? Ты о чём? - пролепетала еле слышно Света.
Богдан уже шагал прочь - в сторону паркинга, где стояла его машина. К восьми ему надо успеть в клинику. А до этого - в кафе на улице 1905 года, там ждёт Виктория. Ехать туда всего ничего: выбраться на Ростовскую набережную и - по прямой до второго поворота направо. Про двух провинциалок на каблуках он тут же забыл.
Виктория выбрала самый дальний столик, из-за которого было видно всё кафе. Перед ней стоял прозрачный чайник с зелёным чаем, рядом - белая чашечка на блюдце и тарелочка с шоколадным пирожным, к которому Виктория ещё не притрагивалась. Одного взгляда на неё хватало, чтобы понять: достаток этой женщины находится на таком уровне, когда о деньгах уже не только не беспокоятся – о них забывают, как о привычной вещи, которая всегда под рукой. На безымянном пальце переливался бриллиант не меньше, чем в десять карат. Бежевый летний костюм из грубого шёлка удачно оттенял пшеничные волосы, уложенные лёгкими волнами. На соседнем стуле лежала сумочка молочного цвета из кожи экзотической рептилии, с золотой фурнитурой. Виктория сидела, подперев голову левой рукой. Глаза у неё были грустные, выражение лица задумчивое. На вид ей было около сорока, по паспорту - сорок два. Она увидела Богдана, как только он вошел в кафе, и широко улыбнулась, помахав ему.
- Я купила билеты. Через два дня самолёт. Не могу поверить, что увижу детей. 
- Вы им сообщили о приезде? - спросил Богдан.
- Я попросила одного надёжного человека осторожно сказать им об этом. Не уверена, что всё уже кончилось. Лечу кривым рейсом.
- Мужу сейчас не до вас.
- Богдан, как я вам благодарна! За всё, не только за это. Я не могла уехать, не повидавшись и не поблагодарив.
- Виктория, смотрите на всё, что случилось, как на большую удачу. Просто так получилось.
- Ничего себе, просто получилось, - она нервно провела рукой по волосам. - Богдан, хочу вас поставить в известность, об этом мало, кто знает, но… Мои дети - не его дети.
- Вы хотите сказать, что ваш муж не является биологическим отцом ваших детей? - удивился Богдан.
- Точно! Именно это я и хочу сказать. Закажите себе что-нибудь. Здесь отличные пирожные без сахара.
- Я бы просто выпил кофе, - Богдан сделал жест официанту, - продолжайте, Виктория.
-  Так получилось, что их биологический отец – назвать его настоящим отцом язык не поворачивается - погиб в пьяной драке. Знаете, есть такой тип конченых алкоголиков и раздолбаев.
Богдан кивнул.
-   После этого кошмара я устроилась работать маникюршей в закрытом салоне для миллионеров на Рублёвке. Обрезать кутикулы - невеликая наука. Но в этот салон брали девушек только с высшим образованием - развлекать гостей. Я, смешно сказать, астрофизик. В салоне мы и познакомились. Орлов предложил мне сделку. Ему нужна была видимость семьи и прочее. Я согласилась, потому что не было сил жить.
  - Сколько было детям?
- Саше три, Маше два. Совсем маленькие. Отчаяние, Богдан. Никому не пожелаю. Но мать есть мать.
- Мать - это, говорят, сильно. Мне вот не пришлось это испытать.
- У вас не было матери? - с сожалением спросила Виктория.
- Не было. Я детдомовский.
- Но вы - особенный случай, что уж там. Надо же! Она бы вами гордилась.
- Он их усыновил? Ваших детей? - вернулся Богдан к теме разговора.
- Да, конечно. Он, правда, ими никогда не занимался. Просто их не замечал. Поселил нас в том самом огромном доме, который я хотела продать, обеспечивал довольно щедро, работать мне, естественно, запретил. Когда детям исполнилось семь и восемь лет, отправил их учиться в заграничный пансион. Они теперь уже плохо говорят по-русски.
- А с вами он… Как он к вам относится?
- Никак. Секса у нас нет, если вы об этом. Мы живём в разных комнатах. Разве что завтракаем вместе иногда. Ездим на приёмы, когда ему нужно показаться с супругой. У него есть личный секретарь Марина. Кстати, очень приятная женщина, я с ней мало общаюсь, но вряд ли она для него что-то большее, чем секретарша. Я это чувствую. Есть ещё женщина, которая убирает в его кабинете – никому, кроме неё, он не разрешает туда входить. Это тайка, она делает вид, что не говорит по-русски. Что там такого в этом кабинете, что даже Марина не знает, трудно сказать. Не удивлюсь, если выяснится, что сексом он занимается с игрушками-роботами, с него станется. Я увлекаюсь живописью, и он разрешает мне покупать картины на аукционах и выставках. В этом вопросе он мне доверяет. Со временем сама стала брать уроки, писать потихоньку. Он тут же мне оборудовал студию в доме.
- В принципе, неплохо, - улыбнулся Богдан.
- Знаете, он странно относится к деньгам. У меня всегда было такое чувство, что он их просто достаёт из какой-то волшебной комнаты. Обычно бизнесмены так себя не ведут. Он слишком спокойно смотрит на деньги. Это трудно объяснить. С одной стороны, он старается зарабатывать их как можно больше, а с другой - той, которая видна только мне, может потратить десятки тысяч долларов на ерунду, на дорогие услуги или вещи. Например, ни с того, ни с сего купить мне колье за полмиллиона долларов, которое я не просила.
- А драгоценности считаются вашими или его? Где вы их храните? Простите за любопытство, но это имеет дело к моему расследованию, если можно так выразиться.
- Они всегда считались моими. Я беру в поездки всё, что хочу. Один раз я потеряла кольцо с турмалином. Даже не с турмалином, а с его редкой разновидностью.
-  Параиба, наверное, - вставил Богдан.
- Да, забыла, с кем имею дело. Параиба, конечно. Расстроилась. Подняла полицию на ноги. В Италии было дело. Но кольцо так и не нашли. Приезжаю, а он уже всё знает. Сказал, чтобы была внимательнее и всё. Представляете?
- Да, это несколько странно. Вы часто уезжаете?
- Как сказать… На отдых он меня отпускает. Я даже сама могу выбирать, куда мне ехать, без оглядки на стоимость отеля или СПА.
- Вас послушать, Виктория, вы все последние годы живёте в каком-то беззаботном благополучии, если не считать, конечно, ситуации с детьми.
- Я стала алкоголичкой, Богдан. Запойной алкоголичкой. Иногда даже думала, что это мой покойный муж прислал мне привет с того света. Но для моих запоев были причины. Представьте себе, что живёте с человеком, который никогда ни о чём вас не спрашивает. Ну, кроме, разве что, ваших передвижений – куда и когда, и, может быть, содержания съестных запасов в доме. Вас воспринимают как биоробота, круг общения которого строго ограничен. Хотя и круга, по существу, не было – меня лишили возможности иметь друзей и подруг. Сначала я держалась, как могла: занималась спортом, купила себе лошадь, плавала в бассейне, писала акварельки. И даже написала несколько статей о маломассивных галактиках - нетипичных, с низким темпом металличности.
- Правда? Карликовые галактики, удивительно!
- Ну, да. Они и есть, наверное, те строительные кирпичики, из которых построен наш мир. Меня они привлекали ещё со студенческой скамьи.
- И что же? Вам удалось опубликовать ваши статьи?
- Что вы, какая публикация! Он пришёл в такую ярость, как будто я написала порнографический роман, где главная героиня ослица Рафаэла живёт с сельским учителем.
- Вполне современно, - Богдан сделал маленький глоток кофе.
- Почему он тогда рассвирепел, я так и не поняла. Мы ругались, как два грязных доходяги из-за последних ста рублей. Он взял с меня слово, что я никогда не буду заниматься «этой галиматьёй» - так он назвал мои статьи. Визжал на весь дом: «Этой примитивной галиматьёй!» А меня называл последними словами. Это был серьезный удар. После той склоки я и начала пить.
- Забудьте. Постарайтесь всё забыть. Прошлого нет. Остаётся опыт, который трансформируется и делает нас мудрее. Мне это очень хорошо известно.
- Вы слишком молоды, чтобы так уверенно говорить об опыте, Богдан, - она немного стушевалась. Пожалела, наверное, что сказала об этом. Потом вздохнула, посмотрела на нетронутое пирожное и продолжила. - Впрочем, разве можно до конца понять человека? Прошлого нет. Как просто! Я замолчала тогда из-за детей. Он же пригрозил, как обычно, что будут проблемы и так далее.
- Какие проблемы? Он же не собирался возвращать сюда детей, как мне кажется.
- Он лишал меня возможности их видеть. Так было не раз. Я всего раз в месяц могла разговаривать с ними по скайпу - по полчаса с каждым. Постепенно они начали от меня отдаляться. Кто знает, что они обо мне думают, и как им преподносится то, что мы к ним не приезжаем, не возим их на море, например.
- Они знают, что ваш муж им не биологический отец?
- Да, - вздохнула Виктория, - они всегда это знали. Один раз я, благодаря своему хорошему поведению, выклянчила поездку с ними на яхте по Средиземному морю. Прекрасная была поездка. Он с нами, слава Богу, не поехал. Но хватит об этом, Богдан. 
-  Почему? Я ещё не всё понял про него.
- Да уж. Субъект, что надо. Есть ещё одна вещь, которую я хотела вам сказать.
- Я слушаю.
- Я думаю… - Она немного наклонилась, чтобы быть поближе к Богдану, который сидел напротив, - я думаю, Игорь в опасности. Спрячьте его. Вы это можете, - Виктория пристально посмотрела в глаза своему собеседнику.


…2

В воздухе чувствовался запах камня и некоторых минералов. Но люди, сидящие на каменных скамейках, не обращали на это внимания. На глубине нескольких десятков километров под землёй они чувствовали себя комфортно - здесь был их дом. Поэтому каменный запах они давно не замечали, на подсознательном уровне воспринимая его как признак спокойствия родного места. Так человеку с Поверхности близок, понятен и незаметен лёгкий запах дерева в бревенчатой избе.
Гигантский куполообразный зал, высеченный в массиве гранита, освещался ровным белым светом, источников которого нигде не было видно. Светло-коричневые стены зала, отполированные до зеркального блеска, придавали ему торжественность и передавали всю красоту гранитной породы. В двух противоположных стенах красовались высокие двустворчатые двери без ручек, цвета чуть более насыщенного, чем стены и потолок. На левых створках дверей блестели золотые восьмиконечные звёзды, на правых створках - красные. У каждого выхода стояли двое высоких охранников. Одеты они были так же, как остальные мужчины и женщины, присутствующие в зале – в белые до пола туники с капюшонами и сандалии на босу ногу. У всех на груди сверкали металлическим блеском подвески, многие из которых были сделаны в форме планеты Сатурн со вставкой из камня. У одних это был черный камень, и вставлен он был справа, там, где на циферблате часов находится цифра три. У других камень был зеленый и располагался на месте девяти часов. Третья группа носила подвески с розовым камнем на уровне шести часов. Были здесь люди с подвесками в виде серебряной пятиконечной звезды и диска со стилизованной свастикой, а также в виде подковы, похожей на омегу с восьмиконечной звездой внутри и знака, напоминающего песочные часы - символа Ориона. Каждый амулет обозначал принадлежность носителя к одной из семи основных групп Альянса Внутренней Земли и указывал на их отличия друг от друга. Сидя на каменных скамейках, поставленных в три ряда вокруг большого каменного стола, присутствующие периодически едва заметно постукивали по своим амулетам. В ответ на эти постукивания с амулетов слетали маленькие голограммы.
Внешне члены групп тоже отличались друг от друга. Те, что носили «песочные часы», были похожи на представителей негроидной расы - с кожей бронзового цвета и крепким телосложением, ростом не меньше 180 сантиметров. Те, что со свастикой, напоминали высоких худощавых азиатов или индусов с бледно-голубой тонкой кожей, сквозь которую просвечивали вены. Группа с серебряными звездами отличалась средним, почти низким ростом и была похожа на население средиземноморья - с тёмными волосами и смуглой кожей. Представители с висящей на груди подковой, похожей на Омегу, и остальные, с изображением Сатурна, ничем не отличались от европейцев и славян, но были несколько уже в плечах, их можно было бы назвать тонкокостными белыми. Цвет их волос варьировался от тёмно-русого до очень светлого. Глаза у них были карими, голубыми, или зелеными. У обладателей символа Сатурна с розовым камнем глаза были ярко-синими. Между собой жители Внутренней Земли общались телепатически или на своем языке, не похожем ни на один современный язык людей с Поверхности. Впрочем, они свободно говорили на английском и русском, а также испанском, хинди и китайском. При необходимости могли быстро включиться и в любой другой язык, но в этом случае в их речи проявлялся акцент, а фразы звучали несколько искусственно.
Альянс Внутренней Земли собирался нечасто. Для этого должны были возникнуть трудноразрешимые противоречия между группами, либо назреть опасные для всех процессы на Поверхности, как случалось уже не раз. Представители Внутренней Земли были самыми древними жителями планеты, элитой, обладающей глубинным знанием о гармоничном и правильном развитии жизни. Много веков назад, устав от крупных и мелких катаклизмов, вызванных неумелыми и неосторожными действиями растущего числа людей, вся эта элита вместе с кастой жрецов ушла жить вглубь планеты, предоставив остальному населению выживать самостоятельно. С тех пор жители Внутренней Земли возвращались на Поверхность только в критические моменты - представлялись богами или старейшинами, делились с людьми знаниями в области сельского хозяйства и медицины, помогали развивать языки, науку, искусство, подталкивая развитие цивилизации в нужном направлении. Все это происходило циклами на протяжении эонов и эонов времени.
Жители внутренней Земли никогда не вступали в половые связи с людьми с Поверхности, бережно храня чистоту своей крови. Дело в том, что в Солнечной системе, кроме Земли, есть другие планеты, населенные разными формами жизни, в том числе гуманоидными. Представители некоторых планет были слишком агрессивными и воинственными, собственноручно разрушали свои миры и общества и, в конце концов, создавали серьезные проблемы для всей системы. Мирно настроенные расы пробовали переселять их на Землю в качестве беженцев. Но переселенцы и здесь вели себя грубо и жестоко, завоевывали участки Поверхности, вступали в связи с аборигенным населением, порождая представителей смешанных рас с таким же агрессивным, как у них, характером. В результате генетика людей с Поверхности была серьезно испорчена. Но, согласно общему космическому закону, в конце трёх двадцатипятитысячных летних циклов третьей плотности - а Земля на данный момент пребывала именно в таком периоде времени - должно было произойти внезапное колоссальное обновление состояния всего человечества. Об этом ожидаемом квантовом скачке, который меняет людей быстро, разом, без длительной смены поколений, на территории Внутренней Земли знали все.
Неожиданно, как по команде, все присутствующие на собрании Альянса, перестали  теребить свои амулеты и сняли капюшоны. К каменному столу подошла женщина -  высокая и стройная, со светлыми, почти белыми волосами ниже плеч. Представляла она группу Сатурна, в подвеске на ее груди поблёскивал розовый камень - знак принадлежности к старейшему клану жителей Внутренней Земли. Это была Жрица Наами. Она обвела присутствующих ярко-синими глазами. Наступила тишина.
- На Поверхности неспокойно. И речь не о крахе финансовой системы и даже не о возможных последствиях её спасения. Этот вопрос мы пока достаточно хорошо контролируем, - Жрица сделала паузу. - Также не буду трогать сейчас тему раскрытия. Упомяну только, что некоторые известные нам силы Поверхности не оставляют попыток развязать Третью мировую войну, надеясь смягчить эффект выброса информации. Это неблагоприятно. Но факт остаётся фактом: ментальность на Поверхности ещё не готова для раскрытия. Многим людям сложно справляться с энергетическими изменениями, происходящими в Солнечной системе, из-за неподготовленной духовности и особенностей типа личности, - она опять замолчала.
Со стороны группы с амулетом Омеги слетела голограмма, изображающая их символ. Жрица кивнула, показывая, что члены группы могут изложить своё мнение.
- Есть проект по выстраиванию отношений между населением Поверхности и цивилизациями Внутренней Земли, - произнес, не вставая, мужчина из группы Омега, проведя длинной кистью по русым, слегка волнистым волосам, разделённым на прямой пробор.
- Тибр, мы это уже обсуждали. Мы продолжаем настаивать на дистанционном взаимодействии с умами Поверхности, представляясь пришельцами из разных звёздных систем и раскрывая информацию о нас постепенно.
- Группа Омеги против этого, уважаемая Наами. Это грозит потерей занимаемого нами положения.
- Всегда можно продолжить обсуждение. Спокойное и взвешенное. Нам достаточно изгнанных и потери группы Майа.
- Группа Майя готова и ждёт, чтобы предложить помощь, когда наступит время, — возразил Тибр.
- Вы продолжаете выходить с ними на контакт? - Наами задержала взгляд на омеганце.
Тибр не ответил. Жрица продолжила.
- Сегодня, считаю, следует обратить серьёзное внимание на угрожающие технологии. Есть опасность, что их развитие на Поверхности пойдёт в пагубном для планеты направлении. Речь об агрессивном воздействии мощного Искусственного Интеллекта на умы Поверхности. Мы пока не установили галактику, из которой исходит сигнал. Но ясно, что последствия могут быть катастрофическими, и мы можем с ними не справиться. Действовать надо уже сейчас, пока мы ещё можем изменить ситуацию с помощью наиболее способных людей с Поверхности. Надо только немного им помочь в плане активации скрытых возможностей. Думаю, вам понятно, что я имею в виду.
В зале мелькнула голограмма группы Серебряной звезды. Жрица кивнула.
- Наами, мы давно ждали, когда Альянс займётся этим вопросом. Мы согласны. У вас есть кандидаты? У нас есть пять человек, - сказал коренастый парень с тёмной курчавой головой. Когда он говорил, он сжимал левый кулак и медленно им покачивал.
- Благодарю, Эш. Конечно, у нас тоже есть кандидаты и свои люди на Поверхности, которые сотрудничают с нами не одно десятилетие. Они всегда помогут найти то, что нам надо. Сегодня я бы хотела заручиться общим согласием и поддержкой. Кто-нибудь против того, чтобы начать реализацию нашего плана? - Жрица посмотрела на скамьи, но не увидела ни одной голограммы. - Отлично. Я рада, что решение принято единогласно. Приступаем. Эш, я жду данные о ваших кандидатах. И от других групп тоже.
Собрание оказалось коротким, но все, кто сидел в куполообразном зале приёмов, осознавал его серьёзность и важность. Жрица начала выступление со слов, что на Поверхности неспокойно. До сих пор такие проблемы решались быстро и не требовали общей встречи. Видимо, времена начали меняться.


… 3
В семь вечера в Москве всегда пробки, но Богдан всё же рассчитывал приехать в клинику вовремя. Бульварное кольцо было забито до отказа в обе стороны. Между машинами бродили разного рода попрошайки с замусоленными картонными табличками, на которых в краткой форме описывалась проблема, заставившая их выйти на пыльную московскую улицу просить милостыню. Продавцы краденых часов обходились без табличек. Минут пятнадцать Богдан стоял позади чистенького белого седана, за рулём которого сидела молодая девчонка и курила одну сигарету за другой.
https://ridero.ru/books/derevyannoe_serdce/