Обрученная со Cмертью - 1. Во имя любви

ДЕВИЧНИК У АФИНЫ


— Отец!
Красивая черноволосая девушка впорхнула в открытые двери Тронного зала Владыки. Аид только недавно отпустил своих придворных и теперь, сидя в одиночестве на троне, прикидывал в уме план на ближайшее время.
 — Макария!
Владыка встал и с улыбкой раскрыл объятия юной богине.
 — Ты прямо светишься от радости, — произнес он, — и, я так полагаю, что ты хочешь поделиться со мной этой радостью?
 — Да, отец! Я получила приглашение от Афины! Она устраивает для меня девичник у себя во дворце и обещает, что будет много сюрпризов…
 — Как, Афина знает, что ты выходишь замуж за Танатa?
 — Да, отец! Ей сказал Гермес… Но они оба будут хранить молчание.
 — Хм, Афине я верю, а этот мошенник… У него слишком длинный язык… Не нравится мне это! Макария, а что же твой жених? Ты хочешь сейчас его покинуть?

Весь последний год Макария ни разу не появлялась на Олимпе. Почти все время она проводила с родителями, Гекатой и, конечно же, со своим любимым Танатом. Бог Смерти получил согласие Владыки на брак с Макарией, и Аид, наконец, назначил день свадьбы влюбленных. Она должна была состояться сразу же после возвращения богини Весны в Подземный мир…

 — О! Я люблю Таната и выйду за него замуж… но перед нашей свадьбой я хочу попрощаться с подругами и я думаю, что Танат поймет меня…
 — Ты хочешь испытать его? Ну, поступай как знаешь, но я не хочу, чтобы ты сейчас и меня покинула, дочка!
 — Ну, только на несколько дней! — засмеялась Макария. — А ты забыл, что мама должна скоро вернуться?
 — Нет, дочка! Я жду не дождусь, когда она придет! — вздохнул Аид. — Эти полгода…
 -… подошли к концу! — продолжила предложение улыбающаяся Макария. — А где Атрей? Я его сегодня еще не видела…
 — Гоняет на колеснице по всей Преисподней!
 — Ты разрешил ему?
 — Он сын Владыки, Макария, и к тому же выполняет некоторые мои поручения…
 — Как я ему завидую!
 — Неужели? — ухмыльнулся Аид. — А ты дочь Владыки! Макария, никому больше не говори, тем более Деметре, за кого ты выходишь замуж… по крайней мере… до свадьбы! Не думаю, что это придется по душе нашим олимпийцам…
 — Хорошо, отец! Значит, ты меня отпускаешь? Я вернусь вместе с мамой…
 — Ах ты, хитрюга! — проворчал Аид. — Ну тогда — иди! Загляни к Гекате… Она отправит тебя на Олимп в считанные мгновения… Не хочешь попрощаться с Танатом?
— Нет! Если я его сейчас увижу, то уже не смогу пойти к Афине… Спасибо тебе, отец! — ответила Макария и, чмокнув Владыку в щеку, выбежала из зала…

Тем временем Афина, узнав под большим секретом от всезнающего Гермеса о предстоящей свадьбе своей племянницы и Таната, основательно подготовилась к девичнику Макарии. Она пригласила самых лучших на Олимпе музыкантов и искусных поваров, приказала украсить просторную гостиную в своем дворце и разослала приглашения подругам юной богини.

 «Макария стала уже почти взрослой девушкой и за эти три года превратилась в настоящую красавицу! — думала богиня Мудрости. — Но почему же ты выбрала бога Смерти, девочка? Хотя сердцу не прикажешь, и Персефона, ее мать, тоже подарила свое сердце самому мрачному из всех богов… Ну все, не буду больше об этом думать, чтобы не выглядеть старой каргой на девичнике моей племянницы…».

Персефона уже знала, где встретить свою красавицу-дочь, и она ждала ее в саду около дворца Деметры.
 — Макария, дочка!
 — Здравствуй, мам! — улыбнулась Макария.
 — Афина мне рассказала о твоем девичнике… Я очень рада за тебя! Идем, я провожу тебя до ее владений… Ты, наверное, соскучилась у нас в Эребе?
 — Ну, если правда — то немножко! Отец ждет тебя, мам!
 — Да, Макария, я знаю, и я тоже с нетерпением жду этой встречи! Повеселись, отдохни, и мы вместе вернемся домой! Наши мужчины ждут нас… Я зайду за тобою вечером… Твоя бабушка Деметра еще не знает, что ты здесь! Вот будет сюрприз для нее…
 — Мне тоже не терпится поскорее ее увидеть, мам!
 — Да, дочка, давай пока не будем говорить ей про Таната! Она до сих пор не может мне простить, что я вышла за Аида, а если она прознает еще про твою свадьбу с богом Смерти…
— Понимаю, мам! Отец мне сказал то же самое…

XXX

 — Вот это сборище! — присвистнул Арес. Он, Аполлон и Дионис прогуливались неподалеку от дворца Афины и уже вовсю пялились на спешащих туда легкими стайками нимф, граций и харит.
 — Интересно, что у них там?
 — Смотри, Арес, тут и Персефона… а это же Макария, ее дочь!
Любопытная троица спряталась в тени раскидистого жасмина и затаив дыхание наблюдала, как богиня Весны и Макария, весело болтая, неторопливо подходят к дому Афины. Юная богиня ничуть не уступала в пленительной красоте своей матери Персефоне. Хитон нежно-голубого цвета, хорошо оттеняя черные волосы и белоснежное лицо, обрисовывал ее гибкую и изящную фигурку. Стройные ножки девушки были обуты в золотистые сандалии, завязанные вокруг тонких щиколоток ремешками. Ее нежная кожа отливала перламутром, на милом, редкой красоты личике, светились большие, блестящие темные глаза, а на безупречно очерченных алых устах играла игривая улыбка…
 — Макария! О боги, какая же она стала красавица! Как выросла… Я бы мог веками ею любоваться, и мне бы не наскучило… Я хочу ее!
 — Арес, ты спятил! — засмеялся Аполлон. — Ты забыл, что этот цветочек уже просватан?
 — Да плевать мне! — не сводя жадного взора с Макарии, ответил Арес. — Куда уж там подземному монстру, кто бы он ни был, со мной тягаться!
 — А как же Афродита? — спросил Дионис, подмигнув Аполлону.
 — Афродита для меня — как прочитанный свиток! А мне нравится все новое, недоступное… То, что опасно и окутано тайнами… То, что обжигает…
 — Арес, если ты хочешь только поиграться с ней…
 — Поиграться? Нет! Я женюсь на ней, вот увидите!
 — C Персефоной не получилось, так хочешь взять реванш с ее дочерью?
 — Макария… Она особенная! Она сплошная тайна, и я хочу разгадать ее… Она должна стать моей… Либо я женюсь на ней, либо она меня погубит!

 — Арес, это уже не шутки! Ты что, и правда влюбился в эту девчонку? Ведь ты даже ни разу с ней не разговаривал!
Аполлон и Дионис уже обменивались недоуменными взглядами…
 — О боги! Ну почему самые красивые женщины всегда достаются монстрам? Афродита, затем Персефона… вот теперь Макария!
 — Арес, одно дело — просто пофлиртовать с девушкой, но другое — отбивать ее у жениха! Ты забыл, КТО ее отец? А Гермес говорил, что только одно имя ее жениха может привести в трепет любого из нас…
 — И что, вы уже струсили? — презрительно отозвался Арес. — Вы забыли, КТО я? Я привык всегда добиваться своего… чего бы мне это ни стоило, и я готов пойти на любой риск!
 — Арес, мы должны сейчас идти к отцу… Он устраивает очередное заседание Совета!
 — Как мне это все надоело! — поморщился бог Войны. — Хорошо. Идем! Займусь этой маленькой недотрогой позже…

А в это время Совет Двенадцати собирался, как обычно, на вечернее заседание у Громовержца. Почти все олимпийцы уже были в сборе. Подошла и знакомая нам троица — Арес, Аполлон и Дионис. И лишь одно кресло оставалось еще пустым — кресло Афины…
 — Странно! Кто-нибудь знает, где Афина? Обычно она никогда не опаздывает! — проворчал, нахмурившись, Громовержец.
 — Как видно, нашей мудрой богине наскучили твои собрания, отец, и она предпочитает теперь развлекаться, чем повиноваться твои приказам! — засмеялся бог Войны.

 — Ты клевещешь на отсутствующих, Арес! — раздался вдруг гневный голос богини.
 — Клевещу? — ухмыльнулся Арес. — Тогда, может, ты нам объяснишь, что делают у тебя в доме толпы юных дев и почему это вдруг ты пригласила к себе дочь Аида?
 — Макария? И Аид отпустил ее одну?
 — Это не совсем так, отец! Я устроила для Макарии девичник перед ее свадьбой…
 — Макария выходит замуж? За кого? Вот это новость! И Персефона нам ничего не сказала? И ты знаешь, Афина, кто ее избранник?
 — Нет! Я знаю только, что это кто-то из подданных Аида…
 — Этого еще не хватало! — вскочила со своего кресла Деметра.
 — Афина, передай Макарии, что мы хотели бы с ней поговорить перед ее возвращением домой!
 — Хорошо, отец!
 — Теперь займемся проблемами смертных, о которых мне сегодня сообщила Деметра…

Девичник Макарии продолжался до позднего вечера, и любопытная троица вновь оказалась рядом с дворцом Афины. Из открытых настежь окон раздавался под звон золотых чаш и красивую музыку задорный девичий смех.
 — Они там веселятся, а мы стоим тут как идиоты! — злился Арес.
 — Нас все равно не впустят… — хихикнул Аполлон. — Пойдем, брат!
И вся троица нехотя поплелась восвояси…

Вскоре вечеринка у Афины подошла к концу, и девушки стали разбредаться по домам.
 — Останься у меня, Макария, пока Персефона за тобой не придет! — обратилась Афина к юной богине. — Или же мне проводить тебя до дворца Деметры? Моя колесница вмиг домчит нас до него…
 — Спасибо тебе, тетя! Не беспокойся… Я еще помню дорогу и как раз могу встретить маму… К тому же сегодня такой чудесный вечер! Я так благодарна тебе за этот праздник… Ты так добра ко мне!
 — Спокойной ночи, племянница, завтра возьму тебя с собой на прогулку по миру смертных! Ведь ты почти ничего не знаешь о нем…
 — Отлично! — улыбнулась Макария. — До завтра, Афина!

Колесница Селены медленно проезжала по небу, рассеивая вечернюю мглу и бросая мягкое серебристое сияние на гордый Олимп. Несмотря на позднее время, тут и там Макарии попадались обнимающиеся парочки, и вот уже совсем рядом показался четкий контур дворца Деметры…

 — Макария! — услышала девушка вдруг чей-то приглушенный голос.
 — Кто здесь?
Макария обернулась и увидела стоящую в нескольких шагах от нее высокую фигуру атлета.
 — Не бойся! Я не обижу тебя…
 — Кто ты?
 — Ты не помнишь меня? Я Арес!
 — Дядя Арес?
 — Пожалуйста, не называй меня так… Конечно, я намного старше тебя, девочка, но мне будет приятно, если ты будешь обращаться ко мне по имени!
Макария с минуту молча разглядывала своего собеседника…
 — Хорошо, Арес! — наконец, произнесла она.
 — Я слышал, ты выходишь замуж?
 — Откуда ты знаешь?
 — Да уж знаю! — хмыкнул Арес. — Только не знаю, за кого… Это кто-то из ваших?
 — Да! — улыбнулась девушка.
 — Я провожу тебя до дворца Деметры… Ты не против?
 — Нет! Мама обещала меня встретить…
 — Персефона? Она сегодня отправилась с Деметрой в Аркадию, какие-то проблемы у смертных… Наверное, поэтому и задержалась… И как только Аид отпустил тебя?
 — Я уже взрослая, — засмеялась Макария, — и могу за себя постоять!
 — Ты? Ты еще ребенок, Макария! Я…
 — Что, Арес?

 — Не выходи замуж за этого монстра! — вдруг горячо прошептал Арес и схватил девушку за руку…
 — Ты пугаешь меня, Арес! — вскрикнула Макария.
 — Я люблю тебя, Макария! Я полюбил тебя еще три года назад, тогда, когда ты в первый раз появилась на Олимпе!
 — Нет, Арес! Я люблю моего жениха и выйду за него…
 — Ты сводишь меня с ума… Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
И вдруг разгоряченный страстью бог Войны схватил девушку в свои могучие объятия…
 — Отпусти меня сейчас же, Арес, или ты еще горько пожалеешь!
 — Макария, откажись от этой свадьбы…

Внезапно Арес почувствовал, как что-то накрепко обвило его лодыжки. От неожиданности он отпустил Макарию и, глянув вниз, увидел плющ, который добирался уже до его спины и окутывал бога Войны с ног до головы. Могучие мышцы Ареса напряглись, силясь разорвать ненавистные путы, но все было тщетно…
 — Арес, оставь мою дочь в покое!


КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ


 — Мама!
Персефона стояла позади Ареса, и ее изумрудные глаза излучали холодный огонь.
— Макария, тебя ждет Деметра. Оставь меня с Аресом наедине… Иди!
Когда девушка отошла на довольно приличное расстояние, Персефона повернулась к богу Войны…

 — Что это значит, Арес? Тебе уже не хватает Афродиты, и ты набрасываешься на невинных девочек?
 — Может, ты сначала освободишь меня от этих проклятых пут? — буркнул воинственный бог, силясь вырваться из объятий плюща Персефоны.
 — Позже, Арес! Ты не ответил на мой вопрос.
 — Я люблю твою дочь, и она единственная, кто достоин стать моей женой! — высокомерно промолвил бог Войны.
 — Макария уже просватана, Арес, и ты это прекрасно знаешь!
 — Ах да… и за кого? За подземного монстра?
 — Не смей так говорить! Ее жених намного благороднее тебя… и не тебе о нем судить, Арес! — возмутилась Персефона.
 — Ты выдаешь ее замуж за подземное чудовище точно так же, как отец отдал тебя Аиду! — ухмыльнулся Арес.
 — Замолчи! Я осталась с Аидом по доброй воле… Я полюбила его!
 — Я тоже любил тебя, Персефона, но ты предпочла мне мрачного и ненавистного всем подземного бога…
 — Ты не знаешь, что такое любовь, Арес! И ты никогда не поймешь… Ты любишь завоевывать женщин, как крепости, а потом бросаешь их, как только пресытишься ими! Одной только Афродите удалось удержать тебя… но ведь на то она и богиня Любви! Но и она стала женой другого… — не сдержала сарказма Персефона.
 — А ты что, всей мудрости набралась, живя в Подземном мире? Почему я не могу полюбить красивую девушку и жениться на ней? Чем я хуже подземного чудовища? — истерично выкрикнул взбешенный Арес.
 — Макария — не Афродита, Арес! У нее уже есть возлюбленный…

 — Освободи меня, ты, ведьма! — рявкнул, вконец потеряв самообладание, бог Войны. Его глаза налились кровью, а могучие мышцы тщетно пытались разорвать плющ Персефоны.
 — Вот ты и показал свое истинное лицо, Арес! Попробуй, освободись сам… Ты же бог Войны — неустрашимый сын Зевса! Но сейчас меня ждут…
 — Я добьюсь своего, Персефона, чего бы мне этого ни стоило… Макария станет моей!
 — Никогда, Арес! Я вижу, ты забыл про Аида… да и с женихом Макарии я тебе не советую встречаться… Прощай!
 — Посмотрим, что скажет Совет Двенадцати! Не думаю, что им придется по душе этот подземный монстр, кто бы он ни был! — сыпля проклятиями, крикнул ей вдогонку Арес.

Макария ждала Персефону у самого входа во дворец Деметры.
 — Мама, я боюсь! У меня плохое предчувствие… Мне здесь не нравится! Давай скорей уйдем отсюда.
 — Дочка, все будет хорошо! Я не дам тебя в обиду. Арес коварен и мстителен! Он всегда, впрочем, был таким… Забудь его! Впереди у нас встреча с твоим отцом и Танатом.
 — Да мама, я жду не дождусь! — вздохнула Макария.

Обе богини, сопровождаемые привратником, уже входили в покои Деметры.

Богиня Плодородия приветствовала их с улыбкой на устах.
 — Макария, дорогая, как я тебя рада видеть! Персефона, почему ты мне ничего не сказала? — спросила Деметра, целуя внучку.
 — Что, мама?
 — Макария выходит замуж… За кого?
 — За одного достойного и могущественного бога! — улыбнулась Персефона.
Деметра изменилась в лице.
 — Что это за тайны, дочь! Я хочу знать, кто это…
Персефона и Макария тревожно переглянулись.
 — Мама, мы обязательно скажем, но позже… после свадьбы!
 — Ты пугаешь меня, дочь! Что это за таинственный бог, о котором вы обе не хотите мне рассказать? — нахмурилась Деметра.
 — Прости, мама! Я не могу…
 — Ваши с Макарией покои готовы! Завтра Зевс ждет Макарию у себя во дворце. Доброй ночи! — сухо ответила Деметра и оставила обеих богинь одних.

 — Она обиделась, мама! — обратилась Макария к богине Весны.
 — Да, Макария! Но мы не можем сейчас ей все рассказать… Я чувствую, что она нас не поймет! — приглушив голос, ответила Персефона.
 — Я уверена в этом! Знаешь, Афина обещала мне завтра устроить прогулку по миру смертных… — заговорщицки прошептала Макария.
 — О, это же прекрасно! Я очень за тебя рада. Афина… Она так добра к тебе и Атрею! Моя славная, мудрая сестра.
 — Доброй ночи, мама!
 — До завтра, дочка!

А в это время…

Арес, освободившийся, наконец-то, от проклятого плюща Персефоны, вне себя от ярости направился на очередное свидание с Афродитой в своем дворце. Встречи всегда происходили в условленное время и в определенные дни. Афродита ждала своего любовника, уже который раз заглядывая в маленькое золотое зеркальце…
 — Арес, дорогой!

Бог Войны окинул ее взглядом с ног до головы: белокурые волосы, украшенные жемчугом, полная грудь под белой, почти прозрачной тканью, соблазнительный изгиб бедра…

Прежде, глядя на Афродиту, Аресом всегда овладевали безумные чувства: желание и досада. Желание, потому что Афродита была прекрасна и доступна, обещая неописуемое блаженство. Досада — потому, что она была женой другого, не менее могущественного бога, чем он сам.

Но теперь в его жизни появилась таинственная и недоступная юная Макария, и пылкий воинственный любовник богини Любви начал постепенно пресыщаться ласками Афродиты, изучив вдоль и поперек свою давнюю подругу.

Афродита обвила руками шею бога Войны и нежно поцеловала.
 — Ах, оставь меня, Афродита! — раздраженно пробурчал Арес.
 — Что-то случилось, любимый?
 — Случилось! Персефона… эта ведьма…
 — Она еще здесь? Разве она не собирается к своему Аиду? — удивленно произнесла богиня Любви.
 — Собирается, и дочка вместе с ней тоже!
 — Макария? Что тебе до этой девчонки? — обиженно надула губки Афродита.
 — Я хочу знать, кто ее будущий муж!
 — А тебе не все равно, Арес? Макария — дочь Аида и Персефоны, и ничего удивительного, что выйдет замуж за кого-нибудь из подземных… Почему это ты вдруг так заинтересовался ею? — голос Афродиты задрожал от нарастающей ревности.

 — Просто любопытство, любимая! Не можешь сделать мне одно одолжение? Ты прекрасная, обольстительная женщина… ты богиня Любви! Перед тобой не устоит ни один мужчина… будь то бог или смертный! — поспешил с комплиментами воинственный интриган, обнимая Афродиту.
 — К чему ты клонишь, Арес?
 — Я хочу, чтобы ты напоила Гермеса и выведала у него, за кого собирается замуж Макария! Этот болван будет очень польщен твоим вниманием и наверняка проболтается.
 — Хм… Арес! Я чувствую, что ты ведешь двойную игру, но…
 — О, Афродита, любимая, единственная моя любовь! Сделай это для меня! — прошептал Арес, надевая на свою любовницу великолепное ожерелье из черного жемчуга.
 — Хорошо, любимый! Я сделаю это для тебя. Я хочу, чтобы Макария как можно быстрее убралась обратно в Подземный мир… С тех пор, как она здесь появилась, ты изменился, Арес, я чувствую, что ты охладел ко мне… — слезы вот-вот были готовы брызнуть из бездонных голубых глаз богини Любви.
 — Ну что ты, любимая, эта девчонка тебе не соперница! — фальшиво рассмеялся Арес. — Завтра утром я жду тебя здесь же… А теперь иди, найди этого воришку! — прошептал Арес, целуя на прощание озадаченную Афродиту…

Колесница Нюкты уже проплывала по ночному небу, усеивая его яркими звездами и окутывая все вокруг темным покрывалом, когда Афродита подкараулила припозднившегося посланника богов прямо у дворца Громовержца.
 — Гермес!
 — Афродита?! Что ты здесь делаешь… одна?
 — Не хочешь мне составить компанию? Муж сбежал от меня…
 — О боги!
 — Да! Он ненавидит меня! Любовник бросил…
 — Кто? Арес? — сочувственно глядя на богиню Любви, спросил Гермес.
 — Он больше не любит меня! Мне очень одиноко… Все меня оставили! О, я, несчастная богиня! Лишь ты один всегда был добр ко мне, мой милый, милый Гермес… и мне нужна твоя помощь!
 — О! Афродита… хм… вот не ожидал!
 — Я хочу провести с тобой эту чудесную, дивную ночь…

У Гермеса тут же отвисла челюсть…
 — О, богиня! Я не верю своим ушам… — пролепетал, еле дыша, Гермес. — Обладать самой красивой женщиной Олимпа… Я об этом даже мечтать не мог! Но… Афродита, если Гефест и Арес узнают… ты представляешь, ЧТО они из меня сделают?!
 — Ах ты, трусишка! — засмеялась своим мелодичным голоском богиня Любви. — Эти силачи не отличаются особым умом! Они и не догадаются… Идем, Гермес! У меня есть одно уютное гнездышко, где нас никто не найдет…

Афродита взяла под руку опешившего Гермеса, и он послушно поплелся вместе с богиней Любви, предвкушая наслаждение, которое ему доставит сегодня ночью пленительная красотка.
Подойдя вскоре к маленькому, но очень красивому уютному домику на опушке леса, оба божества переступили порог, и Гермес ахнул от восторга…

Небольшой зал освещался десятком факелов в золотых подставках. Повсюду были разбросаны цветы. В воздухе стояла головокружительная смесь их ароматов. Весело потрескивал очаг, а в центре зала стоял накрытый всевозможными яствами круглый мраморный столик. Недалеко от него Гермес увидел богато убранное ложе с воздушным балдахином из золотистого газа.

 — Проходи, проходи, Гермес! — хихикнула Афродита, слегка подталкивая обалдевшего Гермеса внутрь комнаты. — Будь как дома!
Виляя бедрами, богиня подошла к столику и, налив в золотую чашу чудесной амброзии, поднесла ее расцветшему в глупой улыбке Посланнику богов.
 — За любовь! — лукаво улыбнулась Афродита.
 — За любовь! — вторил ей Гермес…

Прошло еще немного времени, а хитрая Афродита все продолжала и продолжала спаивать легкомысленного Посланника богов.
 — О Афродита, любовь моя, как ты прекрасна! Приди же скорее в мои объятия…
Язык Гермеса заплетался, в голове гудело, в глазах двоилось… И уже не одна, а две Афродиты ласкали его, щебеча нежности и раздаривая сладкие поцелуи.
 — Гермес, милый, любимый! — ворковала искусительница, — эта ночь так чудесна, так романтична… Прошу тебя, прежде чем мы с тобой возляжем на наше ложе любви, утоли мое любопытство!
 — За одну ночь любви с тобой я готов пожертвовать своим бессмертием! Что ты хочешь знать?
 — О Гермес, ты самый умный и самый хитрый из богов во всем Олимпе! Ты все всегда знаешь и везде бываешь. И ты храбрейший из всех нас! Ты единственный, кто каждый день спускается в Подземный мир, не испытывая при этом никакого страха… — улыбнулась Афродита, целуя бога Воров.
 — О да, моя красавица! Я уже привык и совершенно не боюсь подземных монстров Аида! — расплылся в довольной улыбке Гермес, польщенный похвалой Афродиты.
 — Ты ведь друг детства Персефоны?
 — Да!
 — Значит, у вас нет друг от друга тайн, и ты наверняка знаешь, за кого Персефона выдает свою дочь замуж…
 — Хм… я не только это знаю, но и знаком с ним лично! — брякнул поддатый Гермес, лаская вожделенным взглядом красавицу.
 — О, он, наверное, такой же веселый красавец, как и ты! Нет? О боги, он, должно быть, лучше нашего Аполлона, раз Персефона и Аид отдали ему свою дочь…

Гермес поперхнулся на очередном глотке амброзии и, давясь от душившего его хохота и одновременно икая, свалился с ложа.
 — Такой же веселый красавец, как я? Даже лучше нашего Аполлона? Кто? Танат?! Да Гефест по сравнению с ним — ягненок! — продолжал покатываться со смеху Гермес, не вставая с пола.
 — Что, б-б-б-б-бог Смерти Т-т-танат? Жених Макарии?! Бррр… — Афродита смертельно побледнела, ее и без того большие голубые глаза стали размером с чашу, и она нервно засмеялась. — Ты, наверное, шутишь, милый друг?
 — Я шучу? Да я готов принести клятву Стиксом, Тартар его побери… этого Таната! Я вздрагиваю всегда, когда мне приходится с ним встречаться… Этот могильный холод, идущий от его черных крыльев… Несмотря на то, что он несколько раз спасал меня от титанов, я даже не знаю, кого мне больше бояться — его или титанов! — пробормотал вконец упившийся амброзией Гермес, и через несколько секунд раздался его громкий, с присвистом храп.

 — Чернокрылый Танат, бог Смерти, будущий муж Макарии! О боги… Вот это новость! Как Макария может любить этого убийцу? Смерть и любовь… это так нелепо! Танат, о которого все стрелы Эрота на подлете разбиваются. Как можно любить то, что убивает?

Наступило долгожданное утро.
Арес ходил взад и вперед, поджидая Афродиту у своего дворца.
 — Сейчас я узнаю, за кого так торопится замуж твоя дочка, Персефона! А… вот и Афродита…
 — Арес!
 — Ну что, моя красавица, ты узнала? Ну, говори же! Этот болван раскололся?
 — О, да это не стоило особого труда! Я до сих пор не могу прийти в себя…
 — Что? Говори же, Афродита! — заорал Арес, схватив богиню Любви за плечи и тряся как грушу…
 — О, Арес, твои манеры!
 — К Тартару! Я сгораю от нетерпения…
 — Это… Танат!
 — Танат? Бог Смерти?! Этот монстр? Ты издеваешься надо мной? Да этого не может быть…

Арес запнулся, и Афродита испугалась, что ее любимого сейчас схватит удар. Арес покраснел, как вареный рак, глаза налились кровью, жилы на шее вздулись, а из его горла раздался рев смертельно раненого тигра.
 — Этот презренный монстр… могильщик… убийца глупых смертных… падальщик! Проклятие…

Бог Войны резко развернулся и, не оборачиваясь, помчался к своей колеснице.
 — Арес, ты куда? — всполошилась Афродита. Но бога Войны уже и след простыл.

Арес гнал лошадей ко дворцу Аполлона, сгорая от ярости и жестокой обиды.
 — Предпочесть мне, Аресу, могучему богу Войны, этого мертвятника, убийцу, этого выродка и душегуба! — проносилось в голове у взбешенного бога. — И Персефона мне еще нагло заявила, что этот выродок благороднее меня! Ну уж нет… мы это еще посмотрим… твоя дочь станет оружием моей мести, Владычица!

 — Арес!
Белокурый красавец выбежал навстречу богу Войны.
 — С тобой все в порядке, брат мой?
 — Нет! Я не в порядке! Я готов начать сейчас же новую войну, и пусть весь мир смертных катится в Тартар!
 — О боги! Да что случилось? — спросил Аполлон.
 — Ты знаешь, за КОГО выходит замуж дочь Персефоны и Аида?
 — Макария?
 — Да! Ее жених — бог Смерти… Танат!
 — КТО??? ТАНАТ??? Арес, ты пьян, иди домой, я тебе не верю! — засмеялся Аполлон, похлопывая бога Войны по плечу… — Иди… проспись!

 — Я говорю тебе… — начал терять терпение Арес. — Макария выходит замуж за это чудовище, охотника за мертвечиной, падальщика! Персефона и Аид нашли лучшую партию для своей дочери, чем мы! Предпочесть нам этого убийцу, от которого несет падалью и мертвечиной!

Красивое лицо Аполлона посерело, в глазах засквозила открытая неприязнь к опасному и более удачливому сопернику.
 — Не может быть! Отдать свою дочь богу Смерти… Да… Это похоже на Аида! Мы не должны допустить этого, Арес! — буркнул Аполлон.
 — Что же… пойдем, обрадуем наших такой прекрасной вестью! — мрачно усмехнулся Арес. — Посмотрим, как Персефона попробует теперь убедить Зевса и Деметру в благородстве жениха ее дочери!

А тем временем Персефона и Макария собирались во дворец Громовержца.
 — Мама, давай не пойдем!
 — О дочка, мы не можем ослушаться приказа Верховного бога! Мы должны пойти… Не бойся, я с тобой!

Уже у самого входа в Тронный зал обеих богинь встретил Гермес. Обычно беззаботный и веселый Посланник богов выглядел сегодня смущенным и вялым.
 — Что с тобой, Гермес?
 — Ах, ничего, Сеф! Голова очень болит…
 — Объяви о нас!
Золоченные двери распахнулись, и обе богини вошли в Тронный зал Зевса.
 — О, хаос Первозданный! — прошептала Макария.
Совет Двенадцати был уже в полном составе во главе с Громовержцем…
Злорадно улыбаясь, Арес заговорщицки переглядывался с Аполлоном.

 — Персефона, Макария! — обратился Зевс к вошедшим богиням. — Мы рады приветствовать Вас обеих в моем дворце! Перед тем, как мы приступим к заседанию нашего Совета, мы хотели бы, чтобы дочь Персефоны и Аида рассеяла наши сомнения. Я слышал, Макария, ты выходишь замуж… Это так неожиданно для нас всех… Я хочу знать имя твоего будущего мужа!

 — О, Величайший из богов! — Макария поклонилась Зевсу. — Он благородный и могущественный бог Подземного мира, и я люблю его… но я не могу пока назвать его имя до нашей свадьбы, потому что дала слово моему отцу!
 — Аиду? Хм… Очень жаль, Макария, что ты не хочешь открыть нам имя своего будущего мужа, но я не стану тебя больше неволить! Хочу лишь пожелать тебе счастья и надеюсь, что он будет достоин твоей любви!

 — Ты хочешь знать, отец, кто будущий муж Макарии? — раздался вдруг язвительный голос Ареса. — Я думаю, что обрадую вас всех, если назову его имя!
 — Нет, Арес, не смей! — крикнула Персефона.
 — Говори!
 — Откуда он узнал, мама? — прошептала испуганно Макария.
 — Твоя внучка, отец, выходит замуж за самое отвратительное и жуткое из всех подземных чудовищ…
 — Кто это?
 — Бог Смерти — Танат!


БЕГСТВО С ОЛИМПА


В то же мгновение в воздухе повисла гнетущая тишина. И вдруг душераздирающий крик Деметры огласил своды дворца. Она, схватившись за сердце, вскочила со своего кресла и, побелев, как полотно ее хитона, упала в глубокий обморок. Глаза Геры были готовы уже вылезти из орбит. Она уставилась на Макарию, не в силах произнести ни слова… а Артемида сломала свой лук, до этого момента спокойно лежавший у нее на коленях, и залилась нервным смехом.
Услышав такую новость, Гефест уронил на пол свою гордость — кинжал собственной работы, а Дионис, отбежав на небольшое расстояние от своего кресла, выплеснул содержимое недавнего завтрака в стоящую недалеко от входа в зал клумбу с розами. Добросердечная Гестия всплеснула руками и тут же послала за Пэоном, стараясь привести в чувство лежащую без сознания Деметру.

 — Что… бог Смерти? Танат? Это что — шутка? Этот душегуб! Самый презираемый и ненавистный бог… — зал наполнился криками ошарашенных такой новостью богов.
 — Наш брат что, совсем сдурел, выдавать свою дочь за бога Смерти?! — возмутился Посейдон и, вскочив со своего кресла, с силой метнул свой трезубец в стоящую около цветов огромную амфору с вином Диониса…
 — Мое вино! — заорал бог Вина и Веселья.
Амфора раскололась на две равные части, и тут же реки бесценного напитка потекли по залу, окрашивая пол и ковры в темно-красный цвет.
 — Теперь они и вовсе не успокоятся! — пробормотала Афина. — Ах этот мерзавец, Арес! Откуда только он узнал? О боги… это же… Гермес!
Только Арес и Аполлон, ехидно улыбаясь, продолжали перешептываться между собой.

 — Посейдон, чем провинилась эта амфора? Держи себя в руках! — прорычал Зевс.
 — Это правда, Макария? — прогремел Громовержец, обращаясь к юной богине. — Ты выходишь замуж за бога Смерти? — его взгляд был полон гнева и неприкрытого отвращения к избраннику внучки.
 — Правда, правда, я и сам не мог поверить, когда узнал об этом! — отозвался Арес.
 — Ты принадлежишь к моей семье, Макария, кровь от крови моей… Никогда еще отпрыски из моего рода не мешали свою чистую, благородную божественную кровь с кровью подземных богов. Никогда еще свет не смешивался со тьмой!

Благодаря усилиям Пэона, Деметра вскоре пришла в себя и, взглянув в сторону Персефоны и Макарии, сжала руки в кулаки…
 — Нет! — закричала она, и ее крик перекрыл шум зала. Ее глаза метали молнии, и в них сквозила яростная ненависть. Подбежав к Макарии, она схватила ее за руку…
 — Ты что, с ума сошла, глупая девчонка? Даже и не думай! Я не позволю тебе загубить жизнь с этим выродком, кровопийцей, подземным пауком… Он — сама смерть, убийца всего живого, светлого, радостного… Обручиться со смертью! Нет ничего позорнее и мерзче!

 — Отец! — крикнула Персефона. — Макария полюбила своего жениха, и мы с Аидом дали согласие на этот брак…
 — Персефона! Я запрещаю тебе выдавать Макарию замуж за бога Смерти! — отозвался Зевс.
 — Я не могу поверить… Мне кажется, ты забыл, что Танат является сыном первобогов Эреба и Нюкты! Оскорбляя Таната, ты бросаешь вызов силам тьмы, отец! Макария и Танат любят друг друга… И для меня честь выдать свою дочь за сына Ночи! — тщетно пыталась Персефона переубедить своего грозного отца.
 — У нас на Олимпе найдется немало достойных молодых богов, желающих взять замуж твою дочь, Персефона! Мне нужно время, чтобы решить ее судьбу, а до тех пор я приказываю Макарии остаться на Олимпе у Деметры… — ледяным тоном ответил Громовержец.
 — Нет, отец! Как ты можешь? Аид никогда не согласится… Макария наша дочь, и только мы с Аидом можем решить ее судьбу!
 — Персефона! Я Верховный бог Олимпа, и мои приказы не обсуждаются… Твой долг мне повиноваться, как своему Повелителю и отцу! Не испытывай моего терпения… — голос Зевса уже не предвещал ничего хорошего. Богиня Весны предприняла последнюю попытку.
 — Отец, Танат спас тебя от Крона, и если бы не его помощь, то вряд ли ты сейчас правил бы на Олимпе!
 — Я помню это, Персефона, и благодарен Танату за мое спасение, но видеть бога Смерти в качестве мужа моей внучки не желаю! Я сказал… Это мое решение, и оно неоспоримо! — прорычал Громовержец, схватившись за молнию.

 — Мама, я не могу потерять Таната! — всхлипнула Макария
 — Стража! — громовой голос Зевса потряс своды Тронного зала. — Я приказываю отвести Макарию в покои для наших гостей! Вы останетесь у дверей и будете охранять богиню до тех пор, пока я не решу ее дальнейшую судьбу.
 — О Великий Зевс! Прошу тебя дать мне разрешение жениться на Макарии! Я люблю ее и сделаю ее счастливой… — раздался вдруг голос бога Войны.
 — Что? Я не могу поверить… Арес! — закричала вне себя Афродита.
Ропот изумления пронесся среди притихших богов…
 — Ты хочешь жениться на дочери Аида, сын? — не веря свои ушам, спросил Громовержец.
 — Да! Мать! — обратился Арес к Гере, — благослови мой брак с Макарией!
 — Сын мой! Это так неожиданно… но если ты любишь эту девушку, то ты должен получить согласие Аида, а я не думаю, что он согласится на этот брак! — косясь на Макарию, ответила Царица богов.

 — Мама, помоги мне! — прошептала Макария.
 — Никогда я и мой муж не согласимся на брак Макарии и Ареса! Моя дочь любит своего жениха… — громко произнесла богиня Весны.
 — Стой, Персефона! Ты знаешь, что означает ослушаться приказа Зевса! — гневно глядя на дочь, произнесла Деметра.
 — Отец, Аид никогда не простит тебе этого! — голос Персефоны задрожал от негодования.
 — Мужем Макарии должен стать более достойный бог, чем твой подземный душегуб! — презрительно ответила Деметра.
 — Я Верховный бог Олимпа, и твой муж, Персефона, рано или поздно должен будет подчиниться мне… Завтра ты возвращаешься к Аиду. Макария останется здесь, как я уже сказал, до тех пор, пока я и Деметра не решим ее судьбу… — громко и внятно произнес Зевс.

Персефона смотрела вслед дочери, уводимой дворцовой стражей. Обернувшись, она увидела торжествующее лицо Ареса… Не говоря ни слова, Сеф выбежала из дворца Громовержца.
 — Я не могу допустить этого! Что же мне делать? О, Аид, как мне тебя сейчас не хватает, любимый! — думала Персефона, медленно бредя ко дворцу Деметры…

Часом позже…

Гермес, испытывая страшные угрызения совести, отправился во дворец Афины.
 — Сестра!
 — Гермес, ты проболтался! — крикнула Афина, презрительно глядя на смущенного воришку. — Как ты мог?
 — Афродита обманула меня! Я был у нее и выпил слишком много вина… Знаешь, вино Диониса очень быстро развязывает языки… — пролепетал Гермес.
 — Ах ты глупый, легкомысленный, болтливый мальчишка! Ты понимаешь, что ты натворил? — досадовала Афина.
 — Афина, я хочу помочь Макарии!
 — Ты уже помог, болван! Разве ты не знал, что Афродите нельзя доверять? — продолжала упрекать Гермеса богиня Мудрости.
 — Прости! Что я должен теперь делать? Я хочу исправить мою ошибку! Ведь Аид и Сеф не простят мне этого, а Танат… бррр… и вовсе прибьет! — умоляюще глядя на Афину, произнес Гермес.

 — У тебя же есть твои волшебные сандалии! У меня — колесница… Мы должны организовать побег Макарии и Персефоны, пока не стало поздно… Проберись сегодня тайком от Деметры к Персефоне и расскажи ей все. Затем приведи ее в полночь в рощу за дворцом отца. Я уже буду ждать там вас обоих… Покои для гостей находятся на самом верхнем этаже, в правом крыле здания! Ты незаметно для всех подлетишь к окнам Макарии и выкрадешь ее. А мы с Сеф будем уже наготове. Деметра и Зевс постараются найти новый предлог, чтобы задержать Макарию на Олимпе, и тогда уже она вряд ли вернется обратно… — ответила, все еще хмурясь, Афина.

Настала полночь. Гермес привел Персефону в рощу, где их ждала уже со своей колесницей Афина, а сам, надев свои крылатые сандалии, полетел к окнам Макарии…
 — Я на месте… о боги… решетки! Я не смогу их открыть! — запаниковал воришка.
 — Макария!
Девушка увидела Гермеса и прильнула к окну.
 — Я приду за тобой, Макария, жди! — услышала она взволнованный голос Посланника богов.
Гермес полетел обратно.
 — Афина, Персефона! На окнах решетки… Я ничего не смог сделать!
 — Ну конечно, их же ковал Гефест! — горько усмехнулась Персефона.

Наступила минутная тишина, и тут оба, Афина и Гермес, глядя друг на друга, одновременно вскрикнули:
 — Очаг!
 — Вход через отверстие в крыше для дыма! Хм… Только бы Макария не вздумала зажечь очаг! — проворчал Гермес. — Я лечу обратно! Ждите нас! — обратился он к Афине и Сеф.
 — Удачи, Гермес!

Воришка, не теряя времени, поднялся в воздух и очень скоро оказался на крыше дворца Громовержца.
 — А вот и это отверстие… Сейчас…
Гермес сел на его край и, набравшись храбрости, спрыгнул вниз. В то же мгновение шум падающего тела, звон металла и женский визг раздались из окон верхних покоев.
 — О боги, кажется, я не туда попал! — промелькнуло в голове у незадачливого воришки. К своему ужасу, он услышал совсем рядом громовой голос Зевса.

 — А это еще что такое? — взревел Громовержец. — Кто здесь? Кто посмел?!
Гермес попытался воспользоваться темнотой и улизнуть через злосчастное отверстие в крыше, но не тут-то было. На ощупь выбравшись из очага, он на четвереньках подлез к ложу Зевса и попытался спрятаться под ним. Тут его рука схватила что-то, и новый визг огласил уже весь дворец.
 — Я ничего не вижу! О боги, как темно… Я что-то держу.
Этим «что-то» оказалась ножка Геры… В ту же секунду Гера завизжала так, как будто сам Цербер схватил ее за ногу.
 — Кто здесь? — продолжал орать Зевс, вытаскивая свои молнии… Рассвирепев, Громовержец кинул их, одну за другой, в сторону очага. Яркий свет от молний осветил покои Громовержца, и изумленный Зевс увидел сидящего на полу возле супружеского ложа перепуганного воришку…
 — Ты?! Как ты посмел? Что ты здесь забыл, мошенник? Да я тебя…
Поняв, что ложе Громовержца не слишком надежное укрытие от его молний, Гермес вскочил и, увертываясь от летящих в него огненных стрел, попытался уверить разгневанного Зевса в том, что его вторжение было абсолютно не намеренным.
 — Ой, отец, прости! Я нечаянно провалился сюда… Я не хотел никого пугать! Просто с недавних пор я хожу ночью во сне… по крышам… — залепетал воришка, строя невинную рожицу…
 — Он еще издевается! Ну… берегись! Признавайся, что ты замыслил?! — рявкнул вне себя от злости Громовержец.

Шум из покоев Зевса донесся до Афины и Сеф, нетерпеливо дожидающихся Гермеса и Макарии.
 — О боги! Этот болван опять куда-то вляпался! Это же окна отца?! — обреченно обратилась богиня Мудрости к Персефоне. — Придется вмешаться…
 — Стража! — крикнула она, подбегая ко дворцу и собирая со всех постов дворцовую стражу… — На Зевса напали! Быстро к нему на помощь!

Суматоха слуг и беготня стражи только усилили всеобщую панику, поселившуюся в этот момент во дворце Громовержца. Оказавшись у покоев Макарии, Афина буквально в шею вытолкнула стоящих там двух стражников и, воспользовавшись удобным моментом, влетела в комнату Макарии…
 — Быстро, Макария! Другого такого шанса у нас не будет!
 — Афина, как я рада тебя видеть! А где Гермес и мама? — спросила девушка.
 — Гермес у Зевса, прикрывает нас! У нас нет времени… Быстро!

Обе богини незаметно выскользнули из дворца и побежали в рощу, где их уже ждала Персефона.
 — Лягте на дно колесницы! Я накрою вас растениями, чтобы Оры на воротах ничего не заметили… И не дышите!
Афина погнала послушных ее воле лошадей прямо к вратам Олимпа.
 — Открывайте! У меня срочное дело! — крикнула она Орам, не останавливая колесницу…
 — Это Афина! Проезжай, богиня!
Благополучно миновав бдительную охрану, колесница богини Мудрости понеслась к входу в Подземный мир, приближая долгожданную встречу…

 — Аид!
Увидев еще издали жену и дочь у стен своего дворца, Владыка, не теряя времени, направил свою квадригу им навстречу…
 — Персефона, Макария! О Первозданный Хаос… Ты пришла на день раньше срока! Что случилось? Да на вас обеих лица нет… — спросил он, спрыгнув с колесницы.
Персефона бросилась в объятия Владыки, пряча залитое слезами лицо.
 — Мы сбежали!
 — Как?!
 — Мы не могли там больше оставаться, любимый! Они все против нас… Зевс запретил Макарии выходить замуж за Таната! Они не хотят этой свадьбы. Отец и Деметра замыслили оставить Макарию на Олимпе… Мы сбежали только благодаря помощи Гермеса и Афины.
 — Что? Откуда они узнали?!
 — Это Арес им рассказал…
 — Ах, этот негодяй! — лицо Аида потемнело от гнева.
 — Он сам хочет жениться на Макарии!

 — Никогда! Наша дочь сделала свой выбор, и я не представляю себе более достойного мужа для Макарии, чем Танат! Мой брат играет с огнем… Он зашел слишком далеко! Если он не хочет решить этот вопрос мирным путем, то я пойду на все, чтобы защитить мою дочь! Завтра же Макария выйдет замуж за Таната… Иди к Танату, дочка! Он сейчас в саду твоей матери… — обратился Владыка к дочери, ласково потрепав ее по щеке.
Макария понеслась на встречу к своему любимому, как молодая лань…

 — Вот и мамин сад!
У открытых ворот девушка остановилась, ей вдруг стало страшно… Пройдя вглубь сада, она увидела спящего Таната в их любимой беседке. Макария неслышно подошла ближе, щеки ее вспыхнули при мысли о том, что она задумала, и, проскользнув к скамье, на которой спал Танат, она коснулась его губ поцелуем — таким легким, точно упал на них розовый лепесток. И видно, не крепок был его сон, если могло его прогнать такое прикосновение, потому что Танат, мгновенно вскочив, схватил девушку в свои стальные объятия.
 — Макария!


БРАЧНАЯ НОЧЬ


— Я ждал тебя, любимая! — прошептал Танат, и девушка тут же почувствовала, как ее уста обжег нежный поцелуй бога Смерти. Макария чуть слышно застонала, и по ее телу прокатилась сладостная дрожь. — О Хаос Первозданный, я хочу тебя так, как никогда не хотел еще ни одной женщины… — прерывающимся от волнения голосом вымолвил Танат.

 — Никогда? — Макария заставила себя поднять глаза и встретить его пылающий взгляд. — Танат, прости, но я не могу в это поверить!
Бог Смерти нахмурился.
 — Это правда, Макария…
 — Продолжай, Танат, пожалуйста!
Он долго молчал, потом наконец буркнул:
 — У меня никогда не было других женщин.
Танат почувствовал, как при этих словах девушка напряглась в его объятиях, и тень сомнения легла на ее прекрасное лицо.
 — Но…
Темные глаза бога Смерти сверкнули огнем.
 — В течение всех этих веков, что я существую, у меня не было близости ни с одной женщиной…
Этот мрачный красавец всю свою жизнь вел отшельнический образ жизни? В это невозможно поверить!

 — Ты шутишь? — спросила Макария.
Губы Таната дрогнули в горестной усмешке.
 — Ни смертный, ни бог не станет шутить на подобные темы…
Нежное личико девушки вспыхнуло от чувства неловкости, захватившего всю ее сущность, и она уже пожалела, что так грубо вторглась в в сокровенную тайну своего любимого.

 — О, прости меня, Танат, я такая глупая! — произнесла Макария, с мольбой глядя на своего жениха.
 — Мы поженимся, Макария, и у нас не должно быть никаких тайн друг от друга! — произнес Танат. — Я бог Смерти, любовь моя! Я внушаю ужас и отвращение и смертным, и богам, и нимфам — всем без исключения…
 — Но только не мне! — с вызовом крикнула девушка и, подаваясь внезапному порыву, поднявшись на цыпочки, обняла Таната за шею и страстно поцеловала в губы.

 — Танат, Макария!
Геката стояла у беседки и, улыбаясь, смотрела на влюбленных.
 — Простите, что прервала вашу беседу, но сегодня последняя ночь перед твоей свадьбой, Макария! Тебе нужно выспаться, чтобы завтра хорошо выглядеть… Извини, Танат, но я должна сейчас увести твою невесту, а тебя уже ждут Аид и богиня Весны.
 — Да, конечно, Геката! Спасибо тебе… — ответил бог Смерти. — До завтра, любимая!

Танат направился во дворец Аида. Войдя в Тронный зал, бог Смерти увидел Владыку и Персефону.
 — Что ты можешь предложить моей дочери, Танат? — спросил Аид, глядя прямо в глаза будущему мужу Макарии.
 — Свою жизнь!
 — Это то, что я хотел слышать от тебя, друг мой! — засмеялся Владыка. — Добро пожаловать в нашу семью!

Прошла ночь… Наступил день свадьбы бога Смерти и Макарии.

Виновник ночного переполоха у Громовержца Гермес сумел-таки, воспользовавшись всеобщей паникой, улизнуть от разгневанного папаши и отсиживался теперь на Земле, в срочном порядке ища выход из сложившейся не в его пользу ситуации.
Афина же, вернувшаяся вскоре на Олимп, как ни в чем не бывало приняла участие в утреннем заседании совета Двенадцати, став свидетельницей ярости Зевса и истерики Деметры по поводу неожиданного исчезновения дочери и внучки…
 — Пускай себе кричат! — думала богиня Мудрости, слушая брань Верховного бога и всхлипывания Деметры. — Главное, что Макария сегодня выйдет замуж за своего любимого, и никто не помешает ее счастью!

Свадьба Макарии и Таната была назначена на полдень.

По приказу Владыки, недалеко от его обители был выстроен изящный, изумительной красоты дворец из белого мрамора. Сотни подземных зодчих трудились не покладая рук целый месяц, создавая это чудо. Сказочная роскошь внутреннего убранства дворца поражала воображение. Стены помещений были из ярко-синего аметиста с золотым узором и из чёрного камня с золотой мозаичной плиткой. Пол был выложен плитами белоснежного мрамора. Высокий потолок с живописными фресками поддерживали ажурные мраморные колонны. Хрустальный купол был покрыт золотом. Этот дворец должен был стать главным подарком к свадьбе влюбленных и являл собой поистине идиллическое убежище для юной Макарии и ее жениха.

На церемонию бракосочетания Аид пригласил почетных гостей — богиню Нюкту и Эреба, Повелителя Вселенной Урана, титаниду Стикс и богиню Памяти Мнемозину. Не успел Уран и появиться, как его тут же окружили приглашенные богини. Они бросали восхищенные взгляды на высокого, прямого как стрела, с прекрасно развитыми мускулами и повелительной осанкой, Отца Богов.

Здесь были мойры, судьи душ Минос, Эак и Радамант. Пришла со всей своей свитой Геката. Свадьба должна была состояться в саду Персефоны. Кусты и деревья в нем были усеяны множеством светящихся цветов — рубиново-красных, изумрудно-зеленых, бирюзово-голубых. Легкий ветерок был насыщен их опьяняющим ароматом. Многочисленные клумбы украшали тысячи белых нарциссов и ярко-желтых тюльпанов.
Для пиршества здесь же был выстроен огромный павильон, который уже постепенно заполнили наиболее значимые и важные гости. Персефона была великолепна в своем изумрудно-золотистом пеплосе, украшенном жемчугом, и ее огненно-рыжие волосы блестели в сиянии многочисленных факелов. Она оживленно беседовала с Гекатой и Гипносом. Чуть позже к ним же присоединился и Танат. Бог Смерти был одет в черный мерцающий хитон, поверх которого был накинут плащ из белой шерсти.

И вот, наконец, громкий звук труб известил собравшихся о прибытии Владыки…

Гости и подданные Подземного мира встали по обе стороны, пропуская Повелителя и его дочь к священному алтарю в глубине павильона. Здесь уже их ждали Танат, богиня Ночи и Персефона.

Аид выглядел сегодня особенно торжественно. На нём был надет иссиня-черный гиматий c вышитыми серебряными нарциссами, а голову украшала серебряная корона. Его красивое и мужественное лицо было строгим, и в пронзительных темных глазах сквозила гордость. Он вел под руку Макарию. Девушка была одета в тончайший белоснежный пеплос, облегающий грациозную фигурку и украшенный черным жемчугом, а в ее длинные черные волосы были вплетены нити белого и розового жемчуга. Ропот восхищения пронёсся среди гостей, созерцавших юную богиню.
Она совмещала в себе обаятельную красоту и нежность ее матери, богини Весны Персефоны, и твердую волю ее отца — Владыки Преисподней Аида.

Подойдя к богу Смерти, Аид одной рукой взял руку Таната, а другой — руку Макарии.
 — Боги, богини и подданные Подземного мира! Объявляю вам имеющий свершиться брак моей дочери богини Макарии с богом Смерти Танатом! Торжества по этому случаю продлятся три дня!

Эреб взорвался аплодисментами и ликующими криками гостей и подданных Владыки. Богиня Нюкта стояла у алтаря и держала серебряный поднос с браслетом из черного опала. Танат ощутил в ладони тонкие унизанные кольцами пальцы девушки. Он взял свободной рукой этот браслет и надел его на ручку своей юной жены. Затем обнял свою Макарию и нежно поцеловал зардевшуюся девушку.

 — Танат, тебе принадлежит по праву и без спора самая дорогая жемчужина Подземного мира! — улыбаясь, промолвил Аид.
 — Поздравляю тебя, сестренка! — радостно закричал Атрей, чмокнув Макарию в щечку.

Зазвучала плавная, красивая музыка, и присутствующие на этой церемонии боги и подданные Владыки принялись поздравлять новобрачных, создавая настоящее столпотворение. Через некоторое время Аид дал знак, и трубы вновь пропели свой звонкий зов. Владыка объявил о начале церемонии подношения даров новобрачным со всех уголков Подземного мира.
Здесь были и чистокровные кони, и клетки с диковинными птицами, всевидящее зеркало и поражающие своей красотой ковры, разноцветные ткани и острые мечи редкой красоты, драгоценности в ларце из слоновой кости и золотая посуда…
Подношений становилось все больше, и казалось, что этой церемонии не будет конца. Наконец, Аид пригласил всех находящихся в павильоне выйти в сад к пиршественным столам.

Как только все расселись, расторопные слуги принялись разносить гостям нектар, амброзию и всевозможные яства. Во главе центрального пиршественного стола сидели Аид и Персефона. Рядом с ними стояли кресла новобрачных. Богиня Ночи Нюкта сидела рядом с Эребом и Ураном. Здесь же находились места богинь Стикс, Мнемозины и Гипноса. Пришел и Харон. Он сидел вместе с Гекатой и ее свитой.

Под звон золотых чаш и чарующую музыку невидимых музыкантов разговор среди гостей велся степенно и вполголоса, очень учтиво, с переброской тонкими аргументами. Никто не позволял себе насмешки, разве что легкую шутку, рассчитанную лишь на то, чтобы вызвать мимолетную улыбку. Никто не возвышал голоса, не было слышно ревнивого спора. Обитатели Подземного мира не болтливая раса, но придают большое значение форме и часто поражают достоинством и изысканностью манер.

Легкие тени хорошеньких танцовщиц кружились в волшебном танце, услаждая взоры многочисленных гостей.
Постепенно обычная сдержанность подземных жителей начала куда-то исчезать, и вот уже Эреб наполнился веселой болтовней и даже смехом. Мужчины повествовали о состязаниях и военных походах, не забывая при этом наговаривать женщинам массу любезностей, а богини в непринужденной манере отвечали, щедро раздаривая улыбки в ответ на почтительную учтивость своих собеседников.

 — Это вино делает меня на несколько талантов легче! — смеялся Уран, поднимая очередную чашу.
Пиршество продолжалось. Играли арфисты, гремели цимбалы. В воздухе висел гул голосов. Амброзия, выпитая Танатом, унесла последние остатки его тревоги. Разве он не об этом мечтал? Взять в жены дочь Владыки и Персефоны, покончить с вековым одиночеством и обрести в своей мрачной душе мир и покой? Он получил то, что и не снилось многим и многим обитателям Подземного мира…
 — Нет, о таком счастье я и мечтать не мог! — думал бог Смерти, бросая полный любви взгляд на свою Макарию.

Остальные же, менее значительные гости пировали под многообразными навесами из горных тополей, а стволы ив, наспех сколоченные и расставленные под открытым черным небом, предназначались для прочих обитателей Подземного мира. Повсюду были видны костры, в которых рдел древесный уголь или пылали дрова, а вокруг них хлопотали многочисленные повара.

Ямы, вырытые в земле и выложенные раскаленным камнем, служили печами, в которых тушились в огромных количествах баранина и дичь. Ягнята и козлята цельными тушами висели над огнем на железных вертелах, в то время как всяческая рыба жарилась в горячей золе. Это были обильные, но грубые яства. За едою некоторые из подземных жителей, помимо клыков и когтей, применяли ножи или длинные и острые кинжалы, нисколько не смущаясь мыслью, что при случае эти же ножи и кинжалы служили иным, далеко не мирным целям. Напитков было много и самых разных… Салфетку заменял кусочек мягкого мха, в то время как элита Подземного мира использовала после еды благоухающие омовения для рук. Здесь же зажигали костер из благоухающего дерева, возле которого под звуки кифар, бой тимпанов и систр подземные обитатели развлекали себя веселыми плясками.

Эреб пировал весь день, и вот, наконец, начало смеркаться, приближалось время первой брачной ночи Макарии и бога Смерти Таната. Аид и Персефона встали из-за стола. А богиню Ночи, Нюкту, тепло попрощавшуюся с хозяевами и новобрачными, уже ждала колесница. Настала пора обходить мир смертных… Макария и Танат также поднялись и, попрощавшись с гостями, вышли в сад.

 — Уже все готово! — шепнула Персефона мужу.
 — Танат! — обратился Владыка к богу Смерти. — Века нас связывала с тобой искренняя дружба. Ты был для меня не только подчиненным, но и верным другом. Теперь ты муж моей дочери Макарии…
 — Это честь для меня, породниться c тобой, Аид! — ответил Танат.
 -…и для меня тоже, друг мой! — улыбнулся Владыка.

А в это время Персефона обнимала свою дочку. Она поцеловала Макарию и взглянула ей в глаза.
 — Желаю тебе познать только счастье, дочка!
Макария мягко коснулась кончиками пальцев маминой щеки и смахнула одну — единственную, искрившуюся от света факелов слезинку.
 — Это от счастья! — прошептала Сеф.
 — Я знаю, мама! — ответила Макария.

Новобрачные взяли колесницу Владыки, и могучие кони стрелой помчались к их сказочному дворцу. Персефона вернулась к гостям, а Аида окликнул вышедший в сад Уран.
 — Аид, мне нужно поговорить с тобой… Что тревожит тебя?
 — Почему ты так думаешь, Уран? Все в порядке! — с печальной улыбкой ответил Владыка.
 — Разве? Я только что разговаривал с дочерью…
 — Мнемозиной?
 — Да! С той, что знает всё, что было, всё, что есть, и всё, что будет! От нее ничего не укроется! — сказал Повелитель Вселенной.
 — Ты знаешь, что мы не в чести у светлых богов Олимпа… — глухо начал Аид.
 — Да уж, я это и на себе испытал! — усмехнулся Уран.
 — Я выдал Макарию за Таната, и это возбудило еще большую ненависть олимпийцев. Мой братец и Деметра воспротивились этому браку, и Персефона с Макарией должны были бежать с Олимпа! У меня плохое предчувствие… Как бы это не привело к новой войне!
 — Зевс слишком много на себя берет! — возмутился Уран. — Он не вправе распоряжаться судьбой твоей дочери, Аид! Я не дам в обиду мою внучку… Ты можешь рассчитывать на меня!
 — Спасибо тебе, Уран! — пожимая руку Повелителя Вселенной, ответил Владыка.

Танат и Макария остановили лошадей у входа во дворец и тут же были встречены многочисленной прислугой. Новобрачные вошли во дворец, и Макария не удержалась от восхищенного восклицания, созерцая эту красоту.
 — Ваши покои готовы, господин… Добро пожаловать! — приветствовал старший распорядитель дворца Антарес. — Мы все рады служить вам и богине Макарии!
 — Хорошо, Антарес, служи мне верно и не пожалеешь! — ответил Танат, и Антарес понимающе улыбнулся. — А сейчас приготовьте богиню к брачной ночи!

Тот час же семь юных служанок, одетых в полупрозрачные одежды, окружили Макарию и проводили в покои для омовений. Они принялись умащивать ее плечи, бедра и спину растертыми лепестками роз и благовонными мазями столь нежно и вместе с тем крепко, что ихор богини жгуче прилил к коже. По разгоряченному телу струилась то прохладная, то теплая вода… Проворные руки увлажняли его нарциссовым маслом, нежно мяли и усердно натирали нежную как шелк кремовую кожу.
Девушку переодели в тончайшую прозрачную нежно-голубую тунику, вышитую золотом, вплели в ее длинные вьющиеся черные волосы цветы белых нарциссов и проводили до брачных покоев.
 — Входи госпожа, тебя уже ждут! — проворковала с улыбкой одна из девушек, и Макария переступила порог.

Ее встретили нежные вкрадчивые звуки флейты и благоухание смолы, сочившейся из сандаловых светильников, которые красиво отражались в серебряных зеркалах. Повсюду, где только можно, были цветы. Холодный мраморный пол был покрыт мозаичными плитами, а местами — шкурами диких зверей. На одной из стен висели перекрещенные мечи с украшенными самоцветами рукоятками. В углу Макария увидела круглый пылающий очаг, согревающий покои, и два кресла, повернутых к этому очагу. В середине комнаты располагалось возвышение из белого камня, на котором было устроено роскошное ложе из черной, с золотой вышивкой ткани. Около него стоял небольшой столик из черного мрамора, украшенный затейливой серебряной резьбой. А на нем девушка увидела фрукты, разнообразные яства и хрустальные сосуды с нектаром и амброзией. Здесь же стояли две золотые чаши…

 — Входи, Макария, я жду тебя! — услышала юная богиня низкий голос бога Смерти. Скрипнуло одно из кресел, и высокая атлетическая фигура поднялась ей навстречу. Девушка вздрогнула, а бог Смерти уже держал ее в своих объятиях…
 — Танат!
 — Ты боишься меня? — спросил Танат.
 — Нет, любимый! Я боюсь себя…
 — Ты будешь просыпаться со мной каждое утро, и первое, что я буду видеть — это твои глаза!
Бог Смерти был облачен в тонкую шерстяную черную накидку, скрывавшую почти все его тело. Глаза его сверкали, и он почувствовал, как Макария затрепетала…

 — Ты все еще боишься меня, маленькая лгунья! — проворчал Танат, и девушка не успела и ахнуть, как он поднял ее на руки и отнес на брачное ложе. Через минуту он сбросил свою накидку и уже стоял перед ней — нагой и прекрасный. Огромные, чуть вздрагивающие черные крылья бога Смерти были сложены на его спине и бросали тень в мягком полуночном освещении покоев. Красота лица Таната не уступала красоте его тела. Он был строен и высок, а сильное тело с рельефными мышцами могло поспорить по красоте с красотой тела Аполлона…

Охваченный сильной страстью, Танат помог раздеться своей юной супруге. Макария ощутила прикосновение горячих пальцев бога Смерти. Обычно сдержанный и холодный, как стальное лезвие, Танат пылал внутренним огнем, и это немного пугало ее. Он чувствовал, как девушка напряглась, стараясь не выдать своего волнения. Бог Смерти знал, что Макария любит его всем сердцем, но ей трудно побороть свой страх перед тем, что должно было произойти в эту ночь… Он подал ей чашу с золотистым нектаром. По совету своей матери — богини Ночи, он приказал приготовить особые яства, сдобренные всевозможными возбуждающими пряностями. В паштет были подложены любострастные коренья, в нектар и амброзию подмешаны травы, которые которые туманят ум…

 — Ты совсем почти ничего не ела на пиру, Макария!
 — О Танат, я просто… у меня не было аппетита! — врала сходу юная богиня.
 — Правда? Ну в таком случае, я бы хотел просить тебя разделить со мной эту трапезу! — ответил бог Смерти, показывая на мраморный стол. — Я тоже сегодня почти ничего не ел! — усмехнулся он.
Макария улыбнулась и принялась с аппетитом лакомиться пряными яствами и пить дурманящее вино.

Где-то совсем рядом звучала музыка — этa извечная сводня, словно теплый ветерок навевающая истому на душу. Нежнейшие флейты и пылкие цимбалы были скрыты от взоров новобрачных и потому предательски опасны для одурманенных чувств. Танат отвлекал девушку интересной беседой, и постепенно Макария забыла о всех своих страхах, наслаждаясь музыкой и словесным поединком со своим мрачным, немного опасным, но таким неотразимым и красивым мужем… Постепенно музыка затихла и погасли почти все факелы, кроме одного…

 — Не бойся! — шепнул Танат, и девушка почувствовала его горячее дыхание. Ей казалось, что его тихий голос разливается по ее телу, отгоняя все страхи и принося покой. Он припал губами к ее шее, а затем его рука коснулась ложбинки меж грудей девушки. Макария не в состоянии была думать ни о чем, кроме возможной эйфории, она хотела утонуть в прикосновениях и пьянящих ласках своего мужа. Она обняла его за плечи, и бог Смерти утратил последние остатки самоконтроля, поняв, что не сможет больше сдерживаться… Ее близость, ее жар, ее мягкие движения, ее нежное пахнущее жасмином тело сводило с ума.

Их тела соприкоснулись, и, целуя жену, он уверено вошел в ее переполненное желанием лоно. Макария вскрикнула, не в силах противостоять сладостному блаженству, волной прокатившемуся по всему ее телу. Из ее глаз брызнули слезы, мгновенная боль сменилась наслаждением, и этой ночью богиня впервые осознала, насколько неотразима властная сила любимого мужчины и сколь в ней услады, покорившей ее волю…



ЗАГОВОР НА ОЛИМПЕ


Отгремели празднования по случаю бракосочетания Макарии и бога Смерти Танатоса, и в Подземном царстве вновь воцарились будни, вполне обычные для обитателей Преисподней и в то же время полные тайн и загадок для жителей Олимпа и мира смертных…

Макария довольно быстро освоилась с ролью хозяйки огромного дворца, придворные полюбили ее… а Танат не уставал благодарить судьбу за то, что она свела его с юной богиней. C каждым днем он все более убеждался, что его красавица-жена обладает не только редким сочетанием нежности, ума, красоты и твердой воли, но еще и кротким любящим сердцем. Макария стала для Танатоса частичкой его души, его жизнью, и он уже не представлял своего дальнейшего существования без любимой…

Сердце же девушки было отдано раз и навсегда своему мрачному, таинственному и порой суровому мужу. Но Танат не мог долго противостоять обаянию и жизнелюбию своей юной жены, и тень улыбки стала все чаще появляться на его лице. Никто и никогда из ближайшего окружения не видел ничего подобного у хладнокровного бога Смерти, и только оставаясь наедине со своей Макарией, он одаривал ее улыбкой и счастливым смехом. Это была их маленькая тайна, известная только им двоим…

Дни их тянулись безмятежно и невероятно медленно, а ночи, напротив, вспыхивали яркими искрами и сгорали слишком скоро.

Танат каждый день отправлялся за тенями в мир смертных, оставляя юную жену одну, а Макария хозяйничала в своем дворце, разбирала споры между душами и частенько наведывалась к Гекате… Колдунья по-матерински любила свою воспитанницу, ни в чем ей не отказывая и продолжая ее посвящать в тайны магии. Она обучала Макарию управлять силами природы и использовать их во благо богов и смертных.

А в это время на Олимпе…

 — Подземные боги пренебрегли моим запретом, и это не останется безнаказанным! — бушевал Зевс, узнав, что Макария исчезла из, казалось бы, надежно охраняемых покоев. — Аид и Персефона выдали замуж свою дочь за бога Смерти, бросив вызов нам, олимпийским богам!
 — Ей помогли убежать, Зевс! — промолвила Гера. — И я подозреваю, что, кроме Гермеса, у них есть сообщник или сообщница… Я непременно выясню, кто это!
 — А я обращусь за помощью к Гее! — сказала вдруг Деметра. — С тех пор, как Уран стал частым гостем Аида, она возненавидела Владыку за его дружбу с Повелителем Вселенной.
 — Хорошо, Деметра! — ответил Зевс. — Арес, ты выкрадешь Макарию из Подземного мира и привезешь сюда. И чтобы ни один волосок не упал с ее головы! Ты понял меня? А после мы обсудим твою женитьбу на дочери Аида…
 — Но она уже замужем, отец!
 — Неужели это тебя смущает? — удивленно приподняв брови, спросила Гера.
 — Ничуть! — самодовольно хмыкнул Арес.
 — Ты сегодня же привезешь Макарию, и тогда девушка станет твоей… А теперь я посмотрю, старший брат, как ты после этого запоешь! — злорадно улыбаясь, прошептал Зевс.

Тем временем, ничего не подозревая о заговоре Зевса, Макария и Персефона весело болтали, сидя в любимой беседке. Девушка соскучилась по своим родителям и решила их навестить, к большой радости Владычицы, также соскучившейся по любимому чаду…

 — А где Атрей, мама?
 — Он сейчас с отцом на асфоделевых лугах… Там какие-то разборки среди душ… Ты счастлива, дочка?
 — Да, мама, очень!
 — Надеюсь, брачная ночь не ознаменовалась для тебя и Таната одним лишь телесным воссоединением?
 — О нет! — покраснев, ответила девушка. — Это было так красиво, так чисто… — она запнулась не найдя нужных эпитетов.
Персефона мягко улыбнулась.
 — Однажды я сама пережила подобное состояние, и я уверена, что и бог Смерти, несмотря на его страшное предназначение, способен на истинную любовь…

Незаметно пролетело время, и наступил поздний вечер. Макария засобиралась домой.

 — Позвать охрану, чтобы проводить тебя?
 — Ну что ты, мама! Я уже взрослая… Да и кого мне следует здесь бояться? Я дочь Аида!
 — Хорошо, дочка! Вскоре мы с отцом заглянем к вам…
 — Ловлю тебя на слове, мама! — засмеялась Макария и, попрощавшись с Персефоной, отправилась обратно.

По дороге богине встречались многочисленные подданные ее отца, которые, едва завидев юную царевну, низко кланялись, тепло приветствовали ее и вежливо расступались.

Танат любит ее… Макария чувствовала, что только влюбленный мужчина может быть столь нежным. Она сознавала свою юность и неопытность, но и запомнила голодный блеск в его глазах… Только сейчас с внутренним трепетом она по-настоящему стала осознавать силу той власти над Танатосом, которой сможет со временем добиться. Но она понимала, что должна быть осторожной, ибо знала, что муж никогда не допустит, чтобы им управляла женщина. Как бы сильно ни любил…

 «Это невыносимо! Танат каждое утро оставляет меня одну и лишь к вечеру возвращается… Я хочу быть вместе ним… Всегда! Попрошу его завтра взять меня с собой в мир смертных!» — думала девушка.

Она так была поглощена этой идеей, что не заметила, как вышла из рощи, пересекла поляну, прошла мимо серых скал и снова вступила под сень деревьев. Но едва она сделала несколько шагов, как услыхала треск ветвей. Макария обернулась. Неожиданно из-за деревьев выскочил какой-то мужчина и грубо схватил ее. Девушка попыталась сопротивляться, но нападавший не давал ей пошевельнуться, стиснув в стальном капкане объятий, и, содрогнувшись от ужаса, девушка почувствовала на губах его поцелуй…

 — Вот и опять мы с тобой встретились, моя красавица! — услышала Макария зловещий шепот.
 — Арес?! Как ты посмел? Отпусти меня сейчас же!
 — Я дал слово отцу и Деметре не трогать тебя, пока… но поверь, что это не надолго! Ты станешь моей по доброй воле или насильно — не пройдет и трех дней…
 — Негодяй! — вскрикнула девушка. Она подняла правую руку, и мощный поток воздуха заставил бога Войны упасть. Но тут же поднявшись, Арес накинулся на Макарию…
 — Танат, помоги мне! Нет… — кричала она, но сильная рука зажала ей рот… Изловчившись, девушка укусила своего обидчика.
 — Ах ты, маленькая ведьма, а ты, оказывается, с характером! Я ревную тебя при одной только мысли, что другой завладел твоей любовью! Лежа в объятиях другого, ты расточала ему свои ласки и вместе с ним смеялась надо мной… Я отвезу тебя на Олимп, и ты забудешь своего монстра, от которого несет мертвечиной! Кто же теперь поможет тебе? — продолжал он, а затем, подняв девушку на руки, бросил ее в стоявшую здесь же за деревьями колесницу.
 — Гея, — вскричал Арес, — открой мне выход!

Скалы начали медленно раздвигаться, и в этот момент неизвестно откуда взявшийся стремительный Гермес подхватил Макарию и начал подниматься вверх, бережно держа ее на руках…

 — Эта роза не для тебя, Арес, у нее слишком много колючек! — захохотал мошенник.
 — Ах ты, гаденыш! — прорычал Арес и изо всей силы метнул в Гермеса кинжал.
 — Он попал в меня, Макария, прости! — прошептал Посланник богов, и они оба в тот же момент упали на землю.
 — Нет… Гермес! О боги… Арес, не смей!

Не слушая Макарию, бог Войны схватил копье и пригвоздил им Гермеса к земле.

 — Большая ошибка, братец! Полежи-ка здесь, пока подземные чудовища не занялись тобой!
 — Я ненавижу тебя, Арес! Он только хотел мне помочь… — заплакала девушка. — Моим отцу и мужу станет известно, что ты натворил, и тогда держись…
В ответ бог Войны лишь ухмыльнулся. Не снеся этой ухмылки, Макария изо всех сил ударила его по лицу. От кольца, подаренного Танатом, у Ареса под глазом осталась глубокая царапина.
 — А у моей кошечки, оказывается, острые коготки! — засмеялся бог Войны и тут же крепко связал Макарии руки. Посадив упирающуюся девушку рядом с собой, Арес взял вожжи и погнал лошадей к открывшейся в скале зияющей черной дыре…

Между тем, близнец Танатоса Гипнос пролетал над Эребом, собираясь, как обычно, подняться на землю и погрузить мир смертных в сладкий блаженный сон… И тут его слуха коснулся слабый, жалобный стон, доносившийся откуда-то снизу.

 — Кто бы это мог быть? — подумал Гипнос и спустился еще ниже.
 — Гермес?! О Хаос Первозданный…
 — Гипнос, помоги мне! Как больно…
 — Потерпи, олимпиец! Это же копье Ареса! За что же он тебя так? — воскликнул Гипнос, вытаскивая копье из груди Гермеса.
 — Он украл Макарию, а я хотел помешать этому! — прохрипел, теряя сознание от дикой боли, Гермес. — Ему помогла Гея… Мне нужно увидеть Сеф…
 — Макария украдена?!

Не теряя времени, Гипнос подхватил Гермеса и, взяв копье Ареса, помчался во дворец Аида.

 — Аид, Персефона!
Гипнос вбежал в покои Аида, неся на руках потерявшего сознание Гермеса.
 — Что случилось, Гипнос… Гермес?! Что с ним? — пораженно спросил Владыка.
 — Узнаете это копье? — Гипнос бросил его под ноги Аиду.
 — Арес! — побледнела Персефона.
 — Он похитил Макарию, Гермес пытался помешать, и Арес проткнул его копьем… Я обнаружил олимпийца под деревьями. И еще. Гермес успел мне сказать, что Гея предала нас!
 — Бедная моя девочка, — отчаянно прошептала богиня Весны. — Я не уберегла ее!
 — Без разрешения на то Зевса, Арес никогда бы не решился на такой шаг. Я чувствовал, что замужество Макарии будет как кость у них в горле. Зевс играет с огнем! Он хочет новой войны — он ее получит… — загремел Владыка. — О Хаос, что же я скажу Танатосу?

 — Аид! Я все слышал…
Бог Смерти был уже здесь. Не найдя Макарии дома, он решил поискать ее у Владык.

 — Я не должен был надолго оставлять ее одну… Я отправляюсь немедленно за моей женой! Арес заплатит мне за это оскорбление… — холодный огонь ярости зажегся в его ледяных глазах, — и мне все равно, что он сын твоего брата, Аид! Ты не остановишь меня.
 — Макария твоя жена, Танатос! Делай то, что велит твое сердце… Но тебе придется драться с Аресом на глазах всего Олимпа за честь жены и за свою честь! У тебя нет другого выбора. Мы пойдем вместе, мой друг!

Тем временем Персефона позвала Гекату, и колдунья принялась хлопотать около пострадавшего Гермеса, приводя его в чувство волшебными снадобьями…

В полночь колесница бога Войны остановилась около дворца Громовержца и сопровождаемая Аресом Макария вошла в Тронный зал, где их уже ждали Зевс, Гера и Деметра.

 — Макария, дорогая! Как я рада снова видеть тебя! — бросилась к ней Деметра.
 — Арес, развяжи ее! — приказала Гера своему сыну.
 — Добро пожаловать на Олимп, внучка! — прогудел довольный Зевс. — Мы решили, что Подземный мир неподходящее место для юной прекрасной богини, Макария. Твое место должно быть здесь, среди нас!
 — О, Великий из богов! — ответила девушка. — Я родилась и выросла в Подземном мире… Там мои мать и отец… И там меня ждет мой муж!
 — Забудь его! — прогремел вдруг Громовержец, мгновенно изменившись в лице. — Мое слово — закон для всех без исключения, и твой отец подчинится мне, хочет он этого или нет! Я объявляю твой брак недействительным, Макария. Ты выйдешь замуж по нашим законам за Ареса, потому что этого хочу я, Верховный бог Олимпа!

 — Нет! — твердо ответила Макария. — Я не выйду за него замуж! Мой отец и мой муж придут за мной, Громовержец, и ничто не спасет тебя от их гнева!
 — Ты смеешь мне угрожать, наглая девчонка? Я еще раз убедился, что пребывание в Подземном мире не пошло тебе на пользу. У тебя отвратительные манеры. Тебе больше не удастся убежать, как в прошлый раз, Макария! Ты выйдешь отсюда, лишь став женой Ареса… Стража, увести богиню в ее покои и запереть ее там!
 — Бабушка, прошу тебя! Я не люблю Ареса… Отпусти меня домой! — закричала девушка. Но все было тщетно, и дворцовая стража увела ее.

Весь этот разговор был подслушан Афродитой, которая незаметно проникла в зал и спряталась за оконными занавесами, и тут же в голове у ревнивой красавицы зародился дьявольский план. Когда Зал опустел, она тихо выскользнула и побежала в левое крыло дворца, где находились ее комнаты.
Схватив маленький хрустальный флакон, она вылила его содержимое в заранее приготовленную золотую чашу с амброзией и, лениво откинувшись на своем сиденье, не торопясь прикидывала в уме план дальнейшей мести Макарии, завладевшей сердцем воинственного Ареса. Возле богини Любви в это время порхала юная служанка, возводящая у нее на голове целое сооружение из мелких локонов и старательно подплетая накладные пряди.

 — Полегче! — прикрикнула она вдруг, сердито топая ножкой. — Ты тянешь меня за волосы, будто сорную траву выпалываешь!
Бросив последний тщеславный взгляд в серебряное зеркало, Афродита приказала слуге позвать Ареса.

Бог Войны не заставил себя долго ждать.
 — Арес! — бросилась Афродита на шею вояке, стоящему в дверях.
 — Ах, Афродита! Что ты еще хочешь от меня? — недовольным голосом пробурчал он. — Я устал!
 — Неужели эта недотрога так вскружила тебе голову, что ты напрочь забыл о наших полных страсти ночах? Ты ласкал меня, сыпал обещаниями, шептал мне нежности… Я ведь знаю, что ты все еще любишь меня! — ворковала искусительница.
 — Ты жена Гефеста, Афродита! И мне надоело делить тебя с твоим хромоногим мужем… — буркнул Арес.
 — Хм… Раньше тебя это не смущало! Хорошо. Я слышала, что Зевс хочет женить тебя на подземной красавице… Что же, давай выпьем за тебя, Арес, и останемся, если уж не любовниками, так друзьями!
 — Хорошо, Афродита! Я не могу тебе в этом отказать.
Богиня Любви подала Аресу чашу, а сама пригубила свою.

Оставшись одна, Макария бросилась на стоящее в покоях ложе и залилась горькими слезами. Как раскаивалась она, что не позволила себя проводить и даже не взяла Цербера, а теперь она была разлучена с любимым и со своим миром. Юная богиня чувствовала себя такой одинокой и чужой среди всех этих блестящих, высокомерных и самодовольных богов. Ей была чужда пышность и праздность, царившая здесь… Она любила свой таинственный мир с его сдержанностью, суровым бытом и неброской красотой.

 — Я не могу здесь остаться! — в ужасе думала девушка. — Должен быть какой-нибудь выход…
 — Макария!
 — О нет! — в отчаянии застонала девушка.
Открыв запертые снаружи двери, в ее покои ворвался бог Войны и с хищной ухмылкой снова запер двери — теперь уже изнутри.
В амброзию, выпитую Аресом, коварная Афродита вылила любовное зелье, возбудившее в боге Войны пламя необузданной страсти… Он схватил Макарию за плечи, притянул к себе и впился в ее рот жарким поцелуем.

 — Красавица! Редкая красавица… — прошептал он охрипшим от желания голосом. Его дыхание обжигало ей лицо… Он не мог смириться с тем, что Макария принадлежала не ему, а другому.
 — Я чувствую, как огонь вожделения пожирает меня… Я должен погасить его наслаждением, которое подаришь мне ты, моя малышка… Ты будешь моей, как были моими многие красавицы… Ты должна успокоить жар, возбужденный твоей красотой!
 — Никогда! — крикнула Макария, тщетно стараясь освободиться из железных объятий бога Войны.
 — Никогда, змея? Никогда? — заскрипел зубами Арес. — Уж не думаешь ли ты, что, ужалив меня в сердце, отравив его своим ядом, ты выскользнешь из моих рук? Сегодня ночью ты станешь моей! Для меня это вопрос чести и самолюбия… Пусть никто не посмеет сказать, что бог Войны не добился своей цели!

Одержать победу над строптивицей стало его единственной целью… Не в силах совладать со своей страстью, он начал срывать одежду с напуганной и оскорбленной до слез девушки…

Вдруг какая-то чудовищная сила оторвала Ареса от Макарии и швырнула прочь на расстояние целого пролета стрелы, вышибив арку в стене и разнеся двери в щепки…

 — Оставь ее, мерзавец! — раздался полный ярости, глубокий низкий голос.


НОЧНОЙ ПОЕДИНОК

— Танат! — закричала Макария.
Бог Смерти нежно обнял свою жену.
 — Я знала, что ты придешь за мной! — сквозь слезы проговорила девушка. — Забери меня отсюда, любимый.
 — Никогда, слышишь, родная, никогда мы больше не расстанемся с тобой! Но сейчас…

 — Танат, берегись! — воскликнула вдруг Макария, увидев из-за спины мужа подкравшегося Ареса.
Танат обернулся и тут же получил мощный удар в челюсть от бога Войны. Он покатился по мраморному полу, но через мгновение вскочил на ноги. Затем со скоростью молнии кинулся на приближающегося вояку и нанес ему ответный удар в лицо такой силы, что из носа и ушей Ареса хлынул ихор. Бог Войны зашатался, но все же удержался на ногах.
 — Ты запомнишь этот день, олимпиец, навеки! Я отобью у тебя желание покушаться на чужих жен! — в холодной ярости прошипел бог Смерти.
 — Это мы еще посмотрим, охотник за падалью! — рявкнул Арес. Он почувствовал возбуждение, которое смыло и боль, и страх. Арес любил борьбу, однако редко встречал достойных противников, с которыми мог бы сразиться один на один. И вот теперь такая встреча состоялась. К нему пришло второе дыхание, мускулы вновь стали упругими, мысль — быстрой, как молния. Настала пора проверить свои силы.

Они сдавили друг друга, каждый искал горло соперника. Лица сблизились почти вплотную, глаза бешено сверкали, мускулы были напряжены, жилы вздулись, сжатые зубы оскалились. Оба они были необычайно сильны, и обоими владела ярость. Они вертелись, издавая злобные крики. Каждый из этих двух атлетов старался своими железными мышцами сокрушить противника, сломать его грудную клетку, позвоночник, выдавить воздух из легких. Все еще стискивая Ареса в каменных объятиях, Танат увлек его в коридор и, изловчившись, вновь отбросил от себя могучего бога Войны. Тот покатился вниз по мраморной лестнице как мячик.

Жуткий грохот, содрогнувший своды дворца Зевса, заставил Громовержца тотчас же покинуть свои покои. Этот шум разбудил и всех остальных обитателей Олимпа. Вскоре здесь собрался почти весь совет Двенадцати за исключением Посейдона.

 — Танат! — гневно вскричал Зевс. — Ты как вор забрался сюда ночью! Убирайся к своему хозяину.
 — Я пришел за своей женой! — глухо произнес бог Смерти.
 — Макария! — услышала девушка голос Деметры. — Отойди сейчас же от этого монстра!
 — Нет! — ответила юная богиня. — Он мой законный муж!
 — У тебя нет жены, Танат! Я никогда не признаю этот брак! — бушевал Громовержец.

В ту же секунду в его руке заблестели молнии, и он метнул их в бога Смерти, стараясь испепелить незваного гостя. Но тут произошло непредсказуемое. Молнии, едва достигнув Таната, тотчас же повернули обратно…
 — Не может быть… как тогда! — прошептал Громовержец.
 — Я бы на твоем месте этого не делал, дорогой братец! — раздался голос Аида, и высокая фигура Владыки внезапно предстала перед изумленным Зевсом. Аид стоял, закрывая собой Таната.
 — Я так и думал, что ты где-то рядом! — пробурчал Зевс.
 — А ты стареешь, дорогой брат! Груз прожитых лет начисто стер твою память. Не ты ли рассыпался в благодарностях Танату, когда он спас твою царскую задницу от Крона? И теперь, как я вижу, ты с лихвой ему отплатил!
 — Я хочу, чтобы твой слуга исчез, иначе я за себя не ручаюсь, Аид!
 — Танат — мой друг, Зевс, и, напомню, если ты забыл — он еще и муж моей дочери!
 — Я уже сказал, что никогда не признаю этот брак, Аид! Для твоей дочери я нашел более достойного мужа, чем этот подземный бог.

Глаза Аида недобро сверкнули.
 — Ты не имеешь никакого права насильно выдавать мою дочь замуж, Зевс! Ты ей не отец. Для меня честь, что сын Нюкты взял в жены мою дочь, и я горжусь этим! Он принадлежит теперь к МОЕЙ семье, брат мой! Но если ты непременно хочешь видеть Ареса в качестве мужа моей дочери, то пусть он сначала в честном поединке докажет свое право на Макарию! Или ты боишься? — усмехнулся Владыка, обращаясь к надутому, как индюк, богу Войны.
 — Я?! Поединок состоится сейчас же. Пусть зажгут факелы, и все увидят твое поражение, подземное чудовище! — язвительно промолвил Арес, обращаясь к Танату, и зашагал к выходу из дворца.
 — Отец! — прошептала Макария Аиду. — У Таната нет доспехов! Я боюсь за него…
 — Все будет хорошо, дочка!

Танат смотрел Аресу вслед, предвкушая грядущую битву. Он чувствовал себя сильным, готовым ко всему. Он знал, что он непобедим, и тяжелые доспехи были ему ни к чему.
Поединок решено было провести на большой площадке, прямо перед дворцом Громовержца, окруженной цветущими садами Деметры. Слуги разожгли факелы.
Арес, получивший вызов на этот поединок, получил право первым выбрать оружие.
 — Я буду биться мечом. Ведь бог Смерти не владеет другим оружием! — презрительно промолвил Арес. — А так было бы приятно чувствовать, как копье входит в тело врага… Ну ладно, разница невелика. Я все равно его побью его же любимым оружием!

Танат бросил щит на двадцать шагов вперед, как бы обозначив этим для себя границу поля битвы. Отступать от нее нельзя было ни на шаг. То же самое сделал и Арес. Оба щита столкнулись на лету. Согласно обычаю, Арес, получивший вызов, должен был нанести первый удар. Это был совсем не опасный, скорее — почетный удар, возвещавший о начале единоборства. Танат легко отразил удар острой кромкой меча. Церемония была соблюдена, Арес и Танат отступили каждый на три шага и замерли.

 — Нам помешали, Макария! Но скоро, моя красавица, ты узнаешь меня поближе… Надеюсь, мы поладим! — с ухмылочкой обратился бог Войны к побледневшей, как полотно, Макарии.
 — Ты пришел сюда сражаться или болтать? Защищайся! — зловеще произнес бог Смерти, и Арес вдруг с ужасом ощутил холодок страха, неприятно пробежавшийся по всему его телу.
Противники кружили друг возле друга, выжидая удобный момент для атаки. Еще секунда, и Танат бросился на Ареса. Первый же удар бога Смерти был настолько мощен, что заставил Ареса отступить на шаг. Ночной воздух наполнился звоном клинков и яростными криками противников.

Движение острого, как бритва, меча Таната было легко и неуловимо. Вскоре звериный рык застрял в горле Ареса, превращаясь в глухой клокочущий хрип. Широко раскрыв рот, он выпучил глаза и схватился руками за перерезанное горло. Сквозь пальцы уже ручьем брызнул ихор, заливая доспехи. Арес глубоко вздохнул, прочищая залитое кровью горло, и взмахнул мечом, словно прогоняя наваждение. Он отнял левую руку от горла и стряхнул ихор на землю. На его шее зиял рваный рубец с неровными пунцовыми краями.

Тяжелый огромный меч Ареса вновь со свистом разрезал воздух. Меч Таната был уже наготове. Бог Смерти двигался как тень, один за другим отражая сокрушительные удары опьяневшего от ихора Ареса. Новый удар Таната — и серебристо-голубое сияние срезало прядь белокурых волос бога Войны.

 — Ну что? — поинтересовался Танат. — Дальше?
Взревев, Арес вновь взмахнул мечом и дико заорал:
 — Я проломлю тебе голову, сын Нюкты! И знай, что это не простая угроза.

Танат легко парировал удары, изматывая противника все больше и больше. Резкие короткие удары сыпались один за другим, окутывая противников снопом искр. Ареса спасало только великолепное владение громоздким огромным мечом, хотя он и не был его любимым оружием. Бог Войны пятился, планомерно отступая назад. Парировав новый выпад Таната, он сделал ответный обманный выпад.
 — Посмотрим, как тебе понравится это! — прошипел Арес.
Танат не успел быстро среагировать, и меч бога Войны проник в его грудь.

Сердце вздрогнуло, принимая впивающееся в него железо, и замерло. Бог Смерти ничего не почувствовал. И только тогда, когда он повернул в своем теле меч Ареса и стремительно выдернул, его захлестнул водоворот дикой боли. Налетевший, как черный ворон, Арес поднял свой меч для повторного удара, чтобы пригвоздить противника к земле. Но он опоздал. Танат уже пришел в себя и готов был сражаться. Ему трудно было встать, так как, сделав хотя бы одно неосторожное движение, он тут же бы угодил под разрушительную мощь меча бога Войны. Но он нашел силы для того, чтобы парировать страшный удар Ареса и откатиться в сторону. Тело восстанавливалось быстро, но недостаточно быстро для этого необычного поединка и, стиснув зубы, Танат заставил себя забыть о чудовищной боли и продолжал борьбу.

Атлетическая фигура Таната поражала силой крепких мышц и совершенством всех линий тела, настолько все было гармонично. Обычно непроницаемое красивое мужественное лицо с правильными чертами было теперь искажено от гнева. Глаза метали молнии, вид его был ужасен. Танат по-кошачьи шагнул навстречу Аресу.

 — Я дам тебе еще одну попытку попасть мне в сердце! — услышал бог Войны низкий голос противника, и в ту же секунду Танат вонзил в него свой меч, проткнув насквозь доспехи Ареса и раздробив позвоночник. Через мгновение бог Смерти одним движением выдернул меч из тела Ареса, и ихор вновь брызнул сквозь металлическую броню…
Приступ ярости захлестнул Ареса. Ревя, как раненый тигр, он взмахнул мечом и тут же обрушил его на плечо Таната. Холодное лезвие рассекло грудь, обнажая кости ребер бога Смерти…
 — Неплохо для олимпийца! — ухмыльнулся Танат.
 — Я сверну тебе шею, подземный монстр! — ревел Арес.
 — Не мели вздор, блондинчик! — презрительно ответил Танат. Он говорил внешне спокойно, но гнев уже бурлил в его крови.

Танат нападал, беспрерывно обрушивая острое лезвие на голову соперника, но громоздкая фигура Ареса с непостижимой легкостью ускользала от смертоносного клинка, оставляя под ударом широкое лезвие своего меча. Бешеная пляска клинков разбрасывала снопы искр. Взмахи Таната сменяли друг друга так быстро, что Арес успевал только подставлять свой тяжелый меч под беснующееся голубое сверкание.

Гнев ослеплял бога Войны. Изнемогая под бешеными ударами Таната, он стал допускать ошибки в ранее безупречной технике, чем и воспользовался бог Смерти. Движение Таната было быстрым, как молния, глаз едва смог бы уловить его… Он сделал выпад, парировать который Арес не сумел. Меч сверкнул, как жало змеи, и вновь проткнул броню противника. Удар пришелся в живот Ареса. Меч Таната прошел насквозь, разрывая внутренние органы, и бог Войны повис на нем, как цыпленок, насаженный на железный вертел.

 — Вот так-то, вояка, — процедил Танат, выдергивая меч из тела обессиленного Ареса. — Что, попробовал вкус меча бога Смерти?
Огромные черные глаза ночного хищника буравили поверженного Ареса. Бог Войны охнул, ноги его подкосились, и он стал оседать под ноги своего противника. Поединок закончился. Танат стоял, опираясь на свой меч. Силы уже почти покинули его, и лишь огромная воля и гордость сдерживали от падения на землю рядом со своим врагом.
 — Немедленно приведите Пэона! — распорядилась Гера.

Макария бросилась к мужу.
 — Танат, ты ранен! Нам нужно быстрее покинуть Олимп.
В тот же миг боги услышали приближающееся конское ржание, и колесница Аида, управляемая Персефоной, стрелой ворвалась к месту недавнего поединка.
 — Мама! — радостно закричала Макария.
 — Да, дочка! Я забираю вас обоих домой! — раздался мелодичный голос богини Весны.
 — А ты, Аид? — спросил Владыку Танат.
 — Я приду позже… Сейчас мне надо потолковать с моим братом по-родственному!

 — Поединок, может, и закончен, Аид, но верь мне, что это меня не остановит! — рявкнул Зевс.
 — Оставь мою дочь в покое, Зевс! Она законная жена Таната, и пора бы тебе с этим смириться! — не предвещающим ничего хорошего голосом промолвил Владыка.
 — Никогда!
 — Не вынуждай меня, брат, идти на крайние меры!

 — Ты угрожаешь мне, Аид? Распоряжайся у себя в Подземном мире, а здесь я хозяин! — загремел Зевс… — Оглянись, Аид… ты один, а нас много… Стража! — крикнул он, и вооруженная охрана начала медленно окружать Владыку. Здесь же были Аполлон и Гефест. Минуту спустя к ним присоединился и Посейдон, вызванный Зевсом через своего гонца.
 — Конечно, я бы мог воспользоваться своим шлемом, но ты бы расценил это как трусость! — усмехнулся Владыка. — Как же я устал от твоего неуемного высокомерия, Зевс! — продолжил он. Аид щелкнул пальцами, и в его руке тот час же появился двузубец.

Видно было, что Владыка не собирался шутить, и новое кровопролитие казалось уже неизбежным, как вдруг в воздухе возникла серебряная дымка. Минуту спустя она начала принимать очертания исполинской фигуры, и вот уже Повелитель Вселенной собственной персоной предстал перед взорами изумленных олимпийцев. Он поднял указательный палец, покачав им перед носом у Зевса.
 — Ц-ц-ц, — зацокал он языком. — А не слишком ли вас много на одного Владыку?
 — Уран! — прошелся ропот среди богов.
 — Рад тебя видеть, Уран! Хорошо выглядишь, — улыбнулся Аид старому другу.
 — Ты не против, если я немного увеличу твои шансы?

 — Приветствую тебя, Зевс! Наслышан о твоих деяниях. Я знаю, что это была твоя идея украсть Макарию, и я также знаю, что Гея помогла твоему сыну в этом бесчестном деле… Тебе оказалось недостаточно власти на Олимпе, так ты задумал еще и забрать Подземный мир у своего брата! Не потому ли ты так настаиваешь на свадьбе Ареса и Макарии? — нахмурившись, возвысил голос Отец богов.
 — Что? Я не могу поверить! — прошептал потрясенный Аид.
 — Моя дочь, Аид! Мнемозина… Она мне все рассказала!
 — О боги… отец, это правда?! Как ты мог! — гневно воскликнула Афина.
 — Я поступаю, как считаю нужным, и ни перед кем не собираюсь отчитываться в своих действиях! — яростно закричал Зевс. — Уран, я не желаю тебе зла. Забирай Аида, но знай, что всегда будет по-моему, и Макария станет женой Ареса!
 — Ну что же, пусть нас рассудит судьба! Но предупреждаю тебя, Зевс, я не дам мою внучку в обиду! Идем, Аид, нам здесь больше делать нечего… Твой брат не хочет внять голосу разума и жить в мире!

А в это время во дворце Аида над пострадавшим Танатом хлопотали Геката и Макария. Персефона еще не отпустила слуг и отдавала им срочные распоряжения подготовить гостевые покои для Урана. Она уже знала, что Владыка возвращается сегодня вместе со старым другом их семьи.

Танат глухо застонал.
 — Ничего, ничего! Ну подумаешь, перерезало несколько ребер! Незачем так орать… В первый раз, что ли? — сердито ворчала колдунья.
Слишком уж серьезные повреждения внутренних органов и большая потеря ихора вконец измотали Таната. Гипнос принес маковое зелье, и бог Смерти, наконец, заснул к великому облегчению Гекаты.
 — Ему нужно время, чтобы восстановиться, Макария! Но уже завтра он будет полностью здоров. Ты вернешься сейчас к себе во дворец или же останешься со своим мужем?
 — Я останусь, Геката, — улыбнулась Макария, — и буду оберегать его сон. Если бы не он, Геката…
Девушка хотела еще что-то сказать, но слезы уже навернулись ей на глаза.
 — Знаю, знаю, девочка! Вы созданы друг для друга… И твоя любовь поможет ему лучше любого снадобья! — ответила Геката.

Так прошла эта необычная ночь. От поцелуев утренней зари серое небо над Олимпом покрылось багрянцем, и настал новый день.


СЕТЬ ГЕФЕСТА


Проснувшись утром, Танат не сразу вспомнил о том, что случилось накануне.
 — Где это я? — недоуменно оглядывался он по сторонам.
 — Макария! — Покои, в которых он находился, не были ему знакомы.
 — Ты проснулся! Двери распахнулись, и в покои влетел сияющий Гипнос.
 — Макария сейчас у Персефоны! Как себя чувствуешь, братик?
 — Да хорошо… что-то я не понимаю…
 — Ой, кажется, я перебрал с моим зельем! — прошептал Гипнос.
 — Что ты там бормочешь, Гипнос?
 — Э… Ты дрался с Аресом из-за Макарии!
 — Надеюсь, этот негодяй надолго запомнит нашу встречу! — мрачно буркнул Танат.
 — Да уж, ты надрал ему задницу… Все то время, что ты спал, Макария не отходила от тебя ни на шаг, Танат! И только совсем недавно ее позвала к себе Персефона. А теперь тебя хочет видеть Аид, братик! Знаешь, кто у него гостит? Уран!
 — Это и неудивительно! Он чувствует себя здесь как у себя дома… Он наш союзник, и я буду рад снова увидеть его!
 — Да… мать спрашивала о тебе! — промолвил Гипнос. — Она все видела, Танат! Этот поединок… Идем, братик! Тебя ждет Аид.

Волшебные снадобья Гекаты, нежная забота Макарии и долгий сон сделали свое дело, и теперь только шрамы на теле бога Смерти напоминали о недавнем жестоком и опасном поединке. Братья прошли по бесконечным коридорам дворца и вскоре оказались у тяжелых медных дверей Тронного зала Владыки. Там уже находились, помимо Аида, Персефона, Макария и Уран. Макария, увидев мужа, бросилась ему на шею.
 — Танат!
Аид и Уран с улыбкой переглянулись между собой.
 — Они такая красивая пара! — негромко заметил Уран.
 — Макария, любовь моя! — прошептал Танат, обнимая свою юную жену.
 — Мы рады видеть тебя в добром здравии, Танат! — промолвил Аид. — Твое выздоровление весьма кстати. Зевс не успокоится! От него теперь можно всего ожидать. И мы должны быть готовы дать достойный отпор!
 — Отец, это все из-за меня! Я не должна была появляться на Олимпе… — воскликнула Макария.
 — Не говори так, дочка! — возразила Персефона.
 — Нет, Макария! Ты только предлог. Зевс стремится к абсолютной власти как над смертными, так и над богами, и Арес всего лишь марионетка в его руках — ключ к осуществлению честолюбивых замыслов! — ответил Владыка.
 — Я разотру его в пыль, если он посмеет что-нибудь предпринять против вас! Твой брат еще пожалеет о том, что не был проглочен Кроносом! — загремел Повелитель Вселенной.
 — Я не хочу доводить до войны, Уран! Но у нас нет другого выхода. Видно, брат соскучился по кровопролитию, и последняя стычка с Кроносом ничему его не научила…

Тем временем оправившийся от ран и так и не смирившийся со своим позорным поражением Арес уже вынашивал изощренный план мести более удачливому сопернику. Остановив колесницу у кузницы бога Огня Гефеста, Арес зашагал к нему напролом, даже не поздоровавшись…
 — Гефест! Я оставлю в покое Афродиту, клянусь тебе, но ты должен взамен кое-что для меня сделать…
 — Почему я должен тебе верить, Арес, и где гарантия, что ты сдержишь свое слово? — хмуро возразил Гефест.
 — Я люблю Макарию, дочь Аида и Персефоны! Отец хочет женить меня на ней и сделать своим наместником в Подземном мире. Надеюсь, ЭТО является для тебя гарантией? — высокомерно произнес Арес.
 — Хм… Не думаю, что это понравится Владыке! Нашему отцу, видно, стало тесновато на Олимпе, и поэтому он хочет захапать еще и владения дяди?! Хорошо! Что я должен для тебя сделать?
 — Ты должен выковать большую прочную сеть с острыми шипами!
 — Ты что, собрался поохотиться? Хм… должно быть, очень крупная дичь! — усмехнулся Гефест.
 — О да… дичь будет довольно крупной! Так ты согласен?
 — Да! Сеть будет готова через три дня. Но помни о своем обещании, Арес!

А между тем жизнь в царстве Мертвых продолжалась. Танат, как обычно, каждый день отправлялся за тенями смертных, увеличивая количество подданных своего Владыки, а Макария умело управлялась с возложенными на нее обязанностями хозяйки огромного дворца. Но непонятное чувство тревоги не покидало ее ни на минуту с последнего посещения Олимпа.
 — Я попытаюсь еще раз уговорить Таната взять меня с собой! Я должна ему доказать, что многое умею и могу за себя постоять… О Хаос, он относится ко мне все еще как к ребенку! — досадовала Макария.
Время близилось уже к полуночи и, ожидая Таната, девушка незаметно для себя уснула.

Не прошло и часа, как хозяин дворца возвратился в Эреб, предвкушая долгожданную встречу с красавицей-женой. Отпустив слуг, Танат направился было к своим покоям, как до него донесся крик Макарии. Бог Смерти стремительно понесся по полутемному коридору. Крик еще не успел затихнуть, а Танат уже распахнул дверь. Быстро осмотрев комнату, он подошел к ложу. Макария спала, беспокойно разметавшись по постели, и ее прекрасное лицо раскраснелось и покрылось испариной. Внезапно Таната накрыла волна нежности, и он осторожно привлек девушку к себе. Он испугался за нее. И теперь, когда он держал свою Макарию в объятиях, он чувствовал, как безумно бьется ее сердце. Не просыпаясь, девушка прижалась к нему и инстинктивно ухватилась за плечи. Он наслаждался ощущением ее стройного теплого тела и, уткнувшись в мягкие волосы Макарии, вдыхал ее сладостный запах.

Постепенно сотрясавшая девушку дрожь утихла, и она уютно прильнула к его мускулистому телу, словно ища защиты и утешения. Танат еще крепче прижал Макарию к себе, продолжая шептать ей на ухо нежные успокаивающие слова. Но вот Макария тихо вздохнула и открыла глаза.
 — Танат! Ты пришел… Хвала Хаосу… ты здесь!
 — Конечно, любимая! Ты кричала во сне. Я подумал, что лучше разбудить тебя, прежде чем твой крик разбудит весь Эреб…

В прекрасных темных глазах Макарии промелькнули вдруг страх и боль.
 — Что тебе снилось?
 — О, мой Танат, я боюсь…
 — Что, моя храбрая красавица-жена чего-то боится?! Я не могу поверить!
 — Я боюсь не за себя… Я боюсь за тебя! Боюсь потерять тебя…
 — О, Макария! Что может со мной случиться?! — ухмыльнулся Танат.
 — Я видела тебя, пойманного в сеть… окровавленного, с поломанными крыльями!
 — Успокойся, любовь моя! Это всего лишь ночной кошмар. Я приказываю тебе как твой муж и господин — немедленно забудь дурацкий сон, иначе я тебя накажу! — пряча улыбку, пригрозил бог Смерти.

Целуя жену, Танат начал быстро и нетерпеливо снимать с нее прозрачную тунику… Ее губы были сладкими, как инжир, который обмакнули в мед. Все его чувства обострились до предела, а тело напряглось от желания, которое могла вызвать только она… Испуганная его бурным порывом и своим собственным внезапным влечением, она обняла его и спрятала лицо на его плече.

Макария не знала, сколько времени она пролежала в объятиях Таната. Время, казалось, для обоих богов остановилось. Макария вдруг беспокойно зашевелилась…
 — Снова кошмар? — глухо спросил бог Смерти.
 — Нет! Танат, милый, возьми меня с собой! Я твоя жена и должна быть всегда рядом… Скучно мне здесь одной!
 — Я не могу, Макария! Не женское это дело… Страшное это зрелище, когда умирают смертные, и ни к чему это тебе! Я люблю тебя и не хочу, чтобы эти споры омрачали нашу любовь…

Прошло несколько дней. Неистовый Арес в сопровождении своих сыновей, Деймоса и Фобоса, сеял смерть, горе и разрушения, а Танат собирал души погибших воинов у стен Афин.
 — Сегодня подданных у Владыки прибавится! — хмыкнул про себя Танат. — Арес постарался…
Он уже возвращался, когда услышал вдруг чьи-то жалобные стоны, раздававшиеся снизу, недалеко от входа в Подземный мир. Танат пригляделся и увидел лежащего ничком молодого воина. Он опустился около раненого и пригнулся, чтобы осмотреть того. Бог Смерти не успел и опомниться, как воин повернулся на спину и молниеносно вонзил длинный охотничий нож в грудь Таната.

 — Деймос! — прохрипел Танат, слишком поздно поняв свою оплошность. Сын Ареса стремительно откатился влево, и в тот же миг огромная металлическая сеть, ощетинившаяся изнутри острыми шипами, накрыла бога Смерти подобием куполообразного капкана. Танат одним движением выдернул нож из груди, отшвырнул прочь и попытался разрубить своим мечом прочную сеть.

 — Ты жалок, как тогда, когда ты висел на цепях у Сизифа, мой друг! — услышал вдруг Танат ненавистный издевательский голос врага. Арес стоял рядом с сетью вместе со своими сыновьями и злорадно ухмылялся.
 — Арес, негодяй! Ты не победил меня в честном бою, трус! Не надейся, что подлость и коварство теперь тебе помогут… Мы с тобой еще встретимся, один на один!
 — Правда? — усмехнулся Арес. — Твоя женщина будет моей, и совсем скоро я стану наместником отца в Подземном мире!

Танат хотел ответить, как вдруг холодная боль пронзила сердце, голова закружилась, сознание затуманилось. Земля ускользала из-под его ног… Против воли он разразился вдруг громким диким смехом, но и смех ускользал, как земля из-под ног, смех заглушался стуком крови в ушах. Божественный ихор пузырился, шумел и кипел в венах, тонкой струйкой тек по подбородку из носа, шипел на искусанных губах…

— Ну надо же, как быстро подействовало! Нож был отравлен, Танат, ядом пифениона*! Ты безумен, но это еще не все…
Танат уже не слышал, что говорил ему Арес. Он расправил крылья и рванулся ввысь, стараясь вырваться из проклятой сети. Но острые шипы, выкованные Гефестом, были также отравлены соком пифениона и только сильнее впивались в крылья и тело Таната, причиняя мучительную жгучую боль. Бог Смерти больше не мог владеть собой… Яд пифениона жег ему ихор — действие уже достигло своего апогея.

Он падал в пропасть безумия, даже не подозревая об этом. Красная мгла застилала ему глаза и сквозь эту мглу он видел сверкающие фигуры, которые двигались, скользя, словно призраки… Лететь, не зная куда, любой ценой вырваться из этого чудовищного капкана — стало единственной целью обезумевшего бога Смерти. Ломая крылья, он рвался вверх, еще больше калеча себя и теряя последние силы…

Проезжавший в огненной колеснице Гелиос не мог поверить своим глазам. Он видел метавшегося в огромной металлической сети израненного Таната и стоявшую рядом троицу во главе с Аресом, хладнокровно наблюдавшую за мучениями подземного бога…


Пифенион — так называли в Древней Греции белену.



ИХОЛР МАКАРИИ


Постояв еще немного и вдоволь натешившись, Арес и его сыновья удалились. Обессиленный Танат лежал в беспамятстве, как подстреленная на лету птица. Его некогда мощные огромные крылья превратились в рваные, насквозь промокшие ихором безжизненными клочья, беспомощно распластавшиеся по земле…

 — Отец, мама! — Макария вбежала во дворец Владыки, чуть не сбив того с ног, когда Аид и Персефона выходили из своих покоев.
 — Что с тобой, дочка? Да на тебе лица нет! — испуганно спросила девушку богиня Весны.
 — Танат… Я чувствую, что с ним что-то случилось! Я видела плохой сон…
 — Успокойся, Макария! Что может случиться с нашим Танатом? Он вернется, вот увидишь! — проворчал Аид, погладив Макарию по голове.
 — Ты очень любишь его, потому и волнуешься, дочка! Но Танат не из тех, кого можно запугать… С ним ничего не случится! — успокаивала Макарию Персефона.
 — Вы не понимаете — он в беде! — крикнула девушка сквозь навернувшиеся слезы и рванулась прочь.
 — Аид, я ей верю! Интуиция еще никогда не подводила нашу дочку… — промолвила Персефона.

Этот разговор был случайно подслушан Ураном. Он шел на встречу с Аидом — их обоих пригласили к себе Эреб и Нюкта.
«Пойду посмотрю, где Танат! Что-то мне самому на душе не спокойно», — подумал Повелитель Вселенной, и через мгновение его как ни бывало…

Тем временем Макария, никому не сказав, покинула пределы Подземного мира и вновь оказалась в мире смертных.
 — Как здесь красиво! — вздохнула она. — Танат, любимый, ну где же ты?
Она стала оглядываться по сторонам, и тут ее внимание привлек странный, искрящийся на солнце блеск огромной металлической сети, которая была раскинута недалеко от входа в Подземный мир. Девушка подошла ближе и в ужасе вскрикнула: Танат, ее любимый, беспомощно лежал в этом капкане, растерзанный сотней мелких шипов и с ног до головы залитый ихором! Девушка почувствовала, как сердце ее пронзила дикая боль, а земля стала уходить из-под ног…
 — Танат! О боги… Кто мог сделать такую гнусность? Я не могу освободить его… Он весь в ихоре, а его крылья…
Упав на колени, она громко и безудержно зарыдала.

Тяжкий и протяжный стон бога Смерти послужил ей ответом, и Танат слабо зашевелился. Не имея сил, чтобы встать, он только повернул голову в сторону рыдающей девушки…

 — Кто здесь? Это ты, старый ужасный бог? Я вижу, ты крадешься сквозь заросли, скользишь как луч лунного света… Бегите! Кто его увидит — сходит с ума… Мои жилы… они наполнились вином вместо ихора… Как хорошо! На твоем челе печать смерти… а на твоих губах улыбка, которая убивает… Прочь, черная тень, твои чары бессильны… Ты не можешь дать мне забвения…
Девушка с ужасом слушала эти отрывистые, бессвязные, безумные слова, а сердце ее продолжало наполняться болью.
 — О мой Танат, ты не узнаешь меня? Я твоя Макария! Перестань… молю тебя! Твои слова разрывают мне сердце… — не переставая рыдать, c отчаянием молила девушка.

 — Макария! — Уран уже был здесь. — Я многое повидал, но такое… Я знал, я чувствовал, что олимпийцы не успокоятся… Я больше чем уверен, что это был Арес! На этот раз они зашли слишком далеко… — загремел Отец богов, а глаза его налились кровью. В тот же момент небо окрасилось в темно-багровый цвет, и тучи заволокли солнце. Птицы перестали петь, и мир испуганно притих…
 — Дедушка, я не узнаю Таната… Он обезумел!
 — Сейчас, сейчас я освобожу его…
Только хотел Уран дотронуться до сети, как голос Персефоны зазвенел в этой пугающей тишине:
 — Стой, Уран! Сеть отравлена…
 — Мама…
 — Нашего Таната отравили, дочка! — промолвила богиня Весны, обнимая Макарию. — Геката мне все рассказала…
 — Эти негодяи! — заметал молнии Уран. — Хорошо, я уничтожу эту сеть, не прикасаясь к ней!
И в тот же момент мощный воздушный поток закружил вокруг ядовитого капкана, приподняв его высоко над землей, разрывая на мелкие части и стирая их в песок…
Макария бросилась к Танату, но он снова впал в небытие. Уран легко поднял истерзанного бога Смерти и тихо произнес:
 — Мы возвращаемся… Может, еще не все потеряно…

XXX

Тихо стало в Эребе — еще тише, чем обычно… Уже весь Подземный мир знал о несчастии с Танатом. Подданные Аида старались лишний раз не показываться Владыке на глаза, слуги перешептывались между собой, а сам Владыка отменил все суды и приемы. Посередине Тронного зала было установлено ложе, на которое положили бесчувственное тело бога Смерти. Вот уже трое суток Танат не приходил в сознание, а бедная Макария неотступно находилась при нем, ни на что не реагируя и ничего не замечая…

 — Что мне сделать для тебя, любимый, чтобы ты опять стал моим прежним Танатом? Как мне снова вернуть тебя к жизни? Как вернуть мощь и силу твоим крыльям? — в отчаянии спрашивала бедная девушка.

 — Я смогла облегчить его страдания, но вернуть нашему Танату рассудок и силу я пока не в состоянии. Нужно долгое время… — раздался тихий шепот Колдуньи.
 — Геката! Помоги мне… я ведь знаю, что ты говорила с мойрами!
 — Я не могу… Прошу тебя, царевна, не спрашивай меня о том разговоре… — печально глядя на Макарию, произнесла Геката. — Должен быть другой способ!
 — Что ты знаешь, говори! Я не смогу больше жить без него… Я одна во всем виновата! — молила Колдунью девушка.
 — Ты не виновата… Это судьба, Макария!
Геката исчезла так же внезапно, как и появилась…

Наступил вечер.

 — Я не смогла открыть Макарии правду, Владычица!
 — Геката, мое сердце разрывается, видя, как мучается моя дочь, но я не могу разрешить тебе сказать правду! Это спасет Таната, но, боюсь, сможет погубить мою дочку… Я люблю нашего Таната как брата, как самого близкого друга, но должен быть другой путь…
Персефона и Геката и не догадывались, что Макария, спрятавшись за одной из штор, слышала весь их разговор…
 — Мои зелья еще слишком слабы… но ихор Макарии… Если она отдаст свою кровь…
 — Нет! Мы не можем принести такую жертву!

XXX

 — Моя кровь… О боги! Моя кровь спасет моего Таната…
Не теряя времени, девушка помчалась в Тронный зал.
 — Я спасу тебя, любимый!
Макария взяла острый адамантовый кинжал и, не колеблясь, надрезала себе вены на левой руке. Божественный ихор* брызнул фонтаном и густо окропил поврежденные крылья Таната. Сделав второй надрез, девушка собрала ихор в правую ладошку и приложила ее к холодным губам бога Смерти… Танат вздохнул, и ихор Макарии потек ему внутрь…

«Теперь все будет хорошо, — пронеслось в голове у девушки. — Но сейчас я должна уйти! Если мама узнает…»
Макария выбежала из дворца и, взяв квадригу Аида, понеслась прочь из Эреба. У самого выхода из Подземного мира она спрыгнула c колесницы и вышла в мир смертных… Она сильно ослабла от большой потери ихора, но вернуться сейчас назад она даже и не подумала…

«Пережду пока здесь», — решила Макария. Дойдя до леса, она принялась искать растения, о которых говорила ей Геката. Они обладали способностью моментально заживлять раны и убирать рубцы. Но, на беду девушки, именно в этом лесу охотилась в то же время Артемида. Макария услышала клич охотницы и увидела, как к ней подбежали, словно прося защиты, две молодые лани…
 — Прячьтесь! — шепнула девушка им. — Я ее отвлеку!
Она метнулась навстречу Артемиде, и в следующий момент стремительная стрела охотницы впилась ей в левый бок чуть ниже сердца. Макария охнула и упала на мягкую траву.

 — Макария?! О боги, что я натворила!
Изумленная Артемида наклонилась к раненой девушке:
 — Прости меня, малышка! Я не ожидала тебя здесь встретить… Что ты делала одна в лесу?
 — Прошу тебя, Артемида, отпусти меня домой… это пустяк! — прошептала Макария.
 — Домой? Нет! Я отвезу тебя на Олимп. Тебе нужна помощь Пэона! А что с твоими руками? Какая удача, что я тебя нашла… Твой брак признан недействительным, и ты должна будешь выйти замуж за Ареса — так решил наш отец! — ответила охотница, вынимая стрелу из тела девушки…


 Ихор — бесцветная кровь богов.


ПРЕДАТЕЛЬСТВО АРТЕМИДЫ


Артемида гнала лошадей, не обращая внимания на слезы, протесты и мольбу раненой ею девушки.
 — Артемис, умоляю, не делай этого! — стонала бедная Макария. — Верни меня назад, домой, иначе я возненавижу тебя!
Юная богиня уже так ослабла, что перешла на прерывающийся шепот. Она плакала от нестерпимой боли и жгучей обиды, проклиная свою беспомощность и жестокость Артемиды…
 — А, вот и Олимп! — пробормотала охотница. — Ну, наконец-то!
Увидев еще издали несущуюся на своей колеснице Артемиду, Оры-привратницы поспешили открыть ворота.
 — Но это же дочка Персефоны! — изумленно проговорила одна из них.

Колесница Артемиды стремительно пронеслась мимо, оставляя за собой столб дорожной пыли. Остановившись у дворца Громовержца, Артемида спрыгнула с колесницы и приказала одному из подбежавших слуг тотчас же отправляться за Пэоном, а другому оповестить о ее прибытии хозяев дворца.
 — Не беспокойся, Макария, ты выздоровеешь и уже совсем скоро станешь женой моему брату! Твоя жизнь изменится, и ты не будешь сожалеть о своем Подземном мире…
Слова охотницы ядовитыми стрелами впивались в сознание бедной девушки, усугубляя еще больше ее душевные и физические страдания.
 — Мне легче сгинуть в Тартаре, чем стать женой Ареса! — прошептала Макария и впала в спасительное небытие.

Вдруг послышался конский топот, и уже через минуту колесница бога Войны остановилась около колесницы Артемиды. Арес резко осадил взмыленных лошадей и в два прыжка оказался около Макарии.
 — Ты привезла ее! — не веря своим глазам прокричал Арес. — Ты просто бесподобна, сестренка!
 — Если бы не приказ отца, то я бы и пальцем не пошевельнула, чтобы тебе помочь, братик! — ехидно отозвалась Артемида.
 — Ладно, ладно! — пробурчал вояка. — С меня причитается, я твой должник… Как она прекрасна! Она спит?
 — Нет, болван! Не видишь, она ранена и потеряла сознание от слабости? Я уже послала за Пэоном…

Арес наклонился и нежно поцеловал Макарию в губы. Артемида презрительно хмыкнула и отвернулась.
 — Бабник!
 — Почему ты отвергаешь меня, Макария? Я буду тебе хорошим мужем, обещаю! Забудь своего монстра, ты не для него!

Тем временем вернувшийся слуга доложил Артемиде, что Громовержец и Гера ее ждут. Арес осторожно взял раненую Макарию на руки и в сопровождении охотницы внес ее в один из многочисленных гостевых покоев дворца.

 — Ты привезла Макарию! Я знал, что на тебя можно положиться, дочь моя! — довольно пробасил Зевс. — Но что с моей внучкой?
 — Я нечаянно ранила ее на охоте, но эти порезы на ее руках… Отец, она потеряла много ихора! — ответила ему Артемида.
 — Да, странно! — произнесла Гера, осматривая девушку. — Ты думаешь, с ней плохо обращались?
 — Персефона? Нет, она любит свою дочь! — произнес Зевс. — Уж я то знаю… Тогда… Аид?
 — Да, вполне может быть! Это на него похоже… Наш брат так и остался подземным монстром!

В этот момент в покои вбежал запыхавшийся Пэон. Не теряя времени даром, он быстро осмотрел девушку и, достав все необходимые инструменты, занялся ее ранами.

Вскоре весь вечерний Олимп гудел, как растревоженный улей. Новость о том, что Артемида привезла раненую Макарию, облетела его с быстротой молнии и, разумеется, не могла не коснуться ушей вернувшейся из Микен Деметры. Взяв свою повозку, запряженную летучими змеями, богиня Плодородия также поспешила во владения Громовержца и, как морской ураган, влетела в покои, где находилась ее внучка.
 — Макария! О боги… Я знала, что ей не место среди подземных монстров, но Персефона даже слушать меня не захотела…
 — Успокойся, сестра! — прервал причитания Деметры Зевс. — Наша внучка снова здесь, среди нас, и спустится к монстрам Аида только в качестве жены моего наместника — Ареса! Уж я-то об этом позабочусь…

Занятые вечерней суматохой боги не заметили, что высоко под потолком все это время висел и наблюдал за происходящим еще один обитатель Олимпа — Гермес. Плутишка незаметно пробрался во дворец Зевса и решил также незаметно шпионить, внимательно слушая и видя все, что происходит внизу.

 — О-о-о! Ну и дела… Ах, эта противная Артемида! Боюсь, что на этот раз не миновать новой войны… Бедная Макария! Что же мне теперь делать? Надо будет придумать, как ее выкрасть отсюда еще раз… Я должен как можно скорее предупредить Аида!


РАСКАЯНИЕ ГЕЛИОСА


Был уже поздний вечер. Торжествующе звенели золотые чаши, смех и веселая болтовня заглушали негромкую чудесную музыку, льющуюся под сводами огромного дворца Громовержца. Боги и богини праздновали возвращение Макарии и объявленную Зевсом помолвку его сына Ареса и дочери Аида.

Столы ломились от яств, амброзия лилась рекой, и лишь одному из гостей — богу Солнца Гелиосу — было не до веселья… Он сидел молча, не принимая никакого участия в божественных сплетнях, и только опорожнял, одну за другой, чаши золотистой амброзии. Никто и не догадывался, что происходило в тот момент в его душе…

«Трус проклятый, ни на что не годный старый болван… Светить всегда, светить везде… а зачем? Чтобы торжествовало зло?! Я не вмешался, лишь безразлично наблюдал, как светлые боги издевались над сыном Ночи… Нюкта, как я смогу теперь посмотреть тебе в глаза?»

 — Что происходит с Гелиосом? Он сегодня сам не свой! — шепнула Гера Зевсу.
 — Да, я тоже заметил! Странно… — ответил ей Громовержец.
 — Я хочу выпить за здоровье моей будущей жены! — раздался вдруг пьяный голос Ареса.
 — Вино с моих самых лучших виноградников… нет лучшего вина на Олимпе, — хвастался Дионис.
 -Ты счастливчик! — оглянувшись на надутую Афродиту, шепнул Аресу Аполлон. — Заполучить на блюдечке дочку Владыки, а в придачу еще и Преисподнюю!

Внезапно Гелиос поднялся из-за стола и, чуть пошатываясь, обратился к Зевсу:
 — О Великий Царь богов… Благодарю тебя за приглашение и гостеприимство, но позволь мне сейчас уйти! Устал я, наверное, старею… Тяжелый завтра будет день — мне надо отдохнуть!
 — Мне странно, что пиры наши стали обременять тебя, Гелиос… Но ты здесь гость, а желание гостя — закон для хозяина дома… Иди, но жду тебя на следующей неделе — мы свадьбу будем праздновать, я не приму отказов!
Гелиос наклонил голову в знак согласия и быстро, почти бегом, ушел прочь. Пир продолжался, и никто из богов не заметил, как легкой тенью из зала выскользнула еще одна его участница — Афина.

 — Гелиос, подожди!
 — Афина? Почему ты не на пиру?
 — Я… ах, это неважно… Что с тобой случилось, Лучезарный? Сдается мне, что что-то тяготит тебя… Скажи правду, ведь мы с тобою давние друзья!
 — Ты права! — отвечал ей Гелиос. — Но могу ль тебе я доверять? Хм, думаю… могу! Я презренный жалкий бог, Афина, и недостоин твоей дружбы… Я видел многое, богиня… Как родилась из пены морской Афродита, я светил тогда, когда Парис украл свою Елену, я видел, как странствовал по морю Одиссей… Я видел все — войну и смерть, правду и ложь, любовь и ненависть… и всегда я оставался беспристрастным зрителем…

 — К чему ты клонишь, Гелиос? — спросила Афина. — Я чувствую, что тебя гнетет какая-то вина…
 — Я не могу больше молчать, богиня! Я видел подлость и коварство, но струсил… не вмешался!
 — Ты снова говоришь загадками, Гелиос! — нетерпеливо перебила его богиня Мудрости.
 — Я видел, как твой воинственный братец заманил в ловушку мужа нашей Макарии — Таната!
 — О боги… Да, это так похоже на Ареса! — лицо Афины потемнело от негодования.
 — Да, коварно, подло… Сеть с отравленными шипами, Афина! А потом стоял, смеялся… вместе со своими сыновьями, весело наблюдая за мучениями сына Нюкты…
 — Бедная Макария! Она была так счастлива… Арес погубил ее мужа и теперь сам хочет занять его место! — прошептала Афина.
 — С тех пор меня преследуют кошмары, Афина! Как наяву, вижу я сходящего с ума Таната, пытающегося вырваться из ловушки Ареса… Нюкта, ведь она…
 — Гелиос, ты любил ее? — глядя прямо в глаза бога Солнца, спросила Афина.
 — Ты догадалась, мудрейшая! Ничто не скроется от тебя… Да, и сейчас люблю! Но она стала женой Эреба. Прости, думаю, для молодой, цветущей богини будут не интересны бредни старого титана… Я потерял Фаэтона, и вот теперь Танат… Свет и Тьма не совместимы… Мойры беспощадны! Не слушай старика! Устал я, а завтра рано мне вставать…
 — О, Гелиос, — промолвила с печальной улыбкой Афина, — я отвезу тебя домой! Тебе нужен отдых, друг…

Бог Солнца спал, когда в его покоях появилась стройная фигура женщины, закутанной в темную шаль с головы до ног…
 — Не думала, что встретимся мы вновь, любимый! — прошептала она.
 — Нюкта?!


МЕСТЬ НЮКТЫ: НАЧАЛО


Тихо стало на Олимпе. Очень тихо… Боги спят. Спит и мир смертных. Не спит только Нюкта…

«Я знала, что ты все еще любишь меня, Гелиос! Я знала, что ты не сможешь устоять перед старой, единственной любовью, простодушный, наивный титан! Годы так и не изменили тебя…
Когда-то я любила тебя, но ты струсил много веков назад… так и не сумел бросить вызов Эребу! Ты предал меня тогда, и предал снова… Мой сын Танат стал жертвой твоей трусости… О, как же я ненавижу тебя, бог Солнца! Светлейшие олимпийские божества надругались над моим сыном, а ты лишь трусливо наблюдал! В моей власти сделать так, что бы ты больше никогда не проснулся, Гелиос, но это будет слишком мягкое наказание для тебя… Я хочу, чтобы ты страдал, как страдаю теперь я!» — думала богиня Ночи, молча разглядывая лежащего рядом с ней полуобнаженного Гелиоса…

Нюкта знала, что она по-прежнему красива и желанна. У нее было дивное, совершенное тело молодой, цветущей девушки, а лицо ни в чем не уступало телесному совершенству богини Ночи. Черные, c голубыми искрами миндалевидные глаза в ореоле густых ресниц, чувственный, красиво очерченный алый рот, тонкий изящный профиль, высокие скулы и густые, пушистые, цвета воронова крыла волосы…

Гелиос зашевелился во сне, и на его лице расцвела вдруг блаженная улыбка…

 — Нюкта, любовь моя, мы снова вместе! — прошептал он и внезапно открыл глаза. — Ты снилась мне, Нюкта! Как жаль, что через пару часов надо снова вставать! Мой долг зовет…
 — Боюсь, что тебе придется теперь снова заснуть на какое-то время, любимый! Ни боги, ни смертные, не увидят больше солнца…
 — Что ты задумала, Нюкта? — ужаснулся Гелиос.
Он запнулся на полуслове, с ужасом наблюдая, как в руке его возлюбленной оказался вдруг рог Гипноса с маковым зельем.
 — Спи, любовь моя, до поры, до времени… Желаю тебе сладких снов, ибо страшно будет пробуждение твое, Гелиос…

 — Гипнос!
 — Я здесь, мать…
Тихий шелест огромных белоснежных крыльев разрезал воздух, и бог Сна в ту же секунду предстал перед богиней Ночи…
 — Отнеси Гелиоса на мою колесницу! Что с Орами?
 — Я уже позаботился о них, мать моя! Эти стражницы проспят до завтрашнего дня, хм… вернее, ночи! — хохотнул белокурый красавец. — Да, чуть не забыл… Геката заверила меня, что Таната можно еще спасти… Это будет под силу только нашей Макарии!
 — Этой девочке?! Нет, сын мой, она слишком юна и слаба! Олимпийцам дорого обойдется их подлость и коварство! До сих пор я была на их стороне, но теперь я пойду на все, чтобы отомстить за Таната…

Не прошло и пяти минут, как колесница богини Ночи умчалась обратно в Тартар, увозя с Олимпа вновь заснувшего Гелиоса.

Никто из олимпийцев и смертных и не подозревал, каким будет их пробуждение… Сейчас только богиня Луны — Селена освещала оба мира, но и она вскоре должна будет покинуть темный небосвод. Эос*, сестра Гелиоса, не посмела ослушаться Нюкты и осталась у себя во дворце, в Океане. Богиня Ночи пригрозила ей, что ее также ожидает участь брата, если розоперстная богиня посмеет подняться в небо…

А тем временем, в Подземном мире, Аид с Персефоной кинулись искать пропавшую Макарию. Были опрошены все слуги и дворцовая стража, но никто не смог дать четкого ответа… Владыка послал за Гекатой.

Танат все еще крепко спал — действие зелья Гекаты еще не прекратилось. Кровь любящей Макарии совершила чудо. Она очистила от яда его раны, они почти уже затянулись, мышцы наполнились могучей силой, а полностью восстановленные крылья вновь обрели свою мощь и стремительность. Безумие покинуло Таната, и теперь он спал здоровым, крепким сном, с каждой минутой возвращаясь в свое прежнее состояние…

Гермес был уже здесь. Он не стал ждать до утра и решил ночью, тайком, пробраться в мир Мертвых, чтобы предупредить Аида и Персефону о сговоре на Олимпе…

 — Гермес?! В такое время? Мне сейчас не до него — пусть уходит! — нахмурился Владыка.
 — Дорогой, я думаю, мой брат пришел с важной вестью! Может, он знает, где наша Макария? — взволнованно ответила Персефона.
 — Хорошо… Пусть войдет!

Вестник богов почти вбежал в покои Аида.
 — Дядя, сестра! Макарию похитили… Она сейчас на Олимпе, у Деметры, и ее снова принуждают выйти замуж за Ареса! — выпалил Гермес. — Зевс назначил ее свадьбу уже на следующей неделе…


Эос (H w z) · богиня утренней зари, дочь титана Гипериона и его супруги Тейи, сестра Селены и Гелиоса. Каждое утро выходит из вод Океана и посылает свои лучи вначале на Олимп, чтобы известить богов о наступлении нового дня, а потом на землю, чтобы разбудить людей. Эос предшествует появлению Гелиоса на горизонте.



У ТАРТАРА В ПЛЕНУ


— Где я? Боги… здесь так темно и холодно! Я сплю, это просто кошмар! — ошарашенно пробормотал Гелиос, с удивлением и ужасом ощущая на себе кандалы, в которые он был закован. Он лежал на сырой земле среди голых черных скал. Дикие крики и звуки, которые время от времени раздавались где-то рядом, бросали в дрожь далеко не трусливого бога… В кромешной тьме он не мог ничего видеть, и собственная беспомощность все больше и больше угнетала его, внушая безнадежность и неизбежность смерти…

 — Нюкта! Где ты? Ответь мне… — закричал несчастный титан, тщетно пытаясь высвободиться из проклятых цепей. — Почему, любимая, за что?

 — За что?! А то ты не знаешь! — услышал он вдруг злорадный голос почти у самого уха…
 — Нюкта! Я тебя не вижу… Поговори со мной… Где я? — взывал Гелиос, силясь подняться с земли…
 — Глупый старый титан! Ты у меня, в Тартаре! — зловеще рассмеялась богиня Ночи, и в тот же момент подземелье осветилось многочисленными факелами, стоящими в лунках мрачных камней. — Ты ждешь от меня объяснений, любовь моя? — продолжала Нюкта. — Что же, уважу старого друга… Мой сын Танат стал жертвой коварства и ненависти светлых олимпийцев. Гелиос, ты все видел и струсил! Боги Олимпа издевались над моим сыном, а ты не заступился… Даже не знаю, кого я больше ненавижу — их или тебя?

 — Нюкта, прости, я виноват! Я не смог… — печально произнес бог Солнца, опустив голову…
 — Слова, слова! — раздраженно произнесла Нюкта. — Клянусь Стиксом — Олимп никогда не увидит зари и солнечного света до тех пор, пока виновные не понесут заслуженную кару! Ты останешься здесь, Гелиос! Твои кони тоже остались одни… Отныне ночь, мрак и силы Тьмы будут властвовать — как на Олимпе, так и в мире смертных! Хотя… — усмехнулась богиня Ночи, — нашим светлейшим богам Тьма не страшна, у них есть Аполлон, Гефест… но вот смертные… посмотрим, получат ли олимпийцы их жертвоприношения! Я, Нюкта, воцарю панику и страх — как среди богов, так и среди ничтожных смертных! Они дорого заплатят за кровь моего сына…

 — Заклинаю тебя, Нюкта, не делай этого! Это вина Ареса и его сыновей… Почему из-за них должны страдать другие боги и несчастные смертные?

 — Ты не разжалобишь меня, любимый… Ты забыл, что они украли также жену моего сына — Макарию? Зевс… с него все началось! Вы все виноваты, олимпийцы! Теперь только силы зла будут править миром… Тьма покроет землю, и тогда посмотрим, будет ли Олимп по-прежнему столь величественен и прекрасен… Люди потеряют веру в светлых богов и станут их проклинать, а ты… ты останешься здесь навеки, друг мой, и лишь чудо спасет тебя! А в чудеса я не верю…


СПАСТИ МАКАРИЮ!


Тем временем Аид, как мог, успокаивал рыдающую Персефону. Он распорядился срочно разыскать Гекату и спонтанно обдумывал план действий по спасению своей дочери…

 — Все будет хорошо, любимая! Мы не дадим в обиду нашу Макарию… Я найду ее, а потом отшлепаю эту маленькую глупую девчонку за то, что ослушалась меня! Видно, замужество не пошло ей на пользу… — бурчал он, обнимая свою Персефону.

 — Ты и пальцем ее не тронешь, муж мой! Ты слишком любишь нашу дочку… — всхлипывала в его обьятиях жена.

 — Гермес, отправляйся на Олимп и как хочешь, но предупреди Макарию, что я приду за ней! Сердцем чувствую, что девчонка сотворит что-то непоправимое… — покачал головой Владыка.
 — Хорошо, дядя, можешь на меня положиться! В лепешку разобьюсь, но предупрежу ее… Я уже лечу! — ответил ему божественный воришка.

***

На выходе из Подземного мира Гермес на лету столкнулся с Гипносом и оба бога, помянув Тартар и потирая ушибленные лбы, тот час же спустились на землю…

 — Гипнос?
 — А… это ты, олимпийская заноза! Владыка все еще у себя во дворце?
 — Да!
 — Хорошо… Не удивляйся, если в этот раз новый день не наступит… Мать украла Гелиоса!
 — Час от часу не легче! — простонал Гермес, но Гипноса уже и след простыл…
«Что же теперь будет? — думал воришка по дороге на Олимп. — Дело пахнет войной!»

***

 — Владыка!

Гипнос стрелой влетел в покои Аида и Персефоны и, поправляя свои перья, взволнованно произнес:
 — Моя мать и я… Мы украли Гелиоса! Он в Тартаре, у нее в плену…

 — Нюкта сошла с ума! — промолвила Геката.
Богиня Колдовства была уже тут со всей своей свитой…

 — Но ее можно понять! За свою Макарию я устрою олимпийцам такое, что мало не покажется! — сжала кулаки богиня Весны. — Бедная моя девочка… Аид, почему? Сначала Танат, потом и она… Наша дочка в беде, и я пойду тоже с тобой! — твердо продолжила Персефона.

 — Макария в беде?! Где моя жена? — раздался вдруг низкий голос бога Смерти, и огромная черная тень накрыла всех собравшихся в этот час у своего Владыки.

 — Танат!


ЧТО СКРЫВАЕТСЯ ВО МРАКЕ


А в это время…

 — Мне сообщили, что ты привезла с собой своего любовника! Это правда?

Скрипучий голос Эреба* отвлек Нюкту от горьких воспоминаний, и она непроизвольно вздрогнула, когда тяжелая рука Первобога сжала ей плечо, причиняя в то же время невыносимую боль…

 — Он мне давно уже не любовник, Эреб, и ты знаешь это! — вскинулась Нюкта. — Я могла быть счастлива, как никто из бессмертных богов, но ты разрушил это счастье, превратив мою жизнь в сплошные страдания… — с горечью продолжила она.
 — Я взял тебя жены потому, что так было угодно судьбе! Этот Гелиос, сын Гипериона… он был недостоин тебя! Он тебе не пара, и ты знаешь это лучше меня, жена моя! — грозно промолвил Повелитель Мрака. — Мой тебе совет — лучше не зли меня, а то…
 — А то что? Убьешь меня, брат мой? Нет! Я тебе нужна… Я давно уже умерла, еще тогда, когда ты взял меня силой — мое тело, но не душу…
 — Что мне до твоей души? Ты родила мне сыновей, и мой род продолжает жить в них вечно! Но мы отвлеклись… Этот Гелиос… Я знаю причину твоего поступка — отомстить за нашего сына… но как долго ты хочешь держать его здесь?
 — До тех пор, пока олимпийцы сполна не заплатят за кровь Таната и страдания его жены! — ответила Нюкта.
 — Хм… Ловко придумано, жена моя! У меня тоже есть одна идея…
 — Ты пугаешь меня, Эреб! Что ты еще задумал? — недоверчиво взглянув на мужа, спросила его Нюкта.
 — Ничего! Я устал… Идем — супружеское ложе ждет нас! Я думаю, ты давно уже поняла, что прекословить мне бесполезно… Ты моя, и мне все равно, какие чувства ты питаешь ко мне! Ты моя, Нюкта — моя сестра, жена, любовница, моя собственность… и тебе никогда не победить меня! Завтра будем говорить… Я вызову Аида — у меня есть к нему дело!

***

«Нюкта, любимая, почему? Почему судьба обделила нас? Мы могли быть так счастливы с тобой, и нашей любви бы завидовали боги!»

Несчастный Гелиос не мог уснуть… Думы, терзавшие его душу, не давали ему покоя. Он устал, впервые за свою многовековую жизнь, и сейчас молил только об одном — чтобы этот кошмар закончился, и побыстрее…

Вдруг, где-то в непроглядной тьме, он услышал чьи-то, приближающиеся к нему, тяжелые шаги. Он стал прислушиваться, непроизвольно покрываясь холодным потом ужаса…

«Кто это еще может быть? О боги, я готов умереть, но не так, только не жуткой смертью…»

Внезапно подземелье вновь осветилось десятками факелов, и прямо перед собой бог Солнца увидел внушительных размеров фигуру в черном плаще с капюшоном, закрывающем полностью лицо вновь прибывшего…

 — Так-так! — раздался зловещий скрежещущий голос, и появившийся откинул капюшон, открыв свое лицо Гелиосу.

На красивом, цвета бронзы, лице абсолютно черные глаза его сверкали красными бликами ярости и внушали трепет. Длинные черные волосы струились по могучими плечам, орлиный профиль и гордая посадка головы выдавали в нем Повелителя, привыкшего отдавать приказы, а черная борода не могла скрыть злорадную ухмылку… На голове красовалась адамантовая корона со сверкающими черными камнями. В руке он держал скипетр с черепом дракона…

 — О боги, Эреб!
 — Признал таки… — грозно расхохотался Первобог. — Жаль, что не мне суждено уничтожить тебя, глупый титан! Это удовольствие я предоставлю другому… Взять его! — приказал Эреб откуда ни возьмись появившейся вдруг страже…

 — Куда вы меня ведете? — вскричал ошеломленный Гелиос, когда сильные руки подняли его и повели по длинным, черным туннелям в полную зла, страха и боли темень…
 — Туда, где твое место, титан — к твои собратьям! Они не слишком-то жалуют предателей… — ответил один из стражников.

Вскоре несчастный Гелиос и сопровождающая его стража оказались перед большой медной дверью…

 — Добро пожаловать домой! — мрачно захохотали стражники Эреба, и Гелиос, не успев опомниться, оказался в мрачной сырой темнице, наполненной закованными в адамантовые цепи титанами.

 — Вот мы и свиделись, сынок! — раздался вдруг зловещий голос одного из них.
Гелиос поднял глаза и обомлел — перед ним стоял Гиперион*, его отец…
 — Мне конец! — прошептал обессиленный Гелиос, медленно оседая на сырую, прожженную землю…


Эре;б (др.-греч. ;;;;;;, «мрак»; ; лат. Erebus) — в греческой мифологии олицетворение вечного мрака.
Согласно Гесиоду, Эреб родился из Хаоса, брат Ночи (Нюкты), которая родила от него Гемеру (день) и Эфира (воздух), Танатоса (Смерть), Гипноса (Сон), Немезиду (Возмездие), Керу (Насильственную смерть; иногда под именем Кер выступает несколько богинь), Мома (бога злословия), Эриду (Раздор), Гераса (Старость), Онира (Вещие и лживые сны), а также Харона, перевозчика умерших в Ад.

Гиперио;н (др.-греч. ;;;;;;; — очень высокий) — в древнегреческой мифологии титан, сын Урана и Геи, супруг своей сестры Тейи, отец Гелиоса, Селены и Эос.



ДОЧЬ УРАНА


— Нюкта, проснись, ну очнись же, скорее, богиня!

Тихий мелодичный голос ворвался в тяжелый сон Нюкты, а нежные руки настойчиво тормошили богиню Ночи за плечи…

 — Мнемозина*?! Ты здесь? Что случилось?
 — Ох, Нюкта! Что ты наделала… Гелиос в смертельной опасности! Нельзя терять ни минуты…
 — Что… Гелиос? Нo…

Нюкта повернула голову в сторону спящего мужа и с ужасом прошептала:
 — Эреб! Я чувствовала, что он не успокоится просто так…
 — Тише! Если твой муж проснется — нам обеим несдобровать… Я все знаю, Нюкта! Ты мстишь за Таната… Но он жив, он в добром здравии — Макария его спасла и…
 — Что ты говоришь, Мнемозина! — перебила ее Нюкта. — Танат…
 — Идем же быстрее! Я знаю своих братьев — они не простят Гелиосу предательства, и, не задумываясь, уничтожат его… — взволнованно промолвила Мнемозина, хватая Нюкту за руку и увлекая ее прочь из покоев Эреба.

***

 — Братья мои, смотрите на этого жалкого предателя, недостойного называться титаном! — диким зверем рычал Гиперион, хватая Гелиоса за горло и поднимая его, как соломенную куклу, высоко над землей…

 — Да, нелегкий выбор, сынок! Не могу решить, как мне тебя уничтожить… Сломать хребет, четвертовать или просто оторвать тебе голову? Вырвать твой лживый язык или же распотрошить, вырвав твое предательское сердце? Что скажете, братья?

Несчастный Гелиос беспомощно висел, тщетно пытаясь освободиться от разъяренного отца… Мощная длань титана все крепче сжимала шею бога Солнца. Тот начал задыхаться, хрипя, конвульсии содрогали все его, далеко не слабое, тело… Но противостоять адской силе своего отца он так и не смог. Бедный Гелиос и не подозревал, что эта пытка была только началом его неимоверных физических страданий…

 — Подвесим его и посмотрим, как долго он выдержит! — издевательски глумились титаны.

Заковав Гелиоса в адамантовые цепи, они подвесили его на острых крюках к самому потолку, предварительно исполосовав его этими же цепями. Божественный ихор струился многочисленными ручейками с истерзанного тела потерявшего сознание бога Солнца, густо окропляя его палачей…

  — Отпустите его, негодяи! — прозвучал вдруг гневный голос Нюкты, и в темницу к титанам тут же ворвались гекатонхейры, разгоняя озверевших от мести титанов. Двое из сторуких раскидывали титанов по углам камеры, не особо церемонясь и ломая тем кости, а на освободившегося от цепей Гипериона одели новые, накрепко приковав того к стене в самом дальнем углу камеры…
Третий же сторукий осторожно снял Гелиоса с крюков и вынес за пределы темницы.

 — Он мой! — не унимался Гиперион. — Предатель! Оставьте его мне…

***

 — Гелиос, любимый! Мнемозина… Он не дышит! — горестно промолвила Нюкта, обнимая окровавленную голову Гелиоса и орошая ее горькими слезами. — Я не хотела этого!
 — Нет, Нюкта, он еще жив! Я увезу его к себе… Здесь ему оставаться небезопасно, и Эреб не успокоится, пока не уничтожит его! — успокаивала богиню Ночи с печальной улыбкой дочь Урана. — Я спрячу Гелиоса у себя…
 — Но Мнемозина… Он все равно не должен покидать Подземный мир, пока я не посчитаю нужным освободить его! Олимпийцы не отпустили Макарию — жену моего сына, и за эту обиду они должны понести наказание, которое нашлет на них моя дочь Немезида! Ты не должна вмешиваться, богиня! Поклянись Стиксом, что выполнишь мою просьбу, или же Гелиос погибнет! — жестко промолвила Нюкта. — Я все еще продолжаю любить его, но и ненавидеть тоже!

 — Хорошо… Клянусь Стиксом, Нюкта — я исполню твое желание, и Гелиос не покинет пределов Подземного мира… — с тяжелым сердцем ответила богиня Памяти. — Но сейчас надо торопиться — он очень слаб! Грядут горе, страдания, как богов так и смертных, Нюкта! Без Гелиоса придет конец всему живому на земле, ибо никому из богов не суждено будет заменить его, даже Аполлону…


Мнемозина (др.-греч. ;;;;;;;;;) — в древнегреческой мифологии богиня, олицетворявшая память, титанида, дочь Урана и Геи.

Мать Муз, рождённых ею от Зевса (Евтерпа, Клио, Талия, Мельпомена, Терпсихора, Эрато, Полигимния, Урания, Каллиопа) в Пиерии. Зевс соблазнил её в образе пастуха. Девять ночей к ней на ложе восходил Зевс, она родила Муз в Пиерии.



ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО

Одной из первых на Олимпе проснулась Гера, с дурным предчувствием неизбежно приближающейся беды.
Она открыла глаза, но, взглянув в сторону огромных хрустальных окон их с Зевсом супружеских покоев, буквально остолбенела:

«Только не это! — подумала она. — Ведь сейчас уже утро, но где же Эос, где Гелиос?
Все еще не веря своим глазам, она подошла к окнам и распахнула их настежь…
Кромешная тьма окутывала Олимп, и было в ней что-то неестественное и зловещее…

 — Не нравится мне это! — пробормотала она.

 — Зевс, муж мой, да просыпайся же ты наконец!
Подойдя к ложу, она начала бесцеремонно расталкивать мирно спящего под огромным пуховым покрывалом Царя богов.

 — В чем дело, Гера? — сонно рыкнул недовольный Зевс. — Оставь меня, жена!
 — У нас беда, а ты спокойно спишь!
 — Какая беда? Иди-ка лучше спать… Еще одна такая пирушка…
 — Эос и Гелиос исчезли!
 — Как исчезли? Оставь свои шуточки, чокнутая! Я не в настроении… — заворчал Громовержец, зарываясь в мягкие подушки.
 — Шуточки? Посмотри! — не унималась Гера, сдирая спасительное покрывало со своего благоверного.

Зевс тут же вскочил как ужаленный и, посылая про себя свою Геру в Тартар, всё-таки открыл глаза и посмотрел на окна.

 — А ты уверена, что уже утро? Ночь еще… — пробурчал он угрюмо.
 — Да нет же, уже утро, болван! — расвирипела Гера. — Что это? Ты слышишь?

До царственных особ только сейчас донеслись шум от многочисленного топота ног и многоголосых криков, раздающихся снаружи.

 — Да что за…

Возле дворца уже толпились, вооруженные многочисленными факелами, почти все обитатели Олимпа.

 — Почему нет Гелиоса? Что случилось? Неужели опять война? — спрашивали друг у друга потрясенные неприятной новостью боги, нимфы и божки…

 — Кто здесь говорит о войне? Пошлите гонцов к Гелиосу, несчастные трусы! Наверняка старый хрыч просто проспал, а вы тут развязали свои глупые языки! — зарычал вышедший из дворца Громовержец. — Узнайте, где он, и живо…

Гонцы не заставили себя долго ждать и очень скоро вернулись, но без бога Солнца.

 — Его нет в его замке, Светлейший!
 — Час от часу не легче! — помрачнел Громовержец. — Его выкрали! Кто мог это сделать?
 — A если это происки Аида? — предположил Аполлон. — Месть за Макарию?
 — Не исключено! — заскрежетал зубами Зевс. — Если братец хочет войны — он ее получит!

 — Колесница Гелиоса все еще на месте? — подала голос Афина.
 — Да, богиня! — ответил один из гонцов.
 — Надо попробовать заменить нашего титана на время! Нельзя оставлять мир смертных без солнечного света! — продолжала Афина.

 — Ну, кто первый попытается заменить Гелиоса? — хихикнул вечно пьяный Дионис.
 — Аполлон, я думаю, ты справишься! — промолвил Зевс, обращаясь к своему сыну — стройному, златокудрому красавцу.

Не прошло и пяти минут, как все олимпийское семейство собралось у конюшен исчезнувшего бога Солнца.

***

 — Проще простого! Эка невидаль… — самодовольно хмыкнул красавчик, взбираясь на золотую колесницу Гелиоса. — Смотрите и учитесь… А ну пошли! — прикрикнул он на лошадей, взяв в руки вожжи. Но не успел Аполлон и понять в чем дело, как кони понесли, с каждой секундой поднимаясь над ночным Олимпом все выше и выше, а затем, словно сговорившись, резко повернули назад и он, не удержавшись в колеснице, камнем полетел вниз…

Среди богов пронеслись смешки и шумный ропот разочарования.

 — Вот это зрелище! — захохотал Арес, поднимая с земли охающего и с ног до головы в ушибах сконфуженного брата. — Красота…

Лошади же Гелиоса, как ни в чем ни бывало, с громким победным ржанием преспокойно приземлились на землю.

 — Теперь попробую я! — заявила охотница Артемида. — Кто, как ни я понимает животных?

Но как только она взобралась на колесницу, лошади тут же встали на дыбы, грозя в любую секунду сбросить ненавистного им чужого ездока.

 — Слезай, Артемида — тебе не справиться! Здесь нужна мужская, сильная рука настоящего воина — не женщины! — злорадно промолвил Арес, подходя к повозке Гелиоса.

Легко вскочив на нее, он взял вожжи… Лошади, покосившись на бога Войны, сразу же перешли на быстрый галоп и Арес начал уже ликовать, гордо выпячивая свой мощный торс… но в середине бега они вдруг применили свой излюбленный трюк и перевернули повозку вместе с воинственным возницей. Арес кубарем покатился по земле под смех и вздохи наблюдавших эту сцену богов…

 — Проклятье! Это невозможно… — прорычал бог Войны. — Адские лошади никого не слушают!

 — Афина? — с надеждой в голосе обратился Зевс к любимой дочери.

Как богиня Мудрости не уговаривала упрямых лошадей Гелиоса, но они даже не тронулись с места…

 — Посейдон?
 — Я не хочу быть посмешищем! — произнес Владыка морей. — Это же очевидно — они никого не слушаются, кроме своего хозяина…

 — Ну что, дорогой, может, ты попробуешь? — ехидно улыбаясь, промолвила Царица богов, обращаясь к мужу.
 — Что-то у меня охота уже пропала! А если мы заменим лошадей? Из МОИХ конюшен…

Сказано — сделано. Через несколько минут кони Громовержца были впряжены в колесницу Гелиоса, а лошади бога Солнца под двойной охраной были отправлены в конюшни их хозяина.

 — Ха-ха! Да они даже не могут сдвинуть эту колесницу! — захохотал Дионис. — Во дела…

***
 — У нас нет выхода… Надо срочно искать Гелиоса! Если мы его не вернем, на земле воцарятся голод холод и смерть. Нас проклянут и перестанут приносить пожертвования… Смертные заполонят царство Аида, увеличивая число его рабов! Мир людей исчезнет, а вместе с ним и мы… Этого нельзя допустить! — промолвил Громовержец, тяжело вздохнув…

 — Да, ищите Гелиоса! Это только начало…- злорадно прозвучал вдруг звонкий девичий голосок.

 — Макария! Что она здесь делает?

Дочь Аида стояла, гордо подняв голову, а на ее гранатовых устах застыла злая мстительная улыбка. Она бросила факел на землю и, медленно подняв обе руки к небу, громко и четко произнесла:

Рой осиный закружится —
Жуткой смерти хоровод…
Злобой ада обратится,
И ничто вас не спасет!

И то же мгновение и без того темное небо закрыли, откуда ни возьмись, полчища огромных жалящих тварей, которые, не долго думая, тут же напали на потрясенных страшным зрелищем олимпийцев.

 — Нет… перестань, Макария! — в ужасе закричала Деметра, стараясь спрятаться от адских тварей в ближайших кустарниках акации. — Опомнись, что ты делаешь?

Лошади же Гелиоса, сорвавшись с привязи, в панике разбежались в разные стороны…

 — Гефест, еще огня! — бушевал Зевс, увертываясь и отбиваясь своими молниями от жала чудовищного роя. — Жги их! Арес, нужно обезвредить девчонку, и немедленно…



В ПАУТИНЕ ЗЛА

Царь бо­гов ме­тал од­ну за дру­гой свои мол­нии в хруп­кую фи­гур­ку де­вуш­ки, и в то же мгно­вение, от­ку­да ни возь­мись, Гер­мес зак­рыл со­бой Ма­карию. Од­на из мол­ний по­пала в не­го, и во­риш­ка, ти­хо ох­нув, на­чал мед­ленно осе­дать на зем­лю…

— Гер­мес! За­чем, глу­пый? — со сле­зами в го­лосе про­мол­ви­ла Ма­кария, скло­нив­шись над вер­ным дру­гом.
— Не на­до, Ма­кария, ос­та­новись! Твой отец при­дет за то­бой! Он ве­лел пе­редать… О бо­ги, как же боль­но! — прос­то­нал Гер­мес, при­жав ру­ку к обож­женно­му мол­ни­ей ле­вому бо­ку.
— Что пе­редать?
— На­берись тер­пе­ния… Все бу­дет хо­рошо!

Ма­кария не за­мети­ла под­крав­ше­гося сза­ди Аре­са, и в ту же се­кун­ду страш­ный удар по­валил де­вуш­ку на зем­лю. Бес­по­мощ­но рас­прос­тершись у ног бо­га Вой­ны, юная бо­гиня, те­ряя соз­на­ние, уви­дела над со­бой зло­рад­ное, ух­мы­ля­юще­еся ли­цо сво­его обид­чи­ка.

Рой чу­довищ­ных ос ис­чез так­же вне­зап­но, как и по­явил­ся… Тя­жело ды­ша, от­ря­хива­ясь и по­сылая ле­та­ющих тва­рей в Тар­тар, олим­пий­цы на­чали при­ходить в се­бя. Пэ­он был уже здесь и об­ра­баты­вал ра­ны пос­тра­дав­ших бо­гов, на­несен­ные без­жа­лос­тным оси­ным жа­лом, сво­ей уни­каль­ной вол­шебной мазью.

— Свя­жи ей ру­ки, бол­ван! — про­рычал Зевс, об­ра­ща­ясь к Аре­су.
— Она без соз­на­ния! На­до ли? — усом­нился во­яка.
— Глу­пец! Что по­меша­ет дев­чонке пов­то­рить свой фо­кус, ког­да она оч­нется?
— Ты прав…
— И зак­рой ей рот, а то ма­ло ли что… — пос­лы­шал­ся из­де­ватель­ский го­лос Апол­ло­на.
— Зак­рыть этот неж­ный гра­нато­вый ро­тик? Его на­до зак­ры­вать толь­ко по­целу­ями! — ус­мехнул­ся Арес.

Лег­ко, как пу­шин­ку, подняв ле­жащую в бес­па­мятс­тве Ма­карию, он тор­жес­тву­юще впил­ся жес­тким по­целу­ем в ее неж­ные ус­та…
— Я хо­чу те­бя, мой ди­кий цве­ток! — про­шеп­тал Арес, не­ся свою дра­гоцен­ную до­бычу во дво­рец от­ца.

Гро­мовер­жец тем вре­менем от­да­вал при­казы сроч­но во­ору­жить до зу­бов все взрос­лое на­селе­ние Олим­па, ут­ро­ить ка­ра­ул Op-прив­ратниц и ра­зос­лать гон­цов с вестью о пред­сто­ящей не­мину­емой вой­не… В по­мощь Ге­фес­ту в его куз­ни­цы бы­ли вы­деле­ны два де­сят­ка мо­гучих по­лубо­гов. Афи­на и Ар­те­мида про­веря­ли бо­его­тов­ность двор­цо­вых ко­лес­ниц. Апол­лон и По­сей­дон раз­ра­баты­вали план ук­репле­ния и обо­роны двор­ца.

***
— Нель­зя боль­ше ждать… Ког­да вся под­го­тов­ка бу­дет за­вер­ше­на, мы по­женим Аре­са и Ма­карию! Ты бла­гос­ло­вишь их брак, Ге­ра, и тог­да А­иду ни­чего боль­ше не ос­та­нет­ся, как при­нять все на­ши ус­ло­вия! Арес ста­нет ре­ген­том в Под­земном ми­ре, и я на­конец-то смо­гу бес­пре­пятс­твен­но кон­тро­лиро­вать мо­его ми­лого брат­ца c его чу­дови­щами и на­ших ти­танов…
— А что по­том?
— По­том зай­мем­ся По­сей­до­ном… Этот бол­ван ну­жен мне сей­час, что­бы ски­нуть А­ида, а по­том я зах­ва­чу власть и в мор­ских пу­чинах! Мне нуж­на аб­со­лют­ная власть… Я уже по­думы­ваю, что­бы же­нить его сы­на Три­тона на ка­кой-ни­будь од­ной из мо­их до­черей — бла­го, у ме­ня их хоть от­бавляй! — са­модо­воль­но ус­мехнул­ся Зевс.
— Пла­ны до­воль­но сме­лые, но не ду­маю, что твои братья так лег­ко сог­ла­сят­ся стать тво­ими под­данны­ми, муж мой! — по­жала пле­чами Ге­ра.
— Де­мет­ра, се­год­ня же твоя внуч­ка вый­дет за Аре­са! Я хо­чу, что­бы ты убе­дила ее не ид­ти про­тив семьи… А ее семья те­перь мы! — то­ном, не до­пус­ка­ющим воз­ра­жения, об­ра­тил­ся Гро­мовер­жец к бо­гине Пло­доро­дия.
— Я по­пыта­юсь, брат мой! Где она сей­час?
— Там, где ей при­выч­нее все­го — в двор­цо­вом пог­ре­бе!
— Пог­ре­бе?!
— Там тем­но, сы­ро, ти­хо — под­хо­дящая об­ста­нов­ка для до­чери Ть­мы! Мой слу­га про­ведет те­бя к ней. Дев­чонку уси­лен­но ох­ра­ня­ют. Она — наш ко­зырь в вой­не с А­идом!
— Она не ко­зырь, Зевс, она моя внуч­ка! — воз­му­тилась Де­мет­ра.
— А те­перь иди… и го­ре те­бе, ес­ли ты ее не уго­воришь! — мрач­но от­ве­тил ей Зевс.

— Из-за ка­кой-то ма­лолет­ки столь­ко проб­лем, суп­руг мой! Вот что я те­бе ска­жу… Я не ду­маю, что Де­мет­ре удас­тся пов­ли­ять на нее! Дев­чонка уп­ря­ма, как мул, да и ха­рак­те­рец весь в па­пень­ку… — об­ра­тилась Ге­ра к му­жу, ког­да они ос­та­лись на­еди­не.
 — Пос­мотрим…

Тем вре­менем Де­мет­ра, взяв фа­кел, в соп­ро­вож­де­нии слу­ги уже спус­ка­лась в боль­шое тем­ное под­валь­ное по­меще­ние, рас­по­ложен­ное пря­мо под За­лом за­седа­ний Гро­мовер­жца. Уви­дев Ма­карию, она ти­хо ах­ну­ла: де­вуш­ка си­дела на го­лом по­лу и дро­жала от оз­но­ба. Она еще не оп­ра­вилась от не­дав­не­го ра­нения. A ду­шев­ные пе­режи­вания, вы­зов ле­тучих тва­рей и на­паде­ние Аре­са ис­то­щили ее фи­зичес­кие си­лы. Она бы­ла при­кова­на ада­ман­то­вой цепью к хо­лод­ной сы­рой сте­не сво­ей тем­ни­цы, а ру­ки ее бы­ли к то­му же свя­заны… От­пустив слу­гу, Де­мет­ра по­дош­ла к плен­ни­це.

— Ма­кария! О бо­ги… это­го не дол­жно бы­ло слу­чить­ся! — промолвила Деметра, развязывая жесткие путы нежных рук девушки.
— Де­мет­ра, умо­ляю те­бя, — ос­во­боди ме­ня! Я сой­ду с ума… — прос­то­нала бед­няжка. — Я хо­чу вер­нуть­ся до­мой!
— Здесь твой дом, Ма­кария! По­корись во­ле Зев­са — вый­ди за Аре­са, и ты вер­нешь се­бе сво­боду и дос­той­ное по­ложе­ние сре­ди нас…
— Вый­ти за Аре­са? Обид­чи­ка и вра­га мо­его му­жа?!
— За­будь сво­его монс­тра! Ты дочь Пер­се­фоны, и твоя семья те­перь мы! Арес бу­дет те­бе хо­рошим му­жем… Он лю­бит те­бя, и вас обо­их ждет прек­расное бу­дущее!
— Ухо­ди, Де­мет­ра, я не­нави­жу те­бя! Ма­ма го­вори­ла мне… Ты не зна­ешь, что та­кое лю­бовь и вер­ность, те­бе не да­но бы­ло счастье лю­бить и быть лю­бимой! Мне те­бя жаль…
— Жаль?! Ты, жал­кая, нич­тожная, эго­ис­тичная дев­чонка! Из-за те­бя нач­нется эта вой­на, и кровь олим­пий­цев, а так­же тво­их ро­дите­лей бу­дет на тво­их ру­ках! Ты — по­рож­де­ние ада… — взор­ва­лась вдруг Де­мет­ра, и в тот же миг вок­руг Ма­карии сквозь ка­мен­ные пли­ты ста­ли про­рас­тать гус­тые за­рос­ли кра­пивы. Они вы­тяги­вались, об­ви­вая и об­жи­гая ее неж­ное те­ло…

 — Ну как, при­ят­но? Это не ме­нее боль­но, чем жа­ло тво­их ад­ских ос… По­корись, Ма­кария! Вый­ди за­муж за Аре­са и прек­ра­ти эту бес­смыс­ленную вой­ну… Не на­до ид­ти про­тив семьи…

 — Ты пра­ва — я по­рож­де­ние ада и при­над­ле­жу аду! Моя семья ос­та­лась там, в тем­но­те… О бо­ги… за что? Та­натос, ми­лый, где же ты? Я боль­ше не вы­дер­жу та­кой пыт­ки! Те­бя нет боль­ше… А тог­да за­чем мне жить? Для ко­го? — за­лилась горь­ки­ми сле­зами Ма­кария, как толь­ко Де­мет­ра, так ни­чего и не до­бив­шись от нее, ос­та­вила ее од­ну…

***

— Ну как? — спро­сил Зевс, ког­да Де­мет­ра по­яви­лась в его по­ко­ях. — Те­бе уда­лось уго­ворить ее?
— Нет! У нее ха­рак­тер А­ида… дев­чонка не по­корит­ся! — тя­жело вздох­ну­ла Де­мет­ра.
— Что же, ос­та­ет­ся пос­леднее средс­тво… — за­дум­чи­во про­из­нес Гро­мовер­жец.
— Что ты хо­чешь сде­лать? — хо­ром вос­клик­ну­ли Ге­ра и Де­мет­ра.
— Убе­дить ее по-сво­ему… Я ско­ро при­ду — это не зай­мет мно­го вре­мени…


РАНА НА РАНЕ


— Кто здесь? — спро­сила Ма­кария, ус­лы­шав, как в оче­ред­ной раз скрип­ну­ла сталь­ная дверь, и в неп­рогляд­ной тем­но­те по­казал­ся огонь фа­кела. Че­рез нес­коль­ко мгно­вений фа­кел ос­ве­тил ве­личес­твен­ное ли­цо Ца­ря бо­гов, приб­ли­жа­юще­гося к сво­ей плен­ни­це тя­желой мед­ленной пос­тупью…

— Де­душ­ка?
— Хм… Ты еще не пе­реду­мала, Ма­кария? Моя во­ля — за­кон для всех без ис­клю­чения, и на Олим­пе, и под зем­лей, и на мо­ре! И не­пови­нове­ние мо­ей во­ле — серь­ез­ное прес­тупле­ние, за ко­торое я ка­раю…
— Во­ля мо­его от­ца для ме­ня за­кон, Ве­ликий Зевс, а мой отец — Вла­дыка А­ид! — гор­до от­ве­тила де­вуш­ка.
— Нас­та­ло вре­мя ска­зать те­бе всю прав­ду, юная бо­гиня! — не сво­дя прис­таль­но­го взгля­да с Ма­карии, вкрад­чи­во и поч­ти лас­ко­во от­ве­тил ей Царь бо­гов. — Ты моя дочь, не А­ида…
— Что?! — еле слыш­но про­из­несла Ма­кария чувс­твуя, как сер­дце в ее гру­ди боль­но за­билось… — Что за вздор! Я ро­дилась в Эре­бе… Мой отец — А­ид, а мать — Пер­се­фона…
— Да, твоя мать — бо­гиня Вес­ны… Но ты моя моя дочь! Аид бес­пло­ден — у не­го не мо­жет быть де­тей. Твоя мать бы­ла ког­да-то мо­ей жен­щи­ной…
— Ты, ты… из­на­сило­вал мою мать… о бо­ги, что я слы­шу! — в ужа­се вскри­чала нес­час­тная де­воч­ка. — Это неп­равда! Ты лжешь…
— Это прав­да! Неуди­витель­но, что Пер­се­фона ни­ког­да об этом не го­вори­ла… — хмык­нул Зевс. — Это тай­на, ко­торую зна­ем лишь мы с ней! И боль­ше ник­то… До се­год­няшне­го дня… Ты хо­чешь, что­бы ВСЕ уз­на­ли, и А­ид в том чис­ле?
— И Ге­ра! — с вы­зовом бро­сила Ма­кария.
— Ну что же… ей не впер­вой тер­петь мо­их мно­гочис­ленных по­том­ков! Од­ним бас­тардом боль­ше…
— Ты от­вра­тите­лен, хоть и Царь бо­гов… Уби­рай­ся!
— Ты вый­дешь се­год­ня же доб­ро­воль­но за мо­его сы­на Аре­са, и толь­ко в этом слу­чае ник­то боль­ше не уз­на­ет эту тай­ну, ес­ли ты про­дол­жишь бун­то­вать и иг­но­риро­вать мою во­лю, то я се­год­ня же от­крою ее всем без ис­клю­чения! Как ты ду­ма­ешь, ко­му по­верят — мне, Ца­рю бо­гов, или же те­бе — ма­лень­кой, нич­тожной Под­земной бо­гине? А мне бу­дет что рас­ска­зать… Как твоя мать от­да­валась мне на цве­тущих лу­гах Си­цилии… Поз­же я вы­дал ее за А­ида… этот до­вер­чи­вый ду­рак так и ни­чего и не за­подоз­рил!
— За­мол­чи! Я не мо­гу боль­ше это слы­шать! — за­рыда­ла Ма­кария.
— Так что же ты вы­бира­ешь? — ти­хо спро­сил Зевс, при­под­ни­мая обо­ими паль­ца­ми под­бо­родок зап­ла­кан­но­го ли­ца нес­час­тной юной бо­гини.
— Не при­касай­ся ко мне! — от­ве­тила де­вуш­ка, не в си­лах унять дрожь от­вра­щения к Вла­дыке Олим­па. — Я вый­ду за Аре­са!
— Ну, так то луч­ше! Се­год­ня же… и ни­каких фо­кусов, ма­лень­кая ведь­ма, ина­че… За то­бой при­дут, что­бы под­го­товить к свадь­бе! И пом­ни, Ма­кария — один не­вер­ный шаг, и я во все­ус­лы­шание на­зову те­бя сво­ей до­черью от Пер­се­фоны…

***

Ос­тавшись вновь од­на, вко­нец из­му­чен­ная Ма­кария про­куси­ла се­бе од­ну из вен на за­пястье. Ихор на­чал мед­ленно вы­текать, гус­то оро­шая ее пеп­лос зо­лотис­той вла­гой…

«Боль­но, но это пус­тяк по срав­не­нию с той болью, ко­торую мне приш­лось вы­тер­петь! Что же мне де­лать? Бед­ная моя ма­ма, а мой отец А­ид — те­перь мне не отец! Я дочь Зев­са. Нет, не ве­рю! Это­го не мо­жет быть! А ес­ли это прав­да, и он опо­зорит мать? Я не мо­гу это­го до­пус­тить, но и вый­ти за обид­чи­ка Та­нато­са не мо­гу! Па­па всег­да был добр со мной, толь­ко ему я обя­зана сво­им счасть­ем, мы с ним во мно­гом по­хожи, и иног­да мне ка­жет­ся, что я люб­лю его да­же боль­ше, чем ма­му… »

Де­вуш­ка ус­та­ло прис­ло­нилась к хо­лод­ной ка­мен­ной сте­не.

« — ... eсть мес­то, ко­торое нам­но­го ужас­нее и опас­нее Тар­та­ра и По­лей Мук, Ма­кария!
 — И что же это, Ге­ката?
 — Это бес­ко­неч­ная, жут­кая без­дна — раз­вер­стое, зи­яющее тем­ное прос­транс­тво, су­щес­тву­ющее веч­но, вла­дения пра­роди­теля все­го ми­ра — и на­шего, и Олим­па, и ми­ра смер­тных — вла­дения Пер­во­бога Ха­оса! В бра­ке с Мглой он по­родил Гею, Эро­са, Тар­тар, Эре­ба и Нюк­ту. Это до­рога в один ко­нец… Да­же незнающие страха жестокие ти­таны во гла­ве с Кро­носом дро­жат при упо­мина­нии толь­ко од­но­го его име­ни! И тот, кто по­падет вдруг ту­да и на­рушит веч­ный по­кой Ха­оса — ни­ког­да уже не вер­нется! Толь­ко его де­тям раз­ре­шено спус­кать­ся в эту без­дну и бла­гопо­луч­но воз­вра­щать­ся на­зад… Я зна­ла нес­коль­ко глу­пых ти­танов — сы­новей Ура­на, ко­торые ре­шили бро­сить вы­зов Ха­осу! Ни один из них так и не вер­нулся и ни­ког­да не вер­нется…
По жес­то­кому при­гово­ру судь­бы имен­но те­бе да­но от­крыть без­дну Ха­оса, спря­тан­ную под Тар­та­ром… Это дар, о ко­тором ник­то не зна­ет кро­ме ме­ня и те­бя! Но этот дар — твое прок­ля­тие, Ма­кария! Твоя кровь — ключ к вра­там этой без­дны… Вос­поль­зуй­ся этим клю­чом толь­ко в край­нем слу­чае, ес­ли у те­бя не бу­дет боль­ше вы­хода! Ибо ока­зав­шись там, ты ни­ког­да не вер­нешь­ся на­зад. Она пог­ло­тит те­бя и зак­ро­ет­ся вновь…»


"Открыть врата Хаоса! Страшно, больно, выхода нет… уже сегодня день моей свадьбы с ненавистным Аресом — твоим обидчиком… Ненавижу! Только эта ненависть и дает мне силы... Прости, любимый… Судьба против нас!  Я — при­чина наз­ре­ва­ющей вой­ны, в ко­торой мо­гут пос­тра­дать все те, кто мне так до­рог… Нет. Боль­ше ник­то не пос­тра­да­ет! Вой­ны не бу­дет. Де­мет­ра пра­ва! Я дол­жна ис­чезнуть… Это бу­дет мо­им по­дар­ком те­бе, не­навис­тный Арес! На­ше сва­деб­ное пу­тешес­твие бу­дет бес­ко­неч­но дол­гим, в один ко­нец…"

Утомленная душевными и физическими страданиями Макария вскоре заснула. Ее слезы смешались с вытекающим из раненых запястий золотистым ихором, орошая влагой холодные жесткие каменные плиты подвала, ставшего ее тюрьмой, и постепенно превращая их в густой, мягкий, изумрудный травяной ковер, на котором, словно по чьей-то властной воле, появились белоснежные нарциссы. Они склонили свои головки, заботливо накрыв нежным ароматным покрывалом юную богиню…

***


«Поп­ро­щать­ся не ус­пе­ла с тем, чей лик хра­ню в ду­ше!
Пти­ца счастья песнь до­пела в си­ней не­ба глу­бине…
Не судь­ба быть сно­ва вмес­те — рок силь­нее нас дво­их,
Но счас­тли­вей всех на све­те — вмес­те в смер­ти и в люб­ви!

За те­бя сра­жалась, ми­лый, я со злом и кле­ветой,
Мой Та­нат, на­век лю­бимый, пом­ни — веч­но я с то­бой!
В без­дне Ха­оса рас­таю я, как неж­ная меч­та…
За те­бя здесь уми­раю и за жизнь… так сгинь, вой­на!»



МАТЬ


— Не бойся, царевна! Верь в свою силу… Помни: хочешь жить — не бойся умереть!

Ласковый голос настойчиво будил, заставляя дочь Аида открыть утомленные тяжелым сном и горькими слезами глаза…
— Будь сильной, моя девочка! Прислушайся к голосу своего сердца…
— Кто ты?

Макария медленно поднялась, напряженно вслушиваясь в тихий голос, идущий откуда-то издалека…

— Я твоя мать, доченька, твоя родная мать!
— Что? Но моя мать Персефона! О боги… мне страшно… Сегодня я узнала, что мой отец — Зевс, а теперь…
— Твой настоящий отец Аид, Макария, но Персефона — твоя приемная мать. Ты моя дочь… Дочь той, кто поклялась на Стиксе не разглашать правду твоего рождения… Эту тайну, кроме меня, знают только Аид, сама Персефона и... Геката... Как только ты родилась, меня разлучили с тобой, моя девочка! Тебе грозила неминуемая гибель от рук жестоких убийц, подосланных моими родителями, но Персефона спасла тебя в последний момент, признав своей дочерью…

— Но почему, почему только сейчас ты рассказала об этом? Покажи мне свое лицо, мама!
— Еще не время… Судьбе-Ананке было угодно, чтобы мы встретились с тобой там, откуда ни я, ни ты, возможно, никогда уже не вернемся…
— В бездне Хаоса! — прошептала потрясенная Макария.
— Да! Ты должна будешь принести в жертву жестокой судьбе свою жизнь, доченька! Мое сердце разрывается от горя, видя твои страдания… Я не могу спасти тебя, но ты сможешь спасти мир от грядущей жестокой войны, которая безвозвратно ввергнет его в пучину мрака и боли…
— Если ты и правда моя мать, то скажи — что стало с моим мужем?
— Твоя кровь, Макария, спасла его! Танатос жив и здоров. Но тебе больше не суждено обнять его…
— Пусть будет так… Теперь я спокойна… Дай мне сил и мужества, мама, войти во врата, которые закроются за мной навечно...