дедушка

                ДЕДУШКА

Пришёл сентябрь. Прозрачный холодный воздух как будто навёл резкость на окружающий пейзаж. Лёгкий ветерок гнал обрывки паутинок куда-то в осень.
На душе было светло и ясно. Я работал над своим первым романом в гостиной старого дома в деревне на Псковщине. В комнату ворвалась Светлана.
— Юра, быстрее! С Андреем несчастье случилось!               
Зная склонность супруги к преувеличениям и панике, отвечаю:
— Говори по делу. Что произошло?
— Руку, он разбил молотком, руку! Страшно смотреть, всё в кровище!
— Ладно, пойдём разберёмся, что там на самом деле. Возьми перекись водорода, йод и бинты.
            Андрей или Андрюха, как его звали мужики из бригады, был одним из рабочих, которых я нанял в соседнем посёлке, чтобы перестроить дачу.
Уже радовали глаз новенькая теплица и баня, теперь дошло дело до огорода в виде ромашки. Ромашка была моим изобретением. Эта замысловатая фигура образовывала между грядками сегменты, которые я решил заполнить кусочками обточенного кирпича. Идею подсмотрел в Израиле, в Хайфе, гуляя по Бахайским садам. Поражало сочетание ярко зелёной травы и оранжевых кирпичных кусочков. Над этим замыслом и трудилась в тот день бригада. Приходилось колоть кирпичи тяжёлыми молотками и бросать в бетономешалку, где они постепенно обтачивались. Старый агрегат без перерыва тарахтел уже месяц, вызывая недовольство соседей.  На площадке сидел бледный, как смерть, Андрюха. Он виновато посмотрел на меня.                — Вот, подвёл я вас, Иваныч!                — Показывай, что там у тебя случилось.
Парень неохотно стал разматывать грязную окровавленную тряпку.
— Прицел сбился малость.
На меня явно пахнуло спиртным. Причём, не только от пострадавшего, но и от крутившегося рядом Вовчика –– худого, будто всегда виноватого в чём-то мужика лет тридцати пяти.
— Ясно, почему у вас прицел сбился.
 Настроение испортилось окончательно.
        Дело в том, что за пару часов до этого, перед обеденным перерывом, Андрюха попросился сходить с мужиками за сигаретами. До кооперативного магазина, в народе, именуемом «стекляхой», идти было не более двадцати минут. Я решил не отказывать. В этом и была моя ошибка.
Поход за сигаретами вылился в распитие бутылки водки на троих. Третьим был Серёга, статью и силой смахивающий на медведя. Он деловито сопел, проезжая мимо нас с тележкой, доверху гружённой землёй.
  Надо было срочно что-то делать.  Местный врач уже неделю была на больничном, а скорую помощь, единственную в районе, пришлось бы ждать часа полтора. Мы решили действовать сами. Светлана обработала и перевязала рану, а я позвонил прорабу, чтобы он приезжал забирать Андрюху.
Анатолий подъехал через полчаса.
— Что же вы их в посёлок отпустили, Юрий Иванович? Разве можно было?
— Так ты ведь не предупредил ни о чём таком…
— Да что тут предупреждать! У меня они все подшитые. Вот взять, к примеру, Серёгу. Я ведь денег ему в руки не даю.
— А как же ты с ними рассчитываешься? Жене, что ли отдаёшь?
— Нет, если про жён, то отдаю Андреевой Верке и Вовчиковой Натахе, Та, курва, деньги заберёт и в ресторане с хахалями пропивает. А Серёга, он – холостой. Я ему сам всё покупаю: муку, консервы, крупы, спички, папиросы мыло и зубную пасту даже. А уж, что останется, отдаю. Тут он в запой уходит на неделю. Это всегда так.  Я после получки на него неделю точно не рассчитываю. Вот такие дела! А вы их в посёлок!
— Ну, извини, брат, что так вышло.
 Бригада уехала под причитания Светланы о том, чтобы Андрей обязательно сходил в медпункт, когда вернётся домой. Рабочие жили в большом посёлке по пути во Псков. Этот населённый пункт известен двумя достопримечательностями: огромной зоной и психиатрической больницей, в просторечии «дурдомом». Поэтому и контингент проживающих, весьма своеобразный: зэки   бывшие и будущие, их охрана, психбольные и медперсонал … Есть, правда, детсад и школа. Рождаемость ведь никто не отменял.
           От прораба, приехавшего через день, узнал, что ни к врачу, ни к фельдшеру Андрюха в тот вечер не пошёл, а направился с Вовчиком прямиком в магазин за водкой и напился как обычно. Больше к работам Анатолий его не привлекал. Да и как с одной рукой работать?
                ***
    А начиналось всё так. Ранней весной, когда я обычно приступал к стройке, Анатолий привёз бригаду, в которой были молодой, лет тридцати пяти на вид парень и женщина, явно старше его.
Парень, видимо, когда-то был хорош собой. Но серый цвет лица, отсутствие половины зубов и сильная отёчность не оставили и следа от былой привлекательности. Всем становилось понятно, глядя на него, что это пьющий человек.
Он много курил, пользуясь кустарно сделанной зажигалкой в виде машинки. На поверку, к моему удивлению, ему оказалось всего двадцать шесть, а никак не тридцать пять.
Веруня, шкурившая и красившая баню, тоже, как видно, пила. Ей было тридцать восемь. Рабочие подтрунивали над Андрюхой, называя его дедушкой. Меня это заинтересовало.
— Почему дедушка?
— Так я и есть дедушка!  У меня уже двое внуков. Точнее, внук и внучка. Полтора и два с половиной года.
Я открыл рот.
— Но как? Тебе же всего двадцать шесть.
Он, удивляясь моей недогадливости, пояснил:
— Ну, я ведь женат на Веруне, а у её дочки уже двое детей.
— А дочке сколько лет?
— Да восемнадцать, кажется, или девятнадцать. Вот и выходит, что я как бы настоящий дедушка. А что? Я и с коляской хожу, и в магазин за питанием могу тоже.
            Так мы познакомились. Я рассказал об этой паре супруге, и она стала иногда общаться с Веруней. Расспрашивала её о внуках, о том, как живётся.
   Работали ребята хорошо. Старались. Однажды у нас сломалась бетономешалка. Расстроившись, я уже думал покупать новую, но тут неожиданно на помощь пришёл Андрюха и быстро её починил. Я похвалил его за смекалку. Он застеснялся:
— Юрий Иванович, вы не думайте, я не тупой. Я ведь раньше на автосервисе работал, машины ремонтировал.
 Ну, и что случилось?
–– А, не хочу говорить! В общем, хозяин был козёл!
— Послушай, Андрей, а вот чего бы ты в жизни хотел? Ну, к чему стремишься, что ли? Нельзя же вечно подсобником! Тяжело, да и перспектив никаких!
Он замялся, видимо думал, стоит ли открыться мне. Потом всё же сказал:
— Есть у меня мечта: хочу иметь свой автосервис! Да, а что? Другие же могут, глядишь, и у меня выйдет.
— Хорошее дело. Но на него надо долго деньги копить и с пьянкой заканчивать.
После этого разговора Андрюха ко мне расположился и старался хорошо делать любую работу, порой даже подгоняя нерадивых.
   Как-то меня спросила Светлана:
— А может мне подарить Веруне платье? Подруга из Москвы прислала, а мне мало. Ей впору будет.
— А что тут думать, подари, конечно.
Платье было вечерним, длинным, с разрезом сбоку. Расшито чёрным стеклярусом.
Веруня ахнула и долго благодарила. Супруга всё уговаривала примерить. Та отнекивалась, ссылаясь на то, что вся в пыли от работы. Наконец, сдалась. Светлана отвела её в душ, а потом в гостиную, где стояло большое трюмо.  Веруня надела платье. Оно сидело на ней, как влитое, подчёркивая прекрасную фигуру. Позвали Андрюху. Тот загордился:
— Во!  Видали, какая у меня красивая жена!
А она вдруг расплакалась. Просто разревелась. Супруга успокаивала её, как могла, не понимая, что случилось. А Веруня, всхлипывая как маленькая девочка, хрипло выдавила из себя:
— У меня никогда, понимаете никогда, не было платья и заревела ещё сильнее.
                ***
       Прошёл год.  Я вернулся в деревню, Стройка продолжалась, и мы снова работали с Анатолием. Он привозил бригаду, давал задание и спешил на другой объект.
В тот год ни Андрюхи, ни Веруни среди его людей не было. Я как-то спросил, где они и почему не приезжают работать? Прораб сначала не понял о ком речь.
— Ну, дедушка в двадцать шесть лет, помнишь?
— А, дедушка, так бы сразу и сказали!
Потом вдруг сделался серьёзным:
— В общем, с ним вот какая история вышла. Она ему нож в сердце засадила. Приревновала значит.
— А к кому приревновала?
— Да не помню я точно. Не то к дочери, не то к другой какой бабе.
— И что, насмерть зарезала?
— Да, нет, живучий оказался. Успели довезти до больницы. Там он, вроде.
— А она? Что с ней? Посадили?
— Веруня – то? Её в дурдом закатали. Белку схватила. Белая горячка у неё.
             Осенью того года Андрюха всё же появился с бригадой. Поздоровались. Я заметил, что одного пальца на левой руке у него не было. Разговорились. Он с гордостью показывал маленький шрам прямо под сердцем.
— Вот, Иваныч, еле выжил, значит.
— А что с Веруней? Слышал в больнице она?
— Да нет, выпустили уже. Там и так народу полно, местов не хватает.
— Так вы опять вместе?
–– Конечно, вместе! А что было, так это я сам виноват. Она меня по любви подрезала.
Потом с гордостью добавил:
–– Любит она меня, Иваныч!
            Не знаю почему, но судьбы Андрюхи и Веруни не шли у меня из головы. Вспомнилось, как он говорил о своей мечте. Об автосервисе. Наивно, конечно, но была в этом какая-то надежда на другую, лучшую жизнь.
                ***
     Когда наступил следующий строительный сезон, вновь приехал Анатолий со своими, как он выразился, «гоблинами», но без Андрюхи, я опять спросил про него.
— А, дедушка, что ли? Так он оттаял.
— Как оттаял?
— Ну, как это обычно бывает весной.
— Толя, ты объясни всё толком!
— Да что тут объяснять? Зарезали его зимой. Ну, метель -то и замела. А по весне и оттаял. Нашли, значит. Так часто бывает.
— А Веруня? Она-то жива?
— Да кто её знает. Юрий Иванович, удивляюсь: зачем они вам нужны?
Я растерялся, не найдя сразу что ответить. Потом всё же сказал:
— Мечта у него была. Машины ремонтировать. Неглупый парень -то по своей сути.
— Я вас умоляю! Какие машины? Он мозги все давно пропил!
Потом Анатолий вдруг на минутку о чём-то задумался:
— А знаете, я ведь припоминаю...  Правда, говорили, что он раньше в автомастерской работал. Да с хозяином подрался, вроде. Ну, да бог с ним, тут своих делов невпроворот.
                Дедушка-Андрюха прожил на свете двадцать восемь лет.
А у меня на трюмо в старом доме долго ещё лежала найденная во дворе зажигалка в виде машинки.

                Санкт-Петербург, октябрь ,2018 г.