Когда зацвёл миндаль... 37 глава

     Подняв ребёнка, Людмила со Славой вышли со двора, парень нёс большой узел и увесистую сумку. До остановки шли молча, Славу так и подмывало спросить, что она решила, но он молчал, боясь услышать "нет". На трамвае, они доехали до нужной остановки и прошли до дома Людмилы. У двери, она долго искала ключ от квартиры, шаря в сумке. Наконец найдя его, она открыла дверь и прошла в квартиру. Было впечатление, что она не была тут целую вечность и почувствовала, что соскучилась по своему дому. Улыбнувшись, она посадила Алёшеньку в глубокое кресло и повернулась к Славе, а он, в растерянности, всё ещё держал в руках и узел и сумку, забыв поставить их на пол.
     - Тяжело же, положи сюда, я позже разберу, когда уложу сына спать, - сказала Людмила.
     - Ты бы окна открыла, жарко очень. А тут у тебя вообще духота. Хорошо, на окнах решётки, нет опасения, что малыш вывалится в окно, - наконец положив вещи на пол, сказал Слава и сам подошёл к окну и раскрыл его настежь.
     - Думаешь, на улице лучше? Вентилятор бы сюда... или нет, ещё Алёшку продует. Мы же за год ни разу с ним не простыли, он у меня крепенький, - сказала Людмила, с любовью посмотрев на ребёнка, который игрался со шнурком на штанишках.
     - И смирный. Но вырастить одной сына, будет тяжело. Ты только скажи да и я снова переведусь в Ташкент, - с надеждой посмотрев на Людмилу, сказал Слава, сам не веря тому, что говорит это и даже боясь, что Людмила скажет да.
     -  Спасибо, что помог мне. Ты иди, Слава, мне Алёшеньку покормить надо и спать уложить. Хорошо, мама мне поесть передала, готовить не надо. Я провожу тебя, пошли, - сказала Людмила, давая понять, что Слава может идти.
     Тяжело вздохнув, Слава нехотя пошёл в прихожую и открыл входную дверь, Людмила стояла рядом, чтобы закрыть за ним. Слава вдруг обнял её и попытался поцеловать, но Людмила машинально подняла руку и ударила парня по щеке. Увидев на лице Славы удивление и недоумение, Людмила засмеялась.
     - Ты чего дерёшься? Я соскучился и хотел просто поцеловать тебя, - обиженно сказал Слава.
     - Не стоит ворошить прошлое, я сейчас не готова к отношениям с тобой. Меня сын ждёт, а ты иди уже, - сказала Людмила.
     И Слава ушёл, не понимая, почему она так поступает.
     - Да кому ты нужна со своим приплодом? Радовалась бы, что я ещё предлагаю ей жениться, хотя зачем мне это нужно? Чужой ребёнок всё время будет стоять между нами. Лучше уж на Алине жениться, она ждёт меня в Ленинграде, любит меня. И отец её работает директором завода, квартиру для нас к свадьбе хотел выбить. Чем не жена? Правда, избалованная девица, но красивая, зараза. Уверен и в постели она стерва. Побуду в Ташкенте с недельку и уеду. Что меня тут держит? Так... хотел порезвиться, ну и ладно, не хочет и не надо. Всё равно бы я на Людке не женился, была бы одна... а так... да ещё после Валерки... нееет, не для меня она, - рассуждал Слава по дороге к остановке.
     А Людмила вспоминала, что пережила со Славой, сколько боли он ей причинил.
     - Пусть катится к чёрту, не нужен он нам, правда, сыночек? Нам и вдвоём хорошо, а, Алёшенька? Иди к маме, есть хочешь? - поднимая ребёнка на руки и целуя его розовые от жары щёчки, говорила Людмила.
     - Мама, холясо... - пролепетал малыш.
     - Ты моё солнышко, сладкий мой. Конечно хорошо, - прижимая ребёнка к груди, произнесла Людмила.
     Покормив сына, Людмила принялась разбирать вещи.
     - А дома всё равно лучше, - прошептала она.
     До вечера, Людмила убралась в квартире, пока Алёшенька спал, вытерла полы и пыль, проголодавшись и сама, она поела.
     Через неделю, к дочери пришла Лида с Мишенькой, который уже сам ходил, словно взрослый, держа мать за руку. Она принесла ей продукты, лепёшки и каймак, купив всё по дороге в магазине.
     - Слава сегодня утром неожиданно улетел. Сказал, что тут ему скучно и что в Ленинграде его ждёт невеста, - сказала Лида, посмотрев на реакцию дочери.
     Ни один мускул не дрогнул на лице Людмилы.
     - Вот и дай Бог ему счастья, правильно сделал, - ответила она, подумав, что Слава даже не попрощался с ней.
     - Так он что, даже не зашёл к тебе? Не попрощался? - будто угадав мысли дочери, спросила Лида.
     - А зачем? Нас ничего не связывает, он нам чужой, мамочка, понимаешь, чужой. И не будем больше о нём говорить, мне неприятен этот разговор, - ответила Людмила, хотя в душе ей было и обидно.
     - Хорошо, не будем. Просто я думала... ну и ладно, - пробормотала Лида, поднимая внука на руки.
     Посидев немного, пока дети игрались под круглым столом, накрытым скатертью, Лида собралась домой. Проводив мать, Людмила задумалась.
     - Надо же... невеста в Ленинграде, а он предлагает мне выйти за него замуж. Циник, - пробормотала девушка.
     Время летело быстро, прошло два года. Людмила устроила Алёшеньку в детский садик, где находился и Мишенька  и куда устроилась работать воспитательницей Лида. Людмила решила поменять работу, её приняли медицинской сестрой в этот же садик. Работа была удобна тем, что Людмила была рядом с сыном, матерью и приходила на работу после учёбы. Так она договорилась с заведующей детским садом. Женщина понимала, что Людмила должна учиться и работать, чтобы на что-то жить с ребёнком.
     Приятная, с добрым лицом женщина, она и сама воспитала в одиночку двоих детей и как никто другой понимала, насколько это трудно. Людмила ей так и сказала, что была замужем, но муж утонул, нелепо погиб, оставив её беременной. Это вызывало сочувствие у женщины. Тем более, она видела, какой хороший и ответственный работник Людмила.
     Летом, через два года, в Ташкент приехал Слава, но приехал он не один, а с молодой женой Алиной. Высокая, стройная, красивая, светловолосая, с надменным лицом и вызывающим взглядом, она сразу не понравилась ни Андрею, ни Лиде, хотя ей и было всё равно. Но встретили их тепло, Андрей сходил на базар, купил свежие помидоры, огурцы, дыню, арбуз, виноград и персики, взял горячие лепёшки и каймак, может хотел удивить девушку из северной столицы. Только Алина совсем не оценила усердия Андрея, хотя с удовольствием ела и дыню, и арбуз, персики и виноград. А когда заварили горячий чай, поломали лепёшки и в пиалку налили каймак, она наконец снизошла, с восторгом сказав, что никогда не ела такую вкуснятину. Людмила намеренно не пошла к матери, хотя Слава и попросил через Лиду, чтобы она пришла.
     - Как живёте? Учёбу-то ты вроде закончил. Где работаешь? - спросил Андрей брата, когда они все вместе сидели на топчане, на чистых курпачи, чего никак не могла понять Алина. Ей казалось дикостью сидеть так, когда можно сидеть за столом, как все цивилизованные люди, что она и сказала вслух. Андрею кажется надоело, что девушка ставит из себя, невесть кого.
     - А мы и есть дикари и живём так, как нам очень нравится. Свобода действий, верно я говорю, Лидочка? - насмешливо спросил Андрей.
     Лида улыбнулась и подыграла мужу.
     - Отстали мы с тобой от цивилизации, дорогой. Ну что с нас взять? Мы же в Ташкенте живём, где фруктами и овощами, бахчой и прочими сладостями забиты базары. Поэтому и ходим здоровые да румяные, а не бледные и прозрачные, как некоторые, - многозначительно посмотрев на Алину, ответила Лида.
     Алина поняла, что Лида говорит о её белой коже и строго посмотрела на Славу. Тот рассмеялся.
     - Ты, Алиночка, лучше ешь всю эту вкуснятину, вон, пей нашу воду, она очень вкусная, прямо из крана. Лида и Андрей просто шутят, верно? - взглянув на брата, сказал Слава.
     - Так где работаешь, Слава? Где живёте? Почему ещё детей нет? - повторил свой вопрос Андрей.
     - Славочка работает с моим отцом, на заводе. Папа его заведующим складом устроил и на свадьбу нам квартиру подарил. А дети... зачем? Для себя надо жить, в удовольствие. Нам дети не нужны, правда, Славочка? - ответила вместо Славы Алина, посмотрев на мужа.
     Слава растерянно посмотрел на брата, потом перевёл взгляд на Алину и нехотя кивнул головой.
     - Что ж, рад за вас. Только и самому в жизни надо чего-то добиться, иначе, так и будешь всю жизнь от кого-то зависим, - сказал Андрей, осуждающе посмотрев на брата.
     - Что значит, от кого-то? Это мой папа, кстати, а не чужой человек, - обиделась Алина.
     - Да живите, как хотите, лишь бы счастливы были, мне то что, если у моего брата своей головы нет. Жаль... может дети сделали ли бы вас чуточку человечнее и добрее, - ответил Андрей, произнося последнюю фразу совсем тихо.
     - А мы и живём счастливо, правда, Славочка? У на всё есть, а ребёнка я не хочу, - повиснув на плече мужа, сказала Алина.
     Слава лишь кивнул головой. Андрей так и не понял, был ли по-настоящему счастлив его брат. Слава поднялся, сказав, что должен навестить друга.
     - Когда ещё приеду? Ты посиди тут, я через час вернусь, - вставая, сказал парень, решив сходить к Людмиле.
     - Ну уж нет! Или я с тобой иду, или ты никуда не идёшь, - заявила Алина, спускаясь с топчана.
     - Ладно, поехали, я тебе город покажу, - тяжело вздохнув, сказал Слава.
     - Фиии... чего я в этом городе не видела? Где Ленинград и где твой Ташкент, - заявила Алина.
     - Ну да, не спорю. Ленинград очень красивый и величественный город, город-герой. Ладно, проехали, - опять сев на топчан, ответил Слава.   
     Так что поехать и повидать Людмилу, у Славы не получилось, жена не позволила ему это сделать. Долго оставаться в доме Андрея и Лиды, Алина не захотела и когда они, продержавшись неделю, уехали, Андрей и Лида облегчённо вздохнули.
     - Терпения Славе, жить с эдакой злюкой. Как же здорово, что я женат на тебе и мы живём в Ташкенте, - сказал Андрей, вернувшись из аэропорта, куда он ездил провожать брата и его жену.
     Прошло ещё два года, жизнь Людмилы не менялась, она закончила медицинский институт и устроилась работать в пятнадцатую городскую больницу, в терапевтическое отделение, врачом терапевтом. Алёшенька подрос и ходил в старшую группу детского сада. Мишенька учился в школе и перешёл во второй класс. Казалось, Людмила так и проживёт свою жизнь в одиночестве.      
     Как-то, она дежурила в больнице и проработав день, осталась на ночь. Обычно, в такие дни, Лида забирала Алёшеньку к себе и они спали вместе с Мишенькой на большом диване, который раздвигали на ночь.
     Подходил шестидесятый год... Людмиле исполнилось двадцать пять лет.