Судьбы. Размышления

 

Родился 4 июня 1952 года в городе оружейников - Туле в семье военного летчика. Вкус колодезной воды, запахи родительской избы - нашего родового гнезда, куда меня доставили сразу после рождения, помню хорошо и, видимо, буду помнить до самой кончины.
Это было славное время, ведь мы родились и жили в стране развитого Социализма, в стране, победившей фашистскую Германию. Мы были едины, чего, увы, не скажешь сейчас. И это не пустые слова.
 
Я хорошо помню отца в офицерском мундире: всегда собран, приветлив. В свободное от службы время посвящал себя игре на гитаре. Нот отец не знал, но пел и играл великолепно!
Так или иначе, но вся моя родня связана с Армией. Даже мать, Вера Ильинична Дроздова, служила авидиспетчером истребительно-авиационной дивизии, где формировался прославленный французский полк «Нормандия Неман». Мой отец — Михаил Грунский участвовал в подготовке будущих французских ассов.
 
Здесь следует сказать хотя бы пару слов о старшем брате матери, моем дяде — Владимире Дроздове.
Владимир Дроздов, прошагал с боями от самой Москвы до Берлина, обезвредив сотни фугасов и бомб, не получив при этом ни единой царапины. В мае сорок пятого учавствовал в штурме Рейхстага... А в июле 1962 года, в качестве журналиста ТАСС, встречал на японской земле первого в мире космонавта — Юрия Алексеевича Гагарина. На фотографии в журнале «Огонек» запечетлена фотография, где на руках у Юрия Алексеевича младшая кузина, рядом мой дядя с супругой и второй дочерью.
 
Интересна судьба родного брата отца — Ивана Грунского, который в годы войны служил радистом на эсминце. На борт эсминца «Неутомимый» мой дядя прибыл в назначенный срок, имея при себе сменное белье, гитару и двухпудовую гирю. Капитан судна тут же сделал ему замечание, но Иван, не растерявшись, ответил: «Как же мы будем побеждать врага без тренировок! Ну а гитара для вдохновения!».
В октябре 1941 эсминец был подбит немецкой торпедой. Погибли все кроме дяди и еще одного матроса. В свинцовой, обжигающей воде Балтийского моря, моряки сумели доплыть до берега. Уже на берегу их ждала немецкая засада. Оба были брошены в концентрационный лагерь. Благодаря своей природной силе и выносливости мой дядя выжил, бежав с плена. Выручила деревенская девушка, эстонка, которая и приютила Ивана у себя.
 
С благодарностью и любовью вспоминаю свои детские годы и не случайно: родители сделали все, чтобы мы со старшим братом, Игорем, ни в чем не нуждались.

Моя одиссея, о которой я собственно хотел рассказать, началась задолго до того, как я попал в Германию. Было это в далеком 1959 году, когда отец впервые привез нас в солнечную Ялту. Крым очаровал меня буквально с первого дня! Незабываемые моменты жизни: впереди, играя волнами простиралось самое синее в мире - Черное море! Волны методично накатывались на берег и, к моему великому восторгу, разбивались на миллионы брызг, окатывая нас соленой водой. За спиной зубчатой и неприступной стеной громоздились Крымские горы, склоны которых были покрыты тенистыми лесами и виноградниками. Чуть ниже красовались пирамидальные тополя, и уже в непосредственной близости от моря были разбиты многочисленные цветники, изумрудные газоны, акуратно обсаженные вечнозелеными туями, среди которых неизменно красовались перистые пальмы. Над головой простиралось ослепительно голубое небо. И вся эта гамма благоухающих цветов, изумрудной зелени, насыщенная тонкими ароматами поспевших фруктов и стойкими, пьянящими запахами моря создавала необъяснимое настроение, будто там, в глубине души, словно в райском саду, неизречимо пела волшебная флейта.
   
Я вновь и вновь устремлял свой взор к морю, где среди бесконечных волн, взметнувших свои седые гривы, торжествуя над стихией маячил парусник. Что-то было в этом необычное, суровое и прекрасное, раз и навсегда поразившее мое воображение. Позднее я понял, что это вызов смельчака, который не побоялся выйти один на один в бурливое море. Уже тогда я дал себе обет, что непременно вернусь сюда и совершу невозможное...
   
Уже объехав на велосипеде вдоль и поперек весь Крым, я побывал в горах Северного Кавказа, Прибалтике и множестве регионов нашей необъятной страны. Походы были сложными иногда даже опасными, но это только подзадорило меня. И, как однажды в своих произведениях сказал поэт Николай Рубцов: «Я сильный был, но ветер был сильней, и я нигде не мог остановиться».
   
И вот уже на горизонте замаячили путешествия в Вологодский край, Горный Алтай, Карелию, Юго-Восточную Африку, а немного позже - остров Цейлон и Индокитай.
Совершая свои вылазки один или с такими же одержимими, как сам, я мог утонуть в бурных потоках Катуни или погибнуть под ногами слона, быть растерзанными львами или злобными кафрскими буйволами, но судьба, как видно, была милостива ко мне. В результате появилась разнообразная кино и фото-документация. Часть ее я отдал кинодокументалистам. Так в начале 2000 года Журналист Любовь Нумероцкая вместе с Борисом Шишаевым создали фильм: «Звезда Николая Рубцова», который с успехом демонстрировался на ялтинском кинофестивале. Фотографии тоже нашли свое применение: часть из них попала в книги российских литераторов, другая — была напечатана в различных журналах и газетах.

   
Повествуя о своей судьбе, не могу не коснуться темы религии, которая сейчас все больше и больше вторгается в нашу жизнь, становясь этаким мерилом добропорядочности. Крестившись в 1998 году, я довольно быстро разочаровался в христианской идеологии, основанной на иудейских постулатах, противоречищих смыслу и духу самой природы человека. Насильнику, предателю, моральному изгою в цивилизованном обществе нет прощения. Тогда как в христианстве достаточно покаиться, по сути откупиться, и... греши дальше. В библии человек предстает вечным заложником и грешником, т.е. рабом божьим. Христианство, навязанное нам извне, было по сути диверсией, лишив нас права на самостоятельный выбор и свободу. Только в Ведизме, созданным тысячелетиями назад, человек представляется сыном божьим, творцом. Мне хорошо запомнился фрагмент из Советского кинофильма 80-их «Белые россы». Помните, еще затемно уже немолодой мужчина отправляется к высокому берегу реки, терпеливо ждет рассвета, а затем благодарит восходящее солнце, как вечного Спасителя, за все. Древние русичи никогда и ничего не просили у своих богов, они благодарили их. Так что по духу мне ближе и роднее Ведическое православие, основанное нашими предками — славянами-русичами.

 ...Но вернемся к моему рассказу, а именно - к истокам моей Одиссеи. После службы в рядах Советской Армии и не удачной попытки поступить на Биофак, я попытался устроиться в заповедник «Аскания-Нова». Без каких либо проверок, оценив мои возможности «на глазок», начальство взяло меня в качестве зверовода. В этом же, 1973 году я женился на симпатичной, близкой мне по духу, восемнадцатилетней девушке. Звали ее Ирина Гарвардт. Ирина — русская немка, хотя родовые корни ее уходят в Скандинавию и Поруссию. Как показало время это не было случайностью: вот уже сорок пять лет мы вместе.
   
Заповедник Аскания-Нова известен за пределами нашей страны. По своему климату и природным ландшафтам он отдаленно напоминает африканскую саванну. И это в непосредственной близости от Черного и Азовского морей! Аскания славится своей заповедной степью, обилием реликтовых растений и многочисленными дикими животными. На своем белогривом жеребце я объезжал загоны с северо-американскими бизонами, кафрскими буйволами, африканскими зебрами, многочисленными оленями и разнообразными антилопами. Одним словом, следил за всем, что происходило в степи. Тогда мне казалось, что это вершина моей деятельности и желанная, столь магическая Африка, так и останется недостижимой мечтой. И все-таки, моя мечта осуществилась и я, наконец, «открыл» для себя Черный континет. Сначала я посетил Кению и Танзанию, а чуть позже «открыл» для себя Южную Африку. Однажды на пару с женой, мы облетели высочайшего монарха монарха Африки – гору Килиманджаро, на самолете. Таким образом я реализовал свою стародавнюю юношескую мечту. 
   
Работая в тесном контакте с дикими животными, я иной раз забывал об опасности, подвергаясь атакам со стороны рогатых и зубатых питомцев. На меня нападали буйволы, бизоны, слоны, обезьяны, горные козлы и даже страусы. Выручала природная быстрота реакции, ловкость и знание поведения зверей. Почти всегда при  мне был фотоаппарат.
 
Однажды, увлекшись съемкой диких животных в Африке, я погнался за диким африканским кабаном — бородавочником. И не заметил, как оказался среди стада полудиких слонов. Погонщик слонов, увидев меня, зажатым мощными слоновьими телами, мысленно уже прощался со мной. Остаться в живых — один шанс на тысячу.
Отступать некуда — вокруг меня столпились пятитонные махины, достаточно запаниковать и вся эта масса придет в движение... Собравшись духом, я пошел по узкому лабиринту среди многочисленных хвостов, хоботов, чудовищных столбооразных ног и клыков. К счастью я благополучно вынырнул на свободу. В это время моя подруга, ничего не подозревая, спокойно сидела на скамеечке у фонтана и наблюдала за возней и купанием тропических птиц.
 
Конечно, в основе моей работы с дикими животными стояла огромная любовь к братьям нашим меньшим. Видимо, они это чувствовали и платили тем же.
Знания полученные при общении с людьми и животными незаметно трансформировались в писательскую деятельность. В то время, когда многие имели заслуги и звания, я только-только начинал свою литературную деятельность.
Среди известных, знакомых мне литераторов, могу назвать Валерия Авдеева, Станислава Куняева, Василия Нечунаева, Владимира Пронского, Валерия Самарина и Владимира Хомякова. Но особо следует выделить Бориса Шишаева и Бориса Жаворонкова. Оба неравнодушны к флоту и армии, оба объехали полстраны, Жаворонков к тому же еще и освобождал Прагу и Будапешт. Так что было о чем поговорить. Только с этими людьми у меня были доверительные, по-родственному дружеские отношения. И если первый, Борис Шишаев, поддержал меня в моих литературных начинаниях, то второй пришел на помощь, когда у меня возникли трения между некоторыми рязанскими писателями.
   
Возвращаясь в прошлое, не могу не сказать о трагедии, которая случилась с нами. В 1989 году, катаясь на мотоцикле, у нас погиб старший сын Сережа. В свои пятнадцать он успел выучится игре на гитаре и скрипке. Сережа учился на одни «пятерки, был хорошим спортсменом, надежным товарищем, любящим сыном. В этом же злополучном году мы с женой также едва не погибли в автомобильной катастрофе. Нам повезло — мы выжили. Позже, в начале 90-ых, когда в стране царила криминогенная обстановка, мы лишились работы, а гибель сына, проблемы со здоровьем ускорили наш отъезд за рубеж. Уезжали, как думалось, на год-на два, но как показало время, надолго...

Что-то изначально заложено в нас с самого рождения, и мы просто не можем изменить себя. Называйте это, как хотите – судьбой, привычкой или характером, все равно вы не поймете механизм человеческой души. У Николая Карамзина есть такое высказывание: «Для того, чтобы познать всю привязанность нашу к Отечеству, надобно из него выехать. Чтобы узнать всю любовь нашу к друзьям, надобно с ними расстаться». Душой я всегда среди своих, в России. Часто один или с домочадцами наезжаю в родные места, чтобы повидаться с друзьями и родственниками, навестить могилы. 
 
Верю, что наступит такой момент, когда все  русские люди объеденятся, станут единым целым, чтобы и дальше трудится на благо Родины, прославляя нашу Великую многострадальную Россию. А иначе зачем жить?..


                июль 2017 года.