Божье рукоприкладство

                Без покаяния – шабаш:
                Не пустят на ступеньки Рая.
                И в адском пламени сгорая,
                Сорвётся с губ лишь: «Отче наш!..»
               
                (собственное) 
 
   Прогуливаясь по парку накануне последнего экзамена летней сессии, две подружки студентки – Иринка и Маринка – услышали мелодичный колокольный звон.
- А давай зайдём в церковь, свечки поставим? Чтобы последний экзамен на пятёрки сдали и стали отличницами – предложила Иринка.               
- Я же не крещённая, разве мне можно? – задумчиво ответила Маринка.
- Как, ты уже в университете учишься и до сих пор не крещённая? А туда всем дорога не закрыта.
- Папа не давал. Обе бабушки хотели крестить меня еще в детстве, и не раз,  да папа на дыбы становился: мол, толку с того, что меня в бессознательном трёхмесячном возрасте крестили, а я всё равно убеждённым атеистом вырос.
- А что, наш декан  Сергей Николаевич раньше коммунистом был?
- Никогда папа им не был. Просто всю свою жизнь – в науке, вот и считает вбитый ему в голову ещё в советское время материализм единственно правильным учением.
- Так идём? Только с непокрытыми головами – грех! Сначала в галантерею зайдём, платочки купим.
   С каким-то смешанным чувством Марина переступила порог маленькой церквушки. Купили по свечке. Иринка определила, что за отличную оценку их надо ставить непременно Николаю Чудотворцу:
- Этого Святого ещё Угодником величают. Кто же, как не он, надоумит преподавателя завтра нам угодить – пятёрки поставить?!
- И мне нравится, что его, как и дедушку моего зовут, – поддержала  выбор подруги  Маринка.
Внимательно вслушивалась она в слова высокого, статного,  моложавого священника и ничего не понимала:
- Как он непонятно свою лекцию читает! – шепнула Марина подруге на ухо.
- Это не лекция, лекции твой папа студентам читает, а он – молитву для верующих. На церковнославянском языке, – прошептала Ирина в ответ, – потому и непонятно.
Заскучала, было, впервые в жизни попавшая в церковь Марина, но тут молитва закончилась, и священник перешёл к проповеди. Теперь язык его был прост и понятен. Он говорил о скорби, которой наполнена наша жизнь: «Мы с молитвой и любовью должны вспоминать умерших близких нам людей, ибо этот трогательный обычай коренится в глубокой вере православных христиан в то, что человек бессмертен и душа его, однажды родившись, будет жить вечно, что видимая нами смерть – это временный сон, сон для плоти, и время ликования для освобождённой души. Смерти нет, есть только переход, преставление из этого мира в мир иной...». Болью откликнулись эти слова священника в сердце Марины – рано осталась без мамы, так и выросла без материнской ласки. И всё не верила, что мама ушла навсегда. А тут она поняла: пусть и невидимо, но душа мамина где-то рядом. Она видит свою дочь. Радуется её успехам. И на душе стало так спокойно…
   Ближе к вечеру Марина вернулась домой. На кухне сидели отец со своим другом  – дядей Валерой – и пили пиво. Она привыкла к их частым вечерним посиделкам с извечными разговорами «за жизнь».  Им с сестрой так было даже спокойнее: всё же, отец дома, а не где-то в кафе или в гостях неизвестно у кого. Присев к нехитро обставленному мужскому столу, и отказавшись от предложения дяди Валеры «отхлебнуть пивка», Марина завела серьёзный разговор:               
- Пап, ты почему нас Алей крестить в детстве не разрешил?
- О, дочь, у меня с попами свои счёты! Твоя бабушка рассказывала вам, как меня крестили? Сельская церквушка была простой хаткой-мазанкой, только с луковкой над крышей. Так, мало того, что пьяный поп выгнал из церквушки дедушкиного друга – дядьку Лёньку, не ставшим по его самодурской прихоти моим крёстным отцом, да ещё плюхнул меня, младенца, в холодную купель. А потом выхватил меня из неё и так к потолку подбросил с радости, что ему щедрых даров привезли! Потолок хоть и низенький, но я даже сальто успел крутануть  в воздухе. И темечком в потолок – бац! Бабушка твоя – в слёзы:
- Да что же вы, батюшка, с малышом моим так неаккуратно? Он же совсем маленький!
А поп нагло ухмыльнулся и отчебучил:
-Да это же знамение! Это поцелуй Божий. Знать, умным вырастет твой сын, матушка!
- Бабушка нам тоже рассказывала, за что священник выгнал из церкви твоего несостоявшегося крёстного. Представьте, дядя Валера, во время ритуала священник задаёт вопрос этому дядьке Лёньке: «Отрекаешься ли ты, сын Божий, от кумы?»  А кумой была родная тётя младенца Серёжи, бабушкина сестра, – еще незамужняя красивая девушка Вера. Тот взял и выдал: «Ну ты, батюшка, совсем с резьбы сорвался: какой же дурень от такой красавицы отречётся? Не провоцируй меня на не богоугодное дело!». Вот и просидел дядька Лёнька остаток обряда на крыльце с папироской в зубах. Бабушка опять в слёзы: «Батюшка, да как же это, мой младенец без крёстного останется?» Священник тут же указал пальцем на родного папиного дядю по дедушке: «Вот этот чернявый паренёк ему крёстным отцом будет».
Тут вмешался в разговор дядя Валера:
- А поп, между прочим,  мудрый выход нашёл, с математической точностью рассчитал! При таком раскладе попробуй-ка родной дядя по отцу не отрекись от родной тёти по матери. Большой грех: не возлюби сестру ближнего своего! А ты, Серёга, по гроб должен того попа салом кормить и водкой поить. Он же – как в воду глядел. Прикинь, Мариш, каким учёным мужем твой папка вымахал!
Вместо ответа дяде Валере, дочь задала прямой вопрос отцу:
- Пап, так ты сдержишь слово, данное бабушкам, что когда дочери станут взрослыми, пусть сами выберут духовный путь в жизни?
- Не отказываюсь, вы с Алей уже вправе сами сделать свой выбор, противиться не стану.
И тут Марина обратилась уже к Валерию:
- Дядя Валера, а будете моим крёстным папой?
Тот резко отставил кружку с пивом и с пафосом выдал:
- Да у такого дитя?! Да не быть папкой крёстным?! Да чтоб я сдох! А ты, мой  родной кум, чего сидишь? А ну-ка, марш за второй полторашкой, думу станем думать: к какому батюшке наше дитя крестить поведём.
- Да все они одинаковы. Как тот, что меня крестил, – но, всё-таки,
Сергей за пивом побежал. Принёс любимого Валеркиного «Забористого». Разлили по кружкам, отхлебнули. Кум выбор напитка похвалил и продолжил диалог:
- Предлагаю тебе, кумец, крестить нашу доченьку у отца Михаила.
-И чем он знаменит, твой поп, отец Михаил? По мне, так все они – одним миром мазаны.
- Ой, не скажи, кум! Отец Михаил недавно привод имел в полицию.
- Вот это «святой отец»! Ну-ка поподробнее.
- Мой зять в полиции служит, при его дежурстве привели двух драчунов: один такого, бомжеватого вида, второй – высокий, статный, моложавый. С чуть длинноватой причёской.  Стали допрашивать, потребовали документы. У бомжика их не оказалось, а этот, моложавый предъявил удостоверение. Дежурный полицейский, взяв его в руки, стал читать вслух: «Русская православная церковь,..  Московский патриархат,.. так, митрополия,… так, епархия,..  настоятель церкви…». И пришёл в изумление:
- Так вы священник?! Как же к вам обращаться? Батюшка?  Батюшка, ну как же вы умудрились-то драку учинить на центральной городской площади?!
- В протокол писать станете? Тогда, ради господа нашего Иисуса Христа, пишите: иду я по площади, а этот негодник – указал пальцем на бомжика – стоит прямо посередине и люто матершинничает. Мимо детушки идут, старички-старушечки идут, а он, понимаешь, матершинничает. Я его увещевал-увещевал, увещевал-увещевал – не проняло, окаянного. Пришлось заняться Божьим рукоприкладством!..
 Короче, отца Михаила отпустили, ещё и извинились за задержание, а бомжа отправили в КПЗ.
- Вот это – настоящий Святой Отец! – воскликнул Сергей, впервые отойдя от своего пренебрежительного: «поп»,  – восхищён! Другого выбора нам не надо, у него крестить будем!
   От обряда крещения взрослой дочери Сергей ожидал большего, ведь на таком событии он присутствовал впервые в жизни. Он, атеист, стоял смиренно со свечкой в руке, и, в отличие от других участников действа, не крестился. Внимательно следил за действиями священника – отца Михаила. Силился понять смысл слов его молитвы: «Владыко Господи Боже отец наших, сущим в ковчезе Ноеве голубицу пославый, сучец масличный имущую во устех, примирения знамение, спасения же от потопа и благодати таинство оными предобразивый, и масличный плод, во исполнение святых Твоих таин подавый: тем и бывших в законе Духа Святаго исполнивый, и сущих в благодати совершаяй: Сам благослови и сей елей, силою и действом,
и наитием Святаго Твоего Духа, якоже быти тому помазанию нетления,
оружию правды, обновлению души и тела, всякаго диавольскаго действа отгнанию, во изменение всех зол, помазующимся верою, или вкушающим от него в славу Твою и единороднаго Твоего Сына, и Пресвятаго, и Благаго, и Животворящаго Твоего Духа, ныне и присно, и во веки веков». Так ничего и не понял. Только подумал: «Интересно, а кто-нибудь из присутствующих понял, о чём ведал священник? И почему бы не сказать то же самое на современном языке? Да Бог его знает, может в этом есть какой-то особый, сакральный смысл?»  Уловил себя на том, что мысленно он, считающий себя убеждённым, хотя и невоинствующим атеистом, тем не менее, сподобился помянуть имя того, в кого всё же верит внушительная часть людей на всей планете. Потом Сергея привлекло обращение священника к дочери непривычным именем – Мариамна.  Спросил у ставшей теперь кумой Тамилы – жены Валерия:
- Зачем дочери имя так исказили?
- А ты в паспорт дочери давно заглядывал? Кто из вас придумал назвать её Марианной, ты или покойная Наташа? По церковному – теперь так.
Недоумение у него вызвал также момент, когда священник отстриг клок волос с головы Марины: «Зачем? Какой в этом смысл?»  Зато слова проповеди отца Михаила всколыхнули Сергееву душу: «Как подземные воды питают корни деревьев и растений, так благодать Духа Святого, которую принимают христиане во время крещения, не оскудевает никогда. Какие бы грехи они ни совершили, благодать Божия всегда призывает человека к покаянию, призывает человека к добру», – глядишь ты, как в экологии: «подземные воды, питают корни…»!
   Храм Сергей покидал в сложных чувствах. Неожиданно для себя, легко отказался от привычного предложения кума Валерия «обмыть это дело» и всю дорогу домой раздумывал над словами отца Михаила: « Ведь, в сущности, он прав, без покаяния – душа муками истязается. А перед кем ты, атеист, можешь покаяться? Не перед «всесильным» и «верным» же учением Маркса, в самом деле?»
  Видимо и вторая дочь Алина была под сильным впечатлением от крещения сестры, ибо не прошло и месяца, как она тоже решила  креститься. Само собой, у отца Михаила, конечно. Снова Сергей стоял в покорной позе, и снова не решался осенять себя крестным знамением. Что-то останавливало. То ли боязнь прослыть отступником от своих атеистических убеждений, то ли до сих пор не выветрившееся из души недоверие: «Если бы Он, и вправду, был, то какая же в том благодать, чтобы  у двоих, ни в чём ещё не нагрешивших, девчушек забрать любимую маму?» Однако, теперь он старался не пропустить мимо ушей ни одного слова отца Михаила. Даже на церковнославянском…
  Шло время, обе дочери вышли замуж. У Сергея стали появляться внучата. Теперь Сергей, памятуя о своих бывших запретах, не сопротивлялся
желанию детей крестить внучат в самом младенчестве. И лишь просил, чтобы крещение проводил непременно отец Михаил.
- Душа у него светлая! Благодатным теплом веет от его слов – каждый раз перед очередным крещением напоминал Сергей. И каждый раз он стоял смиренно и… не крестился. Даже самому было непонятно, что же его останавливало?
  Был жаркий июльский день. Степной южный город праздновал … День Военно-Морского Флота. Много переехало сюда на жительство морских офицеров – строящаяся рядом атомная станция приняла их на разные должности после отставки с военной службы, особенно моряков-подводников. Сергей прогуливался по парку и среди группы людей в военно-морской форме увидел высокого, статного,  моложавого мужчину в форме капитана третьего ранга. Приблизившись, он узнал в нём… отца Михаила! И как-то, само собой, невольно вырвалось:
- Здравия желаю, товарищ… Святой Отец! Поздравляю Вас с праздником! А как это у Вас так вышло?
Святой отец обнял Сергея за плечи и в ответ произнёс:
- Ну вот мы и встретились, дорогой Сергей Николаевич! Что, удивлены?
- Как, Вы меня знаете?!
- Да кто ж Вас не знает, такого известного в городе человека?! Я сразу Вас заметил, когда впервые пришли ко мне крестить дочь Марьямну.
- Вот это да! Вы даже имя моей дочери через столько лет помните?!
- А всё потому, что смиренное бунтарство Вашей души почуял я ещё тогда. Интересны Вы мне стали. И понял, что она, душа Ваша, в смятениях и тревогах ищет свой путь к Истине. И пока не находит. У меня тоже почти такое же было. А давайте-ка присядем на лавочку, поговорим?
Присели. Первым начал отец Михаил:
- Удивлены, что я сегодня в форме морского офицера? Так я им и был в мирской жизни.  Командиром дизельной подводной лодки служил на Черноморском флоте. Был партийным, моральный кодекс строителя коммунизма назубок знал. И вот в самом начале моей командирской карьеры, во время учений случилась трагедия. На учениях при отработке задачи «Срочное погружение», из-за неполного закрытия клапана, перекрывающего доступ воздуха к дизелям, моя подводная лодка  заполнилась  большим количеством воды и затонула на глубине восьмидесяти метров, воткнувшись кормой в илистый грунт с дифферентом на корму в шестьдесят градусов. Трое суток боролся экипаж за живучесть лодки. Система регенерации воздуха перестала работать, весь экипаж испытывал сильную утомляемость, сонливость. Надежды на спасение оставалось всё меньше и меньше. В один момент меня охватило отчаяние, и я внезапно стал молить Бога о спасении. Шёпотом, чтобы никто из экипажа не услышал. Молитв не знал, шептал своими словами: «Отче наш милостивый, ты же всемогущ! Спаси нас грешных, вытащи экипаж из этого ада! Прошу Тебя! Я весь остаток жизни стану служить Тебе верой и правдой!..» И чудо свершилось! Благодаря гласу Божьему командование флота предприняло энергичные меры по спасению лодки. И мы, с Божьей помощью, всплыли на поверхность. Спасателей вскоре наградили правительственными наградами, а экипаж моей подлодки наградить «забыли», как всегда посчитав его виновником аварии. Меня из командиров разжаловали. Списали на берег. В тоске и печали я пришёл в церковь, поставил пред ликом господа нашего Иисуса Христа свечку и попросил отца Серафима об исповедании. Рассказал ему о своей клятве, данной Господу нашему там, в морской пучине. И он мне поверил. Так отец Серафим стал моим духовником. Благословляя меня на учёбу в духовной семинарии, он сказал мне: «Помни, сын Божий, ты дал клятву самому Господу Богу нашему – служить верой и правдой до конца дней своих. Не искушай себя клятвопреступлением – душу продашь дьяволу!» Вот и держу я свою клятву, данную на дне морской бездны.
Помолчали. Сергей напряжённо осмысливал услышанную исповедь священника. Примеривал судьбоносный поступок морского офицера на себя: «Смог ли бы я сам так же круто изменить свою судьбу в роковой час? Хватило ли бы духовных сил?» Однако, думы прервал вопрос отца Михаила:
- Ну а Вас, Сергей Николаевич, что подвигло крестить своих дочерей и четверых внучат именно у меня?
- Да как Вам сказать? Чтобы вдруг не обидеть такого человека…
- Да говорите уж, – и улыбнувшись – свои, ведь люди!..
- Ваш человеческий поступок, из-за которого Вас отвели в полицию.
- А, было дело. Каюсь, грех на душу взял.
- Да какой же грех? И как мужчина, и как боевой офицер, и как священнослужитель Вы свершили великое дело – богоугодное рукоприкладство! Ведь Вы тогда защищали души человеческие – детушек малых, старичков-старушичек – от растленной матерщины негодника.
- Вон Вы как меня знаете, даже моими словами глаголете!
На прощание атеист и священник крепко, по-мужски, заключили друг друга в объятия. И тут Сергей услышал разгадку тайны мятежности своей души:
- Это ум твой пытается отвергнуть существование Всевышнего, но душа твоя очень хочет, чтобы Он был! – и, не обращая внимания на необычность своего облачения, капитан третьего ранга, Святой Отец Михаил троекратно осенил Сергея крестным знамением.
   Январским днем в деканат зашёл Валерий.
-Привет, кум! Вот, принёс тебе зачётные ведомости. Не вели казнить – плохо сдали.
Просмотрев ведомости, пестрившие изобилием: «не зачтено», Сергей недовольно буркнул:
- Что ж ты за доцент такой, факультет кума своего под монастырь подводишь?!
- Кумец, не бери в голову, бери в рот – пойдём лучше по пивку вдарим!
- Не могу, дело важное есть: кутью понесу.
- Кому? Уж не боярыньку ли себе завёл?
- Не боярыньку. Отцу Михаилу понесу.
- Вот это «Божье рукоприкладство»! Тогда и меня бери с собой.
Быстро одевшись, кумовья покинули Храм Знаний и бодрыми шагами направились в Храм Веры.

(2019)