Заводной апельсин

(«Театр Наций», режиссёр Филипп Григорьян)

«Эта попытка навлечь на человека, существо естественное и склонное к доброте, всем существом своим тянущееся к устам Господа,  - навлечь на него законы и установления, свойственные лишь миру механизмов, - и заставляет меня взяться за перо, единственное мое оружие…»
(Э. Берджесс «Заводной апельсин»)

***
В качестве эпиграфа к своему отзыву на спектакль «Заводной апельсин» я поставила слова из книги  писателя Ф. Александра., героя одноименной повести Энтони Берджесса.  И, как оказалось, не случайно. Ибо в спектакле «Театра Наций» именно писатель в исполнении неподражаемого Андрея Смолякова - главное действующее лицо. Образ сей объединяет самого Ф. Александра с Энтони Берджессом: оба они - авторы «Заводного апельсина»; у обоих жены были изнасилованы разгулявшимися юными подонками.

Но если вы думаете, что этот спектакль во всем остальном повторяет первоисточник - обломитесь, вы не правы. Сам Алекс, мягко оттеснённый в постановке сей на второй план, «двоится», образуя весьма интересных для практикующих психологов  существ - Алекса Реального (Антон Ескин) и Алекса Воображаемого (Александр Новин). Первый из них (imho, в основном это отражение того, что о нем думают окружающие) - здоровенный детина с полным отсутствием интеллекта на лице, уставшем от различных ударов (судьбы и кулаков).
Второй Алекс - это «нечто с чем-то». Это, опять же imho - отражение мыслей юноши о себе, любимом. И видимо, очень он сам себе приглянулся, раз уж такой яркий  образ сколотил... Если  кратко - представьте себе Дарт Вейдера в рыцарском шлеме с плюмажем и, кроме того - с мечом вострым  в натруженных перчатках. Представили? Ну вот, это - лишь бледный отпечаток Алекса Воображаемого, изъясняющегося к тому же железобетонным голосом самого высшего качества.

В таком вот ofigennom виде явился юный подонок, отсидевший 2 года в тюрьме, пред светлы очи своих родителей (отца играет все тот же Смоляков, мать - Елена Морозова, половину спектакля проходившая в маске: видимо, сильно ее Алекс Реальный избил). И, естественно, все попытки  тюремщиков и иже с ними исправить merzkogo govnuka ни к чему не привели: он полон радужных мыслей о «продолжении банкета».

Ну, а дальше следует эпизод расплаты за злодеяния, который я слабонервным смотреть не советую. Просто зажмурьте покрепче глаза после того, как на экране, среди идиллической природы, папочка даст мамочке попробовать пищу из котелка... И «проснитесь» уже после того, как озверевшие predki прочтут два старых детских стишка и несколько лозунгов «в назидание подонкам».
А потом, словно ни о чем плохом не догадываетесь, смотрите себе спокойно «занимательное» телешоу с участием «исправившегося» Алекса, превратившегося в некую аморфную овощную культуру. (Шоу сие, кстати, ведёт ожившая садовая скульптура Гнома в гениальном исполнении Вано Мираняна).

Ну - вот, собственно, и все... Короткий - меньше двух часов - спектакль закончился и, в отличие от книги Берджесса, не оставил зрителю ни капельки надежды на счастливый конец. Грустно, но зато - честно. Как сказал в одном из своих интервью Илья Черт, вокалист группы «Пилот»: «Волшебник в голубом вертолете не прилетел».
Да, и здесь, в спектакле, обошлось без «хэппи энда». Алекс Театральный, в отличие от Алекса Книжного, не задумывается о том, как неплохо было бы перестать валять дурака  - и завести себе наконец счастливую семью - такую же, как у бывшего товарища по разбою Пита...

Безысходно «отговаривает» последний абзац из книги Берджесса измученный Писатель. О будущей жене, о сыне, который, конечно же, вырастет таким же раздолбаем, как Алекс. От чьего имени он вещает? Если от своего, то у него уже  все в прошлом. Если от имени Алекса - то и у этого парня тоже нет будущего.

***
- Ну, и как тебе спектакль? - спросила я у знакомого,  совершенно случайно встреченного сегодня вечером в «Театре Наций».
- Мне? Да никак! - ответствовал он.
Может быть, потому он так  ответил, что в самом zshutkom эпизоде глазки крепко зажмурил, а?