Молебен

                Молебен
Что если представить на минуту, что ни там за облаками, ни во вселенской немыслимой черноте, ни где вокруг, вообще нигде – нет и никогда не было никакого сверх существа или если хотите сверх разума. Что если все возникло из хаоса и есть его следствие. Вся человеческая цивилизация есть ни что иное, как проявление этого хаоса. И нет никакого до рождения и после смерти, и ада и рая тоже нет. И вообще нет никакой другой формы бытия кроме этой. Только эта вспышка жизни, с трудом осознаваемая человеческим мозгом, прямая трансляция – здесь и сейчас, а потом ничего – ни темноты, ни черноты с пустотою - просто ничего. И тогда вполне логичным становится брать и хватать все до чего могут дотянуться руки. Весь спектр мыслимых и немыслимых ощущений. Тешить плоть, холить эго, лелеять тщеславие. Словно кричать во все горло – Я здесь! Ага, конечно – попробуй, ухвати, когда вокруг таких ушлых пруд пруди. И половчее, и поазартней, и со старта с лучшими шансами. Может быть, от сюда и берет свои корни религия терпения и смирения. Вообще несчастным и бедным быть легко. Достаточно просто ничего не делать. А вот богатым… Это же, словно быть инопланетянином. А неимоверно богатым, когда вообще все можно… Плоди Садом и Гоморру, педофилию, жри человеческие жизни. Вот тебе и сверх существо. Господи прости за богохульство.
… А сейчас мы послушаем молебен, и как говорится – на Бога надейся, а сам не плошай. Бл@дь, - закончил свою речь командир бригады.
Батальон построили на продуваемом всеми ветрами поле. И хоть градусник возле расположенной в бывшем коровнике – столовой показывал -3 по Цельсию, здесь казалось, что на улице все -10, а то и -15. Одетые в белые маскхалаты шеренги, казалось с уверенностью, смотрят вперед. На плече автоматы дулом вверх, пулеметы у ноги, у некоторых из-за спины торчали тубы гранатомётов. А за ними действительно грозно и величаво, выстроилась квадратами военная техника – Уралы, Камазы, БМП и конечно хищные танки с устремленным вверх дулом пушки. Но, за перфекционизм эту картину можно было принять только из далека. А вот при детальном рассмотрении, становилось ясно – какое же, это странное воинство. Те кто служили давно, экипированы были ни то, чтобы лучше, а скорее уместней. На ногах теплые дутые сапоги, надетые поверх шерстяных носков, ватные штаны, теплые куртки под бушлатами, стеганые варежки. А вот у «молодых» - хотя многие из них были, пожалуй, даже пожилыми, у все возможных прикомандированных к столовым, призывным пунктам, штабам и тому подобное, дело обстояло куда хуже. У большинства не хватало касок, вещмешков, маскхалаты их выглядели зачастую, как смирительные рубашки, кальсоны или просто грязная роба военнопленных, чудом сбежавших из концлагерей. Некоторые были даже обуты в летние берцы и откровенно здесь давали дуба. На лицах многих присутствовали следы мучительного, длиною в целую жизнь – пьянства.
Отец Александр и сам был еще довольно молодым. Выглядел он никак многие из священников – ухоженно, статно с достоинством и лоском подобающим хорошему приходу и опыту. А скорее как-то не очень аккуратно. Борода и волосы слегка засалены впрочем, как и ряса и накинутая поверх нее кожаная куртка. В движениях и речи тоже, еще не было той уверенности, что приходит с многолетним опытом. Тем не менее, некоторая благость в глазах наблюдалась, вместо застилающей пелены безразличия, которая так же приходит ко многим священнослужителям с годами.
-Как уместно, что полковник закончил свою речь поговоркой о Боге. Хотя это бранное слово и не молебен, а скорее проповедь и небольшая служба. Ну, что уж там – человек военный, - подумал Отец Александр и выступил перед батальоном.
Основная мысль его проповеди состояла в том, что где бы человек не находился, он должен со всей ответственностью выполнять свои обязанности, не забывая, конечно и о Боге.
Александр действительно старался, произнося речь, вкладывал в слова душу. Но, не смотря на это выходило, как-то не до конца уверенно, словно чего-то в его словах не хватало.  Он и сам это чувствовал. Ну, не была его речь такой зажигательной, как у проповедника, или, как их стало сейчас принято называть – коуча, что Отец Александр смотрел намедни по Ютубу. Да и о вещах они конечно говорили хоть и несколько схожих, но все-таки разных. Там проповедник вещал, что стоит только человеку чего-то страстно захотеть и вся Вселенная пойдет ему навстречу и окажет всевозможную помощь. Что главное в мире – любовь. И, что мыслить надо позитивно и видеть хорошее, и ничего не боятся. А как же страх Божий? Ведь есть же он, есть! Какие-то разные вселенные. Здесь же страх уместен. Всего минут пять назад полковник сказал про пулю попавшую солдату прямо под глаз, и выпущенную из новой, американской снайперской винтовки, бьющей на полтора километра. Про противотанковую управляемую ракету, что наводится лазером и чудом не разорвалась под брюхом БМП. Господи прости меня за ересь. Лжепророков развелось. На все воля Твоя.
Отец Александр стал готовиться к тому, чтобы окропить шеренги солдат – Святой водой.
Батальон же в теологические размышления в большинстве своем не пускался. Людей в поле строили третий день. И сегодня строили и перестраивали с девяти утра. Время приближалось к полудню. Многие серьезно замерзли на ледяном ветру. А кто не думал о холоде, думал о том, что еще предстоит трястись полтора часа в обледеневших машинах. Что выедут отсюда только к вечеру. О том какие места достанутся в блиндажах. И что сегодня опять ни на, что не хватит ни сил, ни времени, кроме, как отрубиться на лежаках.  А всеобщее настроение, конечно же, было в диапазоне – поскорей бы все закончилось. И непроизвольно все хотели, чтобы проповедь Батюшки была, как можно короче. Поэтому к моменту окропления многие командиры, зашныряли туда-сюда. Мимо Отца прошел штабной офицер с самой популярной присказкой:
- Надо с@бывать из этой армии на х@й...
Хотя из его уст, а вернее объёмного тела, на зад, которого не мог налезть армейский бушлат, присказка эта звучала несколько комично.
В глубине строя послышалось, как комбат предлагает, съесть сигарету – неудачно закурившему солдату.
- Что за люди на машинах? Какого х@я все не в строю?- неслось из-за спины, где сгруппировалось командование.
Когда первые капли Святой воды рассекли морозный воздух, сердце Отца Александра заполнилось внезапной жалостью, ко всем стоящим перед ним людям. Он захотел страстно возжелать, чтобы все они наконец-то разошлись по теплым домам к своим женам и детям. Занялись бы каким-нибудь мирным и Богоугодным делом. Причем возжелать это так, чтобы вся Вселенная устремилась навстречу этому желанию.
Через мгновение он задумался о себе. Прихода у Отца Александра не было. Он числился в части и получал обеспечение со всеми военнослужащими. Часто его видели, когда он трапезничал в солдатской столовой. Стоит заметить, что небольшая часовня в части была, но военнослужащие ее почти не посещали, что уж тут вести речь о пожертвованиях. Матушка Ольга, последнее время сильно болела по-женски, и это съедало большую часть получаемого жалования.  И в этот миг Отца Александра пронзило осознание величия Творца, который даже в этих условиях усмотрел и обеспечил интересы своего раба, что уж тут говорить об интересах куда более масштабных.
Команда «ПО МАШИНАМ» – раздалась еще где-то через час. Вооруженные люди в белых маскхалатах расплывались по полю. Основательно продрогший Отец Александр ушел обедать, с ощущением, что он совсем неплохо сделал свою работу, и оставил этим людям надежду и Божье слово.
Тем временем война шла уже пять лет. По-видимому кто-то страстно желал, чтобы все было именно так. И беспристрастная Вселенная шла навстречу этому желанию…