На рыбацкой тропе

  Светало,  утро  занималось ясное, прохладное, солнечное. Небо  на  востоке  рдело малиновой каймой, раннее  солнце  кидало в  лесную опушку  целые  горсти  лучей, зажигало  на  изумрудной  траве синими  искрами  бисер  росы.
Видеть  самому, как  рождается солнечное  утро-
радость. Сколько  чистоты, свежести и торжества
чувствуется в  майской  природе, в эти  ранние  минуты. Из  высокого солнечного  поднебесья
слетела вдохновенная  трель  жаворонка.
На берегу  ручейка   раздался  приглушенный звук:»Цик-цик-цик» Это  летели  кучками без всякого  строя  лесные  мелкие  кулики.    
В  болотине  слышалось  курлыканье  журавлей.
Где –то  рядом,   раздался  жалобный  крик  канюка. 
Разрезая воздух крыльями со свистом проносились дикие  утки, на  лесное  озеро «Глубокое».
В  бреющем полёте надоедливо кричали  белые
чайки. Вразнобой кувыркались в  воздухе чибисы
с хохолками на головах.
Забравшись на вершину  берёзы, что-то выкрикивала оливково-зелёная малиновка-лесная  жар-птица.
Только закончила тенькать малиновка, как откуда-то слева  послышался  тихий  посвист.
   Я  обернулся, пригляделся  и  увидел в  кустах  бузины, у  разлапистой  ольхи  серенькую, похожую на жаворонка, пташку, это  она  тихонько и  грустно посвистывала. Лесная  варакуша, словно  звала  кого-то и  не  могла дозваться.
У  маленького  ручейка, откликнулась ещё  одна  воракуша,  таким  же  печальным  посвистом.   
Потянуло  утренним  ветерком. В воздухе остро  запахло цветущей  черёмухой. Молодой  осинник  тревожился, всплёскивая зелёный прибой  листвы. С  опушки берёзового подлеска,
нежданно  вскинулось  молодо, трепетно, звонко:» Ку-ку, Ку-ку»  Кукушка!
На  ветке  рослой  берёзы послышалось чоканье
чечётки, а  красноголовый  дятел  старательно долбил ствол  сухой  ольхи.
Какой  же  новой и  удивительной открывается мне  лесная  речка  Ушма.  Всё  тут  весной необычно: берега в густых  зелёных ивняках, а 
левый в  мелком  березняке. Лес подступает к её  берегам и  будто  опрокидывается в  её  русло,
отражаются в зеркальных омутах  берёзы, ольхи,
ветвистые  ивы, кусты  цветущих черёмух.
Я  спустился  с  берегового откоса к самой  воде,
где в  неё впадает беглец-ручеёк, который намыл  песчаный гребень у  берега. И  тут в  кустах ольховых  чокнуло, раз, втрой:»-Чок-чок-чок». Соловей. Он пел звонко и вдохновенно, казалось безо всякого усилия, брал такой немыслимый  мотив, что у  меня дух  перехватило  от  этих  песен соловья.
 Солнце  подымалось всё  выше, укорачивая сиреневатые  тени  елей, шелестели молодой  листвой  береговые  берёзы. Продолжался 
птичий  концерт.
Сижу  на коряжине, с  интересом  наблюдаю  за   рыбой.  Ах, как  много  мальков. Этакие живые стрелочки снуют  туда-сюда.
Как  же  красива лесная  речка  Ушма, в русле которой плещется, дробя, колебля водой солнечный свет, гуляющая  рыба.
В  кустах  ольховых что-то затрещало, метнулось
огромная  серая  тень. Лось. Несколько  минут было слышно, как  лось  ломился сквозь валежник, кусты, ольховник, а потом  шум стих.
   Каждый  опытный  рыболов  знает: когда цветёт  черёмуха,- улов особенно хорош. 
Как  заворожённый,  сидишь часами и  не  можешь  оторваться от  поплавков.  Деликатно  берёт  насадку щука: поплавок  долго кланяется,
на  одном и  том  же  месте, а затем плавно  идёт по  поверхности бочага. Долго раздумывать здесь  нельзя: откусит зубастая  хищница крючок
и  уйдёт с ним  восвояси.
Если  пробует  червяка  плотва, то поплавок нервно  дёргается.
А  окунь клюёт так, что  поплавок сразу  идёт ко  дну.
А  если  лещ пробует на вкус червяка –поплавок
начинает  покачиваться. Не  тороплюсь. Возьмёт
ли, заглотит ли, не выплюнет  ли? Но, вот  поплавок пошёл вниз, удочка пошла вверх, делает полу дугу и в сачок опускается жирный покрытый слизью – лещ.  Так и  льнёт к  рукам, прямо-таки прилипает!  Какого леща я  удачно поймал!  Он  невелик, но  складен, как женская рукавичка. Лещ  заблестел на солнце- литой брусок серебра. Какие  глубины он  знал, от каких гроз уходил в  тенистые  бочаги, под  защиту ивняка?
Леш.  Глазки, как чёрные пуговицы, и  ещё не успели потухнуть, у  полукружий  жаберных сгустки
багряной крови- пытался  бороться.
Вода в русле речки Ушмы журчала: на удилище
садились  стрекозы, трепеща прозрачными крылышками. Мне хорошо было видно как из-за
лежащей в русле  коряги снизу  вверх, против течения, стайками погреться на солнышке окуни,  плотва плыли, мелькали  мальки.
Окуни плыли, плыли, но  вдруг  уступили течению, и  их  снесло  за корягу, тут они спохватились, виляя хвостами, шевеля плавниками, подплыли под  ветки низкие ивы и стояли, будто  отдыхали, против  течения, на корягу, как  стрела летела  щука.
Я  приготовил  удочку, насадил на  крючок нового червяка, и  сделал первый заброс, на  быстрину, где  вот-вот  должна показаться  княгиня  речки  Ушмы- щука. Поплавок  начал  покачиваться, чувствую, как по  телу, скованному
приятным ожиданьем, пробегает щекочущая дрожь.
Но, вот, поплавок медленно пошёл вглубь. Так  берёт  только  щука. Её  поклёвка. От чего-то стало  жарко, пробил пот.  Теперь важно и не  торопиться, и не  опоздать.
Привычным движением  руки я  коротко подсёк и  сразу почувствовал, как дёрнулась щука на крючке, тяжёлая, осторожно, не дёргая, но и
не ослабевая  леску,  стал выводить её  на отмель. Куда  там!  Забунтовала, забилась, затрепетала в  речной воде. Я её пытался приподнять над водой, она схватила воздуха и сразу сникла: всё  так же медленно, без рывков, я  вывел её на
мель, и  тут же рука коснулась спины рыбины. С одной такой рыбиной можно считать рыбалку удачной.
Окуней осталось в протоке штук пять, шесть, и все они  были под корягой. Течением червяка сносит по песочку прямо на корягу, на  стайку окуней. Я  придерживаю удочку, червяк  беснуется. Вот  он перед самым носом крупного окуня. Окунь виляет в сторону, червяк за ним.
   Наказать  наглеца!  Открылись губы, шевельнулись жабры-нет червяка. Окунь перестал работать хвостом и плавниками, течением его сносит- рывок. Окунь вскидывается над водой и вот уже  зажат в моей руке.
Продолжается игра. Вытягиваю руку. С лёту червяка хватает окунь, метнувшийся от коряги,
плывёт  назад  в тень и очень удивляется, что кто-то подкидывает его.
Новая  закидка. И мне удалось выманить от  коряжины, самого заветного, самого крупного из всех окуней, каких я тут видел, он нехотя  выплыл, подержал червяка во рту и  медленно заглотил. На солнце окунь ничуть не  утратил своей красоты: плавники горели ярче, пунцовей,
тёмные полосы сразу  посинели, а сама фигура  стала ещё  собрание- окунь  рвался на волю.
Незаметно прошёл тёплый солнечный день мая.
Вечерело. Придя в  себя, от азарта рыбалки я  повернулся к  закату. Над  речкой  Ушмой, над лесом, в небе был невероятный световой разлив:
будто бы на речную заводь, на  ивовые берега накидали охапки цветущей сирени, а между ними голубели дождевые лужицы. Какая невероятная игра закатных красок. Сколько в  них  всяких  оттенков и  тонов  заключено?
Вечером, пересилив  усталость, я  позвонил другу в  город  Владимир и похвастался рыбным уловом. Но  про  себя знал: самая  вкусная, рыба
всё-таки та, что  поймана с великим трудом и удовольствием.