Диалог

Однажды вечером встретились два друга – Илларион Савельевич и Альберт Ипполитович. Встретились в кабинете Иллариона, в просторной комнате с дорогой мебелью из красного дерева. В её число входили письменный стол, два стула, бар, шкаф, кожаный диван. На стене висели ружьё, две скрещенные шпаги, щит и оригинал картины Айвазовского «Берег моря». На столе, кроме пачки дорогих кубинских сигар, виски 18-летней выдержки и двух стаканов, ничего не было. В том, что интерьер стоил больших денег, не было ничего необычного – оба друга являлись очень состоятельными людьми. Каждый имел по нескольку домов, квартир, машин, счета в банках, заводы в Сибири, пакеты акций. У них имелось всё, чтобы они могли считаться счастливейшими людьми. В принципе, они таковыми и были.

Возраст друзей насчитывал одинаковое количество лет – по сорок шесть. Илларион Савельевич – хозяин кабинета – полноватый мужчина, половина волос уже поседели, и потому голова имела немного медный оттенок. Росточка среднего, глаза голубые, слегка сужены, тонкие губы. Когда думал, имел привычку что-нибудь теребить в руке: ручку, зажигалку или ещё какой-нибудь предмет.

Его собеседник – Альберт Ипполитович – мужик высокий, ещё год назад имел кругленькое пузико, но начал заниматься спортом и приобрёл, правда не очень большую, мускулатуру. Тем не менее, вредные привычки сохранил. Глаза непонятного каре-синего цвета, густые брови, короткая стрижка, широкий лоб. При заключении договоров и сделок он любил смотреть в упор, не моргая, сощурив глаза. Это слегка пугало партнёров и заставляло быстрее поставить свой автограф на документе. В отличие от Иллариона, он был женат (второй находился в разводе).
Джентльмены в своей беседе перебрали много тем и вот во время обсуждения недавней совместной охоты зацепились за любовь.

- Это всё выдумки! Никакой любви нет. Очень жаль, что я когда-то об это споткнулся, – уверено сказал Илларион Савельевич.

- Ну как же это так? В этом я, пожалуй, с тобой не соглашусь. Вспомни, как ты влюбился в Анжелину, в свою бывшую жену. Подарки ей начал покупать, комплименты делать. Неужели у тебя тогда не болела душа?

- Я не помню. Скорее всего, я просто хотел жениться, поэтому предпринимал вышеперечисленные меры. Любовь легко можно контролировать волей и разумом.

- Хочешь сказать о том, что любви нет?

- Нет. Ты желаешь со мной поспорить?

- Я попробую тебя переубедить.

Илларион Савельевич откинулся на спинку стула и спокойно, аристократично закурил сигару, делая  неприступный вид. В ответ Альберт Ипполитович махнул рюмку виски и начал речь.

- Миллиарды людей по всей нашей планете влюбляются друг в друга, женятся, рожают детей. Разве может появиться малыш без любви?

- А ты уверен в том, что они просто-напросто не удовлетворяют свои потребности?

- Уверен. Чтобы удовлетворить свои биологические потребности не обязательно заводить детей, искренне улыбаться друг другу, смотреть в глаза, жить вместе.

- А зачем людям рожать детей?

- Это наш долг, Илларион. Если мы пожили, то и другим надо дать это сделать. Вот ты веришь в Бога?

- Да. Как же я, по-твоему, стал богатым человеком, если бы я не веровал во всевышнего?

- Вот. Бог даёт нам любовь, а мы ему в ответ детишек дарить обязаны. Если ты не веришь в то, что любовь существует, то ты не веришь в Бога. В Библии так же много пишется о любви.

Илларион задумался. Он действительно верил в Бога. Даже на свои деньги храм построил, дабы загладить свои грехи.
 
- Ну хорошо, допустим любовь есть, – сказал он, – допустим. Но она приносит вред.

- Вред? Что же в ней вредного? – удивился Альберт.

- Безответная, холодная, мрачная любовь. Она приходит внезапно, без стука и заставляет страдать, не спать ночами, ничего не есть. Доходит вплоть до самоубийства.

- Да, в этом, пожалуй, я с тобой соглашусь. Безответная любовь ужасна! Но зато как чудесна взаимная любовь! Представь, возлюбленные сердца приходят на место встречи раньше назначенного времени. Они дорожат каждой минуточкой, каждой секундочкой, проведённой вместе. Все дела отходят на второй план на фоне отношений. Они живут в своём мире, мире любви и согласия.

- Ты так всё гладко описал. Не забывай про минусы. Например, разлука. Уезжает один, допустим, в командировку по работе, и начинают оба гадать: что с ней или с ним? Где сейчас? Что делает? Нервничают, скучают. А ещё хуже, когда возвращаются, а их вторая половинка нашла себе другую половинку. Что ты на это скажешь?

- Разлука – это, конечно, печально. Зато представь, как приятна встреча! А что касается предательства, то это всё хулиганство судьбы и страшный грех.

- Однако одна из сторон страдает, и это гигантский минус.
 
- Тебе сложно понять. У тебя каждые три месяца новая молодка, а я с женой с двадцати лет.

Повисло минутное молчание. Теперь уже Илларион потягивал виски, а Альберт курил сигару.

- Любовь толкает совершать великие дела. Я только когда женился, начал стараться разбогатеть, – продолжал Альберт.

- Но ведь можно вообще не знать, что такое любовь и целиком, с головою погрузиться в дела, и тоже станешь богатым.

- Можно, если имеешь каменное сердце.

- Ты романтиком с молодости остаёшься, даже имея большое состояние.

- Да, а ты полностью поглощен деньгами и властью.

- Мне нравится быть ими поглощённым.

- Сохраняй романтичную душу.

- Не понимаю, зачем? Если даже любовь существует, и она так прекрасна, то мне она в данный момент не нужна. Я без неё отлично обхожусь. Бога я могу отблагодарить путём строительства церквей.

- Эх, ну представь, как чудесно находиться наедине с человеком, который любит тебя, и которого любишь ты. Находиться где-нибудь ночью на пляже Мальдивских островов и смотреть в морскую даль, держась за руки.

- Может и чудесно. В защиту своей точки зрения могу сказать о том, что находиться в Монакском казино с парочкой полуобнажённых моделей тоже неплохо. И вообще, женщины много счастья не приносят.

- Что ты такое говоришь? Может быть они местами глупые и назойливые, но они доставляют мужчине радость.

- Незнакомая, дорогая женщина доставляет мужчине радость. А я заметил, что чем больше женщин я знал и общался с ними, тем больше было у меня проблем – начал раздражаться Илларион.

- Абсурд. Я всю жизнь черпал от женщин только радость, энергию, настроение и силы.

- Они существа, и мы должны ими управлять.

- Из твоих слов я делаю вывод о том, что ты не только не любишь женщин, но ты их даже не уважаешь!

- Если честно, то я не задумывался, уважаю я их или нет. Половина из них, между прочим, мягко говоря, необычные в плане внешности.

- Вторая половина прелестна!

- Всё равно к женщинам и любви я отношусь, так сказать, с недоверием. Они легко могут обмануть, – закипая, произнёс Илларион.

- Любовь - это единственное, что поддерживает огонь жизни на Земле. Это то, благодаря чему ты живёшь. Если бы твои мама и папа не полюбили друг друга, то ты бы не родился на свет, не имел бы так много денег и роскошную жизнь.

- Хватит сослагательного наклонения. Если бы не родился, то мне было бы всё равно – есть деньги или их нет.

Илларион нервно теребил в правой руке карманные часы в золотой оправе.

- Я тебя не понимаю, - сказал он.

- Уж а я как тебя не понимаю!

- Нет, я тебя бы понял и поверил, если данное было сказано лет на двадцать раньше. Но сейчас… Мы так многое с тобой повидали на своём веку, что, по-моему, сопливые мыслишки о любви смотрятся просто глупо. Мы видели смерть товарищей в перестрелке, а тут любовь…

- Во мнениях мы с тобой разошлись. Сильно разошлись.

Часы басом пробили полночь.

- Скажи, я хоть немного тебя убедил? – устав, промолвил Альберт.

- В то, что любовь существует, я немного поверил, но повторюсь – её можно и нужно контролировать волей и разумом. А вот утверждение о том, что любовь - это сплошная радость, считаю ошибочным.

- Ну ладно, друг. Бог был судья нашему диалогу. Я поеду, а ты размышляй над всеми моими словами.

- Поезжай, Альберт. Поразмыслю, однако ты тоже не забывай моих фраз.

Друзья попрощались, и Альберт уехал на своём дорогом «Мерседесе» домой. На следующее утро оба позабыли о разговоре и позже редко возвращались к нему. Никто никого не переубедил.