98. Письмо Жирику

Таня   Антоновна,    или Таня Борщева, девушка мощная, весу в ней,  наверное, не меньше   центнера.

             Других,  с центнер весом девушек,   мужчины любили, шутили, что красивых да хороших таких и должно быть много.
 А на Таню внимание обращали, но чтобы любить, и кроме шуток, замуж  предложить, не решались почему-то.  Не такая, как все была. Вот многие  на голосование в выборы не ходили, никого не выбирали и говорили «Да кого там выбирать? Жирика-клоуна вашего?». А Борщевой он нравился : «Он не такой как все, и смелый и решительный – все чётко обозначает». И выбирала кумира.
 
               А вобще-то Таня Антоновна  о политике совсем не думала, а о любви и её месте в  Таниной жизни. Любви хотелось  и это разве осуждаемое? В зеркале не помещались Танины   тоскующие прелести,  она, поразмыслив, пинала трюмо и повторяла « Кто здесь лучше всех и милее всех? И так понятно!»

            Вдоль спины коса, оригинально смотрелась в девичестве,   и  тогда-то   в 17 лет первокурсница  Танечка и   привлекла  пушистостью и цветом  своей косы отца Таниной дочери Ксюши. Но, признаться, он даже до сих пор не знает,  что у него есть 16-летняя красавица-дочь.

               «Поматросил и бросил.  На косу позарился, что ли?  Да ну его,  за столько лет».  Вот так грубо и безжалостно Таня о себе про себя. И никому о  любителе кос,  даже родителям ни словечка. А родители у неё хорошие были и ничего не спрашивали. Сама расскажет, когда надо будет.
 
            Сейчас  бы  коску спрятать,  если поразмыслить над её видом.
 
            Но Тане Антоновне некогда. Работа доканывает – чтобы  зарплата  была хотя бы не меньше  в переводе на сегодняшний уровень 15-17  тысяч, Таня «пашет» все выходные,  мотается по длинным   графикам, где рабочий день с 6 утра и  до  7-8 часов вечера. Дочь  надо учить. Хорошо,  родители помогают.

              Таня закончила  библиотечный  вуз, но в библиотеке  зарплата позорна мала и места забиты пенсионерками или замужними    женщинами, и размер   зарплат их не слишком  беспокоил.  Таня любила книги и работу. Но известно, что мужчины  в библиотеках не работают. А читатели,  ребята,  может, и обращали внимания на Таню, но  она не замечала их взглядов. Книги, горы книг мешали.

              И вот Таня в автобусе  кондуктором  работает честно, безотказно и   пишет стихи про любовь, читает любовные романы «а ля Золушка» или «рождественские сказки»,  или «кто верит и ждёт, дождётся». Тихо и безответно влюблялась  в кого-то,   но по-прежнему одна. Кое-кто по стихам пытался угадать,  кому рифмы и  образы. Но не на  ту напали. Она  в свои   33 года уже имела «скелеты» в шкафу.
Подругу нее не было и, видно, не страдала от того. Стихи её нравились простым и замотанным тёткам.

           Она вывешивала на доски объявлений листки с  текстами к праздникам  календаря или по праздникам её сердца. Поэтов в парке  было очень мало и Таню ценили:    4-5 раз в году профком  награждал её  то тремя тысячами, то даже  выдали как-то  5 тыщ за стихи  на День автотранспортника.

           Замечательно было то, что она ничегошеньки ни у кого не просила
Идёт, отрешённая,  и на ходу сочиняет:

Я не скажу тебе ни слова и  даже взгляд не задержу,
Весна и лето… осень снова,  и мы не жаворонки – совы,
Я ночь на плаху положу. От Покрова,   да без покрова…
Там  одиночество  сурово, где  я  мечтам своим  служу

А ночь хитра и бестолкова -   и  грёзам  я  своим палач,
Чей голос шепчет мне «поплачь»?. Да слез уже с краями вровень,
А ты прошёл, нахмурив брови,  любовь не мяч,   она как матч,
По мне прошлась победным  маршем -
Ты проиграл,  я  раны мажу.

                А  стихи  переписывают, чтобы где-нибудь сказать ненароком:   А у нас есть своя поэтесса! И увидеть вздёрнутые брови – поэтесса-кондуктор! Вероятно,  для них несовместима эта пара слов.

              Контролёры на  автобусном транспорте,  как звери. Если  в салоне  на момент проверки  окажутся безбилетники,  достаточно и одного,  или в  сумке обнаружат  недостачу  на сумму свыше стоимости  двух билетов,   а  ещё  хуже  любые излишки, пусть и в твоих  карманах – тут же  следуют наказания  в виде лишения части зарплаты раз в 10 больше стоимости билетов, которые человек потерял или выбросил по ненадобности. Но на каждое действие есть противодействие и  кому надо было, тот  выкручивался и хитрил.

               Таня же была образцом порядочности – «Из-за двух-трёх билетов не  желаю позориться».  Так и работала честно-честно, как и многие, но когда  заходили контролёры,   спина мокрой становилась, от некоего  трепета.

             Свои разменные деньги кондуктора  записывали в путевой лист. Таня,  стихами  и любовью занятая,  разменку забыла  отметить.

            В этот день у  начальства было отвратительное настроение и всех, кто попался контролёрам,  под горячую руку    уволили и вывесили  приказ молнией,   где перечисли  5-6 человек тех, кто  нарушил финансовую дисциплину.
 Все удивлялись, увидев фамилию Тани Антоновны Борщевой,   укравшей аж   40 рублей.
          И хотя  она  написала три заявления, где сообщала и объясняла, что это  деньги, разменные, и ничего  никогда она в парке  не взяла, её не слушали.

Уволили мгновенно  и Таня плакала, но дома ничего не знали. Как скажешь, что пнули, как вора.

          Помог ей тот,  кому она посвящала стихи и не сообщала, кто он.
 Таня ехала домой,   оскорблённая и бесправная, опозоренная   и оболганная, уволили по статье за недоверие.

          В автобусе  догонял конец смены водитель Артём Неронов,   и  он  уже знал об этом  громком скандале, да не  догадывался о чувствах Тани и со своей мужской логикой    сказал ей:
              - Таня, ты так не оставляй,  иди к директору  и требуй восстановления – тебя не правильно уволили.

            Она плакала и молчала. Просить она не умела, КЗОТ  не знала, как и многие.  Да и что там КЗОТ?  Вон как его нарушают.

            Она ездила  с ним круг за кругом, его кондуктор – тётка лет 60, была новенькой и её тоже  испугал кавалерийский наскок начальников, и она сожалела о том, что пришла сюда подработать..  Артём  рассказывал истории про то, как  где-то  кто-то добивался правды. Но это  не утешало и слёзы заливали лицо. Исчерпав все пути и  доводы в виде
- поплачь перед  директором,
- напиши  жалобу в трудовую инспекцию,
- подай на них в суд,
- пойди в прокуратуру,
этот утешитель,  не подозревавший о любви к нему,  стукнув себя кулаком по колену,  прошептал:
               -Таня!!! Есть,  есть  выход. Ты за кого голосовала на выборах?
               - За Жирика.

              -Вот и умница. Говорят, он реально помогает людям.  Зайди на сайт к нему в интернете и напиши все, как есть.
              Борщева ещё больше залилась слезами:

             - Артём,  я не понимаю ничего  ни в компе,  ни в сайтах. А   комп у дочери – она учится в институте.
             -Тань, проси,  чтобы  помогла, - расчувствовался  парень. Слез женских не может видеть.
             - Не могу,  они не знают,  что меня по статье уволили.  – И  потоп грозил на 40 дней.

             Жалостливый  Артём  помолчал и,   видя неутешность, сказал:
             - Хорошо, я помогу. Поедем ко мне, найдём сайт Жириновского и ЛДПР и всё опишем. Письмо сегодня же попадёт к нему.
            - Артём, да нужны ему  были мои обращения.  Не надо.
            - Надо, Федя, надо. Вот и проверим, работает или нет. Похаваешь у меня, а то наверное, целыми днями слёзы льёшь. Схуднёшь и красоту потеряешь, - пошутил. - Батя там борща для тебя наварил, да,Борщева?

           Таня от редкой удачи  общаться с Артёмом чуть голову не потеряла.
           Артём работал до 8 вечера. И вот они уже едут к нему. Жены у него не было –  «К подруге  на минутку вышла и с концами»,  встретил их отец Артёма.  При виде Тани он не удивился и ничего не спросил.  После ужина с разговором об увольнении, где Таня снова разрыдалась,  Артём   уселся у компа и   они нашли сайт Жириновского.
              Чтобы  все получилось  и заработало, надо было одно – указать,  что она действительно голосовала за  спасителя,  реально  считала ЛДПР той партией, которая изменит жизнь  в хорошую сторону. А Борщева-то уже много лет была верной идеям партии.
У Жириновского все голоса были учтены и соврать не мыслимо, в этом они убедились уже вскоре,  и  чему  оба удивились. Воодушевлённые  резкими заявлениями лидера ЛДПР  защищать свой электорат, они все расписали  и отправили письмо по электронке.

             - А я ни за кого , - признался Артём. -  Никто доверия не внушает. И твой Жирик подавно.
            Таня начала махать руками и доказывать. А  парень спросил:
            - Тань, чё, лучше мужчины не нашлось? Оглянись.
             Таня смолчала и  немного обиделась.
            Шёл одиннадцатый час вечера и  она  засобиралась домой, а сама  в каком-то странном состоянии, и вдруг её, как по голове кирпичом:

             - Тань, может, останешься?  И поздно уже,  куда ты?  - Артём за руку её держит и смотрит внимательно и  заботливо. 

        «Вот просто  смотрит   по-человечески, а мне,  дуре, ничего в голову не пришло, кроме глупостей да  страха, а ведь мечтала и как мечтала быть с ним» :   
           - Не могу, пока не добьюсь восстановления.
           Конечно, он пожал плечами и сказал:
           - Нет, так нет. Поздно, я провожу.
           - Я сама дойду, остановка рядом.
           И Артём снова пожал плечами.
           - Понимаю, с Жириком не страшно. Да и ему тоже.  Шутка,Танюха!
           Кажется, парня задели.

              Сколько потом сожалений было, Таня никому не говорила. Но к удивлению,  первый жизненно важный  вопрос решался стремительно.
И вот уже  директор получает депутатский запрос, почему была уволена женщина с ребёнком и престарелыми родителями, почему не  проведена проверка по её заявлениям и почему нарушены статьи такие и такие Кзот. 40 рублей стали олицетворением несправедливости.
                Не ожидавший такого напора директор пообещал разобраться. А   помощники Жириновского, все законники,   уже  составляют досье на   руководителя, которого проверить надо – жалобы идут,  и  он    совершенно безучастный к судьбе оговорённого работника.

                Через неделю пришёл  ответ от самого Владимира Вольфовича, который  провёл работу по защите своего избирателя
                Директор  смущённо  извиняется перед Татьяной Антоновной в присутствии помощников и читает приказ о недействительности  предыдущего, и  где Таня фигурировала злостным  нарушителем  и нечестным работником , вором короче, якобы присвоившим аж 40 руб. и была уволена по статье.            А она закрывала ей дорогу на любую работу.
                Да откуда-то узнал, что она сочиняет стишки и  руку ей пожимал.

                Таня, радостная  и ожившая,   всем  показывала письмо с портретом В. В.  на конверте и  говорила,  как  он помог ей.

                Шло время, но Артём,  порадовавшись с нею,  не предлагал ни любви, ни дружбы.
                И на вопросительные глаза отвечал странно:
- Эх, Танюха, железо  куй, пока горячо.
            Танька  разбиралась  со смыслом  некоторое  время ,  потом рассердилась на Артёма  и на себя и сказала, понимая, что прошляпила или вообразила:
- А  мне до фонаря   твоё железо…   Спасибо за помощь..
 Артём ошарашенно замолк и прошептал, ударив кулаком по другому кулаку:
- Вот выдала,  за это поцелую.
- Да пошёл ты!

 И долгожданный  поцелуй так и не состоялся.

        Новые стихи на белых многочисленных  листках  читали и переписывали.

              Но те, кто прослышав про её историю, надеялись,  что  найдут помощь у В. В. по своим проблемам,   зря старались.
               Ответ  всем приходил один и обескураживал: «Вы не голосовали и не поддерживали  ЛДПР, и да поможет  вам партия, которую выбрали -   Зюгановская коммунистическая  или Единая Россия
               А если бы вы все  отдали голоса правильно -  за Жириновского,  у вас была бы другая жизнь и больше в ней порядка.
               - Торгуется, - заключали обиженные.
               А Таня говорила:
               - Он за своих все сделает и мне реально помог.

               - Да он депутат в госдуме, а не в деревне Жириновке, помогать всем должен.- Сказал как-то Артём. Таня отвернулась.

Ах, если бы он помог в личной жизни, но здесь Таня что-то упустила?


А дожди,  а  дожди заливают мой город,
И в тумане дорога   к тебе не видна,
На 7-м этаже свет погаснет не скоро,
Одиночество  горьким вином – пьём до дна.

Не дают парашюты  взлетающим  в небо,
С путеводную нитью   в клубке из  шелков
Пробегу  пылью Млечной я в звёздную   небыль,
Счастье -  это свобода  и путь без  оков .