Ах, лето

               
  Однажды мы с пятиклашками отправились в поход. Было начало июня. Погода – лучше некуда, учебный год позади – словом, всё будоражило, предвещало, настраивало на что-то необычайно интересное, увлекательное, неизведанное. Ребята с радостным гомоном - кто пешком, кто на велосипеде, стекались к месту сбора, к школе, которая находилась на окраине села. Дальше – огромная поскотина , где выпасался деревенский скот. Вот туда-то мы и наметили свой маршрут.
  Собравшиеся, поджидая опаздывавшего по неизвестной причине Лёшу Щёкина,  весело перекликаясь, устроили возню. Вот уже Шурик Чекин напялил на голову ведро и, что-то угрожающе  бася изменённым  от замкнутого пространства голосом, раскинув руки, понёсся, стараясь поймать кого-нибудь из одноклассников. Те с визгом, особенно девчонки, подавая путающие, сбивающие с толку сигналы, рассыпались горохом в разные стороны, и вот Шурик уже под оглушительный хохот… обнимается со столбом от изгороди. Эта волна веселья словно подхватывает Эдика, задиру и непоседу, и заносит его на высокий  забор. За плечами у него рюкзак, и он, изображая парашютиста, устремляется в прыжке вниз. Прыжок получается затяжным, так как рюкзак одним из своих многочисленных ремешков зацепился за доску. И Эдик зависает с восторженным воплем  на полпути. Мы все дружно бросаемся ему на помощь и не сразу замечаем в общей возне подошедшего Лёшу Щёкина.  Узнаём об этом по громкому окрику «неудавшегося парашютиста» Эдика: «Ты чего хромаешь?» «Соседский  петух-злюка  догнал и клюнул прямо в пятку»,- ответил, досадливо морщась, Лёша. «Хорошо, что петух не жареный  и клюнул он тебя только в пятку»,- весело хихикнул Эдик.
  Все были в сборе, и мы отправились в путь. Наши «разведчики» на велосипедах поехали вперёд – выбирать место получше для стоянки, а все остальные, пыхтя от груза за спиной, попылили за ними пешком. Пройдя очередной  лесок, увидели, что первопроходцы уже начали устанавливать палатки на небольшом возвышении, вдававшемся полуостровом в озеро. Недалеко, по обеим сторонам нашего пятачка, рос лес, закрывая собой деревню, находившуюся на самом деле не очень далеко, но, так как её теперь не было видно, создавалось впечатление, что мы где-то далеко-далеко от цивилизации. Место стоянки понравилось всем, и мы шумно начали обустраиваться. Видимо, ощущение того, что вдруг оказались  на необитаемом «полуострове», переполняло детей настолько, что они издавали звуки, сообразные дикой природе.
  Тут из-за леска показалось стадо коров. Полураздетые от жары мальчишки вообразили себя первобытными охотниками и, схватив палки, заготовленные для костра,  с боевыми выкриками ринулись наперерез стаду. Мишка Белых, торопливо натягивая резиновые сапоги, кинулся  догонять своих товарищей, успевших уже добежать до самого стада. 
  Коровы, испуганно шарахаясь, начали поворачивать в другую сторону. Но вдруг мы увидели, как наши славные храбрецы почему-то тоже несутся обратно. Вскоре причина их отступления стала нам ясна: из стада выделился огромный чёрный бык и угрожающе двинулся в сторону «охотников», которые мчались, не разбирая ничего на своём пути. Чтобы спрямить дорогу, бросились в озеро. Когда вылетели к нам на берег, то Мишка оказался в одном сапоге, второй остался на дне. Бык уже спокойно развернулся и с  видом победителя направился в сторону стада, поэтому все мальчишки, не зная, куда деваться от стыда за своё поспешное отступление, ринулись на поиски Мишкиного сапога. Взбаламутили всю воду, но сапог, как хитрый карась, надёжно затаился где-то на дне.
  После неудачных поисков кому-то пришла в голову ещё более нелепая мысль, что пора бы порыбачить, чтобы на обед  сварить уху. Но если в этом озере и водилась рыба, то она, как и Мишкин сапог, поспешно спряталась после столь бурных поисков последнего.
  Но вдруг Лёшка Щёкин радостно завопил: «Попалась!» Все рыбаки-неудачники, успевшие уже было разочароваться в этой рыбалке, сбежались к Лёшке, побросав свои снасти и с завистью уставились на  выгнутое удилище в его подрагивающих от напряжения руках и туго натянутую леску. Кое-кто даже робко начал выдвигать предположения насчёт того, каких размеров эта рыбища и кто это может быть- карась или, к примеру, какая-нибудь древняя зубастая щука. Но как ни пыхтел Лёшка, вытаскивая удочку из воды, она вытаскиваться оттуда не хотела. Тогда все осторожно начали заходить с разных сторон, чтобы не спугнуть как-нибудь ненароком рыбину. То, что она  «огромадная», уже никто не сомневался. Главное, чтобы не сорвалась. 
  Круг рыбаков медленно сужался, и вот, наконец, они разом упали плашмя в одно место. После того, как из ила восстала возбуждённо куча мала,  вытягивая эту самую «рыбищу» необыкновенных размеров, окрестности вздрогнули от дружного и долго не умолкающего хохота – в руках у рыбаков был… Мишкин сапог. «Ну что ж, - скромно подытожила наша тихоня Катя, - варил же солдат кашу из топора, а почему бы нам не сварить уху из сапога».
  Тут к нам пожаловали гости, ребята постарше, на велосипедах. Немного не доехав до нас, они остановились, о чём-то долго шушукались, ехидно перемигиваясь, потом поехали дальше. О их коварных планах мы узнали уже поздней ночью, когда изрядно утомившиеся от дневных развлечений пятиклашки посапывали в палатках: в одной- мальчишки, в другой- девочки со мной, а в третью составлены были велосипеды. Эта палатка стояла у спуска к воде. Ночь была довольно прохладной, да и комары мешали спать. Я выбралась наружу. Вдруг моё внимание привлёк негромкий разговор, доносившийся из кустов, росших в низине, недалеко от палатки с велосипедами. Я затаилась и стала ждать, что будет дальше. И тут увидела на фоне воды и летнего неба, как две фигуры, крадучись, ползком и короткими перебежками продвигаются в нашу сторону. Из палатки девочек высунулась голова Снежаны, я  знаками попросила её не шуметь. Девочка меня поняла и бесшумно приблизилась ко мне. Две таинственные фигуры, не замечая нас, заползли в палатку с велосипедами, думая, что там люди. Мы поднялись со Снежаной и пошли, уже не таясь, туда же. Я громко окликнула непрошеных гостей, заявив, что ночной дозор их вычислил. Смотрим, высовываются виноватые мордашки двух дневных посетителей. И тут мы отшатнулись назад, разом захватив носы. «Фу,- сморщилась Снежана,- что-то тут воняет, как из туалета. С вами ничего от страха не произошло?» Мальчишки, отряхиваясь, осматриваясь, выползали наружу, распространяя страшную вонь. « С нами-то ничего не случилось, а вот  где мы этого дерьма на себя насобирали- не пойму»,- произнёс один из них, как-то виновато похохатывая. А я , захлёбываясь смехом, еле вымолвила: «Знаете, как бывает в походах – налево, в кустиках, - туалет девочек. А направо – мальчиков. Вы сейчас проползли как раз по туалету мальчишек.»
  К этому времени из палаток стали показываться заспанные лица разбуженных пятиклашек, и начинающееся утро заухало, захрюкало, закудахтало, забулькало хрипловатым от недавнего сна детским смехом. Детвора, подшучивая, с удовольствием наблюдала за тем, как отмываются в озере непрошеные гости, решившие нас напугать ночью, не подумав, что мы можем выставить хоть и дерьмовый, но всё-таки дозор.