Борьба за мир со стороны неба

       Апрель 1978, служу лейтенантом в Горетово недели три как. Неуставной шарф, моднючие, чистая фарца, шведские с переливами красного в коричневое туфли на высокой платформе, шинель без погон нараспашку иду под лучами весеннего солнца по позиции к дивизиону - чистый салабон без понятий. Но, не известно с чего, внезапно осознаю, что фигня в отечестве: людей по позиции никого, антенны обоих дивизионов нацелены в одну на небе точку, а ракеты торчат носами вверх на стартовых батареях. Понимаю, что от греха и облучения подальше лучше побыстрее в закрытую горой земли кабину. Еле достучался, чтобы открыли. Вхожу: сидят  в поту, важные, по всем рабочим местам сами, заменив собой и рядовой по регламенту состав, с горящими в гордости за себя и Родину глазами, передающая наша антенна на цель наведена, а отраженный от цели сигнал нами принимается - цель захвачена, ждут команды на пуск и возбужденно обсуждают следующие с того пуска  перспективы бытия - ордена, звезды, квартиры.  Сомнений ноль, трясущиеся от постоянной дружбы с белой пальцы капитана Горбатюка твердо дрожат над обеими необходимыми для того подвига кнопочками, командир дивизиона майор Васильев, осушив фляжку с "компотом из столовой", хрипит нависая над Горбатюком:"Ну же, ссуки, ну!!!"  Уже бодренько чувствующий себя после опохмела двумя с утра "Салютами" из военторговского магазина комсорг дивизиона старший лейтенант В.В. Яковлев весело и с задорной смекалкой в голосе неожиданно предлагает:" А давайте ху@нем по ним без команды. Скажем, что приказ сбивать был, ведь записи у нас нет, и  разбираться никто не будет". Все серьезно, и ребята совсем не шутят. Смотрю на почти целиком засвеченный от отраженного сигнала экран рабочего места, понимаю, что самолет гражданский и тихонечко впадаю в истерику - ору на мудаков, чтоб доложили на КП, что сигнал огромный, не торопясь по прямой и без маневров перемещается с востока, а не от границы и стрелять по нему нельзя. " Заткнись, пристрелю!" - гневно командует мне Горбатюк. Оптимист-комсорг Витя Яковлев по-дружески успокаивает и весело, чтоб не орал,обещает медаль и мне, как собъем. Ясно, что алкоголики  в цель такую попадут, всем пассажирам рейса Новосибирск-Москва верняк хана, а что с этим делать не понятно. Меня трясет, пытаюсь как-то их остановить, но вместо понимания в ответ лютые взгляды и рык - настоящая битва защитников мирного над Родиной неба с вражескими наймитами в кабине ЗРК. Слава Богу, с КП приказали отбой: поняли, что самолет гражданский, и у него просто сломался ответчик "свой-чужой". Приседаю в благодарном полуобмороке на стульчик. Командиры с досады обещают мне за поведение в бою суд с расстрелом или, в лучшем случае, разжалование из офицеров, но досада их была тут же на месте так залита спиртом, что при виде этого неоспоримого в зюзю факта прибывший в расположение дивизиона для объявления благодарности за героизм и проявленную бдительность по охране воздушных рубежей нашей Родины командир полка подполковник Боков в гневе пообещал всем им следующих звездочек на погоны не ранее наступления коммунизма на всей планете и непрерывного на позиции дежурства с текущего момента в течении полугода. Крыть им было нечем, и меня в тот раз, как и пассажиров с рейса, не расстреляли, да мной и после никто из них за это не занялся, а могли бы, как я понимаю.
        Получи они тогда команду на пуск, то на кнопки бы нажали, хотя и прекрасно знали, что они сбивают. Офицеры обязаны технически обеспечивать и выполнять приказы, а не заниматься моральной оценкой обстоятельств. Выбирая военную службу, эти люди заранее соглашались на определенные условия, нарушение которых приравнивается предательству. Получив приказ стрелять, они должны стрелять при любых обстоятельствах, иначе трибунал.  Самолет тот гражданский по приказу они сбили бы точно, просто в таком случае, они сразу бы залили спиртом не досаду, а гордость, за проявленное ими в бою мужество, и радость, за полагающиеся им в таком случае награды и звания.