Тропой Хо Ши Мина, и Саня - далеко от дома

Из сборника "Воспоминания. о.Наргин (Зёюк-Зиря)"


«История советской военной помощи и военно-технического сотрудничества СССР (России) с Вьетнамом» (ссылки по оригиналу) гласит:

   «Вскоре после окончания Великой Отечественной войны И.В.Сталин оказывал помощь Хо Ши Мину в его борьбе против французских колониальных экспедиционных сил[27], и на территории Вьетнама с 26 октября 1946 по 13 января 1947 гг. работала советская военная миссия[28]. Имеются сведения об участии советских военнослужащих в Первой Индокитайской войне[29].
 
 Специалисты Министерства обороны СССР, в малом количестве, находились во Вьетнаме по меньшей мере с начала 1960-х гг. Так, в 1960 г., по просьбе вьетнамского правительства, командующим ВТА СССР маршалом авиации Н. С. Скрипко была отправлена группа советских лётчиков для организации обучения вьетнамских авиаторов и осуществления воздушных перевозок[31].
 
В начале 1960-х гг. на территории Вьетнама и Лаоса постоянно базировались авиационные эскадрильи Ли-2 и Ил-14, которые выполняли боевые полёты по переброске войск и грузов[32].

 В 1961 году во Вьетнаме работали экипажи 319-го отдельного Краснознамённого вертолётного полка им. В. И. Ленина[33].
 
С 1961 по 1964 гг. в стране работали лётчики 11-й отдельной армии противовоздушной обороны[35].

 Оказывая помощь Лаосу в 1960—1963 гг., экипажи ВТА СССР выполнили свыше 1900 боевых вылетов с налётом 4270 часов, перевезли 7460 человек и 1000 тонн грузов, в том числе с выброской парашютным способом с территории Демократического Вьетнама на аэродромы и площадки в Лаосе[32].
 
К этому времени относится и первая военная потеря СССР во Вьетнаме — при исполнении служебных обязанностей 17 февраля 1961 г. погиб военный специалист старший лейтенант А. Н. Соломин[36].
 
Это по официальным данным. Но старший лейтенант Алексей Соломин погиб не один.

...К примеру - старший лейтенант, военный специалист Алексей Багаев погиб в марте 1962 года.

А сколько погибло в действительности - один Бог знает. И почему?       

Отправка военных специалистов-инструкторов во Вьетнам держалась в глубочайшей тайне. Перед вылетом во Вьетнам солдат и офицеров переодевали в гражданскую одежду полностью. В установке командования и подписке о неразглашении требовалось: «Все, кто воевал во Вьетнаме, должны были забыть свою тайну, должны были забыть, где и как они когда-то воевали...».

...Письма, которые мы отправляли из Вьетнама домой диппочтой, жестоко вымарывались цензурой так, что попади они в руки человека постороннего, последний понял бы из них лишь одно: авторы писем отдыхают где-то на юге, жуют бананы и отдыхом своим довольны исключительно.

И тем не менее, «в России всё секретно, но нет ничего тайного». Даже время не смогло уничтожить память о той войне. Как видно из вышеизложенных официальных данных по «Истории советской военной помощи и военно-технического сотрудничества СССР (России) с Вьетнамом» до введения контингента советских войск в 1965-м году во Вьетнаме уже были советские военные специалисты.

К сожалению, в основном, они уже все умерли, вечная память им...

...Но не все!..

  "Саня" – по-вьетнамски - «далеко от дома»

...Жили мы, инструкторы, на базе в "бунгало" – лёгких деревянных строениях. Климат был очень тяжёлый. Жара под сорок, влажность, джунгли, насекомые... Без топора или специального ножа (похожим на «мачете»), шагу не сделаешь. А ведь надо было часами сидеть в учебном помещении и стучать морзянку будущим радистам.

...Однажды на учебную базу партизан-вьетнамец приволок израненного товарища, которого тотчас уложили на операционный стол наши же советские врачи.

...Его товарищ, подойдя ко мне, на ломанном русско-вьетнамском языке сказал:
 
- Саня уже не был живой. Я его спрятал в джунглях. У него никакой документ не был. Вот только это было в его нагрудном кармане. – И он подал мне открытку с мягким диском...
 
 ...Это было в самом начале 1960-го года, когда на мягком диске можно было написать т.н. «говорящее письмо».

Таким и оказался диск, вынесенный партизаном Вьетнама из боя.

Саня носил его у самого сердца...

Мы прокручивали диск с голосом дивчИны с Кубани и плакали!..

Плакали о Сане, о его любимой, о их лучезарной Любви!..
 
Милый голос с далёкой, но до щемящей боли в сердце близкой Родины, говорил:..
 
...Любимый, ты помнишь поля пурпурного мака, цветущего вокруг нас? Помнишь, как  полудённый ветерок играл в золотящейся пшенице, и девственно-нетроннутый подсолнух до горизонта?..

...как наша степная речка изгибается, вползает в цветистые пригорки, путается в зарослях хмеля в балках, уходит в жемчужный туман лесополос...

...Помнишь: - в степи, в четырёх километрах от станицы, ни души не видно; колосистые поля в мареве расстилаются, превращаясь в мираж, и небо голубо-ясное, в котором птицы солнца, жаворонки, заливаются, и мы - молодые, ласковые, сильные, и жаждущие любви, рядом?

...Санечка, солнышко ты моё ненаглядное, а помнишь, когда солнце село, облака над нами потемнелии, и кое-где уже вспыхивали звёзды, а ты сказал:

- Леночка, пора костерок нам сотворить...

- А можно, я его разожгу?..

- Не только можно, но и нужно! Ведь испокон веков женщина разжигала костёр и была его хранитеильницей!

...Я чиркнула спичкой, и тонкие язычки огня начали ласково лизать сушняк костра.

Струйки дыма вились в ночном воздухе, полном свежести реки.

...А вокруг становилось всё тише: жизнь точно отодвигалась куда-то от нас, звуки её таяли и гасли во тьме... Облака рассеялись, на тёмносинем небе ярко засверкали звёзды, на бархатной поверхности реки мелькали огоньки их отражений...

...Костёр перед нами расцвёл, как большой красно-жёлтый цветок... Это было начало нашей любви, время ещё ничем не омрачённого счастья, близости, доверчивости, восторженной нежности, радости...

Ты, обволакивая меня нежностью, глазами спросил:

- Хочешь, я тебе достану с неба звёзды?

- Лучше - в поле цветы! – ответили мои глаза.

- Ты не смейся, я вполне серьёзно.

- Ты - это ты!

...Тогда ты одной рукой обнял меня, слыша биение моего сердца, другой держал мою руку, чувствуя через неё всю меня...

...От тебя исходило что-то возбуждающее и опьянявшее меня – какой-то горячий туман. Я становилась всё более доступной, лежа у кустов медуницы на примятой шелковистой траве, а ты целовал мои ароматные груди.
Мы, молодые любовники, сплетались виноградными лозами, не замечая ничего на свете...

Мы торопились жить и любить, поцелуи наши были почти болезненны, как укусы змей.

Мы не могли жить друг без друга.

Между поцелуями клялись в вечной любви, обещали быть всегда вместе, что бы ни случилось в жизни.

Всё моё девичье существо не говорило, а пело тебе: « Милый, я нежность твоя...Твоя страсть и забвение... Любовью своей напою...Я подарю тебе счастье, блаженство...Сладкой вуалью тебя обниму...Я поднему тебя к небу и звёздам...»

А ты говорил:

- Любимая, если есть будущая жизнь, и мы встретимся в ней, я стану на колени и поцелую твои ноги за всё, что ты дала мне на земле...      

P.S. Александр Бурдюгов не вернулся из боя. Но любовь девичья подняла его к Небу и Звёздам. Навечно.