В. В. Азолов человек, ученый, третий директор Ниже

В.А.Беляков





В.В.Азолов – человек, ученый,
третий директор Нижегородского
 научно-исследовательского института
травматологии и ортопедии -
как он остался в моей памяти
( к 80-летию со дня рождения)
(28.05.37 – 9.12.2013)






Нижний Новгород, 2017 г.


В В Е Д Е Н И Е
В 2014 году я выпустил в свет монографию «К 65-летию хирургиче-ского обезболивания в Нижегородском научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии.  Истоки и пути развития». Определенное место в ней занимает раздел «Институт и его создатели…» Рассказывается и об учи-телях и об «отцах-создателях» института – Анатолии Ильиче Кожевникове, Викторе Марковиче Дурмашкине, Николае Николаевиче Блохине, Михаиле Вениаминовиче Колокольцеве, Владимире Владимировиче Соколове, Ми-хаиле Григорьевиче Григорьеве. (стр. 11-25).
Мне довелось встречаться со всеми этими знаменитыми людьми и хирургами, а моим учителем был профессор, заслуженный деятель науки РСФСР Анатолий Ильич Кожевников. Он был одним из научных руководи-телей моей кандидатской диссертации. А Михаилом Григорьевичем Григорь-евым я был приглашен в ГИТО в качестве руководителя отдела анестезиоло-гии, реанимации и интенсивной терапии в 1976 году, сорок лет назад. Но знал я Михаила Григорьевича еще в студенческие годы, когда сдавал ему экзамены по военно-полевой хирургии  и выпускные экзамены  в 1958 году. Получил я тогда от него пятерки и в этом же году поехал работать хирургом в Якутию, в город Верхоянск. В 1961 году, по возвращении из Якутии, я стал работать в отделении анестезиологии  больницы им. Н.А.Семашко. Заведующим отделением у нас был Георгий Федорович Новиков, одновременно исполнявший обязанности главного анестезиолога Облздравотдела. Он на-значил меня своим заместителем, так как сам    часто болел. Поэтому мне  пришлось распределять анестетики по городу и области, решать вопросы с путевками по усовершенствованию врачей и принимать деятельное участие в организации первой в городе Горьком конференции «Вопросы анестезиологии и реаниматологии  в травматологии, ортопедии и грудной хирургии». Оргкомитет конференции возглавлял директор ГИТО, доцент М.Г.Григорьев. Это было осенью 1963 года. Поэтому мы довольно часто с ним встречались. Помню, как он своеобразно жаловался на некоторых приезжих «капризных» профессоров: «Эт-се, говнятся все!». Эта конференция вошла в историю обезболивания в нашей стране, так как по числу участников была на уровне всесоюзной. И вообще это была третья по счету конференция по анестезии-реанимации в СССР. М.Г.Григорьев был директором тридцать три года. И он был директором уже тогда, когда я был еще только студентом. Поэтому я о нем смог написать лишь как о директоре, которого сменил Вадим Владими-рович Азолов. Его я знал с того времени, когда он поступил в аспирантуру  к профессору Борису Васильевичу Парину в 1963 году. Б.В.Парин в это время был в ГИТО заместителем директора по науке.
С ГИТО меня связывали особые отношения. Моя жена, Ариадна Яковлевна Белякова, с 1961 года работала  стоматологом в челюстно-лицевом отделении ГИТО. Она была членом МК по культурно-массовым ме-роприятиям. Я же был председателем МК Горьковской областной клиниче-ской больницы им. Н.А.Семашко. Она была тогда наравне с ГИТО самой крупной больницей города и выходила, как и ГИТО, на Верхневолжскую на-бережную. Можно сказать, что мы в определенном смысле были близкими соседями. Поэтому все праздники коллективы этих самых выдающихся уч-реждений города отмечали  совместно в «Доме медработника» на улице Я.М. Свердлова. Моя семья и семьи травматолога А.И.Фирсова, заведующего от-делением анестезиологии П.Я. Мачхелянца, врача анестезиолога М.П. Чачко, травматолога-ортопеда В.Н.Сахарова летние отпуска проводили в Крыму, под Алуштой. В это время челюстно-лицевым отделением руководила С.Г. Шатуновская, которая потом передала заведование И.Д. Киняпкиной после защиты той кандидатской диссертации. Диссертацию Ирина Дмитриевна на-писала в стоматологическом отделении Областной больницы, заведовала ко-торым к.м.н. Гита Львовна Литманович. Наркозы при уранопластике                и заячьей губе  в этом отделении проводил я. Так что отделение будущего директора ГИТО я знал  раньше его самого. И выходит, я знал В.В. Азолова еще хирургом, молодым человеком Вадимом, потом заведующим отделением кисти Вадимом Владимировичем, потом уже 47-летним директором Вадимом Владимировичем Азоловым. Получается, что я знал его  с 1963 по 2013 год, пятьдесят лет. Знал его и в XX веке,  и в веке XXI. Двадцать первый век представлялся мне веком особенным: веком ломки сложившихся традиций, веком новых технологий, открытий, каким-то бешено-азартным, как игра в «очко» - «двадцать одно». И по какому-то стечению обстоятельств директор-ство Вадима Владимировича сложилось в это гиблое перестроечное время: через семь лет, в 1991 году, развал СССР, развал хозяйства, науки, падение курса рубля, денежные реформы. В это время в научно-исследовательских институтах стали  оплачивать только лечебную работу, а не научные иссле-дования. Кандидаты и доктора наук стали получать меньше рядовых врачей. В это время треть всех НИИ прекратила существование. Встал этот вопрос – «быть или не быть» - и перед НИИТО. Обычно, когда в стране трудности, нужда, вызывающие недовольство людей, начальство испокон веков еще круче «завинчивало гайки», ужесточая порядки, натягивая вожжи до предела, чтобы боязнь остаться безработным превосходила возмущение от уже имеющихся лишений. Будущее тогда представлялось  совсем мрачным.
Вадим Владимирович, будучи директором, на утренней конференции обратился к аудитории со словами, которые были наполнены болью и шли от глубины души: «Коллеги, друзья, научные сотрудники, получающие в два раза меньше врачей. Может быть, и еще уменьшится зарплата. Но потерпите. Не бросайте институт, не уходите. Ведь это же наш институт. Мы здесь вы-росли, мы его создавали. Потерпите, не дайте развалить нашу науку». Вот как он сказал! И это помогло. Горбачева «ушли», а с ним ушла и эта дикая неприязнь к науке, неученых к ученым. При Ельцине все пошло своим чере-дом.
Вадим Владимирович не только спас институт, но сделал его самым крупным и производительным в нашей стране. Только ЦИТО превосходило его. Но он не только сохранил институт, он смог продолжить  первое в нашей стране начинание – промышленную реабилитацию, спасти его от закрытия и создать в институте  центр реабилитации, который блестяще работает и в на-стоящее время, естественно, трансформировавшись в отделение реабилитации и функциональной диагностики.
                ЕГО  РОДОСЛОВНАЯ
Вадим Владимирович Азолов был интеллигентом во втором поколе-нии. Он родился 28  мая 1937 года во врачебной семье.
Мать
Мать его, Лина, родилась в семье старообрядцев Балахоновых Евста-фия и Елизаветы, проживающих в деревне Подновье Нижегородской области. Эта деревня славилась обилием садов, огородов, парников и оранжерей. И она вошла в историю. Об этом в книге «Нижегородская старина» пишет Д.Смирнов (Н.Новгород, 1995, стр. 574).
Подновские ягоды и варенье признавались в городе наилучшими, а о подновских соленых огурцах можно было без всякой натяжки сказать, что они в течение столетий имели всероссийскую известность. Еще в конце XVIII века фаворит Екатерины II – князь Потемкин-Таврический, барственный сибарит и сладкоежка, в своих многочисленных поездках по России приказывал подавать ежедневно к своему столу свежие ананасы и … соленые подновские огурцы. Нижегородская знаменитость – механик Кулибин, про-живая в столице, остро чувствовал недостаток в любимом подновском овоще и, переписываясь с зятем, жителем Карповки, близ Нижнего, неукоснительно просил о периодической высылке кадок с «подновским лакомством». Историк М.П. Погодин, сопровождая в середине XIX века наследника Александра в путешествии по Волге, отметил на страницах дорожных записок искусство огуречной солки подновцев, - в частности, мастерство крестьянина Федора Куранова.
В девяностых годах потомки Куранова и обученные ими односельчане продолжали отличаться изготовленными впрок огурцами, которые расце-нивались знатоками выше прославленных муромских и нежинских.
Секрет соления огурца подновцы ревниво оберегали. Они многие годы избегали выдавать дочерей замуж за женихов из других селений и женить сыновей на посторонних девушках. Секрет неоднократно пытались разгадать, но безуспешно. Установили только, что в рассол, помимо общеизвестных приправ: укропа, хрена, чеснока, дубовых, черносмородиновых и вишневых листьев входит свыше десятка дополнительных специй. Соление про-изводилось обязательно в тебеках (тыквах), а материалом служили очень мелкие (начиная от величины наперстка) и очень твердые огурчики, соби-раемые поздней осенью.
Сады, лепившиеся по склону подновской горы, давали  в изобилии ягоды и плоды для приготовления жидкого и сухого варенья. В период ва-ренного сезона (с половины июня по август) на задах жилых усадеб устраи-вались «кондитерские» - досчатые балаганы с горнами по трем стенам поме-щения. В кирпичные горны – бороны вмазывались медные желтые тазы, по-догреваемые снизу топками из угля. Варенье сахарное и паточное изготовля-лось последовательно по мере созревания ягод: сначала – земляника, потом – клубника, крыжовник, малина и смородина. С августа варились яблоки, из них первые – «падаль», шли на пастилу.
 Поэтому можно предположить, что и Балахоновы занимались фа-мильным промыслом. Родилась Лина в 1902 году. Роды были трудные, на дому, и, родив девочку, Елизавета скончалась, оставив новорожденную сиро-той. Сиротой остался и родившийся на два года раньше, в 1900 году, Костя. В семье Балахоновых жила еще сестра Евстафия Клавдия. После потери кор-милицы было решено покинуть деревню и переехать в Нижний Новгород. Клавдия, девушка на выданье, уезжает с детьми первой, а Евстафий остается в Подновье уладить дела с домом и хозяйством. В 1902 году город очень ну-ждался в рабочей силе, главным образом, требовались рабочие Сормовскому заводу. Основанный в 1849 году, он с течением времени стал одним из круп-нейших промышленных предприятий России. В пригородном Сормове и его окрестностях проживало более 40 тысяч человек, из которых одна треть по-стоянно была занята на заводских работах. По размерам доходов от произ-водства заводу не было равных во всем Центральном промышленном районе России. По выпуску валовой продукции он в отдельные годы даже превосхо-дил Путиловский завод в Петербурге. Называвшийся вначале фабрикой бук-сирного и завозного пароходства, он в 50-е годы дал стране 60 пароходов. Здесь ремонтировали также старые паровые суда, изготовляли машины и части к ним, паровые котлы. Здесь были построены первые в России железные несамоходные баржи, землечерпальные машины. Продукция Сормова – пароходы и машины – создавалась руками русских рабочих и из отечествен-ных материалов. Новатором в области техники был А.А. Износков, постро-ивший первую в России мартеновскую печь (1870 г.).
Но в то же время Сормово являлось авангардом революционного пролетариата. В год рождения Лины в Сормове состоялось первое революци-онное выступление рабочих под руководством П.А. Заломова, подробно опи-санное в романе А.М. Горького «Мать». Вся дальнейшая судьба семьи Бала-хоновых теперь была связана с революционным Сормовом.
Евстафий удачно продал лом и землю в Подновье. Были сняты квар-тиры для Клавдии с детьми и для самого Евстафия, который устроился на Сормовский завод. Клавдия же вскоре вышла замуж за котельщика, тоже ра-ботавшего на Сормовском заводе. Казалось, что все хорошо устроилось. Крепкого телосложения, рослый, по мужски привлекательный Евстафий не оставался без женского внимания. Он быстро освоился на заводе, но, будучи истинно православным христианином, не смог смириться с несправедливо-стью, обманом, жестокой эксплуатацией. Он участвовал во всех стачках и выступлениях сормовичей, был арестован, судим и выслан в «места отдален-ные». Дальнейшая его судьба неизвестна. Сначала он время от времени при-сылал семье какие-то посылки, но денежных переводов, как бы хотелось Клавдии, не было. А мужа Клавдии, как и Евстафия, тоже уволили с завода, но не осудили. На заводе ему работать было заказано, но он как мастер по паровым котлам, нашел работу по специальности на Бору, куда потом и пе-реехала Клавдия с Линой и Костей. На имевшиеся сбережения Клавдии с мужем удалось на Бору построить дом, потом купить коров. Лина там кончи-ла среднюю школу. Костя же в гражданскую войну воевал, вернулся безбож-ником. Клавдия не могла ему простить Богоотступничества, предала анафеме и отлучила от дома. Надо сказать, что после революции по числу староверов, беспоповцев, сектантов Бор занимал в нашей области  первое место. Уже в наше послевоенное время, в 60-е годы, он таким и оставался. Я, например, помню фильм «Тучи над Борском» о расправе сектантов над девочкой, учившейся в школе и не желавшей жить, как того хотели старообрядцы. Примерно такая же история могла повториться и с Линой, потому что у Клавдии, в ее доме,  собирались беспоповцы на молитвенные бдения. Поэто-му Лина, кончив школу, покинула Клавдию, кончила курсы и стала работать бухгалтером. Переехала снова в Сормово, где и познакомилась с будущим мужем.
Лина сформировалась под определенным влиянием отца, старовера-пролетария, революционера-бунтовщика, его сестры, своей приемной матери, истовой верующей. Этот симбиоз привел к тому, что она выросла работящей, честной, глубоко порядочной, справедливой и принципиальной, способной отстаивать свои убеждения, бороться за них, добиваться правды, чего бы ей это не стоило, надеясь целиком и полностью только на себя и не ожидая милости Божией. Она исповедовала принцип: «На Бога надейся, но сам не плошай». Подтверждением сказанного явилась вся ее жизнь, трудная, полная забот и переживаний за своих и чужих, ее пациентов, которых она лечила 40 лет, будучи и врачом психиатром, и участковым врачом, и акушером-гинекологом. И сколько переживаний было в ее жизни в связи со второй семьей ее мужа, жившей рядом с ней. Можно сказать, что не жизнь у нее бы-ла, а Житие, как пишут о святых. И прожила она долгую жизнь, восемьдесят семь лет, до последних дней жизни думая о других. Ну как не вспомнить Не-красова:»Доля ты доля, долюшка женская, вряд ли труднее сыскать!».
Медицинский институт она закончила на год позже других, так как пропустила год в связи с болезнью (малярия). Врачом она стала  в 25 лет. За год до окончания института вышла замуж, но первый ребенок родился у нее только через 10 лет, в 1934 году. Она уже совсем было отчаялась иметь де-тей. Когда ее привезли в роддом, ее акушеры классифицировали как «старую первородящую», но роды прошли благополучно. В статусе «старой перворо-дящей» она в 35 лет родила Вадима, а в 39 лет дочь Веру.
Отец
Ее мужем стал Владимир Васильевич Азолов, моложе Лины на два года.
 
 Может поэтому, а может и  потому, что Лина как личность была сильнее и крепче его в  моральном плане, она, родив Бориса, считала, что у нее есть еще и «другой ребенок», «большой ребенок» - Владимир. Родители Владимира были коренными сормовичами. Отец, Василий Азолов, револю-ционер, большевик. Он погиб во время послереволюционной разрухи, когда во время голода и эпидемии в Поволжье был направлен в сельские районы Нижегородской области с продразверсткой, «добывать хлеб для диктатуры пролетариата». Умер от инфекционной болезни в несколько дней. Его сын, Владимир Васильевич, «по наследству» стал работать в партийном аппарате, что в те времена, как и в последующее советское время, было очень пре-стижным. Вырастала категория партийных, «номенклатурных» чиновников, руководителей, элиты пролетариата. Владимир Васильевич, став после окон-чания школы работником аппарата, был принят в партию ВКП(б) и не по-мышлял о высшее образовании. Он и так был  «Человек!» Но когда его, мягко выражаясь, «подставили» и исключили из партии, у него совершенно опустились руки, он впал в депрессию. Справиться с ней Лина Евстафьевна смогла не столько лекарствами (после окончания медицинского института она стала работать  в психколонии Ляхово, писала кандидатскую диссертацию), сколько тем, что смогла разоблачить клеветников, оболгавших Владимира, и добиться его восстановления в партии. И это Лина Евстафьевна  сделала без чьего-либо высокого  покровительства, только непреклонностью и убедительными фактами, доводами, неопровержимой логикой, постоянством и упорством. Никто и ничто не смогло ее остановить. По-моему, это настоя-щий подвиг: восстановить исключенного из партии в те достопамятные три-дцатые годы, когда за каждый пустяк сажали и расстреливали.
Лина Евстафьевна убедила мужа не возвращаться  к партийной работе. Собственно, убеждать-то особенно и не пришлось, когда он узнавал, как один за другим подвергались репрессиям и бывшие его друзья, и бывшие его враги. Поэтому в медицинский институт он поступил поздно, так что в 1943 году, не закончив последнего курса и не получив диплома, был мобилизован и до 1946 года работал военным хирургом.
В это время семья Азоловых жила уже не в Сормове, а в г. Горьком, в центре, на улице Холодной – 11 (всего по этой улице было размещено 65 до-мов). В это время у Лины и Владимира уже росли и Борис, и Вадим. Жили они вчетвером в маленькой комнатке большой коммунальной квартиры. Тес-но было так, что можно было, как говорят, только широко улыбнуться и раз-вести руками. Все хозяйство ложилось на Лину, а времени у нее на дом ката-строфически не хватало. Диссертацию она писать перестала, не до того было. Много времени занимала дорога до Ляхово. Поэтому Лина Евстафьевна с сыновьями часто жила на станции Ройка: и  до работы близко, и дети рядом, не мешают мужу постигать  медицину. Но когда в 1940 году Лина Евстафь-евна забеременила в третий раз, она приняла решение уехать с детьми на село, оставив Владимира доучиваться одного. Ведь другого выхода не было. Одна она в Горьком содержать семью не смогла бы. В родном  Борском  районе, где она кончала среднюю школу и жила с приемной матерью, ее достаточно хорошо знали. И, несмотря на беременность, врача с 13-летним стажем приняли и дали ей в заведение участковую больницу в селе Рожново, где она и родила в первый военный 1941 год дочку Веру. Лина Евстафьевна посту-пила очень мудро, она как бы предвидела Великую Отечественную войну, когда в деревне с его натуральным хозяйством только и можно было выжить ей одной с тремя детьми.
Рожново было очень известное, древнее и богатое село. Оно было ос-новано еще в XVII веке. В 1673 году по распоряжению первого нижегород-ского митрополита Филарета была построена церковь во имя иконы Казан-ской Божией Матери. В конце XVII – начале XVIII века был поставлен двух-престольный каменный Храм с приделом в честь святого Ильи Пророка, с отдельной колокольней. Спустя полтора века Храм был капитально отремон-тирован. В 1898 году в селе была построена и каменная часовня. По поне-дельникам в селе проводили крупные еженедельные базары. Кроме того, проходили районные сельские ярмарки с 6 до 9 июля  и 22 октября. Рожново было одним из немногих сел, где уже в 1874 году открылся фельдшерский пункт, ставший в советское время больницей. Во время революции в селе была организована пилозубная артель. В 1920 году был открыт Пролетарский сад. В XVIII – XIX веках село было широко известно во всей губернии бла-годаря нахождению в сельской церкви древней иконы Казанской Божией Матери. В советские годы местные жители ценой своей жизни смогли защи-тить Храм от разрушения и разграбления. В 1989 году церковь была принята на охрану как памятник архитектуры. Рядом с селом расположен скит Благо-вещенского монастыря в честь иконы «Неупиваемая Чаша». В селе похоронен Герой Советского Союза Ф.С. Бадин (1925 – 1990). Его могила признана памятником истории.
В этом селе с древними традициями за те 57 лет, как в нем появились фельдшера и врачи, не жалевшие души и времени для больных людей, к ме-дицинским работникам относились с благоговением. Дом для Лины Евстафь-евны был сделан в свое время с любовью и заботой. Ее детям оказывалось внимание,  особенно когда родилась Вера. У врача в сельской местности в военное время были особые привилегии. В отличие от колхозников, рабо-тавших за «палочки» (так назывались трудодни, которые не отоваривались), Лина Евстафьевна имела твердую заработную плату – аванс и подсчет, а также хлебные и продовольственные карточки как служащая Борского рай-здрава, работающая заведующей участковой больницей. Детям тоже положе-ны карточки. В общем, они обеспечивались как городские жители, находясь в селе. Кроме того, в сельской местности все коммунальные услуги предостав-лялись врачам бесплатно: дрова, электричество и т.д. Но в то же время в де-ревне было то, чего не могло быть в городе: огороды, пять соток земли, сад да еще лес, речка, природа во всей ее красе, грибы, ягоды, рыбалка. А самое главное – возможность содержать домашних животных. Вскоре у Азоловых появилась корова и другая живность. Из Кантаурова взяли на «хозяйство» няню Прасковью, Пашу, которая осталась с ними, став практически членом семьи. Она же нянчилась с Верой.
Вообще в деревне летом жить хорошо. Недаром говорится, что летом день год кормит. Столько было зелени, которую можно было с пользой (как же – «витамины») и вкусом съесть: щавель, столбунцы, анисовый корень («жрачка»), стручки акации (заодно из стручков делали  свистелки), обсасы-вали красные головки спелого клевера, пили березовый сок, поедали сначала зеленые стручки, а потом поспевший горох. А когда наступала жатва, разры-вали норки полевых мышей, в которых лежал уже очищенный горох, мягкий от влажной земли, наверное, до килограмма. Тут же его и съедали. Жевали зеленый овес, ели конопляное семя. Собирали орехи. Лазили в сады за ябло-ками. Ягоды земляники были двух сортов – «лесная» и «луговая». «Луговая» была прямо под носом.
Сытно было осенью, когда все поспевало. Когда свозили с полей в склады пшеницу, забирались в отсеки и жевали ее горстями. Жевали смолу с сосен и елей, клей с липы. Набивали живот чем могли. Весной и ранним ле-том варили щи из молодой крапивы. Осенью же были сыты всегда: картошку «подрывали», пекли ее на костре. Поле зеленого лука, огурцы, помидоры – «и все вокруг колхозное, и все вокруг мое». Любители капусты и моркови могли есть их, сколько хотели, и все с колхозных полей. Пока все не убрано – все детям. Когда же весь урожай был убран, приходилось и лопатами перека-пывать картофельное поле: не осталось ли чего? И находили. А весной соби рали прошлогоднюю картошку. Ребята сами заготавливали дрова на зиму. Но зимой подтягивали пояса. Ходили в школу, катались на санках, коньках, лы-жах.
Дети в городе так не жили. Они голодали и летом, и зимой на ижди-венческие карточки. Пока взрослые часто круглосуточно работали, остава-лись дома одни. «Все для фронта». Многие оставались без присмотра, шпа-нили. Но это компенсировалось городскими увеселениями: кино, театр, ста-дионы и, главное, библиотеки. В деревне настоящей библиотеки не было. Поэтому в долгие зимние вечера только бы читать, получать знании, а как? Эрудитом в деревне уж никак не станешь. Радиовещания не было, кино не показывали. Тоска!
И хотя и Лина Евстафьевна, и Владимир Васильевич были врачами, интеллигентными людьми, дети их были деревенскими детьми. Б.В. Парин из профессорской семьи владел в совершенстве тремя языками, в деревне же было только два – народный русский, деревенский, отнюдь не литературный. Там все вещи называли своими именами. И второй язык – матерный. Его знали в совершенстве, не лезли в словарь русского языка В.И. Даля, когда-то жившего в Н.Новгороде. То же было  и в Кантаурове.
А в институтские годы Вадим каждый день мотался по электричкам, бегал из вагона в вагон, чтобы не оштрафовали за бесплатный проезд, иногда приходилось и драться с хулиганами. Квартиру в городе на улице Провиант-ской он получил только в 1972 году, защитив кандидатскую диссертацию и став руководителем отдела хирургии кисти, когда ему уже было 35 лет. По-этому впоследствии Вадим и преклонялся перед подлинными интеллигента-ми, впитавшими культуру с молоком матери, воспитанными на изучении русской и мировой литературы из домашних библиотек, как, например, его учитель профессор Б.В. Парин.
В 1989 году мы с Вадимом и другими научными сотрудниками из ГИТО были на научно-практической конференции в г.Иванове. Ее проводил профессор В.И.Фишкин, известный в стране хирург, заведующий кафедрой.
 
 Вадим попросил меня сходить с ним в гости к профессору. Нас при-везли к двухэтажному деревянному коттеджу. Квартира профессора была на первом этаже и состояла из нескольких комнат, причем жили в ней только двое – профессор и его жена, которая свою жизнь посвятила заботе о муже. Я не помню, что там было в других комнатах, чем нас угощала профессорща, поскольку меня поразила одна из комнат, примерно площадью около сорока квадратных метров. В ней в простенках между окнами стояли кресла, а по-среди комнаты (точнее «залы») большой, очень красивый, красного дерева, стол и большой же диван. По всем стенам на высоте 1,5 метров были стелла-жи с книгами. Только художественные книги, проза, немного  стихотворных томов (Б.Л. Пастернак, И.Уткин, Д. Самойлов, И. Бродский, С.Я. Надсон, О.Э. Мандельштам, Генрих Гейне), очень много классиков еврейской литера-туры, среди них и Василий Гроссман, и Илья Ильф, Иосиф Флавий, Франц Кафка, Януш Корчак, Станислав Лем, Самуил Маршак, Натали Саррот, Евге-ний Тарле, Лион Фейхтвангер, Шолом – Алейхем, Илья Эренбург, а также и Исаак Бабель. Оказалось, что и мне, и профессору нравится И. Уткин и Исаак Бабель. Много было книг, переведенных с польского: Станислав Пшибыше-вич, Генрих Сенкевич, Ярослав Ивашкевич и т.д. Может, у Фишкина были и польско-еврейские корни. Ведь до революции евреев в Польше было больше, чем в других странах Европы. Увидел я у него четырехтомник Ивана Алек-сеевича Бунина, первого среди русских, получивших премию Нобеля по ли-тературе. Я напомнил определение И.А. Бунина из новеллы «В Париже» по-рядочной женщины: «Труднее всего определить, зрел ли арбуз и порядочна ли женщина» (по-французски, с последующим переводом).
Мне в жизни повезло: я тоже в войну жил в деревне, где даже элек-тричества не было, но были штабеля книг, которые перед арестом в 1941 году выслала из Москвы «красный профессор», преподаватель марксизма-ленинизма Е.М. Курина, сестра моей бабушки. Это была настоящая библио-тека, которая и «образовала» меня. Кроме того, я учился в инъязе 2,5 года пе-ред поездкой в Абиссинию, а потом полгода в Академии медицинских наук на Солянке на курсах ВОЗ. В Горьком я учил английский язык, в Москве – французский, а работал в Сахаре, в Алжире.
Вадим же только поддерживал компанию. Это была его мечта: иметь библиотеку, хорошую квартиру, ухаживающую женщину. Но книжные муд-рости достаются только тем, у кого много свободного времени. А его у Ва-дима не было. И в длительных, по нескольку лет, в заграничных командиров-ках он не бывал, чтобы хорошо знать чужой язык. Не было у него такой воз-можности, хотя с докладами за границу он выезжал довольно часто. Не было у него свободного времени. «Баловнем свободы, другом лени» он не был ни-когда. Отдыхал он на охоте, или на рыбалке.
На Провиантской улице у него была семья, «семь я»: то есть семь че-ловек жили в 3-комнатной квартире: Лина Евстафьевна, ей уже было 70 лет, жена Таня, старший сын Дима с женой и внучкой Дашей, которую Вадим очень любил и баловал. И младший сын Алеша. Улучшенный вариант ком-мунальной квартиры. Какая уж тут личная библиотека. Научные книги – на работе, в кабинете. А в это время, в 1989году, он был уже лауреатом Госу-дарственной премии СССР, доктором медицинских наук, профессором и пять лет директором института. Пожить по-хорошему ему удалось только с 1997 года, когда он получил 4-комнатную квартиру на улице Генкиной  на троих. С ними жил младший сын Алексей. Там художественную литературу про-должала собирать его жена, а Вадим со времени своего директорства считал своей насущной обязанностью, личным долгом улучшение работы отдела на-учной медицинской формации ННИТО и научной библиотеки. Особенностью нашей библиотеки являлся большой и постоянно пополняемый во время директорства В.В. Азолова фонд художественной литературы. Таким об-разом, компенсировалось отсутствие своей библиотеки a la Фишкин.
Может быть я преувеличиваю подспудное желание Вадима быть та-ким же эрудированным,  всесторонне образованным, утонченно-интелли-гентным, каким, по его словам, был Б.В. Парин. Но он с горечью говорил мне, что сейчас таких профессоров, как Парин, нет во всем Н.Новгороде Фишкин вызывал у него примерно такое же «благоговение», как и Борис Васильевич. Вот почему я не мог об этом не написать, даже ценой отхода от основной темы – жития Лины Евстафьевны.
До 1946 года жила она с тремя детьми в Рожново тихо, мирно, вполне благополучно, в почете и уважении, С няней Прасковьей, деревенским хо-зяйством, коровой и другой живностью. Знала, что Владимир Васильевич скоро вернется и  ее женская жизнь начнется. Ведь выстояли они Великую Оте6чественную войну, победили! Но оказалось, что победил только Азолов  отец. Победил, не устоял перед соблазном. В качестве «трофея» привез с со-бой в Рожново медицинскую сестру Софью, двадцати двух лет и сына Вла-димира, трех лет. Когда Владимир Васильевич демобилизовался, у него за душой не было ничего. Свою комнату  на улице Холодной в центре г.Горького он почему-то не зарезервировал, не перевел на Лину. И она про-пала. Ведь он бы смог в этой комнате разместиться с новой семьей или же там бы жили получающие высшее образование его сыновья. Ведь улица Холодная – «и в стороне, и в людях». Он соединяет центральную улицу Я.М. Свердлова с улицей Ф.Э. Дзержинского. Прямо как в сказке: прямо пойдешь – на улицу Свердлова попадешь: машины, троллейбусы, толпы народа. Прямо перед то-бой здание Университета (в то время все его факультеты были в одном месте). Слева от него был кинотеатр «Палас», детский кинотеатр «Пионер». Рядом с «Паласом» была филармония. Недалеко и стадион «Динамо» с зимним катком и летним футболом. Если же назад пойдешь, то направо по улице Дзержинского стадион «Водник». А если по «Дзержинке» влево пойдешь, минут через пятнадцать – кинотеатр «Рекорд». Еще через десять минут – площадь Минина, Кремль и наша Alma – Mater – Медицинский институт. И вся-то улица Холодная – 65 домов. Вся в зелени, уютна, зимой слегка припорошенная. Я туда водил в детский сад своего первого сына Андрея. Летом мы шли пешком, зимой я возил его на санках. Потом был Костя. Ну, не Холодная улица, а самая Теплая. Сказка! Волшебная сказка!
И вот Владимир Васильевич в Рожнове. Зачем? По-русски говоря, «какого рожна» тебе там нужно? А вот чтобы Лина помогла. Нкто не присут-ствовал при их разговоре, но Лина Евстафьевна передала его просьбу. «Большой ребенок» сказал: «Софья одна Владимира не поднимет. А ты и од-на с тремя справишься. Ты-то не пропадешь!» Или уж Лина Евстафьевна очень любила Владимира (Вадим очень на него был похож здоровьем, рос-том, выправкой  и статью), столько в него вложила, да и вера-то христианская в ней крепкая была, староверская, а что главное в вере – Любовь  к ближнему своему, смирение и терпение. Ведь во всем, что с нами происходит – Промысел Божий. И каждый должен нести свой крест, как нес его Христос на Голгофу. Вот она и несла этот крест многие годы. Две семьи стали жить в одном больничном доме и прожили так пять лет, до 1956 года. Лина Ев-стафьевна  ввела Азолова-старшего в распорядок работы земской больницы, научила всему тому, чего не знал военный хирург, а потом стала работать в Липово, в восьми километрах от Рожнова, а Владимир Васильевич стал глав-ным врачом земской рожновской больницы. Лина Евстафьевна помогла ему довершить медицинское образование и получить врачебный диплом. Без это-го он бы не стал главным врачом, да и просто врачом, только фельдшером. Через пять лет, когда старший сын Борис кончил семилетнюю Рожновскую школу, Лина Евстафьевна устраиватся на работу в Кантауровскю больницу и покидает Рожново навсегда. В Кантаурове она является и главным врачом, и акушером-гинекологом, причем, отличным, у нее «легкая рука», роды прохо-дят благополучно. Рожать в Кантауровскую больницу приезжают со всего района. И у нее уже семья не только три человека, а и все дети, родившиеся с ее помощью: «Мать Лина».
Сначала Лина Евстафьевна с семьей живет в больничном доме, но по-том строит свой, в котором я бывал и в котором до сего времени проживает семья Бориса Владимировича. Построить такой хороший дом помогла ее тет-ка, приемная мать Клавдия, которая завещала ей половину дома на Бору, где Лина провела свое детство.
С 1943 года Лина Евстафьевна - вдова при живом муже, «соломенная вдова». Ей в это время исполнился только сорок один год. Самая женская зрелость, цветение женственности. Правда, есть и другое мнение:»Бабий век сорок лет. А в сорок пять баба ягодка опять». Но в ее жизни уже никаких других мужчин не было. Лина Евстафьевна сублимировалась, растворилась в другой любви: в любимой работе, которой она отдала сорок лет жизни, в лю-бимых детях, внуках и внучках.
Если Лина Евстафьевна стоически перенесла вторую семью своего мужа, то дети отнеслись к этому совсем по-другому. Борис хотел, чтобы мать боролась за отца, не уступала его другой женщине, Вадим же и Вера катего-рически от него отказались и никогда о нем даже не говорили. А Владимир Васильевич благополучно работал и жил в Рожнове, растил сына. К шестиде-сяти годам он стал болеть, а потом вследствие инсульта его парализовало, он стал неадекватным . Лечили его в Борской центральной больнице. Молодая жена София не захотела забирать его из больницы, за пмощью обратилась к Лине Евтафьевне. Но дети ее (и Борис в том числе) предпочли поместить его в Краснобаковский пансионат. И им было жалко отца. Собирались поехать к нему навестить. Но Лина Евстафьевна, уже побывавшая там неоднократно, их отговорила: «Он никого на узнает и ругается матом». Умер он в 1964 году в возрасте 60 лет. В Борской районной газете поместили некролог по поводу смерти главного врача Рожновской больницы В.В. Азолова.
Проработав участковым врачом сорок лет, Лина Евстафьевна выходит на пенсию. Нянчится с детьми, помогает по хозяйству, Летом живет в своем доме в Кантаурове, зимой в г. Горьком, у Вадима. Вот ее работа:
 
Вадим Владимирович видел, как начинают уходить силы у его люби-мой мамы и пишет пронзительное, потрясающее стихотворение, заканчи-вающееся словами: «И каждый день я умираю с ней. Всевышнего молю и за-клинаю: добавь ей жизни от сыновних дней. Великодушен будь, я умоляю». Это стихотворение «Мама» написано им 27.11.1988 года. У меня есть под-линник этого произведения, я помещаю его фотокопию. После смерти матери, через месяц, 08.11.89 года Вадим Владимирович пишет прощальные стихи,    напечатанные им на машинке.      
Когда Владимир Васильевич умер, Лина Евстафьевна лежала у нас, в ГИТО, в отделении реанимации и интенсивной терапии. Услышав известие, она долго молчала, а потом глубоко вздохнула и опустила голову. Сама она отошла к Богу на Покров 14 октября 1989 года, в Горьком. Хоронить ее в Кантаурово поехал чуть ли не весь наш институт. Ее не отпевали в церкви. Пришли старушки-староверки и совершили похоронный обряд в доме, где она жила раньше. Вадим стоял с окаменевшим лицом, принимая соболезно-вания. Никого не любил он в своей жизни так сильно, как ее. Поэтому и по-хоронил мать на православном кладбище. Гроб до кладбища несли на руках. Через 24 года на том же кладбище, с могилой матери, похоронили и самого Вадим Владимировича, умершего девятого декабря 2013 года в возрасте 76 лет после ампутации нижней конечности в связи с атеросклеротической ган-греной от тяжелейшей интоксикации. Да будет земля им пухом!
Школьные годы
Начальную и неполную среднюю школу Вадим закончил в Рожнове (1944 – 1951 г.г.). Десятилетку – в Кантаурове (1951 – 1954 г.г.). Учился он хорошо, и много времени отдавал спорту, которым он очень увлекался. Бу-дучи от природы, как и отец, выше среднего роста (189 см), физически здо-ровым и сильным, крепким, неутомимым и азартным, он уже в школе стано-вится мастером  спорта по лыжам. При своем росте он мог бы стать мастером спота и по баскетболу, но у него были и другие увлечения. Так, много време-ни Вадим отдает овладению стрелковым оружием, стрельбе, славится как меткий стрелок, признан в охотничьем кругу. Но он мыслит себя воином, за-щитником Родины и решает поступить в Калининградское военное училище. И в 1954 году, окончив школу, едет туда. Но оказывается, что это училище специальное минерное! Служба минером его совершенно не привлекает: «минер ошибается только один раз в жизни!».
Оказавшись не у дел, Вадим в 1954 и 1955 годах работает преподава-телем физкультуры в своей кантауровской школе. В общем-то, он не очень и расстроился. Ведь когда он пошел заканчивать десятый класс, в Кантауров-скую школу приехали доучиваться две симпатичные девушки из Керженца, где их отцы возглавляли торфяную фабрику. Отец Розы был директором, а отец Тани – главным инженером предприятия. Роза была красивой и яркой, уже зная себе цену. Порядком избалованная, кружила старшеклассникам го-лову, но в восторге ни от кого не была, хотя Вадима изо всех выделяла. Они встречались, пока Роза не окончила школу. Она поступила в Горьковское ме-дицинское училище, где училась три года. В городе она и жила. Татьяна же поступила в то же самое  высшее учебное заведение – Московский торфяной институт, который в свое время окончили ее родители. Она его закончила в 1961 году. По-видимому, пока Роза в Горьком искала «принца на белом ко-не», Вадим и Таня встречались в каникулярное время.
Когда Вадим закончил институт и получил назначение в Карелию, они поженились. Это произошло 28 января 1961 г. А Роза через несколько лет вышла замуж за офицера, но брак был неудачный. Они вскоре разошлись. После медицинского училища Роза поступила в медицинский институт, ус-пешно его закончила и работала в Чкаловской центральной районной боль-нице. А ведь Вадим-то и был тем «принцем на белом коне», которого она так и не нашла. А Таня для   Вадима стала и любимой женщиной и матерью де-тей, хранителем домашнего очага, на которой держалось все – второй Линой Евстафьевной. Дома решала все она. Вадим любовно звал ее «урядником». 
 
 



На обороте карточки:
Вадиму, бесконечно любимому
                5.3.60

 
В ЗАГСе, 1961 г.
 
С сыном Димой
Когда я писал об Азолове, я собрал все материалы по его родословной – матери, отца, дедушки (о бабушках было ничего не известно) Обратился я и к жене Азолова, чтобы узнать об ее родословной. Татьяна Дмитриевна уди-вилась: ну, зачем это, Вы же пишете о Вадиме, а не обо мне. Я сначала уди-вился, а потом стал вспоминать, что же известно о женах великих  людей, ну, конечно, не царей и императоров, а просто великих. Да ничего. Как будто они и женаты не были. Кто была жена академика, лауреата  Нобелевской премии И.П.Павлова? Академика С.С. Юдина? Академиков Вишневских? Петровского? Куприянова? Президента АН СССР, нашего земляка, первого директора ГИТО Н.Н. Блохина? Знаю, что женат Блохин был дважды -  и все! Господи, Боже мой! Говорим о равенстве мужчин и женщин, не возражаем против 8-го Марта, а на деле?  Есть разница! Об этом в комедийной форме рассказал Ги Де Мопассан: В 1910 году в Париже собрался съезд суфражи-стов – тех, кто боролся за признание равенства мужчин  женщин. Выступают с трибун и яростно доказывают, что никакой разницы нет. Наконец, выступает очередной докладчик и после многих лишних слов сказал одного важное: »Ну, есть только одна маленькая разница!» И тут весь зал встал и все в уни-сон проскандировали: «Да здравствует эта маленькая разница». Мопассан про этого докладчика уверенно сказал: «Конечно же, это был француз». Ну, француз не француз, большая или маленькая разница, но в жизни простого или великого человека есть только два настоящих, искренних и близких друга – мать и жена.
Ее родословная               
Татьяна Дмитриевна Азолова (урожденная Сапожникова) знает свою родословную с деда, Павла Васильевича Сапожникова (1874 – 1937). Он про-исходил из крестьян Калужской губернии. Женат был на крестьянке Пелагее Прокофьевне Рожковой (1862 – 1944). Во время Японской войны Павел Ва-сильевич был призван во флот и служил матросом на крейсере «Богатырь». В мирное послевоенное время семья Сапожниковых процветала. И Павел, и Пелагея были основательными людьми: честными, добросовестными труже-никами. Мать была рачительной хозяйкой, заботливой и строгой матерью, умело воспитывающей детей. А их было одиннадцать человек. От других крестьян жизнь Сапожниковых отличалась тем, они не только жили своим хозяйством, но Павел Васильевич еще и был приглашен на службу в свое по-местье академиком В.Н. Ипатьевым. Поместье академик называл «мой ху-тор». Официально отличную зарплату П.В.Сапожников получал за работу конюхом. Но в самом деле забот  у него было больше. Ведь Ипатьевы жили в своем поместье только летом. А все остальное время за животными, лошадь-ми, домом, сельскохозяйственными работами должен был следить и делать Павел Васильевич. Фактически он был управляющим у Ипатьева. Поэтому-то большая семья Сапожниковых жила безбедно до того времени, когда была объявлена борьба с кулачеством, поместье у Ипатьева отобрали,  в 1930 году он эмигрировал, а в 1933 году семью Сапожниковых раскулачили: реквизи-ровали весь скот, сельскохозяйственный инвентарь, дом. И 11 ноября 1933 года семья осталась на ночь на пороге собственного дома. Ни кола, ни двора. Утром побрели искать себе «уголок», где можно бы было начать все сначала. С грехом пополам устроились в одной из деревень, подальше от советской власти. От Калуги. Но не оставили их в покое. 14 сентября 1937 года Павел Васильевич Сапожников как управляющий поместьем опального врага со-ветской власти В.Н. Ипатьева был расстрелян. Впоследствии он был реаби-литирован.
 К этому времени Дмитрий Павлович Сапожников (1908 – 1981) уже закончил торфяной техникум в Москве (в 1935 году). Через год, в 1936 году, этот же техникум заканчивает и Мария Георгиевна Рыбаулина (1910 – 1982), также из не очень «благополучной» семьи краснодеревщика. Молодые люди, уже давно не равнодушные друг к другу, решают не расставаться. Дмитрий получает назначение в Нижегородскую (Горьковскую) область на Чернора-менское торфяное предприятие. Окончив техникум, через год к нему приез-жает Мария.
Здесь, в нашей стороне, у Сапожниковых рождается первая дочь.  В 1938 году семья переезжает в Ленинградскую область на новую работу - Си-нявинское торфяное предприятие – в Мчинском районе Ленинградской об-ласти. Здесь рождаются еще две сестры и один брат. Здесь родилась послед-няя девочка Татьяна 15 января 1939 года. Прожила она на ленинградской земле всего два годика, до начала Великой Отечественной войны 1941 – 1945 г.г. Во время блокады Ленинграда вся семья эвакуируется в Горьковскую об-ласть. И мать, и отец Тани необходимы были как инженеры-торфянники для налаживания торфяного производства в нашей области. Как отличных спе-циалистов супругов Сапожниковых помнили еще с 1936 года. Поэтому и был сделан запрос в соответствующие инстанции. И вот в 1941 году семью вы-везли  зимой по «Дороге жизни» - Ладоге.  Торфоразработки решено было на-чать в глубине Борского района, в глухомани – Керженец-1. К Керженцу-1, где раньше жили старообрядцы, подвели железную дорогу. Было начато строительство и торфяного завода, и жилье для сотрудников. Дмитрий Пав-лович был назначен главным инженером.
В Керженце-1 Таня закончила семилетку, а завершила образование в Кантаурове. Следуя семейной традиции, закончила Московский торфяной институт в то же самое время, когда Вадим кончал медицинский институт. Они поженились и вместе поехали в Карелию  в 1961 году.
Из родословной Татьяны Дмитриевны Сапожниковой-Азоловой мы узнали о той роли, какую сыграл в жизни их семьи Академик Владимир Ни-колаевич Ипатьев. Ведь он принес семье Сапожниковых и благосостояние, а потом благодаря близости с ним семья Павла Васильевича Сапожникова была раскулачена, а сам Павел Васильевич расстрелян. Кто же был Ипатьев? Что это у него был за такой хутор? Об этом мы узнали, прочитав изданную в Америке в 1945 году двухтомную книгу «Жизнь одного химика», а также оз-накомились с краткой характеристикой его жизни по интернету.
  Итак,  Ипатьев и его хутор

         

         Владимир Николаевич Ипатьев

Дата  рождения – 9 (21) ноября 1867 года. Место рождения: Москва, Российская империя. Дата смерти: 29 ноября 1952 года (85 лет). Русско- аме-риканский химик, генерал-лейтенант, доктор химических наук, профессор, академик Санкт-Петербургской академии наук./ Российской академии наук/  (1916).
 Место смерти : Чикаго, Иллинойс, США.
Научная сфера: химия.
 Награды и премии: Орден Святого Станислава I степени, Орден Свя-того Владимира III степени, Орден  Святой Анны II степени.
Премия имени В.И. Ленина (1929).
Премия Уилларда Гиббса (1940).
Родился в 1867 году. Среднее образование получил в 3-й военной мо-сковской гимназии, а затем в 1885 году поступил в Александровское (пехот-ное) военное училище, через 2 месяц3а обучения перевелся в Михайловское артиллерийское училище, которое и окончил в 1887 году. По окончании в 1892 курса в Михайловской артиллерийской академии был  оставлен репети-тором и помощником заведующего химической лабораторией. В том же году работал по органической химии в Санкт-Петербургском университете в ла-боратории профессора А.Е. Фаворского.
С 1893 г. Преподавал химию в Михайловском училище и академии. В 1895 году защитил диссертацию «О действии брома на третичные спирты и бромистого водорода на ацетиленовые и алленовые углеводороды» и получил звание штатного преподавателя академии. За эту работу Русское физико-химическое общество присудило Ипатьеву малую премию имени А.М. Бут-лерова. В 1896 – 1897 годах Ипатьев работал в Мюнхене у профессора Байе-ра, с которым сделан совместно работу о строении карона и о кароновой ки-слоте, и в Париже у Вьеля по пороху и взрывчатым веществам.
В 1899 году Ипатьев защитил диссертации «Алленовые углеводоро-ды, реакция хлористого нирозола, нитрозаты и действие натрий-малонового эфира на дибромиды» и «Взрывчатые свойства тринитрокрезола и тринитро-нафталина», за что получил звание профессора академии. С 1902 г. Ипатьев в качестве приват-доцента читает в Санкт-Петербургском университете курс термохимии.
Во время первой мировой войны работал в области организации хи-мического производства, исследования и производства химического оружия и методов химической защиты войск. Перед Октябрьской революцией Ипатьев был генерал-лейтенантом русской армии. В 1914 году возглавил комиссию Главного артиллерийского управления,  направленную в Донбасс для определения возможности производства бензола и толуола.
В апреле 1916 года Ипатьев стал председателем созданного Химиче-ского комитета при Главном Артиллерийском Управлении. Главной задачей Комитета было расширение производства взрывчатых веществ отечественной химической промышленностью. Под руководством Ипатьева Комитету уда-лось добиться значительных успехов по строительству новых казенных заводов и расширению производства частных предприятий. При этом были освоены новые технологии – производства толуола из нефти, получение азотной кислоты из аммиака, вырабатывающего попутно с бензолом при кок-совании угля; были организованы производства фосгена и хлора. В результате деятельности Комитета, общее производство взрывчатых веществ отечест-венной промышленностью возросло от 330 тыс.пудов в год  до 2,7 млн. пудов в год. Практически деятельность Комитета и лично Ипатьева в годы войны можно рассматривать как основание отечественной химической промышленности (в довоенный период данная отрасль находилась в зачаточном состоянии).
После революции Ипатьев основал несколько химических исследова-тельских  центров в СССР. Ленин высоко уважал его и называл «главой нашей химической промышленности». Однако к концу 1920-х Ипатьев стал чувствовать себя не в безопасности из-за начавшихся чисток в промышлен-ности. Во время зарубежной поездки он узнал из газет о раскрытии «контр-революционной вредительской и шпионской организации в военной про-мышленности СССР» и том, что казнены В.С. Михайлов, В.Л. Дымман, В.Н.Деханов, Н.Г.Высочанский. После этого Ипатьев решил не возвращаться в СССР и уехал в США.
Постановлением общего собрания АН СССР от 29 декабря 1936 года Ипатьев (вместе с А.Е. Чичибабиным) был исключен из ее членов; 5 января 1937 года лишен гражданства СССР. 22 марта 1990 года Общее собрание АН СССР приняло постановление о восстановлении  (посмертно) в членах Ака-демии наук СССР ряда ученых, в том числе и Ипатьева.
В США Ипатьев стал профессором Северо-Западного  университета в Чикаго и работал на «Universal Oil Products Compani”. Он и его студенты сделали значительный вклад в органический синтез и перегонку нефти. Он считается одним из основателей нефтехимии в США. Его крупнейшим от-крытием стал в 1936 году каталитический крекинг, позволивший намного увеличить выход бензина при переработке нефти. Вторым прославившим его изобретением стал высокооктановый бензин, позволивший  американским самолетам добиться решающего перевеса в скорости во время Второй миро-вой войны. Исследования Ипатьева позволили наладить производство все-возможных полимеров и пластмасс, без которых вскоре американцы не пред-ставляли себе жизни. Ипатьев прославился в США тем, что получил более 200 патентов. В 1939 году он стал членом Национальной академии наук США.
В 1945 году Ипатьев опубликовал в двух томах книгу воспоминаний «Жизнь одного химика».
До самой смерти Ипатьев мечтал вернуться на родину. Андрей Гро-мыко, в первой половине 40-х посол СССР в Вашингтоне, описывал в мемуа-рах, как престарелый ученый плакал у него в приемной, бессильно повторяя: «Поймите, мне нет жизни без России». Похоронен на русском кладбище в городе Джексон, штат Нью-Джерси.
Семья. Родился Владимир Николаевич в семье архитектора Николая Алексеевича Ипатьева и Анны Дмитриевны Глики. Помимо Владимира в се-мье воспитывались сестра Вера и младший брат Николай. Последний - рус-ский офицер, инженер и общественный деятель, владелец Ипатьевского дома, в котором содержался и был расстрелян вместе с семьей последний рос-сийский император Николай II. Владимир Ипатьев приходится  единоутроб-ным братом Льву Чугаеву – также выдающемуся ученому-химику.
У Владимира Ипатьева было три сына: Дмитрий, Николай и Влади-мир. Дмитрий погиб во время Первой мировой войны. Николай участвовал в белом движении, эмигрировал и умер в Африке, испытывая изобретенное им лекарство от желтой лихорадки. Владимир Владимирович Ипатьев, также та-лантливый химик, остался в СССР и был арестован после бегства отца из СССР. Живя в США, Ипатьевы удочерили двух русских девочек.
Оценка деятельности. Известный американский нефтехимик Ф.Уитмор высказал мнение о том, что «среди многих замечательных химиков Россия дала миру трех выдающихся – М.В. Ломоносова, Д.И. Менделеева и В.Н. Ипатьева».
Не менее важной надо считать оценку деятельности В.Н. Ипатьева последним императором России и первым ее вождем В.И. Лениным. Во 2 то-ме книги Ипатьева, стр. 39, есть рассказ его младшего брата Николая: «Перед самой Пасхой 1918 года я получил письмо от брата, что ему дали приказание очистить его дом за 48 часов, и одновременно стали строить кругом дома се-миаршинный (3 ; метра) деревянный забор. Царь прожил в этом доме до 16 июля 1918 г., когда он и вся его семья были расстреляны по постановлению Советской власти наемными убийцами в нижнем этаже дома» (стр.39). Также рассказывают, что император, близко знавший и ценивший В.Н. Ипатьева, полагал, что это его дом, и просил не портить в нем дорогих вещей, так как они принадлежат очень хорошему и талантливому человеку и ученому. Ле-нин считал Ипатьева создателем химической промышленности в стране Со-ветов, причем делится с ним такими соображениями: «Дайте мне хорошего специалиста, который обещает честно работать, так  я его не променяю на десять коммунистов, которых заслуга состоит в том, что они поступили в партию». Именно Ленин направлял Ипатьева в страны Европы, США с тем, чтобы налаживать научные и промышленные взаимоотношения, как своеоб-разного посла. Только после его смерти начался разгул террора, аресты зна-менитых людей науки, искусства. Ведь при Ленине Ипатьеву дали все, что представлялось целесообразным, ему не препятствовали. Ведь только в конце июня 1930 года В.Н. Ипатьев с женой уехали с Ленинградского вокзала в чу-ждые страны, где ему всегда  не хватало его родины, его  хутора в Калужской области, о котором мы сейчас и расскажем, так как именно в нем работал, жил, был раскулачен и расстрелян за связь с опальным врагом народа В.Н. Ипатьевым дедушка Т.Д. Азоловой.
Сохранился текст решения прокурора Калужской области по реаби-литации Сапожникова Павла Васильевича, датированный 90-м годом. Почи-тайте, сколько стоит жизнь человека – зарплата за два месяца. А кто возмес-тит имущество. Пусть это останется в родословной Т.Д. Сапожниковой-Азоловой.
 



Ипатьевский хутор
Желание поселиться в сельской местности возникло в В.Н. Ипатьева в начале революционных волнений в России в первые годы XX века. В 1904 году он вместе с женой навещает ее дядю, художника-декоратора имперского театра, в Санкт-Петербурге, Анатолия Афанасьевича Гельцера. Он поселился в Калужской губернии в связи с тем, что его старшая дочь Надежда приняла постриг в монахини в женский монастырь, Герасимовская община. Для того, чтобы добраться до Гельцеров, надо было выйти на железнодорожной стан-ции «Полотняный завод». Эта станция уже прославлена была тем, что вла-дельцами полотняного завода были Гончаровы, дочь которых, несравненная красавица Наталья Николаевна, стала женой А.С. Пушкина. Владимиру Ни-колаевичу понравилось место, где жили Гельцеры.
 В своей 2-томной книге воспоминаний «Жизнь одного химика» (США, 1945 г.) он пишет: «Совершенно случайно я узнал, что по берегу большой реки Угры, около села Рождество, можно  купить землю. Это было моей давней мечтой. Купить кусок земли поблизости от Москвы, где можно было бы построить зимний дом и развести небольшое хозяйство, чтобы  под старость жить большую часть года в сельской тишине. Помимо всего проче-го, имея трех сыновей, я хотел приучить их к сельскому хозяйству, чтобы в свободное летнее время они могли бы научиться всем летним работам. Я приобрел небольшой участок земли, и тотчас же приступил к постройке большого дома, сторожки и надворных построек, попросив А.Ф. Гельцера присматривать за постройкой. К зиме дом был вчерне готов, закончить по-стройку я предполагал к весне, чтобы можно было моей семье жить в нем ле-том».
Так оно и вышло. Только самому хозяину из-за его постоянных поез-док в Европу и Америку по поручению правительства и научных командиро-вок удалось попасть на свой хутор в Калужской губернии только летом 1917 года. «Настроение у соседей-крестьян было приподнятое, но более или менее спокойное. Они мне помогли убрать хлеб, и я уступил им все зерно по 3 руб-ля за пуд, хотя рожь в то время стоила уже на рынке 20 – 25 рублей» («Жизнь одного химика», 1936, т.1, стр. 29). В главе пятой той же книги «Мой хутор в годы революции» В.Н. Ипатьев пишет уже о притеснениях местных властей, более того, произволе, несмотря на то, что тот работал в Военном Совете республики, Совнаркоме, и его ценил Ленин.
«Мой хутор в годы революции»
«Таким образом в конце июня 1918 года я был освобожден от долж-ности в Военном Совете и получил возможность на месяц уехать в деревню в Калужскую губернию, на Угру, на свой хутор, где находилась моя семья. Приехавши на хутор, я узнал, что семья моего брата Льва Александровича Чугуева, которая жила в доме нашего имения в Матовее (5 верст от нашего хутора на Угре) по требованию сельского совета должна была покинуть дом и перебраться  в наш хутор на Угре. Имение в Матове (около 300 десятин) было приобретено мною во время войны, за 2 года до революции. Оно при-надлежало Сухотину, который разорил его и должен был продать его за дол-ги. Я никогда помещиком не был и купил имение с переводом долга (Туль-скому Банку) на свое имя по просьбе моего старшего сына Дмитрия, убитого на войне.
Еще весной этот совет постановил, что урожай с полей, которые были обработаны и засеяны моими сыновьями, будет принадлежать нам, иначе они на стали бы сеять яровых. Но, конечно, крестьяне не выполнили своего обе-щания и взяли себе весь урожай, предоставив нам сжать хлеба с 2-3 десятин только для пропитания нашей семьи. Своим сыновьям я сказал, чтобы они не препятствовали брать из нашего инвентаря на хуторе все, что потребует се5льский совет, так как теперь власть принадлежит им, а мы их слуги. При посещении нашего хутора председателем волостного совета я обратился к нему с вопросом, может ли моя семья и семья Чугуевых проживать на хуторе в течение всего года и не будет ли отобран от меня хутор в ближайшее время. Комиссар ответил мне, что так как я пользуюсь среди крестьян хорошей ре-путацией и никогда не был эксплуататором, то нет никаких оснований мне опасаться, что я буду принужден покинуть хутор. Принимая все это в сооб-ражение, я решил дом-дачу на хуторе, который не был годен для жилья зи-мой, приспособить для зимнего жилья обеих семей. Это стоило мне больших денег и забот, так как производить строительные работы в то время пред-ставляло уже большие затруднения.
Во время моего пребывания на хуторе мне пришлось беседовать с моими старыми знакомыми относительно новой советской власти. Помню  нашу беседу с зажиточными крестьянами-земледельцами деревни Карокиной, братьями Ахрамеевыми. Я поздравил их и сказал, что теперь они будут ответственны за организацию новой жизни в России и что власть целиком принадлежит им.  «Не подгадим, - отвечали они, - верно, теперь наша власть». Через год или полтора, когда мне пришлось их встретить снова в один из моих приездов на хутор, то на мой вопрос, как идут дела, они дали ответ уже совсем иным тоном: »От этой саранчи житья нет», -причем я от-лично понял, кто эта саранча, которая забирала у них почти весь хлеб, не да-вая за него цены, соответствующей ценам на другие предметы первой необ-ходимости.
Ленин и Троцкий отлично понимали, что с их лозунгами «грабь на-грабленное» и  «уничтожай помещиков и господ», они найдут миллионы со-ратников, не имеющих ни умственного, ни имущественного багажа; они зна-ли, что эти люди пойдут за ними на любую авантюру в надежде получить многое, но ничем не рискуя, так как им нечего было терять. Эти массы были вооружены, а остальное население и трудолюбивые крестьяне, кормильцы страны, не имели в своем распоряжении никакого оружия и должны были молчать, так как в противном случае расправа с ними, как показывали при-меры, была самая жестокая. На моих глазах в Медынском уезде Калужской губерении, там, где у меня был хутор, - несколько волостей осенью в 1918 году возмутились большевистскими порядками и произвели восстание. Оно было быстро подавлено, но не просто поркой зачинщиков, как это произво-дилось в былое царское время, а двумя способами: расстрелами и также пор-кой.
 Конечно, голытьбы больше, чем зажиточных крестьян, и что если им дать власть, то они сумеют расправиться с «кулаками», причем, вероятно, умышленно не было дано точного разъяснения, что такое из себя представля-ет «кулак». Создание «комитетов бедноты» в деревнях сразу расслоило насе-ление на два лагеря, и жизнь трудолюбивым крестьянам, как мне не раз при-шлось наблюдать над своими соседями, стала куда хуже, чем при царском режиме. Кулаков в настоящем смысле этого слова в деревнях было очень ма-ло; они были все на перечет, и ограничение их власти можно было бы только приветствовать. Но для победы пролетариата этого было мало. Необходимо было умалить значение в деревне трудящихся, мало-мальски зажиточных крестьян.
Я приведу здесь также, как пример произвола «комитета бедноты», случай со мною, - из-за моего хутора. Этот хутор был создан и культивиро-ван на глазах у всех крестьян лично мною и моими сыновьями, которые ра-ботали в поле, как самые простые работники. Земля хутора была приобретена у крестьян по баснословно дорогой цене, им она была не нужна и заброшена, так как владельцы жили за рекой и им трудно было ее разделывать. На эти деньги крестьяне купили себе значительно большое количество земли по со-седству. Я истратил на хутор массу денег и труда и старался показать кресть-янам выгоду употребления плугов, севооборота и применения сельскохозяй-ственных машин, которые они могли бы купить целой деревней дл своего употребления. Хутор имел всего 4 – 5  десятин в каждом из 6-ти полей и по-лученную рожь и овес я отдавал крестьянам на семена на обмен. Во время революции отношение ко мне и сыновьям соседних крестьян было самое хо-рошее, добрососедское, и они постоянно приходили ко мне побеседовать; я старался всегда их успокоить и говорил, что при всяком режиме надо рабо-тать и работать. Но вот одному из членов «комитета бедноты» товарищу Ни-колаеву (22 – 23 летнего возраста) понадобилось показать власть. «Я», - го-ворит он, - «генерала в тюрьме сгною». Во-первых, он наложил на меня налог в 100.000 рублей, а потом в мое отсутствие явился к нам на хутор и приказал моей жене и семье Чугуевых сначала в двух-дневный срок, а потом (смило-стивился) – в течение 6 дней покинуть хутор, оставив все имущество, кроме самого необходимого носильного платья. Я в это время был уже в Петрогра-де. Получив телеграмму, я, конечно, немедленно поехал в Москву и напра-вился в те учреждения, которые могли остановить эти безрассудные деяния, (так как я имел бумагу за подписью Рыкова), чтобы моей жене предоставили право проживать на хуторе вместе с малыми внуками. После моего посеще-ния Н.И. Крестинского, который в то время был комиссаром финансов, я по-лучил от него бумагу в Калужский губернский совет об изменении несооб-разно суммы налога и предложении об исполнении ему донести. Что же ка-сается оставления хутора за мной, то последовала телеграмма от Петровско-го, заместителя председателя ЦИКа, что такие полезные для советской власти работники, как академик Ипатьев и профессор Чугуев, не могут быть вы-селены из занимаемых ими помещений в провинции; что касается количества земли, которую они могут возделывать, то это определяется теми декретами, которые установлены  советским правительством для всех граждан РСФСР. Я прибыл с копией такой телеграммы на хутор как раз в то утро, когда приехал Николаев, чтобы выселить наши семьи с хутора. Конечно, он знал о теле-грамме Петровского, но он сделал вид, как будто не знает ничего о телеграм-ме из Москвы. Когда я ему показал копию телеграммы, то он заявил, что при таком обороте дела он ничего не имеет против нашего житья на хуторе. В следующую ночь мы были разбужены пожаром: горел наш курятник, - несо-мненно, это было дело кого-либо из членов «комитета бедноты». Интересно заметить, кто такой был товарищ Николаев. Девушка Вера, которая с малых лет жила и работала у нас на хуторе, и семье которой мы всегда помогали, когда увидела Николаева, в первых раз приехавшего на хутор в качестве ко-миссара по земельным делам Медынского уезда, сразу признала его и сказала: «Это – Пашка, который перед революцией был посажен в острог за «хо-рошие» дела». Во избежание дальнейших нападений со стороны местных властей по совету Москвы нам было предложено передать хутор в управление специально присланному лицу, - с тем, однако, чтобы хозяйство вел мой сын Владимир, как специалист в этом деле. Мы согласились на это, но вышло еще хуже, так как присланный гражданин Иван Иванович Макаров, не имевший понятия о хозяйстве, стал разыгрывать роль хозяина и интриговать. Оказалось, что этот субъект, бывший кадет, шел против большевиков, а по-том к ним «примазался». Но он был в очень скором времени разъяснен и уб-ран  с этой должности и отправлен в Москву по огородному делу. Наш же хутор передали под начальство соседнего совхоза в Ярлыкове, а сына сделали простым рабочим и ему уже пришлось работать и жить в совхозе. В ре-зультате пришлось опять хлопотать, чтобы хутор вернули нам, так как при безалаберно ведении хозяйства в Ярлыковском совхозе совершенно нельзя было правильно вести хозяйство на хуторе.
В августе 1920 года, благодаря моим хлопотам в Москве и после рас-смотрения дела в Калужском губернском земотделе, мне был снова возвра-щен хутор  и было приказано возвратить всю отобранную скотину. Последняя находилась в таком состоянии, что лошадь пришлось вести на телеге, а другая была так надорвана, что в скором времени подохла. Больших усилий стоило сыну привести хутор снова в надлежащий порядок, - в особенности, принимая во внимание очень засушливый и неурожайный год. В это время семья Чугуевых решила нас покинуть после трехлетней совместной жизни и отправилась в Вологодскую губернию и поселилась в 40 верстах от города Вологды в одном монастыре. Их притягивало туда, с одной стороны, воз-можность лучшего питания, и возможность Льву Александровичу более час-то посещать свою семью: он должен бы приезжать из Петрограда читать лек-ции по химии в Вологодском Молочном институте. Л.Я. Карпов, который был учеником Льва Александровича по Московскому Техническому учили-щу, выхлопотал для них товарный вагон-теплушку, который был подан на станцию Тихонова Пустынь. После трогательного прощанья семья Чугуевых, состоявшая из пяти человек, 16 июня была перенаправлена с нашего хутора на станцию Тихонова Пустынь (около 20 километров от нашего хутора). Мой сын Владимир оказал им большую помощь для доставки их на станцию и по-садил в вагон. Их путешествие продолжалось около двух недель, пока они добрались до места их будущего жительства, оказавшегося для них впослед-ствии роковым.
Впоследствии мне еще придется вернуться к описанию тех бедствий, которые пришлось испытать нашему хутору, который был нам все дорог, по-тому что был создан исключительно трудами всей нашей семьи и в самое трудное время помог семье пережить наиболее голодные и холодные годы революции».
Так заканчивается эта глава. Больше Ипатьев к этой теме не возвра-щался. И этим мы заканчиваем родословную Т.Д. Азоловой, но продолжаем рассказ о жизни ее с В.В. Азоловым в Карелии в 1961 – 1963 годах.
Работа педиатром в Карелии

  Как  выпускника педиатрического факультета, Ва-дима направляют на работу в качестве педиатра в Карело-финскую автономную республику. И он в течение трех лат (1961 – 1963 г.г.) работает педиат-ром в участковой больнице в Соломенском, недале-ко от Петрозаводска. С ним вместе только что окон-чившая институт, но еще не работавшая по специ-альности, Татьяна. Она, как верная жена, посвящает себя обеспечению нормальной семейной жизни, уходу за домом и мужем. Это семейное счастье дли-лось почти год, но потом, в 1962 году Татьяна уез-жает в Горький и  рожает там первого сына – Диму, после чего снова возвращается в Соломенское. не-смотря на то, что работа педиатром была труднее, его вызывали срочно то в больницу, то в район, Ва-дим находил время, чтобы совмещать на 0,5 ставки
дежуранство по хирургии в Республиканской клинической больнице, ведь основы хирургии и типичные хирургические экстренные  операции он освоил еще в студенческие годы  в Горьком – и в ГИТО, и в 5-ой, 7-ой больницах, в больнице им. Н.А. Семашко. К тому же он занимался экспериментальной хи-рургией, опубликовав статьи в центральном журнале. Поэтому Вадима в Ка-релии ценили. Мало того, что он совмещает работу педиатра с хирургией, он еще  знакомится с постановкой службы анестезии- реаниматологии в респуб-ликанской клинической больнице, где было создано, пожалуй, первое отде-ление критической медицины, осуществляющее  кроме обычных обязанно-стей проведение эндотрахеального наркоза и послеоперационрого наблюде-ния за больным, углубленное исследование гомеостаза больных в критиче-ских ситуациях. Его возглавлял всемирно известный, всесторонне эрудиро-ванный, полиглот Анатолий Петрович Зильбер. Равного ему в изучении кри-тических состояний в СССР не было. Вадим Владимирович рассказывал мне, как его поразил эндотрахеальный наркоз. Ведь в 1961 году он в Горьком еще был в зачаточном состоянии. С этого времени у Вадима уважение к анесте-зиологии-реаниматологии осталось на всю жизнь.
Поэтому он безоговорочно принял и поддержал тотальную внутри-венную анестезию с интубацией трахеи и на спонтанном дыхании, которую я, ставши в 1976 году руководителем отдела анестезии-реанимации ГИТО, стал внедрять. У меня были могущественные противники, например, руководитель ожогового центра С.П. Пахомова. Не понимал этот вид анестезии и зам. директора по науке профессор А.П. Верещагин. Проведя однажды операцию по тотальному замещению головки бедра однополюсным протезом собственной конструкции, он после контрольного рентгеновского снимка с горечью констатировал, что протез поставлен неправильно. Поэтому необхо-димо было делать повторную операцию. На следующий день на утренней конференции он доложил: «И вот тогда, при второй операции, Владимир Алексеевич перешел на нормальный наркоз с внутривенного, заинтубировав больного».  Я же заинтубировал больного, чтобы при необходимости приме-нять релаксанты, а наркоз осуществлялся по-прежнему внутривенно, оксибу-тиратом натрия и  фентанилом. Вадим же очень четко разделял эти понятия, освоив их еще у А.П. Зильбера в Петрозаводске.
Уже находясь на пенсии, Вадим Владимирович Азолов  вспоминал о Карелии не только как школе участкового врача, дежурного хирурга, адепта анестезии-реанимации, но и как страну, где охота практически стала чуть ли не основной его жизненной радостью. На охоте он отдыхал, набирался сил, вдохновения, оживал от повседневных забот. Он говорил, что, конечно, в Горьком « все мы охотились, но только в Карелии я понял, что охота – это моя любовь на всю жизнь». Конечно, Карелия – особая страна. Она живет птицеводством, пушным звероводством, рыболовством и охотой. Судоходст-во на Ладожском и Онежском озерах, Беломорканал, Белое море. Одна ка-рельская береза чего стоит. И какие там леса, озера, просторы! Невообрази-мая красота.
Я был в Карелии в течение недели. Мой школьный друг, с которым мы родились в один день и год, 23 декабря 1934 года, в одном роддоме, наши мамы лежали вместе, после окончания Ленинградского университета работал в  Якутске, я же в Верхоянске. И мы встретились в Якутии. А вернувшись в Россию, мы встретились и у меня в Горьком, и у него в Ленинграде. Он стал профессором Ленинградского университета. И вот в 70-е годы мы с ним ре-шили отдохнуть вместе.
На Онежском озере предполагалось совершить вояж на пароходе, принадлежащем Ленинградскому Университету, ботаническому факультету, для научных исследований. Но Онега была неспокойна, штормило, и мы только переночевали на судне пару ночей, поели онежской рыбы, а потом с Борькой отправились в дальний лес за белыми грибами. Сначала грибов было мало, и я клал в корзину всякие грибы, но с углублением в чащу  леса «вся-кие» грибы потихоньку удалялись, а белые занимали их место. Тут уж вместо традиционной рыбы пошел грибной стол. Обосновавшись на Онеге, мы на машине объездили всю Карелию. Как-то Борис показал мне и Тане полураз-валившуюся крепость, где в свое время находилась в заключении семья каз-ненного бунтовщика, народного героя Емельяна Пугачева. Его маленькая дочь за годы пребывания в заключении превратилась в красивую девушку, которую обольстил комендант крепости. Когда беременность уже нельзя бы-ло скрыть, о ней узнали в Петербурге. Коменданта оставили в крепости, но уже в качестве арестанта, а девушку выпустили. Карелия очень красивая рес-публика: «Долго будет Карелия сниться, будут сниться с этих пор остроко-нечных елей ресницы над голубыми глазами озер». Больше и лучше о Каре-лии не скажешь.
Может быть поэтому я и понимаю его влюбленность в охоту, которую он нашел в Карелии. А по-моему, это и влюбленность в природу.
В народе существует такая примета: если сын пошел в мать, то жизнь его будет счастливой, если в отца, то  возможны неприятные сюрпризы, «ямы и ухабы». С Азоловым все так и вышло. С Вадимом – самый благоприятный вариант: он взял здоровье, стать, силу у отца, ум, настойчивость, тонкие чер-ты лица у матери. Так бывает редко. По этому поводу известен рассказ о том, как к Бернарду Шоу, талантливому ирландскому писателю, «сваталась» кра-савица-актриса: «Представляете, какие у нас будут дети: красотой в меня, умом в Вас!» На это великий Шоу, не отличавшийся внешней привлекатель-ностью, ответил красавице-блондинке (как сейчас установлено, эталоном женской глупости обладают именно блондинки): «Да, но если все будет на-оборот: красотой в меня, а умом в Вас». Понятно, что свадебного союза не состоялось.
 
А вот Дима и Леша пошли чуть ли не один в один в отца, Вадима Владимировича. Леша больше, Дима – меньше, но тоже с тонкими чертами лица. С матерью, Татьяной Дмитриевной, никакого сходства. Дима, как и отец, ростом 189 см., Леша чуть поменьше – 188 см. Леша, еще будучи  ма-леньким, невзлюбил врачебную профессию: нет покоя ни днем, ни ночью. Он стал кандидатом  в мастера спорта по баскетболу и мечтал ,получив звание мастера спорта, поступить в физкультурный институт. В нем, как и в отце, «сила играла». Но что- то не сложилось, и он попробовал поступить в меди-цинский институт. В первый год не прошел. Зиму ходил  на платные курсы и, наконец, поступил. Доучился до 3-го курса, «завалил» зимнюю сессию, а пе-ресдавать не захотел. Работал охранником в ГИТО, потом окончил институт общественных отношений, но окончательно устроился на работу в страховое агентство, где после ухода из Горэнерго несколько лет работала Татьяна Дмитриевна. Она передала «по наследству» ему свою клиентуру. Работает там с 2011 года.
Дмитрий же был артистического склада, играл в ансамбле. По зову сердца после окончания школы поступил в автодорожный техникум. Учился отлично. Был призван в армию. После армии в 1985 году поступил в меди-цинский институт. Он учился с моим сыном Костей Беляковым в одной группе. По его словам, это был нестандартный, оригинальный, веселый и ин-тересный 23-летний человек. Великолепно играл на гитаре, хорошо пел. Был поклонником ансамбля «Алиса», Гребенщикова, западных групп и др. носил длинные волосы, окрашенные в зеленый цвет. Был душою группы. Более того, неофициальным, неформальным лидером 1-го курса, за что получил кличку «Ректор». Шутили «Отец –директор, сын – ректор».  Но медицина его на первом курсе не заинтересовала. Он ничего не учил. Не понимал, что  надо зубрить анатомию. Остался на второй год, который провел так же. А в 1987 году оставил институт. Наилучшим образом его интересы удовлетворила работа оператором  на телевидении, с   которым он связал свой жизненный путь. Потом он стал работать в ННГУ им. Лобачевского в том же амплуа. В 2005 году он снял передачу об отце «О времени и о себе». В некоторых кад-рах снял его другой оператор. У него 30-летняя дочь. Жена умерла через пять дней после смерти В.В. Азолова. Сейчас он живет один. Вот так сложились судьбы детей Вадим Владимировича.
 
Мужики Азоловы:
Слева Дима, справа Леша.
Одно лицо, а судьбы разные
Институтские годы (1955 – 1961)
Пережив кризис юношеского возраста послевоенного времени, когда все вчерашние школьники мечтали служить в армии, во флоте или в авиации, Вадим легко поступает в медицинский институт. В эти годы ВУЗы просто «заманивали»  спортсменов, способных с честью защищать престиж своего института на спортивных состязаниях. А мастера спорта по лыжам да еще и чуть ли не перворазрядника по баскетболу кафедра физкультуры приняла «на ура». Вступительные экзамены были только проформой и все шесть лет сту-денческой жизни он делил на учебу, занятия в студенческих кружках, на уча-стие в лыжных пробегах и соревнованиях и на игру в баскетбол. Был предсе-дателем совета молодых ученых четыре года (с 3-го курса). И как его на все хватало. Уже на втором курсе вместе с Г.П. Гуниным он проводил экспери-менты на кафедре физиологии. Результаты их совместной работы были опуб-ликованы в «Бюллетене экспериментальной биологии и медицины». Об этом и других его студенческих работах я подробно расскажу в разделе о научной работе В.В. Азолова, С третьего курса занимался в кружке на кафедре опера-тивной хирургии и топографической анатомии под руководством своего бу-дущего учителя, профессора Б.В. Парина. Результаты научных исследований на этой кафедре были обобщены в восьми работах, которые докладывались на студенческих научных конференциях в Горьком, Минске и были опубли-кованы в тезисах этих конференций. В студенческие годы Вадим Владими-рович принимал участие в освоении целины, за что был награжден медалью «За освоение целинных земель» (1957 г.) (Дмитриев Г.И., 2007)
Аспирантура (1963 – 1966 г.г.)
По завершении контракта В.В. Азолов с семьей возвращается в род-ные пенаты. Он хочет поступить в аспирантуру к Б.В. Парину, вместе с кото-рым он проводил научные исследования в студенческие годы. Но первый на-бор аспирантов к Б.В. Парину был осуществлен в 1962 году, а время второго было еще не совсем определено. Поэтому Вадим Владимирович временно поступил на работу хирургом в Борскую городскую больницу № 1. Но, нако-нец, в том же 1963 году, Вадиму Владимировичу удалось поступить в аспи-рантуру  в школу пластической и реконструктивной хирургии Б.В. Парина в Горьковский НИИ травматологии и ортопедии (Дмитриев Г.И., 2007).
В аспирантуре под руководством Бориса Васильевича Парина В.В. Азолов стал выполнять научно-клинические исследования. Начинается новый этап его жизни.

 
 Теперь и он, и его семья вместе с Линой Евстафьевной живут в Кан-таурове. Там же живет и Борис с семьей, и Вера. Татьяна Дмитриевна уст-раивается на хорошо оплачиваемую работу в Горэнерго, напротив речного вокзала, в отдел торфопроизводства. Там она и проработала всю свою жизнь.

Работа и обучение В.В. Азолова общей и пластической хирургии
Как общий хирург В.В. Азолов стал оформляться уже при работе в Карелии, в хирургическом отделении первой горбольницы на  Бору. Но вырос он в настоящего хирурга под большим влиянием хирургической школы профессора М.В. Колокольцева. В 50-е годы в ГИТО сложилось товарище-ское, а точнее сказать наставническое отношение старших и опытных хирур-гов к молодым, начинающим. Но самым большим достижением, заслугой ин-ститута было то, что «отцы-создатели» института не допустили превращения его в узкопрофессиональное медицинское учреждение «элитного типа», как это планировалось при его создании. В те годы институт принимал всех больных с неотложной хирургической патологией три раза в неделю. На этом настоял  и М.В. Колокольцев, В.В. Соколов, а также В.Б. Добрин. В.В. Соко-лов, работавший до института с В.М. Дурмашкиным в Бабушкинской боль-нице, а потом в больнице Красного Креста, организованной видным хирур-гом, ученым и организатором здравоохранения и медицинского образования в Н.Новгороде А.Н. Куняевым, был блестящим полостным хирургом, уроло-гом, отлично знал экстренную хирургию. Травматологическое отделение ин-ститута сначала было общехирургическим, а потом уже стало травматологи-ческим. Этим отделением он руководил 22 года. Михаил Васильевич Коло-кольцев был вообще универсальный хирург. У этих корифеев и учился Азо-лов. Расскажем о них подробнее.

Учителя В.В. Азолова
 при общехирургических операциях

             Михаил Вениаминович Колокольцев (1904 – 1994)
Род Колокольцевых происходит из Починок Нижегородской области. Отец его, Колокольцев Вениамин Васильевич (1867 – 1953), был сыном слу-жащего племенного конского завода, известного по всей России. Но Вениамин Васильевич не захотел продолжать фамильное дело, а поступил и закончил сначала Нижегородскую семинарию, а потом Казанскую духовную академию. Стал магистром богословия,  как предписано было духовному служителю, знал древние языки. Больше же всего любил свой родной русский язык и литературу. Поэтому он в Академии преподавал «словесность». Быстро стал инспектором академии. Его считали в Казани лучшим словесником и он был приглашен по совместительству преподавать русский язык и литературу в Казанский графа Аракчеева кадетский корпус. В 1911 году, в возрасте 44 лет понял, что его истинное призвание и есть словесность. Оставил духовную академию и перевелся в той же должности словесника в Нижегородский ка-детский корпус, который находился на территории Кремля. Получил воин-ское звание, сменив рясу на мундир. Здесь его близким другом стал Алексей Петрович Ширков (1873 – 1914), действительный статский советник, окон-чивший с золотой медалью Тобольскую гимназию и физико-математический факультет Московского университета со степенью кандидата. Как говорится, сошлися «лирик и физик». К сожалению, Алексей Петрович в 1914 году ско-ропостижно скончался, а Вениамин Васильевич работал в кадетском графа Аракчеева  корпусе еще четыре года, до революции 1918 года.
Я рассказываю об этом потому, что в биографическом справочнике И.А. Макарова под названием «Нижний Новгород» имена из архивных папок, 1221 – 1917 г.,  изданном в 2011 году, на страницах 215 и 218, рассказывал о них, причем представлены фотографии и Колокольцева (одного), и Ко-локольцева рядом с Ширковым, причем оба в военной форме. Представляем эти фото.

 

Удивительно, как в жестокое  революционного время не расстреляли магистра богословия, одного из тех, что несли «опиум для народа», к тому же еще и «белого» офицера! Знать, Бог помог! Вениамину Васильевичу удалось устроиться учителем русского языка. Он преподавал в школах имени Герцена и Ленина, прожил 86 лет. Умер он в 1953 году, успев дожить до того вре-мени, когда его сын прославил фамилию Колокольцевых на века! Кстати, Михаил Вениаминович своим атлетическим  телосложением пошел в отца и прожил тоже долгую 90-летнюю жизнь.
Михаил Вениаминович Колокольцев был самым старшим среди дру-зей – выпускников медицинского института 1934 года. Он родился в 1904 го-ду в Казани, но прожил там всего семь лет, до 1911 года.



 


 


Появился он на свет в праздничный день 8 марта. Поэтому, видимо, женский праздник наградил его характер особенным вниманием, нежностью и заботой (Королев Б.А., 2001 г.). В 1921 году Михаил Вениаминович закан-чивает нижегородскую школу им. Михаила Васильевича Ломоносова. В это время уже работал медицинский факультет  Нижегородского Государствен-ного Университета. Он был открыт в январе 1920 г. В  1925 г. прием на ме-дицинский факультет был прекращен, факультет закрыт. Студенты старших курсов продолжали учиться и их выпустили в 1927 и 1928 годах. Студенты младших курсов были переведены для продолжения учебы  в другие города. В 1929 году вновь открылся медицинский факультет. Но уже в 1930 году ме-дицинский факультет НГУ со 132 студентами первого курса преобразован в медицинский институт. Но что интересно, что в предписании говорилось: ра-бочее ядро приема должно быть не менее 60%, 40% должно пройти по сво-бодному приему (при этом также сохранен принцип социального отбора») (Королев Т.А.» Нижегородская хирургия. Истоки. Страницы истории. Люди.» Н.Новгород, 2004, стр. 88-89).
Теоретически Михаил Вениаминович мог поступить на медицинский факультет, но не поступил. Почему? Пишут, что  из-за «любви к природе» он закончил лесной техникум в г. Ветлуга в 1927 году. И любил он «природу» год, работая техником по обработке древесины на заводе «Красная сосна» в Нижнем Новгороде. Потом «любовь к природе» переросла в любовь к сель-скому хозяйству и в 1928 году он поступил на агропромышленный факультет Нижегородского университета. В 1929 г. При Нижегородском университете после перерыва вновь был открыт набор на медицинский  факультет. И как пишется в книге «Клятва Гиппократа» (Н.Новгород, 2004 г.): «Михаил решил осуществить  свою давнюю мечту стать врачом: он перевелся на первый курс медицинского факультета». Вот с этим утверждением трудно не согласиться. Он действительно хотел стать врачом, но поступить в университет с таким «отягощенным анамнезом» в те годы было невозможно. Даже если поступал колхозник  и выясняли, что семья до революции была богатая, навешивался ярлык «из кулаков»  -  ищи другое место в жизни. А уж Колокольцев- то!!! Другое дело – техникум в ветлужской глуши, где желающих учиться было «раз-два и обчелся»: там не копались в биографии, да и образование там было среднее, техническое. А после техникума поступить в высшее учебное за-ведение- это как по накатанной дороге! Да еще и с рабочим стажем: чем не пролетариат?! «Наш человек». И, умудренный жизнью в свои 24 года, он только и ждал, когда исполнится его мечта. И он добился своего.
И что интересно, в нашем обществе, как выяснилось, из книги «Клятва Гиппократа», до сего времени боятся сказать правду и о родословной Ми-хаила Вениаминовича, и о том, что ему стоило пережить, чтобы стать, нако-нец, врачом. Вот почему М.В.Колокольцев и стал самым старшим среди дру-зей-выпускников 1934 года. Борис Алексеевич Королев, тоже уроженец Ка-зани, был моложе Михаила Вениаминовича на 5 лет. Он родился в 1909 году. В.В. Соколов родился в 1911 году, моложе Михаила Вениаминовича на семь лет. Наконец, самый молодой Николай Николаевич Блохин, родившийся в 1912 году, был моложе Колокольцева на восемь лет. Но что самое удиви-тельное, все они встретились на медицинском факультете НГУ в 1929 году. А ведь только один из них, М.В. Колокольцев, мог бы стать выпускником ме-дицинского факультета НГУ еще в 1921 году. Потеряно было восемь лет. Получили друзья диплом врача в 1934 году:
 

Пятый курс в основном был посвящен изучению хирургии, однако, профессор И.М. Рыбаков продолжал читать лекции по терапии, которые име-ли красивое название «Этюды по избранным вопросам терапии». Итогом ра-боты на пятом курсе был экзамен по хирургии и защита дипломной работы, над которой работали весь год. У Михаила Вениаминовича была работа «По-чечно-каменная болезнь». На следующий год, 1934, был выпуск первый в своем роде – выпуск врачей хирургов. Михаил Вениаминович на первом кур-се увлекся анатомией, а с 3-го курса  ушел в хирургию.
Кроме А.И. Кожевникова и В.М.Дурмашкина, большую помощь в его становлении как хирурга оказал ему его земляк «Казанец» П.М. Кирнус, ко-торый с 1909 по 1920 года работал хирургом в разных лазаретах на Украине и хорошо знал военно-полевую хирургию. После демобилизации он работал преподавателем на кафедре хирургической патологии медицинского факуль-тета Нижегородского университета, а затем в Водной и 12-ой больницах. Бу-дучи студентом, Михаил Вениаминович ходил на дежурства в эти больницы, ассистируя на операциях, с жадностью учился у своего учителя. Вскоре Ми-хаил Вениаминович становится ассистентом на кафедре топографической анатомии и оперативной хирургии у В.М. Дурмашкина, затем уйдет работать ассистентом на кафедру к своему студенческому учителю А.И. Кожевникову в областную больницу. Здесь у Михаила Вениаминовича накапливался опыт в неотложной гнойной хирургии, а также в травматологии. Кроме этого он часто выезжает в районы области по экстренной помощи. Все вместе взятое привело к формированию Колокольцева в отличного хирурга с большим практическим опытом и отличным знанием топографической анатомии и оперативной хирургии, виртуозной хирургической техникой. Оказалось, что у него был природный талант, выделявший его из группы просто хороших хирургов. Недаром Б.А. Королев, сам хирург от Бога пишет, что «Смотреть на его операции было просто приятно».
Во время войны с белофиннами его призывают и он работает в диви-зионном госпитале хирургом у самой линии фронта.  С начала Великой Оте-чественной войны Михаил Вениаминович – главный хирург NN 1904 (год его рождения). К этому времени он был уже известным хирургом, специалистом по пластическим операциям при вентральных грыжах, неотложных заболева-ниях органов брюшной полости, остеомиелите, урологических заболеваниях и др. По  своей хирургической «универсальности» Михаил Вениаминович напоминает А.И. Кожевникова.
 Но особые заслуги он имел в травматологии. Его способности про-явились особенно при работе в госпитале с номером даты его рождения. Этот госпиталь был на 1000 коек и размещен в трех местах. В госпиталь поступали тяжелораненые с повреждением таза, бедра, рук, ног. Спасая раненых от ган-грены, сепсиса, тяжелых осложнений, таких как остеомиелит, М.В. Коло-кольцев и В.В. Соколов много делали ампутации конечностей, одну за дру-гой, по 15 – 16 операций в день виртуозно, технично и быстро. Сам Михаил Вениаминович сделал более 3000 подобных операций в различных модифи-кациях. Так как грубые пересадки кожи для укрытия больших гранулирую-щих ран в госпитале вначале были весьма распространены, Михаил Вениа-минович пришел вскоре к идее создания дерматома. На эту тему им была за-щищена диссертация в 1945 году.
Какие бы изменения ни произошли в стране  и деятельности нашего учреждения, Нижегородский НИИ травматологии и ортопедии останется в истории медицинской науки и здравоохранения одним из пионеров в кожной пластике расщепленными трансплантатами, благодаря конструированию первых дерматомов хирургом-изобретателем М.В. Колокольцевым. Им был создан клеевой дерматом для взятия кожи и пропись специального клея к не-му (1946 – 1947 гг.), а позднее, в 1953 г. – дисковый электродерматом, кото-рый до настоящего времени остается одним из лучших в мире по конструкции и удобству в работе. Эти изобретения фактически открыли новую эру в лечении термической травмы в нашей стране, позволяя спасать ранее обре-ченных пострадавших, стали основой современной общепризнанной активной хирургической тактики лечения тяжело обожженных (Н.А. Пономарева, 2006).
Большая человечность, простота, доступность, мягкость, невозмож-ность отказать кому-либо в консультации, проведении операции были обще-известны. Его все любили – и врачи, и студенты. С.П. Зорева, будучи в суб-ординатуре, своим учителем считала М.В. Колокольцева и В.В. Соколова. Михаил Вениаминович, по ее характеристике «богатырь с голубыми глазами делал операции тщательно, скрупулезно, как гравер. Бескомпромиссный, кристально честный, любил шутить, острить» (цит. по Б.А. Королеву, 2004). Поэтому он всегда был, как говорится, «по горло загружен» практической и лечебной работой в ущерб науке. Б.А. Королев иронизирует: «М.В. Коло-кольцев – автор более 50 работ. Их могло быть больше… .  Зато у него было 40 удостоверений на изобретения и рационализаторские предложения». В 1954 году он избирается заведующим кафедрой госпитальной хирургии пе-диатрического факультета. В 1966 году он утверждается в звании профессора без защиты диссертации по совокупности работ и переходит заведовать соз-данной им кафедрой травматологии и ортопедии.
Как мы видим, это был универсальный хирург, душевный врач, Чело-век с большой буквы, яркая, уникальная личность.
Михаил Вениаминович был не только хирургом от Бога, но и знаме-нитым охотником. Он ходил и на медведя, и на волка, и на кабана, и на лося. И всегда успешно. В своих «охотничьих» рассказах он не рассказывал о до-быче, где, когда и кого добыл, но с каким восторгом он описывал картины глухариного тока, красоты матушки Волги, Ветлуги, куда он отправлялся каждый год в отпуск. Любоваться красотами водной стихии он любил на сво-ей яхте:
 
Вовлекал  в зимние лыжные походы своих друзей. Борис Алексеевич Королев потом всю кафедру по выходным дням выводил на трассу. Школа Колокольцева, ведь он был мастер спорта и по лыжам, и по парусному спорту и т.д.
Любил Михаил Вениаминович острую шутку, обладал даром имити-ровать речь других людей. Как он имитировал академика В.А. Неговского  рассказывал Н.И. Атясов. Академик считал, что только внутриартериальное переливание крови спасает в терминальных состояниях. Николай Иванович предлагал внутривенный и внутрикостный путь. «Нет, этого не может быть, потому что этого не будет никогда».
В 70-е годы прошлого века, когда я был ассистентом кафедры общей хирургии и анестезиологии  у профессора А.И. Кожевникова, и главным ане-стезиологом-реаниматолом Горьковской области, очень активно работало общество хирургов Арзамасского куста Горьковской области, где проводи-лись научно-практические конференции. Их проводили всегда вместе Анато-лий Ильич и Михаил Вениаминович. Обязательно с докладом выступал и я. Мы обычно ездили втроем в одной машине. И тут я наслышался много чего такого  и о жизни, и об охоте от Михаила Вениаминовича за сравнительно продолжительные поездки. Это был «театр одного актера». Мы слушали его, прерывая иногда его рассказы неудержимым хохотом. Вот один из его «охотничьих» рассказов. Рассказывая, он всегда обращался к Анатолию Иль-ичу попросту: «Ильич».
«Пригласил меня на охоту мой давний друг – егерь, Общал хорошую добычу. Но весь день ходили, да только «ноги убили». Да еще под дождь по-пали. Настроение – хуже некуда. Но баня была уже с утра протоплена. Попа-рились. Полегчало. Ну, а уж после бани, как говорил Суворов, год не пей, два не пей, а после бани хоть сапоги продай, а выпей. А зачем сапоги продавать, когда «первач» на столе. Как «слезка», пьется – сам в горло льется. И вроде и не пьянеешь с него, и утром похмелья нет. Голова ясная. Но зато пьешь-пьешь, а потом – раз, как в яму бухнешься, до утра. Да вот не дали до утра поспать. Среди ночи разбудили. В соседнем селе хирург в отпуск уехал, а привезли острый аппендицит. Оперировать некому. Узнали обо мне и прие-хали на телеге. У, как-то погрузили меня. Довезли. И вот одно только помню: Встал я за операционный стол. И все. Дальше ничего не помню. Как на авто-мате провел операцию. Утром проснулся, какие-то обрывки вспоминаются. Объяснили мне, что и как. Пошел, посмотрел больного. Все хорошо. А ведь как все могло бы быть! Вот ты, Ильич, скажи, может надо мне охоту бро-сить?» Такой вот рассказ.
Время показало, что если бы он в самом деле бросил охоту, то не слу-чилось бы с ним такого несчастья, когда на охоте с профессором, директором Казанского института травматологии и ортопедии Шулутько, он потерял глаз. И всю оставшуюся жизнь оперировал одноглазо. Но самое главное, так охоту и не бросил. Вообще, охота -  дело небезопасное: академик Б.Е. Петерсон  погиб по нелепой случайности, когда охотился с хирургами – братьями Румянцевыми. У профессора П.Д. Кузнецкого, охотившегося в глухомани, произошла перфорация аппендикса. Пока его везли в Горький, развился пе-ритонит, и А.И. Кожевников, сделавший экстренную операцию, не смог его спасти.
Михаил Вениаминович не жалел ни сил, ни времени на подготовку студентов и врачей, передавая им богатейший опыт и знания, прививая при-сущую ему преданность делу, которому он служил до последних дней своей жизни. Академик Б.А. Королев говорил о нем: «Хирургия была для него не работой, а вдохновением».
Доброе, внимательное, душевное отношение к больным, высочайший профессионализм, глубоко развитое чувство товарищества, беззаветная пре-данность профессии позволяю считать Михаила Вениаминовича Колоколь-цева символом совести и чести в хирургии.
Параллельно в врачебной, хирургической, научной работой интересы М.В. Колокольцева были тесно связаны со спортом. В молодости он зани-мался легкой атлетикой, был членом сборной города  и страны, в составе ко-торой выигрывал призовые места на соревнованиях в Москве, Ленинграде, Киеве, а в 1937 г. – первое место на километровой дистанции на междуна-родных соревнованиях в Германии. Он был в числе организаторов и участни-ков пробегов на приз газеты «Горьковская правда», а потом учредителем Приза Колокольцева за один из этапов. Выступал Михаил Вениаминович также в лыжных гонках  на Всесоюзный соревнованиях и за рубежом (в Финляндии); в 1936 г. Участвовал в 1000-километровом лыжном походе по Нижегородскому краю. В 1941 г. Ему было присвоено звание «Заслуженный матер спорта СССР». М.В. Колокольцева по праву считают одним из органи-заторов Нижегородского яхт-клуба. Неоднократно в составе команды был победителем в гонках на Поволжских и Всесоюзных регатах.

На 80-летний юбилей научные сотрудники ННИТО Р. Шевц и Л. Со-колов в газете «Кировец» за 29 февраля написали стихи:






НАШ ЭСКУЛАП
Колокольцев?
Он охотник, Так охотники
Твердят.
Колокольцев! –
Медработник, Врач от Бога, -
Говорят.
Он? – Яхтсмен! –
Вам скажут точно
Старожилы-рыбаки.
Лыжник он! –
Поправят срочно почитатели лыжни.
Да еще – он егерь в прошлом,
Стать мечтал лесным царем,
И студентом был дотошным,
И спортсменом-бегуном!
Сильный, добрый. Одаренный …
Бесконечен этот ряд.
Богатырски закаленный,
Он – из истинных трудяг.
Весь он – кладезь добрых шуток,
Клад рассказов о былом,
Жизнь его, без счета суток,
В оживающем больном.

Колокольцев? –
Он – эпоха.
Он – в своих учениках…
Колокольцев –
Значит скромность,
Сплав ума с души теплом,
Это наша совесть, гордость,
Всех, кто просто с ним знаком.
Вам поклон земной, учитель,
От Ветлуги до Оки!
Улыбайтесь, вдохновитель,
Не смотря в календари,
Вашей даты откровенье
Не смущает нас ничуть.
Хоть сегодня – вне сомненья –
 Ваше право отдохнуть.
Все ж, простите, вам,
 спортсмену,
Не пристало старость ждать,
 Дел несделанных немало, -
 Вам ли этого не знать?
Не сочтите Вы за трудность
Нам столетье подарить,
И как ныне – Эскулапом –
Ей, России, послужить!

           Р.Шевц, Л.Соколов



Другом, соратником М.В. Колокольцева был Владимир Владимиро-вич Соколов (1911 - 1985 гг.).





Кандидат медицинских наук
В.В. Соколов
 

Владимир Владимирович Соколов, как и М.В. Колокольцев был уни-версальным хирургом и уникальной личностью. Всем известно, что хирурги-ческая профессия самая трудная, не только морально но и физически. Нужно быть очень сильным и выносливым, чтобы часами стоять за операционным столом, А Владимир Владимирович был далеко не богатырем. Он родился в 1911 году в типичной интеллигентной семье. Отец – директор гимназии, мать – преподаватель литературы.  В студенческие годы Владимир перенес тяже-лое испытание. У него заподозрили саркому, и он остался без ноги. Ампута-ция была высокой, протез заменил всю ногу. По-видимому была диагности-ческая ошибка, так как он прожил 74 года. Более слабый духом человек не только отказался бы от своей мечты быть хирургом, но и даже мог вообще бросить медицину. Но Владимир был волевым, настойчивым, упорным. Он сказал, вернее, приказал себе, что сможет быть хирургом и на только смог встать к операционному столу, но и стать отличным хирургом.
 В Бабушкинской больнице он начинал свою хирургическую работу после окончания института, затем – больница № 3, затем был госпиталь № 1904, в котором он работал вместе с М.В.Колокольцевым. После войны он 22 года проработал в ГИТО. В.В. Соколова можно назвать хирургом «Дурмаш-кинской» или «Бабушкинской» школы, так как он до работы вместе с Ми-хаилом Вениаминовичам  в 1904 госпитале, все 7 лет работал с В.М. Дур-машкиным, больше, чем все остальные выпускники по хирургии 1934 года.
Конечно, учился он еще и у Сергея Ивановича Кузнецова, и у другого «канавинца», профессора Ефима Львовича Березова, который приехал в город Горький в 1937 году. Определенный отпечаток наложила на В.В. Соколова еще и работа в Куняевской больнице (спецбольница), где производили плановые оперативные вмешательства, преимущественно полостные.
 Поэтому к войне Владимир Владимирович был готов и вместе с Ми-хаилом Вениаминовичем они делали все возможное  и невозможное в госпи-тале № 1904. Естественно, что когда открыли институт, В.В. Соколов был туда приглашен.
В 2006 году А.В. Алейников и С.П. Введенский в работе «Отделение острой травмы ННИИТО: история, достижения, перспективы» пишут, что одним из основных отделений института было отделение травматологии, ор-ганизатором и в последующем руководителем которого стал В.В. Соколов, К этому времени он овладел практически всеми видами операций в плановой и экстренной хирургии. Защитил кандидатскую диссертацию. А в институте он проявил талант организатора, изобретателя и педагога. Еще во время войны, когда в здании института размещался госпиталь № 1389, пользовавшийся широкой популярностью из-за больших достижений в лечении раненых с че-репно-мозговой травмой и повреждением зрения, в этом госпитале сотни бойцов и командиров были спасены от потери зрения благодаря талантливому хирургу, ученику Филатова, Борису Леонидовичу Радзиховскому. Он умело извлекал осколки из глаза, при этом применил усовершенствованный магнит, предложенный хирургом В.В. Соколовым. В дальнейшем Б.Л. Радзиховский еще некоторое время работал уже во вновь организованном институте (есть записи в операционном журнале и отчетах ГИТО), но потом уехал на Украину и стал профессором, заведующим кафедрой глазных болезней в Черновицком медицинском институте.
 В институте В.В. Соколов совместно с учеными-металлургами пред-ложил антикоррозийный сплав кобальта, хрома и молибдена, получивший название «Комохром», из которого изготавливали пластины и стержни для остеосинтеза. Им же разработаны инструменты: остеотрепанатор, костодер-жатель, развертки, фрезы и др., а также новые хирургические  методы лечения травм  и их последствий (способы оперативного лечения привычного вывиха плеча, артродеза коленного и голеностопного суставов с помощью ори-гинальных цилиндрических фрез и т.д.).
Проработавший с Дурмашкиным и Кузнецовым почти 7 лет, он вели-колепно знал топографическую анатомию, поэтому операции делал четко и быстро. Быстрота никак не отражалась на появлении осложнений (ранений сосудов). В операционной технике он придерживался девиза: «Не копайся в мелочах». Его последователем был рано ушедший из жизни, блетящий хи-рург Альберт Иванович Степаков.
Анестезиологи негласно делят (или классифицируют) хирургов на 5 категорий:
• Делают долго и плохо
• Делают медленно, но тщательно
• Средние хирурги
• Делают быстро, но плохо (из-за  осложнений)
• Делают быстро и хорошо.
В.В. Соколов – типичный «пятерочник», у которого 2 руки и обе пра-вые, в отличие от «Колов», у которых обе руки левые. Приговором хирурга является правило Джона Бира: «Хороший хирург заслуживает хорошего ане-стезиолога, а плохому – он просто необходим». Все «отцы-основатели» были «пятерочники».
Владимир Владимирович мог делать все. Б.А. Королев, друживший с ним, пишет, что он  делал в институте операции по поводу рака молочной железы. Рассказывает, он даже делал операции  в психбольнице у «буйных больных». Вскрывалась черепная коробка в определенном месте и рассека-лась маленькая веточка определенного нерва. По данным психиатров,  у этих больных значительно уменьшалась или совсем прекращалась чрезмерная возбудимость. Он был хорошим организатором в своих действиях, четок и пунктуален. На обходах заносил в блокнот все, что требовало его решения, и немедленно исполнял.
В.В. Соколова любили и уважали коллеги, а также его ученики. С.П. Зорева, которая со студенчества помнит всех, кто ее учил, вспоминает, что «Владимир Владимирович как оператор отличался легкостью, быстротой, и скрупулезностью. Однажды при ампутации бедра наложил на  культю 80 швов волосом, явно испытывая мое студенческое терпение».
Нужно ли говорить о том, что это был жизнерадостный, веселый и ироничный человек с большим чувством юмора. Владимир Владимирович очень часто читал вслух «Горестные стихи пожилого человека». Некоторые считают, что их написал сам Владимир Владимирович, другие же склоняются к мнению, что они написаны другим Соколовым - Иваном Николаевичем. (Беляков В.А. «К 65-летию хирургического обезболивания в Нижегородском научно- исследовательском институте травматологии и ортопедии. Истоки и пути развития», Н.Новгород, 2014, стр. 30).


«Горестные стихи пожилого человека»


Могу ли вспомнить без улыбки
Дни возмужанья моего,
Когда все члены были гибки
За исключеньем одного.

Теперь уже не те мотивы,
Я не играю в волейбол,
Там, где носил презервативы,
Сейчас ношу я валидол.

Пришли совсем другие годы
И положенье таково:
Все члены стали мои тверды
За исключеньем одного.

Друзья -  Михаил Вениаминович и Владимир Владимирович везде были вместе: на работе в институте, на отдыхе. Оба беззаветно любили рус-скую природу, охоту, рыбалку. У Владимира Владимировича всегда были хорошие охотничьи собаки, завоевавшие на выставках призы и медали, кол-лекция ружей и литературы по огнестрельному оружию. А еще он был авто-любителем, может быть по нужде, из-за протеза. Он первым из врачей города  сел за руль и водил машину до конца своих дней. Выросший в культурной «литературной» семье учителей, он любил русскую литературу. Б.А. Королев пишет, что любимой его  книгой была «Угрюм-река» Шишкова. Но больше всех он любил русскую поэзию, особенно А.А. Блока и С.А. Есенина. Из классической музыки предпочитал оперную. Зажигательная опера Бизе «Кармен», арии из нее его всегда потрясали.
В.А. Королев заключил, что «множество увлечений его обогащали, но на первом месте у него была работа – хирургия, операции». К тому же не бу-дем забывать, что хирург у операционного стола на протезе, это уже подвиг.
«Отцы-создатели» института не допустили превращения института в узко профессиональное медицинское учреждение «элитного типа», как это планировалось при его создании. В те годы институт принимал всех (!) экс-тренных больных три раза в неделю. На этом настояли  М.В. Колокольцев, В.В. Соколов, а также В.Б. Добрин. В.В. Соколов, работавший до института и в Бабушкинской больнице с В.М. Дурмашкиным, и в больнице им. Куняева, был блестящим полостным хирургом, особенно хорошо знал экстренную хи-рургию. Травматологическое отделение института сначала было общехирур-гическим и лишь потом стало травматологическим. И он, и Михаил Вениа-минович считали, что институт должен принимать всех экстренных больных. Михаил Вениаминович Колокольцев, когда речь заходила о подготовке хи-рургв, всегда говорил о том, чтобы быть хорошим хирургом – это, прежде всего знать общую хирургию, чтобы уметь делать все операции: и в брюшной полости, и в грудной клетке, и на голове, и т.д. Лишь после такой общей подготовки хирург может выбрать и иметь специализацию. А без этого, как он говорил, хирург остается «узким».
Как же мог не согласиться с ним их друг и директор Н.Н. Блохин, сам являвшийся универсальным хирургом. Вот таким образом институт стал «кузницей кадров». Здесь было все – и общехирургическое, и  специализиро-ванное. Было чему и у кого учиться.
М.В.Колокольцев был в институте и городе самым знаменитым, как благодаря своей многогранности хирурга, так и за спортивные успехи. Но больше всего за общение и обучение молодежи, за душевность, доброжела-тельность. Еще одной «звездой» был, конечно, Н.Н. Блохин, зав. кафедрой общей хирургии, который был не только блестящим хирургом, но уже в 1946 г. доктором медицинских наук, большим ученым и очень эрудированным че-ловеком. Увлекаясь пластической хирургией, Николай Николаевич агитиро-вал молодежь заниматься этой научной проблемой. Оба друга, Михаил Ве-ниаминович и Николай Николаевич, поистине блистали, как «две звезды». В.А. Королев вспоминает, что в это время жизнь в институте была боевой, интересной, много шутили и смеялись. Часто писали пародии, шаржи на хи-рургические процессы в институте и на самих хирургов. В это период в ин-ституте работало много молодежи, все стремились побольше оперировать. Особенно отличался Валентин Иванович Кукош. Когда он приходил на вне-очередное дежурство, то кричал уже с порога: «чур, первый аппендицит мой». Благо, что подобных больных было предостаточно. На него был такой шарж: по аналогии с картиной Верещагина «Апофеоз войны», была нарисо-вана большая гора, состоящая и  аппендиксов – черного и белого цвета (бе-лый цвет – катаральный аппендицит, черный –гнойный, первых было больше). На вершине сидит В. Кукош с лицом, вырезанном из фотокарточки. Надпись – апофеоз дежурства. Вместе с Кукошем активно работал Б.Е. Петерсон, потомственный хирург. Говорят, что между ними всегда существовало негласное соперничество, видимое, однако всем, кто, сколько удалил ап-пендиксов, сколько написал статей, как движется диссертация.
Не могу умолчать о том, что хирургам того поколения была свойст-венна романтика профессии, влюбленность в Хирургию с большой буквы. Не знаю, кто из наших хирургов пишет о хирургии, как о женщине. А вот Иван Николаевич Соколов, из клиники профессора В.И. Иоста в областной клини-ческой  больнице им. Н.А. Семашко посвятил хирургии поэму, которую лю-бил другой Соколов – Владимир Владимирович:


ХИРУРГИЯ
 (поэма)
Хирургам
Товарищи! Как не обидно:
На протяжении всех веков
О нас, врачах, нигде не видно,
Чтоб кто сложил пару стихов
И, если я не ошибаюсь,
Воспет был только доктор Фауст тому назад уж много лет.
Но был он – чистый терапевт.
 Связался с чертом, с Маргаритой,
Пошел на сделку, на обман –
Он был не врач, а шарлатан
И шел дорогою извитой. Живи теперь он среди нас.
       Так «припаяли бы» как раз.
Так что же ждать!
Чтоб новый Гете явился вдруг и стал писать.
Как мы, остывши на работе,
Не стали резать, а мечтать.
Нет, мы, хирурги, - иной складки;
Другие в нас живут задатки,
Сидеть и ждать нам не к лицу
Раз дело не идет к венцу,
К решительной прибегнем мере:
Загнув по локти рукава
И взяв пример себе слова.
Блестящие в своем размере,
Начнем писать без всяких мук.
Как если б Пушкин стал хирург…
       Давно желанное мгновенье!
Все начеку. Подобрались…
 Вот нож в руке. Одно движенье –
 Брызги крови пролились.
 «Лови!» Сосуды на пеане.
И, не задерживаясь в ране, хирург уверенно идет
Все дальше, глубже, все вперед,
 К своей, теперь единой цели,
 Которой, словно полонен.
Н день, не два стремился он,
А много думал у постели,
Решая всячески исход.
Теперь хирург уже не тот!
       Теперь раздумью нету места!
Сомнений кончен разговор.
Теперь в бою, стал неуместен
Их раньше нужный, долгий спор.
Сожмись хирург!.. Отдайся воле!
И будь холодным час, не боле
А страсти пылкие свои
Там, где-то молча затаи.
Пусть про тебя никто не знает,
Как ты, над раной чуть дыша.
Идешь, и медленно спеша,
То вдруг замрешь, то оживешь
И пусть минует твоих рук
Волненье, робость и испуг…
       Проворно, четко, молчаливо
Работают две пары рук.
То обоймутся вновь. Хирург!
Как капитан во время шторма,
 Когда захлестывают волны
Ножом указывает путь:
Где размахнуться, обогнуть.
Где подавляя опасенье,
Идет всему наперерез.
За все ответственен он здесь –
За жизнь, за смерть, и за спасенье.
Каков бы ни был его нрав.
Раз нож в руке – всегда он прав.
       Сосредоточившись на ране,
Ведет работу ассистент,
Предвосходящая все заранее
Молчит. Пыхтит, Да комплимент,
Порой в горячке оброненный,
Прослушает, как обреченный,
Хоть и нелестный для себя.
Зато отпущенный любя,
«Не спи! Вяжи! Тихонько только
Э, черт, порвал! Послушай брат,
Ведь, это –шелк, а не канат!
Ведь, так провозимся мы сколько!»
Тяжелый у хирурга нрав.
Но нож в руке – выходит прав.
       Вся слух, вся глаз, вся напряженье,
За столиком сестра стоит
И оператора движенье
Всем существом своим следит.
В ее глазах – все та ж забота,
В ее руках – все та ж работа.
Все тот же самый инструмент.
И тот же самый комплимент
Переживает здесь, как пытку,
«Э, черт … Какой же это шелк!
Ты дай канат мне: будет толк…
А то дала гнилую нитку!»
Забавный у хирурга нрав…
       И лишь один здесь равнодушный
Участник их кровавых дел.
Нельзя сказать, чтоб – малодушный
Но все же он не захотел
Ни слышать этих кратких прений
И этих жутких опасений.
Ни видеть, как порой у нас
Недвижным делается глаз
Меж тем ему здесь достается
Играть, пожалуй, главную роль,
В какой не выступал дотоль
И, может, больше не придется
И он играет, сам не свой.
Да… Кто же он? Как кто! Больной.
       К его склонившись изголовью,
Наркозом лишь поглощена.
Стоит сестра. Пропитой кровью
Не занята совсем она.
С неиссякаемым вниманьем.
Или посмотрит на зрачок:
Не стал ли чересчур широк.
Тогда уж знай, что крик раздается
Того, кому вся власть дана.
«Сестра!.. А кровь-то, ведь темна!
Так… мне и кончить не удастся!»
Суровый у хирурга нрав.
Но нож в руке: выходит прав…
Из всех наук, из всех искусств,
Из всех работ, известных людям,
Где разум, воля, все пять чувств
Свились в единый крепкий узел.
Нет выше, проще и сложнее
Нет человечней и умней.
Работы нет живей другой.
Чем хирургии, нам родной…
       Холодная в своих одеждах,
Блестишь ты сталью роковой.
Ты есть последняя надежда
Для тех, кого зовут больной.
И будь он вождь или рабочий,
Но если не сомкнулись очи
И жизнь теплится еле-еле
Спешишь ты к ним с своим скальпелем.
       Твой разговор порою краткий.
Но не короче «да» или «нет»
Ты, не играя ни с кем в прятки,
Идешь, когда уж дан ответ.
Всегда в бою, открыв забрало.
Среди врагов, каких не мало.
Ты на щите несешь девиз:
 «Всегда вперед, на смерть, за жизнь!..»
       Еще хирурга все вниманье
На рану, вглубь, устремлено.
Еще все силы и знанье
На помощь рук привлечена.
Но уж по тону обращений.
По ряду радостных движений.
Как вдруг переменился он,
Всем очевиден перелом.
«Сестрица, будьте так любезны…
«Мерд… Порвался не беда…
«Позвольте мне еще сюда…
«А вы сегодня интересны…»
Прекрасный у хирурга нрав!
       Хотя подчас он и не прав,
И вот с последним швом на коже
Достиг удачного конца
И радость та, что всех дороже
Глядит с усталого лица.
«Уф, Словно с плеч скатилось бремя,
«А сколько ж делали мы время?
«Не может быть, чтоб два часа!..
Я думал – только полчаса.
И, разгибая плечи, спину,
Идет. Чтоб вместе покурить,
О сделанном поговорить.
Заминка обсудить причину.
Кровь смыта им с обеих рук.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ХИРУРГ!












Учителя В.В.Азолова
по челюстно-лицевой и
 пластической хирургии















Елена Григорьевна Шатуновская

 

Если М.В. Колокольцев и В.В. Соколов научили Вадима Владимиро-вича осуществлять как плановые, так и общехирургические операции, опери-ровать на органах брюшной и грудной полости, производить трепанации че-репа, сосудистые операции, то основы профессии пластического и челюстно-лицевого хирурга он постиг благодаря своим учителям – профессору Борису Васильевичу Парину и кандидату медицинских наук Елене Григорьевне Ша-туновской, возглавляющей с 1946 по 1961 год организованное ею отделение челюстно-лицевой хирургии. Она была ученицей великого челюстно-лицевого хирурга профессора А.А. Лимберга. Работала в челюстно-лицвых госпиталях во время Финской кампании и в Великую Отечественную войну, выполняя обязанности начальника отделения.
Она блестящий челюстно-лицевой хирург, прошедшая суровую воен-ную школу. Работала в госпитале № 1366 вместе с ведущим хирургом докто-ром медицинских наук М.М. Великановой и Г.Л. Литманович. Великанову очень ценил Н.Н. Блохин. Самые сложные пластические и восстановительные операции он проводил с ней и операционной сестрой А.И. Ильичевой. С большим уважением он относился и к Е.Г. Шатуновской. Великанова, Шату-новская и Литманович делали уникальные операции, буквально творили чу-деса. Ведь перед ними были очень тяжелые больные, с серьезными повреж-дениями лица. Эти повреждения часто сопровождались нарушением функций питания, жевания, глотания и речи. Нередко возникали нарушения дыхания вследствие западения языка и попадания осколков зубов, костей и других инородных тел в дыхательные пути. Особой тяжестью отличались осколоч-ные ранения, ранения мин и авиабомб. Эти ранения сочетались с раздробле-нием костей, зубов, которые с силой внедрялись в мягкие ткани. Иногда ра-нения сопровождались отрывами носа, губ, подбородка. При операциях у по-добных больных необходимо было виртуозно владеть методикой как местной инфильтрационной, так и проводниковой анестезией. Этими видами обезбо-ливания Елена Григорьевна владела в совершенстве.
Е.Г. Шатуновская была организатором и руководителем челюстно-лицевого отделения в ГИТО с 1946 по 1961 год. Среди общего количества челюстно-лицевых операций кожная пластика на лице занимала 73,2%. При-меняла стебельчатый лоскут и местные ткани.
Упоминание о предложенных Е.Г. Шатуновской способах кожной пластики на лице приводится в шестом томе издания «Опыт советской меди-цины в ВОВ». Искусство пластического хирурга принесло исцеление сотням, а может быть и тысячам раненым.
Под руководством этого опытного хирурга, эрудированного и высо-кообразованного человека, знавшего три иностранных языка, начал овладе-вать специальностью В.В. Азолов. Мы, анестезиологи, глубоко благодарны Е.Г. Шатуновской за то, что она «довела до ума» первую в ГИТО и СССР кандидатскую диссертацию Петра Яковлевича Мачхеленца «Назотрахеальный наркоз при радикальной уранопластике», защищенную им в 1957 г. – в год, когда Б.В. Парин стал заместителем по науке в ГИТО. Петр Яковлевич – вальяжный, восточный красавец – в отличие от своего  помощника Б.Г. Теп-лицкого, который  умел и наркоз давать, и хорошо статьи писать, этим даром не обладал. Он был врожденный оратор, жизнелюб и женолюб.  «Трибуны и женщины влекут меня к себе неудержимо» - вот его жизненное кредо.  Час-тично в написании текста помогал ему по-дружески я, даже когда мы вместе отдыхали в Крыму. Статистикой он владел, в черновом варианте мысли изла-гал правильно и предельно просто. Елена же Григорьевна была очень требо-вательна и экспансивна. Ее выводила из себя именно простота. Может она находила это примитивным. Конечно, она из высококультурной еврейской семьи, блестящий эрудит, полиглот, не могла этого перенести. Она возвра-щала текст на переделку. Петр Яковлевич невозмутимо перепечатывал тек5ст, ничего не  меняя, и возвращал Елене Григорьевна. Но Петя бы блестящий анестезиолог, она его любила и, в конце концов, литературный обзор в диссертации Петра Яковлевича был написан так блестяще, как мне в жизни и видеть не пришлось. Говорят, что «некоторый шарм» навел Б.В. Парин, за-ставший этот период завершения диссертации.


Борис Васильевич Парин
(1904 – 1968)

 

В 2014 году я написал монографию «К 65-летию хирургического обезболивания в Нижегородском  научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии. Истоки и пути развития», где есть специальная глава, посвященная Б.В. Парину (стр. 44 – 50). Приводим ее полностью.

Местная инфильтрационная анестезия по способу
А.В. Вишневского и ее модификации.
 Роль Б.В.Парина  в развитии науки в ГИТО
Казалось бы, что в эпоху «царствования» местной инфильтрационной анестезии по способу А.В. Вишневского, она должна бы занимать первое ме-сто в хирургическом обезболивании, но в ГИТО все было по-особенному, почти по-ленински: «Мы пойдем своим путем». И на этом пути, как мы смогли убедиться, были спинномозговая и в определенной степени провод-никовая анестезия, в ряде случаев сбалансированные дополнительным ис-пользованием внутривенных и ингаляционных анестетиков. В 1946 году ме-стная анестезия была применена у 93 больных, что объясняется рядом при-чин, о которых мы уже говорили. Главной причиной было изобилие травма-тологических операций на нижних конечностях, где, конечно, методом выбо-ра и была спинномозговая анестезия. Местная анестезия была доступной, нужной и даже неизменной при вмешательствах на мягких тканях, сухожи-лиях, нервах верхних конечностей, верхней половины тела, лице и шее.
Н.Н. Блохин, признавая приоритет спинномозговой анестезии при пластических операциях по поводу длительно незаживающих ран и язв ниж-них конечностей, все же наиболее безопасным методом при пластических операциях считал местную анестезию. Он критически отнесся к работам о побочных эффектах местной анестезии при пластических операциях. Он пи-шет, что «изучая изменения в тканях при местной инфильтрационной анесте-зии, П.В. Маненков предостерегает от применения местной анестезии на уча-стках, куда предполагается производить пересадку свободного кожного лос-кута. Л.М. Нисневич и И.М. Сегель отмечают большую степень местной вос-палительной реакции тканей при операциях под местной инфильтрационной анестезии. При этом отмечается усиление местной инфильтрации тканей кле-точными элементами, которая держится в течение нескольких дней. А.А. Троицкий указывает на некробиотическое действие новокаина.
Эти данные заставляют некоторых хирургов  осторожно относиться к местной анестезии при пересадках кожи. Однако большой опыт применения местного обезболивания при пластических операциях на лице свидетельству-ет, что оно совершенно безопасно.
Следует также отметить, что инфильтрация кожи анестезирующим раствором значительно облегчает вырезывание лоскутов неполной толщины, что в обычных условиях представляет некоторую сложность. При взятии лоскутов кожи в полную толщину инфильтрация кожи и подкожной клетчат-ки также облегчает отделение кожи от жирового подкожного слоя.
Учитывая эти соображения, мы во многих случаях прибегали на месте взятия лоскутов и местной инфильтрации 0,2 %- раствором новокаина, как это делали и другие хирурги (Ю.Ю. Джанелидзе).  Мы не видели, чтобы это вредно отзывалось на успехе пересадки.
Экспериментальное исследование, проведенное нашим сотрудником Т.Н. Беляковой, также показало, что инфильтрация тканей раствором ново-каина при свободной пересадке кожи не оказывает никакого вредного воз-действия и не мешает приживлению кожи.
Все это дает нам основание продолжать рекомендовать этот метод обезболивания при свободной пересадке кожи.
Обезболивание кожи на месте взятия лоскутов путем распыления па-ров эфира (Вуд, 1871) или хлорэтила (Г.М. Габбе, 1902) имеет лишь истори-ческий интерес. Для взятия тонких кожных лоскутов на бедре, где наиболее часто их вырезают. Нистрем рекомендовал (1909) анестезию наружного кож-ного нерва бедра.
Инфильтрация кожи слабым раствором  анестезирующих средств бо-лее надежна и требует затраты только несколько лишних минут времени.
Местная анестезия стала широко применяться впоследствии, когда стала активно развиваться реконструктивная хирургия при операциях на кис-ти и устранении рубцовых контрактур и деформации после ожогов. Совер-шенным искусством проведения местной анестезии владел блестящий, все-мирно известный хирург Борис Васильевич Парин. Он приехал в Горький в 1954 году, возглавил кафедру  оперативной хирургии, работал одновременно проректором по науке медицинского института, затем заместителем директо-ра института травматологии и ортопедии с 1957 года и до последних дней своей жизни (1968 г.). Он обладал великолепной хирургической техникой, его отличало исключительное знание анатомии, что позволило еу разработать более 20 новых оперативных способов и приемов в области урологии, грудной и особенно пластической хирургии. Многие из этих способов вошли в учебники и руководства, В книге «Советская интеллигенция в Великой Отечественной войне» отмечается, что восстановительная хирургия в это время обогатилась благодаря трудам Богореза, Джанелидзе, Лимберга и Бо-риса Васильевича Парина (Кафтанов С., 1945г.). Н.Н. Блохин в своей книге «Кожная пластика» отмечает большую роль в лечении раненых Б.В. Парина, который широко внедрил в практику свободную пересадку крупных дырча-тых кожных лоскутов, применение трубчатого кожного стебля для пластики пальцев кисти. Им опубликовано 216 научных работ, в т.ч. 5 монографий, ко-торые, как считает академик Б.А. Королев, «сделали честь не только автору, но и отечественной хирургии». (Королев Б.А., 2004). Учеником Бориса Ва-сильевича являлся Вадим Владимирович Азолов, известный пластический хирург, профессор, лауреат государственной премии, бывший директор ННИИТО.
Вадим Владимирович не может без волнения говорить о Б.В. Парине. В нем его поражает исключительная интеллигентность, тактичность, потря-сающая эрудиция, знание основных европейских языков и отточенная хирур-гическая техника. Борис Васильевич не мог пройти к себе в кабинет из опе-рационной, не застегнув халат не на все пуговицы и не придерживая ворот халата у подбородка рукой, торопливой походкой, низко склонив голову. И не потому, что боялся простудиться (в молодые годы он был неоднократным чемпионом Урала по конькобежному спорту), а потому, что «я без галстука, а кругом дамы». Вадим Владимирович Азолов считал Б.В. Парина эталоном настоящего профессора и очень сокрушался, что сейчас таких уже не оста-лось.
Борис Васильевич Парин не только безупречно владел техникой без-болезненного применения местной анестезии, но и разработал оригинальные методики, в зависимости от возраста больных и характера оперативного вмешательства. Его можно считать автором методики сбалансированной ане-стезии у детей, как это было принято в анестезиологической практике, при-менительно к взрослым пациентам в клинике братьев Мейо в Рочестбере. Он пишет, что «в наиболее сложных случаях у детей мы прибегали к комбини-рованию эфирно-кислородного наркоза с местной инфильтрационной анесте-зией 1:4% раствора новокаина (с добавлением адреналина), что выгодно в том отношении, что позволяет при длительных операциях у детей ограничиваться поверхностным наркозом» (Парин Б.В., 1963).
Кроме того, Борис Васильевич добивался эффекта продления действия местного анестетика, а также уменьшения кровоточивости операционного поля.  Эффекта продления действия местного анестетика он достигал как добавлением адреналина (по 1 капле раствора на каждые 20 см3 раствора но-вокаина), так и сочетанием двух видов местных анестетиков. Это было очень важно в пластической хирургии. Эти методики были разработаны им еще в 1939 году и применены в период Великой Отечественной войны. В моногра-фии «Оперативное лечение рубцовых контрактур», вышедшей в 1946 году, он пишет, что при рубцовых контрактурах 1 и 2 степени необходимо исполь-зовать местную анестезию 0,25% раствором новокаина с добавлением адре-налина (по 1 капле раствора 1:1000 на каждые 20 см3 раствора новокаина). Прибавление адреналина усиливает и удлиняет обезболивающий эффект и создает умеренное обескровливание операционного поля, что позволяет со-кратить длительность операции. Дополнительным преимуществом местной инфильтрационной анестезии при рубцовых контрактурах является возмож-ность более четкого отделения рубцов от нормальных тканей путем гидрав-лической препаровки. «Нормальным» методом местной анестезии при устра-нении рубцовых контрактур суставов у взрослых больных, а также при более сложных и длительных оперативных вмешательствах было сочетание сов-каина в концентрации 1:3000, смешанного в равных отношениях с 0,5% рас-твором новокаина. Добавление новокаина устраняло главный недостаток совкаина – медленное наступление анестезии (Парин Б.В., 1963). Опыт Б.В.Парина, сочетающего для ускорения эффекта анестезии один местный анестетик с быстрым, но кратковременным эффектом, с другим, действую-щим со значительным латентным периодом, но долговременно, был исполь-зован нами при проведении блокад при операциях на верхних и нижних ко-нечностях. Конечно, применялись местные анестетики последнего поколения – лидокаин и маркаин, но принцип, идея сочетания является достоянием на-шего дальнего предшественника Б.В. Парина. Нами было взято на вооруже-ние и другое рациональное предложение Бориса Васильевича, а именно: ис-пользовать длительно действующий местный анестетик по двойному назна-чению.Во-первых, добиться длительной интраоперационной анальгезии практически при всех операциях под проводниковой анестезией, а, во-вторых,   обеспечить послеоперационное обезболивание. Мы исходили из концепции   Б.В. Парина, который указывал, что «совкаин при его использовании более чем при 2000 восстановительных операциях обеспечивал полную и длительную анестезию,совершенно достаточную для выполнения сложных и продолжительных реконструктивных вмешательствах,но и снимавшую у большинства оперированных боли в первые часы послеоперационного пе-риода» (Парин Б.В., 1963). В.И. Загрековым и А.А.Ежевской были получены патенты по использованию местных анестетиков одновременно   и для проведения блокад для интраоперационной анестезии, а также послеопе-рационного обезболивания. Материалы исследований отражены в докторской и кандидатской диссертациях этих молодых ученых, о чем мы еще будем писать в соответствующих разделах. Свойственный Борису Васильевичу дух новаторства, поиска наиболее совершенных методик заставил его отказаться, отойти от общепринятых дозировок совкаина. Он пишет:»Применив совкаин в указанном слабом разведении (1:3000) в смеси с новокаином и с добавлением адреналина в обще сложности более чем при 2000 восстанови-тельных операций, мы ни разу не видели тяжелых интоксикаций, на которые указывали хирурги, применившие этот препарат в более концентрированных растворах» (Парин Б.В., 1963). Как скромно пишет об этом автор, а как много ему пришлось сделать предварительной работы, необходимой для того, что-бы убедиться, что методика «работает» и убедить в этом других хирургов. При ряде пластических, в частности, микрохирургических операций нашим анестезиологам приходилось или проводить продолжительные наркозы, или же делать блокады и верхних, и нижних конечностей одновременно. При от-сутствии технических сложностей возникает острая, можно сказать, жизненно важная задача избежать передозировок. И Валерию Ивановичу Загрекову пришлось по примеру Б.В.Парина искать новые, значительно сниженные до-зировки. Надо сказать, что с этой задачей он справился, разработав специ-альную, запатентованную им методику. В настоящее время ведется работа по множественным блокадам. Необходимо сказать, что множественные блокады проведены в нашем институте впервые в мире.
В.И. Загреков в своей кандидатской диссертации, посвященной выбо-ру метода анестезии при операциях на верхних конечностях, использовал со-четание местной анестезии с адреналином при блокаде по Куленкампфу, причем опять-таки впервые в мире доказал, что применяемые до этого дозы адреналина были более высокими, чем необходимо. Его доклады на эту тему ставились на разных международных конгрессах, им, как и Б.В.Париным, отмечена рациональность использования микродоз адреналина. Б.В. Парин работал в нашем институте с 1957 года и до последних дней своей жизни за-местителем директора по науке. Б.А. Королев удивительно тепло описал это-го незаурядного человека в своих мемуарах (2004): «В 1954 году в Н.Новгороде появился удивительный человек, эрудит, интеллигент, профес-сионал своего дела – Борис Васильевич Парин… Он родился в 1904 г. в Ка-зани в семье известного хирурга, заслуженного деятеля науки РСФСР… Оба сына Василия Николаевича пошли по его пути… 1941 год был необычен для семьи Париных тем, что в январе в Первом Московском имени Ленина Ме-дицинском институте состоялось запоминающееся Заседание Ученого Совета. Два брата, Василий Васильевич и Борис Васильевич Парины, блестяще защитили диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук». В тридцать один год Борис Васильевич стал профессором. С честью представлял советскую науку на международных конгрессах – в Чехослова-кии, ГДР, Венгрии, США. Круг его интересов не замыкался только рамками профессии… Со свойственным ему жаром, убедительностью и знанием во-проса он мог судить как о современном искусстве, так и о великих творениях прошлого… Борис Васильевич слыл страстным болельщиком конькобежного спорта. В молодые годы был неоднократным чемпионом Урала по конько-бежному спорту. Борис Алексеевич Королев пишет, что Б.В. Парин  «невы-сокий, сдержанно-спокойный, с внимательными глазами из под  очков. Не-изменно аккуратный, элегантный, своим видом внушал чувство необходимого порядка всегда и во всем. Глядя на него, нельзя было предположить, что на его долю выпало много переживаний. Пришло страшное время, когда он был осужден и арестован его брат - Василий Васильевич Парин – один из ведущих физиологов страны, один из основателей и первый ученый секретарь Академии Медицинских Наук. Настойчивые  требования отречься от брата, скоропостижная смерть отца и как результат этого – безработица. Он пережил полную растерянность, отчаяние, нищету…».
 В последующем ему пришлось заведовать кафедрами анатомии, опе-ративной, общей и факультетской хирургии Пермского, Киргизского, а потом и Горьковского медицинского института. В.А. Беляков рассказывает, что в студенческие годы (1952 – 1958) на третьем курсе ему пришлось слушать лекции Бориса Васильевича по топографической анатомии и оперативной хирургии. Борис Васильевич увлеченно говорил об операциях, новых методах хирургического лечения. На его лекциях всегда была полная аудитория. Многие студенты стали записываться в хирургические кружки, в т.ч. и Беля-ков, проработавший потом три года в хирургии в Верхоянске. Когда же чита-лись лекции по топографической анатомии (доцент В.П. Аратский), то же-лающих было немного, потому что анатомия порядком надоела за первые три курса. Самыми трудными темами была топографическая анатомия кисти и стопы. И вот Белякову пришлось пересдавать экзамены, так как Валерий Павлович Аратский был недоволен его рассказом по топографии стопы. Пе-ресдавать он пошел к Борису Васильевичу. И отличился по оперативной хи-рургии. Борис Васильевич остался доволен, как ему ответили по его лекциям, но извиняющимся тоном и со смущенной улыбкой сказа: «Извините, что не могу Вам поставить «отлично». Понимаете, это же пересдача!».
Представляете деликатность, доброжелательность и уважительность этого человека к какому-то недобросовестному студенту при пересдаче экза-мена!
Профессор Анатолий Ильич Кожевников удивлялся и восхищался ра-ботоспособности, четкости, скрупулезности и обязательности этого порядоч-ного и благородного во всех смыслах человека: «он никогда ничего не забы-вал, у него все было написано, все на месте. Куда бы мы ни ездили на конфе-ренции, съезды, совещания, он обязательно присутствовал на всех заседаниях, все фиксировал. У него были записаны все его выступления, участия в прениях. Он хирург до мозга костей. Апостол стерильности. Даже в поезде обжигал он на спиртовке чайную ложечку и посуду, а иногда и хлеб …».
Хороший художник, он все схемы своих операций рисовал в опера-ционных журналах. Все рисунки в его пяти монографиях выполнены им лич-но.
Борис Васильевич был редактором многих сборников научных тру-дов. Все работы, выходившие из института, редактировались им. Анестезио-логам особенно памятно его участие в организации, пожалуй, самой  значи-тельной конференции по анестезиологии и реаниматологи (не считая Москвы и Ленинграда) 1963 года «Вопросы анестезиологии и реаниматологии в травматологии, ортопедии и грудной хирургии». Инициаторами ее проведе-ния были: председатель  горьковского анестезиологического общества член-корреспондент АМН СССР Б.А. Королев и председатель горьковского обще-ства ортопедов и травматологов, зам. директора ГИТО профессор Б.В. Парин. Конференция проходила в ГИТО. Организационный комитет конференции возглавлялся директором ГИТО доцентом М.Г. Григорьевым. Конференция собрала значительное число участников со всего Советского Союза, но большинство работ было представлено горьковчанами. Борис Васильевич не только не пропустил ни одного заседания конференции, но и выступил со своими материалами по хирургическому обезболиванию пластических опе-раций: «Выбор метода обезболивания при оперативном устранении рубцовых контрактур и деформаций после ожогов» и «Обезболивание при рекон-структивных операциях на кисти».
Оформление и издание трудов конференции было осуществлено Б.В. Париным. Эта конференция явилась для горьковских анестезиологов своеоб-разным экзаменом  на зрелость, который они с честью выдержали. Для ин-ститутских анестезиологов конференция явилась подтверждением, что они не только врачи, но действительно научные сотрудники, хотя и младшие (Б.Г. Теплицкий, К.П. Бугрова, П.Я. Мачхелянц). Для врачей города она дала возможность близко познакомиться с московскими и ленинградскими ане-стезиологами, обогатить свой кругозор и стать авторами первых научных ра-бот.
Произошло своеобразное посвящение в мир науки, крещение врачей в анестезиологию и реаниматологию. В.А. Беляков, один из немногих участни-ков конференции, продолжающий до настоящего времени заниматься науч-ными исследованиями наркоза, рассказывает, какое потрясение он испытал, увидев и услышав воочию корифеев отечественной анестезиологии – первого главного анестезиолога СССР, профессора В.П. Смольникова, который «бла-гословил» верхоянского хирурга В.А. Белякова в анестезиологию в своем письме Белякову в Якутию; первого доктора медицинских наук по анесте-зиологии Т.М. Дарбиняна;  профессора И.С. Жорова, автора первых моно-графий по неингаляционному наркозу и руководств по обезболиванию и др.
Как волнительны были выступления на этой конференции, когда тебя слушают не на обществе анестезиологов твои друзья и коллеги, а ареопаг профессоров-анестезиологов и профессоров-хирургов. И.С. Жоров и А.И. Кожевников были друзьями, коллегами по работе в клинике П.А. Герцена. Может быть поэтому И.С. Жоров особенно внимательно слушал выступления и самого А.И. Кожевникова по обезболиванию пожилых, и Г.Ф. Новикова, которому задал вопрос в записке в президиум, а по докладу В.А. Белякова «Влияние глюкозы на степень возбуждения при эфирном наркозе» выступил в прениях. В легкой ироничной манере он сообщил аудитории, что сама идея интересная; но в его клинике больные от эфира засыпают, никого не беспокоя. Надо только делать все тщательно, постепенно, не торопясь, увеличивать концентрацию эфира. Но с опытом и у Вас все будет хорошо и  спокойно. В.А. Беляков потом говорил, что, по-видимому. Исаак Соломонович и не был таким уж другом Анатолию Ильичу. Но это в нем говорило уязвленное самолюбие, потому что когда Анатолий Ильич на словах попросил его дать тему кандидатской диссертации для Белякова, И.С. Жоров определил, как влияние наркоза на функции почек. Через год после работы над этой темой, когда все уже было близко к завершению, Беляков и Назаров первыми в го-роде применили флюотан. Анатолий Ильич, бывший тогда председателем хирургического общества, решил поставить доклад на совместном заседании хирургического и анестезиологического обществ. После того, как Беляков красочно и убедительно доложил о великолепных качествах флюотана как вводного анестетика, ответил на множество поставленных вопросов, Анато-лий Ильич тотчас после общества, у трибуны, сказал ясно и недвусмысленно: «Владимир Алексеевич, ты и эфир изучал как вводный анестетик, и барбиту-рат, сейчас вот флюотан – пиши по вводным наркозам, это очень важно и нужно. А почки, если хочешь, продолжай изучать, может, докторскую сдела-ешь». Во какое влияние имела эта конференция 1963 года на одного из его участников…
Но особенное влияние профессор Б.В. Парин оказал на своего учени-ка, аспиранта В.В. Азолова. Предложенная им тема кандидатской диссертации определила весь его последующий путь ученого – пластического хирурга – реконструкцию кисти. Результаты его исследований были обобщены в кан-дидатской диссертации «Клинико-анатомическое обоснование рациональных методов флангизации пястных костей». Диссертация была выполнена точно в трехлетний срок  - 1963-1966 гг. На фотографии 1964 года показано занятие Б.В. Парина с аспирантом Азоловым, причем у него, молодого, были настоя-щие волнистые волосы, а не «ежик», как в последующие годы.


 

 

Б.В. Парин с группой аспирантов
 и ординаторов ГИТО (1965 г.)

Пять лет Вадим Владимирович работал, учился и занимался научны-ми исследованиями с Борисом Васильевичем – с 1963 по 1968, когда от тяже-лой болезни он скончался. Последние годы его жизни были тяжелыми. М.Г. Григорьев был в обиде на Б.В. Парина, что тот не хотел ходатайствовать пе-ред Ученым Секретарем Академии Медицинских наук Василием Васильеви-чем Париным, своим братом, о выдвижении его в члены-корреспонденты АМН СССР. Борис Васильевич полагал, что это не его прерогатива. И вот больной профессор, который еле-еле ходил, добирался до института только с помощью своего аспиранта Вадима Владимировича. Машины для него, больного, но продолжавшего работать, директор не выделил. С какой болью, возмущением рассказывал об этом Вадим.
Он никогда не забывал о Борисе Васильевиче, писал о нем в цен-тральные журналы в юбилейные даты (В 1980 году в журнал «Ортопедия, травматология и протезирование», в 1984 году – также в «Ортопедию, трав-матологию и протезирование», в «Вестник хирургии», в 1989 году – «Орто-педия, травматология и протезирование», а к 100-летию – в «Нижегородский медицинский журнал», 2004 год).
В 2007 году издана книга «Что отдашь – твое навеки» (к 100-летию со дня рождения профессора Б.В. Парина) в соавторств с Г.И. Дмитриевым и В.Б. Париным. – Издательство НГМА, 2007, 84 стр.
Смерть унесла Б.В. Парина в полу творческой зрелости, Ему было всего 64 года. До последних дней жизни, уже будучи тяжело больным и от-четливо осознавая близость конца, он продолжал напряженного трудиться, отдавая сой опыт и знания молодым. В это период он как-то привел слова Фредерико Жолио-Кюри: «Смерть – это неважно. Если другие мыслят также, как я, они найдут проложенные мною пути. Значит, я существую». Под руко-водством заслуженного деятеля наук РСФСР, профессора Б.В. Парина защи-щено 56 диссертаций, в т.ч. 11 докторских. Им создана крупная хирургиче-ская школа пластических хирургов, многие из которых трудились и трудятся в нашем институте.
В 1989 году была проведена научная конференция в ГИТО, посвя-щенная 85-летию со дня рождения Б.В. Парина и открыта мемориальная дос-ка с бронзовым барельефом ученого.





 

 
От челюстно-лицевой хирургии к хирургии кисти и микрохирургии
После защиты диссертации молодой кандидат наук только год прора-ботал в качестве младшего научного сотрудника в челюстно-лицевом отде-лении, которое ранее возглавляли Е.Г. Шатуновская и И.Д. Киняпина. (Мы уже писали о них как об учителях Вадима Азолова). В 1967 году В.В. Азолов стал руководителем отделения челюстно-лицевой хирургии. Однако школа Б.В. Парина давала себя знать. Он не мыслил своего будущего в науке бз пластической хирургии, те два года, с 1966 по 1968, когда он защитился, а Б.В. Парин был еще жив, не обошлось без обсуждения темы его докторской диссертации. Борис Васильевич не хотел претендовать на роль научного ру-ководитля, так как в те времена будущему доктору медицинских наук не по-лагалось ни руководителей, ни консультантов. А если так, то зачем было брать на себя обузу профессорам, если это не входило в список их заслуг. Ведь по количеству защищенных под научным руководством или научной консультации профессоров определялся их статус, представление к званию заслуженных деятелей науки и других званий. А если за это ничего, кроме хлопот, забот и неприятностей за не вовремя защищенную диссертацию не предоставлялось, так зачем  было руководить. И тогда стали выходить док-торские диссертации крайне низкого  качества. Был даже анекдот-загадка: «Почему сейчас докторские диссертации по качеству стали хуже кандидат-ских? Да потому, что кандидатские диссертации раньше писали доктора ме-дицинских наук, а сейчас пишут кандидаты». И была в этом горькая правда. Но Борису Васильевичу никто не мог запретить мысль – cum spiry spero – Пока живу – мыслю. И он и определил основное направление работы. Я свою докторскую диссертацию писал тоже без научных руководителей и консуль-тантов. Руководители моей кандидатской диссертации были профессора Т.М. Дарбинян и А.И. Кожевников. Анатолий Ильич тему-то мне дал. А Т.М. Дар-бинян только «критику» наводил. А тему докторской мне пришлось выбрать самому. Вадим Владимирович Азолов через семь лет, в 1974 году, создал од-но из первых в стране отделение хирургии кисти, которое и возглавил. Это предоставило ему возможность для успешного выполнения его докторской диссертации по оперативному лечению последствий травмы кисти. Материа-лы по выбранной теме он начал подбирать еще раньше.

 


 
 1987 году доктор медицинских наук, руководитель отделения кисти ЦИТО, профессор И.Г. Гришин, В.В. Азолов и Н.М. Водянов получают Го-сударственную премию СССР за монографию «Лечение поврежденной кисти на этапе медицинской эвакуации» - М. Медицина, 1985, 190 стр.

 
 

 



 
В.В. Азолов с сотрудниками.
Слева направо: И.К.Карева, В.С. Милица, Л.В.Малышев

 

Ученик В.В. Азолова д.м.н. Александров
 и профессор Гришин

 

Анестезиолог Михаил Васильевич Колесов,
 обеспечивающий обезболивание в отделении В.В. Азолова
 

Вот те анестезиологи, с кем начал работать В.В. Азолов


 
«Не могу без операций»
 
с Академиком Волковым у нас в ННИИТО

В 1997 году (через 10 лет после завершения кандидатской диссерта-ции) Вадим Владимирович успешно защитил в ЦИТО докторскую диссерта-цию на тему «Реконструктивно-восстановительные операции при утрате пальцев кисти и некоторые социально-экономческие аспекты этой проблемы». После защиты докторской диссертации Вадим Владимирович поддерживал научные связи с Центральным институтом травматологии и ортопедии. Директор этого института, главный травматолог Советского Союза, академик М.В. Волков приезжал в г. Горький с целью ознакомления с работой отделе-ния хирургии кисти, возглавляемого В.В. Азоловым. С такой же целью приезжал в г. Горький директор Центрального НИИ протезирования профес-сор Николай Иванович Кондрашин.
 
Ученики профессора В.В. Азолова являются представителями третье-го поколения нижегородских пластических хирургов созданной Б.В. Париным школы пластических хирургов. Они успешно решают проблемы пластической хирургии. И.К. Карева (1987) обосновала необходимость проведения первично-реконструктивных операций при тяжелых травмах кисти. Н.Л. Ко-роткова (1992) показала возможность хирургической реабилитации больных с посттравматическими деформациями суставов пальцев кисти путем эндо-протезирования. Н.М. Александров (1996) разработал способы перемещения дистрагированных сегментов кисти  (пальцев, их культей или пястных куль-тей) с целью восстановления утраченного первого пальца. Н.В. Митрофанов (1996) предложил новый подход к оценке клинической эффективности раз-личных  методов реконструктивно-восстановительного лечения пациентов с тяжелыми посттравматическими деформациями кисти. Д.Г. Дмитриев (1998) доказал значение метода дистракции рубцов в системе реабилитации  по-страдавших рубцов в системе реабилитации пострадавших с глубокими ожо-гами области плечевого сустава. Использование дистрагированных тканей позволило избежать осложнений при перемещении рубцовых лоскутов.
Характеристика В.В.Азолова как хирурга
Вот в такой атмосфере сформировался хирург Вадим Владимирович Азолов, который прежде всего был общим, а уже потом специалистом по че-люстно-лицевой и пластической хирургии. Он мог оперировать все. Я не могу себе представить, например, чтобы дежурный хирург мог ночью вызвать на экстренную операцию бывшего директора института, профессора А.В. Воробьева (2005 – 2010 гг.), так как он, хотя он и был начальником кафедры Военно-медицинского института пограничных войск по хирургии, но опери-ровал только на экспериментальных животных. Тем более такая ситуация представляется невозможной, если иметь  ввиду нового директора, занявшего этот пост после смерти А.В.Воробьева, элегантного, выхоленного Н.Н. Каря-кина, хотя он и защитил кандидатскую диссертацию по нейрохирургии. «Ни-ни, Боже тебя сохрани!». Сам мысль уже представляется крамольной, вызы-вающей дрожь. А вот директора Азолова вызывали, и он даже намека не по-давал, что, дескать, сами справиться не сможете. Мылся и вставал за стол. Когда я дежурил по экстренной анестезии и поступил больной с брюшной полостной травмой и разрывом мочевого пузыря, то дежурные травматологи растерялись, стали ходить из угла в угол, Тогда я и вызвал Азолова. Через 30 минут он был уже в операционной, быстро оценил ситуацию и также четко, быстро, но спокойно сделал операцию. Так же четко, спокойно и методично он делал сложнейшие микрохирургические операции. Он блестяще знал ана-томию и оперировал анатомически. Его операции можно отнести к серии «мастер-класс», как это сейчас принято. Или же по классификации анесте-зиологов – «оперирует хорошо и быстро» - к первой. Такому хорошему хи-рургу полагался и хороший анестезиолог. Есть еще категория хирургов – «оперирует хорошо, но долго». Таким хирургам хороший анестезиолог про-сто необходим. Таким был друг,  коллега, в какой-то степени последователь В.В. Азолова в убеждении, что операция обожженных только первый этап реабилитации. Он только  в последние двадцать – тридцать лет вошел в пору славы как выдающийся пластический хирург Григорий Иванович Дмитриев.
 


 

Г.И. Дмитриев (1929 г.р.) окончил военно-морской факультет 1-го Ленинградского медицинского института им. акад. И.П. Павлова в 1955 г. Служил начальником медицинской службы на корабле Тихоокеанской эскад-ры ВМФ. На базе Горьковского института травматологии ортопедии окончил ординатуру, а затем аспирантуру. Под руководством профессора Б.В. Парина защитил в 1965 г. кандидатскую диссертацию на тему «Кожная пластика при лечении рубцовых контрактур верхних конечностей после глубоких ожогов». На новые способы диагностики, лечения и устройства им получено 57 автор-ских свидетельств, патентов и зарегистрировано 97 рационализаторских предложений. Награжден почетными знаками: «отличник изобретательства и рационализации», «Изобретатель СССР», «Лучший рационализатор Нижего-родской области».
Г.И. Дмитриев – автор свыше 400 опубликованных научных работ, в том числе 3 монографий, глав в руководстве «Травматологии и ортопедии», 25 методических рекомендаций и пособий для врачей и студентов-медиков. Григорий Иванович – лауреат премии Правительства РФ (1998) , имеет пра-вительственные награды – орден  Дружбы народов», медали «Китайско-Советская дружба» и «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг»., почетную грамоту Минздравсоцразвития (2007) и благодарственное письмо правительства Нижегородской области (2009).
Реконструктивно-восстановительная хирургия последствий ожоговой травмы стала делом всей его жизни. Докторская диссертация на эту тему Г.И. Дмитриевым защищена в 1986 г. Он принимал самое активное участие в раз-работке и создании современной системы реабилитации обожженных. Им впервые описана новая нозологическая единица – тяжелая деформация кисти после поверхностных ожогов вследствие фиброза мышц кисти;  в соавторстве с профессором М.Л, Бирюковым разработана морфологическая классифи-кация послеожоговых рубцов; для устранения контрактур суставов предло-жен  метод дистракции  послеожоговых рубцов с помощью специально раз-работанного аппарата.
Обобщив многолетний опыт института по оперативному лечению по-слеожоговых деформаций и контрактур в своей докторской диссертации "Ре-конструктивно-восстановительная хирургия в системе медицинской реабили-тации больных с последствиями ожогов»,  Г.И. Дмитриев воспитал третье поколение пластических хирургов в Нижнем Новгороде. Под его руково-дством Л.А. Охотина (1997), И.Ю Арефьев (2000), Р.А. Богосьян (2003), Т.В. Поято (2003), Е.Г. Меньшенина (2005) защитили кандидатские диссертации. Вместе с учителем они разрабатывали новые способы местной (в том числе с использованием метода дерматензии) и комбинированной кожной пластики с целью устранения послеожоговых деформаций наиболее уязвимых и сложных для лечения локализаций – шеи, кистей, лица, грудных желез, а также рубцово-трофических язв нижних конечностей.
Когда я в 1976 году проводил наркозы во всех операциях института по 1 – 2 недели, обучая врачей моим методикам тотальной внутривенной анестезии, я столкнулся с такой ситуацией, что для Григория Ивановича «ко-ротких» операций не бывает. Во время оперативных вмешательств он, тща-тельно расчерчивает линии разрезов, заранее все обдумавший и подготовив-шийся, вдруг начинает сомневаться, задумываться, пока не начнет все заранее начертанные линии разрезов стирать, Каждый шовчик  делает столь тща-тельно, неторопливо, бережливо, что начинаешь задумываться: «Когда же это все кончится…». Когда ему анестезиологи вежливо намекали, что уже кончился рабочий день, он невозмутимо отвечал: «Время с нами». Его назы-вали марафонцем в хирургии. Но результаты у него после пластических опе-раций превосходили по благополучным исходам всю мировую статистику аналогичных оперативных вмешательств.
Григорий Иванович, занятый только хирургией и научной деятельно-стью, превзошел Вадима Владимировича по числу публикаций (400), причем все работы написаны им лично, даже если он и стоит в соавторах. То же ка-сается и трех его монографий.
Вот такие бывают хирурги: невозмутимые, неторопливые, вдумчивые, вроде бы и незаметные, очень не любимые анестезиологами, но несомненно великие.
Первые годы работы в ГИТО с В.В. Азоловым
Авторство и соавторство

В 1976 году я прошел конкурс на должность руководителя отдела ане-стезиологии, реанимации и интенсивной терапии ГИТО и с 1 октября при-ступил к работе.
Первое, что меня удивило в научно-исследовательском институте травматологии, ортопедии и комбустиологии, так это проблемы соавторства. Когда я работал в медицинском институте, таких проблем не возникало. Со-авторами были те, кто принимал участие в наборе материала, лабораторных исследованиях, а не начальники. Ни Анатолий Ильич Кожевников, зав. ка-федрой общей хирургии и анестезиологии, ни сменивший его В.И. Парахоняк, не претендовали на соавторство. Анализ материалов, их осмысление, написа-ние работ я всегда брал на себя, и фамилия моя была первой. В ГИТО же я столкнулся в таким порядком: соавторами должны были быть хирурги, в крайнем случае директор института. Более того, когда я написал работу по материалам больницы Семашко, заведующий отделением реанимации и ин-тенсивной терапии М.П. Чачко «убедительно» просил меня поставить его со-автором. Я предложил ему поработать над темой  «Таламонал-виадриловый наркоз при операциях на тазобедренном суставе». Когда он набрал материал в 100 наблюдений, то я предложил ему выступить на обществе анестезиологов и реаниматологов, после чего я сделал его соавтором во всех публикациях отдела. Когда работа посылалась в центральную печать, в журнал «Экспе-риментальная хирургия и анестезиология», потом «Анестезиология и реани-матология», проблем не возникало. Но вот когда выходили сборники работ института, приходилось «воевать». Я предпринял попытку опубликовать ре-зультаты использования новой методики обезболивания при операциях у больных  ревматоидным артритом коленного сустав,  которые получали в ка-честве  медикаментозного лечения стериды. Работы в сборники рецензирова-лись, Моя работа попала к рецензенту Ю.Г. Абрамову, руководителю отдела ортопедии взрослых, где лежали эти больные. Он написал, что работа не имеет право на публикацию , так как в соавторах нет хирургов, проводивших операции. Я подошел к Юрию Григорьевичу и поинтересовался, сколько ра-бот от его отдела идет в сборник, кто авторы. Он их назвал. Анестезиологов среди них не было. В те времена я еще был главным анестезиологом-реаниматологом области, писал докторскую диссертацию, не терпел неправ-ды, что ему и высказал, категорически отказавшись взять к себе соавторов, которые даже никакого понятия о наркозе не имели. Ю.Г. Абрамов остался при своем мнении, а я при своем. Работа не  была опубликована. Когда ди-ректор института проф. М.Г. Григорьев узнал об этом инциденте, то ничего мне не сказал, но поползли слухи, что он мной недоволен. В последующем я понял, что проблема соавторства в НИИ имеет большое значение. Научные работники должны иметь научную продукцию. Поэтому каждая статья идет в «научную копилку».
 Когда же я узнал, какая история разыгралась в 60-е годы из-за соав-торства у Н.И. Атясова и М.Г. Григорьева, то пришел в замешательство. Ока-зывается, весь «сыр бор разгорелся» потому, что Николай Иванович издал под одной своей фамилией монографию по активной хирургической тактике при лечении ожоговых больных, а в 1968 г. по заданию Министерства здра-воохранения методические рекомендации: «Активная хирургическая тактика на фоне целенаправленной инфузионно-трансфузионной терапии во все ста-дии хирургической болезни» и «Дермато-кожная пластика гранулирующих ран после ожогов при активной хирургической тактике». Михаил Григорьевич Григорьев считал, что работу всего коллектива нельзя считать личной собственностью. В числе соавторов должны быть и директор института, соз-давший условия для выполнения работы и помощники – врачи, применявшие новую методику. Это был общепринятый, советский подход к соавторству. Все монографии, например, в клинике академика Б.А. Королева, так и выхо-дили, причем фамилия Б.А. Королева стояла всегда первой, даже тогда, когда монография была написана на материале докторской диссертации М.Б. Шме-рельсона, преподававшего анестезиологию и реаниматологию, председателя научного общества анестезиологов и реаниматологов. В.В. Азолов был про-тив отстранения Атясова от должности заместителя директора ГИТО по науке и руководства ожоговым центром, но в разговоре с Н.П. Пахомовой вы-сказался в таком аспекте, что не надо было «копья ломать» из-за соавторства.  Сам он получил Государственную премию СССР в 1987 году за свою моно-графию «Лечение повреждений кисти на этапах медицинской эвакуации», М., Медицина, 1985, 190 стр. Интересно, что в постановлении о присуждении премии не формулируется, за что она присуждена, но  соавторов – девять! Тут и сотрудники ЦИТО, и Второго медицинского института, Академии наук Грузинской ССР. Вот эти авторы – соавторы: Абальцев В.П., Азолов В.В. (видите, автор-то настоящий – вторым стоит), Гришин И.Г., Оганесян О.В., Шинкаренко С.Н., Коршунов В.Ф., Лазарев А.С., Гудушаури О.Н., Твалиа-швили О.А. И что? Все они специалисты по хирургии кисти? Так что, была бы премия, а соавторы найдутся.
Вадим был человеком, не скрывающим своих убеждений и взглядов. Он называл вещи своими именами и чужд был какой-либо дипломатичности. Меня поразило и восхитило в Азолове то, что в его кабинете висел большой портрет Б.В. Парина, а в коридоре отделения кисти на стенах были представ-лены отлично выполненные, в  хороших рамках, портреты всех выдающихся зарубежных и отечественных пластических хирургов. Помню портрет В.П. Охотского, похожего сразу и на Дениса Давыдова, и на «настоящего полков-ника» с лихо закрученными усами. Во все х других подразделениях такого «фотомонтажа» на стенах не было, а в кабинетах руководителей, как правило, менялись портреты генсеков. Мне понравилась его независимость, прин-ципиальность. Но это, по-видимому, не нравилось директору Михаилу Гри-горьевичу Григорьеву.
В 1979 году на утренней конференции чествовали Антонину Андреевну Тюкину (1923 – 1989) с присвоением ей звания профессора по специальности биохимия  Выступивший с поздравлениями Леонид Болеславович Лихтерман назвал Антонину Андреевну истинным настоящим профессором, какими профессорами В.В. Азолов и С.П. Пахомов никогда не будут. Все поняли, что так считает директор. И основания для этого были. В.А. Азолов свято читал память Б.В. Парина и только его считал достойным уважения. С.П. Пахомов тоже был учеником Бориса Васильевича и под его научным руководством в 1958 году защитил кандидатскую диссертацию. Кроме того, ни Азолов, ни Пахомов не приняли и участия в кампании, направленной против Николая Ивановича Атясова. Более того, Вадим Владимирович и Николай Иванович выпустили совместные работы, а став директором, В.В. Азолов неоднократно приглашал его вернуться в институт на старое место. Но жизнь расставила все по своим местам. Оба «пасынка» стали большими учеными, известными профессорами.
С Леонидом Болеславовичем Лихтерманом (1931 г.р.)  судьба свела меня в 1969 году, когда я, только что вернувшийся из Алжира, был назначен главным анестезиологом-реаниматологом Горьковского облздравотдела. Вы-званный на разборку осложнения, случившегося во время нейрохирургиче-ской операции в 39-й больнице, потом, во время чаепития, я и познакомился с Леонидом Болеславовичем, так как всех остальных врачей я уже знал раньше. Он мне нужен был потому, что нейрохирург, профессор НИИ им. Н.Н. Бурденко, Сергей Николаевич Федоров, осуществлявший в Алжире функции советника и консультанта при министре здравоохранения Хаддаде и знакомый мне по совместному лечению известного алжирского футболиста, получившего тяжелую черепно-мозговую травму во время дорожно-транспортного происшествия в г.Тиарет, был вызван туда префектом депар-таментм Тиарет Мухтаром Зауеби. И вот в течение какого-то времени С.Н. Федоров, наш тиаретский нейрохирург,  и я занимались спасением этого футболиста. Когда ему стало лучше, его перевели в Алжир, в госпиталь на 6300 коек «Мустафа». Когда я с семьей после завершения контракта улетал домой, в Советский Союз, он и попросил меня найти выпускника НИИ им. Н.Н. Бурденко, который после завершения аспирантуры по невропатологии и защиты в 1962 году кандидатской диссертации, был направлен на работу в г.Горький, в 39-ю больницу, где была и неврология, и нейрохирургия. Вот при каких обстоятельствах я познакомился с Лихтерманом. Он очень обрадо-вался и удивился, что С.Н. Федоров его помнит,  долго расспрашивал меня и о Федорове, и о жизни в Алжире. Еще раз я встретился с ним уже в 1976 го-ду, когда стал работать в ННИИТО. Директор ННИТО М.Г. Григорьев пред-ствил меня Л.Б. Лихтерману с тем, чтобы он оформил всю необходимую до-кументацию к Ученому совету, что он и сделал немедленно. Вообще Леонид Болеславович был точен до парадоксальности.  Назначая встречу, он опреде-лял ее время с точностью до минуты: «Я жду Вас в 12 часов 32 минуты». Это стремление к точности иногда подводило его, когда надо было ехать в ко-мандировку, на конференцию или на съезд, он появлялся на перроне, когда все провожавшие уже выходили из вагона, а он только-только рысцой искал свой вагон. Его все давно ждали, волновались, а он был невозмутимым. Но уважение к нему среди пациентов было беспрецедентным. Буквально в тече-ние минут он ставил точный диагноз, назначал лечение и никогда не выходил за регламент назначенного времени. В институте он заведовал патентно-информационным отделом и был ответственным за рассмотрение рационали-заторских предложений. Это давало ему возможность отклонять статьи, если в них был хоть какой-то намек на разглашение сведений, имеющих гриф сек-ретности. Но Леониду Болеславовичу этого было мало: он имел обыкновение править статьи, заставлял переделывать. Признание или же отвержение заявки на рационализаторское предложение было еще более важным: за утвер-жденное рационализаторское предложение полагалось весьма значительное денежное вознаграждение. Я иногд за рацпредложение ( если их было не-сколько) получал больше, чем зарплату. Так что Леонид Болеславович был очень влиятелен. ОН, безусловно, был блестящий врач, вдумчивый ученый, умница и дипломат, способный не только правильно оценить состояние на-шей науки в настоящее время, но и  в перспективе,
Его очень ценил Михаил Григорьевич, доверяя ему выполнение наибо-лее тонких, сложных проблем, прислушивался, даже, в определенных ситуа-циях, полагался на его мнение. Лихтермана с полным основанием можно бы-ло назвать советником директора. В то же время Леонид Болеславович яв-лялся рупором директора, доводящим до аудитории мнение и взгляды дирек-тора, что он и делал со свойственной ему оригинальностью и тонкостью, за исключением (на моей памяти) только той злосчастной конференции с чест-вованием Тюкиной.
У меня с Л.Б. Лихтерманом в ННИИТО поначалу отношения начались с конфликта. Он по привычке попытался править мои статьи, а у меня к тому времени было опубликовано более двухсот работ. Сам великий стилист Ана-толий Ильич Кожевников всегда подписывал мои статьи к печати без правки. А тут невропатолог меня будет учить. Взыграла гордыня. И я прямым тек-стом ему заявил, что пусть он проверяет, есть ли в моей статье «тайны» - и все. Никаких правок! Он оцепенел и привел веский для любого другого ра-ботника ННИИТО аргумент: «Я статьи самого Михаила Григорьевича прав-лю!».  Я же ничуть не смутившись, продолжил: «Вот ему  и правьте. Он чу-ваш. А я-то русский!» Тут он вообще обалдел! Ведь он и сам не русский, а еврей! Конечно, я был запальчив и меня «занесло». Но что удивительно! Это никак не отразилось на наших взаимоотношениях. Он даже как-то зауважал меня: дал блестящий отзыв на мою лекции по реанимации, которую я прочи-тал для всех сотрудников ННИИТО, без слова возражения прошли все мои рацпредложения. Я стал куратором анестезиологической службы нейрохи-рургического центра, где он совмещал. На свое пятидесятилетие, которое он отмечал в узком кругу преимущественно своих соплеменников был пригла-шен и я. Признаюсь, когда я расстался с Ариадной Яковлевной ЕЦ, работав-шей в отделении у Азолова, то ее подруги Н.И. Бенуа, Н.Л. Островская и другие пытались помешать моей новой семье.  Но после того, как меня уви-дели на юбилее у Лихтермана, отношение ко мне изменилось в корне. Моя вторая жена, Татьяна Александровна Белякова, урожденная Сабанова, брала дежурства по анестезиологии и реанимации в 33-й больнице. Главным хи-рургом больницы и главным хирургом города был Давид Дмитриевич За-вельгейский. Вскоре после юбилея Лихтермана он предложил Татьяне Алек-сандровне стать заведующей отделением реанимации и интенсивной терапии. Вот так!
К своему стыду, я долго, мало сказать «долго», до настоящего 2016 го-да, до 28 августа, не знал, с чем связана такая ко мне благожелательность в ответ на мою, мягко скажем, «наглость». Осмеливаюсь высказать предполо-жение, что она вызвана тем далеким алжирским приветом от Сергея Нико-лаевича Федорова. Оказывается, Сергей Николаевич был всемирно известным нейрохирургом, который «вытаскивал людей с того света». Одним из них был гениальный Лев Ландау (1908 – 1968), член многих зарубежных академий, Герой Социалистического руда (1954), лауреат Ленинской (1962г.) и Сталинских премий (1946, 1949, 1953 гг). Он был награжден медалями Макса Планка (ФРГ) и Фрица Лондона (Канада).
В воскресенье 7 января 1962 года в Москве была невиданная гололеди-ца. Накануне вечером шел дождь, к утру подморозило, и город превратился в сплошной каток. Около десяти утра у двери академика Ландау остановилась Волга. Ландау с друзьями отправлялся к ученикам в Дубну. В разговорах время летело незаметно. Миновали Лиственную аллею старинной Тимиря-зевской академии. В начале Дмитровского шоссе Волга стала обгонять авто-бус. Вдруг водитель ее увидел идущий навстречу грузовик. Он испугался и резко затормозил. Машину крутануло, потеряв управление, она завертелась на льду, как хоккейная шайба. Грузовик ударил намертво, короткий, страш-ной силы ударом, и весь этот удар пришелся на Дау, прижатого силой инер-ции к стеклу. Начало Дмитровского шоссе. Столкнувшиеся машины. Толпа. Из виска и уха мертвенно-бледного пассажира Волги сочится кровь. Скорая помощь прибыла к месту происшествия через несколько минут после аварии. Врач с ужасом увидел, что человек из толпы прикладывает к голове раненого снег. В 11 часов 10 минут пострадавший  доставлен а 50-ю больницу Тими-рязевского района Москвы. Он был без признаков жизни. В лице – ни кро-винки, оно землистого цвета. Первая запись в его истории болезни: »Множе-ственные ушибы мозга, ушиблено-рваная рана в лобно-височной области, перелом свода и основания черепа, сдавлена грудная клетка, повреждено легкое, переломано семь ребер, перелом таза. Шок». Выходной день врача – понятие относительное.  Если накануне хирург прооперировал тяжелоболь-ного, то вполне возможно, что в воскресенье он придет посмотреть на своего пациента. Так было и на этот раз. Когда машина Скорой помощи привезла Ландау в больницу, на месте оказался заведующий кафедрой травматологии Центрального института усовершенствования врачей профессор Валентин Александрович Поляков, один из лучших травматологов страны. Как только дежурный врач позвонил Полякову, что поступил больной с тяжелейшими травмами, Валентин Александрович сразу же поспешил к нему. Первые после тяжелой аварии часы чрезвычайно важны – раненый может скончаться в любую минуту. В том, что Ландау не умер в день аварии, заслуга тех, кто принял его с рук на руки из кареты Скорой помощи, и в первую очередь Ва-лентина Александровича Полякова. Ландау попал в больницу, врачам кото-рой постоянно приходилось иметь дело с жертвами дорожных происшествий, и они обладали огромным опытом борьбы с травмами. Молодые врачи Нина Егорова, Владимир Лучков и Владимир Черняк делали все для спасения Лан-дау. Когда им стало известно, что их пациент – ученый с мировым именем, решено было немедленно оповестить о случившемся его друзей и созвать консилиум, Позвонили Петру Леонидовичу Капице на дачу - он сразу выехал в Москву. Начали собирать ведущих специалистов для медицинского конси-лиума. Теперь счет дням велся от момента катастрофы. Началась борьба за жизнь – долгая, напряженная, изнурительная. Первый консилиум состоялся в 16 часов. Дни и ночи не  отходил от больного нейрохирург Федоров, тот са-мый Сергей Николаевич Федоров, о котором говорят, что он вытаскивает больных с того света. «Я увидел, что больной умирает. - рассказывает  Сергей Николаевич. – Совершенно безнадежный больной. Агонизирующий больной. Такие больные только с переломами ребер погибают в 90 процентах случаев оттого, что перестают дышать: им невыносимо больно дышать, они не могут дышать. В Институте нейрохирургии с такой ситуацией мы сталкиваемся практически каждый месяц». Сергей Николаевич был в постоянном напряжении: вот-вот оборвется тоненькая ниточка жизни. Больного вывели из состояния шока. Но потом что ни день, то хуже: посыпались осложнения одно другого страшнее.
На третьи сутки начались перебои сердца. Пульс едва прощупывался. Агония. В артерию Федоров ввел под давлением кровь и норадреналин. Сердце забилось нормально. Но затем начался травматический парез (непол-ный паралич) кишечника и анурия. Снова смерть едва не перетянула человека на свою сторону, и снова врачи предпринимают героические усилия, чтобы ликвидировать эти смертельные опасные осложнения. Деятельность ки-шечника и почек восстановилась, больному стало лучше.
Пока человек дышит, еще есть какая-то надежда. Но в пять часов утра 12 января больной почти перестал дышать. Снова агония… Конец? Есть ап-парат  Энгстрема, иначе его называют «искусственные легкие». Он нагнетает в легкие воздух – «дышит» за человека. В 50-й больнице Энгстрема не было. Как быть? Дорога каждая секунда. Выручили ученики и сослуживцы Ландау. Вечером Николай Евгеньевич Алексеевский рассказывал об утренних собы-тиях, участником которых он был: физики нашли аппарат Энгстрема, на пле-чах вынесли из помещения тяжелую машину, остановили проходившую мимо трехтонку, перевезли на ней аппарат и сами подняли его в палату. Опоздай они на час, больной, вероятно, уже перестал бы дышать. Подключить Энгстрем к человеку – дело тонкое и сложное. Лучше всего им овладели вра-чи «дыхательного центра». Его руководитель – энергичная молодая женщи-на-профессор Любовь Михайловна Попова. Вместе с врачом Верой Федо-ровной Дубровской она возглавила в 50 больнице коллектив сотрудников, следивших за нормальной работой «дыхательной машины». Надо было пра-вильно подобрать ритм дыхания, иначе больной мог погибнуть от удушья. В течение ночи иногда четыре  или пять раз приходилось исследовать газовый состав крови. Попова и Дубровская могли спокойно оставить больного, на-ходящегося на искусственном дыхании, только с медсестрами «дыхательного центра». Возле Ландау их было шестеро, по две в смену:  Вера Николаевна Оболеева, Надежда Филипповна Зайцева, Зоя Соловьева, Таня Романова, Галя Дроздова и Вера Филина. Каждые два часа «дыхательные сестры» повора-чивали больного, легко постукивали по его груди, давили и сжимали грудную клетку – проводили так называемую легочную терапию. Машина должна бы-ла работать бесперебойно. Два техника – Виктор Георгиевич Калмыков и Николай Васильевич Алексеев – ежедневно подвергали  Энгстрем тща-тельном осмотру. В памятке, составленной в первые дни после аварии, гово-рилось:»По первому требованию дежурного врача вызывать ночью! Дубров-скую Веру Федоровну (по четным числам), Попову Любовь Михайловну (по нечетным числам). В случае тревожного положения (!) вызывать врачей по указанию дежурного врача. Немедленно высылать машину за Федоровым!» Но Сергей Николаевич Федоров безотлучно находился возле Ландау. Факти-чески он поселился в больнице, домой не уходил.
С помощью Энгстрема состояние больного стабилизировалось. Чело-века снова вернули к жизни, смерть отступила  в третий раз. Тогда никто не знал, что она собирается с силами для последнего, самого страшного удара. Накануне дня рождения Дау (22 января 1962 года) – у него начался отек моз-га и всего тела. Теперь уже было ясно: Дау умирает. Физиков охватило от-чаяние… Но врачи узнали, что в Лондоне и Праге есть препарат, который иногда спасает больных с тяжелыми травмами. Правда, точно не было из-вестно, как он называется. Об этом препарате сообщили академику Капице, и Петр Леонидович на следующий день незамедлительно послал телеграммы физикам: англичанину Блеккету, французу Бикару и датчанину Оге Бору, сыну Нильса Бора, которого Капица побоялся извещать об аварии. Однако ответил Нильс Бор, он прислал лекарство  но, к сожалению, не то, что нужно. Бикар не нашел в Париже требуемого лекарства и позвонил в Прагу. У теле-фона Немец. Он сразу же бросается разыскивать Шорма. Шорм отправляет лекарство. Первой пришла посылка из Англии. Патрика Блеккета, старого приятеля Капицы по Кембриджу, не было в Лондоне, но содержание теле-граммы было таково, что ее немедленно передали другому известному анг-лийскому физику, Кокрофту. Сэр Джон Дуглас Кокрофт приялся отыскивать необходимое лекарство, не теряя ни минуты. Ему помогал издатель Дау Мак-свелл. Лекарство они достали, но опаздывали к рейсовому самолету Лондон – Москва и позвонили на аэродром. Когда в аэропорту узнали, что речь идет о доставки медикаментом для тяжелораненого, самолет был задержан на целый час. Сэр Кокрофт вручил летчику пакет с лаконичной надписью: «Для Ландау», и чрез несколько минут самолет поднялся в воздух. В это время в Шереметьевском аэропорту его уже ждал дежурный физик – ученик, друг и соавтор Ландау Яков Смородинский. Неизвестно, сколько времени прошло с той минуты, когда дружеские руки на английской земле вручили русскому летчику заветную посылку. Одно можно сказать с полной ответственностью: быстрее нельзя было действовать. И когда Сергей Николаевич Федоров по-лучил драгоценную ампулу, он сказал только два слова: «Молодцы англича-не!»
Советский Союз и научный мир откликнулись на трагедию с мировым гением: ему присуждается Ленинская премия в этом же 1962 году, а в ноябре 1962 года Л.Д. Ландау становится лауреатом Нобелевской премии по физике за «пионерские работы в области теории конденсированных сред, в особен-ности жидкого гелия»… Вот мне и представляется, что отблеск славы спас-шего Ландау Н.Федорова определенным образом  повлиял на мою судьбу, смягчил мои ошибки, за что, может быть, мне надо благодарить Л.Б. Лихтер-мана, что  я делаю только сейчас, в 2016 году.
Вадим Владимирович , став руководителем отдела кисти, доктором ме-дицинских наук в 1977 году, стоял на позиции самостоятельности своих уче-ников. Они сами анализировали результаты своих исследований, писали ста-тьи и давали ему на проверку. Я не был таким принципиальным, как В.В. Азолов. Помятуя, что, чем больше сотрудников выполняют научные иссле-дования и публикуются, не ждал, когда они «соберутся с мыслями», а сам обрабатывал материл и оформлял статьи. Поэтому все те годы, что я руково-дил отделом анестезии, реанимации и интенсивной терапии, я, как автор, все-гда ставил свою фамилии первой, а соавторами были  и научные сотрудники, и врачи, и ,конечно же, лаборанты. Из более, чем 540 работ, написанных мною, под одной моей фамилией опубликовано всего несколько статей и мо-нографий. Когда отдел в 90-е годы возглавил М.С.Акулов, он, согласно уста-новившимся традициям, ставил свою фамилию первой. Я не него не в обиде. Oblige noblige  “положение обязывает» и «со своим уставом в чужой мона-стырь не приходят» - вот что я понял за несколько месяцев работы в институ-те и чему затем следовал всю жизнь. Для меня главным было высказать свои мысли, а первой или второй стояла моя фамилия – это меня не волновало. Я был достаточно известен еще и до работы в институте. Поэтому в централь-ные журналы «Травматология и ортопедия»,  «Советская медицина», на съезды травматологов и ортопедов, в сборники ЦИТО, ЛИТО, Институт ско-рой помощи им. Н.В. Склифасовского, НИИ им. Ю.Ю. Джанелидзе я всегда первым ставил М.Г. Григорьева. И опять же из-за соавторства получился скандал: с Н.И.Атясовым, что он без соавторов, а со мной – что М.Г. Гри-горьев автор. В институте были, есть и будут люди, которым не живется спо-койно, завистники, доносчики, в чем, кстати, виновата и советская власть, вся построенная на доносительстве. На С.С. Юдина, например, донес профессор Б.А. Петров, и гений хирург попал в заключение. Об этом можно много гово-рить, но прошлого-то этим уже не изменишь. Я предвидел такую вероятность и всегда включал в эти работы материалы кандидатской диссертации М.Г. Григорьева о шоке в войсковом районе, защита которой была закрытой и раз-глашению, а тем более сверке представленных данных с напечатанными, не подлежала. Когда я рассказал об этом московской комиссии, Михаила Гри-горьевича и меня оставили  в покое до нового XXI века, когда другая комис-сия выпытывала у меня, за что меня, такого «мягкого и пушистого», уволил Азолов. Поэтому мы с Михаилом Григорьевичем подружились и за все вре-мя, что я работал с ним, с 1976 по 1984 годы, у нас было полное  взаимопо-нимание. И, несмотря на все о нем написанное и у В. Сколотова и в горьков-ской газете под названием «Холодный ожог», я уважаю его. Об этом я напи-сал в своей монографии «К 5-летию хирургичского обезболивания в Нижего-родском научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии. Истоки и пути развития», Н.Новгород, 2014г. О нем написано  разделе 2.6. «Михаил Григорьевич Григорьев, стр. 23-25».
Несмотря на то, что Михаил Григорьевич недолюбливал Азолова, но во вс те годы, что он работал в ГИТО, во время отпусков и командировок он ос-тавлял за себя директором Вадима Владимировича с правом первой подписи. Он по справедливости считал его своим преемником и рекомендовал на эту высокую должность.

Основные достижения в деятельности ННИИТО
во время директорства В.В. Азолова
(1984 – 2005)

В изданной в 2011 году книге «Нижегородский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии. Становление и раз-витие» годы 1984 – 2009 названы «Периодом поступательного развития» (стр.;)). А это как раз то время, когда директором института был В.В. Азолов. На должность директора института он был назначен в 1984 году. К этому времени он был доктором медицинских наук, руководителем отделения пла-стической хирургии и организованным им в 1974 году отделением хирургии кисти.
 
Сорокасемилетний доктор наук В.В. Азолов с завидной энергией и большими замыслами включился в новую для себя административную рабо-ту, хотя по-прежнему его «тянуло» к  операционному столу, и было много незавершенных идей по реконструктивно-восстановительному лечению увечной кисти.
Профессиональные интересы пластического хирурга В.В. Азолова всегда были широкими и не ограничивались проблемами реконструкции «увечной» кисти. Он владел методами лечения острой травмы (механической и термической), ортопедических заболеваний и их последствий, поэтому управление клиниками института не представляло для него особых трудно-стей.
В этой же книге в разделе «Основные события в истории института на страницах 13 – 14 дана хронология деятельности нового директора.
1984 Организован отдел гемосорбции, баро- и интенсивной терапии;
Проведена первая гемосорбция, освоены плазмаферез, гемо-диализ, ультрафильтрация крови.
1986 1 – 3 октября в  Горьком проведена V  Республиканская науч-но-практическая конференция РСФСР по проблеме ожогов: «Исходы ожоговой болезни, экспертиза отдаленных результа-тов, диспансеризация, лечение последствий ожогов»
1991 На базе ГНИИТО создана кафедра травматологии, ортопедии и термических поражений факультета усовершенствования врачей НижГМА (первый заведующий – профессор Ю.И. Ежов).
В ожоговом отделении института выполнена первая пересадка клеточной культуры аллофибробластов, выращенной в отде-лении консервации тканей по методике Института хирургии АМН им А.В. Вишневского.
Организована лаборатория иммунологии.
Создан путем слияния двух самостоятельных подразделений единый отдел научно-медицинской информации и патентно-лицензионной работы.
1992 Согласно распоряжению Главы администрации Нижегород-ского района Н.Новгорода № 362-рр от 03.03.1992 г. про-изошло переименование института в Нижегородский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии Минздрава РСФСР.
1993 Научный отдел реабилитации преобразован в Научно-клинический центр реабилитации и переведен из медсанчасти Горьковского автозавода в ННИИТО на базу физиотерапевти-ческого отделения.
1995 На базе лаборатории биохимии организован кабинет гемостаза под руководством кандидата медицинских наук А.Н. Си-доркиной.
Создана единая научная клинико-иммунологическая лабора-тория путем слияния клинической и иммунологической лабо-раторий.
1997 9 – 12 сентября на базе ННИИТО организован и проведен VI Съезд травматологов и ортопедов России.
1998 В отделении консервации тканей ННИИТО разработано и за-патентовано пленочное покрытие для лечения ожогов и ран кожи, которое используется в клиниках института и других ле-чебных учреждениях.
Произведено слияние отделов научно-медицинской информа-ции и патентно-лицензионной работы с организационно-методическим отделом в отдел организации и перспективного планирования НИР.
2000 Создана лаборатория молекулярной патологии.

2002 Произошло слияние двух детских ортопедических отделений в одно под руководством ведущего научного сотрудника, кан-дидата медицинских наук А.Б. Богосьяна.
2004 22 – 24 cентября проведена  VIII  Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Про-блемы лечения тяжелой термической травмы», посвященная 100-летию со дня рождения выдающихся ученых-нижегородцев – профессоров М.В. Колокольцева и Б.В. Па-рина.

Эти скупые сведения не дают достаточного ясного освещения свер-шений института. Восьмидесятые годы прошлого века отличались прорывом многих технических достижений, в частности, микрохирургической техники  - в клиническую медицину, компьютерной – в лабораторную диагностику. Необходимо было модернизировать материально-техническую базу институ-та, оснастить его современной аппаратурой, осваивать новые методы диагно-стики и лечения. К таким методам диагностики относится тепловидение. Хотя оно и было применено еще в 1983 году, но это была только группа тепло-видения. Он открылось только 30 сентября 1983 года, то есть существовал всего только три месяца до 1984 года. Понятно, что необходимо было еще много доделывать, оснащать аппаратурой, «доводить до ума», что и выпало на долю В.В. Азолова. Идея же создания группы, трансформировавшейся впоследствии в клинико-диагностический центр тепловидения, принадлежит профессорам Л.Б. Лихтерману и А.П. Фраерману. Воплощена же в жизнь при поддержке директора ННИИТО М.Г. Григорьева и директора Института прикладной физики АН СССР академика А.В. Гапонова-Грехова.
Это было первое в стране самостоятельное полномасштабное подраз-деление подобного типа в структуре медицинских НИИ. Основное направле-ние научных исследований – разработка методов диагностики различной па-тологии, основанной на  пассивной локации теплового излучения в различных диапазонах волн, создание новых образцов тепловизионной и радиотер-мической аппаратуры. В дальнейшем тепловидение стали активно использо-вать в других отделениях института, ожоговом, ортопедии, хирургии кисти, травматологическом, отделении сочетанной травмы, опухолях, заболеваниях и травмах голоного и спинного мозга и др.
Итоги многолетних исследований вылились в написание и защиту 5 докторских и 30 кандидатских диссертаций. Наиболее крупными научными достижениями явились диссертации, посвященные возможностям тепловизи-онного метода при тяжелой травме кисти (Угодчикова Е.В.,1988), термиче-ской травмы (Кошечкин С.В., 1992). Новые методы тепловидения стали ис-пользовать в отделении микрохирургии кисти С.В. Петров и О.Б. Носов. О.Б. Носов доказал, что при использовании нового алгоритма интраоперационно-
го тепловизионного обследования при повреждениях периферических нервов конечностей (предплечье) возможна непосредственная оценка состояния нервного ствола на всем его протяжении. Э.Д. Малинкин считает, что оценить жизнеспособность филатовского стебля, эффективность озонотерапии для коррекции ишемических нарушений в лоскутах на питающей ножке, оп-ределение степени компенсации микроциркуляции при эспандерном растя-жении кожных покровов, оценки микроциркуляции в процессе регенерации эпидерма донорских ран, оценку состояния кровоснабжения послеожоговых рубцов в процессе дистракции наилучшим способом удается при использо-вании тепловидения.
В декабре 1984 г. в институте создано отделение сорбционной деток-сикации, баро- и интенсивной терапии, которое было оснащено современной отечественной и импортной аппаратурой. Началось освоение методов гемо-сорбции, оксигенобаротерапии, плазмафереза, гемодиализа, ультрафильрации крови.
В 90-х годах отделение кисти реконструировано в отделение хирургии кисти и микрохирургии в травматологии и ортопедии. Кроме того, в ин-ституте были организованы: отделение гнойной остеологии, а также лабора-тории – иммунологии (1991 г.), гемостаза (1996 г.), неотложной диагностики (1997 г.), молекулярной патологии (2000 г.). Созданы группы программного обеспечения и метрологии медицинского оборудования.
Для совершенствования лечебно-диагностического процесса приоб-ретено новое оборудование: современные рентгеновские аппараты, компью-терный томограф, остеоденситометр.
Изменилось материальное обеспечение научно-лабораторного отдела. Все лаборатории компьютеризированы. Лаборатория биохимии оснащена со-временной аппаратурой, среди которой – биохимический анализатор Express Plus (фирмы Ciba Corning), анализатор кислотно-щелочного состояния и газов крови (Chiron Diagnostics, Англия) и др.
В лаборатории микробиологии от чашки Петри и значительного числа пробирок, образующих так называемый «пестрый ряд», перешли к исполь-зованию автоматизированной системы для микробиологического анализа, дающей возможность идентифицировать виды микроорганизмов и одновре-менно определять чувствительность их к антибиотическим препаратам.
Лаборатория патоморфологии оснащена не только электронным мик-роскопом, но и программно-аппаратным морфологическим комплексом. В лаборатории иммунологии и консервации тканей появились автоматизиро-ванные системы для иммуноферментного анализа.
Созданный научно-лабораторный отдел представляет собой мощный лабораторный комплекс, способный решать как научные теоретические зада-чи, так и активно участвовать в лечебно-диагностическом процессе. Здесь выполняется около 400000 исследований в год, 90% которых идут на осуще-ствление лечебно-диагностического процесса. Лаборатории отдела, участвуя в федеральной системе внешней оценки качества клинических лабораторных исследований, проходят этот контроль с отличными результатами.
Вадим Владимирович уделял большое внимание автоматизации ле-чебно-диагностического процесса и научно-исследовательской работы на базе вычислительной техники, внедрению компьютерных технологий во все научные, клинические  и вспомогательные подразделения.
Самым крупным научно-клиническим подразделением в институте по количеству коек (120), объему научных исследований и штатам был Россий-ский ожоговый центр, осуществлявший курирование 80 специализированных отделений страны. В связи с полным отсутствием финансирования организа-ционной работы в девяностые годы резко изменились формы взаимодействия с ними. Перестали проводиться обследования состояния помощи пострадав-шим от ожогов в различных регионах России с выездом сотрудников Центра, однако до 2005 г. ежегодно организационно-методический отдел института анализировал основные показатели работы ожоговых отделений на основании присылаемых ими отчетов. Результаты докладывали и обсуждали на сис-тематически проводимых (каждые два года) расширенных заседаний про-блемной комиссии МЗ России «Ожоги» с приглашением заведующих отде-лениями. Последний приказ МЗ РФ по совершенствованию организации по-мощи обожженным издан в 1991 г. Главный комбустиолог России профессор В.В. Азолов в 2000 г. докладывал на коллегии Минздрава о научно-организационных проблемах лечения термических повреждений».
В числе достижений ННИИТО за время директорства В.В. Азолова наиболее примечательным считается создание центра промышленной реаби-литации, в настоящее время это:
Отделение реабилитации ННИИТО
Вопросы реабилитации больных после операций интересовали В.В. Азолова уже с самого начала его работы в ННИИТО, так как он избрал ос-новным направлением своей деятельности хирургию кисти. Человек с опухо-лью, дефектами, травмами кисти, увечьями, последствиями боевых ранений, ожогами, рубцами уже не может полноценно работать, при поражениях пра-вой кисти держать вещи (чашку, ложку и т.д.). При двусторонних поражени-ях человек становится полным инвалидом, не способным жить нормальной человеческой жизнью. В 1966 году он защищает кандидатскую диссертацию «Клинико-анатомическое обоснование рациональных методов флангизации пястных костей» у больных с отсутствием пальцев.
В 1977 году в докторской диссертации он очень широко и остро ста-вит вопрос о «Реконструктивно-восстановительных операциях при утрате пальцев кисти и некоторых социально-экономических аспектах этой пробле-мы». Эти  диссертационные исследования заложили основы для будущих фундаментальных исследований его учеников и последователей по изучению социальных и психологических аспектов при повреждениях кисти. Вадим Владимирович, таким образом, очень рано подошел к решению проблемы реабилитации оперированных больных, подчеркнув, что операция – это только часть реабилитации.
В работах учеников профессора В.В. Азолова нашли дальнейшее раз-витие принципы наиболее ранней и полной реабилитации больных с тяже-лыми повреждениями и деформациями кисти с использованием прецизионной техники, эндопротезирования  суставов, функциональных методов лечения и объективной оценки эффективности разрабатываемых способов оперативных вмешательств.
Свои взгляды профессор В.В. Азолов в полной мере осветил в моно-графии «Лечение повреждений кисти на этапах медицинской эвакуации» (1985), удостоенной в 1987 году Государственной премии СССР. Директор ГИТО профессор М.Г. Григорьев трансформировал мысли Вадима Владими-ровича до идеи создания в институте самостоятельного отдела реабилитации. И 9 марта 1970 года он подписал приказ № 47, согласно которому на базе ме-дико-санитарной части Горьковского автозавода, возглавляемому профессо-ром Исаем Михайловичем Гринвальдом, открывается отдел восстановитель-ного лечения. Руководитель отдела – И.М. Гринвальд. Кандидаы медицин-ских наук В.Л. Марголин, М.А. Сигал и О.Н. Щепетова стали первыми науч-ными сотрудниками.
Они ознакомились с опытом работы системы реабилитации больных и инвалидов в Польше и Финляндии, где в процессе реабилитации применялась трудотерапия, с использованием специального оборудования. Это на-правление, несомненно прогрессивное, получило название «промышленная реабилитация». И.М. Гринвальд и О.Н. Щепетова сформулировали в чем со-стоит ее суть: «Промышленная реабилитация – новая форма восстановитель-ного лечения, интегрирующая медицинскую и социально-трудовую реабили-тацию больных и инвалидов. Наряду с методами медицинской реабилитации в промышленной реабилитации для лечебно-тренирующего воздействия ис-пользуются элементы и процессы профессионального труда, специально сконструированное оборудование и инструменты, с помощью которых одно-временно создается товарный продукт».
В развитие этой идеи в 1975 году в МСЧ ГАЗ было открыто стацио-нарное отделение восстановительного лечения на 60 коек, заведовать кото-рым стал М.А. Сигал, а ординатором был В.Л. Марголин. В декабре 1979 г. был открыт амбулаторный центр промышленной реабилитации под руково-дством О.Н. Щепетовой.
 
Ольга Николаевна Щепетова
В его состав входили: лечебное отделение, структурнее подразделение МСЧ ГАЗ и технический отдел – структурное подразделение Горьковского автозавода.
Оно решало задачи: 1. Восстановительное лечение больных и инва-лидов с последствиями травм и заболеваний опорно-двигательного аппарата, патологией сердечно-сосудистой и нервной систем. 2. Изготовление эргоно-мических и лечебно-тренирующих приспособлений к оборудованию и инст-рументам для инвалидов с анатомическими дефектами с целью сохранения ими профессии. 3. Профессиональная реабилитация инвалидов. 4. Временное трудоустройство больных с последствиями травм и заболеваний опорно-двигательного аппарата. 5. Изготовление в процессе реабилитации товарной продукции – деталей автомобиля.
Больные поступали в реабилитационный центр из травматологиче-ского, хирургического, терапевтического и неврологических отделений МСЧ ГАЗ, стационарного отделения восстановительного лечения, отделений ГИТО и т.д.
Стали работать  врачи-травматологи А.В. Новиков, Д.И. Иоффе, Б.Г. Теплицкий в стационарном отделении. В лаборатории клинической психоло-гии стали изучать личностные особенности больного и степень его дезаптации в связи с травмой или заболеванием, проводили коррекцию выявленных нарушений (И.Д. Булюбаш).
Врач А.Г. Полякова стала изучать возможности рефлексотерапии в восстановительном лечении больных с последствиями травм. В амбулатор-ном центре промышленной реабилитации была организована и лаборатория психофизиологии движения. Занимались и дозированием локальных нагрузок на поврежденный сегмент (О.В. Комкова, а затем Е.А. Пономарева). Впо-следствии О.В.Комкова принимала активное участие в организации работы лаборатории периферической гемодинамики и нервно-мышечного аппарата.
Начал работать А.П. Ефимов, занимавшийся проблемами клинической биомеханики, выполнивший первую в стране докторскую диссертацию по этой дисциплине. Вопросами реабилитации больных, перенесших инфаркт миокарда, занималась кардиолог Л.М. Подсухова. Свои исследования по реа-билитации больных после инсульта начинала А.Н. Белова.
Помимо многочисленных лабораторий функциональной диагностики в состав лечебного отделения амбулаторного центра входили подразделения физиотерапии и кинетотерапии (зал механотерапии и индивидуальной гим-настики, групповой гимнастики, бассейн, сауна).
Все эти многочисленные лаборатории и кабинеты было сравнительно легко разместить как на базе поликлиники МСЧ (многоэтажное здание на-против автозавода), так и в стационаре МСЧ.
В центре велась большая научно-исследовательская работа. Первой кандидатскую диссертацию написала О.Н. Щепетова в 1981 году. По мате-риалам этой работы в 1986 г. была издана первая в нашей стране монография по промышленной реабилитации, в соавторстве с И.М. Гринвальдом. Это произошло уже при руководстве  институтом В.В. Азоловым во время его директорства в период 1984 – 1992 гг. Шесть сотрудников амбулаторного центра реабилитации защитили кандидатские диссертации по различным аспектам восстановительного лечения (И.Д. Булюбаш, 1986; А.Н. Белова, 1987; А.В. Новиков, 1987; А.Г. Полякова, 1988; Д.И. Иоффе, 1989; Т.В. Буйлова, 1992).
Дважды достижения центра реабилитации экспонировались на ВДНХ, где были удостоены всеми медалями – золотой, серебряной и бронзовой. Опыт организации промышленной реабилитации был одобрен МЗ СССР, Советом Министров РСФСР, ВЦСПС, Госкомитетом труда СССР, МЗ РСФСР, Министерством автомобильной промышленности и рекомендован для широкого внедрения.
Несомненно, что опыт центра реабилитации, этой уникальной, един-ственной в стране структуры, надо было не только сохранить, но и углубить. Но приближались времена перестройки,  чреватые всевозможными неожи-данностями. А между тем ореол этого центра, возросшая популярность в стране выдвинули наш институт в число не только лучших провинциальных институтов травматологии и ортопедии, но и лучшего – Primus inter pares (Первого среди равных). Некоторые даже считали, что директора ННИИТО уважали не меньше, чем директора ЦИТО, председателя Ученого совета МЗ СССР, а потом МЗ РФ М.В. Волкова. Но это вопрос спорный и не мне его решать. Но вот когда Вадим Владимирович появлялся в Министерстве, ему всегда оказывался самый радушный прием и положительное решение насущ-ных проблем.
Вадим Владимирович должным образом оценил идею М.Г. Григорье-ва о создании на базе МСЧ ГАЗ научного отдела промышленной реабилита-ции и в течение первых девяти лет своего директорства (1984 – 1993 гг.) ока-зывал необходимую помощь  и поддержку АЦПР.
Он даже мысли не допускал об его закрытии. И поэтому,  когда в 1998 году произошла  реорганизация Горьковского автозавода и под вопросом было само существование и амбулаторного центра реабилитации, он принял смелое и даже рискованное решение: создать свою службу реабилитации непосредственно в ННИИТО.
Вадим Владимирович был собранный, целеустремленный, волевой человек. Поэтому-то он и стал доктором медицинских наук в сорок, а дирек-тором ННИИТО – в сорок семь лет. Только он один и мог решиться на созда-ние центра реабилитации в ННИИТО. Но  одно дело – создать центр, имея при этом новую базу, готовую к приему «новоселов». Другое дело, когда речь идет о «подселении» в уже давным-давно занятые помещения служб, лабораторий, отделов, создавая в институте атмосферу «коммунальной кон-торы». Нужно было иметь упорство Азолова в достижении цели, чтобы ре-шиться на это.
Михаил Григорьевич создал отдел не в институте. В институте полу-чали зарплату только три человека: научные сотрудники В.Л. Марголин, М.А. Сигал, кандидаты медицинских наук. О.Н. Щепетова стала кандидатом медицинских наук позже, в 1981 году. А в декабре 1979 года был открыт ам-булаторный центр реабилитации – уникальное по тем временам структура. И Ольга Николаевна была назначена руководителем. Ко времени реорганизации автозавода О.Н. Щепетова приобрела солидный опыт руководителя: двадцать три года. Она была хорошо юридически и экономически образована, назубок знающая бухгалтерский учет. Она была руководителем, но не ученой.
Вот такая женщина и пришла к нам со своим коллективом в 1993 го-ду. И хотя тогда В.В. Азолову было уже 56 лет, и он уже девять лет был ди-ректором, но он прежде всего оставался ученым, а уже потом администрато-ром и, тем более, никаким не юристом и не экономистом. Поэтому Щепетова и стала его заместителем, организатором реабилитации в ННИИТО.
Став заместителем директора по экономике и развитию, Ольга Нико-лаевна по-прежнему возглавляла отдел реабилитации. В это время в институ-те имелось только одно отделение, которое можно было использовать для не-го – физиотерапевтическое. Поэтому для начала были объединены в единую структуру отдел восстановительного лечения и отделение физиотерапии, за-тем была создана амбулаторная служба. Она должна была обеспечивать до-лечивание больных после выписки из ННИИТО. Для этого были выделены отдельные стационарные койки в отделениях для восстановительного лече-ния. За каждым клиническим отделением была закреплена так называемая «реабилитационная бригада» - группа специалистов, которая обеспечивала реабилитационный процесс в отделении.
На базе отдела реабилитации согласно Приказу по институту № 346 от 30.09.94 г. предписывается создание Научно-клинического центра реаби-литации (НКЦР), предусматривается создание амбулаторного отделения вос-становительного лечения (зав. – к.м.н. А.В. Новиков), а также и стационара восстановительного лечения на 50 коек (зав. – к.м.н. Буйлова). Особо под-черкивается необходимость отделения функциональной диагностики, руко-водство которым возлагается на к.м.н. А.Н. Белову.
Стоял вопрос и о переводе центра теплорадиовидения в арендованное ГИФТИ больнице 39-й место, о закрытии лаборатории патофизиологии и биомеханики, а также и второго детского отделения.
Судьба центра решилась положительно МЗ РСФСР, а лаборатория патофизиологии закрылась в 1999 году из-за болезни Л.Н. Синицына, а также и из-за того, что для завершения своих исследований по докторской диссер-тации С.Б. Парин вернулся в университет, где и завершил свои исследования. Л.Н. Синицын умер в 2000 году.
 
Гораздо более быстро, но не менее болезненно решался вопрос о ста-ционаре для восстановительного лечения на 50 коек, руководить которым было уже назначено Татьяне Валентиновне Буйловой, кандидату медицинских наук, дочери Ольги Николаевны. Она была хорошим реабилитологом общего профиля, преимущественно по выхаживанию больных при и после заболеваний. Ее кандидатская диссертация была посвящена «Реабилитации больных с плече-лопаточным периартрозом в условиях амбулаторного цен-тра восстановительного лечения промышленного предприятия» (1992г.)
 
Необходимость такого стационара была очевидна. В связи с катаст-рофическим недостатком помещений приходилось поступаться многим: бывшими дружескими отношениями, сотрудничеством, студенческим общим прошлым. Приходилось «резать по живому». Пришлось закрыть второе дет-ское ортопедическое отделение (зав. отделением к.м.н. Ю.А. Гольцов). Он очень тяжело это переживал. Но время показало, что дети, нуждающиеся в ортопедической помощи, не пострадали. Все необходимые операции прово-дились и проводятся в одном ортопедическом отделении.
Стационарное отделение восстановительного лечения на 50 коек от-крылось в ясные майские дни 1998 года. В 2005 году оно было перепрофили-ровано в отделение реконструктивно-пластической хирургии и восстанови-тельного лечения уже на 60 коек. Как говорится, «тех же щей да погуще влей». В группе реконструктивно-пластической хирургии были теперь сосре-доточены опытные сотрудники ожогового центра, занимавшиеся лечением последствий термической травмы: доктор медицинских наук, профессор, за-служенный деятель науки РСФСР, лауреат Государственной премии Г.И. Дмитриев, четыре старших научных сотрудника – кандидаты медицинских наук Н.Л. Короткова, С.С. Белоусов, И.Ю. Арефьев, Е.Г. Меньшенина; кан-дидаты медицинских наук Л.А. Охотина и Т.В. Поято.
В отделении предусматривалось восстановительное лечение и боль-ных с последствиями  травм и хирургической патологии, возложенное на травматолога-ортопеда Т.В. Сивкову и врача-хирурга А.В. Козеличкина. Ру-ководителем отделения назначена к.м.н. Н.Л. Короткова.
Таким образом, восстановительное лечение, которое осуществлялось ранее в отделении Т.В. Буйловой всем больным независимо от характера па-тологии (последствие травм, операций или болезни), теперь приобрело чет-кую направленность – последствия ожогов и травм. Ретроспективно можно сделать вывод , что созданное в 1998 году стационарное отделение  продол-жает жить новой жизнью. Оно было создано правильно и адекватно заменило второе детское отделение Ю.А. Гольцова.
Руководитель отдела функциональной диагностики Анна Наумовна Белова – профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ, врач-невролог высшей категории, лауреат премии Нижнего Новгорода, главный внештатный специалист по неврологии департамента здравоохранения Ниж-него Новгорода. Работает в ННИИТО с 1988 г. С 2003 г. А.Н. Белова – про-фессор кафедры общей врачебной практики и геронтологии НижГМА, пре-подает основы неврологии терапевтам и врачам общей практики.
 
Результаты научной деятельности профессора А.Н. Беловой нашли  отражение в 190 публикациях и 5 патентах на изобретения. А.Н. Белова явля-ется автором либо редактором 13 монографий, в их числе – «Руководство по реабилитации больных с двигательными нарушениями» в 2 томах, «Шкалы и тесты в медицинской реабилитации», «Шкалы, тесты и опросники в невроло-гии и нейрохирургии», руководства для врачей «Нейрореабилитация» (вы-держала три издания), «Нейроурология». «Хроническая тазовая боль».
Под научным руководством А.Н. Беловой выполнены, зщищены и ут-верждены ВАК РФ одна докторская (С.Е.Хрулев, 2009г.) и 6 кандидатских диссертаций (Н.И. Морозов, 2001, С.Е. Хрулев, 2002, С.А. Шаповалова, 2002. М.В. Растеряев, 2003, Н.Н. Шиндряева, 2005, С.Н. Балдова, 2009). Кроме ру-ководителя в отделении 8 сотрудников: два старших (И.Н. Рукина, С.Н. Бал-дова), два младших научных сотрудника (Л.П. Максимова, О.А. Воробьева) и четыре врача (О.В. Комкова, Н.В. Лоскутова, И.В. Кузнецов, Е.А. Шалдин).
В лаборатории биомеханики трудились до 1992 года д.м.н. А.П. Ефи-мов, к.м.н. Г.В. Смирнов (1992 – 2001 гг.) В настоящее время работает стар-ший научный сотрудник Н.Н. Рукина, врач функциональной диагностики высшей категории  с 25-летним стажем работы в ННИИТО. Она в совершен-стве владеет современными биомеханическими методами функционального обследования больных с травмами и заболеваниями опорно-двигательного аппарата. В кабинетах нейрофизиологических методов диагностики исполь-зуют ЭЭГ,  вызванные потенцию, эхоэнцефалография и др. В 2009 году С.Н. Балдова защитила диссертацию «Клинико-нейрофизиологические характери-стики идиопатического  сколиоза у детей».
Диагностики высшей квалификационной категории Н.В. Лоскутоа и О.В. Комкова (с 15 – 25-летним опытом работы) владеют различными мето-дами исследования состояния костно-мышечной системы, периферических нервов, сосудов, внутренних органов и сердца: электронейромиографией, реографией, электроэнцефалографией, допплерографией.
Для дигностики заболевания сердца, помимо рутинной электрокар-диографии, используют такие современные методы, как ультразвуковое ис-следование (эхокардиографию, суточное мониторирование  по Холтеру (ме-тод непрерывной регистрации электрокардиогрммы на магнитную ленту в течение нескольких часов или суток с последующей обработкой информации на компьютере), суточное мониторирование артериального давление (О.В. Комкова).
Уникальными являются методы, которые позволяют давать объек-тивные заключения о состоянии позвоночника, суставов верхней и нижней конечностей, мышц и связок. Специалисты отделения (И.В. Кузнецова и Е.А. Шалдина) владеют методом ультразвуковой диагностики повреждений мышц, связок, периферических нервов. Детям в возрасте до года проводят ультразвуковые исследования, не прибегая к рентгеновскому облучению, что позволяет своевременно выявлять вывих и дисплазию тазобедренных суста-вов.
Кроме того, в отделении проводят обследование внутренних органов и оценку функции внешнего дыхания (спирометрия), состояния печени, почек, мочевого пузыря (УЗИ), функции мочеиспускания и степени обструкции мо-чевыводящих путей методов урофлоуметрии при аденоме предстательной железы и других расстройствах мочеиспускания (О.В. Воробьева).
Проводимые в отделении обследования абсолютно безвредны, так как исключают рентгеновское облучение, выявляют минимальные нарушения функций систем и органов;  обеспечивают динамическое наблюдение паци-ентов с любой периодичностью для прогнозирования развития патологии; дают объективную оценку эффективности лечения пациентов с возможностью индивидуального подбора и своевременного изменения методов лечения.
К сожалению, не представляется возможным представить весь  кол-лектив отделения функциональной диагностики. Нет у нас такой фотографии. А вообще-то, если бы пожелали ее сделать, мы были бы должны дать еще и фото работников отдела теплорадиовидения, которые формально входят в ее состав, являясь по сути самостоятельными. Господи, сколько же у нас формального, фальшивого. Спасибо Щепетовой! Правда, ее коллектив, в составе 26 человек, запечатлен для истории.
 
Но уже в 2005 году, после ухода из ННИИТО О.Н. Щепетовой и Т.В. Буйловой, научно-клинический центр реабилитации превратился в отделение реабилитации ННИИТО. Из состава центра ушло отделение функциональной диагностики, став самостоятельным подразделением института. Им по-прежнему руководила А.Н. Белова.
Руководителем отделения реабилитации был назначен доктор меди-цинских наук Александр Вульфович Новиков (1955 г.р.), который после про-хождения в 1983 – 1985 гг. клинической ординатуры на базе ГНИИТО заве-довал отделением промышленной реабилитации МСЧ ГАЗ до достопамятного 1993 года.
На следующей фотографии представлена «Дружеская команда реаби-литологов», какой она сложилась к 2010 году. Как видим, она уменьшилась с 26 человек до 15. Ничего и никого лишнего. Дружеская и рабочая команда.
 
Как мы смогли с  полной очевидностью убедиться, борьба за площадь завершилась в 1999 году. Одновременно шла работа за оснащение необходи-мой техникой, аппаратурой, тренажерами и т.д. И эту проблему целиком воз-ложила на себя О.Н. Щепетова. Ведь она была и руководителем всего отдела реабилитации, и в то же время зам директора по экономике и развитию. Все это и обязывало ее решать эту проблему и для своего отдела, и для всего ин-ститута в целом. Надо сказать, что она взялась за это дело со всем свойствен-ным ей азартом и удовлетворением. Это была ее стихия.
Эпопея создания научно-клинического центра реабилитации, первого в нашей стране среди научно-исследовательских институтов травматологии, ортопедии, проходила, как мы смогли воочию убедиться, в «муках родов», сопутствующих рождению всего нового. Были и обиды, и ущемленное само-любие, и боль от потерь. Ведь перестала существовать лаборатория патоло-гической физиологии и детское отделение спастических и вялых параличей.




Возникает вопрос: ради чего терпел Вадим Владимирович неприятно-сти в связи с Научно-клиническим центром реабилитации? Quo Vadis («Куда идешь?» - Ев. Иоанн, 13.36). А вот так было угодно судьбе, чтобы он был одержим идеей создать реабилитационный центр лучше автозаводского.
Н.Г. Чернышевский (1828 – 1889) считал,  что деятельность человека пуста и ничтожна, когда не воодушевлена идеей. Г. Бичер (1813 – 1887), со-временник Н.Г. Чернышевского, еще более категоричен: «нельзя считать ра-зумным человека, который не умеет быть одержимым, когда это нужно». Из этого следует практический вывод: «Aut non tentaris, aut perfice» -  «Или не берись, или доведи до конца». Этот постулат Овидия (43 д.н.э. – ок. 18 н.э.) по-русски звучит так: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж».
Великий французский философ Шарль Монтень (1533 – 1592) в своем трехтомном труде «Опыты» дает очень мудрые советы одержимым идеями. Он пишет «Напряженность и неукротимость желаний скорее препятствуют, чем способствуют достижению поставленной цели: они вселяют в нас нетер-пение, если события развиваются медленнее, чем мы рассчитывали, и вопреки нашим предположениям, а также недоверие и подозрительность в отношении тех, с кем нам приходится иметь дело. Мы никогда не руководим тем, что безраздельно над нами властвует и само нами руководит» (Монтень, Опыты, кн.3, глава X, стр. 286).
Именно этим определялось поведение В.В. Азолова в самый трудный период его жизни – 1993-2005 гг. Он был и нервным, и раздражительным, неуравновешенным, порой даже очень мнительным. Но он выдержал, сдю-жил. И он не только добился создания центра реабилитации, но и отдела функциональной диагностики. Если при Михаиле Григорьевиче и «числился» отдел реабилитации, но от ННИИТО в нем было только три человека, то при Азолове он уже «значился», существовал в полном объеме. А вот отдел функциональной диагностики вырос всего навсего из кабинета функцио-нальной диагностики, где работал замечательный диагност, опытный врач, превосходный человек Маргарита Петровна Гусева, которая консультировала не только пациентов, госпитализированных в институте, но и лечила практи-чески весь персонал. У нее лечились все санитарки, сестры, врачи, даже ру-ководство. Сейчас же в ННИИТО целый отдел, руководит которым профес-сор А.Н. Белова. В отделении еще восемь сотрудников: два старших, два младших научных сотрудников, и еще четыре врача, не считая младшего ме-дицинского персонала.
Профессор Г.И.Дмитриев в статье «Азолов Вадим Владимирович (к 70-летию со дня рождения) («Нiжегородскiе Ведомости медiцiны»,2007г., стр.4-7) на странице 6 пишет: «Вадим Владимирович продолжал дело, нача-тое его предшественником (М.Г. Григорьевым – В.Б.), по расширению ин-ститута. При нем была создана уникальная служба реабилитации, подобно которой не было ни в одном профильном институте». В 2006 году В.В. Азо-лову решением Ученого Совета института присвоено звание «Почетный профессор ННИИТО».
 
В.В. Азолов, 2007г.

 
Таким образом, Вадим Владимирович, немало претерпев, сумел не только сохранить, но и упрочить, расширить службу реабилитации в нашем институте. Он победил. Несомненно, что это наиболее большое достижение В.В. Азолова как директора.
Представляем характеристику института во время директорства В.В. Азолова, выпущенную СМИ, а также рекламу журнала «Нижегородские ве-домости». И все это сделано при Вадиме Владимировиче.
 

 

Создание В.В. Азоловым бригад быстрого реагирования
4 июня 1988 года в 09:32 железнодорожный состав, в котором нахо-дилось 3 вагона со 120 тоннами взрывчатки, предназначенной для горных предприятий, следовал через железнодорожный переезд в г. Арзамасе, нахо-дясь в северной горловине станции Арзамас 1. Там и произошел взрыв соста-ва. Взрывом был уничтожен 151 дом, 823 семьи осталось без крова. Погиб 91 человек, пострадало 1500. Версия преднамеренного подрыва состава была достаточно популярна. Вновь пищу для подобных версий подала произо-шедшая ровно через год, день в день, железнодорожная катастрофа под Уфой, 4 июня 1989 года.
В Арзамас на лечение пострадавших из института травматологии по-ехало много травматологов и  с ними анестезиолог нашего отдела, арзамасец, Лев Маркович Бакунин. Из других городов было еще несколько анестезиоло-гов в помощь арзамасским врачам. Операции и перевязки делались во 2-ой областной и районной больницах под масочным и эндотрахеальным нарко-зом. Специально проинструктированный Лев Маркович предостерегал от применения кетамина при черепно-мозговой травме, но случилось так, что у одного молодого мужчины была сочетанная травма, был шок, что и заставило использовать кетамин. Во время интубации произошла остановка сердца. Шо-ковым больным применялась разработанная нами в Алжире, больнице им. Н.А. Семашко и ГИТО методика внутривенного оксибутиратового наркоза в сочетании с фентанилом. Ни один из оперированных больных не умер в бли-жайшем послеоперационном периоде. Несколько больных с сочетанной травмой и ожогами были затем доставлены к нам в институт и проопериро-ваны.
При железнодорожной катастрофе под Уфой, самой разрушительной за всю историю России и СССР, врачи из нашего Горьковского научно-исследовательского института травматологии, ортопедии и ранее еще назы-вавшегося дополнительно «комбустиологии» вылетели в тот же июньский день в составе травматологов, комбустиологов (ожогистов) и двух анестезио-логов из моего отдела – «арзамасца» Льва Марковича Бакунина и кандидата медицинских наук Валерия Ивановича Загрекова.
Это были одни из моих лучших учеников, прошедшие школу внутри-венного наркоза и обезболивания при шоке и кровопотере. Мне их ничему учить не надо было. Они работали вместе с комбустиологами. Там и отбирали транспортабельных больных в ННИИТО. Моя задача состояла в подготовке анестезиологов города, мобилизованных нам на помощь, к проведению наркозов у обожженных. Наркоз у обожженных имеет свои особенности, на фазе ожога меняется реакция организма на деполяризующие и антидеполяри-зующие релаксанты. Наркозы проводятся многократно, иногда ежедневно. Больных было доставлено более пятидесяти человек, то есть однодневно нужно было  провести пятьдесят наркозов в ожоговом центре. Были серьез-ные проблемы с венами. Поэтому я каждое утро в течение нескольких недель объяснял ошибки прошедшего дня и инструктировал на день текущий. Нар-козы проводил я и «волонтеры» из города. Другие анестезиологи проводили плановые наркозы в травматологии, ортопедии, гнойной хирургии, ортопедии 1 детского и 2 детского отделений. Осуществлялось обезболивание и на-ходящихся на излечении ожоговых больных, поступивших ранее. Когда из Уфы вернулись В.И. Загреков и Л.М. Бакунин, то Льва Марковича я оставил проводить обезболивание в  ожоговом центре. Мы с ним впервые применили внутрикостное  введение препаратов для наркоза автоматическим способом с заранее спланированным давлением.

Массовое поступление пострадавших
 в результате аварии на трамвайных путях
 В 90-м году при крутом спуске двух трамвайных вагонов № 9 в рай-оне планетария  отказали тормоза. В результате бешеной скорости вагоны сошли с рельсов и летели, кувыркались, ломались. Были смертельные исхо-ды. Около 40 пострадавших доставили в институт. Наркозы давали в 4-х опе-рационных нижнего этажа.
Я их проводил в операционной сочетанной травмы. Работал до вечера: трое больных были в состоянии шока, у остальных шести – переломы. Шоковым больным проведены обычные эндотрахеальные наркозы по нашей методике (ГОМК – фентанил, интубация,  релаксанты) с предварительным введением желудочного зонда с промыванием желудка.  Репонирование пе-реломов делалось по описанной ранее «пьяной методике» - внутримышечное введение седуксена, дроперидола и кетамина. И у меня, и у всех остальных анестезиологов осложнений не было. Эта авария произошла уже  90-е годы, после Арзамаса и Уфы.
Многочисленные техногенные катастрофы XX века поставили вопрос о необходимости исследования вопросов обезболивания и интенсивной тера-пии при катастрофах и массовых поражениях.
Этому вопросу посвящена большая монография (более 400 страниц машинописи), заказанная мне директором ГИТО профессором В.В. Азоловым и одобренная к печати Начальником Военного медицинского  института по-граничных войск генерал-майором Борисовым. Но так случилось, что оба они вскоре вынуждены были выйти в отставку, и монография теперь находится в ЦАНО.
Как мы видим, находясь на передовых позициях основных научных направлений своего профиля, наш институт всегда был верен главной тради-ции – решать неотложные, экстремальные проблемы практического здраво-охранения. Директору института В.В. Азолову пришлось встретиться с тех-ногенными катастрофами первым – Арзамас, Уфа, Н.Новгород. Вместе с ор-ганами здравоохранения созданные им бригады быстрого реагирования стали выезжать для оказания неотложной медицинской помощи  в свою область, свой регион, а потом и по всей нашей необъятной стране. С ними, как прави-ло, выезжал и вылетал Вадим Владимирович. Приводим  статью об участии сотрудников института в оказании помощи при чрезвычайных ситуациях (65 Нижегородский НИИТО, стр. 256–258).
«В конце восьмидесятых годов прошлого столетия по инициативе ди-ректора в институте были созданы бригады быстрого реагирования, которые неоднократно выезжали для оказания медицинской помощи пострадавшим при техногенных катастрофах, землетрясениях, в локальных военных кон-фликтах. Взрыв в Арзамасе, землетрясение в Армении и на Сахалине, Баш-кирская трагедия, война в Чечне – вот адреса лишь некоторых «горячих» ко-мандировок врачебных бригад ННИИТО. Нередко вместе с высококвалифи-цированными специалистами вылетал и сам директор.
Вблизи станции Арзамас в 1988 г. произошел взрыв трех вагонов же-лезнодорожного состава с промышленной взрывчаткой с радиусом зоны по-ражения 30 км. Пострадало около 1200 человек. Сотрудниками института оказана медицинская помощь 236 пострадавшим, в основном с сочетанными и черепно-мозговыми повреждениями различной степени тяжести.
В результате взрыва газопровода около станции Улу-Теляк (г. Уфа, 1989) пострадали 1220 пассажиров двух встречных поездов. Сотрудники ин-ститута оказывали помощь пациентам в больницах Уфы и Челябинска. Сорок семь пострадавших были доставлены в Российский ожоговый центр (ННИИ-ТО).
Во время землетрясения в Армении (1988г.) общее число пострадав-ших составило 32500 человек, из которых 218 с наиболее тяжелыми повреж-дениями были доставлены в Москву – Институт хирургии АМН им. Вишнев-ского и ЦИТО. Одна бригада реаниматологов-анстезиологов Нижегородского НИИТО (нейрохирург Ю.Х. Каюмов, травматолог В.И. Григорьев, ком-бустиолог В.М.Левин, анестезиолог Л.М. Бакунин) работала в ЦИТО; вторая бригада (травматологи А.Е. Анисимов и В.К. Кейльман, анестезиологи С.А. Калачев и В.И. Баушев, операционные медсестры А.Ю. Николаева и Н.Р. Ку-лакова) оказывала помощь в течение двух недель в Институте хирургии АМН им. А.В. Вишневского. От руководства этих  учреждений в институт пришли высоко оценивавшие их деятельность благодарственные письма.

 
В 1999 г. произошло землетрясение на острове Сахалин с общим чис-лом пострадавших 2247 человек. В оказании специализированной помощи тяжелым больным, сконцентрированным в городах Южно-Сахалинск, Хаба-ровск, Владивосток наряду с представителями из ЦИТО и Института хирур-гии АМН им. А.В. Вишневского участвовали 10 сотрудников ННИИТО: профессор В.В. Азолов, врачи В.И. Григорьев, В.К. Кейльман, С.А. Калачев, А.Н. Медведский, М.Э. Каплан, С.Б. Кораблев, медицинские сестры Н.Р. Га-мова, О.Н. Куропкина, Н.А. Седова. Они оказывали помощь 269 пострадав-шим, у которых имели место краш-синдром и почечная недостаточность.
В январе 1995 г. в разгар боевых действий первой Чеченской кампа-нии, группа сотрудников ННИИТО побывала в Моздоке, Беслане и Влади-кавказе, где в военных госпиталях и районных больницах оказывала консуль-тативную и хирургическую помощь раненым.
 
 .

В течение суток в госпиталь внутренних войск в Моздоке поступало до 180 раненых. Им оказывали квалифицированную медицинскую помощь с последующей эвакуацией в тыловые госпитали Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, Волгограда, Нижнего Новгорода и других городов.
В феврале 1995 г., в связи с выходом из строя всех медицинских уч-реждений города Грозный, МЧС России принимает решение о развертывании там гражданского госпиталя. В организации гражданского госпиталя «Защи-та» и оказании помощи пострадавшему населению в условиях военного кон-фликта приняли участие сотрудники Нижегородского НИИТО, имеющие опыт работы в экстремальных условиях, которые двумя бригадами по 7 чело-век работали в центре города в течение февраля и марта.
Условия работы в Грозном характеризовались отсутствием электро-энергии, тепла, воды, средств связи, транспорта, продуктов питания, медика-ментов, инструментария, антисанитарной обстановкой, угрозой развития эпидемий и поражения личного состава госпиталя. В районе, где располагался госпиталь, почти беспрерывно, особенно в ночное время, шли локальные бои, случались перестрелки, совершались террористические акты, активно работали снайперы. Часть палаток госпиталя была расположена на открытом пространстве, часть – в помещении бывшего автопредприятия.
Медицинскую помощь оказывали круглосуточно. Уже во дворе гос-питаля проводили первичную сортировку и разделение потоков больных – к хирургу, травматологу-ортопеду, инфекционисту, терапевту, педиатру и акущеру-гинекологу.
Всего за период Чеченской кампании сотрудниками института опери-ровано более 600 раненых и больных, большинству из которых удалось спа-сти жизнь и транспортировать их на следующие этапы медицинской эвакуа-ции. Наряду с типичными для военного времени травмами, среди которых преимущественно были огнестрельные и минно-взрывные  ранения, оказыва-ли помощь больным с инфицированными ранами, застарелыми переломами, вывихами, абсцессами, диабетической и атеросклеротической гангреной, хроническим остеомиелитом и др.
Работа бригады специалистов, сформированной на базе одного спе-циализированного учреждения, объединенной единой концепцией и спло-ченной опытом оказания помощи в экстремальных ситуациях, владеющей навыками ургентной хирургии, травматологии, нейрохирургии и военно-полевой хирургии, показала целесообразность подготовки таких квалифици-рованных групп в отечественной системе медицины катастроф.
В январе 1996 г. 13 сотрудников института, работавшие в экстре-мальных условиях, были награждены правительственными наградам: орденом Мужества – А.В. Алейников, Н.Р. Гамова, В.И. Григорьев, С.А. Калачев, Ю.Х. Каюмов, В.К. Кейльман; медалью «За отвагу» - Ю.Д. Ждаков; медалью «За спасение погибавших» - С.В. Евстигнеев, О.Н. Куропкина, В.С. Милица, С.В.Панфилова, Н.А. Седова, К.А. Шмелева».
В последующем В.В. Азолов и соавторы написали о бригаде быстрого реагирования при работе в других регионах нашей страны в восьми статьях, в том числе в 1995 году в журнале: «Clinical Orthopedies et related  Reseoreh» - 1995, № 320, р. 11-15. Статья называлась «Tactics and general principles in the freatment of polytraumated disarfer virtim».

Достижения директора, не вошедшие в хронологию ННИТО,
                но не менее важные

Все описанные в книге об ННИИТО достижения не превышают заботу директора по улучшению быта сотрудников, жилье, поощрений за хорошую работу. А они, по моему  убеждению, да и всех, с кем я работал, являются наиболее важными. Недаром наши вожди считали, что «кадры решают все!». Не отмечено такое событие, как постройка современного, комфортабельного, со всеми удобствами многоэтажного дома в самом центре города на площади Свободы для молодых специалистов и всего персонала. От него до института в любое время добраться – приятная прогулка, не более 20-30 минут в зависимости от того, кто как шагает, смотрит ли по сторонам и любуется окружающим пейзажем, или же сосредоточен, или мчится, как угорелый.
Из нашего отдела получили квартиры молодые семейные врачи  Н. Кузнецов,  Водопьянов, старшая сестра  С.В. Панфилова и сестры-анесте-зисты, и из интенсивной терапии.
Это ли не события, в десятки раз превосходящие слияние и разделение функционирующих служб.
При В.В. Азолове каждому отделению в определенные дни предос-тавлялось право после работы пойти в сауну, бассейн, принять гидромассаж и другие водные процедуры. При Азолове была необыкновенная забота о по-ощрении работников института и другие льготы. Это выражалось не только в благодарности в приказе по институту, почетных грамотах, но и в присвоении почетных званий, правительственных наград, орденах и медалях.
Такого количества наград нет не только в каком-либо медицинском учреждении Н.Новгорода, но, наверное, во всех больницах и  медсанчастях города и области. Поэтому (да и по многому другому) престиж института вырос необычайно, работать в институте считалось за великую че сть. И ос-новная заслуга возросшего престижа института принадлежит Вадиму Влади-мировичу Азолову.


Рост престижа Горьковского (Нижегородского)
Научно-исследовательского института травмтологии, ортопедии
 и комбустиологии в период директорств В.В. Азолова (1984-2005 гг.)

Наш институт, созданный в 1946 году, уже превосходил все медицин-ские учреждения города. Благодаря трудам академика Н.Н. Блохина, профес-сора М.В. Колокольцев, профессора М.Г. Григорьева, профессора Б.В. Пари-на, Н.И. Атясова, институт числился в числе первых по Советскому Союзу среди научно-исследовательских институтов подобного типа. Недаром на его базе был создан Всероссйский ожоговый центр, фактически же он был Все-союзным, так как превосходил все ожоговые отделения СССР, в том числе и НИИ имени А.В. Вишневского.
Будучи еще аспирантом профессора Б.В. Парина, он уже принимает участие в редактировании научных трудов, выходящих из стен института. Он, житель села Кантаурово, становится завсегдатаем Москвы. Ездит в ми-нистерства по изданию трудов, знакомится с учеными Центрального научно-исследовательского института им. Н.Н. Пирогова И.Г. Гришиным, В.П. Абельцевым, О.В. Оганесовым, Е.Н. Шинкаренко, в 1977 году защищает докторскую диссертацию. Он посещает все клиники, где занимаются рекон-структивно-восстановительной хирургией, в частности, работавших на базе Второго МоЛМИ В.Ф. Коршунова и Л.С. Лазарева, а также и В.И. Охотского. Директор ЦИТО, академик К.В. Волков, бывший тогда Председателем Пре-зидиума Ученого  медицинского Совета Министерства здравоохранения, очень ценил В.В. Азолова как талантливого ученого и организатора здраво-охранения, оказывая ему всяческую поддержку в его начинаниях. 3.XI. 1987 года, будучи уже директором ННИТО, В.В. Азолов вместе с учеными Моск-вы и другими получает Государственную премию за монографию «Лечение повреждений кисти на этапах медицинской эвакуации», изданную в 1985 году, избирается в состав Ученого медицинского Совета МЗ РСФСР, членом специализированного  Совета ЦИТО. В МЗ РСФСР он стал «своим» челове-ком. Его  уважали мужчины, он нравился женщинам, самый молодой, 47-летний директор такого института!

 
Вадим Владимирович пользовался безграничным доверием, уважени-ем в МЗ РФ, а женщины всегда выполняли необходимую ему работу точно в срок, даже если кто приезжал в Министерство от его имени. Я говорю об этом с полной ответственностью, так как руководитель отдела МЗ РФ по работе с научно-медицинскими учреждениями Наталья Евгеньевна Порочкина была близкой подругой моей жены Татьяны Александровны Сабановой. Они подружились, будучи в составе сборной команды СССР по плаванию, когда еще были совсем юными. И я, когда приезжал в Москву, всегда останавли-вался у нее на квартире. А это случалось довольно часто: съезды и конферен-ции, оформление и защита докторской диссертации. И она-то мне и расска-зывала, что после ЦИТО наш институт – лучший, а как директор В.В. Азолов не идет ни в какое сравнение со всеми директорами других НИТО. Опреде-ленную роль играло здесь и то, что в Вадиме сразу виделся сильный, волевой, мужественный и в то же время добрый русский человек, то что называется «настоящий мужчина». Через меня Вадим Владимирович передавал ма-териалы, необходимые МЗ, отчеты, пояснительные записки, а также просьбы, которые Наталья Евгеньевн с удовольствием выполняла. Она же всегда по-ражалась тому упорству, с каким он добивался в МЗ льгот, поощрений, на-град врачам и научным сотрудникам института. Для себя же лично он ничего не просил, но только для института. Вот, например, некоторые цифры, под-тверждающие это:

«Заслуженные деятели науки Российской Федерации»

Азолов В.В., Фраерман А.П.

«Заслуженные работники здравоохранения  Российской
Федерации»:
Н.И. Бенуа (1999г.), Е.В. Воскресенский (2002г.), Н.М. Александров (1999г.).
И редчайший случай в нашей практике, когда на такой ответственной и напряженной работе, каковой является труд санитарки операционного бло-ка, Екатерина Федоровна Климова, которая достойно выполняла свой долг в течение почти сорока лет, и удостоена звания «Заслуженный работник здравоохранения России».
«Заслуженные медицинские работники России»:
Этого звания удостоена Л.П. Молькова, операционная сестра, про-работавшая  двадцать лет.
Такое же звание заслужила и сменившая Л.П. Молькову старшая ме-дицинская сестра операционного блока Н.К. Нарышкина. Она же и «Отлич-ник здравоохранения».
«Заслуженные врачи Российской Федерации»:
Белова А.Н., Беляков В.А., Богосьян А.Б., Григорьев В.И., Зольцев Ю.К., Перльмуттер О.А., Пылаева С.И., Тевит А.А., Шимбарецкий А.Н.
«Отличники здравоохранения»:
Введенский С.П., Гольцов Ю.А., Зольцев Ю.К., Карева О.В., Кочетов Н.В., Куприянова Т.С., Максимов Г.А., Морозова Н.В., Пономарева Н.А., Перльмуттер О.А., Савиковская З.А., Фраерман А.П., Шумилкина Е.И.
Впервые в нашем институте звания «Отличник здравоохранения» удостоились получить старшая сестра операционнго блока Н.К. Нарышкина и медицинская сестра реабилитации Г.М. Брыкина.
«Орден дружбы народов»:
Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Ежов Ю.И., Марсак Г.А.
«За заслуги перед Отечеством» II степени:
Аминев В.А., Гольцов Ю.А., Ежов Ю.И., Петров С.В., Платонов Н.П.
«Орденом Почета»:
Награждена Н.А. Пономарева.
В январе 1996 года 13 сотрудников института, работавшие в экстре-мальных условиях, были награждены правительственными наградами: «Ор-деном мужества» - А.В. Алейников, Н.Р. Гамова (медсестра отделения ане-стезии–реанимации), В.И. Григорьев, В.К. Кейльман, Ю.Х. Каюмов, анесте-зиолог-реаниматолог С.А. Калачев; «Медалью за отвагу» - Ю.Д. Ждаков; «Медалью за спасение погибавших» - анестезиолог-рениматолог С.В. Ев-стигнеев, хирург В.С. Милица, старшая сестра отделения анестезии-реанимации С.В. Панфилова, медицинские сестры Н.А. Седова, К.А. Шмеле-ва.
Медалью «За доблестный труд»
награждены Воскресенский Е.В., Ежов Ю.И., Троицкий В.Г., Шумил-кина Е.И.
Двумя медалями награжден и В.В. Азолов, но не указано, какими.
Медалью «За верность долгу и Отечеству» награжден А.А. Алейни-ков.

Награды за изобретательства и рационализацию
Почетный знак «Лучший рационализатор Нижегородской облас-ти:
Беляков В.А., Дмитриев Г.И., Левин Г.Я., Фролов А.П., Азолов В.В., Шевц Р.Л.
Нагрудный значок «Отличник изобретательства и рационализа-ции:
Абакаров А.А., Воскресенский Е.В., Дмитриев Г.И., Левин Г.Я., Шевц Р.Л.
Почетный знак «Изобретатель СССР»:
Введенский С.П., Дмитриев Г.И., Левин Г.Я.
Лауреаты Государственных премий
Лауреат Государственной премии СССР В.В. Азолов (1987)
Лауреат Государственной премии РФ А.П. Фраерман (1995)
Лауреат Государственной премии РФ Г.И. Дмитриев (1997)
Лауреаты премий Нижнего Новгорода
Белова А.Н., Беляков В.А., Ежов Ю.И., Перльмуттер О.А., Фраерман А.П., Шевц Р.Л., Платонова Н.П.
Почетный гражданин
Нижегородской области -  В.В. Азолов
Почетный гражданин
Нижнего Новгорода -  Ю.И. Ежов

Научные исследования в ННИИТО
в период директорства В.В. Азолова (1984 – 2005гг.)
На посту директора института В.В. Азолов сумел увлечь и организо-вать весь коллектив сотрудников на разработку наиболее актуальных нере-шенных проблем травматологии и ортопедии, о чем свидетельствует заметное увеличение числа диссертационных исследований. В первую очередь это относится к нижегородской школе пластических хирургов и комбустиологов. Диссертации при реконструкции кисти при врожденных и приобретенных пороков занимает особое место в отделении, заведовал которым до 1984 года В.В. Азолов.
Отдел хирургии и микрохирургии кисти
Выполнено одиннадцать кандидатских диссертаций. Это – И.П. Ка-рева (1987г.), А.В. Новиков (1987г.), Е.В.Угодчикова (1988г.), В.Б. Хапчик (1990г.), Н.А. Короткова (1992г.), С.А. Петров (1992г.), Н.М. Александров (1996г.), Н.В. Митрофанов (1996г.), В.М. Митрофанов (2003г.), В.Б. Носов (2004г.), Н.А. Щедрина (2006г.).
В разработку исследований В.В. Азолов привлекал и сотрудников других отделов. Две работы (О.Б. Носов. 2003г., Н.А. Щедрина, 2006г.) по-священы исследованиям и лечению повреждений нервов на уровне предпле-чья. Диссертация И.А. Щедриной, осуществленная под научным руково-дством В.В. Азолова, была выполнена в 2005 году, но защита состоялась в 2006 году.
Докторских диссертаций выполнено две, обе при научной консульта-ции профессора Азолов: А.М. Новиков (2004г.) и Н.М. Александров (2007г.). Таким образом, в отделе выполнено и защищено всего тринадцать диссер-таций.
 Ожоговый центр
Является наиболее продуктивным отделом института по клиническим и экспериментальным научным исследованиям. Ожоговую травму изучает и научно-лабораторный отдел, и отдел функциональной диагностики и реаби-литации, а также центр теплорадиовидения. Благодаря таким усилиям з 1984 – 2005 гг. выполнено кандидатских диссертаций двадцать четыре – Демина Н.И. (1986г.), Верещагина Е.С. (1988г.), Кораблев С.Б. (1988г.), Сащенков В.А. (1988г.). Воловик М.Г. (1989г.), Царевский Н.Н. (1990г.), Кощечкин С.В. (1992г.), Исаченкова О.А. (1996г.), Охотина Л.А. (1997г.), Дмитриев Д.Г. (1998г.). Ахсахалян Е.Ч. (1999г.), Бугров С.Н. (1999г.), Аминев Л.В. (2000г.), Арефьев И.Ю. (2000г.), Лебедев М.Ю. (2001г.), Вилков С.А. (2002г.), Стари-кова М.А. (2002г.), Хрулев С.Б. (2002г.), Богосьян Р.Л. (2003г.), Поято Т.В. (2003г.), Растеряева И.Н. (2003г.), Преснякова М.В. (2004г.), Брычева Н.В. (2005г.), Меньшенина Е.И. (2005г.).
Докторских диссертаций три:
Дмитриев Г.И. (1986г.), Вазина И.Р. (1989г.), Аминев В.Л. (2000г.).
Всего же выполнено и защищено двадцать семь диссертаций.


Отделение микрохирургии позвоночника
Защищено четыре кандидатских диссертации:
Перльмуттер О.А.(1989г.), Морозов И.Н. (2001г.), Лебедев А.С. (2002г.), Гудушин А.С. (2005г.).
И одна докторская: Перльмуттер О.А. (2000г.)
Всего защищено пять диссертаций.
Отдел реабилитации
Защищено тринадцать кандидатских диссертаций:
И.Д. Булюбаш (1986г.), А.Н. Белова (1987г.), А.В. Новиков (1987г.), А.Г. Полякова (1988г.), Д.И. Иоффе (1989г.), Т.В. Буйлова (1992г.), Г.В. Смирнов (1994г.), И.Н. Морозов (2001г.), Н.Н. Рукина (2002г.), С.Е. Хрулев (2002г.), М.В. Растеряева (2003г.), Н.Н. Шиндряева (2005г.).
Защищены четыре докторских диссертации:
А.П. Ефимов (199г.), А.П. Белова (1996г.), Т.В. Буйлова (2004г.), А.Г. Полякова (2004г.).
Всего защищено семнадцать диссертаций.
Отделение острой травмы и ее последствий

Было создано в 1998 году в связи со структурной реорганизацией ин-ститута и включало в себя отделения острой травмы и гнойной хирургии. Возглавил его кандидат медицинских наук А.В. Алейников.
На базе этого отделения было защищено десять кандидатских дис-сертаций: М.О. Масимов (1986г.), В.К. Кейльман (1988г.), М.И. Бобров (1997г.), А.Б. Зайцев (1998г.),  Е.Е. Малышев (2000г.), Д.В. Павлов (2000г.), А.Л. Лабазин (2001г.), В.Н. Митрофанов (2002г.), А.А. Смирнов (2004г.), А.Ю. Копылов (2005г.).
Докторских диссертаций защищено четыре:
А.Н. Шимбарецкий (1986г.), А.В. Алейников (1998г.), С.Е. Шафит (2000г.),  М.О. Масилов (2005г.).
Таким образом, защищено всего четырнадцать диссертаций.
Врачи и научные сотрудники отделения оказывали квалифированную помощь в условиях массового поступления пострадавших в экстремальных условиях: во время крупной аварии на станции Арзамас (1988), в Уфе (1989), Нижнем Новгороде (1991), при землетрясении  в Армении (1988) и на Саха-лине (1995), а также при оказании медицинской помощи  в ходе военных действий в Нагорном Карабахе (1987-1990гг.), Эфиопии (1987-1990гг.), в го-роде Грозный (1995г.), В оказании медицинской помощи участвовали со-трудники отделения А.В. Алейников, В.И. Григорьев, Ю.О. Ждаков, Ю.Х. Каюмов, В.К. Кейльман, В.С. Милица.
Детская ортопедия
Защищено семь кандидатских диссертаций:
Богосьян А.А (1988г.), Сальников С.С. (1992г.), Мусихина И.В. (1993г.), Точилина Н.Б. (1993г.), Д.Б. Вашкевич (1994г.), Чулошникова-Федосеева Н.Л. (1999г.), Н.С. Введенский (2004г.).
Докторских диссертаций защищено три:
Абакаров А.Л. (1988г.), Баталов О.А. (1998г.), Шевц Р.А. (2002г.).
Всего защищено десять диссертаций.
Ортопедия взрослых
Достоверно только то, что с 1984 по 2005 годы под научным руково-дством Ю.И. Ежова защищены четыре кандидатские диссертации М.А. Изуткиным, Е.Е. Черняком, С.В. Сивовым, М.Ю. Ежовым; сотрудниками от-дела реабилитации защищена кандидатская диссертация Н.Н. Рукиной (2002г.).
Таким образом, сотрудниками ортопедии взрослых и сотрудниками отдела реабилитации защищены пять кандидатских диссертаций.
Докторских диссертаций защищено две:
Ежов Ю.И. (1989г.), Буйлова Т.В. (2004г.).
Всего защищено семь диссертаций.
Отделение анестезии, реанимации и интенсивной терапии
Защищено две кандидатские диссертации:
Загреков В.И. (1997г.). Водопьянов К.А. (2004г.)
И три докторских: Беляков В.А. (1991г.), Максимов Г.А. (1993г.), Акулов М.С. (2000г.)
Всего защищено пять диссертаций.
Отдел теплорадиовидения
Защищено три кандидатских диссертации:
Краснов Д.Б. (1989г.), Павлова С.А. (1989г.), Федосенко (1993г.) и     одна докторская диссертация: Колесов С.Н. (1993г.)
Всего защищено четыре диссертации.
Отдел нейрохирургии
Его базой является больница № 39. Он совершенно автономен. Дан-ных по научным исследованиям диссертационного плана мы не имеем, но есть общая справка в книге  «ННИИТО. Становление и развитие»,бр. 162, «За период с 1965 по 2010 гг. научными сотрудниками и практическими врачами под руководством профессоров центра защищено 8 докторских и 53 канди-датских диссертаций, издано 12 монографий, опубликовано  27 сборников научных трудов,  свыше 900 научных работ, зарегистрировано 12 изобрете-ний. Тем не менее, мы имеем данные по повторным операциям в нейрохи-рургии именно в интересующий нас период – 1984-2005 годы.
Это пять кандидатских диссертаций: Арефьев В.А. (1984г.), Любивая М.А. (1993г.),  Истрелов А.К. (1998г.). Лазарь А.Д. (2005г.)
Заключение
Таким образом, за время директорства В.В. Азолова наблюдался не-обычайный научный подъем: защищено всего 107 диссертаций, из них кан-дидатских восемьдесят четыре, докторских – двадцать три. И это все силами сотрудников института. Что же касается научного руководства диссертациями соискателями из других медицинских учреждений России, мы их не учи-тывали, но их, несомненно, большое количество. Всего же за время сущест-вования института, за период с 1946 по 2011 год защищено 334 диссертации, из них 40 докторских. Представляем справку Ученого секретаря ННИИТО Г.А. Марсак от 14.03.2011г. по научному руководству диссертационными ра-ботами.




Научное руководство диссертационными работами

Блохин Николай Николаевич 5/15
Докторские диссертации
1. Колокольцев М.В. 1949 (кандидатская была оценена как докторская 4. Трапезниов Н.Н. 1964
2. Добрин В.А. 1954 (год зщиты) 5. Григорьев М.Г. 1964
3. Тычинкина А.К. 1962
Кандидатские диссертации
1. Григорьев М.Г. 1947 9 Шумилкина Е.И. 1953
2. Шатуновская Е.Г. 1950 10. Свободова А.М. 1954
3. Амосова В.А. 1950 11. Гусева Ф.Г. 1955
4. Зубакина А.И. 1951 12. Корепаноа Н.В. 1955
5. Кукош В.И. 1951 13. Спахиу Фадиль 1956
6. Петерсон Б.Е. 1951 14. Трапезников Н.Н. 1956
7. Реентович Р.В. 1951 15. Смирнова А.Ф. 1958
8. Тычинкина А.К. 1951
Парин Борис Васильевич 4/23
Докторские диссертации
1. Тычинкина А.К. 1962 3. Зубакина А.И. 1966
2. Алексеев А.Е. 1966 4. Атясов Н.И.
Кандидатские диссертации - 23
1. Пахомов С.П. 1958 13. Степаков А.И. 1966
2. Введенский С.П. 1961 14. Троицкий В.Г. 1966
3. Белокринкин Д.А. 1962 15. Бенуа Н.И. 1967
4. Зотова Т.Н. 1964 16. Денисов В.М. 1967
5. Островская Н.Л. 1964 17. Кемарский В.Н. 1967
6. Соколов В.В. 1964 18. Лаврова О.Д.
7. Бачев И.Н. 1965 19. Чудаков О.П.
8. Дмитриев Г.И. 1965 20. Гуров Ю.П. 1968
9. Шимбарецкий 1965 21. Мачхелянц П.Я. 1968
10. Азолов В.В. 1966 22. Пономарева Н.А. 1968
11. Бартенева И.С. 1966 23. Марголин В.Л. 1969
12 . Гунин Г.П. 1966 24. Марсак Г.А. 1971
Колокольцев Михаил Вениаминович 0/4
Кандидатские диссертации

1. Белокринкин Д.А. 1962 3. Степаков А.И. 1966
2. Соколов Л.Н. 1964 4. Лаврова О.Д. 1967
Верещагин Александр Павлович 0/2
Кандидатские диссертации
1. Королев С.Б. 1979 2. Шевц Р.Л. 1981
Звонков Николай Алексеевич 0/9
Кандидатские диссертации
1. Хитрин Л.Х. 1968 6. Гордеева Л.А. 1973
2. Фраерман А.П. 1969 7. Толстопятов В.Н. 1972
3. Аржанов Н.И. 1970 8. Горчаков В.Н. 1974
4. Гнесина Е.А. 1970 9. Сердцева А.А. 1974
5. Каргапольцева Г.В. 1971
Матусис Зинаида Евсеевна 0/7
Кандидатские диссертации
1. Пылаева С.И. 1972 5. Протопопов С.Б.
2. Куприянов В.А. 1972 6. Гординская Н.А. 1988
3. Куприянова Т.С. 1975 7. Кораблев С.Б. 1988
4. Малышев Е.С. 1975

Гринвальд Исай Михайлович 0/2
Кандидатские диссертации
1. Одинцова В.Д. 1980 2. Щепетова О.Н. 1981
Григорьев Михаил Григорьевич 6/35
Докторские диссертации
1. Абрамов Ю.Г. 1970 4. Потапенко В.Н. 1973
2. Пахомов С.П. 1971 5. Тюкина А.А. 1973
3. Вогралик М.В. 1972 6. Нидерштрат В.М. 1974
Кандидатские диссертации
1. Воскресенский Е.В. 1955 19. Горбунов С.Н. 1975
2. Атясов Н.И. 1957 20. Малышев Е.С. 1975
3. Калинина Г.В. 1961 21. Коноплянкин А.А. 1978
4. Иващенко А.Ф. 1961 22. Степанов П.Д. 1979
5. Островская Н.Л. 1964 23. Алейников А.В. 1980
6. Лаптев И.В. 1966 24. Иванов Г.А. 1980
7. Кемарский В.Н. 1967 25. Щепетова  О.Н. 1981
8. Бугрова К.П. 1969 26. Боровченков В.В. 1982
9. Сово Э.Р. 1969 27. Бриль Э.В. 1982
10. Шишулина Г.П. 1971 28. Мельгунов А.В. 1982
11. Карпушин А.А. 1971 29. Разумовский А.В. 1983
12. Аношкин Н.К. 1972 30. Масимов М.О. 1986
13. Войлер М.И. 1972 31. Богосьян А.Б. 1987
14. Попов А.А. 1972 32. Кейльман В.К. 1988
15. Тарасова Л.Ф. 1972 33. Дмитриев А.П. 1989
16. Абакаров А.А. 1974 34. Филимонов А.А. 1990
17. Пахомова Н.П. 1974 35. Колобков В.А.
18. Развозова Е.П. 1974
Атясов Николай Иванович 2/17
Докторские диссертации
1. Пахомов С.П. 1971 2. Акулов М.С. 2000
Кандидатские диссертации
1. Денисов В.М. 1967 10. Куприянов В.А. 1972
2. Пономарева Н.А. 1968 11. Пылаева С.И. 1972
3. Бугрова К.П. 1969 12. Тарасова Л.Ф. 1972
4. Сово Э.Р. 1969 13. Бояринов Г.А. 1974
5. Камерин В.К. 1971 14. Ждаков Ю.Д. 1974
6. Карпушин А.А. 1971 15. Куприянова Т.С. 1975
7. Киселев С.И. 1971 16. Перетягин С.П. 1975
8. Аношкин Н.К. 1972 17. Акулов М.С. 1981
9. Крыжановская Н.А. 1972
Цимхес Иосиф Лазаревич 4/11
Докторские диссертации
1. Полещук И.С. 1964 3. Ефремов А.Ф. 1968
2. Звонков Н.А. 1965 4. Абрамов Ю.Г. 1970
Кандидатские диссертации
1. Ярыгина В.А. 1954 7. Троицкий В.Г. 1966
2. Абрамов Ю.Г. 1957 8. Лаптев И.В. 1966
3. Козлов А.И. 1960 9. Лукьянов Г.А. 1966
4. Орфаниди А.Х. 1962 10. Потапенко В.Н. 1967
5. Халецкая Н.С. 1964 11. Попов А.А. 1972
6. Крымов К.Д. 1965
Аратский Владимир Павлович 0/8
Кандидатские диссертации
1. Марголин В.Л. 1969 5. Дунаев В.Г. 1975
2. Марсак Г.А. 1971 6. Перетягин С.П. 1975
3. Ждаков Ю.Д. 7. Баталов О.А. 1976
4. Бояринов Г.А. 1974 8. Ябедин В.И. 1979
Абрамов Юрий Григорьевич 0/6
Кандидатские диссертации
1. Сигал М.А. 1973 4. Молочный В.С. 1982
2. Судакова А.П. 1977 5. Кукош Н.В. 1982
3. Сизов Н.С. 1979 6. Кирнус Л.М. 1987
Тюкина Антонина Андреевна 0/7
Кандидатские диссертации
1. Калинина Г.В. 1961 5. Шереметьев Ю.А. 1981
2. Корнева М.С. 1968 6. Сащенков В.А. 1984
3. Иудина К.А. 1970 7. Богосьян А.Б. 1987
4. Левин Г.Я. 1970
Шатуновская Елена Григорьевна 0/3
Кандидатские диссертации
1. Воронцов Д.В. 1958 3. Мачхелянц П.Я. 1968
2. Киняпина И.Д. 1961
Зубакина Анна Ивановна 0/3
Кандидатские диссертации
1. Сидоркин В.Г. 1970 3. Шаронова И.Г. 1972
2. Крыжановская Н.А. 1972
Пахомов Сергей Павлович 0/6
Кандидатские диссертации
1. Аминев В.А. 1980 4.Верещагина Е.С. 1988
2. Петров С.А. 1981 5. Демина Н.И. 1988
3. Сащенков В.А. 1984 6. Ахсахалян Е.Ч. 1999
Воробьев Андрей Вячеславович 2/0
Докторские диссертации
1. Зайцев А.Б. 2009 2. Хрулев С.Е. 2009
Азолов Вадим Владимирович 6/16
Докторские диссертации
1. Ежов Ю.И. 1989 4. Новиков А.В. 2004
2. Королев С.Б. 1994 5. Масимов М.О. 2005
3. Шафит С.Е. 2000 6. Александров Н.М.
Кандидатские диссертации
1. Семизоров А.Н. 1986 9.  Петров С.А. 1992
2. Карева И.К. 1987 10.Александров Н.М. 1996
3. Новиков А.В. 1987 11. Митрофанов Н.В. 1996
4. Угодчикова Е.В. 1988 12. Дмитриев Д.Г. 1998
5. Иоффе Д.И. 1989 13. Аминев А.В. 2000
6. Хапчик В.Б. 1990 14. Вилков С.А. 2002
7. Буйлова Т.В. 1992 15. Митрофанов В.Н. 2003
8. Короткова Н.Л. 1992 16. Щедрина М.А. 2006
Фраерман Александр Петрович 3/22
Докторские диссертации
1. Колесов С.Н. 1993 3. Перльмуттер О.А. 2000
2. Кравец Л.Я. 1997
Кандидатские диссертации
1. Гельман Ю.Е.1977 12. Витолиньш М.Т. 1990
2. Киселев С.Н. 1980 13. Лебедев А.В. 1990
3. Рыбаков Г.Ф. 1980 14. Земляникин В.В. 1991
4. Токмаков Г.В. 1981 15. Кибирев А.В. 1991
5. Арефьев В.А. 1984 16. Любивая М.А. 1993
6. Козель А.И. 1985 17. Шелудяков А.Ю. 1994
7. Клечковская Р.И. 1986 18. Аржанов Б.Н. 1997
8. Кравец Л.Я. 1987 19. Истрелов А.Н. 1998
9. Лихтерман Л.Б. 1988 20. Кукарин А.Б. 2000
10. Павлов С.А. 1989 21. Ревзин С.Б. 2005
11. Перльмуттер О.А. 1989 22. Лазарь А.Д. 2010
Ежов Юрий Иванович 6/21
Докторские диссертации
1. Иванов Л.И. 1997 4. Буйлова Т.В. 2004
2. Баталов О.А. 1998 5. Богосьян А.Б. 2005
3. Шевц Р.Л. 2002 6. Тенилин Н.А. 2009
Кандидатские диссертации
1. Мусихина И.В. 1993 12. Кормашов А.Н. 2000
2. Петрушов К.Н. 1994 13. Сивов С.В. 2001
3. Смирнов Г.В. 1994 14. Соснин А.Г. 2002
4. Тенилин Н.А. 1996 15. Рукина Н.Н. 2002
5. Бобров М.И. 16. Растеряева М.В. 2003
6. Докукина Л.Н. 1998 17. Комлев П.Н. 2004
7. Изуткин М.А. 1998 18. Смирнов А.А. 2004
8. Зайцев А.Б. 1998 19. Кочемасов В.М. 2006
9. Пермяков М.В. 1998 20. Стрелкова И.Г. 2007
10. Рузанов В.И. 1998 21. Балдова С.Н. 2009
11. Чулошникова И.А. 1999
Лихтерман Леонид Болеславович 0/16
Кандидатские диссертации
1. Хитрин Л.Х. 1968 9. Крайтман Л.Б. 1981
2. Фраерман А.П. 1969 10. Токмаков Г.В. 1981
3. Гнесина Е.А. 1976 11. Арефьев В.А. 1984
4. Гордеева Л.А. 1973 12. Козель А.И. 1985
5. Толстопятов В.Н. 1973 13. Клечковская Р.И. 1986
6. Трошин В.М. 1977 14. Угодчикова Е.В. 1988
7. Колесов С.Н. 1980 15. Краснов Д.Б. 1989
8. Рыбаков Г.Ф. 1980 16. Витолиньш М.Т. 1990
Колесов Сергей Никандрович 0/5
Кандидатские диссертации
1. Краснов Д.Б. 1989 4. Павлов С.А. 1989
2. Кошечкин С.В. 1992 5. Кибирев А.Б. 1991
3. Федосенко Т.С. 1993
Перльмуттер Ольга Александровна 0/5
Кандидатские диссертации
1. Морозов И.Н. 2001 4. Млявых С.Г. 2009
2. Лебедев А.С. 2002 5. Боков А.Е. 2011
3. Гудушин А.С. 2005
Акулов Михаил Савватеевич 1/7
Докторская диссертация
1. Загреков В.И. 2011
Кандидатские диссертации
1. Загреков В.И. 1997 Ежевская А.А. 2008
2. Водопьянов К.А. 2004 Прусаков Ж.Б. 2009
3. Кузнецов Н.Ф. 2006 Федоров М.Е. 2010
4. Фролов А.П. 2007
Введенский Станислав Петрович 0/3
Кандидатские диссертации
1. Гольцов Ю.А. 1974 3. Точилина Н.Б. 1993
2. Сальников С.С. 1992
Сидоркина Александра Николаевна 0/4
Кандидатские диссертации
1. Стариков М.А. 2002 3. Стрелкова И.Г. 2006
2. Преснякова М.В. 2004 4. Кузнецова В.Л 2007
Сидоркин Валерий Григорьевич 0/1
Кандидатская диссертация
1. Чулошникова И.А. 1999
Полякова Алла Георгиевна 0/3
Кандидатские диссертации
1. Капустина Н.Б. 2002 3. Друбич Т.В. 2011
2. Суслова А.Г. 2008

Королев Святослав Борисович 0/5
Кандидатские диссертации
1. Павлов Д.В. 2000 4. Горшунов Д.Е 2007
2. Белоусов С.С. 2001 5. Млявых С.Г. 2009
3. ШаталинА.Е. 2006
Алейников Алексей Валентинович 0/4
Кандидатские диссертации
1. Малышев Е.Е. 3. Макаров С.И. 2007
2. Копылов А.Ю. 2005 4. Назих Аль Кстави 2007

Вазина Ирина Ростиславовна 0/7
Кандидатские диссертации
1. Петров С.В. 1982 5. Бугров С.Н. 1999
2. Яковлева Е.И. 1985 6. Морозова Н.В. 1999
3. Короткова Н.Л. 1992 7. Преснякова М.В. 2004
4. Иванова И.И. 1998
Дмитриев Григорий Иванович 1/8
Докторская диссертация
1. Аминев В.А. 2000
Кандидатские диссертации
1. Кошечкин С.В. 1992 5. Богосьян Р.А. 2003
2. Охотина Л.А. 1997 6. Поято Т.В. 2003
3. Иванова И.И. 1998 7. Меньшенина Е.Г. 2005
4. Арефьев И.Ю. 2000 8. Стручков А.А.
Белова Анна Наумовна 1/6
Докторская диссертация
1. Хрулев С.Е. 2009
Кандидатские диссертации
1. Морозов И.Н. 2001 4. Растеряева М.В. 2003
2. Хрулев С.Е. 2002 5. Шиндряева Н.Н. 2005
3. Шаповалова С.А. 2002 6. Балдова С.Н. 2009
Кравец Леонид Яковлевич 0/5
Кандидатские диссертации
1. Зубов А.А. 2002 4. Трофимов А.О.
2. Симонов А.Е. 2003 5. Березина В.В. 2008
3. Шолкина М.Н.
Левин Григорий Яковлевич 0/12
Кандидатские диссертации
1. Аминов В.А. 1980 7. Морозова Н.В. 1999
2. Кораблев С.Б. 1988 8. Бугров С.Н. 1999
3. Царевский Н.Н. 1990 9. Малышев Е.Е. 2000
4. Хапчик В.Б. 1990 10. Вилков С.А. 2002
5. Неделяева А.В. 1994 11. Сидоркина М.И. 2002
6. Исаченков О.А. 1996 12. Кудрицкий С.Ю. 2011
Перетягин Сергей Петрович 1/13
Докторская диссертация
1. Мирошин С.И. 1996
Кандидатские диссертации
1. Аширов Р.З. 1995 8. Старикова М.А. 2002
2. Потехин Ю.П. 1997 9. Вегеле Л.С. 2003
3. Жемарина Н.В. 1997 10. Кувакина Н.А. 2006
4. Иванов О.А. 1998 11. Стручков А.А. 2007
5. Миронов Н.А. 1998 12. Мартусевич А.К. 2007
6. Тихонов В.Н. 1999 13. Шихрагимов В.А. 2009
7. Костина О.В. 2001
Баталов Олег Александрович 0/4
Кандидатские диссертации
1. Вашкевич Д.Б. 1999 3. Носов О.Б. 2004
2. Введенский П.С. 2004 4. Власов М.В. 2006
Шимбарецкий Алексей Николаевич 0/1
Кандидатская диссертация
1. Ежов И.Ю. 1997
Богосьян Александр Богосович 0/1
Кандидатская диссертация
1. Алкалаев С.Б. 2009
Монографии, изданные за 1984 – 2005 гг.
Всего издано сорок две монографии, в среднем в год выходило по две. Наиболее интересными нам представляются монографии В.В. Азолова, поскольку мы пишем о нем. Сведения о них представлены в разделе о науч-ных исследованиях Вадима Владимировича. Непреходящую ценность пред-ставляют выполненные под руководством и  при участии Н.А. Пономаревой три тома «Библиографического указателя отечественной литературы по кож-ной пластике, 1997». Наиболее важные достижения по проблеме «Ожоговая болезнь», 1981-1986 и «Анализ основных результатов научных исследований по проблеме ожоговой болезни», 1984-1988.
Настольными книгами нейрохирургов стали три монографии нейро-хирургического центра – А.П. Фраермана и соавторов «Диагностика и хирур-гия травматического сдавления головного мозга», 1994 и «Сочетанная травма позвоночника», 1997 и О.А. Перльмуттер «Травма позвоночника и спинного мозга», 2004.
Врачи – курсанты-анестезиологи-реаниматологи – на цикле «Анесте-зиология-реаниматология» изучают основные проблемы этой специальности на кафедре  АИР при НижГМА по трем монографиям В.А. Белякова «Нарко-тические анальгетики», 2011, «Ненаркотические анальгетики, 2011, «Оксибу-тират натрия: прошлое, настоящее, будущее», 2001.
Вопросы хирургической тактики при лечении ожогов освещены в мо-нографии Н.И. Атясова и Н.А. Пономаревой «Хирургическая тактика при ле-чении глубоких ожогов в области плечевого сустава», 1997 и двух моногра-фиях С.П. Пахомова «Лечение ожогов у детей» и «Восстановительное лече-ние посттравматических некрозов свода черепа» в конце 90-х годов прошлого века.
А.Н. Белова подготовила монографию в 2 томах в соавторстве с О.Н. Щепетовой «Руководство по реабилитации больных с двигательными нару-шениями», 1998-1999.
Р.Л. Шевц подготовил к изданию в 1997-1998 гг. рукописи четырех монографий, которые были депонированы в  ВИНИТИ: «Дуэт для ортопеда и фортрана (компьютерное алгоритмирование в ортопедии»)» и «Золотое сече-ние и философско-клинические проблемы медицины», «Этюды аппаратной хирургии стопы. Технология «Нора» (Нижегородский остеосинтез рамочны-ми аппаратами)»; «Несентиментальные сюиты о руке (принцип модульной фиксации и компрессионно-дистракционный остеосинтез рамочными аппа-ратами)». Р.Л. Шевц ушел из жизни. Это был, безусловно, очень талантливый и одаренный человек. Ярчайший пианист-импровизатор, легенда «Дома ме-дицинского работника», медицинского института и художественной само-деятельности ННИИТО. Это и чувствуется в названиях его монографий.
Как видим, с монографиями при В.В. Азолове все обстояло отлично.
Мы не имеем возможности подсчитать, сколько за время директорства Азолова было сделано рацпредложений, получено патентов, так как  не обла-даем нужной документацией, но полагаем, что и этот раздел работы был на высоте: ведь в нашем институте ни одна диссертация не проходила без изобретения или патента и без наличия рацпредложений. А диссертаций, как мы убедились, защищено рекордное число – прямо в книгу рекордов Гиннеса.












Научные работы В.В. Азолова











Как и все, кто желает стать хирургом, Вадим в студенческие годы де-журил по экстренной хирургической помощи и в ГИТО, и в старой больнице им. Н.А. Семашко, и, конечно же, в 5-ой, 7-ой клинических больницах. Но в то же время он в эксперименте вместе с  Г.П. Гугиным изучал возможности применения сосудосшивающего аппарата для наложения циркулярного шва на общий желчный проток, о чем было доложено на 16-ой научной студенче-ской конференции Горьковского медицинского института в 1959 году, стр. 48-50. Годом ранее в этой же компании с профессором патофизиологии Н.Ю. Беленковым, патологоанатомом Г.Н. Сметанкиным публикуется работа в центральной печати, в академическом журнале «Бюллетень эксперименталь-ной биологии и медицины», 1958 № 2, стр. 121-123 «Методика локального холодового выключения коры больших полушарий».
Находясь в аспирантуре с 1963 по 1966 годы, он публикует шесть ра-бот по теме диссертации под одной своей фамилией, причем одна из них «Фалангизация пястных костей у беспалых» в центральном журнале «Орто-педия, травматология и протезирование», 1966, № 9, стр. 86-87. В этот же пе-риод времени он является соавтором работы «Некоторые пути снижения ле-тальности в позднем периоде ожоговой болезни» на 4-ой научной конферен-ции по проблеме «Ожоги», ВМОЛА, Л, 1965, с. 130-131. Авторы М.В. Коло-кольцев, Е.Г. Шатуновская, Н.И. Атясов, С.П. Пахолов, Н.А. Пономарева, М.П. Гусева и, наконец, последний – В.В. Азолов. Становится он и соавтором профессора И.Г. Гришина, научное сотрудничество с которым выльется по-том в присуждении им и соавторам Государственной премии СССР в 1987 году. Портрет И.Г. Гришина входил в галерею пластических хирургов, кото-рых Вадим Владимирович ценил. Помню еще портрет В.И. Охотского, похо-жего сразу и на Мопассана, и на гусара с молодцевато закрученными усами.  В 1967 году В.В. Азолов публикует две работы самостоятельно и четыре в соавторстве.
В 1966 году В.В. Азолов под научным руководством профессора Б.В. Парина защищает кандидатскую диссертацию в Оренбургском медицинском институте: «Клинико-анатомические обоснования рациональной методики фа-лангизации пястных костей у беспалых».
После защиты кандидатской диссертации он начинает набирать мате-риал для докторской диссертации. В этот период, с 1967 по 1977 гг. он пуб-ликует двадцать три работы без соавторов, в двадцати восьми работах стоит первым автором и только в одиннадцати является соавтором, т.е. всего пуб-ликует 62 работы.
В 1977 году в Москве, в ЦИТО им. Н.Н. Приорова, он защищает док-торскую диссертацию на тему «Реконструктивно-восстановительные опера-ции при утрате пальцев кисти и некоторые социально-экономические аспекты этой проблемы».
С 1978 по 1984гг., когда Вадим Владимирович был назначен директо-ром ННИИТО (работы кончаются в 1983 году), Вадим Владимирович напи-сал и опубликовал 13 работ, был первым автором в 9 работах и соавтором - в 4-х.
В период директорства – с 1984 по 2004 годы включительно он напи-сал самостоятельно 19 работ, в 113 был первым автором, и только в 17 – в соавторстве. Таким образом, за двадцать лет директорства он принял участие и написал 149 работ.
После ухода на пенсию в течение восьми лет с 2005 по 2013 год его фамилия значится в 21 работе (опять это «очко»). За весь 2005 год Вадим Владимирович не проявлял особого желания публиковаться. А может быть, к нему просто боялись обращаться: Азолов – и вдруг пенсионер. Один только М.О. Масимов, бесцеремонный Масимов, которому видно «до смерти» надо было опубликоваться в центральном российском журнале, уговорил Вадима Владимировича быть соавтором. Просто позвонил и уговорил стать его соав-тором. Поскольку В.В. Азолов был научным консультантом его докторской диссертации, он согласился. В 2006 г. фамилия В.В. Азолова числится в восьми публикациях: только его фамилия – две работы, в соавторстве с М.Г. Григорьевым – одна работа, в остальных пяти он первый автор.
В 2007 году опубликовано две работы – одна В.В. Азолов, другая – его фамилия первая в коллективной работе. В 2008 году он первый автор в двух работах, в 2009 году – аналогично, причем одна работа – выдающаяся! (см. приложение). В 2010 году опубликовано четыре работы, где он основной автор.
В 2011 и 2012 годах опубликовано по работе: 2011 – одна, где он ос-новной автор, а вторая – последняя 2012 ____- монография: Азолов В.В. «Ре-конструкция пальцев кисти методом перемещения дистрагированных сег-ментов» - : ФГБУ «ННИТО» Минздравсоцразвитие России, 2012, 236 с., со-авт. С.В. Петров, И.Н. Александров.
Таким образом, «покоя нет, покой нам только снится» - за пенсионное время написана двадцать одна работа, самостоятельно – четыре, первым ав-тором – пятнадцать, соавтором – две. Считаю целесообразным представить последние работы В.В. Азолова.
352 Масимов М.О., Азолов В.В. Применение адаптированных к гипоксии кожно-подкожно-фасциальных лоскутов в реконструктивно-восстановительной хирургии тяжелых огнестрельных переломов костей конечностей // Вестник травматологии и ортопедии им. Н.Н. Приорова. – 2005. - № 2. – С.46-52
353 60 лет  Нижегородскому НИИ травматологии и ортопедии (тенден-ция развития и ниболее важные достижения) / Григорьев М.Г., Азо-лов В.В., Воробьев А.В., Пономарев Н.А.//Нижегородский мед. журнал. Приложение «Травматология, ортопедия, комбустиология». – 2006. - №   . – С.12-16.
354 Азолов В.В. Из истории Горьковского научного общества травмато-логов и ортопедов // Нижегородские ведомости медицины. – 2006. - № 2. – С.3-4.
355 Азолов В.В., Киняпина И.Д., Короткова Н.Л. К истории развития пластической хирургии лица в Нижнем Новгороде // Нижегородский мед. журнал.  Приложение «Травматология, ортопедия, комбустио-логия». - №  . – С.19-21.
356 Лечение рубцовых послеожоговых контрактур в области лучезапя-стного сустава дистракционным методом: Метод. Рекомендации/ Нижегородский НИИТО; Сост. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Алей-ников А.В., Петров С.В., Дмитриев Д.Г., Арефьев И.Ю. – 2006. – 12с.
357 Азолов .В. Некоторые фрагменты истории института, его строи-тельства, реконструкции и реорганизации// Нижегородские ведомо-сти медицины. -2006. - № 3. – С.4-7.
358 Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Пономарева Н.А. Нижегородская шко-ла пластической хирургии // Нижегородский медицинский журнал. - № 1. – С.139-143.
359 Новые способы первичной реконструкции пальцев и кисти/  Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В., Петров С.А. // Нижегородский мед. журнал. Приложение «Травматология, ортопедия, ком-бустиология». – 2006. - №.  – С.298-302.
360 Азолов В.В., Пономарева Н.А. Становление и этапы развития Ни-жегородского НИИ травматологии и ортопедии // Страницы истории медицины в Нижегородском крае. – 2006. – С.38-41
361 Азолов В.В. Из золотого фонда ННИИТО // Вестник медицинских услуг. Нижегородскй журнал о здоровье. – 2007. - № 6. – С.8-10.
362 Азолов В.В. Что отдащь – твое навеки (к 100-леию со дня рождения профессора Б.В. Парина). - : Изд-во НГМА, 2007. – 84с. Соавторы – Г.И. Дмитриев, В.Б. Парин.
363 Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В. Восстановление дву-стороннего схвата при травматических дефектах пальцев и кисти методом перемещения ее сегментов // Травматология и ортопедия России. – 2008. - № 4. – С.41-45.
364 Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В. Система ресурсосбере-гающих операций при культях пальцев и кисти // Травматология и ортопедия России. Приложение 2 (48). – 2008. - №  . – С.4-5.
365 Azolov V.V., Alexandrov N., Petrov S.V. Application of Ilizarov Device for Transver of  Deformed Digits, Digital Stumpfs, and Metacarpal Stumpfs // J. Hand Surgery. – 2009. - № Vol. 34A,. –C.1531-1540.
366 Нижегородская школа пластических хирургов и комбустиологов / Азолов В.В., Воробьев А.В., Дмитриев Г.И., Пономарева Н.А. // Во-просы реконструктивной и пластической хирургии. – 2009. - № 3. – С.69-74.
367 Новые подходы к реконструкции пальцев кисти / Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В., Ручкина Е.В. // Медицинский аль-манах. – 2010. - № 2(11). – С.194-198.
368 Развитие Нижегородской школы кистевых хирургов / Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Александров Н.М., Петров С.В. // Сб. тез. IX съезда травматологов-ортопедов России. – Саратов, 2010. – С.13-14.
369 Реконструкция пальцев кисти с использованием местных донорских ресурсов / Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В., Ручкина Е.В. // Современные технологии в травматологии и ортопедии: Ма-тер. юбил. науч. конф. – Санкт-Петербург, 2010. – С.275-277.
370 Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В. Реконструкция пальцев методом пересадки сегментов противоположной кисти // Со-временные технологии в травматологии и ортопедии: Матер. юбил. науч. конф. – Санкт-Петербург, 2010. – С.273-274.
371 Перемещение сегментов кисти в системе восстановительного лече-ния больных с посттравматическими дефектами пальцев / Азолов В.В., Александров Н.М., Башкалина Е.В., Углев О.И. // Вопросы травматологии и ортопедии (www.vtojournal.ru). – 20011. – С.36-36.

372 Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В. Реконструкция пальцев кисти методом перемещения дистрагированных сегментов. – ФГБУ «ННИИТО» Минздравсоцразвития России, 2012. – 236с.
Думаю, что необходимо объяснить разницу в числе публикаций, представленных самим В.В. Азоловым (372 публикации), с тем числом, что представлено в книге «ННИИТО, Становление и развитие», 2011 год, стр. 43: «Автор 288 печатных работ (из них 4 монографии, 15 методических реко-мендаций и пособий), 20 патентов, 65 рационализаторских предложений». Вадим Владимирович считал за публикацию и «Бюллетени ВаКК»» на патен-ты, редакторство сборников. Но как бы то ни было, число публикаций впе-чатляет. К тому же надо учесть, что данные Н.А. Пономаревой относятся к 2011 году.
Выделим из всех работ монографии и учебные пособия:

Монографии и учебные пособия, выполненные
В.В. Азоловым лично и в соавторстве

1. Гришин И.Г., Азолов В.В., Водянов Н.М.
«Лечение повреждений кисти на этапах медицинской эвакуации». – М. Медицина, 1985г. – 190 стр.

2. Азолов В.В.
«Хирургическое лечение последствий ожогов» - Н.Ногород, 1995г. – 201 стр.

3. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Петров С.В., Александров Н.М.
«Реконструктивно-восстановительные операции при последствиях термических повреждений кисти» - Пособие для врачей. – Н.Новгород, 1998г. – 39 стр.

4.  Азолов В.В., Петров С.В., Александров Н.М.
«Реконструктивные операции на кисти с использованием патологиче-ски измененных тканей». – Пособие для врачей. – Н.Новгород, 2000г. – 23 стр.

5. Азолов В.В.
«Реконструктивная хирургия и восстановительное лечение последст-вий термической травмы кисти». Глава 6 написана Н.В. Митрофано-вым. – Н.Новгород, 2004г. – 225 стр.

6. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Парин В.Б.
«Что отдашь – твое навеки» (К 100-леию со дня рождения профессора Б.В. Парина)». – Издательство НижГМА, 2007г. – 84 стр.

7. Азолов В.В., Александров Н.М., Петров С.В.
«Реконструкция пальцев кисти методом перемещения дистрагиро-ванных сегментов» - ФГБУ ННИИТО – Минздравсоцразвития России – 2012 г. – 236 стр.
Следует особо выделить две монографии. Обе они определили и за-вершили творческий путь В.В. Азолова. В первой монографии Вадим Влади-мирович представил данные своей кандидатской диссертации по фалангизации кисти. Они составили содержательную главу монографии. Две главы написал Н.М. Водянов из Кузбасса. Остальные главы написаны И.Г. Гришиным из ЦИТО. Теперь эта книга – библиографическоя редкость. Представляем ее ти-тульный лист.
 

 



Последняя монография представляет достижения отдела микрохирур-гии кисти, новое направление, выросшее в ННИИТО. Она написана ученика-ми Вадима Владимировича и является своеобразной благодарностью своему Учителю.
Тематика публикаций В.В. Азолова
с сотрудниками отделов ННИИТО
Изо всех работ В.В. Азолова самое небольшое число приходится на совместные работы с реабилитологами. Их всего пять. Ведь реабилитологи пришли в институт только в 1993 году. Обезболивание же челюстно-лицевых операций, при уранопластике, «заячьей губе», когда применялся назотрахе-альный наркоз, стало темой кандидатской диссертации П.Я. Мачхелянца. Со-вместные публикации В.В. Азолова с анестезиологами начинаются с 1974 го-да. Работа написана Н.И. Атясовым. Анестезиолог – К.П. Бугрова. Через два года, в 1976 году, в ленинградском сборнике «Открытые повреждения кисти» публикуется работа Г.А. Максимова, В.В. Азолова, Е.В. Воскресенского, М.С. Акулова, В.А. Червоногородского, М.В. Колесова «Выбор метода обез-боливания при восстановительных операциях на кисти и пальцах». Практи-чески, наличествуют в статье все анестезиологи того времени, когда еще ане-стезиологи не были закреплены за операционными. А на наркозы направля-лись разные врачи. Но основной причиной, объясняющей это явление, явля-лось стремление, чтобы каждый анестезиолог отдела знал особенности про-ведения наркоза в челюстно-лицевом, а затем отделении кисти.
 Потом щтатным анестезиологом становится кандидат медицинских наук Г.А. Максимов, прошедший специализацию в Харьковском НИИ трав-матологии и ортопедии у профессора А.Ю. Пащука, бывшего в эти годы наи-более квалифицированным специалистом по регионарной и проводниковой анестезии. Именно проводниковая анестезия стала методом выбора при опе-рациях на кисти. В 1981 году в тезисах I-го Всесоюзного  симпозиума по микрохирургии была опубликован работа В.В. Азолова, Г.А. Максимова, М.С. Ладыгина, В.А. Белякова «Обезболивание и капиллярный кровоток при реконструктивных операциях на кисти и пальцах».  В следующей работе «Микроциркуляция в тканях пальцев в отдаленные сроки после их пересад-ки», выполненной в том же составе, соавтором является еще и М.П. Чачко. Работа опубликована в журнале «Советская медицина», 1984. , № 10, с.37-39.
 В 1985 и 1987 гг. В.В. Азолов, И.К. Карева и Г.А. Максимов выпус-кают методические рекомендации «Профилактика осложнений, связанных с нарушениями микроциркуляции при реконструктивно-восстановительных операциях на кисти» и «Восстановительное лечение больных с поврежде-ниями кисти и их последствиями». В этом же году в том же составе в журнале «Советская медицина», 1987, № 9, с.37-40. публикуется статья «Профи-лактика осложнений при реконструктивно-восстановительных операциях на кисти». В 1990 году в институтском сборнике «Актуальные вопросы патоге-неза, клиники и лечения ожоговой болезни» опубликован обзор объемом в 81 станицу «Анализ основных результатов научных исследований по ожоговой болезни. Обзор литературы и собственные данные ( 1984-1988гг.). Авторы: Азолов В.В., Пономарева Н.А., Беляков В.А. и другие. Мой раздел, около 20 страниц – «Настоящее и будущее в обезболивании ожогов».
В 1997 году в журнале «Вестник хирургии им. Грекова», № 4, с.74-75 публикуются тезисы докладов Международного Конгресса Северных стран и регионов. В числе соавторов В.В. Азолова руководитель отдела анестезиоло-гии М.С. Акулов и, конечно же, Г.А. Максимов. Работа касается реабилитации лиц пожилого и старческого возраста с переломом шейки бедренной кости и вертельной области. В 1998 году во Франкфурте-на-Майне на 10-ом Ев-ропейском конгрессе анестезиологов В.В. Азолов, М.С. Акулов, Г.А. Макси-мов публикуют две работы: «Regional anaesthesia and microcirculation during reconstructive surgery” и «The influence of regional anaesthesia on the microcurculation in reconstructive surgery of hand”, с. 489-490, 492. Эти же ав-торы на 6-ом Всероссийском съезде анестезиологов и реаниматологов в 1998 году публикуют тезисы «Регионарная анестезия и микроциркуляция при ре-конструктивных операциях на кисти», стр. 54. В том же 1998 году анестезио-логи ожогового отделения А.Л. Борисевич, С.В. Евстигнеев во главе с В.В. Азоловым, С.А. Перетягиным и Н.И. Атясовым публикуют работу «Экпери-ментально-клиническое обоснование применения озона в травматологии» в тезисах «Всероссийской научно-практической конференции «Озон и методы афферентной терапии в медицине», с.84-82.
В 1999 году в материалах конференции «Перспективы развития службы медицины катастроф Урала и Сибири: Аспекты оказания ургентной медицинской помощи», Екатеринбург, опубликована большая работа, на семь страниц, с участием анестезиологов С.А. Калачева и С.В. Евстигнеева «Опыт организации и оказания хирургической помощи в экстремальных условиях мирного и военного времени» - Екатеринбург, 1999, с.123-129.
В том же соавторстве в 2001 году в материалах научной конференции «Актуальные проблемы травматологии и ортопедии» опубликована работа «Опыт Нижегородского ННИИТО в лечении современной боевой травмы». В 2002 году эти же авторы на 7-ом съезде травматологов и ортопедов России в городе Новосибирске в тезисах докладов, в томе I, на страницах 271-272 опубликовали работу «Тактика лечения огнестрельных  повреждений в гос-питале МЧС «Защита» в городе Грозном.
Но наибольшее количество работ по тематике отдела хирургии и микрохирургии кисти выполнено с Г.А. Максимовым. Конечно, работ в соав-торстве с В.В. Азоловым могло бы быть гораздо больше, но Г.А. Максимов уезжал в командировку в Анголу, делал докторскую диссертацию по шоку и постепенно отошел от проведения обезболивания в отделе микрохирургии кисти. Но после защиты докторской диссертации Г.А. Максимов продолжал сотрудничать с В.В. Азоловым, тем более, что их связывала дружба со вре-мени учения в медицинском институте. И работы на международных симпо-зиумах написаны им.
Сменившие Г.А. Максимова С.А. Петелин и И.К. Перцович не имели интереса к публикациям вообще, так как С.А. Петелин стал заниматься элек-тронаркозом, а И.К. Перцович писал диссертацию по интенсивной терапии. Достойной заменой Г.А. Максимова стал В.И. Загреков. Он даже и не по-мышлял о соавторстве с директором, да и Вадим Владимирович стал опери-ровать эпизодически. Брать в соавторы хирургов Валерий Иванович и не ду-мал, так как набирал материал для кандидатской диссертации. Публикации рекомендовалось делать самостоятельно.
Но работы Г.А. Максимова в соавторстве с В.В. Азоловым значи-тельны. Их превосходят только работы В.В. Азолова со своими коллегами из отдела микрохирургии кисти, а также цикл работ, выполненных совместно с комбустиологами. Мы выбрали наиболее значительные работы В.В. Азолова с соавторами за все время его работы и назвали этот раздел:

«Наиболее характерные статьи по пластическим операциям,
выполненным в отделе микрохирургии кисти и
 в ожоговом центре»:
1. Азолов В.В. Реабилитация инвалидов с ампутационными культями методом расщепления костей предплечья // Реабилитация инвалидов Великой Отечественной войны с поздним осложнением боевых травм и заболеваний. -  Горький, 1979 –с.105
2. Азолов В.В. Восстановительные операции на культях кисти и пред-плечья после термических поражений // Медицинская реабилитация больных с термическими повреждениями: Респ. Сб. науч. Тр. – Горький, 1981 – с.89-96
3. Гришин И.Г., Азолов В.В. и др. Методы реконструкции беспалой кисти // Ортопедия, травматология и протезирование. – 1983 - № 8, с.54-56
4. Азолов В.В. и сотр. Первичное эндопротезирование при травмах кисти. // Орт., травм. и протезирование. – 1983 - № 1, с.75
5. Азолов В.В. и сотр. Первичное эндопротезирование суставов  паль-цев кисти // Орт., травм. и протезировании  - 1983 - № 9, с.31-34
6. Азолов В.В., Ладыгин М.С. Сравнительная характеристика влияния некоторых медикаментов на микроциркуляцию при реконструктив-ных операциях на кисти // Орт., травм. и протезироание – 1983 - № 6 – с.47-48.
7. Гришин И.Г., Азолов В.В., Хлебников И.К. Эндопротезирование суставов пальцев кисти при травмах и их последствиях // Сов. ме-дицина – 1983 - № 4 – с.57-60.
8. Азолов В.В. и сотр. Местное применение современных антибиотиков при открытой травме кисти // Современные аспекты применения новых антибиотиков в клинике: Тезисы докладов Всесоюзного симпозиума – М. 1984 – с.37-38.
9. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Пахомов С.П., Пономарева И.А. Мето-ды оперативного лечения послеожоговых грудных желез // 1-й сим-позиум реконструктивно-восстановительной хирургии молочной железы – М., 1984 – с.53.
10. Азолов В.В. с сотр. Хирургическая реабилитация больных с дефек-тами пальцев и кисти // Реабилитация больных с повреждениями и заболеваниями опорно-двигательного аппарата: Сб. науч. тр., Горь-кий, 1984 – с.32-35.
11. Азолов В.В. Конструктивные особенности нового компрессионно-дистракционного  аппарата и некоторые особенности его использо-вания в хирургии кисти // Аппараты и методы внешней фиксации в травматологии и ортопедии: Материалы 2-го международ. семинара – т.1 – Рига, 1985 – с.15-19.
12. Азолов В.В., Пахомов С.П., Дмитриев Г.И. и др. Хирургическое ле-чение при отморожениях и их последствиях // 1-ая научная конф. по проблеме «Холодовая травма» - Л., 1985 – с.3-4
13. Азолов В.В. и сотр. Возможности ранней диагностики и профилак-тики циркулярных осложнений при лечении тяжелых открытых травм кисти // 5-ый съезд травматологов-ортопедов республик Сов. Прибалтики: Тез. докл. – Рига, 1986 – с.13.
14. Азолов В.В., Рослова Э.П., Карева И.К. Некоторые вопросы сорти-ровки, эвакуации пострадавших и оказание медицинской помощи при открытых повреждениях кисти //  Открытое повреждение кисти – М., 1986 – с.3-5.
15. Азолов В.В. и сотр. Новая схема регулируемого элекропривода для медицинских инструментов // Медиц. техника – 1986 - № 5 – с.48-51.
16. Азолов В.В. и сотр. Двухкомпонентный эндопротез сустава пальца кисти: Рац. прдложение № 1512.

17. Азолов В.В. и сотр. Лечение больных с дефектами трубчатых костей кисти // 5-ый Всесоюзный съезд травматологов-ортопедов – Тез. докл. – ч.2 – 1988 – с.69.
18. Азолов В.В. Социльно-экономические и психологические аспекты восстановительного лечения больных с последствиями травм верх-них конечностей // соц.-экон. и психологические проблемы в трав-матологии и ортопедии – Сб. науч. тр. – Горький, 1989 –с.16-19.
19. Левин Г.Я., Азолов В.В., Хапчик В.Б. Влияние троксевазина на вы-живаемость кожного лоскута на питающей ножке // Кожные пла-стики в гнойной хирургии: Матриалы Всес. симпоз. – М., 1990 – с.42-43
 20. Азолов .В. и сотр. Реконструктивные операции при последствиях огнестрельных ранений кисти // 22-ой пленум правления Всес. науч. об-ва травматологов-ортопедов: Тез. докл. – Иркутск, 1991 – с.74
21. Александров Н.М., Азолов В.В., Петров С.В. Перемещение патоло-гически измененных кожно-костных комплексов на дистрагирован-ных питающих ножках в хирургии кисти // Матер. Первого пленума правления ассоциации травматологов и ортопедов Российской Фе-дерации – Краснодар, 1994 – с.112-113.
22. Азолов В.А. и сотр. Реконструкция первого пальца кисти с исполь-зованием прециозной техники при оказании ургентной помощи // Вестник травматологии и ортопедии им. Н.Н.Приорова – 1998 - № 3 – с.9-13.
23. Азолов В.В. и сотр. Система операций восстановления двухсторон-него схвата при культях пальцев, кисти и предплечья // Современные аспекты лечения травм  кистных последствий – Днепропетровск, 1998 – с.3-7.
24. Азолов В.В. и сотр. Новые ресурсосберегающие операции на стопе при использовании ее в качестве донорского органа // Материалы конгресса травматологов-ортопедов России «Новые импланты в травматологии и ортопедии» - Ярославль, 1999 – с.30.
25. На этом же конгрессе в том же составе авторов представлена работа «Новые способы хирургического лечения опухолей суставных кон-цов трубчатых костей кисти  и предплечья» - Ярославль, 1999 – с.28-30
26. Там же «Новые хирургические технологии в лечении больных с рубцово-трофическими язвами стоп» - Ярославль, 1999, - с.27-28.
С 1995 года  по 2002 В.В. Азолов усиленно разрабатывает проблему лечения пострадавших с множественными и сочетанными повреждениями при массовом их поступлении, травматологическую помощь в период боевых действий, особенности тактики и лечения пострадавших с огнестрельными повреждениями и их последствиями в чрезвычайных ситуациях:
1. Azolov V.V., Aleinikov A.V., Keilman V.K. , Kayumov Yu. H. // Tac-tikcs and general principles in the treatmat of polytraumated disaster vic-tim // Clinical  orthopedis k et related Research – 1995, № 32, с.11-15
2. Азолов В.В., Алейников А.В., Каюмов Ю.Х. Лечение пострадавших с множественными и сочетанными повреждениями при массовом их поступлении // Международный конгресс «Современные методы лечения и протезирования при заболеваниях и повреждениях опор.» - М., 1996, с.44.
3. Азолов В.В., Каюмов Ю.Х., Кейльман В.К., Григорьев В.И., Алей-ников А.В.  «Опыт оказания травматолого-хирургической помощи в период боевых действий в г.Грозном» // Травматология и ортопедия. Вопросы теории и практики. – Казань, 1996. Тезисы докл. 1996, с.80.
4. Азолов В.В., Алейников А.В., Каюмов Ю.Х. «Опыт оказания трав-матолого-ортопедической помощи пострадавшим с огнестрельными повреждениями в условиях боевых действий в прифронтовой зоне // Материалы 2-го пленума ассоциации  травматологов-ортопедов России – Ростов-на-Дону, 1996, с.6-9
5. Те же: «Особенности тактики и лечения пострадавших с огне-стрельными повреждениями и их последствиями в чрезвычайных ситуациях // 6-ой съезд травматологов и ортопедов России, Тезисы докладов, 1997, с.274.
6. Азолов В.В., Алейников А.В., Кейльман В.К., Каюмов Ю.Х., Гри-горьев В.И., Калачев С.Л., Евстигнеев С.В. «Опыт организации и оказания хирургической помощи в экстремальных условиях мирно-го и военного времени // Перспективы развития службы медицины катастроф Урала и Сибири: Аспекты оказания ургентной медицин-ской помощи – Екатеринбург, 1999, с. 123-129.
7. Азолов В.В., Алейников В.К., Каюмов Ю.Х., Григорьев В.И., Жда-ков Ю.О., Милица В.С., Калачев С.Л., Евстигнеев С.В. «Опыт Ни-жегородского НИИТО в лечении современной боевой травмы // Ма-териалы науч. конференции «Актуальные проблемы травматологии и ортопедии», 20__ - с.117-119.

8. В 2002 году в том же составе авторов на 7-ом съезде травматологов-ортопедов России в г. Новосибирске в тезисах докладов, том 1, с. 271-272 опубликована работа «Тактика лечения огнестрельных по-вреждений в госпитале МЧС «Защита» в городе Грозном

Мы выделили работы В.В. Азолова, которые считаем выдающимися: они представлены за рубежом, вошли в учебники и руководства, в золотой фонд науки:
Выдающиеся работы

1. Азолов В.В. Фалангизация.// Большая медицинская энциклопедия.

2. С Г.И. Дмитриевым в Софии «Хирургическое лечение последствий ожоговой травмы» // 5-ая национальная конференция по ожоговой и пластической хирургии с международным участием. – София, 1988, с.65.
3. Азолов В.В., Карева И.К. Первично-реконструктивные операции при тяжки травм на рьката // Ортопедия и травматология (София), 1989, № 1, с.12-15.
4. С Гришиным И.Г. в Александрии (Египет), 1989.
5. Азолов В.В., Жегалов Б.А., Дмитриев Г.И., Сащенков В.А.»Medical strategy and factis for the disastes in Russia// Second intern. Conf. of  burus  and the Disasters: Perspective 2000- Palermo, Italy, 1992, с.26.
6. Азолов В.В., Жегалов В.А., Дмитриев Г.И., Сащенков В.А. »Medical strategy and factis for the disastes in Russia //The Management of Burus and the disastas. Perspective 2000: Proceedings of  the 2 Inter. Confer Boston, London, 1995, с. 9096
7. Азолов В.В., Дмитриев Г.И. Комбинированные повреждения и осо-бенности их лечения// Травматология и ортопедия: Руководство для врачей в 3-х томах// под ред. Ю.Г. Шапошникова – Т.1. –М, 1997 –с.307-315.
8. Азолов В.В. Термические повреждения// Травматология и ортопе-дия: Руководство для врачей в 3-х томах// Под ред. Ю.Г. Шапошни-кова – Т.1 -  М,-  1997 – с.316-347.

Выделили мы и работы с международным участием.
С международным участием и иностранные публикации

1. Азолов В.В.  Реконструкция двустороннего схвата кисти за счет пальцев той же руки (Acta ch  . plast. -1978 - № 4 – с.191-198.
2. Азолов В.В. Neevas posibilidades en  cb  tratamiento de los  enformas gue  tienen consecuenciies traumaticas en el sistema locomota // Congr.Cubano  J Orto   Trauma – Habana, 1985 – l. 138.
3. Азолов В.В., Дмитриев Г.И. Хирургическое лечение последствий ожоговой травмы // 5-ая национальная конф. По ожогам и пластиче-ской хирургии с международным участием – София, 1988 – с.65.
4. Азолов В.В., Петров С.В., Дмитриев Г.И. Возможности аппаратов внешней фиксации в травматологии и ортопедии: Материалы 3-го Международного семинара- Рига, 1989, с.14.
5. Азолов В.В., Карева И.К.  Первичноконструктивные операции при тяжки травм на рьката // Ортопедия и травматология (София) – 1989 - № 1. – с.12-15.
6. Гришин И.Г., Азолов В.В., Кафаров Ф.М., Маракби М.М., Карева И.К. // Alexandria Intern. Congr. Of Orthopaedics and Traumatology (Egypt): Abstr. – Alexandria, 1989, с.136.
7. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Петров С.В., Пахомов А.В. Способ ле-чения тяжелых послеожоговых контрактур лучезапястного сустава // Аппараты и методы внешней фиксации в травматологии и орто-педии: Материалы 3-го Междунар. семинара – Рига, 1989, с.15.
8. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Жегалов В.А. Принципы сортировки, оказания медицинской помощи и эвакуации из очагов массовых ожогов // Медицина катастроф: Материалы Междунар. симпозиума – М., 1990, с.157.
9. Азолов В.В., Жегалов .А., Дмитриев Г.И., Сащенков В.А. Medical strategy and factics for fre disasters in Russia// Second Conf. Intern. of Burns and fire Disasters: Perspective 2001 – Palerma, Italy, 1992, с.26.
10. Дмитриев Г.И. , Азолов В.В., Жегалов В.А., Дмитриев Д.Г. Early complex medical rehabilitation of burn patients // 9-th Congrese of the  international Society for burns Injuries: Abctract Volume – Paris, 1994 – с.431.
11. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Жегалов В.А., Пономарева И.А. Этапы реабилитации тяжелообожженных // Актуальные проблемы терми-ческой травмы: Матер. Международной конференции – Санкт-Петербург – 2002.- с.405-406
12. Азолов В.В., Александров Н.М. Методы реконструкции пальцев кисти при последствиях механической, огнестрельной  и термиче-ской травмы (Обзор литературы и собственные разработки) // Меж-дународный медицинский журнал – 2004 - № 1 – с.117-123.
13. Azolov V.V., Alexandrov N.M., Petrov S.V. Application of  Ilizarov de-vice  for transfer of deformed digits, Digital Stumpfs, and Metacarpel  Stumpfs // I. Hand Surgery – 2009. № vol 34 A – с.1531-1540.

Центральные публикации
В.В. Азолов уже  в студенческие годы опубликовал в соавторстве свою первую работу в академическом журнале «Бюллетень эксперименталь-ной биологии и медицины» в 1958 году. Он регулярно печатается в цен-тральном журнале нашего профиля «Ортопедия. Травматология и протезиро-вание» с 1966 до 1987 года. Всего опубликовано 14 работ. Четыре работы в период 1977 – 1987 гг. опубликовано в «Вестнике хирургии им. Н.И. Греко-ва» и в журнале «Хирургия» в 1980 году.
Во вновь созданном постсоветском журнале «Травматология и орто-педия России» с 1993 по 2008 год опубликовано 5 работ. Три работы в интер-вале 1998-2005 гг. опубликованы в «Вестнике травматологии и ортопедии им. Н.Н. Приорова». Три работы – 1979-1984 гг. – в «Советской медицине», одна в «Казанском медицинском журнале» в 1987 году.
Что касается международных публикаций, то его работы выходили в Болгарии, в журналах «Ортопедия и травматология» и «Вопросы реконструк-тивной и пластической хирургии» в 2009 году.
В 1978 году в международном журнале «Acta chir. Plast” опубликова-на работа «Реконструкция двустороннего схвата кисти за счет пальцев той же руки». В 2009 году в журнале «Journal of Hand Surgery» опубликована работа В.В. Азолова, Н.И. Александрова, С.В. Петрова «Application of Ilizarov Device for transver deformed Digits, Digital Stumpfs and metacarpal Stumpfs”.
В международном обзоре работ, выполненных за последние годы по ортопедическому профилю (Current orthopaedic Praktike, V.22, № 2, 2001), данная работа приведена как имеющая выдающееся значение.

Научно-общественная деятельность, представительство на
научных форумах
Поступив в 1963 году в аспирантуру к заслуженному деятелю наук РСФСР, профессору Борису Васильевичу Парину, Вадим Владимирович продолжил свои научные исследования, проводимые им еще в студенческие годы с профессором. Только теперь это была работа по пластической хирур-гии. Она шла успешно, профессор был доволен и добился включения В.В. Азолова в состав горьковской делегации хирургов на 27-ой съезд в 1963 году. Съезд проходил в Большом Театре в Москве. Это была большая честь для молодого ученого, который должен был ее оправдать. И он это сделал.
 Вы видите его  на фотографии в верхнем ряду, самого высокого! В первом ряду справа налево:  Б.В. Парин, А.И. Кожевников, Б.А. Королев, И.Ф. Матюшин, затем (через одного) В.И. Кукош, сзади него М.Г. Григорьев.


 

 
На одном из научных форумов В.В. Азолов сфотографирован рядом с одним из  министров(?), его другом Охотским, известным профессором хи-рургии, завершает ряд тогдашний министр финансов Поченок.
 
На этом фото В.В. Азолов с профессором, гениальным детским
врачом, гуманистом Рошалем 6.VI. 1995 г.

 

 
С Фиделем Кастро, Куба, 1986 г.

 
 
После распада СССР большие надежды возлагались на Руцкого. Ва-дим Владимирович пригласил его в ННИТО и предоставил ему трибуну. На-деемся на демократию!
Лауреат Государственной премии СССР, заслуженный деятель науки Российской Федерации, член Международного общества травматологов-ортопедов (Sikot)  профессор В.В. Азолов неоднократно представлял отече-ственную науку за рубежом, выступая с докладами на IV Кубинкой конфе-ренции по ортопедической и травматологической хирургии, на XII симпо-зиуме по хирургии кисти в ПНР, на научных форумах в ГДР, Чехословакии. Тезисы докладов представлены в списке работ В.В. Азолова.
Вадим Владимирович не любил отмечать свои собственные юбилеи, но его друзья, оперирующие травматологи-ортопеды, обязательно приезжали к нему в Кантаурово, чтобы побыть  вместе с ним. Так было, когда ему ис-полнялось 70 и 75 лет.
 
             Вот в 70 лет, из ЦИТО – Волков и Гришин.
 
Вот в 75 лет. Знаю только С.П. Введенского и А.В.Воробьева
 (справа налево)
 
А вот директор Новосибирского НИИТО Фомичев Н.Г.
Пожалуй, настоящий друг
 
Очень торжественно отмечалось 50-летие института
На фото – губернатор Немцов Б.Е. награждает сотрудников института


Вадим собирал в юбилейные годы всех, кто с ним учился в школе, и в медицинском институте. Школьные друзья праздновали встречу в Кантауро-ве, в доме Азолова.
 
Выпускники 54 года. 50 лет спуст – 2004 г.
Кукина Н., Охотин В., Иванов П., Вавилочева А., Азолов В.,
Григорьев, Рыдаева З., Шепелев, Ярунина Т.
 
На этом снимке встреча сокурсников в 1991 году, через 30 лет после окончания института. Интересно, что организатор встречи Вадим (крайний слева), виден только вполовину, но ему было важно, что другие получились хорошо.
В.В. Азолов научную деятельность и руководство институтом сочетал с работой в Ученом медицинском Совете МЗ РСФСР, в Президиуме Правле-ния Всесоюзного общества травматологов-ортопедов,  в Правлении Всерос-сийского общества травматологов-ортопедов, был Председателем проблем-ной комиссии МЗ РФ «Ожоговая болезнь», являлся главным травматологом Департамента здравоохранения Нижегородской области, Председателем Правления Нижегородского общества травматологов-ортопедов, заместите-лем председателя диссертационного Совета НижГМА, депутатом городского и областного Советов народных депутатов Н.Новгорода, членом редакцион-ного коллегии журнала «Травматология, ортопедия России», «Вестника травматологии и ортопедии им. Н.Н. Приорова», «Анналов травматологии и ортопедии», «Нижегородского медицинского журнала».
Научная деятельность в наибольшей степени определялась не только количеством публикаций (они могут и дублироваться), а тем, что ты внес но-вого – патентами и рационализаторскими предложениями. Мы их представ-ляем.
П а т е н т ы
Первое авторское свидетельство В.В. Азолова «А.с. 688183 Россия, МКИ А Ы В 17/ 00 Способ реконструкции пальцев кисти (Азолов В.В. – опубликовано 30.09.79, Бюл. № 36 (заявка № 1904151/28-13 от 23.04.73)» Уже одно сопоставление дат поступления заявки и публикации изобретения приводит в изумление, оцепенение и…! (нецензурная лексика). Шесть лет. Да, воистину - первый блин комом. Вадиму Владимировичу было время по-думать, как ускорить оформление изобретения. И думал, и знающие люди подсказали.
 И вторая заявка: «А.с. 510231 Россия, МКИ А Ы В 17/00. Способ об-разования фаланг первой пястной кости/ Азолов В.В. – Опубликовано 15.04.76. Бюл. № 4 (заявка № 2033413 от 07.06.74)». Это уже два года. Наи-лучший стандарт. Эксклюзивны случаи, когда можно сделать быстрее. Ведь что необходимо сделать: необходимо, чтобы в клинике была проверена твоя методика и дно положительное решение. Иногда требуется проверка в не-скольких клиниках. Тут побегаешь по клиникам. А что значит «проверить» - проделать операцию или дать наркозы по предлагаемой методике? Проверить или просто поверить?  За что поверить?! Мы с заявкой о том, что ;-он у больных с шоком и кровопотерей сохраняет фильтрационную способность почек лет пять потеряли, пока не получили патента.
Третий патент В.В. Азолова «А.с. 662072 Россия МКИ А611317/00. Способ образования фаланг первой пястной кости/ Азолов В.В. – опубл. 15.05.79 Бюл. № 18 (заявка № 2033414/18-13 от 07.06.74»). Здесь Азолов ждал пять лет (направили, по-видимому, на «испытание» в клинику, где ра-ботали хирурги другой школы пластической хирургии.
В последующем он или в один год подавал заявки на несколько изо-бретений, или же у него установились доверительные отношения и с колле-гами всех школ хирургов кисти, да и в комитете он уже примелькался. По-смотрим, как шло оформление патентов от 1973 до 2001 года: для этого мы будем считать, сколько лет прошло от поступления заявки до публикации в бюллетени. Итак, 73-79, 74-76, 74-79, 78-81, 76-82, 81-82 (!!!). Этот патент на способ устранения послеожоговых деформаций грудных желез (наверное, в рецензентах были хорошие люди: или мужчинам было жаль, что такое «добро» сожгли, или же женщины ужаснулись, что такое могло быть с ними, а потом порадовались, что им смогли помочь – и все единодушно были «за», 82-83, 82-83, 84-85 (по-видимому, те же рецензенты, что не забыли про груд-ную железу), 84-87 (все забывается), 88-90, (90-93), 89-93, 94-96, 92-97, 93-97, 97-2000, 01-03, 01-03, 01-03.
Таким образом, выходит, что В.В. Азолов смог достичь невероятного – получения патентов в рекордно короткие сроки: за один год – четыре, за два-три, за три – семь, за четыре – два, за пять – два, за шесть – два. Но наря-ду с короткими сроками получение патентов – от года до трех, имевших ме-сто при оформлении 14 изобретений, за шесть патентов В.В. Азолову и его соавторам Г.И. Дмитриеву, С.В. Петрову, С.А. Петрову, Н.М. Александрову пришлось бороться дольше: от 4 до 6 лет. Первым «бросился на амбразуру» под «пули» комитета неофит В.В. Азолов. Мы уже писали, как поданную им заявку в 73 году оформляли шесть лет, то же самое произошло и с заявкой 76 года. Заявка 74 года оформлялась пять лет. Четыре года оформлялась заявка В.В. Азолова, Г.И. Дмитриева и С.В. Петрова с 11.09.89 до 07.07.93. Пять лет с соавторами – С.В. Петровым и Н.М. Александровым – с 29.07.92 до20.10.97. Заявка  с Петровыми – Сергеем Викторовичем и Сергеем Алек-сандровичем – находилась в Комитет с 07.09.93 до 10.03.97. Плохая, видно, карма у С.В. Петрова: если он в соавторстве – сиди и жди от 4 до 5 лет. Но в среднем арифметическом уходило три года.
За 28 лет – годы с момента подачи первой заявки на изобретение (73 год) до последней (2001) им и соавторами получено 20 патентов. Это ли не свидетельство его творческого долголетия?!
Рационализаторские предложения,
сделанные В.В. Азоловым лично и с соавторами
Два первых рационализаторских предложения сделаны Азоловым в соавторстве в 1967 году. Первое – «Свободова А.М., Азолов В.В. Вариант фиксации отломков бедренной кости после подвертельной остеомии» Рац. предложение № 59559 – Комитет по делам изобретений и открытий СССР, 1967».
Второе – «Азолов В.В., Абрамов Ю.Г. Новый вариант деротаци-онной остеомии с укорочением бедренной кости» Рац. предложение № 59558 - Комитет по делам изобретений и открытий СССР, 1967»
В это время утверждение рационализаторских предложений шло через Москву, через Комитет по делам изобретений и открытий СССР». Это равноценно тому, как сейчас получить патент на изобретение. Но с 1969 года Горьковский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии получил право на самостоятельное рассмотрение и утверждение рац-предложений специально созданной комиссией.
И в этом же году В.В. Азолов с С.П. Пахомовым защищает рацпред-ложение «Вариант поллицизации при отсутствии первого пальца: Рац. предложение № 123 – Горьковский НИИТО, 1969». В этом же году им сдела-но рацпредложение «Прибор для замерения параметров врожденных расщелин лица: Рац. предложение № 122»  Авторы -  Азолов В.В., Киняпина И.Д.  Три рацпредложения сделаны в 1970 году, одно лично В.В. Азоловым, второе с Н.И. Бенуа, третье – с И.Д Киняпиной, А.П. Денбургом. Два рацпредложения В.В. Азолов сделал в 1971 г. В 1972 году он вместе с буду-щим директором НИИТО А.В. Воробьевым регистрирует рацпредложение № 194 «Модификация металлического катетера». Так это начиналось. Всего же им с соавторами сделано 65 рацпредложений.
Все статьи, как правило, вытекают из рацпредложений. И они явля-ются, как правило, очень основательными, убедительными. Если диссертант не сделал ничего, что бы было способно называться рацпредложением, изо-бретением, то что же он дал нового науке, что он защищает? Может, просто повторяет. Поэтому я считаю рацпредложения свидетельством креативности ученого, его способности творить, создавать.
Последнее рацпредложение Вадима Владимировича датировано 2001 годом. Но после 2001 года он еще получает патенты на изобретения, он не иссяк творчески до конца дней своих. Он – настоящий ученый!
Методические рекомендации
Первые методические рекомендации В.В. Азолов написал в 1968 году, объемом в 14 страниц. Они отражали содержание его кандидатской дис-сертации и назывались «Фалангизация пястных костей у беспалых». Изданы в Горьком. Надо сказать, что если написание методических рекомендаций не составляет особого труда, так как материал «прочувствован», написаны ста-тьи по предложенной методике, то продвижение их к изданию чрезвычайно хлопотно. Методические рекомендации обсуждаются на Ученом Совете, за-тем идут в Москву, в Министерство здравоохранения, в отдел связи с научно-исследовательскими институтами. Потом рекомендации отсылаются к рецен-зентам, у которых может быть свой взгляд на рассматриваемую методику. Я, например, не мог «пробить» рецензента Румянцева из НИИ Склифасовского, что при шоке необходимо применять оксибутират натрия. Для того, чтобы выпустить методические рекомендации по обезболиванию ожогов, мне при-шлось поехать в Ленинград, в Военно-медицинскую Академию, взять заве-дующего  отделением интенсивной терапии ожогового центра в соавторы, но получилось так, что они сделали мне «милость»: издали их сами, поставив меня только соавтором. Так что пятнадцать методических рекомендаций, на-писанных Азоловым и соавторами, многого стоят.
Вторые методические рекомендации написаны В.В. Азоловым в 1976 году. В них отражен один из аспектов его докторской диссертации: «Хирур-гическая реабилитация больных  с тяжелыми повреждениями пальцев кисти». Объем 18 страниц.
Третьи методические рекомендации написаны только через девять лет, в соавторстве с И.К. Каревой и Г.А. Максимовым, потому что там идет речь о корригирующей роли внутривенной и регионарной анестезии при нарушении микроциркуляции при реконструктивно-восстановительных операциях на кисти. Рекомендации так и называются «Профилактика осложнений, свя-занных с нарушениями микроциркуляции при реконструктивно-восста-новительных операциях на кисти» (Горьковский НИИТО, Горький, 1985 – 11 стр.).
Четвертые методические рекомендации созданы усилиями сотрудни-ков отделения микрохирургии кисти, реабилитационного и ожогового центра: «Профилактика и оперативное лечение послеожоговых деформаций мо-лочных желез». Горьковский НИИТО. Составители: Азолов В.В., Пахомов С.П., Дмитриев Г.И., Пономарева Н.А., Верщагина Е.С. – Горький, 1986 – 13с. Эти методические рекомендации были написаны после того, как Комитет по делам изобретений в рекордный, небывало короткий срок, в один год, утвердил заявку на изобретение (81-82гг.).
Пятые методические рекомендации были необычны по представи-тельству в их составлении отделов микрохирургии кисти, анестезиологии, тепловидения, промышленной реабилитации и ожогового центра: «Восстано-вительное лечение больных с повреждениями кисти и их последствиями». Составители: Азолов В.В., Щепетова О.Н., Петров С.В., Дмитриев Г.И., Мак-симов Г.А., Карева И.К., Угодчикова Е.В., Новиков А.В., Короткова Н.Л., Ибрагимов А.М. Горький, 1987 – 32с. Трудились десять врачей и научных сотрудников из пяти подразделений, одно из которых находилось в Автоза-водском МСЧ (Отдел промышленной реабилитации).
В 1989 году вышли методические рекомендацци «Система медицин-ской реабилитации обожженных», 15 стр. Отличные, четкие, обстоятельные рекомендации, написанные Н.А. Пономаревой. Составителями стоят кроме нее В.В. Азолов и сотрудники ожогового центра – Г.И. Дмитриев, С.П. Па-хомов, Т.М. Рыбинская.
Техногенные катастрофы с массовыми жертвами, травмами, ожогами, участие в лечении пострадавших послужили основанием для написания ме-тодических рекомендаций с участием московских комбустиологов: «Оказание медицинской помощи обожженным при катастрофах, сопровождающихся массовым поступлением пострадавших» - Горьковский НИИТО. Сост. Фе-доров В.Д., Сологуб В.К., Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Булат Н.И., Турин-ский А.Д. – М: 1990 – 27с.
В 1992 году В.В. Азоловым и сотрудниками отделения микрохирур-гии кисти выпускаются методические рекомендации «Перемещение патоло-гически измененных пальцев кисти и их культей». Это последние рекоменда-ции микрохирургического отделения. Далее В.В. Азолов сотрудничает с ожо-говым центром. В 2001 году В.В. Азолов и Н.А. Пономарева решили сменить слишком «начальственные» рекомендации на более мягкие – «Указания»: «Система реабилитации обожженных во всех периодах ожоговой болезни» (№ 2000/21): Метод. указания / Нижегородский НИИТО; Сост. Азолов В.В., Пономарева Н.А., Дмитриев Г.И., Жегалов В.А., Аминев В.А., Верещагина Е.С., Дмитриев Д.Г. – 2001 – 28с. Н.А. Пономарева могла это позволить: «указания». Она же все написала. Всегда так: фамилий много, а «писатель» - один.
Нина Александровна Пономарева (1936-2016) – выпускница 1-го Ле-нинградского медицинского института, работала в ГИТО с 1962 года, канди-дат медицинских наук, создатель и руководитель отдела научно-меди-цинской информации с 1971 года. Ею опубликовано 109 научных работ, сре-ди них трехтомный «Библиографический указатель отечественной литературы по кожной пластике» (1972, 1980, 1990 гг.), монография «Хирургическая тактика при лечении глубоких ожогов в области плечевого сустава» (1997г.), цветной фотоатлас «Кожнопластическое замещение обширных ожоговых ран» (2008г.). В ОНМИ выполнялась аналитическая роспись оглавлений бо-лее 130 наименований отечественных и зарубежных журналов, а также всех книг (монографий, сборников трудов), авторефератов диссертаций, методи-ческих рекомендаций, поступающих в библиотеки медицинского института и ННИТО. За всю свою жизнь я не встречал более эрудированного человека, библиографа, составителя глубочайших и полных обзоров, блестящего сти-листа. Она была редактором всех сборников научных работ, под чьими бы фамилиями они не стояли. Прекрасная книга «Нижегородский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии. Становление и раз-витие», изданная к 65-летию института, создана ее трудом. Она могла убедить и убеждала подать материал, правила, но в основном, ею написан раздел 1 «Истоки и этапы развития института. Научные корни». Редакционная кол-легия состояла из шести человек, но все делала она. Но вот книга будет чис-литься «Под редакцией Н.Н. Карякина», как это общепринято, хотя ответст-венным редактором была Нина Александровна.  За всю свою 80-летнюю жизнь она ни разу не покривила душой, ни разу не сказала того, чего от нее хотели, но с чем он была не согласна. На заседании партбюро, когда М.Г. Григорьев предложил снять с поста заместителя по науке, все опустили глаза к полу и подняли руки. Э.Д. Малинкин об этом рассказал мне так: «Все мор-ды вниз, а лапы вверх». Одна Нина Александровна возмущенно и гневно об-винила директора, встав на защиту Н.И. Атясова. И ее вывели из состава партбюро. Второй раз она выступила против того, чтобы на базе отдела реа-нимации и интенсивной терапии, куда переводились после плановых операций больные, было выделено еще помещений для реанимации ожоговых больных, поступивших в экстренном порядке. Это было в 1985 году. Заведующим этим отделением и одновременно лечащим врачом был назначен кандидат медицинских наук В.А. Жегалов.  Нина Александровна прямо, в упор, сказала директору, что это величайшая безграмотность – помещать в двух палатах, находящихся по соседству, чистых и гнойных больных. Михаил Григорьевич поморщился, помолчал и сказал только: «Надо!». После этого я со своей заготовленной отповедью решил не выступать. Нина Александровна сказала за меня все. Не было в институте умнее, честнее и справедливее ее. Добавлю – и бесстрашнее, Вечная ей память.
 
Через пять лет появились рекомендации (привычнее для Азолова)  «Лечение рубцовых послеожоговых контрактур в области лучезапястного сустава дистракционным методом». – Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Алейников А.В., Петров С.В., Дмитриев Д.Г., Арефьев И.Ю. – 2006, 12 стр.
Таким образом, все методические рекомендации и одно «Указание» касались травм и ожогов, где необходимо было проведение пластических операций. Лишь одни вышли за рамки этой тематики. Это изданные еще в 1999 году методические рекомендации. «Хирургическое лечение дефектов мягких тканей у больных с остеомиэлитом бедра и голени». Сост. Азолов В.В., Зайцев А.Б., Бобров М.И., Масимов М.О., Иванов А.М., Селивановский С.М. – 1993 – 11стр.
Вот те труды по рекомендациям и указаниям, которые были написаны В.В. Азоловым и соавторами за 1968 – 2006 годы, т.е. за 38 лет и представ-ленные им в списке его публикаций за всю его жизнь в науке.
Редактирование сборников
В.В. Азолов был редактором 30 сборников научных работ. Их он включил в список своих сочинений. Казалось бы, как можно редактирование считать авторством. Тогда уж, наверное, главный редактор какого-либо на-учного журнала мог бы считать все вышедшие в свете журналы считать своим творением. Думаю что он был далек от подобных мыслей, но все равно считал sans aucut cloube  (без всяких сомнений), их родными детищами. Ведь какого труда стоит выпуск журнала, сборника, книги! Каких хлопот, затруд-нений, нервов! Когда собраны все статьи, отредактированы, сверстаны, их нужно представить в министерство на рецензию. Может потребоваться что-то дополнительное. Например, Н.И. Атясову в министерстве велели к каждой статье представляемого сборника напечатать аннотацию. И Николай Ивано-вич, чтобы не возвращаться домой, «не солоно хлебавши», упросил чтобы его оставили на ночь в министерстве в одном из служебных кабинетов, где была печатная машинка. И вот за бессонную ночь он напечатал около 60 ан-нотаций! Поэтому редактирование – это ответственная работа, более трудная, чем просто написание статьи.
В.В. Азолову поручили редактирование с первых лет его аспирантуры как грамотному, инициативному, упорному и целеустремленному человеку. Как он гордился сборником 1989 года, когда уже пятый год был директором и мог бы переложить эту работу на помощников, хотя бы на Н.А. Пономаре-ву. А он сделал все сам. И сделал так, как никто до него не делал. Он перед каждой статьей сборника печатал и помещал фотографию автора! И это было так приятно для автора (говорю по своим впечатлениям).
 
Этот сборник имел «хитрое» название: «Социально-экономические и психологические проблемы в травматологии и ортопедии», объем – 209 страниц. Уже сама обложка сборника интриговала: половина туловища муж-чины темнее, стало быть больная, и рука –темнее –опущена. Вторая половина – светлее, рука поднята, она здоровая, поэтому окрыленная:

 

На первой странице дана аннотация содержания сборника и его авто-ров на русском и английском языках. Содержание (оглавление), предисловие В.В. Азолова, рефераты статей представлены также на двух языках. На 209 страницах сборника опубликовано тридцать пять работ, т.е. в среднем на одну статью приходилось в среднем шесть страниц. Из этого следует, что авторы могли высказаться в полном объеме, без ограничений.
 


Оригинальность, своеобразие сборника было и в наличии предметного указателя, рефератов к каждой статье (на русском языке их объем составил двенадцать страниц, на английском – девять). Новым было и то, что на по-следних девяти с половиной страницах была дана библиография всех опуб-ликованных работ в СССР и за рубежом до 1989 года. Но более всего пора-довали нас фотографии авторов: вот 52-летний директор, еще с волнистыми волосами. Потом он стригся «под ежик» и напоминал мобилизованных, при-званных молодых парней перед отправлением их служить в армию. Он очень внешне напоминает народного артиста республики Александра Галибина, из-вестного нам более всего по фильму Бортко «Мастер и Маргарита». Он – мастер! А в жизни – такая же стрижка, как у Азолова, уверенного в себе, вы-сокий рост и крепкое сложение. Оба они были мобилизованы и призваны – Вадиму служить  хирургом, Александру – театру и кино. Посмотрим на их фотографии:
 
 
2005 год

 
А вот и я, «круглый отличник» - 55 лет, с нестриженным волосами.
 
 Вот и другой мой сотрудник – И.К. Перцович
Мы первыми показали экономическую целесообразность использова-ния при операциях на верхних конечностях применять внутривенную анесте-зию, так как  ингаляционная анестезия оказывает вредное побочное действие на персонал  операционных. Внутривенная анестезия, лишенная этих недос-татков, в мирное время дает годовую экономию на 500-коечный травматоло-гический стационар в размере 4601 рубля, в военное время сокращает по-требности в людском резерве в 3 раза (В.А. Беляков).
 Проводниковая анестезия плечевого сплетения, выполненная над-ключечным доступом у 100 больных – высокоэффективный способ обезбо-ливания при операциях на верхних конечностях. Экономически она в 7,4 раза дешевле фторотанового наркоза, безопасна для оперируемого больного и персонала операционных, снижает потребность в кадрах анестезиологов в 2-3 раза. (И.К. Перцович и соавторы).
В последующем все хирурги и анестезиологи СССР ссылались на на-ши данные, поскольку мы были пионерами проводниковой и внутривенной анестезии. В.В. Азолову можно было гордиться нами.
Рассказывая о редактируемых В.В. Азоловым сборниках, мы нашли одну ошибку, в происхождении которой мы разобраться не смогли. В списке опубликованных им работ значатся редакторства двух сборников 1950 и 1953 годов. Библиотекарь Н.В. Иванова этих сборников не нашла. Да и как она их могла найти, если в эти годы В.В. Азолову было 13 и 16 лет!
Авторство и соавторство В.В. Азолова
Представляет интерес выяснить и представить в графической форме, как  изменялось соотношение написанных В.В. Азоловым работ до защиты кандидатской диссертации (1), в период между кандидатской и докторской диссертациями (II), после докторской диссертации до директорства (III) и по-сле ухода на пенсию (IV).


Графики работ, выполненных В.В. Азоловым
за весь  его путь в науке, показывающие
 в процентном отношении работы,
 выполненные самостоятельно,
в соавторстве, первым среди соавторов


60%


50%

40%


30%

20%


10%


I II III IV V


Процент самостоятельно выполненных работ
(60%, 37%, 0%, 12%, 19%)










40%



30%

20%

10%



I II III IV V


Процент выполненных работ в соавторстве
(40%, 17%, 30%, 11,5%, 9,5%)



80%



70%



60%

50%


40%

30%

20%

10%


I II III IV V


Процент работ, где В.. Азолов стоит первым автором
(0%, 45,1%, 69%, 75,8%, 72,4%)






Как видно из представленных данных, процент самостоятельно вы-полненных работ был наибольшим в аспирантский период, постепенно сни-жаясь, упал до нуля после защиты докторской диссертации, несколько возрос во время директорства и достиг 20% уровня в пенсионное время.
Процент работ, где первой стояла фамилия соавтора, а В.В. Азолова последующей, неуклонно сокращался, снизившись от 40% в аспирантском пе-риоде до 11,5% в директорство и на пенсии – до 9,5%.

Совершенно справедлива тенденция: сначала ты работаешь на авто-ритет, а потом авторитет работает на тебя. Считается почетным опублико-ваться с авторитетным ученым, поэтому все интересные работы после их просмотра корифеем публикуются под его фамилией, которая стоит первой. В.В. Азолов становится величиной уже после защиты докторской диссертации – 69%, доходя потом до 70%.

Статьи В.В. Азолова

Попытаемся ответить на вопрос, сколько же всего статей написано с В.В. Азоловым. Исключаем две указанные им в списке диссертации (канди-датская и докторская), 7 монографий и  учебных пособий, 65 рацпредложе-ний, 20 патентов, 15 методических рекомендаций, 30 редактирований из 372 его трудов, получается 233 статьи. Мы их классифицировали, характеризова-ли, с каким  отделением они написаны. Какие являются лучшими. Когда Ва-дим Владимирович стал директором ННИИТО, ему пришлось решать орга-низационные вопросы, главным образом, по ожогам. С 1986 по 2004 годы опубликовано 18 работ. Он всегда был главным комбустиологом России, да-же когда проблемная комиссия по ожогам потеряла свое значение.
В 2003 году В.В.  Азолов и В.А. Жегалов буквально послали SOS стране, опубликовав “Медицинской газете», 2003, № 25, .5.  статью «Ожого-вая служба в огне» (4 апреля).
Второй по значимости публикаций являются 16 статей, где рассмат-ривается история развития нашего института, основные направления его дея-тельности, воспоминания о замечательных ученых. Четыре работы посвяще-ны Б.В. Парину.
.В. Азолов, А.В. Разумовский, Н.А. Полина (директор, главный врач и главный бухгалтер ННИИТО) первыми подняли вопрос о «Некоторых фи-нансовых аспектах работы НИИ травматологии и ортопедии в современных условиях» //  Организация ортопедо-травматологической помощи в условиях медицинского страхования: Сб. научных трудов – Санкт-Петербург, 1996, с.52-54.
В 2001 году В.В. Азолов с А.В. Алейниковым, Н.П. Пахомовым, В.А. Жегаловым в журнале «Ремедиум. Поволжье», № 1, стр.18-20 вернулись к «Проблеме обеспечения травматолого-ортопедической службы».
В 1996 году Вадим Владимирович один, без соавторов, высказал свое кредо: «Живем, работаем, надеемся…» // Местное самоуправление Нижего-родской области, № 6, с.65-72. Это довольно большая статья, там говорится о многом, в том числе и о профилактике травм и ожогов, но общий тон - пре-красен. Таким образом из 233 работ (статей), науке посвящено 211 работ, а организации здравоохранения, воспоминаниям, юбилеям – 32.

С п и с о к  диссертаций,
выполненных под  научным руководством В.В. Азолова

Кандидатские диссертации
1. Семизоров А.А., 1986 «Биохимическое обоснование способов со-единения при аллотрансплантации дистального суставного конца бедренной кости в эксперименте»

2. Карева И.К., 1987 «Первично-реконструктивные  операции при тя-желых травмах кисти»

3. Новиков А.В., 1987 «Реабилитация больных с переломами костей кисти в амбулаторных условиях»

4. Угодчикова Е.В., 1988 «Диагностические возможности тепловиде-ния при реконструктивно-всстановительном лечении травм кисти».

5. Иоффе Д.И., 1989 «Реабилитация больных с переломами лучевой кости в типичном месте под контролем функциональных методов исследований»

6. Хапчик В.Б., 1990 «Микроциркуляторные и гемокоагуляционные расстройства в пересаженных лоскутах на питающей ножке в экс-перименте и клинике»

7. Буйлова Т.В., 1992 «Особенности реабилитации больных с плече-лопаточным периатрозом в условиях амбулаторного центра восста-новительного лечения промышленного предприятия»

8. Короткова Н.Л., 1992 «Хирургическая реабилитация больных с по-сттравматическими деформациями суставов пальцев кисти»


9. Петров С.А., 1992 «Хирургическое лечение доброкачественных опухолей костей кисти»

10. Александров Н.М., 1996 «Реконструкция лучевого  края кисти ме-тодом перемещения ее сегментов»

11. Митрофанов И.В., 1996 «Комплексная оценка результатов лечения пациентов с тяжелыми посттравматическими деформациями кисти.

12. Дмитриев Д.Г., 1998 «Значение метода дистракции рубцов в системе реабилитации пострадавших с глубокими ожогами области пле-чевого сустава»

13. Аминев А.В., 2000 «Реабилитация детей с ограниченными  дер-мальными и глубокими ожогами в области крупных суставов ко-нечностей»

14. Вилков С.А., 2002 «Использование эритроцитофереза в комплекс-ном лечении ожогового шока»

15. Митрофанов В.И., 2003 «Аутотрансплантация кровоснабжаемых комплексов на микрососудистых анастомозах в условиях воспали-тельно измененного реципиентного ложа»

16. Шедрина М.А., 2006 «Восстановительное лечение больных после реконструктивных операций по поводу открытых изолированных и сочетанных повреждений нервов на уровне предплечья»

Докторские диссертации

1. Ежов Ю.И., 1989 «Реконструктивно-восстановительные операции при дегенеративно дистрофических заболеваниях тазобедренных суставов»

2. Королев С.В., 1994 «Функционально-восстановительные операции при последствиях повреждений области локтевого сустава»

3. Новиков А.В., 2001 «Методологические основы реабилитации больных с последствиями травм и заболеваний кисти»

4. Масимов А.А., 2005 «Хирургическая тактика и реконструктивно-восстановительные операции в профилактике и лечении гнойно-некротических осложнений и последствий тяжелой огнестрельной травмы конечности»

5. Шафит С.Е., 2006 «Оптимизация исходов на основе сравнительной оценки различных способов лечения больных с ложными суставами большеберцовой кости»

6. Александров Н.М., 2007 «Реконструктивные операции при травма-тических дефектах пальцев, кисти и адаптивная компенсация ее на-рушенных функций»

7. Алейников А.В. в 1998 году по представлению В.В. Азолова защи-тил исследование  в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора медицинских наук на тему «Лечении застарелых вывихов плеча и их последствий»

Только В.В. Азолов мог добиться присуждения Алейникову защиту докторской диссертации по совокупности работ. В истории ННИИТО это только второй случай. Первый – присуждение доктора наук и профессора Honoris causa (ради почета) М.В. Колокольцеву.
Оценивая научную деятельность профессора В.В. Азолова, заслужен-ного деятеля науки РСФСР, лауреата Государственной премии СССР, я глу-боко убежден, что даже не будь он третьим директором в самое тяжелое  для института время, когда он смог спасти его (ведь мы знаем, что после 90-х го-дов одна треть институтов подобного типа была закрыта), он все равно был бы достоин быть увековеченным в нашей памяти. Это был подлинный само-родок Himself – сделавший себя сам.












В.В. Азолов как человек и руководитель
Впервые с Вадимом я познакомился в 1966 году, когда он уже был довольно известным  челюстно-лицевым,  а также пластическим хирургом, только что защитившим кандидатскую диссертацию. Моя жена, Ариадна Яковлевна, работала вместе с ним в отделении челюстно-лицевой хирургии. И вот то ли по этому случаю, то ли по случаю дня рождения в мае, он при-гласил все свое отделение, а также врачей из некоторых других отделений ГИТО отдохнуть у него в Кантаурове на природе. Помню, что был среди гос-тей Вольдемар Карлович Кейльман, И.Г. Шатуновская, И.Д. Киняпина. Надо сказать, что мне и Аре, а также нашему первенцу Андрею, эти живописные места в районе железнодорожной станции Киселиха были очень хорошо из-вестны, так как мы много лет отдыхали в деревне Зуевка, где, кстати, были да-чи профессоров В.И. Кукоша и московского профессора Б.Е. Петерсона. Река Линда, протекавшая там, была неглубокой, но тем не менее, мне несколько раз приходилось заниматься реанимацией утопленников. Собравшаяся толпа не успокаивалась безуспешной реанимацией, и мне приходилось проводить массаж сердца до обязательного присутствия профессора Кукоша, жившего там все лето. Он подходил вельможно, в ореоле своей бороды, проверяя глазные рефлексы, щупал пульс и авторитетно заявлял: «Это уже не клиническая, а биологическая смерть. Дальнейшие реанимационные меро-приятия бесполезны». И все как-то облегченно и обреченно отходили про-должать свою живую жизнь.
Но отдых у Вадима не предполагался пассивным. Мне кажется, он проходил под лозунгом: «Хороший обед надо выстрадать». Чтобы на столе была свежая рыба, была организована рыбалка браконьерским способом – корзинами и сетями.  Часть людей шла по течению, производя шум и гам, а ниже стоящие рыбу уже ждали. Менее, чем за час, рыбы наловили изрядное количество. Уху готовили в саду на костре, жарили мясо, готовили салаты, а есть хотелось, «как из пушки». «Счастливчики», которые в отличие от меня не страдали идиосинкрозией на сладкое, украдкой что-то срывали с ветвей кустов и деревьев, и жадно жевали. И когда, наконец, сели за примитивный деревенский садовый стол (уже чуть ли не за полдень), как все было вкусно. В жизни с таким аппетитом я не ел. Правду говорят, что «лучший соус – это голод». Что меня поразило, так это то, что объедки с тарелки Вадим, не сходя с места, выбрасывал  в кусты. Меня это как-то шокировало, но, поразмыслив, решил, что Вадим так удобряет землю. Да и сам Вадим был поистине челове-ком от земли, чисто русским мужиком: крепким, высоким, что называется «здоровенным». Здоровее его в институте был только профессор М.В. Коло-кольцев. Как лесной житель, был он охотником и рыболовом. Но охотником – на всю жизнь.
Потом, когда я уже в 70-е годы регулярно каждое лето стал жить в спортивном лагере сельскохозяйственного института, а потом доме отдыха, базе практики студентов института, где комендантом был брат Вадима Борис, мы с Вадимом часто ловили рыбу тем же браконьерским способом, при-влекали и сына Бориса – Владимира, и студентов-практикантов. Мы с Бори-сом жили в соседних комнатах, но у него, как коменданта, была печь, так что в этой комнате можно было жить и зимой. Но мы использовали эту печь ино-гда для приготовления ухи. Вадим иногда оставался ночевать на базе, и мы ели уху и на обед, и на ужин, не считая питания из общей кухни для отды-хающих и студентов. На этой базе моя жена Татьяна Александровна Белякова была оформлена врачом, но эти обязанности исполнял я, так как у меня, ассистента кафедры общей хирургии и анестезиологии ГМИ, был двухмесяч-ный летний отпуск. Потом я брал летний отпуск и в общей сложности жил на Киселихинской базе около 37 лет. Последний раз мы отдыхали там несколько дней в 2015 году. Когда я в 1976 году был приглашен в ГИТО на руководство отделом, Вадим Владимирович Азолов был уже руководителем отдела, а че-рез 8 лет, в 1984 году, был назначен директором. Нас по-прежнему объеди-няла турбаза Киселиха. Мы там встречались каждое лето. Вадим отпускал меня пораньше с работы в пятницу, чтобы я навестил детей в Киселихе, ко-торые были под присмотром бабушек – моей мамы Антоны Ивановны и Та-ниной – Евдокии Алексеевны. Они в летнее время устраивались работать на кухню лагеря.
 И последний раз мы с ним виделись летом 2013 года в той же Кисе-лихинской турбазе. Нас объединяла с Вадимом любовь к природе, охотничь-ей его страсти я не разделял. Когда я работал в Верхоянске, полюсе холода, то я встретился с таким явлением: когда наступал осенний сезон охоты, то все учреждения города закрывались, на дверях висели объявления: «Не работаем. Все на охоте». Так примерно было  эпоху военного коммунизма и в России, когда на райкомах висели объявления: «Райком закрыт. Все ушли на фронт». Для верхоянцев охота и была фронтом. На вторую осень моей работы в Верхоянске председатель горисполкома Скрябин не сказал, а приказал мне: «Оставляй в больнице женщин и с нами на охоту».  Я сомневался, какой я охотник? Но у меня был пациент, которому необходимо было сделать пере-вязку именно в день охоты, что и заставило меня впервые в жизни делать две вещи: перевязку в лесу и охотиться на зайцев. Охота на зайце состояла в том, что большая часть охотников гнала зайцев в засаду, где сидели уже готовые к стрельбе люди. Они-то и убивали зайцев, а загонщики уходили в сторону, чтобы не попасть под обстрел. Я был в засаде, когда увидел бежавшего ко мне зайца. Я выстрелил, но не убил его, а только ранил. И каким же детским голосом кричал этот заяц, как плакал! Больше я в засаду не ходил, а предпо-читал весеннюю охоту на уток, которых я подстреливал даже не слезая с ло-шади в лесотундре, когда утята только-только начинали учиться летать. А вот в «засядьке» на уток и гусей, когда надо было ожидать прилета стаи и стрелять их в воздухе, я совершенно не мог: я или засыпал в ожидании, либо промахивался, видя перед собой цель в воздухе. Я вообще не научился стре-лять в летящих птиц. А вот по стрельбе с упо,ра лежа, я выиграл в Верхоян-ске второе место. Был послан на районную спартакиаду в Эге-Хая, но там стрелять не стал, а выступил и занял первые места по штанге и шашкам. По этим видам был послан на республиканскую спартакиаду в Якутск, но  вы-ступил там только по шашкам, заняв второе место и получив спортивный разряд.
Вадим же охотился до последних лет жизни. Его сын Дима, работав-ший в городском телевидении, снял про него фильм, где показал, как он мет-ко убивает уток на лету. Через весь фильм проходит мелодия песни Алексан-дра Розенбаума: «Любить -  так любить, стрелять – так стрелять … А утки? Я им помашу рукой». В охоте Вадим Владимирович ценил еще общение с людьми, а главным образом – природу. Как он поэтично рассказывал о зим-ней охоте: «Выйдешь ранним утром, пешком во тьме в лесу пробираешься по белому снегу и вдруг – узенькая одна полоска на небосклоне яркая, красная, потом желтая, бело-желтая. Три полоски – и все. Далее весь день – серый». «А летом какой восход! Кинопанорама! Осенью всегда охочусь. Невероятно красив контраст красок. Весь спектр цветов. И заключает: охота – это обще-ние с людьми и природой: Это дорогого стоит». В начале и конце фильма Вадим Владимирович показан за работой: он в своем саду сажает елочку: «Пусть останется как память обо мне…» и как подтекст: «А утки? Я им по-машу рукой».
Вадим Владимирович очень любил свой родной город и Кантаурово, свою малую родину. Он находил очень душевные, проникновенные слова, когда говорил о Нижнем Новгороде. В сборнике работ, посвященных 60-летию института, он, например, написал: «Все, кто бывал в нашем городе, а тем более живет в нем, обязательно посетил и посещает этот прекрасный Волжский откос, вызывающий массу впечатлений». Став директором и живя достаточно далеко от института, он не  строил из себя начальника, вельможу, а оставался прежним Вадимом. На работу добирался на трамвае «Двойка», а до остановки «Полтавская» шел пешком, хотя у него сильно болели ноги. А ведь при институте было достаточно машин – и грузовых, и легковых - целый парк. Мы почти постоянно встречались в этом трамвае, Я с улицы Надежды Сусловой на 27 трамвае доезжал до остановки «Ашхабадская»,  потом садился на двойку. С начала своей работы, еще с Верхоянска, я приезжал на работу за час до начала рабочего дня. Также делал и Вадим. И у нас с ним уже в трамвае начинался разговор. Он был человеком, любящим жизнь во всех ее проявлениях, и его интересовало все. Он был человеком не только се-годняшнего дня.  Он переживал за происходящее  в мире и в нашей стране. Ведь он стал директором в 1984 году, потом была «перестройка», когда на-учные сотрудники были ущемлены в зарплате, получая меньше рядовых вра-чей. Но никогда  в эти утренние часы он не говорил об институтских делах. Впереди был день, день ненормированный, иногда до ночи. А вот сейчас – благостность и умиротворенность. Утренний бальзам, обязательным ритуа-лом было наблюдение за восходом Солнца. Это величественное, волнующее явление было больше, чем зрелище. Это было каждый раз Рождением Дня, жизни. Вадим был убежден, что только еще одно явление стоит наравне с Восходом, чуть ли не превосходя его – это когда ты встречаешь восход на реке и рождается Два Солнца. В это время (а мы стояли на набережной – ни-как не менее получаса) он многое рассказывал об охоте, рыбалке, вообще о природе. Как-то раз, в разгар рабочего дня, он вызвал срочно меня в кабинет. Предстояла какая-то очередная конференция и надо было уже в почти гото-вой сборник поместить высказывание кого-то из Великих, посещавших наш город и восхищающегося им. Возможно, это был и не сборник, а пригласи-тельный билет, не помню. Но знаю, что это надо было сделать в этот же день. Что я мог ему сказать? В нашем городе особенно во время ярмарки, были все великие люди. В Горьком какое-то время жили Короленко, Шевченко, Даль, Карамзин,  в Ардатове жили Чаадаевы, в Сеченове – великий физиолог. А вот, чтобы они взяли и написали «эпиталаму» Нижнему Новгороду, такого не было. Напротив, отец Чаадаева, нашего философа, западника, писал фельето-ны о нашем городе. Ругали его и Даль, и Шевченко, и  Короленко. Жители же города писали о нем хорошее. Жители, а не гости. В народе есть такая посло-вица: «Свое говно не воняет».
Ну, а Александр Сергеевич Пушкин, когда прибыл в Н.Новгород, и его приняли за ревизора, передал рассказ об этом Гоголю. И мы знаем, как «прославил» великий писатель городничего и его окружение. А ведь прото-типом-то был наш город.
Вот об этом я ему, Вадиму Владимировичу, сходу и рассказал, уж, конечно, его этим не порадовав. Придя домой, сходя в Ленинскую библиоте-ку и достаточно времени проведя в поисках, я нашел все-таки панегирики нашему городу. Их всего два. Один из них принадлежит декабристу. Оказы-вается, вождь декабристов П.И. Пестель даже предлагал сделать Нижний Новгород столицей России и мотивировал это ссылкой на то, что «Все вос-поминания о древности нижегородской дышат свободою и прямой любовью к отечеству, а не к тиранам его». (цит. по К.Г. Селезневу «История города Горького. Краткий очерк», Волго-Вятское книжное издательство, Горький, 1971г., стр.6). В этой же книге, на 5-ой странице, приводятся слова И.Е. Ре-пина, который увидел Нижний Новгород впервые летом 1870 года, когда с группой художников выезжал на Волгу на этюды: «Этот царственно постав-ленный над всем востоком России город совсем закружил наши головы. Как упоительны его необозримые дали! Мы захлебывались от восхищения ими, и перед нашими глазами вставала живая история старой Руси, люди которой, эти сильные люди хорошей породы, так умели ценить жизнь, ее теплоту и художественность. Эти люди не любили селиться где-нибудь и как-нибудь».
Вадим Владимирович, разумеется, продолжил традиции института, когда после проведения конференций, съездов, ее участники всегда совершали экскурсионные прогулки по «Волге-матушке реке». При В.В. Азолове в 1986 году проведена V Республиканская научно-практическая конференция РСФСР по проблеме ожогов, в 1997 – VI съезд травматологов и ортопедов России, в 2004 – VIII Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Проблемы лечения тяжелой термической трав-мы», посвященная 100-летию со дня рождения выдающихся ученых-нижегородцев – профессоров М.В. Колокольцева и Б.В. Парина. Эту конфе-ренцию, проведенную целиком по инициативе В.В. Азолова, он незримо по-святил своим лучшим учителям – по общей хирургии и травматологии – М.В. Колокольцеву и по пластической хирургии - Б.В. Парину.
Все конференции и съезды проводились, как правило, в сентябре, ко-гда начинался учебный год и все профессора возвращались из отпусков. Все эти конференции, съезды проходили всегда по единому сценарию, который в свое время огласил великий онколог, профессор Ефим Львович Березов: «Съезд не столько съест, сколько выпьет».
Во время экскурсий обязательно были заезды на уединенные  пляжи, где продолжалось «съедание и выпивание», начатые в институте перед паро-ходом. Это приводило к тому, что генерал-майор из Ленинградской Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова, заведующий кафедрой травмато-логии и ортопедии профессор Ткаченко оборвал все цветы с клумбы у речно-го вокзала, приветствуя каждую входящую на теплоход женщину цветами и поцелуем. На красно-лампасского генерала милиционер сначала глядел с возмущением (когда тот, несмотря на предупреждения, рвал цветы), а потом уже видя судьбу цветов, - даже с некоторой завистью. Во время же круиза профессор Николай Иванович Атясов в полной одежде нырнул с парохода в Волгу.
Нет, Вадим такой безудержной, бесшабашной веселостью не обладал, да и вообще к алкогольным напиткам он относился более, чем сдержанно. Он не выпивал, он «пригублял», «пробовал», а не опрокидывал рюмку за рюмкой под девизом: » Между первой и второй перерывчик небольшой: пуля не пролетит» или «Поздно выпитая вторая убивает эффект первой» и т.д.
Природа помогала Вадиму и в научных исследованиях. Он рассказы-вал мне, что докторскую диссертацию по существующему тогда регламенту он писал без научного консультанта. И Бориса Васильевича Парина уже не было в живых, чтобы хоть посоветоваться. В домашних, городских условиях дело не шло, и тут ему помогла природа и полное отрешение от города. «Давно, лукавый раб, замыслил я побег…» - он и сбежал! к своему пациенту, бакенщику, на Волгу, в самую глушь, на границу Горьковской и Кировской области. Тот оставил ему в погребе ведро молока, картошку, сало, хлеб. Ко-нечно же, была и рыба. И вот он там и писал. Когда же мысль совсем не шла, он захватывал с собой записную книжку, карандаш, брался за весла, и до тех пор плавал по реке, пока не появлялась мысль, которую он тут же и записы-вал. И получилась отличная диссертация!
Особое место в его жизни занимала охота. Он не пропускал ни одного сезона, слыл большим специалистом. На охоту он ходил и один, и с братом Борисом, и  с коллегами, гостями - и базой охотников было Кантаурово на станции Киселиха, чаще всего у коменданта дома отдыха сельскохозяйствен-ного института, а потом лагеря для производственной практики студентов, Бориса Владимировича Азолова.
Он не любил модных курортов, ему хватало своего Кантаурова. Он был свой, сельский, кантауровский. Его знали все и вся в Борском районе. И каждый житель и села, и Киселихи и близлежащих деревень и сел всегда на-ходил у него помощь. Скольких кантауровцев он вылечил, госпитализировав к себе в институт, пусть даже не по профилю учреждения. Многих лечил  и в моем отделении интенсивной терапии. Поэтому Вадима не только чтили и любили, он был легендой.
 Вадим Владимирович не мог терпеть хамства, хулиганства, издева-тельства и насмешек над людьми. На станцию Киселиха по выходным и праздничным летним дням приезжало много народу из города купаться, за-горать и … напиваться. Сколько скандалов возникало вечером при отъезде в Горький. И когда какой-то бандит-верзила, совсем одуревший от выпитого, стал куражиться и приставать ко всем подряд со своими собутыльниками, Вадим так ему «врезал», что бандит не только сам «расстелился» по перрону, но свалил с собой еще двух бандюг. В общем, слава его была велика.
Он был не только врач, но и просто хороший человек. Его уважали, ценили и любили за доброту. Он помог многим, попавшим в беду. Так, он спас от тюрьмы талантливого, но в определенной степени беспечного и лег-комысленного по молодости лет, анестезиолога Р.Г., который хотел сбыть несколько коробок безопасного препарата для обезболивания, являющегося производным естественного метаболизма организма. Его хотели отдать под суд и лишить возможности в дальнейшем заниматься анестезиологией. Толь-ко энергичные усилия, предпринятые директором, помогли спасти «неудав-шегося» бизнесмена. Его устроили работать в Московский военный госпи-таль, а затем он перевелся в НИИ онкологии им. Н.Н. Блохина. В настоящее время он остепенился, нашел в Москве жену, успешно завершает докторскую диссертацию.
Благодаря Вадиму Владимировичу в наше отделение анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии был определен блестящий полостной хи-рург, ученик профессора А.И. Кожевникова, кандидат медицинских наук, многие годы проработавший заведующим отделением экстренной хирургии Областной клинической больницы им. Н.А. Семашко В.Ф. Федулин. Его кандидатура была выдвинута Анатолием Ильичем на заведование хирургиче-ским отделением Спецбольницы (в настоящее время Областного геронтоло-гического центра). Курировал работу В.Ф. Федулина академик Б.А. Королев. Многие годы проработали вместе. Но пришло время и Борис Алексеевич прооперировал самого Федулина. Ему была сделана операция на сердце. Это не помешало Федулину остаться ведущим хирургом центра, но администра-тивной работа, постоянные придирки руководства по выполнению плана койко-дней, хозяйственные неурядицы действовали на больное сердце резко отрицательно. Но он не мог жить без хирургии и принял предложение В.В. Азолова работать в ННИИТО. Это спасло В.Ф. Федулина от ухода на пенсию, а институт получил одного из лучших хирургов, в совершенстве владевшего мастерством экстренной хирургии. Очень правильным оказалось его место именно в нашем отделении. Ведь вся экстренная хирургическая патология предполагает послеоперационное пребывание в палате интенсивной терапии, а при наличии тяжелой патологии – и послеоперационное ведение больных. И сколько людей он спас! Каких безнадежных больных выхаживал! Моему сыну Владимиру сделал брюшно-полостную операцию. Санитарку операционного блока ортопедического отделения Екатерину Федоровну Климову с разлитым гнойным перитонитом буквальным образом вытащил с того света. Она еще стала потом Заслуженным работником здравоохранения России. И много кого он еще прооперировал. Могу с полным основанием заявить, что он как общий хирург вполне сравним с легендарным А.И. Сте-паковым.
Нелишне будет упомянуть, что я знал Федулина еще по больнице им. Н.А. Семашко. Мы делали кандидатские диссертации в одно время. В каче-стве лаборанта нам помогала его жена Алевтина Федоровна. Когда я в 1976 году перешел в ННИТО, я пригласил ее работать в свое отделение. И полу-чилось, что я и супруги Федуловы вновь стали работать вместе.
В свое время Вадим Владимирович оказал помощь в устройстве на работу в институт врачом-гематологом кандидату медицинских наук Т. Во-робьеву, не прошедшему конкурс на очередное пятилетие в качестве асси-стента кафедры госпитальной хирургии. И он успешно работал у нас. Очень эрудированный врач оказался востребованным не только как гематолог, но как терапевт широкого профиля. К сожалению, он рано ушел из жизни.
В силу каких-то служебных неурядиц оказался без работы бывший доцент кафедры факультетской хирургии Н.Н. Масленников. И ему оказал помощь Вадим Владимирович. И несколько лет в институте работал изуми-тельный кардиолог до того времени, когда неприятности миновали, черная полоса жизни сменилась на светлую, и Николай Николаевич вернулся на ка-федру к профессору Матусовой и защитил докторскую диссертацию.
Бесценную помощь оказал Вадим Владимирович и доктору медицин-ских наук, профессору А.В. Воробьеву, который в возрасте сорока лет уволен в запас в должности полковника в 2002 году. Он был начальником кафедры дистанционного обучения Военно-медицинского института пограничных войск. Первое время после отставки А.В. Воробьев работал в Центральной железнодорожной больнице в должности отвечающего за медицинскую этику и деонтологию. Эта (по-видимому, вновь созданная) должность приравни-валась к должности заместителя главного врача. Поскольку докторскую экс-периментальную работу А.В. Воробьев делал на базе ННИИТО, директор его знал. Поэтому он счел возможным пригласить его принять участие в конкурсе на место  старшего научного сотрудника ожогового центра. Впоследствии он становится и ведущим научным сотрудником Российского ожогового центра. И именно ему В.. Азолов предает в 2005 году директорство.
Многое он сделал и для меня. Когда в 1991 году в обиде на «совет-скую власть и Горбачева», унизивших научных работников до того, что они стали получать зарплату намного меньше рядовых врачей, я решил перейти во врачи. И зарплата больше, чем у руководителя отдела, ведущего научного сотрудника, да к тому же снимается вся ответственность за работу всех со-трудников, хозяйственные нужды, ремонт, снабжение аппаратурой и меди-каментами, особенно дефицитными, как всегда у нас. А свои научные разра-ботки я как делал раньше, работая в операционной, так и буду продолжать. Воля и независимость. Я уже был доктором медицинских наук, но видел пе-ред собою еще целую массу нерешенных проблем. Вадим Владимирович ме-ня понимал и всячески поддерживал. Может быть, в глубине души ему само-му хотелось быть не администратором, а врачом и ученым. Азолов всегда с великой гордостью представлял меня гостям, которые знакомились с состоя-нием дел в нашем отделении: «Вот энтузиаст, истинно любящий свое дело, науку. Ушел от руководства в простые врачи, чтобы не отвлекаться от науки, теряя время на администрирование. И целиком отдался научным исследова-ниям. А ведь доктор наук, профессор, знает два языка». Безучастным не ос-тавался никто. Если гости были иностранцы, я рассказывал о тотальной внутривенной анестезии по-французски или по-английски. Сетовал, что не хватает врачей-анестезиологов. Помню директора Новосибирского НИИ травматологии и ортопедии Н.Г. Фомичева, который сказал Азолову: «Лиш-них анестезиологов не бывает. Не жалей денег». Азолов прислушивался к Фомичеву, дружен он был  и с директором соответствующих НИИ в Ленин-граде.
Азолов меня ценил не только за то, что я не ушел из ННИИТО, а про-должал работать врачом, но и за то, что я никогда, ни при каких обстоятель-ствах, не жаловался на него, какие бы комиссии не приезжали. Поэтому я и работал по контрактам, заключенным с ним, до 1.04.2010 г.
Это по инициативе Вадима я был представлен ректору ГМИ профес-сору Шкарину как кандидат на работу на курсе анестезии-реанимации. Со Шкариным мы встречались в Алжире, вспомнили алжирскую жизнь. И вскоре мне позвонил доцент И.К. Соловьев и попросил меня «украсить» его курс. Ему был нужен, по его словам, мой авторитет в городе и области, мой имидж. Через А.В. Разумовского Вадим Владимирович добился, чтобы меня принял начальник Военно-медицинского института генерал-майор Борисов. После этой встречи я через пару лет при открывшейся вакансии и стал профессором кафедры дистанционного обучения и проработал в ВМ ИПВ семь лет. Начальником этой кафедры как раз и был А.В. Воробьев. Одновременно я вел лекционный курс на кафедре анестезиологии, реаниматологии и транс-физиологии, начальником которой был Геннадий Андреевич Бояринов. Оба эти начальника кафедр стали потом моими начальниками и в штатской жизни: с А.В. Воробьевым – четыре года, с Г.А. Бояриновым – до настоящего време-ни.
Таким образом, Вадим Владимирович, что называется, «вывел меня в мир и в люди». Если бы я не работал в должности профессора в Военно-медицинском институте, не был бы я утвержден в этой должности ВАК.
Помогал мне он и во время перед защитой докторской диссертации в Москве. Приходилось ездить  постоянно туда и сюда. Бывало, проснешься в вагоне: а куда я сейчас еду – домой или наоборот. Все поездки требовали де-нег. Хотя при каждой поездке я должен был брать командировки, чтобы мое отсутствие не считалось прогулом, командировочных денег я не получал до того времени, когда Вадим по дружбе подсказал мне, что надо сделать для то-го, чтобы мои поездки оплачивались.  Требовалось заявление на его имя, что я еду в командировку для внедрения какой-либо из наших методик, или же для освоения новых методик в НИИ кардиологии им. А.Н.Бакулева.
После защиты докторской диссертации я написал монографию «Ок-сибутират натрия: Прошлое, настоящее, будущее». Совторами стали М.С. Акулов, Г.А. Максимов и А.В. Грибков, которые работали по шоку, исполь-зуя мои разработки. Грибков сначала было взялся оплатить издание моно-графии, но потом, как всегда, обманул. Поэтому я попросил Вадима помочь мне в издании, обещав, что бумагу для 1000 экземпляров книги я найду. В этом мне помог мой школьный друг, коммерческий директор автозавода М.Л. Симкин. И в 2001 году на Ученом Совете разрешено было издание книги. Но как раз в это время у Азолова начались неприятности,  против него выступил Ю.И. Ежов. Вадим мне посоветовал не привозить бумагу с автозавода в ННИИТО, так как  в это время был ее острый дефицит и он очень опасался, что пока появятся деньги на издание, бумагу «приберет» Ежов.  У него были спонсоры с деньгами и он нуждался только в бумаге. Совет был хороший, но куда я дену 500 кг бумаги? Так она и осталась на автозаводе. А монография только в авторских экземплярах.
Не могу не назвать теплым, дружеским его отношением ко мне в юбилейный 2004 год, когда 23 декабря мне исполнялось 70 лет. Мы оба не любили зам. директора по науке Ю.И. Ежова за его интриганство. Поэтому я и спросил его, стоит ли мне приглашать его на банкет. Он ответил мудро, прямо как Михаил Григорьевич Григорьев: «Володя, мы же сначала в инсти-туте проведем заседание общества травматологов-ортопедов совместно с обществом анестезиологов-реаниматологов. Будут разосланы повестки. И тут уж дело каждого, придет он или не придет тебя поздравить. А специально на банкет не приглашай». И как же Вадим Владимирович негодовал, когда на банкете все-таки появился Ежов. Он прямо с места, в дверях произнес при-ветственную речь, а Акулов потом усадил его на почетное место. Директор так прямо мне и сказал: «Акуловская работа. Какая наглость». Но несмотря на этот демарш, юбилей прошел замечательно. На заседании обществ  меня поздравили и травматологи-ортопеды, и анестезиологи. Аудитория института была переполнена.  Когда я сделал доклад о перспективах развития нашей специальности, Вадим Владимирович тут же постановил, чтобы я послал его на Украину в журнал «Травматология и ортопедия», членом редколлегии ко-торой он состоял. Он сказал, что редакция давно просит его прислать для публикации серьезную работу, но до сегодняшнего дня такой не было. Теперь она есть. Через пару дней я принес статью, и уже в следующем номере ее опубликовали, причем предпослали ей хвалебную рецензию. На банкете мы сидели с ним вместе: он пригубливал легкое вино, а я – минеральную воду.
Хотя Ежов ушел быстро, директор был явно недоволен. Для него праздник был испорчен. И дело не только в том, что он не любил интриганов, а в том, что Ежов и Щепетова явились виновниками закрытия лаборатории патологической физиологии, созданной еще в 1946 году заслуженным деяте-лем науки РСФСР, профессором с мировым именем Николаем Петровичем Синицыным. В этой лаборатории его сын, Лев Николаевич, стал работать в 70-е годы в качестве заведующего. В ней были выполнены три докторских диссертации врачами анестезиологами-реаниматологами ГИТО – В.А. Беля-ковым, Г.А. Максимовым, И.С. Акуловым.
В 1992 году Вадим Владимирович пригласил на работу в этой лабора-тории младшего сына своего учителя, заслуженного деятеля науки РСФСР, профессора Бориса Васильевича Парина. Сергей Борисович Парин (1952 г.р.) к этому времени был уже кандидатом биологических наук, работал над док-торской диссертацией. Вадим Владимирович, узнав об определенных слож-ностях в проведении экспериментов в ННГУ, обещал способствовать ему в завершении докторской диссертации по шоку, причем при имеющейся в ла-боратории у Синицына уникальной аппаратуры приобрести дополнительно  необходимую Сергею Борисовичу. И все свои обещания Вадим Владимиро-вич выполнил. За время своей работы в ННИИТО (1992-1999гг.) Сергей Бо-рисович опубликовал 21 работу, получил два патента на изобретения: «Спо-соб лечения геморрагического шока», патент 2033804, 1995 и «Способ моде-лирования отека легких», патент 2143277, 1999. Одна из его работ была опубликована в Швейцарии, четыре работы – в академическом журнале «Бюллетень экспериментальной биологии и медицины». Десять исследований рассматривают различные аспекты шока, вызванного болью, гипоксией, ге-моррагией, и методы его купирования с использованием открытых автором амидоподобных пептидов. С.Б. Парин открыл антишоковый эффект налоксо-на.
Наиболее важными нам представляются следующие работы этого пе-риода:

Применение пептидов опиоидного ряда в экспериментальной терапии шока, 1994.
Буфотин и налорфин в эспериментальной терапии острого геморраги-ческого шока, 1995.
Реанимирующее действие FMPFa – подобных пептидов при клиниче-ской смерти, 1996.
Неопиоидная природа прессорного эффекта FMPF- амида, 1997.
Опиатные антагонисты и регуляторные пептиды в терапии шока, 1997.
Функциональные и биохимические корреляты гипоксического шока: коопертивное влияние регуляторных пептидов, 1997.
FMPFa и FMPF амид- подобные пептиды (FaRRs) в патогенезе шока, 1998.
Сергей Борисович зарекомендовал себя как хороший руководитель лаборатории в те годы, когда Л.Н. Синицын работал по контракту в США. И в 1996 году, когда Лев Николаевич заболевает, С.Б. Парина назначают руко-водителем лаборатории. В этой должности Сергей проработал один год. Под его руководством Р.П. Тиняков близок к завершению кандидатской диссер-тации. Все идет как нельзя лучше. Но вдруг следует вызов к заместителю ди-ректор по науке Ю.И. Ежову. В его кабинете присутствует О.Н. Щепетова, заместитель директора по экономике и развитию. Вот как рассказал о про-изошедшем там разговоре сам Сергей Борисович в октябре 2016 года: «В 1997 году я выдержал первую атаку против лаборатории патологической фи-зиологии. О.Н. Щепетова предложила мне работать в отделе реабилитации под ее руководством. Я возразил, а чем она будет руководить и что должны будут делать работники в лаборатории. – «Вы будете работать в отделении функциональной диагностики, используя вашу аппаратуру для оценки эф-фективности реабилитационных мероприятий». Я сказал, что «лаборатория занимается экспериментальными исследованиями различных видов шока и опиоидными пептидами. Тут Вашего руководства не нужно. Мы успешно ра-ботает сами. К тому же я биолог, а не врач-лаборант. Это не моя работа!» То-гда вступил Ежов: «На Вас жалуются из отделений, что Вы не выполняете их заявок» - «За прошедший год выполнено заявок для отделов по электрофизи-ке на 30% больше, чем раньше». Ежов – «А где Ваша научная продукция?» - «Я представил число публикаций, патенты, заграничную работу и т.д.». Ежов: «Так почему Вы не хотите освоить новую специальность, ведь это не-обходимо институту» - Я ответил: «… Я экспериментатор, биолог, этим за-нимался и буду заниматься только этим» - «Да бросьте Вы свою демагогию» - возвысил свой голос Ежов. Тогда я заявил, что реабилитацией и чем-либо другим заниматься не буду и ухожу из института. Повернулся и вышел. Пришел к себе. Через какое-то время, когда я уже написал заявление об ухо-де, появился Вадим Владимирович. Он стал меня успокаивать, взял заявление и сказал, что «пока я директор, ты, Сережа, останешься на своем месте». «От меня на какое-то время отстали, но время от времени то Ежов какую-нибудь каверзу приподнесет, то Щепетова. Проработал я еще два года, ожидая пока освободится вакансия в университете, и в 1999 году ушел. Вадим Владими-рович меня очень просил остаться, уговаривал. Но я-то понимал, что Щепетова и Ежов стали моими врагами и будут стараться помешать мне в любой работе. А после моего ухода помещение лаборатории, всю аппаратуру передали в отдел функциональной диагностики, которая стала работать с 2004 год под руководством А.Н. Беловой».
В настоящее время СБ. Парин является заведующим лабораторией когнитивной психофизиологии факультета социальных наук университета им. Н.И. Лобачевского, профессор кафедры психофизиологии ФСН ННГУ, старший научный сотрудник проблемной группы нейробиологии и информа-ционных технологий НИИ ПФМ НижГМА, доктор биологических наук.
 

Он автор более 190 печатных работ, включая 6 авторских свиде-тельств. Наиболее значимые исследования посвящены нейрофизиологическим и нейрохимическим механизмам развития экстремальных состояний и разработке методов противошоковой терапии, в  частности, способ лечения шока с помощью налоксона (Авторское свидетельство СССР № 1138165 от о8.10.84) был реализован для спасения заложников «Норд-Оста» после газо-вой атаки.
В 2010 году защитил докторскую диссертацию на тему «Роль эндо-генной опиоидной системы в формировании экстремальных состояний». Ав-тор 14 учебных пособий. Одно из них «Особенности физиологии возбудимых тканей», 2010. Стал лауреатом Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2010 года.
Ретроспективно оценивая сейчас, в 2016 году, судьбу С.Б. Парина, можно только сказать: «Все, что ни делается, только к лучшему». Конечно, в нашем институте он не достиг бы таких высот, ведь после В.В. Азолова время великих свершений закончилось.
Сергей Борисович был рад нашей телефонной встрече, сказал, что включил мои работы по шоку в литературный обзор докторской диссертации. Очень тепло говорил о Вадиме. Он помнил его с того времени, когда тот стал приходить в их дом в 1963 году, иногда оставался ночевать, чтобы утром проводить Бориса Васильевича в институт. И это он делал пять лет. Борис Васильевич и его дети – Владимир и Сергей любили Вадима. А Борис Васильевич всегда говорил: «У меня три сына: Сергей, Владимир и Вадим». И Вадим относился к сыновьям Бориса Васильевича как к братьям и старался всегда помочь их семьям. Да и Сергею он помог на первоначальных годах работы над докторской диссертацией. Сергей Борисович до настоящего вре-мени так и считает его своим родным. Вот это существенное добавление к рассказу И.Р. Вазий о судьбе и работе лаборатории патологической физиоло-гии.
 И вот почему Вадим Владимирович так переживал присутствие на моем банкете Ю.И. Ежова, которого С.Б. Парин назвал «пластичным», под-страивавшимся под О.Н. Щепетову, имевшую власть большую, чем у него. Поражает двуличность Щепетовой: в самом разгаре создания центра реаби-литации, когда директор для этого «перешагивал» дружеские привязанности,  резал «по живому», она вступила в сговор с его врагом, Ю.И. Ежовым, пре-тендовавшим занять должность руководителя института. Причем они оба знали, как дорога Вадиму Владимировичу память его учителя В.В. Парина, который называл его своим третьим сыном. И вот они хотели расправиться со вторым сыном Бориса Васильевича. Интересно, что этот враждебный В.В. Азолову тандем длился практически до конца его директорства. В 2004году Т.В.Буйлова под научным руководством Ю.И. Ежова защищает докторскую диссертацию, а всего через год после этого Вадим Владимирович оставляет институт.
Вадима Владимировича за его доброту очень любил младший и сред-ний медицинский персонал, подсобные работники. Ни один человек не вы-ходил из его кабинета обиженный отказом. Он оказывал материальную по-мощь, помогал в устройстве детей в ясли и детсад, ставил на очередь на по-лучение комнаты в больничном доме.
Другое дело – врачи и научные сотрудники. Им совсем не нужна была разовая материальная помощь или льготы, продвижение по службе, наконец, близость к директору, с тем, чтобы потом рассчитывать на его поддержку. У Вадима Владимировича были действительно близкие люди, которые еще со студенческих времен. Например, Г.А. Марсак, жившая в Канавино, помогала студентам Азолову и Гунину, ловивших в Канавино диких собак для экспериментов, содержать их у себя дома (под пианино). Про запас! Близки были ему и другие сокурсники – Н.П. Пахомова, М.П. Чачко, Г.А. Максимов, Ю.А. Гольцев, К.И. Сизова. Близкими остались и сотрудники отделения челюстно-лицевой, а потом хирургии и микрохирургии кисти, научными работами которых он руководил. До конца жизни оставался ему верным другом и сподвижником, соавтором множества работ и книг, в определенной степени и учителем его старший коллега Григорий Иванович Дмитриев из ожогового центра.
А были и сотрудники, которые просто искали какого-нибудь предлога, чтобы придти к нему. Имели официальное право придти к нему посовето-ваться профорги отделений, комсомольские вожаки, руководители отделений. Очень немногие могли придти к нему без предварительного звонка. Чаще всего приходили с жалобами, оговорами на руководителей, как это всегда принято. Ведь все подчиненные считают, что руководить надо не так, а со-всем по другому, вот так и так! А в медицине поводов для жалоб, пожалуй, еще больше, чем в других специальностях. Можно обвинить коллегу в том, что он не вовремя сделал операцию, выбрал не тот метод анестезии, не посо-ветовался с коллегами, долго не мог поставить правильный диагноз тяжелому больному. А это уже граничит с преступной халатностью. И когда между коллегами возникают разногласия, даже ссоры – и вот тогда шли, бежали к директору, чтобы представить ему конфликтную ситуацию в своей интерпре-тации, обеляющей себя и обвиняющей другого. Это если был конфликт меж-ду двумя коллегами. Случалось и другое. Коллеги поспорили и мирно разо-шлись. «В спорах рождается истина». А кто-то третий – доносчик – бежит к директору. Тут недалеко и до клеветы. И хоть говорится в народе, что «до-носчику – первый кнут», это и раньше, и сейчас шло не далее благостных пожеланий.
Азолов был правдивым и честным человеком. И от своих сотрудников ожидал того же. Он никогда не держал камня за пазухой, а сразу же говорил все, о чем думал. И всегда следовал своим понятиям о справедливости. Он не был дипломатичным, осторожным, осмотрительным. И всегда следовал первому побуждению, которое шло не от головы, а от сердца. Он жил не по правилу великого дипломата и интригана, французского министра ино-странных дел  эпохи Наполеона князя Шарля Талейрана. Тот считал, что «не надо никогда следовать первому побуждению сердца, так как оно самое бла-городное». «Благородное – не всегда самое умное, как смогли убедиться со-трудники института.
Вадим Владимирович не терпел никакого бюрократизма, как он его понимал. Меня, например, он неоднократно на утренних конференциях на-зывал бюрократом за мою требовательность к предоперационному осмотру больных. Ведь осложнения при наркозе и операции как раз и развиваются у тех, кто не был достаточно хорошо обследован. Азолову как истинному хи-рургу хотелось все максимально убыстрить: в идеале – сегодня больной по-ступил, а завтра операция. Такая организация работы стала возможной только в XXI веке, когда больной всесторонне обследуется в поликлинике, а потом уже поступает в стационар. Вадим Владимирович несколько предвосхитил время. Как человек решительный, он следовал правилам «Никогда не от-кладывать на завтра то, что можешь сделать сегодня» и, как охотник, «Уви-дел цель – стреляй».  И вот получалось, что по велению сердца, по благород-ству, по смелости и быстроте решений, по охотничьему инстинкту, наконец, - он все решал тотчас же, «сей секунд!» - принимал неотложные, нужные, как ему казалось, меры.
Мудрый Михаил Григорьевич Григорьев,  наученный жизнью, что «слово к делу не пришьешь» просил в этих случаях заявителя изложить в   письменной форме свои претензии. Отпускал его, а написанное «складиро-вал» в сейфе. Решения же принимал на «холодную голову», и к нему боялись ходить с доносами: если невинно обвиненный прочтет, что о нем написал клеветник, то дело для того может кончиться плохо. А Михаил Григорьевич, когда узнавал, разобравшись, что это было клеветой, имел уже власть над доносчиком. А у Азолова получалось так: «Кто первый, - тот правый». Ин-ститутская ветеранка Наталья Геннадьевна Рябинина, работавшая и при Гри-горьеве, и при Азолове, и при Воробьеве, а сейчас при  Н.Н. Карякине, сказа-ла мне об Азолове так: «Как было при Азолове? Да так: кто первый на кого донесет, на того он и понесет. Не разбираясь, не проверяя – как саблей: раз-два», и добавила: «А так много добра сделал для института». Такое мнение об Азолове всех рядовых сотрудников института. Фактически – глас народа. Эту его особенность отметили и в стихах:


«На стыке лета и весны
Явился он на Божий свет,
И в нем теперь совмещено
Число большое разных черт.
То майская гроза, чело
 Его заволочет и в миг –
Бушует буря, гром гремит.
Но миг прошел, и гром утих.
Уже сияет лаской взгляд,
И тихий летний ветерок
Напоминает нам о том,
Что ураган был недалек…
Взвалив на плечи институт,
(А это очень тяжкий труд),
Сиять непросто добротой,
Которой славился Иисус.
 Он капитан. Его корабль.
Несет в волнах с страною вместе
Его сверхцель – сберечь ННИИТО,
Что он и выполняет с честью.
И мы желаем долгих лет,
 Здоровья столько, сколько роста.
Чтоб Ваша светлая душа
И впредь не заросла коростой»
                Ирина Гетманцева.

Нашему отделению В.В. Азолов незамедлительно помог  дважды: ко-гда в 90-е годы Ю.И. Ежов запретил применять спинальную анестезию во взрослом ортопедическом отделении из-за послеоперационных кровотечений у хирурга Н.В. Кукоша. Несколько раз пришлось прибегать к ревизии раны и лигировать сосуды. И я пощел к Азолову. Он очень был удивлен «невежест-вом» Ежова, немедленно вызвал его и в приказном порядке предложил ему лучше учить молодых ортопедов, а не анестезиологов.
Азолов очень не любил М.С. Акулова, но когда на заседании Про-блемной комиссии О.Н. Щепетова предложила Акулову,  чтобы он взял вто-рым научным руководителем диссертации К.А. Водопьянова д.м.н. О.А. Ба-талова, то он категорически отказал. О.Н. Щепетова не смутилась отказом Азолова и продолжала: «Олегу Александровичу для того, чтобы стать про-фессором, нужны ученики – кандидаты. Надо же помочь коллегам». Тогда М.С. Акулов поднялся со своего места и ушел. Через 15-20 минут он вернул-ся и сказал, что директор против «очковтирательства» и пусть Баталов зани-мается своим делом. Щепетова недоуменно пожала плечами. Она ведь всегда считала, что всех умнее и ее советы на вес золота. Иногда она в этом могла убедить и Вадима Владимировича, тем более, что была его вторым замом. Так что В.В. Азолов мог решать проблемы и быстро, и правильно.
С течением времени он перестал «размахивать саблей», а  в опреде-ленной степени пошел по стопам М.Г. Григорьева – и обдумывая решения, и требуя от обвинителя письменного изложения претензии. Но тем не менее «вхожие» к директору без звонков люди смогли порой добиваться непра-вильных решений в свою пользу. По этому принципу наговоров, как правило, и действовала Щепетова, а по необходимости прибегала и  к докладным на имя директора.
Импульсивным, взрывчатым, вспыхивающим, как фейерверк, Вадим Владимирович становился тогда, когда сталкивался с предательством и ин-триганством. Особенно ему мешали давние друзья М.С Акулов и Ю.И. Ежов, знакомые еще в тех пор, когда в 70-е  они работали поочередно председате-лями месткома профсоюзов ННИИТО. Надо сказать, что они в конце 90-х го-дов и в начале нового века «дружили» против Азолова. Когда в институт «втеснилась» амбулатория и стационарная реабилитация, на Азолова была написана жалоба, развилась конфликтная ситуация, комиссии и проверки следовали одна за другой.  В это время Ю.И. Ежов, зам. директора по науке, вошел в большую политику. Вместе с губернатором создал движение «Ниже-городский край», затем при поддержке И.П. Склярова возглавил партию «Отечество». Был депутатом Думы трех созывов. Имел звание «Почетный гражданин города Нижнего Новгорода». Так что позиция у него была силь-ная. Положение В.В. Азолова осложнилось после того, как против него опол-чились средства массовой информации.
М.С. Акулов, которого Ю.И. Ежов поставил на мое место, двенадцать лет работал в Саранске. Начатую в ГИТО диссертацию он там и завершил. Преподавал анестезиологию на доцентских курсах. В первые годы работы в институте (1991 – 1996 гг.) занимался научными исследованиями вместе с Л.Н. Синицыным. Дорогу к общественной деятельности в областном мас-штабе открыли ему В.А. Беляков и В.В. Азолов. В 1997 году на перевыборах ГНОАР, когда Г.А. Бояринов снял свою кандидатуру как председателя прав-ления, Беляков, как бессменный заместитель председателя общества, выста-вил его кандидатуру. Так он стал первым по руководству научными исследо-ваниями в анестезиологии- реаниматологии. В 1998 году, когда с поста глав-ного анестезиолога-реаниматолога области был снят Б.В. Шубин, директор ННИИТО дал рекомендацию поручить эту ответственную административную работу в практическом здравоохранении М.С. Акулову. Это возвышение, поддержка и сотрудничество с Ежовым очень возвысили Михаила Сав-ватеевича в  его собственных глазах. Он стал вести себя в институте крайне независимо, даже вызывающе по отношению к директору, считался только со своим собственным мнением, считая его истиной в крайней инстанции. Ра-зумеется, когда это не касалось его патрона, Ю.И. Ежова. Особенно потря-сающе он проявил себя в один из приездов в наш город Валентины Ивановны Матвиенко, которая в период с 1998 по 2003 год занимала должность замес-тителя Председателя Правительства РСФСР, а в 2003 году сама стала Пред-седателем Правительства. Она произвела на меня очень сильное впечатление, так как быстро входила в суть проблемы и, на мой взгляд, принимала верные решения. С целью ознакомления с состоянием дел в городе и области она провела и заседание с работниками здравоохранения, медицинского и научно-исследо-вательских медицинских институтов города. В это время Вадим Владимирович был депутатом горсовета, работал в комиссии по здравоохра-нению, то есть в определенной степени был за него ответственен. Как потом выяснилось, он составил определенную программу, выступление по насущ-ным проблемам работы научно-исследовательских институтов, его нуждах и др. Когда же Валентина Ивановна сама затронула эту проблему и предложила желающим высказаться, чего они ждут от Правительства, чем оно может им помочь, что нужно финансировать, то тотчас, прямо с места, не выходя на трибуну, нарушая всякую субординацию, М.С. Акулов изложил свое пони-мание актуальных, первоочередных задач и работы НИИ, подготовки кадров анестезиологов-реаниматологов, интернатуры и ординатуры. А ведь в зале партпроса, где проводилось заседание, были и руководители здравоохранения города и области, ректор медицинской академии  профессор В.В. Шкарин. И самое главное – председатель Совета директоров медицинских наук, заслу-женных деятель науки РСФСР, лауреат Государственной премии СССР, заведующий кафедры травматологии и ортопедии НГМА, директор ННИИТО профессор В.В. Азолов. А выступил к.м.н., заведующий ОАРИ ННИТО, подчиненный В.В. Азолова М.С. Акулов. Представляете, какова была реакция зала ?!
Я не знаю, как прореагировал на выступление Акулова директор. В зале партпроса я уже больше его не видел. Потрясенный, я уехал домой. По-лучилось, что Акулову удалось сорвать выступление директора. Что это бы-ло! Безрассудство или уверенность, что Ежов победит? Ведь Акулову пред-стояла защита докторской диссертации. На следующее утро на конференции директора не было. Акулову он ничего не сказал, что побудило того к новым эскападам. И очень часто, при очередных «заскоках» Акулова, Азолов появ-лялся в нашем отделе возбужденным и почти кричал: «Дождешься, выгоню я тебя, Загрекова поставлю!» С чем был связан гнев директора, мы не знали, но предполагали, что с закупкой аппаратуры для отделения интенсивной тера-пии, которая не использовалась для лечения больных, а предполагалась ис-ключительно для научных исследований – в перспективе, в неопределенном будущем. Опасаясь, что терпению  директора придет конец, он с 1 сентября 2005 года по конкурсу стал заведовать кафедрой анестезиологии и реанима-тологии института, усовершенствования врачей при медицинской Академии.
Если В.В. Азолов так отнесся к Акулову, которого не уважал, ругал, но не мстил, то для друзей, сокурсников, своих давних коллег он делал все возможное и невозможное, если необходима была его помощь. Он более все-го ценил дружбу и верность, но случалось и так, что дороги друзей расходи-лись. И он зачастую не знал, как ему поступить. Так было с Альбертом Ива-новичем Степаковым (1932 – 1995гг.), окончившим лечебный факультет Горьковского мединститута в 1956 году и работавшим в Челябинской облас-ти заведующим хирургическим отделением госпиталя мостостроительного отряда (закрытая зона), а затем выездным врачом скорой помощи в Горьком. В 1959 году по конкурсу прошел на должность младшего научного сотруд-ника Горьковского ННИИТО. Имея хорошую общехирургическую подготов-ку, продолжил обучение хирургии под руководством М.В. Колокольцева и особенно В.В. Соколова, который считал его самым способным из всех тех, кто учился у него. Альберт Иванович был хирург от Бога. Он быстро освоил специальность травматолога и ортопеда, отдавая предпочтение разработке способов оперативного лечения дегенеративно-дистрофических заболеваний крупных суставов и стопы. Протезно-ортопедическое отделение, организо-ванное в мае 1946 г. под руководством Н.Н. Блохина, в 1957 г. было пере-именовано в клинику восстановительной хирургии. Отделением руководил М.В. Колокольцев, одновременно заведуя кафедрой госпитальной хирургии педиатрического факультета мединститута. С 1966 года руководителем орто-педической клиники был назначен А.И. Степаков, завершающий работу над кандидатской диссертацией («Использование свободной кожной пластики при высокой гипоспадии», 1967). Он в числе первых в СССР стал оперировать на тазобедренном суставе, осуществляя тотальное эндопротезирование однополюстным протезом. Пришедший в ННИИТО в 1966 году В.В. Азолов успел многому научиться у него за те четыре года, которые они работали вместе. Ведь Степаков был универсальным хирургом, в том числе и пласти-ческим. С 1970 по 1977 год Альберт Иванович работал ассистентом на ка-федре госпитальной хирургии, которую в свое время возглавил М.В. Коло-кольцев.
В 1977 году М.Г. Григорьев, очень ценивший Степакова, добился специально для него новой должности – заместителя директора по научно-клинической части. Хирург, в равной степени владевший методиками ур-гентной, экстренной хирургии, оперативными пособиями при заболеваниях и травмах брюшной и грудной полости, был консультантом в ряде лечебных учреждений города и области. Во время работы он имел многочисленные благодарности МЗ РСФСР, руководства ГННИТО и Горьковского медицин-ского института за плодотворную научно-клиническую и общественную ра-боту. Еще будучи ассистентом кафедры госпитальной хирургии, базой кото-рой была 30-я больница, он в течение семи лет работал над проблемой хи-рургической коррекции врожденной урологической патологии. Ведь и кан-дидатская диссертация его касалась этой темы – высокой гипоспадии. Но это была лишь часть проблемы. Довершить свои исследования он замыслил в нашем институте – закончить там, где начал. Михаил Григорьевич не имел возражений на этот счет. Более того, директор оплачивал работу специали-стов по радиоиммунной диагностике гормонов, а также и закупку дорого-стоящих препаратов. Исследовался спектр половых гормонов, гормонов рос-та, стероидов, инсулина, вазопрессии и т.д. Альберта Ивановича интересовали половые гормоны. Остальные гормоны изучались В.А. Беляковым и В.И. Загрековым при тотальной внутривенной анестезии у травматолого-ортопедических больных, а также при проводниковой анестезии при опера-циях на кисти в отделении Азолова.
Но Альберт Иванович оперировал в институте не только больных по своей тематике, но всех, кто к нему обращался и кому была необходима хи-рургическая помощь. У него была широкая душа, он не отказывал никому. Популярность его в городе превышала все границы.
 
Больные его боготворили. Самые требовательные и придирчивые па-циенты, к которым относятся врачи и их родственники, стремились к тому, чтобы их прооперировал Альберт Иванович. Вот некоторые из тех больных, которые мне запомнились, потому что наркоз им давал я. И операции Аль-берт Иванович им делал, как правило, общехирургические, урологические, при экстренной патологии.
Помню, я давал наркоз матери директора научно-исследовательского института педиатрии Жуковой, старушке далеко за семьдесят лет, с непрохо-димостью кишечника. Альберт Иванович сделал адекомэктомию при раке предстательной железы отцу Марка Петровича Чечко, которому было более восьмидесяти лет. Привез в институт с Автозавода своего сына дошкольного возраста Алексей Николаевич Шимбарецкий с острым катарральным аппен-дицитом.
Самые сложнейшие, травматичные операции травматолого-ортопе-дического профиля делал тоже только он, притом и при злокачественных но-вообразованиях. Ирина Ростиславовна Вазина, долгое время не решавшаяся не операцию по поводу дегенеративно-дистрофических изменений тазобед-ренного сустав, доверилась только Степакову. Он с успехом и великолепны-ми отдаленными результатами поставил ей тотальный эндопротез тазобед-ренного сустава.
После ухода М.Г. Григорьев В.В. Азолов, новый директор и давний друг способствовал как общехирургической, так и урологической деятельно-сти А.И. Степакова. Но против жизнелюба, женолюба и любимца женщин, фаворита, «сына полка», как называла его не избегшая некоторой к нему привязанности Ирина Ростиславовн Вазина, восстали женщины. Е.И. Шу-милкина фактически и начала всю кампанию. Галина Владимировна Козлова, бывшая заведующей травматологическим отделением, где работала и Шу-милкина, ее подруга, была в то время секретарем партбюро. Она была очень рассудительной и умной женщиной, «  …oblesse noblige (“Долг обязывает»). К ним присоединились и другие женщины. Очень активной была Н.Л. Ост-ровская. Все женщины еще помнили, как Альберт Иванович был безрассуден, совсем потерял голову из-за связи с переводчицей из отдела информации, не обращая никакого внимания  на увещевания руководства и партбюро. Она прекратилась только после его перевода на новую работу в качестве доцента кафедры В.И. Парахоняка в 1970 году. Вернувшись в институт в 1977 году, А.И. Степаков продолжает формировать отделение сочетанной травмы, ко-торое с 1976 по 1980 год возглавлял к.м.н. Николай Николаевич Шокуров, безвременно ушедший из жизни, а затем до 1987 года – Владимир Иванович Григорьев. В это отделение был приглашен на работу опытный хирург из Кстовской ЦРБ. Жена его была избрана председателем МК профсоюза ННИИТО в 1985 году. Она часто обращалась за помощью к Альберту Ивано-вичу, ведь он в это время фактически выполнял функции директора. Вадим Владимирович во время частых командировок никогда не оставлял за себя своего заместителя по науке Н.И. Бенуа, которая при прежнем директоре практически решала все. Конечно, такое возвышение Степакова, фактически он был первым, а она вторым замом директора, его невероятная популяр-ность не приводили Наталью Ильиничну в восторг. И при ее молчаливом со-гласии и развернулась кампания против «аморальности» Степакова и его встреч с Г.Ф. Лимоновой. Но заявление об «аморальности» А.И. Степакова не поступало, вот тогда-то кампанию против Степакова возглавила сама Бенуа. Как заместитель директора по науке он вынесла на обсуждение Ученого совета вопрос о правомочности выполнения диссертации по урологической тематике в ННИИТО, тем более – докторской диссертации. Вадим Владими-рович напомнил своему заму, что кандидатскую диссертацию Альберт Ива-нович написал в институте тоже по урологической тематике: «Использование свободной кожной пластики при высокой гипоспадии» (1967г.). Тогда про-тивники А.И. Степакова пошли другим  путем: почему урологические боль-ные, главным образом, дети госпитализируются в отделения сочетанной травмы и отдел анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии. Поста-вили вопрос перед главным врачом к.м.н. А.В. Разумовским, работающим в этой должности только с 1983 года и поэтому не постигшему всей тонкости административной работы. Он идет против Степакова, который является вы-ше его по иерархической лестнице – зам. директора по  научно-клинической части – и издает приказ о запрещении госпитализировать в отделение соче-танной травмы непрофильных больных. В.И. Григорьев приказу подчинился. Тогда Альберт Иванович издает приказ о его назначении заведующим отде-лением сорбционной детоксикации и принимает на себя обязанности куратора отделения. А.В. Разумовский разделяет убеждения Н.И. Бенуа, Г.В. Козловой и других. Нужна координирующая роль директора, а у него в это время идет оформление бумаг, необходимых для получения Государственной премии СССР за монографию, написанную им  в соавторстве с И.Г. Гришиным и М.Н. Водяновым в 1985 году. Ему приходится внедрять методики, описанные им  в монографии «Лечение повреждений кисти на этапах медицинской эвакуации» в хирургических отделениях столичных клиник Москвы и Ленинграда, Кузбасса, Тбилиси и др. И ему недосуг разбираться с институтскими распрями. Почти весь 1987 год он проводит в командировках. Он находился в положении великого ученого Архимеда, который в своей научной отвлеченности от жизни и не знал, что идет война, на город напали враги. И когда он чертил на земле какую-то фигуру и увидел воина с копьем, то он только что и мог сказать с досадой: «Не трогай моих чертежей!» и был убит.
Но тут «убийства» не было. Все шло так же, как и раньше. Админист-рация (сиречь – А.В. Разумовский), партбюро (Г.В. Козлова), Н.И. Бенуа ре-шили «отыграться» на отделении реанимации и интенсивной терапии (зав. – М.П. Чачко), отделе анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии (рук. – ведущий научный сотрудник, к.м.н. В.А. Беляков).
По положению, в ОАРИТ пациенты с улицы не направляются. Они оформляются в профильные отделения, а уже потом, если возникает необхо-димость в проведении комплекса реанимационных или лечебных мероприя-тий, переводятся в наше отделение. Но к нам в отдел А.И. Степаков направ-лял больных со своей резолюцией о госпитализации.  Фактически это приказ. А приказы, как известно, выполняются – и не только в армии – и не обсуж-даются. Когда ко мне стали ходить комиссии и писать акты о непрофильных больных, я возмутился и написал докладную директору, где все объяснил. Докладная – это документ, с которым надо считаться. Поэтому необходимо удостовериться, что он попал в руки того, кому следует. Я был этому научен в Верхоянске, когда слал телеграммы о нехватке лекарств в МЗ ЯАСР, в об-ком партии, в фармуправление Якутии. Такая «тройная телеграмма» вызвала необходимую реакцию: в Верхоянск прибыл глава фармуправления Панафи-денко, из обкома – Орлов. Панафиденко заявил, что он никаких телеграмм из Верхоянска не получал. Вот в обкоме получили, а он нет. Попросил квитан-цию о посланной телеграмме. Никаких квитанций у меня не было. Я попал в цейтнот. Но моя старшая сестра сбегала на почту, а там, оказывается, сохра-няются копии всех посланных телеграмм, не только какие-то квитанции! И я выиграл!
В создавшейся ситуации я наряду с докладной директору направил копии в МК, в партбюро, занес в журнал записей у секретаря о времени на-правления докладных. Реакции от Азолова не последовало. Я пишу в том же порядке вторую и третью докладную. Молчание. Вакуум. Тогда я на утренней конференции, когда из Москвы вернулся из очередной поездки В.В. Азолов, в присутствии А.И. Степакова, Н.И. Бенуа, А.В. Разумовского, Г.В.Коз-ловой попросил слова и вышел на трибуну.  Вот что я тогда сказал: «Альберт Иванович, Вы прекрасный хирург и очень добрый человек. Вы никому не от-казываете в своей помощи, тем более детям с врожденной урологической па-тологией, требующей и консервативного лечения и хирургической коррекции. Я-то Вас понимаю, но и Вы должны меня понять. Ведь сложилась такая ситуация, что когда я госпитализирую направляемых Вами больных за Вашей подписью в отделение реанимации и интенсивной терапии прямо с улицы, то это является нарушением должностных инструкций. А теперь обращаюсь к Вам, президиуму: если подпись заместителя директора по научно-клинической части является недействительной и я могу не подчиниться Аль-берту Ивановичу, то издайте приказ. А Вы этого не делаете, создаете комис-сии по линии партконтроля, главного врача и налагаете на меня санкции, хотя Вы такого права не имеете: я руководитель отдела, ведущий научный со-трудник, подчиняемый директору. А Вадим Владимирович на мои докладные, что мне делать с госпитализацией больных, молчит, полагаясь на меня: «Терпи, Емеля, твоя неделя». Издайте соответствующий приказ. Пока его не будет, я буду подчиняться приказам Степакова. Хотелось бы выслушать мнение присутствующих». Меня поддержала только секретарь партбюро Га-лина Владимировна Козлова. Больше никто и не выступил.
Как потом мне рассказал Вадим Владимирович, готовилось переиз-брание заместителя по науке Н.И.Бенуа, инициатора кампании против А.И. Степакова. Проработав три года директором, он сумел оценить деятельность своего заместителя по науке Н.И. Бенуа. Защитив в 1967 году диссертацию «Комбинированная кожная пластика при врожденной синдактилии у детей», она больше научными исследованиями не занималась, выполняла обязанности секретаря межобластного центра по борьбе с полиомиэлитом, который возглавил М.Г. Григорьев, затем учетом и диспансеризацией детей, перенес-ших детский паралич, с 1975 по 1978 г. руководила организационно-методи-ческим отделом. Муж Натальи Ильиничны Д.Н. Бенуа был одним из руково-дителей подразделений Главволговятскстроя, активно помогающий М.Г. Григорьеву в строительстве новых корпусов института. Вот что было по-строено с его помощью строителями и сотрудниками института.
 

 


Михаил Григорьевич и ранее ценил организационные способности Натальи Ильиничны, а его совместная деятельность с Д.Н. Бенуа еще более связывала их. Поэтому назначение Н.И. Бенуа на должность заместителя ди-ректора по науке было само собой разумеющимся делом. Михаилу Григорье-вичу был нужен верный ему человек, каким не оказался профессор А.П. Ве-рещагин. Неважно, что у нее не было  широкого научного кругозора и эруди-ции. Ведь в институте работал талантливый ученый, способный предвидеть завтрашний день нашей медицины, профессор Леонид Болеславович Лих-терман, руководитель научно-патентного отдела. Он-то и занимался плани-рованием научных исследований с учетом их перспективности. Всю доку-ментацию, годовые отчеты, текущую работу выполняла кандидат медицин-ских наук, ученый секретарь с 1971 года Галина Александровна Марсак. Она не только ответственно и качественно оформляла все документы, касающиеся научно-исследовательской работы института, планы и отчеты ННР, подго-товки научных кадров, последипломного образования и других документов, но и ездила в МЗ РСФСР сдавать и защищать годовые отчеты.





 
Так продолжалось до 1984 года, когда Л.Б. Лихтерман уехал в Моск-ву. Тогда Г.А. Марсак стала работать и за Лихтермана и за себя. Отчет за 1986 год Н.И. Бенуа решила сдать в Минздрав сама. Но как обычно, проводится предварительное прослушивание, проводимое чиновниками МЗ с тем, чтобы на коллегии все было «чинно и разумно». Н.И. Бенуа, однако, не согласилась ни с одним из высказанных замечаний, а со свойственным ей апломбом об-винила «критиканов» в некомпетентности. Когда В.В. Азолову в МЗ РСФСР рассказали об этом, он, вернувшись из Москвы, был настолько разгневан, что даже не ответил на приветствие Н.И. Бенуа. Он и раньше был недоволен ею, как своим замом, а теперь еще присоединилось и это. Мало того, что теперь планирует он сам, но еще и скандал со Степаковым. И участь Н.И. Бенуа была решена. С 1987 года она занимает должность ведущего научного сотрудника отдела информации, патентной и издательской деятельности.
Заместителем директора становится выполнявший под научным руково-дством В.В. Азолова докторскую диссертацию Ю.И. Ежов, работавший в ин-ституте с 1971 года. Он оказался плодовитым ученым. Став доктором наук, он с 1997 по 2009 годы в качестве научного руководителя выпустил в свет шесть докторских и двадцать одну кандидатскую диссертации.

 
Когда Н.И. Бенуа стала работать под началом Н.А. Пономаревой, травля А.И. Степакова прекратилась. Он смог продолжить свою научную деятельность. В это время он исследует влияние оперативных реконструк-тивных операций при врожденной патологии мочеиспускательных органов на половые и стероидные гормоны. Этим он занимается еще два года. С предварительными материалами он в частном порядке обратился за консуль-тацией к председателю координационного совета по диссертационным ис-следованиям хирургического профиля в педиатрии главному детскому хи-рургу, академику Долецкому. Как потом Альберт Иванович рассказывал, ко-гда он в назначенное время снова явился к нему, тот, сложив его доклад в трубочку, наподобие подзорной трубы, устремил ее на Степакова, повертел из стороны в сторону, потом поглядел на него и сказал: «В Вашей работе науки нет ни на капельку!». Вот такой удар перенес Альберт Иванович. И в 1989 году он уходит из института на должность главного хирурга Горьков-ской железной дороги, продолжая оперировать всех, кто нуждался в его по-мощи. Там для него никаких ограничений не было. К чести Альберта Ивано-вича надо сказать, что при всех постигших его неприятностях, неудачах, ат-мосфере неприязни со стороны его гонителей, он никогда не забывал о Галине Филимоновне и помогал ей всем, чем только мог, не только в ее работе, но и в улучшении ее жилищных условий. Она ведь пострадала из-за А.И. Степа-кова, его славы «сына полка». Ради нее он пошел на комбинацию с получе-нием квартиры, что могло болезненно отразиться на получении квартиры Г.А. Марсак. Предполагалось, что мать Г.А. Марсак будет жить в новой квартире с дочерью и ее семьей. Только вмешательство брата Галины Александровна, контрадмирала Никифорова поставило все на свои места. Но все равно Г.А. Марсак до сего времени не может простить Степакова.

Когда он покидал институт, то на утренней конференции сдержанно попрощался с коллегами и, обратившись к Владимиру Ивановичу Григорье-ву, попросил у него прощения. Но он был нужен институту. И когда в 1994 году А.В. Разумовский перешел на работу помощником префекта  с возложе-нием на него обязанности и  ответственности за здравоохранение, Н.И. Бенуа стала работать в отделе информации, Е.И. Шумилкина уехала в Москву, Г.В. Козлова вышла на пенсию, Альберт Иванович принял предложение В.В. Азолова вернуться в институт на прежнюю должность. Это было осенью 1995 года. Не помню точно дату, но зато как мы радовались, особенно его за-кадычный друг М.П. Чачко, что вот в понедельник придет «Альберт». В вос-кресенье по экстренной анестезиологии дежурил я, по реанимации А.И. Чер-касов. И вот около полуночи позвонил один из братьев-близнецов, сын Аль-берта Ивановича (они оба работали в отделении сочетанной травмы) с сооб-щением, что отцу плохо, они вызвали бригаду реанимации «скорой помощи» и пришлют машину за нами, если будет необходимо. Мы собрали все, что требуется в подобной ситуации, но через полчаса нам сообщили, что бригада реанимации прибыла быстро, но реанимация уже была не нужна, так как на-ступила биологическая смерть. И я, как дежурный врач, сообщил на утренней конференции о смерти Альберта Ивановича Степакова на 63-м году жизни. Хоронили его из железнодорожной центральной больницы. Была «золотая осень», но когда надо было прощаться, пошел дождь. Помню, жена Альберта, первая красавица Автозавда, Наташа Духинова (я тоже автозаводец, учился в одной школе с Альбертом, он был старше меня на два года), все время про-сила не закрывать его руки: «Это его руки! Они спасли  тысячи больных». Заместитель директора ННИИТО по лечебной части А.К. Кашко выразил общее мнение провожавших А.И. Степакова: «Этот дождь плачет по Альбер-ту Ивановичу за всех нас». Так кончилась эта жизнь. Так ушел из жизни хи-рург от Бога, настоящий мужчина и очень-очень сердобольный человек. Мир Праху его.
В.В. Азолов не разделял взглядов Н.И. Атясова на соавторство его основного труда по активной хирургической тактике при лечении обожжен-ных. Ведь из-за того, что он не захотел взять в соавторы М.Г. Григорьева и разразился колоссальный скандал, в результате чего Михаил Григорьвич был СМИ оплеван, а Н.И. Атясов был вынужден покинуть институт. Он как-то сказал Н.П. Пахомовой: «Я бы так никогда не поступил». Но это не помешало Вадиму защитить Атясова, помогать ему, они публиковали совместные работы. В.В. Азолов очень уважал Николая Ивановича как выдающегося ученого, организатора, научного руководителя и несколько раз приглашал его вернуться в институт в качестве руководителя ожогового центра и замес-тителя по науке. Он ценил настоящих ученых, выдающихся специалистов, а поэтому и прощал им свойственные людям недостатки.
Мужчинам он прощал ухаживания за женщинами, если это не мешало работе. Кстати, так было и при Михаиле Григорьевиче. Взрослые люди, сами знают, что делают. А если что не так, то вмешивался МК или партком. Не лишенный от природы мужского шарма, хрестоматийный добрый молодец, которому сопутствовала удача во всех его начинаниях, он всегда привлекал внимание женщин. Но, как говорила известная эстрадная певица Ирина Сал-тыкова о «настоящем мужчине» – режиссере и артисте Бодрове-младшем: «Он никому не пудрил мозги и сам не пудрился». Будучи на двух его юбиле-ях, я наслышался таких необычных похвал от присутствующих на банкете дам, которые как-то и не соотносятся к официальному мероприятию: «Вы – интересный мужчина! Такой мужчина! Настоящий мужчина! О! О!» Мне са-мому пришлось успокаивать совсем молодых и красивых женщин, которые после шампанского и еще чего-то попроще «плакали пьяными слезами» от «любви» к «Вадиму Владимировичу». Но Вадим не был «сыном полка», как Степаков, про него нельзя было сказать: «бабник», он относился к этому про-сто – «всяк по своему с ума сходит!» А вообще-то нет ничего  противоесте-ственного во «влюбленности» в начальника, это вроде как по этикету. Нас учили любить Партию, Правительство, Вождей,  Генсеков. На том стояла а, может, и стоит Россия.
Но чего не прощал директор, так это предательства. За те тридцать четыре года, что я с ним работал, у нас были разногласия и по поводу боль-ных, идущих на операцию, и по поводу госпитализации непрофильных боль-ных. Но он уважительно относился ко мне, как к специалисту, как к человеку, который всегда говорит правду, как бы она ни шла вразрез с мнением ад-министрации, и который живет по своим понятиям и убеждениям. На все консультации, касающиеся лечения тяжелых больных, проведения обезболи-вания в других хирургических отделениях, разбор конфликтов он посылал меня. Поэтому я был очень удивлен, что когда началась кампания про В.В. Азолова, в комиссию вызвали меня, как наиболее пострадавшего от своеволия директора. Я написал объяснительную, что я 30 марта 1991 года написал заявление на имя Азолова о желании перейти в рядовые врачи. И с 1 апреля этого же года я и работаю анестезиологом, провожу обезболивание при эн-допротезировании тазобедренного сустава, что дает мне возможность про-должить научную работу без излишних хлопот. Комиссию и Вадима эта моя объяснительная записка удовлетворила. Да иначе быть и не могло. Ведь весь летний период отпуска мы проводили в Кантаурове, на его родине. Я же стал тоже любителем этого места. И мы встречались на турбазе сельхозинститута до самого 2013 года, когда он ушел из жизни.
В архиве сохранилось мое заявление о переводе во врачи, копию ко-торой, правда плохую, я представляю:
 



А в зимнее время мы вместе встречали утренние зори на набережной Волги. Между нами установилось обыкновение говорить обо всем, кроме ра-боты. Ведь он знал, что у меня есть свое твердое мнение по этому поводу, не вполне совпадающее с его. Как-то раз, во время нападок на него и журнали-стов и недовольства сотрудников самоуправством О.Н. Щепетовой, я встре-тил его выходящим из директорского кабинета. В это время у меня развилась аллергическая реакция, не поддающаяся лечению: все мое лицо было в крас-ных пятнах. Он остановил меня: «Что это у тебя?» Я с досадой «ляпнул»: «Это мое внутреннее говно лезет наружу!» Почему-то это на него так подей-ствовало, что он  нахмурился, развернулся и ушел снова к себе. Может, заду-мался. Ведь у каждого из нас есть что-то в себе такое, что иначе и не назо-вешь. А ведь он был ранимый, ему нелегко давалась борьба за отдел реаби-литации. И он не имел обыкновения «мешать людей с говном». И иногда он был со мною очень откровенен. Вот, например, что он рассказал, как ему тя-жело пришлось пережить наркоз в прославленной Пятой клинической боль-нице, когда сам академик Б.А. Королев удалил ему доброкачественную опу-холь легких. Как потом я выяснил у И.К. Соловьева, были трудности в про-ведении интубации трахеи. Она повторялась несколько раз. Вадиму постоян-но вводили листенон, пока, наконец, трубка не была введена в трахею. И дальше всю операцию вели на листеноне. И когда на следующий день утром Борис Алексеевич спросил, не болит ли рана, он ответил отрицательно. Мне же он рассказал, что рана действительно его мало беспокоила, но все его мышцы так болели, что он чувствовал себя так, «как будто его танк пере-ехал!" Он спросил у меня, с чем это связано. Я объяснил ему, что за счет вы-раженного мышечного сокращения (миофибрилляции) после листенона и развилась мышечная боль – миалгия. Это случается при использовании больших доз листенона. Мы эти миалгии предотвращаем предварительным введением недеполяризующих релоксантов в небольших дозах. Вот какой деликатный был Вадим: не стал рассказывать и расстраивать старого  акаде-мика и не позорить его анестезиологов, которых он всегда очень уважал.
За все время моего руководства ОАИР, а это семь лет ( 1984–1991 гг.) – у нас никогда не было никаких затруднений со снабжением препаратами для обезболивания и интенсивной терапии. С заведующей аптекой  Ниной Михайловной Корневой мы были знакомы с 1969 года, когда я в качестве главного анестезиолога-реаниматолога оформлял все заявки в Росфармуп-равление и распределял полученные препараты в медицинские учреждения города и области. К тому же я взял на работу к себе в отдел сына заместителя начальника аптекоуправления Г.В. Евстигнеевой. Но в то же время всегда были затруднения с наркозно-дыхательной и регистрирующей аппаратурой (мониторинг, как  это сейчас называется). Затруднения были двоякого рода: ее, во-первых, надо было «достать» (этим занимался М.П. Чачко), а, во-вторых, оплатить. И вот финансовая проблема и портила жизнь и мне, проси-телю, и директору, так как Вадим Владимирович не любил отказывать. Так, во всяком случае, было со мной.
И вот, когда я «выходил на Азолова» по этому поводу, он выслуши-вал меня, не прерываясь. Никогда не говорил решительно «нет», а начинал «заговаривать». Он объяснял, что правительство финансирует медицину по «остаточному принципу», тогда как на Западе и в Америке всегда выделяются необходимые суммы. Потом уходил в историю, к Петру Первому, когда всем было место в войсковом построении, а вот «писарей, лекарей и прочую сволочь» - в обоз!» Вся эта сцена очень напоминала мне охоту на глухаря. Когда глухарь начинает «токовать», то он ни на что не обращает внимания, к нему можно подойти на выстрел. Только в «токованьи» Вадима он изобразил из себя «глухаря»: он уже больше не давал тебе слова, «токовал, токовал», развивая заданную тему самозабвенно. Мне оставалось только встать и уйти. Тогда это меня задевало, но ведь в стране в самом деле было неблагополучие в финансировании здравоохранения. Сейчас же, ретроспективно, я понял, по-чему Вадим «токовал»: ведь в эти годы необходимо было финансировать создаваемый вместе с ИПФ АН СССР научно-исследовательский и клинико-диагностический центр теплорадиовидения, а также и организованный отдел гемосорбции баро- и интенсивной терапии.
Чтобы избежать лишних затрат, этот вновь созданный отдел был объ-единен с отделом анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии. В на-шем отделе стояла барокамера, а обслуживание больных осуществлялось нашим медперсоналом. Лишь потом этот отдел  гемосорбции отделился и стал самостоятельным, причем в нем работают два анестезиолога. А в 1991 году организована и лаборатория иммунологии. Так что Вадиму Владимиро-вичу и приходилось изображать из себя «глухаря». Я уже не говорю о том, что в это же время на базе института была создана лаборатория биомеханики, входящая в отделение реабилитации. А сколько потом ушло денег на эту но-вую структурную единицу!
Я только сейчас, в 2016 году, понял, почему директор так обиделся на меня, когда я отказался ехать в 1989 году на конференцию, проводимую на-шим институтом в каком-то из городов региона. Точно знаю, что был в этом городе много раз и мне он был не интересен. Вадим несколько раз спрашивал, почему я не поеду. Я что-то врал о семейных обстоятельствах. Он чуть было меня не обругал. А обижался он потому, что, по моему мнению, был издан лучший сборник научных трудов, были представители из Прибалтики, Моск-вы и других крупных городов. А сборник назывался «Социально-экономические и психологические проблемы в травматологии и ортопедии». Мы представили работы «Социально-экономические аспекты ингаляционной и внутривенной анестезии» и «Социально-экономические аспекты применения масочного фторотанового наркоза и лидокаиновой блокады плечевого сплетения при операциях на верхней конечности». Мы первыми в СССР по-казали экономическую целесообразность использования при операциях на верхних конечностях внутривенной анестезии, т.к. ингаляционная оказывает вредное побочное действие на персонал операционных.  Кроме того, она дает экономию на 500-коечный стационар в год 4601 рубль. Проводниковая ане-стезия экономична, в 7,4 раза дешевле фторотанового наркоза в 7,4 раза. В последующем все хирурги и анестезиологи в СССР ссылались на нас, по-скольку мы были пионерами  и внутривенной, и проводниковой анестезии при операциях в травматологии и ортопедии. Вот почему Азолов и хотел, чтобы выступил я, а не только И.К. Перцович, не имеющий опыта в публичных выступлениях. Каюсь, я подвел Вадима Владимировича! Поэтому-то он своим «токованием» подталкивал меня на продолжение работ по неингаля-ционной анестезии, где практически наркозно-дыхательная аппаратура и не нужна. И с этим мне пришлось согласиться.
И вот такие проблемы, как нашего отдела, да и других, ему приходи-лось решать самому. У него не было ни одного человека, кроме ученого сек-ретаря Г.А. Марсак и руководителя отдела информации, патентной и изда-тельской деятельности Н.А. Пономаревой, которые выполняли свою работу четко, быстро, безукоризненно. Он также  мог полагаться на Н.П. Пахомову, которая неоднократно принимала участие в комиссиях МЗ РСФСР и голов-ного института – Ленинградского научно-исследовательского ортопедиче-ского института им. Турнера – по проверке деятельности травматолого-орто-педической службы различных регионов Российской Федерации, была  сек-ретарем областной аттестационной подкомиссии и секретарем научного об-щества травматологов-ортопедов, возглавляемом В.В. Азоловым.
 
Заменивший Н.И. Бенуа Ю.И. Ежов как заместитель В.В. Азолова по науке, возложил все обязанности, как ранее  Н.И. Бенуа, на Г.А. Марсак. Сам писал под руководством директора докторскую диссертацию, потом руково-дил научными исследованиями соискателей, а затем ушел в политику, создал партию, написал книгу о политике и медицине, взвалив все, естественно, и на В.В. Азолова.
При М.Г. Григорьеве был великолепный организатор науки, глубоко мыслящий и прозревающий будущее нашей специальности, инициатор мно-гих прогрессивных начинаний Л.Б. Лихтерман. Он-то и руководил наукой вместе с Г.А. Марсак.
 При М.Г. Григорьеве работала главным бухгалтером Н.А. Полина. Это был очень грамотный в экономических вопросах работник. Она стала главным бухгалтером в 13-й больнице, где А.В. Разумовский стал руководи-телем, защитила кандидатскую, а Разумовский – докторскую диссертацию по организации здравоохранения. М.Г. Григорьев при такой «команде» мог жить, не опасаясь никаких контролирующих организаций и по праву был награжден орденом Ленина. Вадим Владимирович, когда замещал М.Г. Григорьева, не испытывал никаких затруднений: все было отлажено и шло своим чередом. Часто посещая ЦИТО, наблюдая за работой его директора академика М.В. Волкова, он никогда не замечал, чтобы тот занимался «текучкой». Все делали замы. Его работа в МЗ ССР и РСФСР не позволяла ему проводить утренние конференции. Он даже заседания ученых советов не всегда посещал.
Первые годы работы В.В. Азолов решил, по-видимому, заниматься кардинальными научными проблемами. Утренние конференции он сначала проводил только по понедельникам, в остальные дни его заменяли или Разу-мовский, или Бенуа, а с 1987 года – Ежов. В.А. Беляков называл понедельни-ки «Явление директора народу!» Ведь ни совсем молодой ортопед Разумов-ский, ни Бенуа, давно уже ставшая чиновником, не могли решать проблемы, возникающие в работе такого большого учреждения, как наш институт. И мы с профессором Ю.Г. Абрамовым пошли к директору и «открыли ему глаза». Надо сказать, он сразу все понял. И стал думать не как ученый-исследователь, но и как администратор. Да у него потом-то и выбора не было. Ведь Ольга Щепетова, как его заместитель, не способствовала стабильной, уравновешенной работе коллектива. В.В. Азолов постоянно должен был «укрощать»  ее пыл. Вадим Владимирович поэтому-то  все и делал сам. В его архиве сохранились десятки календарей-ежедневников, в которых он четким каллиграфическим почерком составлял планы на каждый день. Проверял что и как сделано. И так работал двадцать один год – продуманно, планомерно, под личным контролем работы всего ННИИТО.
Напряженная работа, нервные перегрузки, нередко возникающие конфликтные ситуации – вот таков был труд Вадима Владимировича. Нельзя не согласиться с Л.Н. Толстым, что «вечная тревога, труд, борьба, лишения – это необходимые условия, из которых не должен сметь думать выйти хоть на секунду ни один человек… Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, бить-ся, ошибаться, начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость».
В идеале все так, все правильно, если бы так думали все. Но это же не так. Когда в стране начинают рушиться устои, процветает коррупция, а ты отвечаешь за институт, то это не способствует оптимистическому взгляду на жизнь.
Летом 2005 года мы встретились с Вадимом на турбазе «Киселиха». Обычно на природе, в сосновом бору, где воздух насыщен озоном, он всегда был энергичен, бодр, остроумен. В этот раз он был задумчив и как-то подав-лен. Потом его «прорвало». Он с гневом говорил о коррупции, царящей не только в стране, но и в нашей профессии, гуманной по своему назначению, а теперь медицинские услуги становятся платными, часто недоступными для больных. Дорогостоящие операции оплачиваются только по спускаемым сверху квотам, за которые надо бороться, чуть ли не покупать. Руководящие должности МЗ РФ распределяет зачастую не по заслугам, не по профессио-нальной пригодности, а по материальной заинтересованности, а также, как и раньше, и «по блату». «Это раньше меня поставили директором против воли М.Г. Григорьева, потому что меня знали и в ЦИТО, куда часто вызывали оперировать vip-персон. Однажды арабского шейха оперировал. Да и в Мо-скве, и в Ленинграде, и в других крупных городах я был известен как пласти-ческий хирург и комбустиолог РСФСР. Да и Госпремия СССР к тому же. А сейчас должность директора института, как моя, например, «стоит около пяти миллионов».
 

На этом наш невеселый разговор закончился. Закипал самовар. К осе-ни 2005 года Вадиму Владимировичу удалось осуществить не только созда-ние научно-исследовательского центра реабилитации, но и отдела функцио-нальной диагностики.
Если при М.Г. Григорьеве и «числился» отдел реабилитации  в составе трех человек, то теперь «значился» Центр реабилитации ННИИТО - лучшее в стране реабилитационное учреждение. А директору продолжали «трепать» нервы СМИ: «Ленинская смена» в № 28 за 2005 год опубликовала две заметки о том, что ННИИТО «хотят обанкротить», что «падение в пропасть» продолжается. Вадим Владимирович был вынужден сам инициировать ко-миссию Росфиннадзора, которая опровергла все измышления корреспондента, выступающего под псевдонимом «Константин Симонов»(?!).

Выступление В.В. Азолова по Нижегородскому телевидению
Завершив задуманное, сочтя свою миссию директорства выполненной, он за два месяца до ухода на пенсию выступает по Нижегородскому те-левидению, канал ННТВ. Передача носит название «О времени и о себе». Это своеобразное завещание, прощание с медициной и наказ остающимся.
Вадима Владимировича операторы снимают и за домашней работой, в саду, в институте на обходе отделения микрохирургии кисти, в операционной. Большое место занимают съемки Вадима Владимировича на осенней охоте с командой друзей. Это охота на уток. Она проходит под аудиозапись песни Александра Розенбаума «Утиная охота». А Розенбаум имеет медицинское образование. До того, как стать бардом, работал врачом «Скорой помощи» в Ленинграде.
Нам удалось записать эту передачу.
Поясним – обычным шрифтом напечатаны слова, разговор В.В. Азо-лова. «Жирным» - слова диктора. Итак, -
Вадим Азолов о времени и о себе
(В.В. Азолов сажает елку у своего деревенского дома)
- Вырастет большая елка. Ребятишки проведут электричество, повесят лампочки. Не надо будет рубить елку в лесу. Выйдут, снег, погуляют, по-пляшут и опять придут домой. А елка будет расти здесь постоянно. Посажу – меня не будет, а елка будет, будут помнить внуки, правнуки. Все будет пре-красно.
(В.В. Азолов в ННИИТО)
Профессор Вадим Владимирович Азолов. Один из самых автори-тетных людей Нижнего Новгорода. Лауреат Государственной премии СССР. Заслуженный деятель науки Российской Федерации.  Член Меж-дународной Ассоциации оперирующих ортопедов и Нью-Йоркской Акаде-мии наук.
- Операций? Сколько тысяч – я не считал, но, наверное, приближается тысячам к десяти за всю жизнь – в институте, на выездах. Если в этот день я оперирую – у меня праздник.
Вадим Азолов награжден уникальной медалью «За выдающийся вклад в развитие травматологии и ортопедии». Таких наград всего де-сять на Россию; одна, за номером шесть – у доктора Азолова. Более 40 лет назад пришел он рядовым хирургом в Нижегородский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии, а в 84-м стал его директором.
(Деревенский пейзаж)
Врач во втором поколении. Родился в мае 37-го. Живет в Нижнем Новгороде. Но родиной считает село Кантаурово, что в 30 километрах от областного центра.
(В.В. Азолов у своего деревенского дома)
- В 50-м году мы переехали сюда. И вот с 50-го года я живу в этой де-ревне. Вот в этом доме, я учился уже, 10 лет кончал и ездил учиться в инсти-тут. Потом отработал в Карелии, привез оттуда Димку – старшего сына. Лешка родился у меня, младший, ну не в этом доме, а вот в этой больнице (показывает), мама принимала роды, она у меня была врачом по всем специ-альностям – земским участковым врачом.
Я вот здесь писал кандидатскую диссертацию, проживая в этом доме, и уже после того, как стал заведовать, - получил степень кандидата, стал за-ведовать отделением, - и вот спустя 10 лет я получил квартиру уже в городе. И все равно я местный, тутошний, и не могу я без этой деревни, без этих вот мест, без этих мужиков-аборигенов. Куда бы ни ехал, но надо обязательно, как только свободное время – так я приезжаю сюда.
Потом, как перестану я работать, так я приеду сюда, потому что вы-ходишь – тот лечился у меня, этот знакомый, с этим я учился, - то есть это то место, где я вырос, и вот этот дом – это вот память.
(В.В. Азолов с деревом)
- А здесь снегу много, дождя много, вот так вот будет расти. Я лес на-сажал, даже не один гектар. Во-первых, это деревья всякие разные такие, здесь эти деревья не растут. А, во-вторых, там же березы все вырубают, там они стареют, падают, ну вот я и компенсирую. Потом, я овраг  этот расши-ряю, а чтобы он был не пустой – я на нем высаживаю всякие интересные де-ревья. Как говорят в народе, да? Там, сына родить, дерево посадить, дом сру-бить – вот я это все сделал.
Дом все вот еще, правда, стрю давно – как Исаакиевский собор. Правда, Монферрану сказали, что, как только он этот собор построит, так он и помрет. Ну вот он его сорок лет строил, Ну вот мама еще была жива, то есть, вот будет в этом году (она умерла в Покров, 14 октября), еще при ней я фундамент заложил, ну вот в этом году 15, значит, будет 15 лет, - вот этот Исаакиевский собор я и возвожу. Но там всего 70 квадратных метров в этом  доме будет. Но не важно, вот сам факт – потихоньку строю.
А почему потихоньку? Потому что, ну если какие-то там громадные сбережения – это понятно. А так отпускные получу – побольше денег, что-то куплю. Поскольку я лауреат Государственной премии СССР, то, если я пере-стану работать, то мне полагается, так торжественно звучит Указ, «за вы-дающийся вклад в развитие отечественной науки», вот кончу работать – мне к пенсии прибавят тысячу двести. За выдающийся вклад. Так что, вот все вклады. А пенсия у меня две с половиной тысячи, так что на нее не разгуля-ешься, поэтому вот…
Тысячу рублей платят как Почетному гражданину области. Я еще по-четный гражданин села Кантаурово, но за это ничего не платят (смеется). Но не важно, главное – народ. Это не суть в том, что платят-не-платят, важно то, что я тут, мать у меня проработала тут всю жизнь, я тут вот живу, и поэтому лечу, обращаются. Если так вот побыть тут, то сегодня и завтра какие-то придут люди: у кого-то что-то случилось, кто-то что-то сломал, кто-то чем-то заболел, и если, так сказать, я нужен людям, значит это очень хорошо.
(Фотографии)
 Наука, практическая хирургия, руководство институтом, семья, корни, общение с природой, охота, рыбалка – эти составляющие и опре-делили масштаб личности профессора Азолова. Комбинируются они в разное время в разных пропорциях. Но убери одно – и жизнь его станет неполной.
(Азолов на охоте на уток)
Аудоряд – песня А.Розенбаума «…Лечить – так лечить, любить – так любить, гулять – так гулять…»
(Азолов вешает ружье)
- Ну, естественно, надо добычу добыть, достать. Не так уж, конечно, существенно, но если подранил, убил – надо; а так не попал – не попал. Бог с ним, «…А утки летят, я им помашу рукой» (улыбается)
(Заканчивается песня Розенбаума словами: «…А утки летят, …я им помашу рукой»)
- Я охотой начал заниматься довольно-таки давно, но более интен-сивно уже, так сказать, активно, и вообще такая страсть появилась – это когда уехал на работу в Карелию: после института получил направление. Вот с тех пор я практически обязательно: осенью – это надо с компанией определенной на уток, зимой – на зайцев. Ну, практически я охотился на всю дичь, какая имеется в нашей области: и кабанов, и на лосей, на зайцев, лисы, но здесь не важно убить, важно вот посмотреть на эту природу, пообщаться с людьми, это, так сказать, стоит очень дорогого.
Когда люди не общаются с природой, не бывают, то они смотрят на картину Рериха, Куинджи в музеях, например, у Рериха, где контрастные очень краски – фиолетовый, синий, зеленый, то  есть вот восходы, заходы. Они в горах, конечно, так и выглядят, но они и у нас такие же краски. Зимой выходишь рано на охоту, темно, солнце еще далеко до восхода, просто надо еще добраться так пешком, и вот начинается это… пробуждение, появляется такая узенькая там ярко-красная полоса, затем появляется фиолетовая полоса, вверх, на снегу желтая полоса… Вот эти полоски появились, они длятся минуту-полторы, ну две если минуты, и – исчезли, и наступило серое, обыч-ное, будничное утро.
А кто проспал эти явления – значит, он от этого не выиграл. Если он просыпает эти явления природы, - они в природе  ежедневно меняются утром, в обед и на ночь, - вот здесь закаты, вот эти облака великолепные, пушистые, кажется, даже берущиеся в руки – вот если этого не видит человек – ну, во-первых, мне жалко их, этих людей, а, во-вторых, он неправильно судит и тех художников, которые рисуют такие картины, потому что природу надо видеть, любить, наблюдать.
Как-то очень мудрое изречение услышал. Спрашивают двух каких-то лауреатов Нобелевской премии: родились ученым? Ну как, говорит, тут можно ответить… Все родятся маленькие, толстенькие, красивенькие, сим-патичненькие, вот все одинаковые. Но кто-то из них потом становится по-жарником, охранником, врачом, физиком, лириком, а кто-то вот становится ученым. А почему становится? А потому, что он с детства, познавая мир, вот он с природой этой общается, с этими явлениями. То есть, чем меньше чело-век – тем он больше видит, что там ползает – жучков, паучков – мы ведь ред-ко ложимся, да? И смотрим, как муравей этот тащит палку, ему навстречу тот – комара схватил, тащит в другую сторону… И вот если, говорит, человек с детства не перестал удивляться вот этим всем явлениям – жукам, паукам, за-катам, восходам – явлениям природы не перестал удивляться, - тогда из него вырастает в перспективе лауреат Нобелевской премии.
На счету профессора Азолова – 13 авторских свидетельств, 7 па-тентов, 65 рацпредложений, 3 монографии и более 300 публикаций о раз-работанных и примененных им в травматологии методах.
(На обходе)
Основная тема ученого Вадима Азолова – восстановление повреж-денной кисти. Его методами пользуются  хирурги во многих клиниках России и Европы.
- Кандидатская была у меня по лечению беспалых, когда практически ни одного пальца на руках нет, - это, как правило, бывает после обмороже-нии, - то есть по восстановлению схвата. А докторская диссертация – вот, ре-конструкция пальцев различным, ну, в том числе, и этим методом, но я там предложил собственных два метода еще, то есть это вот через 12 лет после кандидатской диссертации был набран соответствующий материал. А в ко-нечном итоге, с компанией врачей из Центрального института, из Централь-ной клинической больницы мы получили Государственную премию, в том числе и за разработку вот этих методов лечения.
Более интересным для меня оказалось в жизни – это пластическая хи-рургия, это операции, так сказать, устранение рубцов разных, операция на кисти, пересадка пальцев, сначала, так сказать, традиционными методами, классическими, подбиранием различных лоскутов, потом с помощью микро-хирургических техник, то есть различные этапы, и, когда видишь, что вот, к примеру, была женщина – Правдинск, откуда-то оттуда, - вот и у нее не было ногтевой фаланги на правой руке. То есть, молодая женщина, муж не видел этого пальца, такая зацикленная, так сказать, психически травмированная, кроме вот такого физического дефекта. Она палец постоянно носила завязан-ный и никто его не видел. Вот пересадил я ей палец с ноги, ну, естественно, на ноге ноготочек поменьше, то она красила этот ноготь целиком, а остальные под размер. То есть психология сразу изменилась: улыбающаяся, симпа-тичная женщина стала всем довольна. Операции дают не только устранение дефекта физического, но дают возможность вернуться в профессию. Она научилась писать левой рукой, а правую руку никому не показывала. То есть выполнение операций, особенно косметических, пластических, реконструк-тивных – это позволяет вернуть не только, но и, вот, радость жизни.
К сожалению, здравоохранение всегда, так сказать, финансировалось по остаточному принципу. Хотя остаточный принцип – высказал его, навер-ное, еще Петр Первый  свое время. Относился к этому остаточно. Потому что название «остаточный принцип» появилось не очень давно, так где-то вот. А Петр Первый, когда дал указ о построении войск Российской Империи, он расписал, где кто должен стоять: где артиллеристы, где кавалеристы, где гре-надеры, где там разные рода войск где должны стоять. И заканчивал этот свой указ такой фразой: «Пекарей, лекарей и прочую нестроевую сволочь – на левый фланг, дабы она своим гнусным видом не позорила доблести войска русского». Вот, вероятно, этот левый флаг, в том числе пекаря и лекаря, вот они и остались на том, так сказать, фланге с тех пор. А потом мы придумали такое очень хорошее название – остаточное финансирование. Но весь мир и ЮНЕСКО считает, что минимум семь процентов валового национального дохода надо тратить на здравоохранение, иначе здравоохранение развиваться не будет. Н у нас, к сожалению, вот этот показатель не выдерживается. Я не могу сказать, сколько сейчас, ну, наверное, около четырех, там, пяти процен-тов; я думаю, что даже называю большую цифру.
(Собаке) Иди сюда ко мне, иди сюда ко мне, красавица моя, иди сюда, ну покажись, покажись, Что, что керзовый носок? (гладит).
Михаил Юрьевич Зурабов – это, по-моему, то ли  12-й, то ли 13-й ми-нистр с 1984 года. Я назначен директором в 84-м, вот за этот срок 12-й ми-нистр. С одной стороны, конечно, время, так сказать, такое сложное, может быть даже интересное, менять надо, но, с другой стороны, когда вот у нас в области даже министры наши областные – за период, пока у нас Валерий Павлинович губернатор – это у нас какой министр? Четвертый или пятый. И вот я вспоминаю тех заведующих облздравами, которые были десятки лет на посту. Они знали всех главных врачей в районах в лицо. Сейчас ведь глав-врачи тоже: избрали одного мэра района – он ставит нового. А четыре года – это слишком малый срок. Если б было как вот за границей: там президент Буш или кто-то – там стабильно работает здравоохранение. И там кто будет с ним в его команде министр такой или министр этот – ничего не изменится на периферии. А здесь вот приходящий каждый считает: что-то менять, что-то изменять. А если бюджет местный определяет структуру здравоохранения, а министерство не отпускает никаких средств, то о чем можно говорить!
Зурабов – он, по-моему, экономист, а вот агентство, которому мы подчиняемся – он, по-моему, инженер-строитель, в общем, какой-то инженер. И так вот в шутку говорят, что сейчас у нас будет ОКС процветать, раз это строитель: у нас тоже очень много нужно строить, да, в институте ремон-тировать (смеется). Дай Бог, на этом этапе мы что-нибудь построим и отре-монтируем. Но в основном, конечно, мы призваны не строить. Как директор, я должен вот это делать, а вся остальная наша публика, все наши врачи, док-тора наук, кандидаты – они призваны лечить больных, заниматься наукой.
Нижегородский научно-исследовательский институт травмато-логии и ортопедии, называемый по традиции ГИТО, первого пациента принял в июне 1946 года. С тех пор наработан огромный опыт и автори-тет. Последние 20 лет институтом руководит профессор Вадим Азолов. В сложные годы перестройки и возрождения капитализма ему удалось сохранить персонал, научный потенциал и авторитет института, и это при том, что почти треть аналогичных институтов России не выжила. По количеству научных сотрудников ГИТО уступает только Московскому – Центральному – институту травматологии и ортопе-дии.
- У нас уже 30 докторов наук, профессоров в институте, и 80 кандида-тов. Вот кандидаты и доктора  немножко уже перезрели. У нас всего два док-тора, которым 42 года. Остальным за 45, 47, вот мне 67, Пахомову 72. Вот наш баланс-то молодежь несколько забивает. А среди кандидатов – они рабо-тают над докторскими диссертациями. Так что, перспективы есть, и рукастые ребята. В отделениях работают молодые.
А держит вот работа, так сказать, ну, любовь к этому делу. А как можно еще другим способом здесь объяснить? Начинающий врач получает тысячу шестьсот рублей. Что, можно на них жить месяц? Ну хорошо, он один, а если есть жена, если есть ребенок? Надо за квартиру заплатить, за са-дик заплатить, или там за школу заплатить, и форму этому ребенку купить. Да и самому надо ботинки купить. Они же дешевле чем тысяча шестьсот не бывают, ботинки-то. Бывают, но они столько и носятся, если дешевле. По-этому при таких зарплатах… Ну, стали отпускать больше средств на медика-менты, естественно, оборудование покупаем, ремонты делаем, все в этом плане стало, так сказать, лучше, а зарплата, конечно, вот отношение к прожи-точному хотя бы минимуму… Я не знаю.
Ну раньше, допустим, вот говорят, врали. Вот социализм, вот комму-низм, вот еще… Но человек ведь – это существо организуемое, внушаемое и верящее. А сейчас вот сказали: вот будет демократия. Ну, хорошо, кто против демократии! Но демократия – это называется власть народа. А сейчас, навер-ное, мы сами по себе, а власть сама по себе. И куда идти-то? Сам опять вы-бирать должен. Раньше вот коллективно шли, сейчас каждый сам. А спроси-ли, в это море бросили всех нас, все ли плавать-то умеют? И куда плыть? Да-леко плыть, близко плыть? Все ли поплывут, или некоторые сразу утонут? Вещи совершенно пока что непонятные, хотя это уже длится долго, тут вроде бы какие-то просветы появляются в плане, но… Некрасов писал в свое время: «Жаль, только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе». Ну, может быть, нам уж не придется, но думаю, что вот Дашке – внучке, или правнучке-то или правнуку – я все-таки надеюсь. Нельзя, только что был праздник-то «Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья» Это ведь не имена, это ведь: верить, надеяться, любить ну вот надо, ведь без веры, надежды, так сказать, жить невозможно.
(Подходит к столу)
- Ну чего, собираемся? Хватит получать удовольствие. Да, отправим-ся восвояси. Отдохнули, укрепились, загорели.
(Идет один)
- Солнце будет долго. Облака прошли.
(Музыка, титры)
ННТВ, 2005 год
Вот так выступил по ННТВ В.В. Азолов, как бы прощаясь с населе-нием города и области, Почетным гражданином которых он являлся. Это бы-ла беспрецедентная акция. Так мог поступить только действительно выдаю-щийся человек. Человек, не боящийся сказать правду. Он открыто, откровен-но и осуждающе говорит о современной демократии: «Взяли и бросили всех, как в море; спасайся, кто как может. И получается – власть сама по себе, а народ – сам по себе». Он не боится, что его сочтут ретроградом, не сочтут «шагающим в ногу с временем», когда говорит, что существующий в совет-ское время порядок назначения, а не выборов руководителей райсоветов, горсоветов, когда депутатов выбирали, а руководство назначали сверху, яв-ляется правомочным, эффективным и стабильным. Тогда руководство стра-ной, областью, городом, районом десятилетиями находилось в одних руках, а не от выборов до выборов. Так как в настоящее время финансирование рай-онных больниц осуществляется за счет местного бюджета, а не Министерст-вом здравоохранения, то вновь выбранная власть имеет склонность менять руководство, назначая своих сторонников. А раньше главные врачи, если уходили, то только на пенсию. Заведующие облздравами работали так же бессменно. Они знали всех руководителей, дружили. Я, например, за свою деятельность главного анестезиолога облздрава знал только одного зав-облздравом – Куранова. Вот по новому и получается: жизнь от выборов до выборов. В этом я абсолютно соглашаюсь с В.В. Азоловым.
Теперь о руководстве здравоохранением в стране. Министры меняют-ся бесконечно.
Наконец, об «остаточном принципе» финансирования здравоохране-ния Вадим Владимирович, как всегда, говорил с болью, а о Петре Первом – довольно нелицеприятно!
Что же касается заработной платы врачей, то Вадим Владимирович говорит об этом, как о мечте, как о времени, в котором, по словам Н.А. Не-красова, «жить не придется ни мне, ни тебе».
Примечательно, что Вадим Владимирович вспоминает, что у нас есть праздник «Веры, Надежды, Любви и матери их Софии», который отмечается 30 сентября. Он говорит, что без Веры, Надежды, Любви жить невозможно. Это слова Апостола Павла из «Первого послания коринфенянам (Павл., Перв. осл., гл.13, стих 13): «А теперь пребывают они три: вера, надежда, любовь. Но любовь из них больше». Праздник же посвящен не понятиям веры, на-дежды, любви, но трем  святым сестрам и их матери Софии. Считаю, что об этом нужно знать:
Мученицы Вера, Надежда, Любовь и мать их София
Святые мученицы Вера, Надежда, Любовь и мать их София пострада-ли в Риме около 137 года при императоре Адриане. Святая София, твердая христианка, сумела воспитать своих дочерей в горячей любви к Господу Ии-сусу Христу. Слух о благонравии, уме и красоте девиц дошел до императора Адриана, который пожелал их увидеть, узнав, что они христианки. Святые девы обратились с горячей молитвой к Господу, прося Его об укреплении их духовных и телесных сил в страданиях. Их самоотверженная мать радостно благословила их на мученический подвиг, убеждая дочерей не бояться крат-ковременных мук и твердо стоять за веру  в Христа Спасителя. Когда святые предстали пред императором, все были изумлены спокойствием их духа. Ад-риан призывал по очереди всех трех сестер и ласково убеждал их принести жертву богине Артемиде, но получил от всех твердый отказ и согласие пре-терпеть все муки за Господа Иисуса Христа. Император приказал жестоко истязать сначала старшую – Веру, затем – Надежду и младшую Любовь, стремясь устрашить юных христианок лютостью мучений старших сестер. Палачи начали с Веры. Они на глазах у матери и сестер стали беспощадно бить ее, отрывая части от ее тела. Потом они положили ее на раскаленную железную решетку. Силой Божией огонь не причинил никакого вреда телу святой мученицы. Обезумевший от жестокости Адриан велел бросить отро-ковицу в котел с кипящей смолой. Но по воле Господней котел охладился и не причинил исповеднице никакого вреда. Тогда ее присудили к усечению мечом. Святая Вера мужественно преклонила свою голову под меч и так пре-дала свой дух Богу. Надежда и Любовь, воодушевленные мужеством старшей сестры, претерпели подобные ей муки. Младшую, Любовь, привязали к коле-су и били палками, пока тело не превратилось в сплошную кровавую рану. Но Господь невидимой силой сохранял их: перенося невиданные муки, святые девы оставались непоколебимыми. Мать их, святая Софья, видя истязания дочерей, проявляла необыкновенное мужество и находила в себе силы убеждать их терпеть страдания, ожидая награды от небесного Жениха. И свя-тые девы радостно приняли свой мученический венец. Святой Софии разре-шили взять тела дочерей, чтобы предать их земле. Она положила их в ковчег, с почестями отвезла на колеснице за город, похоронила, три дня сидела у мо-гил и, наконец, предала свою исстрадавшуюся душу Господу. Верующие по-гребли ее рядом с могилами  ее дочерей. За великие муки матери, претер-певшей страдания и смерть своих дочерей, без колебаний предав их в волю Божию, святая София удостоилась быть прославляемой как великомученица. Мощи святых Веры, Надежды, Любви и Софии покоятся в Эльзасе, в церкви Эшо. Так три девочки и их мать показали, что для людей, укрепляемых бла-годатью Святого Духа, недостаток телесных сил нисколько не служит пре-пятствием к проявлению сил духа и мужества.
В.В. Азолов знал «Евангелие» и верил. Свой разговор с нами он за-вершает оптимистично: Солнце будет долго. Облака прошли».
Говоря о своей жизни, о том, что должен сделать человек первым де-лом, В.В. Азолов считает посадить дерево, что мы и видим на фото.

 
В репортаже «О времени и о себе» много времени уделено охоте. И весь рассказ  велся на фоне песни нашего коллеги, врача, певца и композитора Александра Розенбаума «Утиная охота»:

В плавнях шорох и легавая застыла чутко..
Ай да выстрел! Только повезло опять не мне.
Вечереет и над озером летают утки,
Разжирели утки. Осенью в большой цене.

Снова осень закружила карусель мелодий,
Поохочусь, с ветерком по нотам прокачусь.
И сыграю, если я еще на что-то годен,
И спою вам, если я на что-нибудь сгожусь.

Я помню давно учили меня отец мой и мать
Лечить так лечить, любить так любить,
Гулять так гулять, стрелять так стрелять,
Но утки уже летят высоко,
Летать так летать, я им помашу рукой.

Не жалею, что живу я часто, как придется,
Только знаю, что когда-нибудь в один из дней
Все вернется, обязательно опять вернется
И погода, и надежда, и тепло друзей

Так поскучаем да чтобы радостней была минута
Нашей встречи, а она уже не за горой,
Вновь весною из полета возвратятся утки,
Стосковавшись по озерам с голубой водой.

Так когда-то за лисой гонялся быстрый кречет,
Так и ныне он свою добычу сторожит.
Не прощайтесь, говорю я вам, до скорой встречи,
Все вернется, а вернется, значит, будем жить.

Я помню давно учили меня отец мой и мать
Лечить так лечить, любить так любить,
Гулять так гулять, стрелять так стрелять,
Но утки уже летят высоко,
Летать так летать, я им помашу рукой.

Летать так летать, я им помашу рукой,
Летать так летать, я им помашу рукой.

Вадим Владимирович и трех уток убил, и о времени рассказал, и о своей работе у костра, за чаем.
 
О доме он говорит, что начал его строить на Покров, 14 октября 1989 года, когда мать похоронил… Я этот дом как Исаакиевский собор строил. Вот уже 15 лет прошло. Монферран строил собор сорок лет. Ему сказали, что как собор построит, так и умрет. По-видимому, сведения о предсказании Монферрану выдумка гида, показывающего Вадиму Владимировичу собор. Ни в одной из работ об  Исаакиевском соборе и Монферране этих сведений нет. В.В. Азолов строил свой дом двадцать четыре года, но так и не достроил. Как он сказал, на одну зарплату быстро не построишь. В последние годы сво-ей жизни он сетовал, что зимой в доме холодновато. Но тем не менее, по-следние два года своей жизни он и его жена, Татьяна Дмитриевна, зимовали в Кантаурове. И если он не успел наладить теплоснабжение дома, то свою науч-ную деятельность он не прекращал до конца и завершил все задуманное, как об этом рассказано в главе «Научная работа».
Поэтично, воодушевленно рассказывает В.В. Азолов об охоте. Однако охота для него не добыча, а природа, общение с людьми. Вот он в 1956 году охотится в Казахстане, куда прибыл покорять целину. А по-настоящему он стал охотником  в Карелии.
 
 



 
Вот он на охоте в 2005 году.












Стихи Вадима
При всей своей видимой простоте и внешней открытости В.В. Азолов хранил в своей душе столько такого, чего нельзя выразить прозой, а только стихами, причем поэзия прошла чуть ли не  через всю его жизнь. Я знал Ва-дима 50 лет, из них 37 регулярно встречались, общались на любимой нами турбазе «Киселиха», где его брат Борис был комендантом, а я в летние от-пуска работал врачом. И вот я никогда не слышал от Вадима, чтобы он про-цитировал хотя бы одно стихотворение. Правда, один раз  у института, на ут-ренней морозное заре, мы пропели старинный романс: «Гимназистки румя-ные, от мороза чуть пьяные…» И все.
Но вот Ирине Ростиславовне Вазиной, одной из умнейших и притом обаятельных женщин, руководителю научно-лабораторного сектора, он од-нажды прочел, по ее словам, изумительное стихотворение «Мама», посвя-щенное Лине Евстафьевне.
 
 Татьяна Дмитриевна рассказала мне, что стихи Вадим начал писать в средней школе, когда из Керженца-1 приехали продолжать обучение две де-вушки – Роза и Таня. Роза поразила его своей яркой внешностью, а Таня вы-звала восхищение тем, что подтягивалась на турнике по 25 раз, что не всем ребятам под силу. Он созвал всех и с восторгом рассказывал, какая Таня сильная и красивая. Но стихи он начал писать Розе, которая выделила Вадима изо всех юношей в школе, но сама хотела гораздо более перспективного жениха, который, полагала она, ей обязательно встретится после окончания школы. Раньше были специальные альбомы для стихов, куда поклонники должны были что-то написать типа: «Люби меня, как я тебя» и т.д. Вадим исписал весь альбом. Когда же Роза поступила в Горьковское медицинское училище, она вернула  свой альбом Вадиму. Вадим продолжал писать уже для Тани.
 В это время он хотя и был уже известен, как вполне сложившийся спортсмен, во многом еще оставался мальчишкой. Но уже в 17 лет, в 1954 году, когда он был уже студентом ГМИ и работал на подъеме целины в Ка-захстане, это уже молодой красивый юноша.

 
По словам Т.Д. Азоловой, он писал стихи всю жизнь, и это обстоя-тельство заставляет задуматься: ведь большинство из нас проходит через юношеское «бумагомарательство», ведь «всякий, кого коснется Эрос, стано-вится поэтом». Это как детские болезни, корь, например. Переболеют и  вы-здоровят. И забудут «в делах и случаях». Я сужу по себе, по моим друзьям, по моему поколению. Но ведь сейчас, когда любовь заменяется сексом, все становится примитивным, далеким от романтики. А Вадим таким был в юно-сти и остался романтиком на всю жизнь. Его дети не пошли по его стопам ученого, гуманиста, врача. Когда в 1997 году семья переезжала с улицы Про-виантской на улицу Генкиной, Алеша и Дима собрали все бумаги, записи, письма, рукописи, стихи, набрали большой короб и выбросили за ненадобно-стью, как хлам. Осталось несколько стихотворений, которые хранились Ва-димом.
Их всего девять. Первое – это стихотворение, которое он читал Вази-ной и назвал «Мама» от 27.11.88 г. Оно отпечтано Вадимом Владимировичем лично и им подписано. Сохраним его, не перепечатывая. Было еще стихотво-ренеи на смерть матери: «И вот я один в холодной и мрачной избе…». Про-граммное стихотворение 08.03.88 г. «О, женщины, творения богов», «Всю жизнь я греб наперекор волне» (22.11.88), «Везет мне в жизни на людей хо-роших» (26.04.89), «Можно ли в жизни не плакать над гробом отца» (22.02.88), «Когда над бездною стоишь» (02.03.91), «Чем больше прожито и пройдено дорог» (24.02.91). Печатное стихотворение «Осень». Ни подписи Вадима, ни года создания. И самое значительное его стихотврение - размыш-ление о смысле жизни – тоже без подписи и указания времени создания. Но это его создание, его каллиграфический почерк. И что интересно, оно почти не выцвело от времени, как стихотворения 1991 года. По-видимому, это под-ведение итогов, послание оставшимся, завещение стихами, аналогичное за-вещанию в видеозаписи Нижегородского телевидения «О времени и о себе». Я решил переписать его. Мне почему-то кажется, что не всем будет понятен его почерк, сокращения, пунктуация.
Ну, а все другие стихотворения, как они будут выглядеть после прин-тера – блекло, туманно – это уже от Бога. Да поможет он мне. Все его стихи, кроме машинописной «Осени», без названия. Я его назову их первой строч-кой. Все стихи идут по порядку, как об этом написано.















 





 





 



О, женщины! Творение богов!
 
Вы нежности и верности полны,
Вы кладезь неземного вдохновенья,
Вы, как и прежде, для мужчин нужны
Чтоб черпать силы, мужество и озаренье

Всю жизнь я греб наперекор волне
 

 



Везет мне в жизни на людей хороших
 


И  верю я всем данным вопреки
 


Можно ли в жизни не плакать, стоя над гробом отца?
 


Много ли человеку надо? Спросите Вы меня
 


Когда над бездною стоишь
 



Чем больше прожито и пройдено дорог
 


                О С Е Н Ь

Снова осень листву с тополей обрывает,
Снова дождь за окном в непроглядной ночи,
Снова крик журавлей в облаках проплывает,
Снова ветер гудит в прогоревшей печи.

Мне б тебя не любить с опустевшими нивами,
С шумом голых ветвей на виду у ветров,
Мне бы тебя не любить с почерневшими жнивами,
С синим мраком закатных вечерних костров.

Разве можно забыть мне ту осень багряную
С паутиной жемчужной в сосновом бору,
С пожелтевшей травой одурманяще-пряною,
С караваном стогов на притихшем лугу.

Осень мне с давних пор краше знойного лета,
Краше рыжих снегов после краткого дня,
Краше вешних разливов лазурного цвета
Осень – нежность, мечта и любовь для меня!

Чем жив на свете человек

Чем жив на свете человек?
Чем счастлив, в чем его отрада?
Что смог он сделать за короткий век?
И будет ли ему за все награда?

И каждый из вопросов непростой:
Одни, чтоб жить спокойно, их не ставят,
Другие из-за них утратили покой,
Они им каждый день на душу давят.

Один ответит, что работой жив,
Другой еще богат друзьями.
Тот всем доволен и счастлив,
Что он всего достиг уже с годами!

Успех в работе и почет,
Награды и достигнутая слава,
Не может быть такой лишь в жизни счет,
Для человека это все же мало!

Не может душу в нем не волновать
Сиянье дня и тихий звон капели,
Не может и не должен просто спать,
Когда поют дрозды или ревут метели.

Не верю, что спокойно можно жить
И там, где ты родился, не бывать,
Нельзя своих родителей забыть,
А на сегодня взять и добрым стать!

Ты счастлив будешь лишь тогда,
Когда доживши до седых волос,
Не станешь пересчитывать года,
А будешь за вопросом задавать вопрос.

Что смог отдать сегодня людям ты?
Увидел ли улыбку у любимой?
Не пробежал ли мимо красоты?
Чужую боль не обошел ли мимо?

И если ты с годами перестал
Мерцанью звезд и Солнцу улыбаться,
То значит, ты на свете жить устал
И «подвигам» твоим не надо удивляться.


Перед новым, 2017 годом, я позвонил Татьяне Дмитриевне узнать, сохранились ли еще какие-нибудь стихи Вадима. Оказалось, что нет. В 1991 году он еще писал стихи, но уже приближалось время, когда начиналась эпо-пея с отделом промышленной реабилитации, комиссии и проверки в связи с А.П. Ефимовым. А с 1993  до 2005 годы – борьба за создание в ННИИТО центра реабилитации, превосходящего автозаводский, когда он стал жить и работать по девизу немецкого естествоиспытателя Э. Геккеля: «Будем идти вперед без колебаний» (Геккель Эрнст, 1834-1919).
Мы не знаем, когда написал Вадим Владимирович свое, на мой взгляд последнее стихотворение «Чем жив на свете человек», но оно очень оптимистично, романтично и говорит о том, что он-то на свете «жить на ус-тал».


Последние годы жизни В.В. Азолова
Выступив по телевидению и рассказав о времени и о себе, Вадим Владимирович осенью 2005 года подводит итоги своей работы в качестве ди-ректора ННИИТО в течение двадцати одного года. Он осознает, что сделал все, что ему было предначертано. В это время он стал прихварывать, сказы-валась накопленная за эти напряженные годы усталость и присоединившиеся возрастные болезни. Казалось бы, что такой могучий, недюженный человек, выделяющийся в любой толпе своим ростом и статью, должен бы жить да жить, а он не доработал даже до 70 лет.
В середине декабря 2005 года, в 68-летнем возрасте, он подает заяв-ление об отставке. Подозреваю, что он просто не хотел юбилейных торжеств, которые он переживал как бедствия. Он так и выражался: «В связи с постиг-шим меня юбилеем!» Ему предложили остаться в институте в «роли» главно-го научного сотрудника. Такой должности в нашем институте ранее не зани-мал никто. Это очень почетно, то, что называется синекура [(лат. Sine cura – без забот)]. Он категорически отказался. Но «свято место пусто не  бывает». Эту должность занял через три года, в 2008 году, профессор А.П. Фраерман.
Когда Вадим Владимирович окончательно и бесповоротно отказался от дальнейшей работы в институте и подал заявление об уходе, то уже на следующий дань, не ожидая приказа из МЗ РФ, новый директор, полковник в отставке, профессор А.В. Воробьев издает приказ об отмене должности за-местителя директора по науке, экономике и развитию и закрытию отделения восстановительного лечения. Ольга Николаевна и Татьяна Валентиновна Буйлова подлежали сокращению. Интересно, что в 2007 году должность за-местителя директора по экономике возродилась, ее выполнял Г.В. Смирнов, инициатор выпуска «Нижегородских медицинских ведомостей», а отделение восстановительного лечения продолжало свою деятельность, но уже в новом качестве и при новой заведующей отделением. Оно стало называться отделе-нием реконструктивно-пластической хирургии и восстановительного лечения. Руководителем была назначена кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отделения хирургии кисти Надежда Леонидовна Короткова, работавшая в институте с 1981 года, а последние пять лет (2000-2006гг.) – в должности заместителя директора по лечебной работе (главного врача института). Итак, «все возвращается на круги своя». Созданное Вадимом Владимировичем и, простите, Ольгой Николаевной Щепетовой, осталось.
Уйдя на пенсию, Вадим Владимирович возвращается в «родные пена-ты», в Кантаурово, чтобы обосноваться здесь на всю оставшуюся жизнь. Ведь здесь прошло его детство, юность, да и в зрелые годы он не забывал родного села. Здесь была похоронена его мать, которую он не только больше всех любил, но и безгранично уважал. Ведь она прошла через всю его жизнь, как талисман. В день, когда она умерла, им был заложен фундамент дома, чтобы жить в нем до конца дней своих. Хотя отпевание происходило по ста-роверскому обычаю на дому, он, как всегда в своей жизни, взял на себя сме-лость похоронить ее на православном кладбище. После своей смерти он хо-тел лежать с ней вместе. Ведь он в 1990 году крестился, последние годы жиз-ни много общался с иереем Кантауровской церкви. Он был частым паломни-ком Макарьевского монастыря. Я хотя и был крещен при рождении, обрел веру только в 2003 году, и  мы вместе с семьей старшего моего сына Андрея встречали все церковные приаздники в этом монастыре. Иногда жили по не-скольку днек. Нам была отведена персональная келья. Игуменья Пахомия очень тепло говорила о посещениях монастыря директором ННИИТО и его благожелательном отношении к духовенству.
Многие священники (не только Макарьевского монастыря) находили в нашем институте медицинскую помощь. Духовник монастыря, отец Вла-димир отпевал нашего врача, анестезиолога Надежду Борисовну Комиссаро-ву, а отец Андрей освящал наше отделение анестезии-реанимации после ка-питального ремонта. В нашем институте  в отделении сочетанной травмы ра-ботал кандидат медицинских наук, Олег Осипов, который предпочел меди-цину теологии, поступил в семинарию, блестяще ее закончил, открыл часов-ню в облбольнице им. Семашко для отпевания умерших, а потом принял по-стриг в Печерский монастырь. Это известный радиоведущий Нижегородского радио, по программе «Образ», отец Олег, эконом – игумен Печерского мо-настыря. Он часто приглашался В.В. Азоловым для совершения определен-ных обрядов в ННИИТО. Он настоял на том, чтобы я и Татьяна обвенчались по церковному обычаю и сам совершил обряд. Мы ему очень благодарны.
И я, и Азолов были в свое время членами КПСС, как в советское вре-мя предписывалось руководителям, а с распадом СССР оставалось уповать только на помощь Божию. Вадим Владимирович в это время очень много пи-сал, публиковался, принимал участие во всех мероприятиях, проводимых ин-ститутом. Он завершил все задуманное, о чем я уже подробно написал в главе о научной работе В.В. Азолова.
Мы по-прежнему встречались с ним в Киселихе. Последняя наша встреча происходила в 2013 году в день медицинского работника. Я, как и он, уже не работал в ННИИТО с 1 апреля 2010 года, но продолжал свою препо-давательскую деятельность в НижГМА. Вадима Владимировича привез на базу его старший сын Дмитрий Вадимович. Он привел Вадима ко мне, а про-дукты, предназначенные, как потом оказалось, для празднования, доставил в столовую. В воскресный день студентов на базе не было. Мы перешли в сто-ловую, где был благодатный холодок. Пока мы вспоминали, как раньше с чисто русским размахом отмечались праздники дня медработника, с выездом на пароходе, со стоянкой и гулянкой в заволжских просторах, в столовой уже готовились блюда из «свежатинки», хотя погода была жаркая. Это была се-годняшная «убоина», специально для него. Ведь его очень почитали в Кан-таурове. Да и он, да и он, будучи на пенсии, помогал односельчанам с уст-ройством в больницы, зачастую сам оказывал необходимую помощь.
Таких праздников, когда мы только вдвоем, раньше у нас с ним нико-гда не было. Поэтому он и удивился, почему я не ем и не пью сладкое (он, помню, пил компот). Я ему объяснил, что у меня идиосинкрозия на сладкое с четырехмесячного возраста, когда нянька перекормила меня вареньем. Она выражалась в том, что малейшее присутствие глюкозы вызывало яркую кар-тину отравления, интоксикации: температура, гиперемия лица, рвота! Это его удивило. Не менее он удивлялся, что я ничего не стал пить спиртного, хотя раньше я выпивал, как и все. Я ему рассказал, как в 2005 году я чуть было не погиб в Выксе, когда на берегу Оки начали банкет, потом перешли на дачу и в саду продолжали пить, причем я пил спирт. А утром, выйдя во двор, потерял сознание, И.К. Соловьев сделал мне закрытый массаж сердца, дыхание рот в рот, так как пульс у меня не определялся. Я пролежал в Выксунской ЦРБ в реанимации сутки, после чего меня доставили в реанимацию областного геронтологического центра, заведующей которой была моя жена. И я дал себе слово больше не пить. Вадим очень удивился, но продолжал «смаковать» коньяк.  Я тогда еще не знал, что у Азолова сахарный диабет. Диеты он в тот день не соблюдал.
Вспоминали мы, как на банкете в его 60-летний юбилей, в организации которого основную роль выполнила очень грубоватая и воинственная сестра-хозяйка из отделения микрохирургии кисти, которое Вадим Владимирович курировал до последних дней своей работы. Фамилия у нее была подходящая под ее характер – Полковникова. Но все звали ее почему-то «Клавка», а не по имени-отчеству. Я ее хорошо помню потому, что она довольно часто прибегала к нам ругаться, в наше отделение, которое располагалось прямо над отделением кисти. И все из-за нашего санузла, ванны и душевой комнаты. Она и меня раз обругала. Но зная ее, я обижаться не стал, потому что в принципе она была права: порядок есть порядок. И вот на банкете она что-то очень критическое сказала профессору С.П. Введенскому. Выпивший Вве-денский вспылил и ринулся на нее. Пришлось их мирить. Вспоминали и старших сестер наших отделений. Старшая сестра у Вадима Владимировича была Клавдия Александровна Шмелева, на редкость доброжелательная и так-тичная, но вид имела устрашающий: из-за отсутствия одного глаза ее лицо пересекала черная повязка, как у злодея боцмана Билли Бонса из книги Р.Л.Стивенсона «Остров сокровищ». Когда Вадим Владимирович стал ди-ректором, он сделал ее главной медицинской сестрой института, и она верой и правдой служила институту. Сестры были всегда на высоте, на проводимых общегородских и областных конкурсах выходили победителями. Судьба ее печальна. Новый директор А.В. Воробьев привел с собой и нового главного врача – Бухвалова – и новую главную сестру. Моя старшая сестра, сменившая М. Воронову, Светлана Викторовна Панфилова, была самой лучшей старшей сестрой из тех, с кем я работал. Кроме высочайших профессиональных качеств, она была еще очень милой и обаятельной. Вадим Владимирович часто ставил ее в пример другим. Обе наши старшие сестры – К.А. Шмелева и С.В. Панфилова – принимали участие в Чеченской войне в 1995 году и в январе 1996 года были награждены медалями «За спасение погибающих». Участь Светланы Викторовны еще более печальна: она скоропостижно скон-чалась в возрасте 49 лет, работая уже старшей сестрой отделения анестезии и реанимации областного онкологического диспансера. Мы их всех помянули – и расстались. Как оказалось навсегда.
Я до настоящего времени не перестаю удивляться терпеливости, вы-носливости, самоотверженности В.В. Азолова. Ведь он никогда и ни на что не жаловался, что касалось его лично. Его волновали происходящие перемены в стране. И в то же время он уже был тяжело болен: сахарный диабет уже в стадии диабетической стопы. Атеросклеротическая бляшка в левой под-коленной области, затрудняющая венозный отток.  Общий атеросклероз. Ему было трудно ходить, а он, как ни в чем не бывало, был на осенней утиной охоте. Лечился Вадим Владимирович у заведующего кафедрой общей хирур-гии профессора В.В. Овчинникова. Регулярно делал анализы, наблюдался профессором. «Но пришла беда, отворяй ворота!»
 В октябре 2013 года Вадима Владимировича стали беспокоить боли в брюшной полости, ориентировочно в области поджелудочной железы. И 16 октября Вадим Владимирович ложится на обследование в ПОМЦ на базе водной клинической больницы, где проходит тщательное обследование. Не-которые анализы требовали продолжительного времени для получения ре-зультатов. Поэтому за результатами анализов и клинического обследования должен был приехать его младший сын Леша. А Вадим Владимирович вер-нулся в Кантаурово. Леше объяснили, что у его отца рак поджелудочной же-лезы с метастазами в печень. Хороший исход от операции весьма проблема-тичен. Леша долго не решался сказать отцу правду, но ведь Вадим-то тоже врач. И он все понял, и решил настоять на операции в клинике В.А. Овчин-никова. Двадцать шестого ноября 2013 года он прибывает в клинику  на брюшно-полостную операцию. За всеми этими потрясениями Вадим Влади-мирович совсем запустил лечение левой диабетической стопы. Ранее Татьяна Дмитриевна всегда на ночь проводила санобработку стопы, накладывала ма-зевые повязки. Но потом Вадим Владимирович стал избегать этих процедур и на ночь не снимал с ноги носок. Но накануне госпитализации, когда необ-ходимо было носок снять, то всесте с ним отошел участок некротизированной кожи. Когда они прибыли в клинику и в гнойной перевязочной А.В. Базаев осмотрел стопу, то, конечно, о брюшно-полостной операции и речи  быть не могло. Предстояла операция по жизненным показаниям – ампутация левой конечности в средней трети бедра. После кратковременной подготовки под тотальной внутривенной анестезией с оксибутиратом натрия операция прошла благополучно. Вадим Владимирович пришел в сознание и был помещен в общую палату, где провел четыре дня. Татьяна Владимировна добилась перевода в отдельную палату в реанимации в ГИТО. Несмотря на проводимое лечение, Вадим Владимирович вследствие тяжелой интоксикации умер 9 декабря 2013 года.
Когда после панихиды сотрудники прощались с В.В. Азоловым, то и я прикоснулся губами к его холодному лбу и сказал: «Прощай, друг!» В то время я считал себя правым сказать так: ведь я знал его с 1969 года – сорок четыре года. Теперь, когда я изучил досконально его жизнь, его архивы, сти-хи, проанализировав рассказы о нем Татьяны Дмитриевны, узнав о том, как тяжело он болел, а казался при встречах всегда бодрым, я понял, что я не знал Вадима, как иногда я позволял себе его называть.
 Я знал директора В.В. Азолова, а не человека. Он всегда был дирек-тором, даже став пенсионером. И никогда этого не забывал. Французы гово-рят: «Pas etre mai para  etre” – «Не быть, но казаться!» Так вот, он не «казал-ся», а был на высоте своего положения, своих званий и заслуг. И поняв это, с опозданием на три года после его смерти я пишу о нем, о Директоре, который жил, боролся,  ошибался, но до конца оставался верен своему долгу, своим убеждениям. Я знал только директора, а он во мне – собеседника, который иногда оказывался рядом с ним. Но полагаю, что Вадим Владимирович таким был со всеми. Никого не пускал в свой внутренний мир, раскрывался лишь только в стихах. Может быть это было заложено в нем с рождения, чувству-ется в нем определенная душевная аутентичность при внешней открытости и простоте.
Но пусть решат читатели, кем был Вадим Владимирович Азолов. Мою задачу – собрать все материалы о его деятельности, отзывы хорошо его знавших сотрудников и близких – я выполнил.
И как сказал пророк Иезекииль (Библия, книга пророка Иезекииля, 33,9), «Dixi et animan meam levavi” – «Я сказал и тем облегчил свою душу».

29 декабря 2016 года







ОГЛАВЛЕНИЕ
Страницы Страницы
В в е д е н и е 2 – 4
Родословная В.В. Азолова 4 - 19
Школьные годы, женитьба 19 – 23
Родословная Т.Д. Азоловой 23 – 34
Работа педиатром в Карелии  (дети Азолова) 34 – 38
Институтские годы (1955-1961), аспирантура (1963-1966), работа и обучение В.В. Азолова общей и пла-стической хирургии 38- 39
Учителя В.В. Азолова при общехирургических опе-рациях (М.В. Колокольцев, В.В. Соколов) 40 - 58
Учителя В.В. Азолова по челюстно-лицевой и пла-стической хирургии (Е.Г. Шатуновская, Б.В. Парин) 59 – 72
От челюстно-лицевой хирургии к хирургии кисти и микрохирургии 72 – 80
Характеристика В.В. Азолова как хирурга 80 – 83
Первые годы работы в ГИТО с В.В. Азоловым. Ав-торство и соавторство 83 – 91
Основные достижения в деятельности ННИИТО во время директорства В.В. Азолова (1984-2005). 91 - 96
Отделение реабилитации ННИИТО 96 - 110
Создание В.В. Азоловым бригад быстрого реагиро-вания 111 – 116
Достижения директора, не вошедшие в хронологию ННИИТО, но не менее важные. Рост престижа ин-ститута 116 – 121
Научные исследования в ННИИТО в период дирек-торства В.В. Азолова (1984-2005). Научное руково-дство диссертационными работами. Монографии, изданные за 1984-2005 131 -138
 Научные работы В.В. Азолова 139 - 154
Научно-общественная деятельность, представитель-ство на научных форумах 155 -162
Патенты, рационализаторские предложения, сделан-ные В.В. Азоловым лично и с соавторами, методиче-ские рекомендации, редактирование сборников 162 -182
Авторство и соавторство В.В. Азолова 183 – 176
Список диссертаций, выполненных под научным ру-ководством В.В. Азолова 176 – 178
В.В. Азолов как человек и руководитель 179 – 213
Выступление В.В. Азолова по Нижегородскому те-левидению 213 – 225
Стихи Вадима 226 – 242
Последние годы жизни В.В. Азолова 243 - 247