Вера, рассуждения...

             Спасибо, Господи, за все!               
     Федор почувствовал, что  замерзает. Вчера  после обеда решил еще раз прогуляться по берегу океана, полюбоваться Арктикой. Неожиданно налетел снежный заряд с сильным ветром.  Стал возвращаться, но в разыгравшейся метели взял не то направление. Понял это часа через два. Вой от ветра да бьющий по лицу снег - больше он ничего не слышал и не видел. Несколько раз останавливался - не услышит ли звука выстрелов со стоянки, но безрезультатно.
     Через несколько часов он, уже с трудом, передвигал ноги. Холод  жуткий.  Комфортная жизнь в большом городе не прибавила выносливости его телу. Ветер стих, но снег продолжал  идти. Видимо, влажный циклон прорвался  в эти полярные края, а теперь погибая, отдавал  последнюю дань за свою наглость. Эта поэтическая мысль пришла к Федору много позже, а сейчас он  шел, понимая, что движение это жизнь. Часы свои он  оставил в рюкзаке на стоянке, но и без часов было понятно, что наступила ночь.
     Наконец, Федор выдохся окончательно. С трудом передвигая ноги, все же сумел чуть подняться от берега к небольшой скале  и в изнеможении сел на снег, прислонившись к ней спиной. Глупо все как получилось, подумал он. Федор считал себя православным, редко, но посещал Храм, молился, ставил свечки... Иногда помогал деньгами приходу, хотя мог бы это делать в значительно больших суммах. Ведь это он, прилетев из столицы,  заказал и оплатил вертолет, недельную экскурсию и охоту  на побережье Северного  Ледовитого океана. И вот, чем она теперь заканчивается... В полузабытье пришла молитва - "Господи, спаси и помилуй меня и всех тех, кого я обидел"!
     Снег идти перестал, но холод обнимал все крепче. Федор засыпал, погружаясь в небытие. В наступившей тишине стали слышны чьи то тяжелые шаги. "Кто  это еще решил прогуляться?",  с безразличием подумал Федор. И тут перед его глазами появилась  морда белого медведя. Ужас сковал Федора. "Сейчас сожрет. За что боролся, на то и напоролся!" – пронеслось, почему то, в его  мозгу и тут же - "Господи, спаси и помилуй!". Медведь постоял, принюхиваясь, потом приблизился к нему и, неожиданно, лизнул в лицо.
     То, что происходило потом, он осознавал, как во сне. Медведь обхватил его своими сильными лапами, приподнял и прижал к себе... Федор заснул. Ему было хорошо. Откуда-то снизу шло тепло. Когда его сознание на секунды пробивалось из  сна, ему казалось, что  он спит на мягком ложе, укрытый меховым одеялом.
     Проснулся  из-за  сильного шума. В сознании мелькнуло: "Да это же вертолет!" Одновременно, он понял, что находится  в объятиях огромного медведя. Зверь тоже услышал вертолет и, аккуратно освободив своего пленника, встал и отошел немного вперед. Федор, преодолевая то ли страх, то ли робость, тоже встал и подошел к медведю. Над ними завис его, его вертолет! Спасен! Эта мысль пронзила все  существо Федора. Остальное - пурга, холод, медведь,  ушли в сторону. Слезы брызнули из глаз, пав на колени он непрестанно шептал: "Слава Тебе, Господи!".
     В радостном исступлении Федор приподнял голову и взглянул на висевшую над ним  машину. Дверь кабины вертолета оказалась открытой, и в ней виднелся человек с винтовкой, направленной вниз. Вертолет слегка качало из стороны в сторону, стрелять было опасно. Поэтому человек, увидев, что Федор смотрит вверх, стал махать ему рукой - мол, уходи сторону. И Федор вспомнил про медведя. Тот стоял в двух метрах от него. Федор рванулся вперед, закрывая собой медведя. Нет, нет! Заорал он, махая руками, всячески давая понять, что медведя трогать нельзя, "Господи, помоги"!
     В вертолете, очевидно, его поняли. Винтовка исчезла из проема двери, а сам вертолет, отлетев немного в сторону, приземлился. Из него вышли двое вооруженных людей и медленно пошли  в их сторону. Федор обернулся и взглянул на медведя. Тот спокойно стоял и смотрел на него. Спасибо тебе, Божье создание, произнес Федор и на  мгновение прижался лицом к морде зверя.  Медведь опять лизнул его и,  повернувшись,  спокойно пошел от этого места. Федор обернулся к подходящим к нему людям и вновь, уже от навалившейся слабости, упал на колени.
     Больше он никогда не охотился ни на какого зверя, а когда по телевизору видел белых медведей, вставал, совершал крестное знамение и произносил: " Спасибо, Господи, за все"!