66, 6

1.
- Кто из Миколы Эн?
- Я! Я!!! – заглушая вопли коллег по пиаровскому цеху, прокричал бывший руководитель отдела политических исследований обозначенной компании Федя Степанов.
- Михалыч, на пару минут прервись, - попросил подошедший к котлу человек вспотевшего из беспрерывного кидания бревен в костер истопника.
- Да, как можно! Смола же остынет.
- Ничего, Михалыч. Потом наберешь температуру.
- Было бы так просто. С дровами перебои. Котлов не хватает. Людей уже как в автобусе в час пик.
- Так о том и речь. Надо что-то с этой проблемой решать. Давай сюда этого миколовца. Помоги ему вылезти. 
Федя, слышавший этот диалог, едва оказавшись рядом с истопником, затараторил, обращаясь к собеседнику Михалыча:
- Батюшка, родимый, челом бью. Позволь слово молвить.
- Федя, с какого века здесь?
- С двадцать первого. С 10 сентября 2018-го. Погиб при загадочных обстоятельствах. Следствие пришло к выводу, что это было покушение, организованное конкурентами.
- А на самом деле?
- Да выпивали после победы на выборах с друзьями. И я случайно с балкона упал. 21 этаж. Мгновенно.
- Так, если ты здесь с сентября восемнадцатого, чего ты говоришь, как будто с шестнадцатого века?
-  Да со мной рядом советник Ивана Грозного по пиару.  Ну, то есть, думский дьяк Порфирий. Нахватался. Извините.
- Во-во, - вмешался в разговор истопник, - я и говорю: перенаселение. До ста душ набиваем. А почитайте инструкцию. Там же четко обозначена емкость: десять душ. Десять! Не больше! А приходиться уплотнять. Подселять.
Михалыч обернулся на шум падающих с тележки дров.
- Распишитесь в получении, - протянул истопнику бланк владелец тачки.
Михалыч, глянув на документ, снова стал возмущаться.
- И это на весь день? Да мне этого и на час не хватит.
- Извините. Лимиты. Сейчас всем тяжело. Приходиться затягивать пояса.
- Коллеги. Мы как раз и думаем заняться решением проблемы.
От столько необычного обращения – «коллеги» - и истопник, и менеджер тачки вытянулись во фрунт. Они осознали, что предприятие действительно на пороге эпохальных перемен.
- Федь, пошли в офис. Есть разговор. Михалыч, да возьми ты растворитель, или скипидар, на худой конец. Помоги Федору смолу смыть. А то он мне всю мебель в кабинете уделает.

Михалыч нырнул в свою рабочую тумбочку и достал бутыль со скипидаром. Пара минут и Федя стал напоминать того самого социолога Ф. Степанова, образца 9 сентября 2018-го.
Зайдя в кабинет руководителя, присев на предложенное кресло, Федя еле слышно прошептал:
- Я как в раю.
По щеке медленно поползла слеза.
Собеседник, услышав эти слова, заметил:
- Федь, о том и речь. У нас огромные проблемы с численностью прибывающих в российское подразделение. И наоборот райские коллеги-смежники жалуются на просто кошмарные недоборы. Какая-то сотня-другая порядочных людей в месяц. Ходят, ведут друг с другом умные разговоры. Но своей социальной мудростью они обмениваются буквально в первые два-три дня. И все. Новых слушателей нет! Чахнет духовная элита от скуки.
Знаешь, меня впервые за все время существования мира пригласили туда на обзорную экскурсию. Посмотрел. Жесть! Там человек - там человек. Сидят себе молча под яблонями. Одним словом, невесело.
У нас, как ты, наверное, понял, проблемы другого рода. Просто поток. Да, нет,- сход лавины. сель!  И главное основная масса –  совсем уж какие-то мелкотравчатые.
Вот полистай (собеседник протянул Федору, покрытый пылью фолиант в кожаном переплете). Раньше грешник шел отборный, калиброванный. А грехи смотри какие – массовое убиение младенцев, сожженные города, Варфоломеевская ночь, отравление источников. А сейчас (из высоченного шкафа, где были расположены новые учетные книги, собеседник Федора достал одну из них, раскрыл и стал читать). Владимир Крутов, бывший токарь, лишившись работы стал пить, избил жену.  Ольга Иванова, учительница, приняла взятку в размере 2 тыс. рублей на 8 марта, Алексей Зарубин, школьник, разбил стекло в машине украл мобильный телефон, сдал цыганам. Тьфу, блин. Все такое. Не настоящая греховность.  А какая-то грешковатость. Но мы их обязаны принимать по инструкции. Отсюда и тот печальный факт, что у нас в котлах все как в бочке. Уже никто не корчится, потому как места для этого просто нет – соседи со всех сторон подпирают. Смолы нехватка, дров нет. Меня уже и смежники просили, обещали помочь. В конце концов общее ведь дело делаем – занимаемся душами. Только каждый по-своему. Есть понимание, что хороших людей все же куда больше. Просто жизнь пошла такая, что грешат не по убеждению, а по необходимости. Ситуацию необходимо менять. Кардинально менять.
- Я-то в чем могу помочь?
- Знаешь, Федя. Я тут посмотрел твое досье. Ты вроде большой специалист по выборам. Так вот выписываю тебе командировку на пару месяцев. Как раз выборы организуешь.
Уверен, что кампанию, которую мы проведем, ситуацию в корне изменит.
- А кто клиент?
- Я!
- Но... но… Но как бы образ у вас не того. Ну, не будут люди голосовать за вас. Даже самые распоследние грешники.
- Федя, у тебя в котле кажется кто-то из «Имидж-контракта» греется? Может мне его попросить? И заодно Михалыча поддать жару. Для тебя я персонально вопросы по лимитам дров решу.
- Нет-нет. Это я просто сомнения высказал. А так… Ну, просто подумать надо. А где выборы?
- Если есть на свете рай то это…
- Краснобарский край?
- Молодец. Там как раз выборы губернатора.


2.
 Выборы губернатора Краснобарского края в Москве особых опасений не вызывали. Действующий губернатор, хотя и не пользовался у людей авторитетом (если честно, он вообще ничем у них не пользовался), но, тем не менее, Москву вполне устраивал, виртуозно решая вопросы по выделению земли нужным людям, по поддержке их же бизнеса. Но поскольку назначение губернатора было решено провести в виде выборов, ему в соперники были назначены пару дохловатых кандидатов-дублеров. Которые, получив от губернаторского избирательного штаба немалые суммы были отправлены «на лечение» от края подальше. О том, что они «активно» участвовали в выборах свидетельствовали только два факта. Во-первых, во всех краевых новостях после репортажей о широкой поддержке народом действующего губернатора и о том, в каком счастье оказывалось население после проводимых им встреч, диктор сообщал: «А предвыборные штабы кандидатов (назывались фамилии временных жителей теплых зарубежных курортов) своих материалов не предоставили». Ну, и во-вторых, портреты соперников избирком все бы был вынужден напечатать на плакатах. Закон есть закон. Если положено печатать портреты всех соискателей (а перед законом все равны), то всех и печатали.

3.
Какого же было изумление председателя краевой избирательной комиссии, когда, в его кабине появились два человека.
- Иван Иванович Жнец, - представился один из них. – Я хочу зарегистрироваться у вас кандидатом на должность губернатора Краснобарского края.
Председатель, окинув взглядом внезапно нарисовавшегося нештатного кандидата, тут же стал прокручивать варианты отказа. Зашедший человек был похож то ли на грека, то ли на еврея, то ли на араба. У людей с такими хорошо знакомыми каждому россиянину по телерепортажам из горячих точек Ближнего Востока внешностью, шансы на победу на нашем избирательном пространстве были, конечно же, невелики. Но мало ли.
- А вы от какой, простите, партии?
- Я независимый кандидат. Мы собрали подписи. Федор, давай.
Спутник вошедшего, которого отличала необычная бледность, водрузил на председательский стол папки с подписными листами.
- Тут сто тысяч подписей. И вот пакет всех необходимых документов, - потенциальный кандидат протянул еще одну папку.
- Здесь справки о доходах, о недвижимом и движимом имуществе. Биография.
Председатель избиркома подумал, что зашедшая к нему парочка просто аферисты. Вот сейчас они начнут надувать щеки. А потом начнут торговаться и требовать некие заманчивые суммы за то, чтобы они свои документы прямо сейчас забрали.
- Мы не будем торговаться. И не будем забирать документы. - сказал Жнец.
«Он что, мысли читает? – предположил председатель, - да нет, чушь. Но как бы ему отказать?»
- Можете проверить. И подписные листы, и все мои документы в полном порядке.
- Оставьте, я посмотрю.

Смелая парочка вышла из кабинета.


4.
- Иван Иванович, и все же зря вы именно такую внешность выбрали. Предстали бы перед народом солидным седым мужчиной в возрасте. Кр-репким, так сказать, хозяйственником. государственником. А то какая-то помесь царя Ирода с Александром Македонским.
- Федь, у нас же не конкурс красоты. Мне так комфортнее. Не хочу я под этот избирком и курирующие край структуры подлаживаться. Цель у нас другая. Так? Где мы остановимся?
- У меня есть тут подружка. Ну, то есть, была. Ну, то есть, я у нее был. Юлька. Всегда к ней обращался по заказам по краю.
- Звони, - Иван Иванович протянул Феде прямо на глазах возникший айфон.

- Юль, привет. Федор.
- Федь, ты!!! Ты же погиб! Это кто? Это дурацкий розыгрыш? Это дурацкий розыгрыш!
Стали слышны гудки отбоя.
Федор растерянно посмотрел на Ивана Ивановича.
- Где она живет знаешь?
- Ну, да.
- Поехали.
Федор махнул рукой проезжавшему такси.
- Надо будет своей машиной обзавестись. А то на такси на встречи не наездишься. Какая сейчас самая навороченная?
- Порш... Майбах…
- Нет… Нет.
Иван Иванович на своем смартфоне набирал перечисляемые Федей марки и оценивал внешний вид изделий зарубежного автопрома..
- Что-то на двоих.
- Феррари. Мазератти. Ламбргини. Бугатти.
- О! Точно. Хотя и Ролс-Ройс, пожалуй, тоже.
Таксист какое-то время слушал эти переговоры молча. Но потом не выдержал:
- Вы иностранцы? Внешность у вас вроде...
- Мы из Эфиопии. Переговоры по инвестпроекту. А вы как специалист как к Феррари относитесь?
- Хорошо отношусь, только у нас за всем… ну, что вы перечислили, очереди. С утра пенсионеры занимают. Составляют списки. По ночам переклички. Все хотят на Ролс-Ройсах. Ну там, на рынок за картошкой, на дачу. Опять же таки стройматериалы возить удобно. Там багажник большой. Но на всех, как всегда, не хватает.
Таксист, представляя рисуемую им же забавную картинку, переключил градус иронии на пятую скорость.
- Здесь остановите, - попросил его Федор, прервав поток красноречия водителя.
Таксист затормозил. Глаза его в секунду стали круглыми. Казалось, кто-то просто взял циркуль и обвел на его лице две окружности сантиметров по пять диаметром. Такси остановились возле двух «пенсионерских» машин – новенького белого Ролс-Ройса и компактного красного Феррари. 

- Ой, извините. Я думал вы шутите. А вы противоугонки поставили? У меня кум может сделать. Недорого.
- В эти машины вряд ли кто полезет, - сообщил таксисту пассажир с греческо-эфиопской внешностью, - там такая противоугонка, кто покусится – век помнить будет. Ну, или точнее, далеко не один век.

Изумленный таксист, отъезжая, набрал чей-то номер на мобильнике. «Слышь, кум, ты не поверишь».

5.
Социолог Юля жила в маленькой двухкомнатной квартире на пятом этаже стандартной городской многоэтажки. Она гордилась тем, что смогла заработать на нее сама, организую бесчисленные социологические опросы по самым разнообразным темам: от популярности шоколадок до популярности кандидатов на выборах.  С Федором она долгое время была знакома заочно. Общались по телефону, в Интернете.  А реально познакомились как раз на выборах, когда он – известный московский профи, приехал в Краснобарск, осваивать выборный бюджет будущего депутата Госдумы. Кандидат желаемое получил. Щедро расплатился со своей командой. И в итоге, хорошенько выпив, Федор с Юлей завалились к ней домой. Вся история их любви уложилась часов в 10. Для Федора это было, как казалось, очередное приключение. Для Юли – единственное за многие годы теплое воспоминание о мужчине.
Юля принадлежала к тому ряду девушек, которые, будучи красотками в 18, не расценивают свою красоту как товар. Ставя перед собой совершенно иные цели: образование, карьера, работа, квартира, машина, путешествия. А когда все эти цели были достигнуты, Юля обнаружила себя 30-летней, по-прежнему красивой, но уже мало интересной мужчинам (по теме «семья») женщиной. Все более-менее приличное было уже давно разобрано подружками, у которых с юности в приоритетах значилась вовсе не работа, а замуж. Мужья подружек, правда, не раз к ней подкатывали. Но влезать в чужие семьи был вариант не для нее. Так что пылкая 10-часовая  страсть при участии московского гостя Федора Степанова была ею буквально канонизирована. А после того, как Юля узнала о его подозрительной смерти, она и вовсе в своих разговорах с коллегами, если заходила речь о семейной жизни, говорила о Федоре, как о своем героически погибшем гражданском муже.
 
6.
Федор позвонил в дверь. Кто-то посмотрел в глазок.  Звук падающего тела.
Иван Иванович, сунув руку в карман, достал ключ, протянул его Федору:
- Открывай.
Возле двери лежала Юлька.
- За водой на кухню сбегай, - велел Иван Иванович.
- Что же придумать? Она же знает, что я погиб.
- Да скажи, что ты агент. И что твоя гибель – легенда.
Иван Иванович не стал аккуратно брызгать водой в лицо обморочной Юли. Он выплеснул весь принесенный Федором графин одним махом.
- Ты же умер! – Юля подняла голову.
- Юль, я генерал-майор. Внешняя разведка. Мне надо было умереть. Это спецпоручение.
Как и все романтичные девушки, которые готовы часами горячо обсуждать загадочные для них явления (типа, «ой, а почему он так посмотрел?», «а он прислал мне СМС-ку, чтобы это значило?»), получив хоть немного правдоподобное объяснение всем таинственным явлениям  (посмотрел, просто потому, что ты его спросила который час, а смс-ку прислал потому что нажрался, как свинья, и его пробило на романтику), сразу же теряют к ним интерес.  Юльку генералоразведческая версия вполне устроила. Но появилась другая задача для романтической части мозга: зачем Федор приехал на этот раз? И что это у него за приятель с восточной внешностью?

- Иван Иванович Жнец, для вас просто Иван, кандидат в губернаторы Краснобарского края, - представился незнакомец.
- Вы тоже генерал?
- Да нет, пожалуй, маршал, - рассмеялся Иван Иванович, - Но это по работе. Федя мне помогает на выборах. Значит, выходит, я старший по званию.

- Юль, можно мы у тебя поживем. Понимаешь Иван Иванович идет по спискам. Как независимый кандидат. Если в гостинице поселиться, полиция у нас каждый день с рейдами будет.

7.
В этот момент раздался громкий стук в дверь. Что при наличии звонка, было странновато.
- Открывайте! Три минуты и начинаем штурм. По нашим сведениям, вы укрываете у себя незаконного мигранта Ивана Ивановича Жнеца, криминального авторитета уже более года находящегося в международном розыске по линии Интерпола, по запросам Российской Федерации и Эфиопии.
- Оперативненько, - улыбнулся Иван Иванович, - Юль, открывай, а то эти недобры молодцы действительно дверь скурочат. А нам еще здесь жить пару месяцев.
- Но как же…
- Юль, открывай. Ну, проедусь с ними ненадолго.
Юля повернула замок.

8.
- Гражданин Жнец? – спросил Ивана Ивановича командующий отрядом полноватый полковник.
- А Василий Петрович. Приветствую, - Иван Иванович кинулся к полковнику как к родному. – Как жена? Как дети?  Сереженька все так же в Лондоне?  Вы знаете, мне сказали, что он там уже на лекциях практически не бывает. Связался с плохой компанией. Клубы. Наркота. Вы бы ему денежек поменьше посылали. А то так и умрет бедный, погибнет, так сказать от руки случайного ножа, через 6 дней, в 23. 43 по Гринвичу.  Как жена ваша будет мыкаться без него и без вас?
- Хватит тут цирк устраивать! Начитался желтой прессы. Мой сын не в Лондоне, он сейчас  на нашей исторической родине, готовит на саммит краснобарского крестьянства презентацию региональной программы по импортозамещению.
- Ну да, ну да. Я так понимаю, у вас предписание по моей депортации?
- Да, приказано депортировать лично на вашу историческую родину. Ишь ты в губернаторы нашей исконной земли захотел. В деревне своей эфиопской избирайся, дебил.
- Товарищ полковник, на секунду можно? – Иван Иванович подвел командира отряда к окну и склонившись над его ухом стал нашептывать:
- Видите две красивые машинки? Если вы меня отпустите, замнете это дело – обе ваши. Договоримся?
Выслушав заманчивое предложение и сразу же оценив его масштаб, полковник в свою очередь прошептал:
- Говорили мне, что ты дебил, ну, точно.  Знаешь, что с ними будет? Изымем в пользу государства. Выставим на аукцион. И кто, как ты думаешь, больше всех на этих аукционах даст? Я и дам. Тысяч, думаю, сто. Рублей. За обе. Вырученные средства пойдут в бюджет. На благо народа, так сказать. Ну, а я, так и быть, оценю твои подержанные дырявые тачки.
- Как сейчас Гелендваген оцениваете из предыдущего рейда?
- Ты смотри какой информированный. Поехали. Самолет уже под парами. Пока тебя твоей родине не вручу, я твой друг, товарищ и конвоир. Понятно?
- Понятно. У вас телефончик заряжен? Жене позвоните с моей родины разок. Расскажите о замечательном путешествии, о нашем гостеприимстве.
- Ага, еще и селфи пошлю.
- Это вряд ли получится.  Я, конечно, могу устроить роуминг. Но не до такой же степени.
- Ладно заканчиваем балаган. Задержанного на выход.
Юля с Федором выглянули в окно. Вооруженные люди в касках, грузили Ивана Ивановича в бронированный фургон.
 
9.
- Бедный, - пожалела арестованного Юля, - и куда вы полезли. Хорошо еще что так. А могли и в подворотне вас встретить неустановленные следствием хулиганы. В лучшем случае в больнице вас всю избирательную кампанию проведывала бы.
-  Юль, не переживай. Ты лучше расскажи, что здесь за расклад.
- Ты сдурел? Какой расклад? Если сам полезешь с еще каким-то кандидатом и за тобой придут. Выясниться, что ты тоже незаконный мигрант. Из Антарктиды, скажем. Туда и вышлют. Будешь пингвинов агитировать. Интересно, почему этот полковник про Эфиопию говорил? Это образно?
- Скорее всего, наш Иван Иванович в своих документах местом своего рождения Эфиопию обозначил.  Ну, типа, мама в посольстве работала и полюбила члена Эфиопской компартии. Или что-то в этом роде. И все же расскажи по ситуации в крае. Я думаю, у нас до возвращения Ивана Ивановича есть пару часов. Мне информация нужна.
- Ты точно сумасшедший. Не знаю зачем тебе все это. Ладно, слушай.

10.
Полковник полиции, позвонил жене из аэропорта.
- Котик, мне тут жулика одного надо депортировать. Знаю. что не моя ответственность. Это поручение знаешь кого? В таких случаях «нет» не говорят. Долечу перезвоню. Чтобы не волновалась. Слушай, а Сережкой все нормально? А то тут слухи. А, и у тебя денег просил? Ладно. Вернусь, разберусь.
Охрана аэропорта провела полицейского и депортируемого на летное поле.  «Вот ваш самолет», - ткнул охранник рукой в сторону небольшого реактивного самолета.
- Что теперь жуликов на частных самолетах вывозят? – удивился полковник.
- Не наше дело, как в документах написано, так мы и делаем. Вам туда. Счастливого пути.
Видимо, заметив своих пассажиров, пилот начал прогревать моторы.  Поднявшись по трапу, полковник оказался в салоне. Кожаные глубокие кресла. Бар с великолепной выпивкой. На резном с позолотой столике стоял помятый алюминиевый таз с черной икрой.
Трап поднялся. Хлопнул люк. Разбег. Взлет.
Из кабины пилота высунулся мужик на пилота вовсе не похожий.
- Михалыч, привет, - поздоровался с ним депортируемый.
- Приветствую. Куда летим?
- Да вот куда полковник скажет.
- А вы что, знакомы? - спросил слегка удивленный полковник.
- Ну да. Постоянно пересекаемся.
- Значит тебя уже не первый раз депортируют? Ладно летим в...
Полковник, вдруг поймал себя на мысли, что за все время проведения операции он так и не выяснил куда же точно они летят.
Он достал из пластикового файла бумагу.
Там значилось «Аддис-Абеба».
-  Нам хоть бензина хватит?
- Да нет, все гораздо ближе. Гляньте еще раз.
Полковник еще раз взглянул на документ. Буквы «.дисс-Абеба» стали расплываться и, преобразовавшись в легкий дымок, испарились. В графе место депортации осталось две буквы «Ад».
Полковник побледнел.
- Этот город далеко от границ края?- тихим голосом поинтересовался он,-  До него сколько лететь?
- Собственно, границы уже размыты. Не поймешь где Краснобарский край, а где наш родной Ад. Общих черт много. Даже старожилы путаются. Так что в принципе, можем в любом месте сесть и будем на месте. Так, Михалыч?
Полковник повернулся в сторону вышедшего из кабины пилота. Когда его взгляд снова обратился на задержанного в кресле сидел уже совершенно другой человек. Седой, солидный дядька предпенсионного возраста. Во виду – крепкий хозяйственник, государственник.
- Мама, - вспомнил свои последние детские искренние страхи полковник. До него, наконец, дошло.
- А за такого бы вы проголосовали? А такого видного государственного деятеля, прошедшего нелегкий трудовой путь от сохи до руководителя отрасли, вы бы депортировали?
Полковник быстро расстегнул рубашку и схватился рукой за немалой величины золотой крест.
- Эх полковник, полковник. Для тебя же вера - это не состояние души, а атрибут власти. В церковь ведь ходишь, когда начальство прикажет? И крестишься, смотря не на икону, а на руководство. Вначале ведь руководство должно креститься, а потом уже подчиненные. Так? Субординация. Понимаю. Поэтому и крестик себе свой дизайнерский заказал, только увидев в бане крест своего генерала. Так чтобы, чуть поменьше был. Но побольше чем у майоров. Потому что и те знают, чем больше погон, тем больше веры. И ты этим ювелирным изделием думаешь сейчас к экзерсису приступить? Ну, валяй. 

- Мама! Мама! Простите меня, простите. Это у вас вулканы? (полковник глянул в иллюминатор, и увидел тысячи огней и дым). Какая колоритная у вас родина. Если надо я помогу организовать сюда мощный туристический поток. Весь личный состав МВД обязательно сюда будут приезжать в отпуск вместе с семьями. Прокуратура, судейские. ГИБДД.
- Нет, ну только не ГИБДД, - перебил Михалыч, - их уже и так некуда девать. Подвесные котлы устанавливаем. Просто какой-то ад Семирамиды.
- Иван Иванович… Товарищ Жнец! Я все понял… Понял-понял-понял… Но ведь как положено? Умирает человек. Потом распределение. Кому-то сюда, кому-то в рай. Так же? Я же не сегодня должен умереть? Есть у меня еще время?
- Полковник, нет у тебя времени. Да, мы оказываем исключительно посмертные услуги. Но вот давай посмотрим документы. Тебе ведь за мою депортацию обещали должность начальника краевого управления?  Ты ведь эту должность выторговал?  И сам добровольно напросился лично доставить меня на историческую родину? То есть, ты сам принял решение. Да и потом, что для тебя лишние несколько недель? Особенно в масштабах предстоящей вечности. К тому же некрасиво ты должен был бы погибнуть. Через пару месяцев подрядишься помочь бандитам «свалить» директора порта. Да не зубам окажется дельце. Просто ты будешь не в курсе, кому этот порт реально принадлежит.  А у вас как? Взял, значит должен. А раз взял и не сделал, то обстоятельства уже мало кого волнуют.

- Спасибо что предупредили.
-Это просто информация, которая не станет фактом.
- Но может быть… Может вы со своим руководством обсудите. Я все что есть отдам. Бедным, больным помогу. Девочку вчера по телевизору видел, на операцию в Германию отправлю.
- С руководством посоветоваться? Хорошо (Иван Иванович на секунду задумался). Посоветовался. Нет! Но обещание выполню. Звони жене. Роуминг на три минуты.

Полковник судорожно набрал номер.
- Котик… Котик, продай все к чертовой матери. Что получишь - бедным. Помнишь бабу Мусю, которая соседка по нашей старой квартире – ей денег дай. Она тебе соль занимала. А мы ее квартиру… Да... девочку… ту, что мы вчера по телеку видели, на лечение отправь.
Серегу завтра же из Лондона. Будет сопротивляться руку ему отруби. И в наркодиспансер его сразу. На полгода... Нет, на год.  А сама в монастырь. Молись... молись. Свои грехи замаливай. Мои уже не замолить.

«Абонент выключен или находиться вне зоны действия сети», - гулким, хрипящим, голосом пробасил оператор.
- Похоже искренняя речь. Впечатляющее раскаяние.  Постараюсь учесть.

11.
После приземления Иван Иванович подвел полковника к стоящему рядом со стандартными котлами Гелендвагену.
- Все чем могу. Для вас персонально ВИП-кипячение. В любимой конфискованной вами же для личных нужд машине.  Прошу. Михалыч, врубай свой смолопровод.
Смола пошла. Кабина ВИП-Гелендвагена, в которой запихнули полковника, стала постепенно наполняться кипящей черной жижей.
- Если понадоблюсь на выборах. Ну там, наглядная предвыборная агитация или какой-нибудь фейерверк,  вы только свистнете, - предложил свои пиар-услуги истопник-пилот.
- Спасибо, Михалыч, я знал, что всегда могу на тебя рассчитывать.


12.
- Юль, открывай, это я.
Действительно не прошло и пары часов как на пороге юлиной квартиры стоял кандидат в губернаторы Краснобарского края Иван Иванович Жнец.
- В принципе концепция избирательной кампании мне уже ясна, - сказал кандидату Федор. Который в отличии от Юли новому явлению Жнеца не удивился.
- Как полковник?
- А вы не читали? В Интернете первая новость! Сбежал с награбленными миллионами за границу. Его жена спешно распродает имущество. Объявлен в международный розыск. Где-то, наверное, греется, подлец, в заранее купленном дворце, в то время как вся страна затягивает пояса и трудиться над образом светлого будущего.
- Ясно. А его дворецкого не Михалычем, случаем, зовут?
- Да… Михалыч,  Михалыч. Замечательной души человек. Ответственный, трудолюбивый.
Знаешь почему он именно дворецким работает? У него грех случайный, и в общем-то, не от него зависящий. Он в санавиации работал. Многих вертолетчиков оптимизировали. Ну, то есть, вышвырнули. А кто остался, сутками работали. У его жены день рождения накануне был. Выпили они с тестем. А тут вызов. Роженица. Выяснилось, что напарник с аппендицитом в больницу угодил. Представляешь сколько совпадений! Лететь надо, а лететь бы ему не следовало. Так вместе с роженицей они в вертолете после падения и сгорели. Вроде, начнешь разбираться – ну, не виноват человек. Но грех есть грех.
- Не, поняла, - перебила Юля. - У полковника что дворецкий – труп?
- Да нет, Юль. Это так вспомнил своего хорошего товарища. Тоже Михалыч. А тот, что полковничий – жив-здоров. Не самогон,  а виски пьет. А что ж не любить этот напиток шотландских крестьян, когда хозяин стабильно платит… Ладно. Так что за концепция?
- Иван Иванович, простая донельзя. Будем бить врага его же собственной берлогой.
- Федя, поподробнее.
- Ну, совместим ожидания людей, плюс предвыборные лозунги губернаторской команды с вашими профессиональными возможностями. Я же сам соцопросы проводил. Вот смотрите, чего люди ждут: чтобы коррупция исчезла, чтобы зарвавшихся чиновников карали, ну, и чтобы пару инспекторов ГИБДД отправились в места не столь отдаленные, а лучше как раз отделанные. Это же все по вашей части. Губернаторская команда эти народные чаяния всего лишь облекла в лозунги. Ну там: «Долой взяточников!»  или «Плохому качеству медицинского обслуживания не место в наших рядах», или «Плохим дорогам – нет, нет, нет. Хорошим дорогам – да, да, да!». А вот из только что увиденного: «На этом месте будет построена школа на 1000 мест». А она не будет построена потому, что деньги уже стырены и распределены.  И хороших дорог не будет по той же причине. Так перед выборами асфальт по-быстрому накатают тоненьким слоем, который в первую же зиму сойдет.  А про «долой взяточников» – вообще не искренне. Ибо те, кто эти лозунги пишет  взяточники и есть. А акты самосожжения не приветствуются православной церковью.  Если вы начнете работу по исполнению народных чаяний не в виде лозунгов, а с использованием иной предвыборной наглядной агитации, то, глядишь, необходимый для победы процент мы наберем.  Вы сколько хотите набрать?
- Ну, скажем, 66,6 процента. От пришедших на выборы. Люблю это число.
- Не гарантирую. Но постараемся.
13
- Знаешь, Федь, - заметил Иван Иванович, когда Юля пошла на кухню готовить чай, - я, наверное, Михалыча все-таки выпишу. Он столько видных политиков вскипятил, и прочих масштабных жуликов. Да под потрескивание дровишек, да под хорошую смолу, те ему все истории своих жизней как на духу рассказывали. Так что теперь Михалыч это просто ходячий сборник компромата. В том числе, и на этих краснобарских товарищей. Временно живущих в хороших, как им кажется, условиях.
- Михалыч свое дело знает. Нам сейчас любой штык пригодиться. А Юля пусть за организацию встреч с избирателями отвечает. С агитаторами будет работать.
- Хорошо. Но только и ты подключайся, когда будут проблемы. Юля все же живой человек. Бывают переживания всякие, срывы. Чего ты, кстати, с ней не остался? Одна из?  Она же тебя до сих пор любит. А ты только по вотсапу с ней и трепался. А по вечерам  в клуб за очередной барышней.
- Ну да, она хорошая. Это я – м...дак. Деньги есть – любви не надо. Идешь по жизни, как по говну. Запашок после каждых выборов все сильнее. И знаешь, что козлам помогаешь.  А остановиться не можешь. Деньги… деньги. Кажется, что ты и сам – элита, раз рядом с жуликами-политиками трешься.  А для «элиты» все что ниже денежной пачки в миллиард – пыль. Бывшие друзья, коллеги, с которыми когда-то начинал, девчонки – все пыль. Не замечаешь, когда в этой пыли на живых наступаешь и давишь их… Что-то хрустнуло. Да, хрен с ним, наверное, ветка. А это чья-то растоптанная тобою жизнь.
Так и с Юлькой. Мне ведь действительно с ней легко. На сердце теплело. Но, чтобы коллеги подумали, если бы у нас что-то серьезное завертелось? Что я себе подружку из какой-то дыры притащил?  Без богатого папеньки, и даже без силикона.
- Ты для нее вовсе не был приключением. Она, как только вы сотрудничать начали, в тебя влюбилась. И сейчас любит. Ты знал, что она тебя подружкам как погибшего мужа представляет? Гражданского. 
- Сейчас оглядываюсь на свою жизнь. Гнусь какая-то.
- И что же тебе нужно было, чтобы в себя прийти?
- Да смола, Иван Иванович! И Михалыч со своим котлом.
- Федь, нам бы с тобой договорчик подписать на проведение избирательной кампании. А то как бы этот начизбиркома не стал копать по линии нарушения кандидатом финансовой дисциплины.
Иван Иванович достал листок бумаги. Сверху было проставлено «Договор». Федор подписал бумагу не глядя.

14.
Едва Юля вернулась из кухни с чаем, зазвонил ее телефон, лежащий на краю стола.
Она взяла трубку.
- Да. Иван Иванович, это вас.
Звонил председатель избиркома.
- Иван Иванович, вы что как-то документы подменили?
- А в чем дело?
- Да я же собственными глазами читал «Место рождения: «Аддис-Абеба». А тут смотрю: «Старонижестеблиевская».
- Наверное, вам показалось.  Я на Кубани с рождения, коренной старонижестеблиевчанин.
- Ладно, но тут вопросы есть. По имуществу. Нарушений у вас море. Вынуждены вас будем с выборов снять. Но по закону мне вам необходимо уведомление вручить. И вы должны будете расписаться.
- Да, да, да. Зайду обязательно. Знаете, мне про вас много хорошего рассказал мой конвоир-полковник. Вы такой замечательный человек. Просто хочется вам лично руку пожать. Вы столько сделали для становления выборной системы в крае. Себя не жалели. Полковник даже рассказал несколько историй про места, где вы себя особо не жалели.  Ну, баньки там, гостиницы. Как у вас там с нехорошими болезнями? Ашот Георгиевич подлечил? Готовы снова не жалеть себя? Я тут случайно встретился с Розой, Марго и Виолеттой, гостиница «Москва» разные периоды. Жены ваших друзей, которых вы по службе продвигали тоже вам кланяются. Тут всякие блогеры этими историями интересуются. Но я им ничего не сказал. Так я зайду расписаться?
Главный краевой избиркомовец молчал.
- Поехали, - пригласил всех на аутодафе  Иван Иванович.
15.
Председатель избиркома был на удивление понур.
- Вы что, на меня компромат собираете?
- Да какой компромат. Это все полковник в дружеской беседе. Это он подлец. Вы ему зря доверяли поиск девушек. Он, между прочим, даже видео с вами в главной роли снимал. Я, кстати, сразу же хотел, его стереть. А потом подумал, может и вам это будет любопытно посмотреть. Вспомнить то недавнее время, когда вы еще были нашим, ну из тех, кто только девушек любит. Сейчас-то оно все наконец на место стало. Крепкая мужская дружба. Она ведь самая надежная.
Председатель грустнел на глазах.
- Иван Иванович, и все же я вынужден вручить вам уведомление о несоответствии поданных вами данных об имуществе.
- Это каких данных?
- Вот у вас тут указано: «котлы». А в графе «штуки» единичка и нулей столько, что на страницу не уместилось.
-  Так в чем проблема?
- В чем? В вашем котельном производстве. Я эту цифру даже назвать не могу. Если бы действительно такое количество котлов выпускали, территории всего края не хватило, чтобы их разместить.
- Ну, и я об этом же. Знаете, приходится буквально в несколько слоев их располагать. Хотя изначально это проектом не было предусмотрено. Но спрос такой – в разы превышает предложение.
- Что-то не припомню, чтобы край заключал инвестиционное соглашение по реализации столь масштабного котельного проекта.
- Ну, почему же. У нас практически каждое инвестиционное предложение, включает себя подпункт о поставке сотни-другой новых котлов.
- Не понял.
 - Назовите  любой масштабный инвест-проект. Можно даже по стране.
- Ну, Крупные Зимние Игры.
- А так вы – болельщик? Ну, да.  Там был особый случай. Так, сейчас гляну отчетность. Поставлено 3465 котлов.  Сами знаете, какая там была коррупция.
- А котлы зачем?
 - Это, так сказать, сопровождающие проекты. Для малого и среднего бизнеса.
- Так вы в губернаторы собрались, чтобы свой котельный бизнес отладить?
- Вы себе не представляете насколько вы правы. Последние годы просто беда. Сбой за сбоем.
- Иван Иванович, а давайте ко мне пройдем.
- А мы не у вас в кабинете?
- В комнату отдыха.
- Где нас ждет случайно зашедший к вам на чаек действующий губернатор? Угадал?
Председатель избиркома стал еще более угрюм. Он обычно уговаривал неудобных кандидатов сняться в течении минуты. Шантаж, угрозы, посулы. Но с этим кандидатом было как-то вообще мутно. Похоже у него самого был чемодан с компроматом на каждого. С чего бы это сопровождающему его полковнику оставаться в Эфиопии? Куда он, пусть и по ошибке, должен был доставить незаконного на тот момент мигранта. Наверняка ведь этот Жнец выложил ему нечто такое, что полковник предпочел Африку, очень даже безоблачному и, главное, перспективному существованию в родном крае.
- Замом ко мне пойдешь? – с ходу начал разговор действующий губернатор. – Мне нужны толковые хозяйственники, которые хорошо разбираются в вопросах экономики. Видят направления. Вектора развития. И котельное производство мы расширим. Где вы его построили? Небось, где-то в районах Крайнего Севера? Пора-пора возвращаться к корням. Нам нужна новые рабочие места, нужны стабильные источники пополнения бюджета. Подготовим инвест-проект. Выставим его на нашем экономическом форуме. Подпишем. Все как полагается.
- Я за вас! А абсолютно за вас, - начал свою часть диалога Иван Иванович, - Читал вашу предвыборную программу. Подпишусь под каждым словом. Коррупцию, там долой, «антинарко» опять-таки программа замечательная, жаль, племянник ваш до ее реализации не дожил. Некому было его разубедить, что он летать не может, когда он из окна… Сочувствую… Дороги. Здравоохранение. Образование. Рабочие места. Все правильно! Все по государственному выверено. Я бы вот что предложил. Мне просто неудобно перед теми людьми, что за меня свои подписи поставили. Если я прямо сейчас снимусь, я их как бы подведу. Может я начну кампанию? Под теми же лозунгами, что и вы. А ваши пиарщики, против меня станут применять черные выборные технологии. Начнут с того, что, мол, Жнец сам ничего придумать не может, только действующего главу края копируют. Могу на себя более действенный компромат подкинуть. Знаете, сколько на меня работают? Миллионы! И никто не получает зарплату. То есть, по российским законодательным нормам я фактически рабовладелец. Я вам на электронку скину полный список имен, фамилий. Данные можете не проверять. Все абсолютно точно. Уж что-что, а учет у нас поставлен идеально.
- Сколько он подписей собрал? – спросил губернатор председателя избиркома, изменив приветливое выражение лица на обычное, и в момент перестав замечать Ивана Ивановича.
- Сто тысяч.
- Проверили?
- Все точно. Образцы подписей даже криминалисты сличали.
- Ошибочка, уважаемый, - поправил Иван Иванович председателя, - не сто тысяч, а  три миллиона. Ровно. Почти все списочные избиратели. И можете не проверять, все реальные, как и прочие данные.
- Да, нет… Сто тысяч.
В кабинете раздался грохот. Председатель метнулся глянуть что там случилось. Рухнул шкаф, где были уложены папки с подписными листами кандидата Ивана Ивановича Жнеца. Весь кабинет, буквально по окна, был завален подписными листами.
В кабинет вышли Жнец и губернатор.
- Ты охренел, всю эту макулатуру сюда велел припереть. Как я теперь пройду?
- Не беспокойтесь,- улыбнулся Иван Иванович,- вы такой человек, вы почти святой. Вам стоит только пальцем щелкнуть и перед вами сгибаются несгибаемые борцы с коррупцией. Вот щелкните, щелкните.
Губернатор зачем-то внял совету своего соперника по выборам и щелкнул пальцами.
Бумажные «воды» расступились перед губернатором, как море перед Моисеем и тикающим из Египта избранным народом, обнажив дно в виде избиркомовского ковра.
- Фокусник, что ли? – ухмыльнулся губернатор, посмотрев на Ивана Ивановича. Едва он и говорившие самые горячие слова поддержки гости прошли к выходу, подписные «воды» сомкнулись.
- А я? – спросил замешкавшийся у дверей комнаты отдыха предизберкома.
- А вы уж как-нибудь сами. Чай не святой, за благосостояние народа неустанно и еженощно не боретесь.
- Так с чего начинаем? – крикнул в коридор вслед удаляющемуся губернатору Иван Иванович. – С коррупции? Да? Ну, вы начинайте. А я как бы вашу инициативу подхвачу. И я всем буду говорить, про то, что это именно вы автор этого рацпредложения. А потом давайте про оборотней в погонах. Вы их выведите на чистую воду. Народ вздохнет. Спасибо вам скажет.

16.
Несколько последующих  дней Юля пыталась договориться с агитаторами. Но учительницы и даже чахлые пенсионерки были тщательно проинструктированы главами муниципальных образований, городских  и сельских поселений по мрачным последствиям их возможного сотрудничества с кандидатом-рабовладельцем Иваном Жнецом.  Выбор был упрощен до примитива. Возможность заработать пару-тройку тысяч рублей агитируя за Жнеца, шла в комплекте с гарантированным отключением газа, воды и электричества в квартирах или банальным увольнением.
Юля моталась по всему краю. И практически везде лучезарные учительницы сообщали ей, что они все как один поддерживают губернатора, а в свете возможных увольнений поддерживают его всем сердцем и душой.
Не волновался, казалось, один Иван Иванович.
- Юленька, хватит колесить по всем этим хуторам и станицам.  Колеси точечно. Для начала приколеси, к примеру, на хутор Бурчанский. С него и начнем. И да… набери губернаторской агитации. Ну, где про врагов, мешающих нам жить.  Как там его пиарщики написали? «У него слова никогда не расходятся с делом!» Круто! Надо будет этот лозунг на наших воротах набросать. Крупненько так. Огненными буквами. Шрифтом Таймс.
17.
В сельском клубе хутора Бурчанского собралось на удивление много народа. Хутор располагался практически на морском побережье. И его богатые земли несколько лет назад сильно интересовали московских покровителей губернатора.  После получения рекомендаций по улучшению жизни селян, губернатор сам лично несколько раз приезжал на хутор.  Красноречиво громя руководителей хозяйства, - единственного довольно прибыльного хуторского сельхозпредприятия, губернатор твердо обещал разобраться с ситуацией и привести на «эту щедрую землю» эффективных собственников.
Через пару недель случились «маски-шоу», сопровождаемое арестом неэффективного собственника. Все ждали появления эффективного. Но москвичи по каким-то причинам интерес к проекту потеряли.  И хозяйство лежало в банкротном состоянии уже пятый год.
Этот хутор был выбран Иваном Ивановичем для своего появления на краевой политической сцене именно потому, что жителей села невозможно было уволить. Работы не было ни у кого. Люди перебивались огородами, теплицами и прочими не зависящими от мудрой политики администрация края заработками.  Поскольку и поселенческий бюджет был пуст, в бедовое состояние пришли дороги и уличное освещение. Правда, однажды в детском саду вместо взорвавшегося котла поставили новый, о чем тут же написала районная газета, назвав данное событие «заметным шагом в преобразовании социальной сферы села». Что было в общем-то правдой, ибо на ровной поверхности, какую жменю не насыпь – все гора.
Бурчанцы власти не верили. А, поскольку никаких знаковых событий, кроме выборов в обозримом будущем не предвиделось, хуторяне проявляли живейший интерес ко всем кандидатам. Но кандидаты-дублеры, отосланные с родины на острова, до сентября возвращаться не предполагали. Кандидат – действующий губернатор, тоже вряд ли хотел получить нахлобучку от обозленных бурчанцев. А, значит, и его ждать не стоило. Так что весь избирательный энтузиазм бурчанцы готовились обрушить на независимого кандидата Ивана Жнеца.
Исполнительная Юлька украсила весь хутор портретами губернатора, вдоль разбитых улиц взметнулись паруса перетяжек с броскими нелицеприятными для любимых врагов края губернаторскими лозунгами.
Что касается агитации самого Жнеца, она была представлена один баннером, установленным прямо возле клуба, где должна была состоятся встреча.
«Лозунги губернатора – в жизнь! Иван Жнец». Вот, собственно, и все.
В районе, узнав о таком криминале, как встреча с неуполномоченным кандидатом, тут же доложили наверх о грядущей катастрофе хуторского масштаба.
«Странный какой-то этот Жнец. – отреагировал край. - Ладно, отправьте на встречу своих людей. Проинструктируйте их. Ну, чтобы вопросы там неудобные прозвучали. Про то, в частности, как он ведет черную бухгалтерию. Что у него на предприятии рабский труд. Что его криминальные бригады людей похищают для каторжной работы на тяжелейшем котельном производстве. Ну и дальше по ходу. Да, он на «Ролс-Ройсе» приедет, и его подручные на «Феррари». Владельцев разбитых «Жигулей» из района подтяните. Пусть в зале руководители прокуратуры, полиции присутствуют – доложат собравшимся о том, что инициированы уголовные дела. По совокупности, так сказать».
В общем, с учетом всех бурчанцев, пришедших в клуб и «рядовых» избирателей – майоров и полковников, подогнанных из района для изобличения предстоящей лживости выступающего кандидата, можно сказать, в зале просто яблоку негде было упасть.
В 16.00, как и было обозначено, к клубу, переваливаясь на дорожных ухабах, подъехали две невиданные на хуторе машины.
18.
- Хоть бы постеснялся, – едва гости вошли в зал, начала голосить простая сельская баба, советник главы района по общим вопросам, - люди бедствуют, а этот на иномарках разъезжает. Попили такие людской кровушки. Хватит! Не то время!
- Мария Матвеевна, - спокойно обратился к ней Иван Иванович, давайте присядем и спокойно обсудим достоинства и недостатки той или иной иномарки. – Я же не кричу о том, что вы неделю назад купили «БМВ» семерку. Хорошая машина. И вещи удобней возить на Тойоте «Тундра», вашего мужа, чем в багажнике «Лексуса» вашей дочки. Дочь ведь учиться еще, зачем ей вызывающая машина? «Лексус» он попроще будет, чем «Феррари». Вопрос: денежки на всю эту автомобильную гордость зарубежного автопрома откуда? При вашей-то зарплате, вроде и на «Ладу-Калину» в кредит не хватит. Но у вас же талант. Поговорим о нем?
- Не надо, -  поперхнулась простая сотрудница администрации.
- Смотрите, - и прокурор района здесь. Даже без формы. Да и судья тоже, как я погляжу. Какие вопросы, товарищи? Вы что, разве не видели всю агитацию, которую мы развесили? Мы с вами все в одной лодке. Мы за порядок, за развитие. Мы против беспредела и коррупции. Кто «за» поднимите руки.
Засланные районные казачки как по команде подняли руки.
- Земляки, я же ко всем вам обращаюсь: кто «за», голосуйте. Мне важна ваша поддержка.
- Да таких говорливых мы тут перевидали. Все вы за процветание. Вот только где оно? И против всяких там проблем. Вот только их с каждым разом все больше.  Тут голосуй - не голосуй…
- А вы попробуйте. Мне же поддержка ваша нужна. Я сам что сделаю? А вот с опорой на народ, мы все эти губернаторские лозунги быстро в жизнь претворим.
- И як швыдко? – спросила Ивана Ивановича пять лет назад оптимизированная доярка Люба.
- Да прям зараз, - в тон ответил Иван Иванович.
 Бурчанцам очевидно начинало нравиться действие, организованное греко-подобным Жнецом.
Руки потянулись вверх.
- Це дило, - отреагировал Иван Иванович. - Ну, а теперь, проблемы.
Бурчанцы молчали. Они о своих проблемах уже столько раз говорили приезжающему начальству, что повторять все еще по одному кругу особо ни у кого желания не было.
- Ладно. Вот у нас тут сидит судья. Славных дел у него немало. Но давайте конкретно по Бурчанскому. Всем известна ситуация с хлебопекарней, которую затеял сын Любы?  Парень выучился. Домой вернулся. С другом решил в райцентре старую колхозную разоренную пекарню выкупить, которая, замечу, никому не была нужна.  Ребята в кредиты влезли. У кого можно денег заняли. Постепенно стали выгребать. А что, хлеб качественный, людям нравился. Кондитерку освоили. С долгами рассчитались. Налоги, как положено, платили.  Но тут наш уважаемый судья решил, что это производство будет куда более успешно развиваться, если будет находиться в руках его жены.
- Предприятие было закрыто по решению краевого суда, - пытался перебить оратора слуга закона. – И жена выкупила уже конфискованные мощности.
- А знаете, как пекарню закрыли? Наняли какую-то ублюдскую семейку. Та возле забора остановилась, мальчик, пять минут мочась под забор, усиленно дышал. А потом его с якобы аллергическим приступом привезли в районную больницу. Где, как потом писали в вашей же районной газете, его чудом спасли наши выдающиеся медработники, которым было приказано именно так журналистам и говорить. А пацан в это время с планшетом забавлялся, не до конца понимая, зачем его в больничную койку уложили. Потом проверки: экологи, пожарные, СЭС. Понавыписывали штрафов величиной с районный бюджет.
- Это клевета, и я вас привлеку. И мне плевать, что вы тут из себя кандидата корчите. Сейчас вы кандидат, а завтра вы у меня на нары отправитесь. Судить вас будут по всей строгости закона.
- Так и я про тоже. Судить негодяев надо именно по всей строгости. Чтобы каждый осознал. Чтобы неповадно было. Давайте так: если я неправ – согласен на нары. И по максимуму. Но если я прав, то тут уж как народ решит. Бурчанцы, вы то эту историю точно знаете. Люба, считай, каждому ее проплакала.
- Так он же судья. Что тут поделать.
- А если по справедливости. Если, как и призывает губернатор, беспощадно бороться с коррупцией.  Выводить на чистую воду оборотней в погонах. Ну и в судейских мантиях.
- Для такого самое страшное – погонов лишиться. Он без них - ноль, - сказала Люба. Которую рассказ Жнеца, полный подробностей, о которых даже она не знала, снова заставил плакать.
- Кто за то, чтобы лишить главного судью района его должности, прошу голосовать. Прошу голосовать только бурчанцев. Это же их дело.
Бурчанцы подняли руки.
- Принято единогласно.
- Да мне плевать на ваше голосование, – кипятился судья.
- Да, ладно. Вы себе даже не представляете насколько быстро может быть услышан глас народа. Федя, включи-ка нам телевизор. Первый канал.
Федор включил заранее установленный в зале телевизор. Шли новости. Диктор, сообщавшая об очередных успехах страны, вдруг прервалась, вчитываясь в подсунутые ей бумажки. Текст был очевидно такой важности, что его даже не успели набрать на суфлере.
«Срочная новость. В Краснобарском крае на хуторе БУрчанском, простите, БурчАнском, начато крупное уголовное дело против одного из судей. По данным следствия судья использовал свое служебное положение, разоряя успешные малые предприятия района, и, используя противозаконные схемы, переводил их в собственность своей жены. Учитывая масштабность коррупционного скандала следствие поручено вести Главному управлению следственного комитета России. Уже выдано предписание об аресте имущества бывшего судьи, членов его семьи. Выдан также ордер на арест как судьи, так и его жены. Как сообщили наши источники в следственном комитете, бывший судья действовал настолько открыто, не опасаясь разоблачений, что работа следователей не будет продолжительной. Только по очевидным нарушениям закона судье грозит до 15 лет тюремного заключения. Его жена, претендует даже на больший срок. А теперь к другим новостям».
В ту же секунду во дворе послышался вой сирены. В зал влетела группа захвата. Еще через мгновение, судья уже лежал в наручниках лицом в пол.
- Товарищи, не уходите пока, - попросил спецназ Жнец.
- Федор, не выключай телек. У кого еще какие пожелания по борьбе с коррупцией, которую в ее беспощадном варианте провозгласил губернатор?
- Да, прокурора нашего надо туда же. Помните дело сварганил. Засадил за решетку нашего Леху. Прокурорский дружбан по пьяни девчонку на машине сбил, а он на Леху это дело повесил.
- Товарищи бурчанцы, ставлю и этот вопрос на голосование.
Взметнулись руки.
На экране дикторше подсунули еще одну бумажку.
«Еще одна новость с хутора Бурчанского. Также открыто уголовное дело против прокурора. В правительстве отметили принципиальную позицию губернатора в борьбе с коррупцией».
- И этого пакуем, - передал полученный по рации приказ командир группы захвата.
- И еще задержитесь на секунду. Зачем вам туда-сюда ездить. Лучше уж всех стразу. Мелкий опт из крупных коррупционеров районного розлива, так сказать. Что по начальнику ГИБДД? Есть другие мнения?
 - И этого босяка туда же.
Диктор первого канала тут же отозвалась еще одной новостью:  «Мы продолжаем получать новости с хутора Бурчанского с пометкой «Молния». Только что подписан ордер на арест начальника местного ГИБДД, которого в народе называют «босяком». Меры по его задержанию приняты по инициативе жителей самого хутора, которые уже устали от непрекращающихся  поборов на дорогах. Из только что полученной нами информации ясно, что в Бурчанском проходит митинг в поддержку позиции губернатора, организованный еще одним кандидатом на эту должность Иваном Ивановичем Жнецом. На этом наш выпуск завершается».
По традиции заведенной на канале ведущие должны были говорить несколько слов от себя по последней теме, что как бы подчеркивало неформальность общения центрального телевидения с россиянами.
- Знаешь, - сообщила ведущая новостной программы своему коллеге, - а ведь недавно меня тоже вот так остановили. Пока денег не дала – не отпустил. Потом в Интернете посмотрела. Я вообще ничего не нарушала, чистый развод. Чтобы тому инспектору мои деньги поперек гора стали... Ой, извините, наши режиссеры передали мне еще одну информацию. «В Боткинскую больницу столицы срочно госпитализирован старший лейтенант роты ГИБДД Анатолий Мишков. Врачи впервые сталкиваются с подобным случаем. Поперек горла инспектора расположились 1500 рублей, купюрами по 500 рублей. Как они туда попали пациент пояснить не смог. «Извлечь деньги не представляется возможным», - прокомментировал уникальный случай главный врач больницы. Срочно созванный консилиум изучает возможность полной или частичной ампутации горла».
Едва на экране пошел видеоряд, дикторша даже в лице изменилась. «Блин, это же тот козел».
- Все, можно увозить?
В мертвой тишине, установившейся в зале вопрос, заданный командиром омона, прозвучал как гром.
- А то у нас мест для транспортировки уже нет.
- Ну да, везите. На сегодня хватит, пожалуй.
- Уважаемые бурчанцы. Как видите борьба с коррупцией, это сегодня не пустые слова. Мы с вами стали свидетелями оперативного воплощения народной воли в жизнь.  Рад сообщить вам, что решением Верховного суда Леха минут десять назад вышел из исправительной колонии № 1269. Он уже звонил родным и сообщил, что вся колония с нетерпением ждет прокурора, который получит 21 год строго режима, хотя, это я, наверное, тороплю события. Да, обычно, уголовников – бывших людей с погонами, определяют в специализированные колонии, на этот раз будет сделано исключение.  Люб, а это для вашего сына документы. Жена нашего судьи успела до ареста написать отказ от права собственности на предприятие вашего сына. Мне их только что передали. Успеха вашему сыну и его партнеру. Как откроются ребята к ним заеду.
Зал встал и разразился аплодисментами.
- А по нашему предприятию?
- Губернатор решает этот вопрос. Лично закупает технику, готов оплатить все ремонтные работы. Построить новые корпуса. Он у нас молодец.
- Да он же вроде бедный.
- Это он в России бедный. А в Англии он богатый. Вот он от того богатства ваши проблемы и взялся решать.
Бурчанцы кинулись просить Ивана Ивановича с ними сфотографироваться.
Кто-то звонил своим родичам-друзьям-кумовьям. «Тут у нас такое. Зовите к себе на встречи этого Жнеца. Даже если вас пытать будут все равно зовите. Только вопросы ему заранее готовьте, по самым тухлым проблемам, что не имеют шансов вообще решиться. И главное вот, подлец, он все вроде от имени губернатора делает, но тот-то брехло известный, а получается в итоге правда. Да чтоб брехню в правду обратить. Это ж какая харизма быть должна».

19.
Мария Матвеевна, советник главы по общим вопросам, сидела бледная как бумага, стянув с себя дежурный платок, который по сценарию полагался «простой жительнице, задающей кандидатам каверзные вопросы».
- Маш, - подошел к ней Иван Иванович,- ты же еще молодая, а спишь с этим уродом вашим главой. И муж твой козел. Он же знает. Но ради новой машины, делает вид, что нет ничего.
Тебе это зачем? По вашим разбитым дорогам на шикарной тачке покрасоваться? Суета это все, Маша. Вот и судья, и прокурор и этот ваш человек-жезл думали, что судьбу в кулаке держат. И тут, раз, и герои программы «Время» про борьбу с коррупцией. Федь, что у нас там на главу?
- Незаконный оборот земли. Криминальные схемы в порту. О, он еще и контрабандист. Просто Лермонтов сплошной. Наладил поставки наркоты пароходами. Синтетика. Пара лет и нет человека. А я думаю, откуда у него деньги на такие подарки? Да, я смотрю он и должность себе купил. Губеру нашему поднес.
- Маш, то, чем твой глава занимается – это зло. Я в этом деле лучший специалист. Гореть ему в аду за все горе, что он людям принес. Но ты можешь остановиться. Ты же учительница в прошлом вот и иди в школу. Сей разумное, доброе, вечное.  Соглашусь, что сейчас такое нелепо слышать. Вот, если до обморока голодного крестьянина поставить сеять зерно, что за всходы у такого будут? Редкие да чахлые. И не прокормит этот урожай никого. Сеятеля вначале накормить надо, чтобы урожай был. И у нас учителя на свои 15 тысяч в месяц, что за разумное, доброе и вечное смогут посеять? Правда, возвращайся в школу. С зарплатами новый губернатор обязательно разберется. Обещаю.
-  Знаете, может я к вам в агитаторы пойду?
- Не нужно, Маш. У меня наш губернатор – главный агитатор.
 
20.
Иван Иванович вышел во двор клуба. К нему подошел Федор.
- Иван Иванович, что-то не совсем пойму. Вы же вроде ловец душ. А тут одних казните, других милуете.
- Федь, я же тебе говорил: грешники обязательно будут наказаны.
- А Мария эта, что и с мужем живет, и с главой за подаренные машины?
- Да какая она грешница. Слаб человек, вот и ведется на всякие побрякушки.  У нее, в принципе, душа неплохая. Но душа у нее как в броне. Свет не проходит. А без него душа не просто чахнет. Она за собой новые души во тьму тянет.  Вот дочка ее на «Лексусе» уже в темноте. С юности у барышни приоритет: расчет и выгода. Хотя, и ее еще можно в норму привести.
- Иван Иванович, а губернатор хоть знает, что он взялся за личный счет хозяйство восстанавливать?
- Думаю, уже знает. На этих счетах ведь не только его деньги. Так что ему уже сообщили… С Юлей у тебя как?
- Иван Иванович, не начинайте. Ну да, был дурак. Была бы возможность все исправить – сделал бы все возможное, чтобы с ней быть. Но сейчас что об этом? Что я ей могу дать? Очередное приключение сроком до начала сентября. А потом? Я обратно в котел. Она – в свою двушку, плакать и вспоминать. И предполагать, куда на этот раз делся ее генерал-разведчик? На каком-таком секретном задании он в очередной раз погиб?
- Федь, смотрю смола просто каким-то целебным действием обладает. Поинтересуюсь у Михалыча, он твой котел чистым продуктом заправляет, или какие лечебные травки подкидывает?
- Знаете, что понял: смерть – это подведение окончательного баланса под упущенными возможностями. И рад бы долюбить свою женщину по полной, а нет такой возможности. Своего ребенка родить. Сына, конечно, лучше…
- У тебя бы с Юлей дочка была бы.
- Да, неважно. Потом это падение дурацкое, и уже не обнимешь никого: ни сына, ни дочь. Которые так и не родятся уже никогда. Книгу не напишешь. Фильм, что задумал, не снимешь.  Даже очередные идиотские выборы – это уже не твоя компетенция.
- Философ ты, Федор. Ладно, повеселиться хочешь? Давай посмотрим прямое включение спальни губернатора. Где сейчас твориться история.
- Иван Иванович, вы что вуайерист?
- Ну, словечко подобрал. Я между прочим за всеми вуайерист. Но тут не то, о чем ты подумал. Тут государственной важности дела намечаются.
Только давай в машине все посмотрим, а то Юльке твоей странным покажется, если мы прямо в воздухе голограмму будем лицезреть.  Не те пока технологии.
Иван Иванович открыл дверь «Ролс-Ройса», пригласив в машину Федора и Юлю. Михалыч, так всю встречу проторчавший без дела, нырнул в «Феррари». Пилот-истопник был слегка расстроен вынужденным бездельем. Но жаловаться было не в его правилах. Для себя Михалыч решил так: Иван Иванович взял его с собой в «поле» для того, чтобы он пообвыкся, смог оценил перспективы. И был готов к неизбежному и обязательно феерическому действию. В этих рассуждениях он в общем-то не ошибся.
Заведя двигатель, Иван Иванович включил монитор.

21.
 Почему-то с заставкой «Матч-тв» на экране возник стоящий возле своей кровати по стойке «смирно» губернатор в трусах, державший возле уха телефонную трубку. При этом голос собеседника был слышан очень отчетливо, как будто говорившие обменивались мнениями не по телефону, а расположившись на диванчике рядом. Впрочем, определение «обменивались мнениями» к данному разговору имело мало отношения. Мнением обменивался исключительно собеседник губернатора.  Если убрать из его текста мат, то получалось, что невидимый громовержец молчал. То есть, он разговаривал на одном мате.
В переводе на язык Пушкина текст выглядел следующим образом.
«Милостивый государь, не соблаговолите ли объяснить сей загадочный, не поддающийся разумению факт. Каким волшебным образом средства, аккумулируемые для приобретения изысканной недвижимости, не только, заметьте, вашему сиятельству принадлежащие, но и прочим сиятельствам и высочествам, составляющих гордость нашей державы, оказались благороднейшим образом перераспределены в пользу приобретения комбайнов, тракторов и прочей современной сельхозтехники? Благородство этого поступка вызвало искреннее желание встретиться со скромным автором инициативы, и пожать ему руку, а также некоторые ниже расположенные части организма слесарным инструментом, именуемым «тиски». Такая растрата государственных фондов ввела некоторых членов нашего общества в такую оторопь, что они из этой оторопи до сих пор выйти не могут и справедливо требуют либо вернуть изъятое с учетом волотильности рынка, либо предоставить в качестве компенсации что-либо изъятое из организма инициатора данной программы, скажем, печень. Об изъятии мозга речи, увы, вестись не может, по очевидной причине отсутствия такового у объекта изъятия. Не меньший интерес представляет собой и задекларированная борьба со мздоимством. Точнее, способы ее воплощения в жизнь. Некоторые сомнения вызвали аресты с последующими отправлениями в застенки особ практически неприкасаемых, являющихся таковыми в следствии общности рыбацких, да что там,  практически родственных, отношений с лучшими представителями финансовой интеллигенции нашей страны. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что не меньшего масштаба затмение нашло и на следователей следственного комитета, которые, в нарушении всех своих полномочий, подготовили по сути явно излишне-обвинительные заключения».
Юлька слушала репортаж с нескрываемым интересом.
- Иван Иванович, да кто вы такой? Если вам даже такого уровня видеоаппаратуру в спальне губернатора установить удалось. И, главное, когда? Федь, может это есть твое секретное задание? Ой, мальчики, тогда я точно с вами. У меня таких приключений за всю жизнь столько не было.  Федя воскрес. Потом ваша высылка. Избирком. Все эти хуторские аресты.  Губер, которого кто-то как пацана материт.  Что еще завтра будет. У нас просто море приглашений на встречи. Все поддерживают политику губернатора и все нас зовут с этой поддержкой выступить. Если так пойдет на ваше выступления надо будет билеты продавать.
- Юль, на ближайшие два-три дня ничего не планируй. Вереди у нас еще много чего предстоит. Поезжайте с Федей на море. Отдохнете. Позагораете. Вина попьете.
- Иван Иванович, вы же помните. Я с того случая не пью.
- Ну, сок… Короче, выходные у вас. Берите любую машину. А мы с Михалычем тут еще на одну небольшую встречу съездим.
Юля, подпрыгнула в Ивану Ивановичу и, обняв его, поцеловала.
- Федора, лучше поцелуй. – шепнул ей тот, - Он любит тебя, только после всего, что случилось, сказать боится. Считает, что в его службе немалый риск и не хочет тебе боль доставлять.
- Дурак.
- И я ему сказал, что дурак. Но уж разубедить его твое дело.
Машина с Федором и Юлей не успев проехать и ста метров, остановилась.
Иван Иванович и Михалыч глянули в сторону красного автомобиля. Федор и Юля целовались.
- Все правильно, - заметил Иван Иванович, и достал из папки подписанный Федором контракт на оказание предвыборных услуг. Буквы стали перемешиваться, скользить и толкаться, занимая отнюдь не первоначальные места. Неизменным остались только слово «договор» и подпись Федора под ним.
Иван Иванович взглянул на документ. Пробежал его глазами.
- Ну, да. Теперь все правильно.
Мотор «Феррари» взревел. Федор и Юля помчались к морю. Купаться загорать, тусить по набережной, ну, и пить кофе.

22.
- Михалыч, нам тоже на море. Посмотри, что там по погоде на Бали?
- Солнечно, + 30, вода – супер.
- Это ты на наших сайтах глянул? Да нет, меня отечественный прогноз не интересует. Что там на самом деле будет.
- Шторм.
- Нормально. Но ты прогноз нашей метеослужбы не правь. Если уж чему суждено… Мы не будем вмешиваться.
- Иван Иванович, какой-то вы все-таки не последовательный. Прокурора без вас никто бы не арестовал, вмешались же.
-  Ты не прав, Михалыч, категорически не прав. Это не я вмешался, это народ так решил. Забыл, что ли про народное волеизъявление? Проголосовали за кандалы для этих жуликов единогласно.
- Ладно, народ. А на Бали мы зачем?
- На островах зажигают кандидаты-дублеры на губернаторских выборах. Вот как по- твоему, дурить людей видимостью демократии это грех?
- В заповедях, об этом ничего не сказано.
- Почему же? А «не прелюбодействуй»?
- Так то ж про измены всяческие.
- Там конкретики нет. А ведь можно и так интерпретировать: «не прелюбодействуй, с мозгами избирателя своего». А эти любители тропической экзотики, как раз с мозгами и прелюбодействуют.  И, кстати, хоть процентик-другой они на таких выборах всегда набирают. А один процент от двух миллионов избирателей это, между прочим, двадцать тысяч человек. Целая станица.  20 тысяч прелюбодействий.  Как тебе такой политический промискуитет? Нет, Михалыч, прелюбодействие – оно смертный грех в любом проявлении. Так что у нас там с погодой?
- Шторм.
- По искреннему убеждению нашего гидрометцентра – солнце. Слушай, ты мне можешь объяснить зачем стране вообще служба, которая ни разу точно в прогноз не попала за последние двадцать пять лет? И главное, как, подлецы, выкручиваться научились.  Повалит ветер деревья в Москве. Так на все лето единый прогноз: шторм, град, ливень. Помнишь то наводнение на юге? Прогноз был просто выдающийся. Что-то вроде: «В Юго-Западной части региона ожидаются дожди, местами сильные. На отдельных  (заметь, на отдельных!) реках ожидается повышение уровня воды, местами (вот молодцы!) до особо опасных отметок». Вот ты, получив такой прогноз, бежал бы?.. Нет, конечно, потом главу  района посадили. За то, что на такой конкретный прогноз не отреагировал эвакуацией.  Народу понравилось. Но, если бы каждый глава реагировала на такие «конкретные» прогнозы по максимуму, вся страна жила бы в состоянии перманентной эвакуации. Михалыч, напомнишь, чтобы мы ряд котлов для таких синоптиков зарезервировали. Нет, ряда маловато. Давай выделим им отдельный павильон. И в качестве дополнительного стимула прогноз запишем и будем через динамики ежедневно пускать.  «В аду местами, ожидаются сильные огненные ливни. Погода не будет радовать любителей пеших прогулок. А если вы решились, обязательно прихватите с собой жаропрочный зонт. Температура не поднимется выше отметки + 100-130 градусов». И далее реклама эспумизана.  Блин, это еще и для рекламщиков котлы.
- Для них зачем?
- Людей за дураков держат. Тоже ведь грех.
- Это как?
- Да вот тот же эспумизан. Что они там сняли в своем ролике? Едет мужик в общественном транспорте  с хорошо вспученным от газов животом. И окружающие его абсолютно безмозглые тетки в том же автобусе предлагают ему эспумизан выпить.  Пучинистый мужик снадобье пьет, и следующий кадр: мужик с уже опавшим животом. Рядом закосевшие от счастья тетки.
- Ну и что?
- Так разве не понятно, что именно теток так взбодрило? Если у мужика было литров сорок метана внутри, то после принятия эспумизана в полном автобусе этот метан куда делся?
Это же надо быть такими безмозглыми, чтобы предлагать мужику избавляться от газов в закрытом помещении. Как они там не умерли?
Пока Иван Иванович обосновывал необходимость создания адского подразделения для рекламщиков, Михалыч просто закатывался от смеха.
23.
Вечером на Бали погода была замечательной.
- Иван Иванович, а куда все-таки идем? – спросил кандидата истопник.
- Да, к лодкам. Сейчас эти два пьяных идиота – кандидата-дублера - посмотрят отечественный солнечный прогноз и у них возникнет желание прокатиться под звездным небом. Еще через пол часика налетит внепрогнозный шквал. Утром кандидатов найдут на берегу, основательно покореженных, но в состоянии достаточном для опознания.
- Опять вы вмешиваетесь?
- Да нет, Михалыч, все так и должно произойти. Я наоборот хочу избежать лишних жертв, которые будут, если они на любую другую яхту сядут.
Забравшись на шикарную яхту, Иван Иванович достал из кармана картуз с вышитым якорем. И нахлобучил его на голову.
- Похож на капитана?
- Просто Лазарев и Крузенштерн.
Буквально через минуту возле лодок появилась компания, состоящая из двух изрядно пьяных мужчин и пары ярких девушек, находящихся в не меньшей степени опьянения.
Девушки оказались украинками.  Они работали в одном из отелей аниматорами. Действительно аниматорами. В тот день у них был выходной. Ну, и в баре с немалой помощью кандидатов в губернаторы далекого от Бали Краснобарского края, они смогли нагрузиться так, что еле стояли на ногах.  Понимая, что для того, чтобы вечер имел хоть какие-то перспективы, девушек надо проветрить, кандидаты и приняли решение (с учетом бравого прогноза) совершить проветривание на арендованной яхте.
- Капитан, нас фо! Фо… понимаешь? Четыре… нас. Яхта гоу море. Черт… си… гоу ту сии. Ес? Я хэв мани. Мач мани. Фо ю мани.
- Мужики, да русские мы. Садитесь. Может девчонок здесь оставим? Куда им в море. Вдруг качка. Все здесь уделают.
- Нет! Дис яхта фо ши. «Для них» как будет?
- Да понял. Добро пожаловать на борт.
- Иван Иванович, может как-нибудь девчонок сгрузим. Они-то тут причем? Молодые. Не видели еще ни хрена. И тут с этими упырями тонуть. Как-то оно не то, - тихо предложил капитану «боцман».
- Михалыч, все будет нормально. Пошли.

24.
 Шквал налетел как ему и было положено через полчаса, когда яхта отошла от берега уже на приличное расстояние.
Иван Иванович загнал моментально протрезвевших девушек в кубрик.
- На хрен вы об этих проститутках беспокоитесь, - орал один из кандидатов. -  Я в России один из кандидатов...
- Они не проститутки, - холодно ответил Иван Иванович.
Кричавший вдруг осекся и замер. Он увидел, что летящие через борт брызги пролетают сквозь тело их капитана, не встречая никакого сопротивления. Другой кандидат, которого шатнуло волной на палубе, попытался ухватиться за боцмана. Но его рука прошла сквозь тело, как сквозь туман.
- Господи, вы кто? - хором спросили кандидаты.
- Вопрос в том, кто вы?
Налетевшая волна смыла двух видных государственных деятелей регионального масштаба в морскую пучину.
Яхту поболтало еще с часок. Потом море неожиданно успокоилось.
Иван Иванович открыл кубрик.
- Такая трагедия, наших пассажиров смыло за борт,- сообщил он печальных голосом быстро протрезвевшим от страха девушкам. 
- Козлы они. Мы же слышали, что они от вас хотели. Спасибо вам. Понимаем, что из-за этого у вас неприятности могут быть.
- Да, девчонки, какие неприятности? Наоборот. Если скроем начальство уволит. Так что нам лучше правду сказать.
- Но тогда мы будем говорить, что это вы нас спасли. Тем более, что так оно и есть.
25.
Утром набежали журналисты. Внезапная смерть двух российских политиков стала новостью номер один. В тот же день островные СМИ были полны репортажей о том, как отважные русские мореплаватели - Иван Иванович Жнец и боцман Михалыч (то ли имя, то ли фамилия, журналистам этого разобрать не удалось), спасли двух студенток из Киева, которые летом подрабатывали аниматорами в одном из отелей. И к сожалению, в этой трагедии Россия лишилась двух своих видных граждан. Которые проигнорировав требования береговых служб, вывели свою яхту (так и было написано «свою яхту») в штормовое море.
Студентки на прощание так же чмокнули Ивана Ивановича.
- Ни хрена не пойму, Иван Иванович. Вы же символ зла. А чего к вам девчонки лезут со своими поцелуями. Как по мне, так от вас за километр смолой несет.
- Это только для своих ароматизатор. Живые этот запах не чувствуют… Михалыч, газетку с нашими фотками прихвати. И давай домой.
- Иван Иванович, как вернемся, можно я в котел с этими гаденышами еще и мышьяку подсыплю. Уж больно гнусные типы.
- Михалыч, могу только согласиться. Окончательная рецептура кипящей смеси – это за тобой. Кому-то просто смола, а кого может и в кипящем чугуне стоит подержать.
26.
На Черном море, куда на пару дней заехали Федор с Юлей, картинка была менее героической. Никаких тебе тропических шквалов. И, не смотря на прогнозируемые ежедневно смерчи (один такой сошел в начале лета, с тех пор смерчи предсказывались, понятно, ежедневно), погода стояла солнечная.  Ночью небо дарило отдыхающим совершенно бесплатно звезды.  И этот самых ходовой южный летний ночной товар создавал у отдыхающих всевозможные оттенки настроения: от желания танцевать до утра до стремления тихо прогуляться вдоль мерцающего лунной дорожкой моря.
Юля и Федор сидели на теплых, прогретых днем, камнях и говорили.
Юля рассказывала о себе. О своей дурацкой, никому кроме ее самой не интересной карьере, о том, как она первый раз увидела Федора. И влюбилась, буквально, с первого взгляда. Что когда они в ту выборную победную ночь оказались у нее на квартире, не так уж она была пьяна. То есть, она вообще не была пьяна потому, что пила только сок. И что потом, когда Федор исчез и все говорили, что он разбился, она стала считать его своим погибшим гражданским мужем.
Юля старалась выпалить всю информацию разом. Понимая, что в другой раз, в менее романтичной обстановке, ей может на это просто не хватить смелости.
 Когда настала очередь Федора, тот рассказал о своей мажористости, и легкости шага по жизни. И о том, как он оценивает это сейчас. О том, что иногда человеку, надо пройти тяжелейшие испытания, чтобы понять ценность того, мимо чего прошел, не заметив. И что к сожалению, часто бывает так, что второго шанса жизнь не дает.
- Но, у нас ведь есть второй шанс?
- Юль, ты мне веришь: сейчас не от меня все зависит. Точнее, от меня ничего не зависит. Я точно буду с тобой до 9 сентября. До дня выборов. Потом у меня тяжелейшая командировка. И с очень большой долей вероятности я из нее не вернусь. Не могу сказать, что это за дело.
- Понимаю. Государственная тайна. Иван Иванович, это действительно твой руководитель? Он профи практически во всех областях. Симпатичный. И необычный. Главное, у него на руках всегда самая свежая информация.  Как у него все ловко совпало во время той встречи в Бурчанском. Он как будто сам Первым каналом дирижировал. Скажет слово – и тут же по телеку его повторяют. И сразу же ОМОН, наручники. Знаешь, я сама за него проголосую.
- Юль, я ведь всю жизнь выборами занимался. В разные пиар-команды входил. Знаешь, что вот сейчас подумал. Вот, положим, выбрать надо из двух кандидатов. Один негодяй, это понятно,- красиво говорит про светлое будущее, чешит что-то по ушам людям. А сам свои дела обделывает, помогает столичным друзьям бюджет дербанить, все более-менее знаковые предприятия в свою пользу и пользу своих приятелей перераспределять.  А другой кандидат не врет. Не изворачивается.  Даже не ворует, по причине того, что это ему просто не нужно – он и так немалым владеет.  Мало того, он даже претворяет в жизнь все лицемерные указания другого кандидата. Воров в ад? Да в пять минут! Чиновников, которые только о себе беспокоятся, ломая при этом чужие судьбы десятками тысяч – в топку? Да в момент. Сожжет мерзавцев, которые людей уже достали так показательно, что искры на полкрая видны будут. Оборотней в погонах на кол? Это его любимое занятие. Гаишников, которые людей на деньги разводят в асфальт укатать? Так это у него просто традиция, как утренняя чистка зубов.  Одним словом, всех этих грешников проучить до ужаса, до седых волос– это и есть его работа. Потому что на самом деле он и есть начальник ада. Того самого, с котлами и со смолой.
Вот ведь вопрос выбора. Народу нравится, когда обозначенных врагов рвут на части, сжигают и четвертуют. И за кого люди голосовать пойдут? За того, кто наказанием жуликов  реально занимается. Или за того, кто эти лозунги только декларирует?  Вот выбор между ложью и адом.
- А третьего варианта нет?
- Нет. Третий и четвертый вариант – это кандидаты-дублеры, которые на островах отдыхают. Бабки свои получили и были отправлены, чтобы не мельтишили и не мешали свершениям.
- Ну, тогда пятый вариант. Нормальный понимающий руководитель.
- Герой из комиксов?
- Нет, реальный.
 - Нет таких, Юля. Просто нет.  Ну, вот кто под твой светлый образ подходит?
- Ну какая-нибудь оппозиция?
- Она какая-то вся уж больно ленинская. У нее на знамени только одно слово «Долой!». Ну «долой», а что дальше? Что взамен? Что делать-то надо? Сколько людей должно еще уехать, укатить, свалить? Уже в каждой вьетнамской деревне – русские кварталы. В египетской Хургаде пять русских детских садов, три школы и баннеры на русском «Купи Наде дачу в Хургаде». Лондон наш. На выборах мэра Нью-Йорка кандидаты размещают свои агитационные материалы в русскоязычных газетах. Мне тут присылали образец. Про одного кандидата написали «Он не просто миллиардер, он пользуется заслуженным уважением в своих коллективах!». Это же надо такую формулировку сообразить для сотен тысяч русскоязычных ньюйоркцев…  Не страну надо спасть,- людей  спасать от такой страны. Ладно… Что это я как бабка на кухне. Так вот, за кого бы ты проголосовала из таких двух кандидатов?
- Я бы во Вьетнам перебралась, наверное. Не насовсем. А до тех пор, пока не придет руководитель, который будет людей спасать.
- То есть, навсегда.
- Федь чем у тебя голова забита. Пошли, поздно уже. И давай сменим тему. Вот кто твои родители? Я о твоей семье ведь ничего не знаю.
27.
. «Я как будто живой», - подумал Федор после невероятной ночи с Юлей. Уром он проснулся оттого, что она гладила его по руке. Рука Юли никуда не проваливалась (в отличие от рук безвременно погибших кандидатов с островов, которые не смогли найти опору в эфемерном Михалыче). Федор чувствовал, кажется, даже сетку отпечатков ее пальцев.
28.
Едва они успели позавтракать, раздался звонок. Иван Иванович, просил Юлю срочно приехать в штаб.
- Как там у вас с Федором? Замуж еще не звал? Ты ему скажи, что, если у вас все срастется, я у вас свидетелем буду. И от меня ему подарок будет такой, который ему никто, может кроме матери, подарить не сможет.  Вы, кстати, газеты утренние читали. Наш губернатор всерьез взялся за подъем экономики. Инвестиции из Англии просто прут. Причем, он к этому благородному делу подключил не только банковские счета, которыми пользовался вместе со своими друзьями. Уже и многие замечательные политические деятели страны, депутаты, члены правительства, директора банков, владельцы нефти и газа, одним словом, все, кто имеет свои бизнес-интересы в Краснобарском крае, перечисляют свои средства в социально-экономический фонд региона. Вот дела. День прошел, а в крае такой  финансовый энтузиазм.  Но мне приятно, что инициатива именно от нашей малой родины исходила. У нашего губернатора теперь столько друзей в высших эшелонах российской власти. Все его ищут.  Хотят лично выразить благодарность от имени филантропов.
- Иван Иванович, это не вы им счета потрошите? Я же слышала, как друзья нашего губернатора предлагали ему тисками определенную часть тела подрихтовать.
- Нет, что-ты, Юлечка. Все в добровольном порядке. Так сказать, приступ массового бескорыстия.  О душе люди стали думать, а не о мирских благах.  Блага они проходящи. Душа вечна. Вот многие об этом и вспомнили.
- Мы тут с Михалычем как раз к губернатору думаем зайти.
- Так он же неизвестно где.
- Юлечка, это ФСБ, МВД, СК, прокуратуре РФ, и ГИБДД неизвестно. Но мы же простые люди.  У нас с губернатором связь, можно сказать, на духовном уровне. Вот послушайте. Я как раз по духовной связи с губернатором буду разговаривать.
Поначалу Юле показалось, что Иван Иванович просто разыгрывает ее по телефону. Потому как в первые пару минут в трубке звучала речь самого Ивана Ивановича, как бы обращенная к губернатору.
- Товарищ губернатор, - вещал Иван Иванович. – Ну, понятно, что вы от всех этих коррупционеров прячетесь. Вынуждены. Здорово вы им хвост прижали. Народ за вас горой! И я за вас. Мы сейчас к вам с Михалычем заедем. Посоветоваться надо. Тут отдельные депутаты от Краснобарского края, которые на помощи оленеводам специализируются, решили Крайнему Северу свои сбережения перечислить в полном объеме. Они так и говорят, что это они по вашему примеру. Такое радостное для них событие. Просто гора с плеч. В общем, как поется в старой песне «Ты узнаешь, что напрасно называют Север крайним». При должных финансовых вливаниях там даже сады можно разбивать.
- Иван Иванович, родной, не губи, - Юля сильно удивилась, услышав в трубке голос губернатора. Иван Иванович сказал о том, что они общаются на духовном уровне. А речь, просительно-плаксивая, была как на физическом.
- Да почему, дорогой? Мы же с тобой против коррупции единым фронтом. Победили ее почти. Еще пару усилий и вообще завалим.
- Это меня завалят. Эти меценаты и филантропы, со счетов которых денежки утекают, чисто из меценатских соображений за мою голову уже награду назначили. Всякие киллеры в очередь становятся. Жена, как о сумме вознаграждения узнала, на кухню за ножом побежала. Еле ушел. Как вы это делаете, что даже самые секретные заначки наших видных политиков оказываются пустыми?
- Ну, все логично. Они же все против коррупции выступают открыто и без оглядки на какие-бы то ни было авторитеты.  Помните, был в стране лозунг такой «Делай как я!» Тогда, правда, это про ткачей было или про шахтеров. Но что, разве те, кто финансами рулят, не такие же люди? Вы подали пример, а они за вами потянулись в своем благородном бескорыстии… Все, до встречи, дорогой.
29.
- Иван Иванович, а вы где? - спросила Юля. - Мне где следующую встречу готовить?
- Отдел ЗАГС Первомайского района города Краснобара. Чтобы тебя никто не узнал, одень костюм невесты. Проведем встречу с избирателями в виде свадьбы. Феде я перезвоню. Для него задача та же. Это на случай, если нас вдруг соберется разогнать, приглашенный на торжество ОМОН, мы бы могли сказать, что у нас свадьба… Все, других поручений нет. Мы к губернатору.  Пока.
30.
Выдающийся деятель края, его действующий губернатор, сидел на заброшенной пасеке в Мостомском районе. Об этой пасеке никто не знал по той простой причине, что она просто никому не была нужна. Когда-то она принадлежала деду губернатора. И он мальчишкой приезжал сюда с родителями. Ходил с матерью в лес по грибы. Отец с дедом качали мед. Никто не слышал таких слов как «ипотека» и «тренд», а у тем более «смартфон», «планшет».
Губернатор держал в руке дырявый, проржавевший дымарь.
- Если меня здесь найдут от этих «пчел», пожалуй, никаким дымарем не отобьёшься.
Он закрыл глаза. На него потоком неслись свинцовые пчелы. Он даже не пытался их сосчитать. Пчелы исчислялись десятками миллиардов, по числу исчезнувших со счетов его друзей-политиков рублей-долларов. Он открыл глаза. Пчелы исчезли. Зато рядом оказались Иван Иванович Жнец и бородатый Михалыч. Михалыч придерживал рукой новый котел.
- Это вы образцы продукции мне принесли показать? Поздно уже. Я хоть и губернатор, но уже, считай, никто. Вы тут такие силы растребушили. И главное, - вот ведь, негодяи,  на меня все стрелки. Вас-то никто так и не заказал. Хотя я им всем говорил откуда уши растут.
- Зато, смотрите какой у вас рейтинг популярности – 66,6 процента, как и планировалось.
- Ну, и хрена мне с этого рейтинга? На могильном камне высечь? «Здесь покоиться губернатор вместе со своим рейтингом в 66,6 процента»?
- Зря вы так.  У вас же никогда такой популярности не было.  А вы ведь сами всегда говорили, что народ – главная опора власти.
- Херня, это, а не опора. Бабки – главная опора власти. А про народ для лохов разговоры.
- Знаете, а ведь был шанс спастись. Ну, если бы так вот про рейтинг не высказались. Я так понимаю, что теперь у вас просто полный комплект смертных грехов. Включая гордыню. Думал, хоть страх вас человеком сделает. Но нет. Как был ты дерьмом, так им и остался.  Вот смотри губернатор. Это котел. Это твой котел. Ну это мы его принесли, так сказать, чтобы тебе и умиралось непросто. Многие ведь, умирая, гадают что там за чертой? Если ли рай? Как в аду? А ты в эти минуты будешь твердо знать: ад есть! И ты уже внесен в списки. Вот смотри.
Иван Иванович раскрыл прямо из воздуха материализовавшийся фолиант и раскрыл его. Огненными буквами на странице было выведены имя и фамилия губернатора.
- Я в ваши фокусы не верю.
- А ты к котлу прикоснись.
Рука губернатора помимо его воли оказалась внутри котла. Он вскрикнул от боли. Быстро вытащил руку. Первые фаланги пальцев были в смоле.
- Козлы, вы ответите за это. Это ж сколько будет заживать? У меня здесь даже зеленки нет.
- Слушай, губернатор. Что ты вообще за человек? В ад не веришь. Народ знать не хочешь, Только в деньги вера. А не стало их – так вообще по всем статьям атеист.
- Достали уже, - губернатор размахнулся и кинул дымарь в сторону собеседников. Ржавая железка прошла через тела Ивана Ивановича и Михалыча.
Иван Иванович вдруг стал преображаться.  Костюм в пару секунд трансформировался в шерсть. Ноги в коленях выгнулись в обратную сторону, на месте идеально начищенных туфель показались копыта.  На голове выросли молодцеватые рожки. Глаза как будто залило красной краской.
С Михалычем произошли другие изменения. Он стал похож на деда губернатора. Как раз таким, каким тот запомнил его из детства.
- Перед тобой всегда был выбор. И ты всегда выбирал не то, что сам ценил в детстве, юности, молодости. Чем жили твои бабушки и дедушка, во что верили твои родители. Ты выбирал самые гнусные варианты. Ты ошибся, губернатор.  Знаешь, для того, чтобы записать душу в ад, не нужно ведь подписывать кровью никаких бумажек. Это все литературный образ, метафора, так сказать.  Договор заключается по совокупности мерзости в человеке.
- Господи, простите меня. Я… я же не знал... не знал.
- Что-то подобное тот полковник говорил, который меня на родину, в ад депортировал. Хотя у него аргументация была поразнообразнее.
-… А вот и наши доблестные киллеры.
- Объект обнаружен, - крикнул кто-то из лесу.

31.
Михалыч в образе деда губернатора стал пыхать дымарем. Но стальные пчелы не особо боялись этого призрачного дыма. Один укус, второй, третий.
Губернатор захрипев осел на землю.  Выбежавшие на поляну два хорошо вооруженных молодых человека, будь они чуть ближе, могли бы увидеть, как от тела губернатора отделилась полупрозрачная губернаторская копия. Это эфемерное тело, - душа крупного регионального руководителя, проскользив вдоль травы, подлетела к стоящему на поляне котлу. Словно какая-то  мощная сила бросила ее внутрь. 
- Михалыч, заканчивай со спецэффектами. А я пока котел на базу доставлю. Нечего этому губеру здесь страдать среди природной красоты.

32.
- Ты еще кто? - спросил деда-пасечника один из стрелявших.
- Да, я тут пасечник, Всю жизнь проработал синоптиком, потом меня в авиацию взяли, по выслуге лет.
- Слушай, дед же свидетель, валить его надо, - обозначил перспективы завершения дела другой киллер.
- Правильно, ребятушки. Сделал грех – закрепи его. А, то бывает же так, начнешь баланс подбивать, что-то и упустишь. А когда грехов полно, тут уж гарантировано. Один, если по недосмотру пропустишь, остальные на виду.
- Что этот маразматик молотит? Все, кончай.
Тело Михалыча пронзили пули.
- Вот и я говорю. Не те нынче пули пошли. С каким-то покрытием, для лучшей убойности.  Вот говорят, лучше стали. А что за покрытие? Неизвестно. Я может через него какую чесотку подхвачу, или там прочую аллергию.
Киллеры какое-то время продолжали стрелять.
- Вот. Не берегут имущество. А ведь боеприпас – это объект строгой отчетности. Куда такая расточительность годится? Не одно преступное сообщество не выдержит такой финансовой нагрузки. На одного –то деда уже четыреста шестнадцать пуль. Так скоро вы своих хозяев по миру пустите.
- Слушаете, а давайте я вам ваш котел покажу, - предложил Михалыч. На полянке вдруг возник котел подписанный: «Киллеры». Из котла валил дым.
Киллеры замертво упали на траву.
- Михалыч, ну зачем же ты так. – спросил пасечника,  вернувшийся в тот момент Иван Иванович, - знаешь ведь какое сейчас ослабленное поколение. Экология плохая, ГМО всякие, у ребят сердце, давление, диабет. А тут ты со своей наглядной агитацией.  Ладно делай фотки, героически погибшего губернатора, да пошли в избирком.

33.
Председатель избиркома, вздрогнул едва к нему в дверь ввалились Иван Иванович и Михалыч.
- Что на этот раз вам надо? Я уже и так...
- Нет, ну мы по закону все. Выборы надо перенести.
- Это с какого?
- Ну, вот смотрите - фотографии. Вот трагически погибший губернатор, – тут явно криминальный след. Прищемил он, видимо, кому-то хвост в своей борьбе с коррупцией. Мы только свидетели, к сожалению… Киллеры вдруг умерли как-то внезапно. ОРЗ, их что ли свалил.
- А это вот газета острова Бали. Там погибли кандидаты-дублеры. Утонули во время шторма. Мы их пытались спасти. Про нас даже газеты написали. Вот статья, видите? Надо быть осторожнее на воде. Там такие течения. Акулы.  И получаются, что у нас выборы безальтернативные. Только я и остался. А это по закону не положено. Альтернатива должна быть. Так что, сворачиваем лавочку. И до следующих выборов через три месяца.
- Как вы? Бали, а через пол часа Мостомской район?..
Собеседники повернулись и пошли к выходу.
- Ой, такая трагедия, - вновь переживал случившееся Иван Иванович, - волна… бах. А он: «Спасите девушек – кричит, -  Спасите. Они такие молодые». И за борт плюх, а там акула практически сразу - раз.
- Да, да, да. А губернатор какой молодец? Они на него с автоматами - пулеметами. А он на них с одним дымарем. Пути летят. Он падает и кричит: «Чтоб вы все сдохли». И они так седеют и умирают прямо по этим заветам.  Я наклоняюсь, а он спрашивает: «Рейтинг у меня какой? Любит ли меня мой народ?» А я ему: «Любит. Рейтинг у вас 66,6». «Выбейте, - говорит, - у меня это на памятнике». Святые люди. Человечища.  Таких больше не делают. Осиротела земля Краснобарская.
Иван Иванович и Михалыч сразу после избиркома двинули в сторону загса. 
34.
- Иван Иванович. Вы уж извините, но почему-то народа нет. Мы людей на встречу звали, но не пришёл никто, - виноватым тоном сообщила Юля в маскировочном платье невесты.
Федор тоже был принаряжен в соответствии с полученными накануне маскировочными инструкциями.
- А и не будет никакой встречи. Выборы переносятся. Всех кандидатов, кроме меня, постигла невеселая участь.  Похороны послезавтра.
- Иван Иванович, но ведь 66.6 – это же ваш рейтинг. Могли спокойно стать губернатором. Дублера вам в секунду бы нашли, – распереживалась Юля.
- Юлечка, да не хочу я быть никаким губернатором. У нас же какой закон? Если получаешь такую должность – от бизнеса надо отказываться. Многие его -  бизнес  этот - на жен-детей переписывают.  У меня ни того и не другого. А бизнес бросать никак нельзя. Без котлов страна может рухнуть. Это я вам как специалист говорю. Ладно, что это мы о политике. У вас же свадьба.
Федор попросил Ивана Ивановича отойти в сторонку.
- Иван Иванович, у нас же контракт до дня выборов. Для Юльки не слишком много званий в один день: невеста, жена, вдова?
- Федя, помнишь я тебе обещал на свадьбу подарок? Вот читай, что ты подписал. Раздел «Обязательства сторон». «В случае достижения рейтинга 66,6 процентов, Иван Иванович Жнец, обязуется предоставить в виде исключения Федору Степанову право дальнейшего проживания. В выбранном им для этой цели месте сроком до… ну, до естественной смерти  стороны договора.  Федя, в виде исключения! Первый раз такое делаю.  Где эта акушерка семейного счастья? В смысле сотрудница загса? Давайте, уважаемая…
- Иван Иванович, а кто теперь на выборы пойдет?
- Ну, думаю, откровенные мерзавцы после такой феерии поостерегутся.  А там посмотрим. Тренд, вроде, задали бодрый. Ты-то сам в кандидаты не хочешь?
- Нет, Иван Иванович. Мы с Юлей во Вьетнам. Пока в свадебное. И. как вы сказали, там посмотрим. 


Рецензии