Как я научилась играть в покер

Когда все нормальные люди ездили на Иссык-Куль, мы были тверды во мнении,  что это попса ... Только лохи туда ездят. Теперь, когда пришло время идти детям в школу - самое время сгонять на выходные на Иссык-Куль.

Дело, значит, было в конце августа. 30-31-1 Алматы - Иссык-Куль - Алматы. Места мягкие, комфортные - за рулем собственного автомобиля. Едем колонной из двух машин.

Узнав о грядущем автомобильном путешествии, моя мама  - вцепилась в младшего сына, Андрюшу мертвой хваткой - не отпущу ребенка морозить в ледяных водах киргизского взморья. Еще и курток теплых в багажник напихала.  Ладно. Состав определился. Едут друзья Пашка с Сашкой и мы втроем: муж, я и старший сын Серега.

Вылет, т.е. выезд, в самое удобное для международных переездов время - 4 часа утра. Романтика полуночного выезда: ночью ложишься, завершив упаковку вещей, через 2 часа ночью встаешь, с трудом втыкая в чем же дело. Скукожившись от ночной прохлады, суешь палец под ледяную струю из крана... Брррр. Усилием воли плескаешь водой в глаза... Ох... Сколько противоречий и сомнений в этот момент внутри. Собираешь в кучу себя, потом еще кучку других пассажиров и в путь.

Трасса. С заднего сидения доносится сопения Сергея. Он завернулся в плед и досматривает сны.  Дорога свободная, без машин, без единой души. Солнце уже высунуло нос из-под одеяла и нехотя потягивается вдоль горизонта. Ветер нежно по-матерински гладит поля и деревья, пробуждая их к новому дню. Безумные утренние жаворонки начинают пронзительно щебетать, подскакивая из кустов.  Наблюдая за этим из салона автомобиля, летящего по гладкой трассе со скоростью 120, тебе кажется, что будто ты и есть ветер.

Солнце уже округлилось и выглядело достаточно теплым. Часам к 8 утра мы въехали в славный поселок – Кегень. Люди, как и положено работящим жителям деревеньки к этому времени были полны энергии, бодры и веселы, жизнь здесь уже кипела. В глаза не сразу бросилось несоответствие наличия всех признаков теплого солнечного лета и местные жители в теплых куртках.

Остановка для дозаправки на единственной в этом месте АЗС. Я бодренько, нацепила шлепки, накинула кофту, приняла спортивный вид в шортах и кепке, выскочила из машины в будку к заправщику. За дверью же меня накрыла зверская холодина. Я тут же оценила время, которое я затрачу на переговоры с заправщиком, заключение бензиновой сделки и финансовые взаиморасчеты, и поняла, успех предприятия может быть испорчен обледенением особо открытых частей моего тела.

Вот! Тут-то я и вспомнила ни одним добрым словом свою маму, которая силой впихнула нам зимние куртки. За моим лихорадочным процессом утепления кожных покровов путем надевания всего - всего, с интересом наблюдал заправщик. Морозоустойчивый Димка, тем временем, совершил поход на бензозаправку и заправил полные баки.  Путешествие продолжается.

На выезде из города нас встретил единственный светофор. Завидев нас издалека, он, как истинный страж порядка на этой дороге, врубил красный свет. Так как на дороге не было ни души, на мгновение, внутренний голос усомнился в том, что нужно исполнять требования безмолвного и беспомощного кегеньского светофора.

Но. Установка из детства "красный свет - дороги нет" заставила остановиться как вкопанным. Светофор с интересом стал наблюдать за нами. Неловкая ситуация полная сомнений и душевных терзаний. С одной стороны - ну глупо. Ты же знаешь, что встречных машин нет, не было и не будет. И что важно: ментов тоже не будет!!! С другой - уже ж остановился , уже стал играть в нелепую игру светофора. Проиграть, сломаться, сдвинуться с места - это просто не по-мужски.

Светофор , решил играть Ва-банк. Он ждал не 60 положенных секунд. Он ждал 90... 90 изматывающих секунд, 90 секунд напряжения и концентрации.... Трехглазая железяка, дрогнула первой, щелкнув зеленым переключателем. Путь открыт... Впереди нас ждали приключения.

Дорога вела нас к перевалу. Его было плохо видно из-за густой облачности, свисавшей с вершин гор. Холодное солнечное утро  медленно сменялось  мрачным туманом.  Вскоре туман стал настолько плотным, что машины потихоньку крались по дороге, нащупывая трассу, словно с трудом протискиваясь сквозь тугую облачную массу.

Гугловая карта показывала близкое расположение пограничного поста. Однако, глаза не верили в это. Сюрреализм. Вне времени, вне пространства. Планета состояла только из машины, небольшого раздолбанного клочка асфальта под колесами и Пашкиного голоса из телефона: «Прием, как слышишь?»

Вдруг. Лошадь. Отдельно взятая лошадь из неоткуда  и помещенная, собственно, в белое облачное никуда.  Она была естественна и непринужденна, будто ничего необычного в этом вневремени не было. На ее планете был еще один кустик зеленой свежей травы, что, видимо, делало ее сытой и довольной.

По ходу  движения машины, лошадь быстро растворилась как сон. Следующее видение пришло в виде знака. Мы так и подумали – это знак!  Надо заметить, Димка не верит в знаки свыше. Но это был особенный знак, на нем была начертана надпись: «Государственная граница. 10 метров». Ммммм. Мы стали красться еще медленнее, еще более тщательно нащупывая дорогу впереди, боясь так и не заметить государственную границу среди всего этого белого ничего.

Через 10 метров нарисовался человек со шлагбаумом. Мы так и подумали – это государственная граница. Человек оказался землянином, таможенником. Милый. В военном тулупе и шапке-ушанке. Его дресс-код  подразумевал, что нам для серьезного разговора с ним, нужно надеть на себя что-то похожее. В противном случае, между нами была бы слишком большая разница.

Прохождение границы заняло не больше 15 минут. Сонный, милый, ели подвижный из-за кучи одежды таможенник, был настолько мил, что предложил нам услуги автозаполнения таможенной декларации  за 500 наших денег. Мы от его услуг не отказались и с большим удовольствием доверились в его профессиональные руки.

Таможенный пост выглядел как несколько сколоченных их досок и фанеры строений, в которых сидели отдельно взятые таможенники.  От строения к строению вела дорожка, аккуратно засыпанная мелким гравием и обрамленная побеленными камешками чуть большего размера, вероятно найденными неподалеку этими же таможенниками. Дорожки напоминали детскую игру «паровозик». Она была рассчитана на 1 человека, заступать за бережно забеленные камушки было нельзя. По ней нужно было сначала идти вправо, потом влево, огибать маленькую будку, отмечаться в дальней будке, а потом так же влево – вправо возвращаться, чтобы в первой будке поставили еще одну печать на бумажку за 500 денег.

Сюрреализм сменился театром абсурда, потому что мы так и ходили гуськом друг за другом, в шлепках на босу ногу и завернутые в зимние куртки, боясь заступить за опасную известковую черту. Когда таможенники вдоволь насладились  театром, нас отпустили с миром, предупредив, что том месте, куда мы направлялись, вчера был объявлен карантин, потому что нашли кого-то, кто заболел чумой.
Новость так себе конечно. Но пути назад нет. Нужно ехать на встречу опасности, что бы в очередной раз доказать себе и миру, что мы – просто балбесы без башки.
 
 
За перевалом нас встретила теплая и очень зеленая южная сторона гор. Это было очень удивительно: тумана здесь не было и растительность – она была совершенно другая. На родине были голые горы покрытые щетиной низкорослой альпийской травкой, лишь кое-где встречались можжевеловые лепешки. Киргизия же встретила нас пышным цветением пестрых цветов, буйством красок разного калибра кустарников, высокими и раскидистыми деревьями и частым строем высоченных елей.  Глаз радовался, солнце пригревало, дорога извивалась в сторону соленого прибоя.

Санаторий наш был простым, что называется теремок - ни низок ни высок. Ничего выдающегося и даже заслуживающего отдельные шутки не было.  Скинули вещи – пошли на пляж. По вымощенной дорожке, обрамленной долговязыми неказистыми розами, нас подгонял настойчивый ветерок.  Ветер перемен – подумала я. Лето сменяется осенью.
Пляж был мал. Кучками лежали красные и коричневые люди. Дети от безысходности копали беспорядочные ямки  китайскими разноцветными совочками. В воде никто не наблюдался. По ней бежала нервная рябь, организованная усиливающимся ветром. Захотелось надеть кофту.

С надеждой мы перевели взгляд в край берега, туда, где чаще всего бывают пришвартованы элементы народных развлечений в виде катамаранов, скутеров и бананов. Они там были. Их старательно вытаскивали из воды, сворачивали и упаковывали. На хилый вопрос: А покататься можно? -  уставший молодой аниматор в коричневой обветренной коже, не поднимая глаз, сказал, что сезон закончился.
Настроение резко стало падать вниз. Не сговариваясь, мы, молча открыли по бутылке пива, сделали  по глотку и пошли на пирс. Ветер путал волосы и беспардонно лез под майку. Мы разлеглись на пирсе. Теплые доски согревали прильнувшие части тела. Небо было все таким же голубым. Ощущение свободы и тишины текло по венам и наполняло голову с каждым глотком горького напитка.

После второй бутылки стали накатывать мысли о том, что  именно этого и хотелось от жизни: спокойно лежать под небом, в ушах непременно должен шуметь прибой, и резкими толчками ветер должен срывать любые мысли и  топить их в глубине.
Это у меня так. А пацанам вторая бутылка пива  поддала ускорение и прилив новых идей. На палубе начался пацанячий троллинг друг друга на слабо ли окунуться в воду. В итоге,  по собственной воле или с применением силы,  все бултыхнулись в воду.  Перезагрузка под водой произошла моментально, вынырнули все трезвые и чрезвычайно активные.
 
Стали думать, что делать  дальше. Исследование территории  ничего не дало. Решили ехать в поселок, в надежде найти хоть что-то интересное. На центральном базаре мы добыли арбузы, дыни, все для  вкусных салатов и пиво.  Тут же снятая проба с пива, со слов экспертов, показала, что пиво не съедобное – ибо оно моча.
В этот момент даже я понимала, что без алкоголя нам в таких  кислых условиях не выжить.  Нужен искусственный стимулятор выброса положительной энергии. Стали проводить маркетинговый анализ рынка.  Алкогольный рынок ничего не дал. Люди с акцизами не рассматривали данный вид горячительного напитка достойным своих обшарпанных полок. Смежный медовый рынок тоже ничего не дал. Только одна добрая бабушка, видя нашу жажду, слила нам адресок дяди Миши, у которого, с ее слов,  точно должно быть.

До высоких ворот дяди Миши мы добрались быстро. Отсутствие цивилизованных средств коммуникации в виде дверного звонка,  заставило нас шуметь и будить всех собак. Дядя Миша выглянул с подозрительным взглядом. Я была отправлена десантом на переговоры с местным производителем  огненной воды. На мой вопрос: «есть ли него медовуха?», дядя Миша окинул меня небрежным взглядом и твердо, безапелляционно  заявил: «Мы не алкоголики, мы эту гадость не делаем!» и захлопнул перед носом дверь.

Обескураженные антиалкогольной кампанией дяди Миши, мы вернулись в санаторий
Сергей уже начинал подвывать, потому что делать ему было совсем нечего, а это, как ни странно, его сильно утомляло. В глубинах санаторских строений ребенок отыскал игровую комнату. К общему сожалению, игровая приставка, числившаяся основным игровым инструментом этой комнаты, не выдержала бурного сезона и была отмечена в общем реестре, как вышедшая из рабочего состояния. 3,5 айтишника приняли этот вызов и с разрешения толстой администраторши закрылись в игровой комнате и принялись чинить приставку. Что уж долго тянуть. Вечер был спасен - ребенок к своему великому счастью провел за игрой весь вечер без ограничений, ибо делать больше было нечего.

Вечер. Ужин был поглощен быстро без энтузиазма. Прогулка по сумеречным аллеям в поисках веселой молодой компании положительных итогов не дала. Мы засели в коттедже.И тут…. Пашка вспомнил, что в машине у него есть набор для покера. От куда он там взялся , я не знаю, ибо в азартных играх он замечен не был. Я очень категорически всегда относилась к азартным играм, но здесь уже не до выпендриваний: либо спать в 9 часов вечера, либо весело грешить игрой. Конечно же грешить!!! Играли на копейки, все что нашлись в карманах. Ставки были по 5 тенге. К полуночи я проиграла все, что у меня было.

Следующее утро. Проглочена несъедобная каша, выпит незаваренный чай и за игровой стол. Выглядел наш стол следующим образом: мы утащили с берега два пластмассовых лежака, разместили их между елочек на полянке в заветерье,  устроились удобно и играем. Наблюдая за нашим азартом, Сергей минут через 30 бросил игровую приставку и попросился к нам за стол. Что ж делать? Мы 100 раз повторили ему, что это плохая игра и в школе ни в коем случае играть нельзя и усадили за общий стол.Редкие отдыхающие наблюдали за нами с интересом. Особенно за наличием ребенка в этом увлекательном мероприятии.

Так вот и научилась я играть. Учитывая то, что от скуки нам пришлось играть весь оставшийся день - я наигралась на всю жизнь в покер и больше совсем не хочу!
Дорога обратно была уже знакома и от того мало заметна. Последним приключением в этой поездке была граница. На ней нас встречали все те же пограничники. Мы подъехали к шлагбауму к обеду и от того было тепло, в куртки прятаться не пришлось. Таможенники ждали нас, готовились. Построили перед въездом практически красную дорожку. Это был спец раствор через который должны были все пройти ногами и переехать колесами. Из-за зафиксированного случая чумы был объявлен карантин. Мы послушно испачкали ноги в вонючей жидкости. Жидкость, предположительно должна была убить вирус, если он по дороге хитростью проник в наши подошвы и в наши колеса.

Забрав паспорта на досмотр, таможенник велел мне идти в следующую "комнату" чтобы измерить температуру тела. Оо! Фантазия мгновенно нарисовали мне единственный на всю границе стеклянный градусник , видавший в своей жизни ни одну подмышку. В голове быстренько накидывался текст мотивированного отказа от данного вида измерения температуры моего тела. Тетка, в халате поверх камуфляжа, записав мою фамилию на не первой свежести линованной бумаге, нацелилась мне прям в лоб лазерным пистолетом Дарта Вейдера. Руки дернулись было к верху – сдаюсь…

- Свободна, - скомандовал Дарт Вейдер в халате, записав напротив моей фамилии 36.6.
Это чудо чудное!!! Я впервые познакомилась с чудодейственным прибором бесконтактного измерения температуры ... И где? На Киргизско-Казахстанской границе недалеко от богом забытым поселком Кегень.