Глава 2 Весь мир уродов, я одна в белом

           Тротуар уже не качался, а вздымался как волны в шторм.  Только не упасть, я вцепилась в ручки сумки с тетрадями. Тяжелая сумка тянула вниз и одновременно удерживала. Динамическое равновесие - «догадалась» я. Павел потом объяснил, что это из физики. В физике я не разбиралась даже в пределах школьной программы.
       Рывок, еще рывок, не падать, ;уговаривала я себя и увидела кошек, разноцветных, они дремали на крыльце в лучах заходящего солнца. Землетрясение исключается, неустойчивость во мне. Кошки не сдвинулись с мест а, я с трудом обошла их и попала в прохладный сумеречный подъезд. Неведомая сила толкнула так, что меня подбросило, падая, я успела ухватиться за перила ступеней. Ноги отказывались подчиняться,  я их не чувствовала, но упорно ползла вверх, не отпуская  сумку с тетрадями. «Двадцать первый век, сколько леса переводят на бумагу. Лучше бы берегли легкие планеты, - другого источника кислорода нет. Но разве им, уродам, докажешь!» ; всплыл голос Ксюхи. Дотянулась до кнопки звонка, дальше провал.   
        Пришла в себя от незнакомого баритона с хрипотцой.
                ; Рановато болеть вашей жене, молодой человек.  Вы давно женаты?
                ;  На будущий год юбилей, десять лет.
                ;  Во сколько лет она вышла замуж? В восемнадцать? Почти как Джульетта. Что же вы, Ромео,  ее не жалеете? Скандалили, наверное, вот и подскочило давление.
                ; Павел не виноват, ; подала я слабый голос, ; Работа такая, я учительница.
                ; А, ; протянул врач.
      На прощание сказал, чтобы я немедленно уходила в отпуск, оставил справку и ушел.
        Павел потом вспоминал:
                ; Открываю дверь,  ты падаешь в мои объятия, а сумку крепко держишь.   

       Всего неделя до конца учебного года, детей можно отпустить резвиться на травке до конца лета, пусть радуются, что им повезло. Но как уходить, не по-товарищески, если все учительницы в таком же состоянии.  Неделю дотяну на таблетках, куда деваться.
      Павел все же настоял, и я написала  заявление на отпуск с первого июня. 
         
                ; Как? В день защиты детей вы собрались отдыхать? ; возмутилась завуч Толибабина.
                ; Увы, из меня защитница никакая.  ; Я протянула ей справку.
      Она долго изучала, поджав губы, и с обиженным выражением подписала  заявление.
   
        В последний день перед отпуском я задержалась на работе почти до вечера, ; заполняла анкеты, не вникая в вопросы, да и зачем, все это отправляется в Киев,  вряд ли там будут читать.   Вышла из  школы с ощущением,   будто вырвалась на свободу. 
       Павел  в восторге исполнил танец, нечто среднее между полькой и вальсом, ; и полез целоваться. Я по привычке стала отбиваться, пока не вспомнила, что завтра идти в школу не надо,  а рядом мужчина, ничего так, симпатичный: кареглазый брюнет высокого роста, широкие скулы,  крупный нос и лоб мыслителя. Модная прическа  с легкой сединой на висках, недавно из парикмахерской, ;  внешность уверенного в себе мужчины. Однажды он побрил голову и стал походить на бандита, я удивилась, так легко сменить облик интеллектуала на уголовника. Хотел скрыть, что начал лысеть. 
         Успел загореть, что добавило мужественности. Да, ревную, женщинам он нравится,  и молодым и старым.
         Но сейчас он рядом, смотрит на меня так, как давно не смотрел. Я обняла его и с наслаждением вдохнула запах крема после бритья.   
                ; О, спящая красавица пробуждается, ; обрадовался он,; Может, откроем  шампанское?
        Хватило всего одного бокала, я опьянела и впала в дрему.  Павел пил херес и смотрел телевизор.

        Утром он собирался на работу и многообещающе поглядывал на меня, вечером нам будет чем заняться. 
         Не успела  закрыть дверь,   зазвучал  вальс Свиридова. 
                ; Ленк, ты что? Почему не сказала, что ушла в отпуск? ; услышала я Ксюхин голос. ;  Ты предательница, вот ты кто. С подругами так не поступают.  Как ты могла в день детства кинуть собственных детей. Мои восьмиклашки  спокойно разошлись, а твою малышню пришлось собирать, разбежались, кто куда. Как ты могла их бросить?
                ; Ну, не собственных, у них есть родители. Не злись, а? Можно было в этом году конкурс рисунков на асфальте  без меня? Прыжки в мешках, перетягивание каната и бег задом наперед, тоже без меня, а?
                ;  Кузя ; молодец, старый, а бегал по площадке, за всеми следил, еще старшеклассники помогали. Никто из малышей не пострадал. Но как я весь июнь буду без тебя?
                ;  Кузе отдельное спасибо, но он и в прошлом году следил за детьми, и в позапрошлом. Кто виноват, что на весь педколлектив только двое мужчин: физрук и трудовик. ;  У молодого трудовика одна нога короче другой после автомобильной аварии,  а то бы тоже побегал.
                ; Ты мне зубы не заговаривай. Я хочу знать, что с тобой. Может, ты беременная?   
                ; Не усложняй без надобности: напиши заявление на отпуск, тебе или подпишут или откажут.
                ;  Так просто?
       Завуч не отпустит Ксюху, но  разговор утомил, хотелось  покоя, в конце концов, в отпуске я или как?
 
        Весь день  чувствовала себя в раю, долго принимала ванну, разбирала  летнюю одежду, примеряла купальник, решала, стоит или нет изменить прическу, но так и не решила,  с бокалом шампанского прилегла на диван и поспала немного. 

        Вечером, когда Павел вернулся из вузика,  как бы случайно оказалась рядом с ним, и он вроде бы потянулся ко мне, но  позвонила  Ксюха.
                ; Смотрю в зеркало и не узнаю себя, глаза больше твоих стали, нет, не от страха,  от удивления:  Толибабина  подписала заявление. Ленк, это чудо расчудесное! ; ликовала  она. ;  Ленк, что ты молчишь? Не рада?  Представляешь, как мы станем классно отдыхать! На море ходить каждый день. И не спорь.
                ; Рада, конечно, ; отозвалась я без энтузиазма. В понятие «отпуск» море не входило, только диван, детективы и свежие фрукты.
                ; Что-то случилось с нашим завучем.  Может, ее кто-то замуж берет? Представь, наша Толибабина – невеста, ; хихикнула Ксюха и отключилась.
         Почему бы нашему завучу не выйти замуж, училась вместе с Павлом, ему тридцать четыре, ей примерно столько же. Успешная женщина, относительно молодая, если бы еще умела подавать себя. Кто бы подсказал, что нельзя носить короткие юбки даме с тяжеловесными формами и костлявыми коленками.
        Пять лет назад, когда мы с Ксюхой пришли в школу, завуч в строгом костюме сурово оглядела нас и предложила изменить прически, чтобы не отвлекать учащихся общеобразовательной средней школы от усвоения знаний, буквально так сказала. Ксюха хмыкнула, потом оправдывалась, думала, завуч шутит. Я почему-то сразу поняла, что шутить Толибабина не умеет.
       Ксюха, не выезжая из родного города, окончила  экологический факультет  филиала МГУ, поэтому лучше разбиралась в природе, чем в нюансах человеческих отношений.  Мне же легче  понимать тексты и подтексты, ; пять лет  изучала лучшие образцы мировой литературы на филологическом факультете  в том же университете. 
        Начальство требует,  я стала носить гладкую прическу, затягивая резинкой волосы на затылке. Павлу понравилось:  открылся, обычно спрятанный под челкой  высокий лоб.
        Скоро десять лет семейной жизни, а он все также впадал в восторг от моей внешность, вроде бы худенькая, а глазки огромные и губки в улыбке, будто конфетку увидела. Порой мне казалось, что он воспринимал меня как девочку детсадовского возраста.   

          Ксюха отказалась менять прическу, лицо блином, если уберет челку и волосы, на кого будет походить? На поросенка?  Пожалуй, нет, скорее на птицу: круглые глаза, особенно когда она удивляется, что часто с ней случается,  длинный нос клювиком, как говорит она, кажется тонковатым при мясистых щечках. В детстве она была шатенкой, в первом классе стала смазывать  волосы  смесью с едким запахом нашатыря. Челка и пряди за ушами обесцветились неравномерно и торчали в разные стороны,  прическа походила на взъерошенного ежика. Любопытным объясняла: «Выгорели на солнышке». Никто кроме  тети Зои, ее матери,  не верил. Мать ей верила всегда: в картине мира тети Зои вранье отсутствовало за ненадобностью, ведь она свою дочь ни в чем не ограничивает.    
       Темпераментной Ксюхе трудно было высиживать на уроках. Моя любимая учительница русского языка и литературы  Наталья Юрьевна, назвала ее сорокой на галерке. Ксюха не смолчала: «Называйте меня жаворонком».  Ни жаворонком, ни сорокой, ни воробьем, ее всегда называли Ксюхой, иногда Ксюшей или по фамилии Владимирова. Для меня загадка, моя фамилия Витковская в учительском журнале перед ней, наверное, поэтому нас воспринимали как единое, но почему-то я в младших классах была  Мальвиной из-за кудряшек, потом Витой, Еленой стала в выпускном классе. Хорошо, что  Забровская по мужу, а то бы дразнили забором, как Павла в детстве. 

       Толибабина продолжала настаивать на скромной прическе, Ксюха злилась, пусть сама меняет, волосы тусклые, неухоженные, неаккуратно наколоты шпильками на голове, лучше бы  постриглась. Да еще смотрит, будто голодная во всех смыслах. 
       Туго затягивать талию широким поясом и выглядеть пухленькой девочкой – подростком Толибабина начала к весне прошлого года.  Что-то происходило в личной жизни завуча, но так никто ничего не понял. Наверное, не сошлось, иначе бы в небольшом городе знали. А Ксюха переживала, сдуру потащила своего Андрея во Дворец культуры на заключительный концерт художественной самодеятельности, ; явка членов педколлектива обязательна,  желательно еще кого-нибудь пригласить, чем больше зрителей, тем лучше. Андрей увидел в зрительном зале крутобедрую с пышной грудью Толибабину  и остолбенел.  На сцену он почти не смотрел, а следил за ней, как кот за мышью.
       Ксюха злилась, как он может, всего лишь жирная стерва, ; порывалась уйти, но я уговорила ее остаться.  Андрей успокоил  тем, что любит ее не за внешность. Меня бы это не успокоило.
       Рядом с Толибабиной замечен только один мужчина ; Кузьмин,  физрук глубоко пенсионного возраста. Кому-то она призналась, что хотела бы сменить фамилию. Физрук намека не понял: «Зачем ей что-то менять?  В нашей Шурочке все прекрасно!  А как она умеет  играть накачанными ягодичными мышцами, не хуже  бразильских красавиц!» 
       Он громко  восхищался, не заметив нас с Ксюхой. Ему с серьезным видом кивал трудовик.  Молодому трудовику вряд ли интересны накачанные мышцы ягодиц женщины за тридцать, когда вокруг стайки школьниц.
       Мои второклашки   боятся Толибабину. Я тоже.
       Сколько можно, забудь школу до осени, ; приказала я себе.

      Пока я обсуждала с Ксюхой личную жизнь завуча, Павел  сбежал  к телевизору.Только хотела присоединиться, как опять позвонила Ксюха.
                ; Я не услышала радости в твоем голосе. Чем ты недовольна? Что опять не так? ; возмущалась  она. ; Забыла,  как мы в прошлом году  каждый день тащили детей  в парк?  Ладно, июнь, еще не так жарко. Потом  бегали с ними  по лужайкам  с мусором, вокруг поломанных скамеек, играли в идиотские игры и беспрерывно считали, как бы кто не потерялся. Потом  в школу на обед, успеть вовремя, чтобы Толибабина не разоралась.  А в школе ремонт, стучат,  пилят, и  запах краски. Скажи, кому нужен летний лагерь в школе?
                ; Наверное, кому-то нужен. Родителям, например: дети накормлены и под присмотром.
                ; Помнишь, как пропали двое мальчишек? Ночь наступила, а мы их  искали по разным адресам, пока они  в море не накупались.  Ой, Ленк, забудем до следующего лета.
 
        Павел, не отрываясь от телевизора, спросил:
                ; Кто звонил? Твоя подружка сорока - белобока?
                ; Нет, крокодил ошибся номером.
          Он единственный называет ее сорокой, вороной, кукушкой иногда совой, когда она звонит поздно вечером.
          Забыть бы ее  до осени, отключить память и проводить отпуск в свое удовольствие. Но не смогу, единственная и самая близкая подруга, вместе пошли в первый класс,  вместе пять лет в университете и в каком, самом главном Московском государственном университете, пусть филиал, но ведь МГУ, правда,  учились на разных этажах.
    Павлу не нравится, что она часто говорит, не думая. Чушь несет?  Нечего бухтеть и затыкать ее, а лучше вспомнить, что она училась на том же факультете,  и он  был куратором у них на практике.

      Из-за моей семейной жизни с Ксюхой встречались редко. Потом устроились учительницами в ближайшую школу, где-то посередине между нашими улицами. Не специально, а так совпало, что мой класс второклашек и ее кабинет биологии рядом, отделяет нас стена с плохой звукоизоляцией. Почти каждый день она слышит меня, я слышу ее. Мы обе устали,   к весне превратились в училок с оловянными глазами, в них  отражался   серый мир знаний.
      Нужные бумаги   со мной играли в прятки.  Я теряла  конспекты занятий, на уроке не могла сосредоточиться,  дети кричали до посинения. Удивительно, почему у них ничего не рвалось внутри.  Крик по нарастающей, я присоединялась и начинала орать тоже, они пугались и замолкали. Потом болело горло, хрипел и терялся голос, - профессиональная болезнь учительниц.
       В школе мучилась, приходила домой, проверяла тетради,  готовилась к урокам. За полночь  ложилась и проваливалась в сон без сновидений. Ночью вставала, проверяла портфель, все ли уложила для занятий.  То ли спала, то ли нет, боялась проспать, вскакивала утром, бегала по квартире, будто кто преследовал меня, мчалась  в школу, повторяя про себя, только бы день прошел спокойно, только бы ничего не случилось.
   
       Случилось, в мае, попался Семен Трюхан из моего класса,  в туалете, вдыхал запах  какой-то дряни из полиэтиленового пакета. Застукала Толибабина.  Пакет успел выбросить в окно. Услужливый физрук бросился искать, не нашел, кто-то подобрал. Толибабина долго допрашивала Семена, он мотал головой и повторял: «Я ничего не делал».

       Семья Трюханов считалась благополучной. Отец, шофер такси, много зарабатывал, у сына всегда были карманные деньги. Щедрый Семен  приносил конфеты и угощал  всех в классе. Я не поощряла, но как запретить делиться с другими? Видимо, семья у него такая, щедрая,  дети повторяют своих родителей.
      Отец, крупный мужчина с пивным животом,  встречал сына после уроков, иногда на машине, иногда своим ходом. Я наблюдала, как Семен сбегал с крыльца школы, бросался к отцу и   повисал на его руках.   
        Веселый, счастливый мальчик, не помню, чтобы пропускал занятия, вдруг заболел и долго не приходил в школу. Когда пришел, я его не узнала: тихий, молчаливый, неулыбчивый.  Спросить его, что случилось, я не решилась.   Нужно подождать, когда он сам все расскажет. Или расскажут его друзья. Дети неохотно пускают взрослых в свой мир.  И дождалась, когда мы пошли всем классом на экскурсию в музей. На обратном пути я разрешила детям купить мороженое. Семен стоял в стороне.   Кто-то сказал, у него    нет денег, потому что их бросил отец.
      Я купила  эскимо. Семен согласился взять, только когда я подтвердила, что он будет мне должен.  Деньги  отдал на следующий день.
       Так просто, отец встретил другую женщину и уехал с ней в неизвестном направлении. Мать запила,  мальчик появлялся  в школе к середине урока, а то и в конце, неухоженный, в рваных кроссовках, выглядывал голый, посиневший от холода  палец.
                ; Где твои носки? ; спрашивала я.
     Он удивленно смотрел на ноги, будто только увидел, и тихо отвечал:
                ; Не знаю.
 
      После того, как Толибабина застукала Семена в туалете с полиэтиленовым пакетом, вызвали  его мать. Полноватая женщина, неряшливо одетая, плохо причесанная, с красными заплаканными глазами, впала истерику: неправда, ничего такого он никогда не нюхал, он никогда ей не врет.  Ее сына  оклеветали.   
       А  меня потом склоняли на педсовете. Склоняла Толибабина. Я отстраненно  слушала о вопиющем случае  в стенах прославленной в веках школы. Педагоги молча сочувствовали и радовались, что буря прошла мимо них. Ксюха тревожно поглядывала на меня, боялась, что  выступлю с ответным словом. Но я не собиралась раздувать  скандал,  Семен уже достаточно настрадался.
       Зато дома оторвалась на Павле.  Преподаватель  университета! - как звучит! Доцент! Кандидат наук!    Студент – наркоман? Вся группа, весь курс наркоманов? Это их выбор. Препод вузика ни за что не отвечает, даже за то, что получает зарплату за учебу  дебила, ведь знает, что клинический случай, все знают, но помалкивают, ведь студент платит за учебу.   Тупой студент, тупая школа, тупая страна, весь мир уродов, я одна в белом.
               
                ; Что опять случилось? ; устало спросил Павел. ; Не нравится? Меняй  работу. Если хочешь, поступай в аспирантуру,
                ; Муж ты или не муж?  Посочувствуй, больше мне ничего от тебя не надо.

          Он хлопнул дверью, немного погодя вернулся, в одной руке  полусухое шампанское, в другой коробка шоколадных конфет.
                ; Так  шел по улице? ; ужаснулась я, ; Преподаватель высшей школы, с бутылкой!
                ; В нашем вузике Толибабины не числятся.
 
         Могла   напомнить, что она когда-то училась с ним на  одном курсе и в  одной группе, но предпочла выпить, а не вдаваться в дискуссию о стервозном характере завуча.
          Шампанское подействовало так, как и ожидалось. Я успокоилась  и согласилась с Павлом, да, увольняюсь, никаких больше школ в нашей жизни. Сижу дома, пока не найду себе что-нибудь интересное. 
          На следующее утро Павел напомнил, что я ухожу из школы.

           Что будет с нашим Семеном, если я уйду, страшно подумать. Нет, нельзя уходить.
                ; Что мы с тобой, две идиотки, можем изменить? ; кипятилась Ксюха, теребя челку, ; Всех накормим, обогреем?
            Что может сделать один человек, да ничего. Об этом напоминал Павел каждый раз, когда я влезала в чужие дела.

          Мы с Ксюхой обе влезли. Два года назад в моем классе появилась Софийка, жила у деда, ходила в другую школу. Дед умер, ее забрали мать и бабушка – обе алкоголички.
          У Софийки появился отчим, тоже алкаш, но образованный. Этой осенью девочка перестала ходить в школу, не на что купить тетради и ручки, и нет курточки, старая ей мала.
          Мы с Ксюхой  купили Софийке рюкзачок и курточку, отчим пригрозил, что подаст в суд на нас, нечего лезть в чужую семью, он в состоянии обеспечивать падчерицу.
          Треп, ручки и  тетради мы потихоньку подсовываем Софийке, она все понимает.
 
          У Ксюхи в классе  Ника, ее положение не лучше,  с ними живет дядя – наркоман, когда мать и бабушка на работе, она прячется от него. Однажды мать с бабушкой уехали в деревню за дешевым мясом, девочка  всю ночь провела в темном подвале. С ней были дворовые кошки.

          Как, бросить детей? Бросить Софийку и Нику. Бросить Семена. Кто их защитит? Нет, это невозможно!
               
         О, господи, сколько можно о школе думать. Надо запретить Ксюхе  звонить, портить настроение, когда же наступит покой.  Все так хрупко, изменчиво и далеко от идеала.  Где, кстати,  мой не идеальный муж? 
      
        Из гостиной  доносились  крики  и выстрелы.
                ; Иди ко мне, кино интересное, ; позвал Павел.
        Я прилегла на диван, рядом с ним и почти сразу оказалась непонятно, где. Широкая   мраморная лестница уходила в небо. Треснувшие от старости ступени с отбитыми краями  засыпаны осенними листьями.  Рядом  Ксюха с огромным красным яблоком,  я знаю,  что оно внутри гнилое. Такое красивое и гнилое. Никто не знает, а я знаю.
       По ступеням, засыпанным жухлыми листьями,  спустился незнакомый молодой человек. Улыбнулся  и протянул мне  визитку:
                ; Возьмите, пригодится.
       Ксюха ухватила меня за руку и заговорила быстро и взволнованно:
                ; Иди, не пожалеешь. Я там уже побывала и как заново родилась. Камень с души, такая радость на  сердце, я  летаю.  Иди же и ты  поймешь, наконец, что такое свобода.         
                ; Нет никого свободнее птички, ; возразила я.
      Нет, не я, чужой голос. Кто-то другой, незримый, следил за мной.
       
       Лестницы не стало, яблоко теперь у молодого человека. Где Ксюха? Куда она делась?  Я одна на пыльной улице. Какие-то задворки,  вдоль дороги контейнеры, переполненные мусором. Тот же молодой человек, но уже без яблока.
                ; Значит так, идете прямо, потом налево, увидите железную дверь. Стучи, откроют, ; он   взмахнул рукой, и я пошла.
      Оглянулась, рядом с ним стояла  Ксюха и с ужасом  смотрела мне вслед. Мафия, - испугалась я, -  кругом мафия. Мы с Ксюхой  попались. Но продолжала идти  и наткнулась на гладкую стену и железную дверь, без крыльца и без ступеней. Прорубили вход жаждущим.  Какими выходят, скоро узнаю.
       Неизвестно откуда явилась пышная дама, ухоженная блондинка. Лицо  круглое, щекастое, нос картошкой, губы надутые, рот слюнявый, - переборщила с ботаксом.  Если бы не рот, точь-в-точь завуч с голодным взглядом. Загородила вход, плотно так встала,  не обойти. Что-то шептала, не слышно, но  понятно: цена во много раз больше, чем обещала  Ксюха. 
 
       Подружка  приврала, с ней  случается, если чего захочет, любыми способами будет добиваться, заставит, затянет. А потом удивляется, неужели она затащила меня в сверх дешевое кафе? Потом пришлось дворами бежать от компании  веселых ребят, и она при этом доказывала, что это была моя идея.
       Вот и сейчас желаемое приняла за действительное, втянула меня, и снова и опять я повелась  как под гипнозом.

       Дама глубоко вдохнула и  со свистом выдохнула, вытянув губы в трубочку. Я  сунула в её пухлую ладонь  красную десятку. О полусотне пусть помечтает. 
      Она  исчезла,  я оказалась в тесной комнате. Ряд кроватей, между ними  узкие проходы. Тюрьма? Нет решеток на окнах. Больничная палата? Склад мебели?
       На стуле  мужчина,  за сорок, кого-то напоминает. Ах, да, постаревший молодой человек, тот самый, который спустился по мраморной лестнице.  Я села на кровать и пожалела, подол короткой юбки задрался чуть ли ни до трусов. Мужчина не отрывал взгляда от моих ног.
                ; Вы верите экстрасенсам? ; спросил он.
                ; Про сглаз и про вампиров не надо, очень прошу. Ни в какую  нечисть я не верю. Только в то, что люди делятся на плохих и хороших. И еще непонятных.
      Мужчина задумчиво разглядывал меня, наконец, спросил:
                ; Чего вам хочется больше всего?
                ;  Того, чего  хочет   женщина.
                ; Любви,;  он помолчал, ; в вашем понимании. Для вас это понятие растяжимое. Например, вы любите зеленый цвет.
                ; С чего вы взяли? ; Я увидела, как по моей ноге ползла зеленая гусеница.
                ; Много думаете, это вам мешает.
    Гусеница доползла до ногтя большого пальца и исчезла.
                ; Нет-нет,  я не такая.
                ; А какая?
                ; Мне важны чувства, настоящие, а не имитация: растянули губки в улыбку, распахнули глазки, ; всем полегчало, ; передразнила я психолога.       
                ; Естественно, как иначе, вы, как все девицы, ждете принца.    
     Он не спросил, а сказал утвердительно. Мне это не понравилось.
                ; Моя жизнь не настолько безнадежна. Принц уже есть, самостоятельный,   умеет зарабатывать. 
                ; Вы любите деньги? Они вам нужны?      
                ; Кому они не нужны? Вам?         
                ; То, что нужно, у меня есть, ; туманно ответил мужчина.
        Я не стала уточнять, подумала, сейчас спросит, о чем еще мечтаю, и поспешила ответить:
                ; Путешествовать.
                ; Для чего?   
                ; Для собственного удовольствия, ; ответила я и проснулась от раздражения.

             Я лежала на кровати в голубой пижаме с ромашками. Павел переодел меня и перетащил сюда с дивана. Мог  разбудить, но не захотел, заботливый.  В строгом костюме, рылся в своем портфеле. Вытащил сначала красную папку, в ней  конспекты лекций,  потом синюю, с рефератами студентов. Сколько помню, цвета не менялись.   Склонился над мобильным телефоном, ага, проверяет сообщения, ;  сборы в институт на последней стадии. Что-то его заинтересовало, почесал затылок,  на любовное послание не похоже.
       
           Как не ревновать, если  на его лекциях сидят  пылкие студентки. Я ведь тоже когда-то  была такой же влюбчивой. «Ленчик, не придумывай. Изменить тебе? Со студенткой? Ты видела, как они одеваются? Бельем наружу».
           Сомнительный аргумент успокоить жену.   Вдруг явится  юная дева,  как английская леди в строгом костюме, на холеном пальце тонкое золотое колечко с бриллиантом. И никакой косметики.
             В  мою сторону  не смотрит. Сделать вид, что только проснулась?  Откинуть одеяло и потянуться, выгнуться всем телом. Жаль, на мне не соблазнительная ночнушка в кружевах и с разрезами. Еще лучше  голышом пройтись, ему бы понравилось. Но он зачем-то натянул на меня пижаму с детским рисунком.  Я для него сексуально не привлекательна? 
               
                ;Проснулась?  ; спросил он,  не поднимая головы. ; Спала бы еще, отдыхала.
                ; У тебя сегодня лекции?
                ; Нет, экзамен. Досрочный.
                ; Что потом? Отпуск?
                ; Нет, практика. Через неделю.
                ; Куда на этот раз?
                ; Восточное побережье Крыма. Как обычно, морская фауна. Нуждается в защите.
                ; Почему не западное?
                ; Не злись, а? Ты же знаешь, в городе  останутся только те, у кого маленькие дети, и по медпоказаниям. 
                ; Когда  увидимся? Осенью?
      
          Наконец посмотрел на меня.  Да, не нравится, что уезжает, снова, как и раньше,   в прошлом, позапрошлом и каждое лето семейной жизни.  И Черное море с крымским солнцем не  в радость. Да, ревную. Да, не нравится.  Никогда не нравилось, забыть не могу, как третьего  августа мы отметили скромную свадьбу, а через день он уехал на практику со студентами  до октября. Меня отправил на дачу с его дедом и бабушкой. Бабушка занималась заготовками, отдыхай, деточка, сама справлюсь, привыкла все делать по-своему, помощники только мешают.
          Дед с утра ходил в магазин за свежими пирожными и конфетами для меня. Все бы отлично, но не по-людски так отмечать медовый месяц. Ксюха возмущалась, только женился, могли его не отправлять, какой-то он у тебя недотепистый, намучаешься с таким мужем. И вывод: разводись, пока не поздно, он тебя не уважает.
          Одно не вытекало из другого, но Ксюха всегда была не в ладах с логикой.

           Бабушка умерла, дед ненадолго ее пережил, у Ксюхи появился Андрей, и каждое лето мы втроем ходили на море. Ксюха не забывала напомнить, что думает обо мне, брошенной мужем, на моем месте она бы уже давно развелась. 
           Уже было, в тот, первый год нашей семейной жизни, когда он вернулся с практики, загорелый, как мне показалось, очень довольный, я  объявила, что мы  разводимся. Отговорил.

          Он что, так и уйдет? Одна нога в мою сторону, другая – в прихожую. Иди уж. Отпускаю. Я взмахнула рукой – посыл на выход, он шагнул ко мне.
                ; Не злись, а?
                ; Разве? Нет, я радуюсь.      
           Склонился надо мной, пахнуло степными травами, бережно приподнял, прижал к груди и прошептал на ухо:  « Вечером зажги свечи».  Что-то там внутри екнуло: дождалась, сам  предложил.
         
           До вечера еще далеко, и я решила еще поспать.
          Окно было открыто, и сквозь приятную дрему  донесся голос соседки: «Привет, Паша,- мягкое «ша». ; Что за корм? А? Скажи, я тоже буду покупать. Кошкам нравится. Вон тому,  Кузьке,  больше насыпь, он куда-то пропадал, голодный».
         Павел что-то ответил, я не поняла. Заботливый, помнит о подвальных кошках и собачках, обитающих у мусорки. Рыжий кот Кузя, то худой, то толстый, то грязный, то с блестящей шерстью, ; его любимец, драчливый, приходится лечить ему рваные раны.
         Сколько я обещала помнить о кошках,  даже складывала объедки в полиэтиленовые пакеты и совала в холодильник. Потом, когда все покрывалось плесенью, выбрасывала.
               
          Он дружит с соседкой Тамарой Васильевной, женой деда с Паркинсоном, она называет его Сеней,  настоящий разведчик, потому что  бывших не бывает.
         На праздники подкатывал к подъезду внедорожник защитного цвета, выскакивали бравые солдатики, забегали в подъезд, доносился трубный голос Тамары Васильевны, выводили под руки Сеню в военной форме в орденах и медалях, аккуратно засовывали   на заднее сидение, садились по бокам, подпирая плечами, а жена махала с балкона. Вечером довольного  Сеню возвращали на место.