Мишкина гармошка

     Я выросла в обычной семье в маленьком городке. Папа работал мастером смены на химзаводе, мама в ЖКО секретарем начальника, потом управдомом. Родители были молодыми, активными, пользовались уважением у людей: папу регулярно избирали профоргом цеха, маму - секретарём комсомольской организации ЖКО. Мама рассказывала мне, школьнице, как она с активом организовывала субботники по уборке и озеленению города, выезды в колхозы на целину на уборочную (мы – оренбуржцы), спортивные соревнования по волейболу, лыжным гонкам, эстафете, как выпускали стенгазету, возили молодёжь в соседний город в театр. К ним приходило на работу много парней после окончания профтехучилищ (тогда они назывались ФЗУ). Работали электриками, слесарями, водителями, плотниками, сварщиками. Многие ребята были родом из деревень, были и детдомовские – сироты войны: дело было в 1950-х годах… Для таких мама хлопотала о выделении места в общежитии, для сирот – о материальной помощи. Работали парни обычно недолго: в 18 лет их призывали на службу в армию. Всем на работе устраивали торжественные проводы (организовывали комсомольцы-активисты), дарили чемоданы, давали с собой продукты, потом писали им на службу письма, мама, как секретарь комсомольской организации, тоже вела такую переписку – чтоб парни не чувствовали себя забытыми, чтоб знали, что после службы их ждут обратно. Один детдомовский паренек – Мишка, хороший гармонист, на первую получку успел купить тульскую двухрядную гармошку, играл на ней на вечеринках, на танцах. Перед уходом в армию он оставил свою гармошку моей маме (ей тогда был 21 год, она была не замужем). Сказал – если вернётся – заберёт, если нет – пусть ей на память останется. Не вернулся: видно, выбрал другое место для жительства. Гармошка так и хранилась у мамы на шкафу. Она вышла замуж, родились дочь и сын, но никто в семье не умел играть на гармони, а чужим она её не давала.

       Окончив 10 классов, я уехала поступать в политехнический институт в Свердловске. Поступила, стала учиться на 1 курсе. Было тяжеловато, но интересно. В октябре меня свалила сильная простуда – и попала я в больницу с пневмонией. В отделении были и мужские, и женские палаты. В соседней с нашей палате располагались четверо мужчин – все, на мой взгляд, пожилые люди (в возрасте за 40). Однажды ко мне в коридоре подошёл познакомиться один из них – высокий кудрявый инженер Михаил. Оказалось, что ему 37 лет, он окончил тот же институт, где училась и я, а в свободное время занимался туризмом – руководил пешими групповыми походами, ну хобби у него было такое. Я в школе тоже занималась туризмом, баскетболом и лыжными гонками, так что у нас нашлось много общих тем для разговора. Потом я заметила, что Михаил стал оказывать мне знаки внимания, я не приняла это всерьёз – мне было всего 17 лет, и 37-летний мужчина, по моим понятиям, годился мне только в отцы, но никак не в ухажёры. Но однажды товарищ вызвал меня в коридор и сделал предложение – выйти за него замуж… Вот приспичило ему жениться – прямо в больнице. Я была молодая и прямолинейная особа, и открытым текстом сказала, что очень удивлена: ведь мне всего 17, я не собираюсь бросать учёбу ради замужества, с такой разницей в возрасте он мне годится в отцы, но никак не в мужья, что из него через 10 лет будет песок сыпаться – и как мне тогда жить: лечить его радикулит, прикладывать грелку и сидеть возле него вечерами дома, слушая его брюзжанье? Ну и ещё: я его очень мало знаю, и я уж не настолько страшная, чтоб не найти себе молодого парня, чтоб идти замуж за пожилого. Михаил объяснил, что думал, что мне уже лет 25-26, на что я ему резонно ответила, что болезнь человека (и меня в том числе) не красит… Он просто сказал: «Ну ладно, не бери в голову, ты, оказывается, ещё ребёнок, замуж тебе точно ещё рано.» Если учесть, что в девушку я превратилась физиологически только в 16 лет – то так оно и было. Так что расстались мы нормально.

     На следующий день его сосед по палате 60-летний Пётр Иванович (отец 3-х взрослых дочерей) спросил меня: «Что ты сделала с нашим Мишей? Он всё время лежит на своей кровати лицом к стене, не ест, не спит, не разговаривает с нами…» Я пересказала наш с Михаилом разговор, чем очень насмешила Петра Ивановича – своими аргументами и своими выражениями… Не знаю, была ли у них беседа на тему Мишиного сватовства, или нет – но Михаил на меня не сердился, просто стал общаться, как с девочкой-подростком: то конфетку даст, то на нос нажмёт, как на кнопку, то за косу шутливо дёрнет… Потом закрутил роман с 26-летней медсестричкой Олей. В общем, мы с ним остались друзьями.

      Как-то вечером смотрели мы в столовой по телевизору концерт Марии Мордасовой, ей аккомпанировал баянист. И Михаил вдруг говорит мне: «Знаешь, у меня тоже есть баян, хороший, дорогой, я люблю на нём играть. Научился в детдоме, самоучкой, брал старенькую гармошку у сторожа. Но до сих пор помню свою первую гармошку - я купил её с первой получки, когда после ФЗО начал работать в ЖКО электриком. Оставил её нашему комсомольскому секретарю Тамаре на сохранение, когда в армию уходил. Она была высокой блондинкой с голубыми глазами и толстой косой, хорошая такая девушка, активная, справедливая, при этом очень заботливая, добрая, весёлая. Тамара была немного старше меня, и я, 17-летний, был тайно в неё влюблён… После армии друг-сослуживец позвал меня жить к себе в Свердловск, так я и осел здесь, не вернулся в тот маленький рабочий городок: родни у меня там не осталось, возвращаться было не к кому. Интересно – как у Тамары жизнь сложилась, где сейчас моя гармошка, кто на ней играет?» Я его спрашиваю: «Ты из какого городка в армию уходил?» И он называет мой родной городок… Я ему и говорю: «Всё хорошо у Тамары, вышла замуж за хорошего человека, родила дочь и сына, работает всё там же – в ЖКО, и всё такая же, какой ты её помнишь…» Он спрашивает: «Откуда ты это знаешь?» Я и ответила: «Правду говорят – мир тесен: я дочь Тамары, мама мне рассказывала про свою молодость, про тебя, и твоя гармошка бережно хранится у нас дома с тех самых пор: в ожидании хозяина и как память о тех годах…» Михаил сказал: «Вот я сейчас пригляделся - тебе никто не говорил, что ты очень похожа на свою маму?» «Мне всю жизнь об этом говорят – я действительно очень на неё похожа, только у меня волосы и глаза потемнее.» «Вот и объяснение, почему ты мне так понравилась – первая любовь не забывается… Но я ведь и представить себе не мог, что судьба так обернётся, что я встречу дочку Тамары так далеко от тех мест… Да и то, что у неё уже может быть взрослая дочь – тоже в голову не приходило: я вот до сих пор не женат…» Он не стал звонить или писать моей маме - чтоб не нарушать её покой, не давать повод для ревности со стороны мужа, только попросил меня передать ей привет и рассказать о том, что у него всё хорошо…