Шато-Гайар. эпизод 33

Молния расколола ночное небо на несколько осколков. Комната осветилась бледным светом, и в следующую минуту всё стихло: и  бушующий за окном ливень, и  завывающий в дымоходе ветер. Всё замерло. На мгновение. А в следующий миг город содрогнулся. Раскат грома  был такой силы, что Клоре услышала, как зазвонил сотрясаемый бурей церковный колокол.  За перегородкой заворочался Готье, бормоча что-то во сне. Доски, из которых для него и Фрэнсиса, соорудили кровать, заскрипели под тяжестью его тела.
Сверкнула еще одна молния, и дождь за окном полил с новой силой, барабаня по ставням и  крытой черепицей крыше.
За стеной загрохотала кровать.  Пронзительный крик оглушил гостиницу, когда тот, кто спал на ней, свалился на пол. В тот же миг все постояльцы были разбужены отборным ругательством, от которого даже перестал храпеть спящий Готье.
Клоре услышала, как распахнулась дверь соседней комнаты, и в коридор вылетел взбешенный мужчина.
- Хозяин! – заорал он.-  Где этот каналья? Я сейчас утоплю его в этой луже! О, черт! Я промок, как гусыня! Милейший! Где же Вы?
- Сударь! Сударь! – голос хозяина дрожал от испуга. – Не шумите, умоляю Вас!
- О, он умоляет! – прорычал мужчина. – Не шумите! Пойдемте, милейший!
За дверью послышалась какая-то возня. В следующий миг кто-то пронесся мимо комнаты, причитая:
- Ой, господин! – это был хозяин гостиницы. – Господин, я всё исправлю! Только не портите мою рубаху! Ой-ой! Вы сейчас оторвете ворот!
- Я сейчас оторву ворот вместе с твоей дурьей  башкой! Ты  содрал с меня такие деньжищи, чтобы я спал в этой луже или, чтобы я сам починил крышу твоей развалюхи?
- Ой, сударь! – не унимался хозяин. – Это всё проклятый дождь! Я не виноват! Сударь! Что Вы делаете?
Видимо разъяренный мужчина таскал хозяина гостиницы за ворот его рубахи как щенка. Тот визжал и скулил.
- Может  помочь бедняге? – спросил Фрэнсис.
- Ага! Пойдите, помогите! Только снимите рубаху, чтобы ее не испортили! – захихикал Готье.
Снова раздался грохот. Хозяин гостиницы вылетел в коридор и, ударившись о стену, завопил:
- Помогите! – и бросился наутек.
- Сейчас я помогу тебе!
За дверью раздались тяжелые шаги.
- Я сейчас помогу тебе забраться на крышу твоей гнилой гостиницы. И помогу заделать все дыры в черепице твоей задницей!
Мужчина спустился по ступеням, и его голос стал постепенно стихать, теряясь в буре.
- Но у меня одна задница, сударь! – голос хозяина взвизгнул где-то совсем рядом.
- Ничего! Ничего! – донеслось с первого этажа. -  Мы вместе что-нибудь придумаем!
- Да, жаль малого, - пробормотал Готье.- А Вы чего, опять не спите, Фрэнсис? В такую непогоду только и остается, что смотреть в тишине сладкие сны. Спите, Фрэнсис!
Он заворочался.
- Ох, тонковаты доски, - вздохнул д,Лон.
Клоре едва сдержала смех.
- Да, тишина! И муха не пролетит, - ответил Фрэнсис.
- Спите, спите, дружище! Пока есть такая возможность. Когда дождь прекратится, мы снова двинемся в путь, и неизвестно, когда снова сможем передохнуть.
Готье почти шептал.
- Да и вообще, Вы славный  малый, Фрэнсис!
- Но это еще не повод, чтобы так прижиматься ко мне, господин д, Лон, - произнес Фрэнсис. – Отодвиньтесь немного, а то Вы раздавите меня, и к утру от славного малого останется лишь мокрое место!
Готье издал какой-то непонятный булькающий звук и снова захрапел.
- О, Господи! Опять! – разозлился Фрэнсис.
Клоре натянула на лицо покрывало и засмеялась. Она могла представить, каково это спать на узкой кровати рядом с таким великаном, да еще и на голых досках. Матрац достался ей, а мужчины довольствовались тонким слоем сена, позаимствованного у своих же коней. Постелей на всех не хватило.
Из-за непогоды гостиница была забита постояльцами. Люди уже четвертые сутки сидели на одном месте и не могли двинуться в путь. Река разлилась и размыла берега. Паром был полностью затоплен, лишая путников последней возможности переправиться на противоположный берег. Поэтому  все гостиницы Пуасси и постоялый двор были забиты  путешествующими. Многие из них, кто от безделья, кто от усталости все это время не вылезали из постелей.  Некоторые посетители просиживали внизу, в харчевне, за огромным деревянным столом.
Несмотря на то, что эта гостиница была самой большой в городе,  в ней не было ни одного свободного номера. Клоре, Готье и Фрэнсиса поселили в одной тесной комнате, и лишь тростниковая перегородка  разделяла их кровати. Клоре и ела, не выходя отсюда.
Д, Лон спускался вниз, где было накурено и царил такой смрад от немытых тел и  винного запаха, что внутренности  выворачивались наружу. На деревянном, покрытом резными узорами подносе, он приносил ей еду и питье. И, дождавшись, пока она поест, вместе с Фрэнсисом спускался вниз. Мужчины трапезничали  долго- долго. Потом они снова  возвращались  наверх и, лежа на досках, о чем-то переговаривались. Вскоре сытый Готье засыпал. Ему не о чем было волноваться: сопровождавший их эскорт разместился в соседних комнатах, и без разрешения Готье солдаты не покидали гостиницу. Поэтому он мог спокойно спать. Тем более, что женщина, которую они охраняли, находилась под самым  бдительным  присмотром. Готье знал, пока Фрэнсис рядом, с ней ничего не случится.
А Фрэнсис тем временем лежал и думал о чем- то своем. Клоре слышала его прерывистое дыхание и догадывалась, что он не спит.
О чем он думает?
Какие мысли беспокоят его?
Они мало разговаривали и еще меньше смотрели друг на друга.
А еще он ни разу не снял шлем.
Однажды, когда они с Готье спустились вниз, Клоре вышла в коридор и, подойдя к лестнице, замерла на верхней ступени. Она смотрела на него. Фрэнсис сидел  напротив Готье, лицом к ней, и поглощал похлебку, от которой по гостинице разносился довольно- таки приятный запах.  Он черпал ее деревянной ложкой и подносил ко рту. О чем-то говорил с Готье. Смеялся. Но шлем по-прежнему был на его голове. Лишь нижняя часть была опущена и висела у подбородка. Та часть лица, которая была открыта, была слишком бледной. И тогда у Клоре возникли первые подозрения в том, что он не  снимает шлем. Никогда.
Что же за тайна хранится за этой маской? А может, она хранится и вовсе не на лице этого молодого мужчины? Может она хранится в его сердце?

Клоре уснула.
Третью ночь подряд ей снился один и тот же сон.

Он стоял перед ней, но она ничего не могла прочесть в его глазах. Какие чувства бушуют там, в его душе?  Он стоял так близко, что она еле сдерживалась, чтобы не прильнуть к нему. Но что-то удерживало ее от этого. Что-то стояло между ними. Не пускало ее к нему. Вдруг он поднял руку и погладил ее по голове. В этом прикосновении было столько нежности, что она едва не застонала, сдерживая в себе свои чувства к нему. Она потянулась к нему и проснулась.

Ее лицо снова было залито слезами.
А сердце снова кровоточило.
Ангерран!!!
Клоре открыла глаза и увидела склонившегося над ней Фрэнсиса.
- Вы опять плакали!
Она вытерла лицо ладонью, и, глядя в его глаза, прошептала:
- Это сон.
Он кивнул и, развернувшись, скрылся за перегородкой, разделяющей их кровати.

***
- Что может быть прекрасней прогулки под солнцем с очаровательной спутницей? – спросил Готье, предлагая Клоре руку.
- Благодарю Вас, господин д,Лон, - ответила она, и, кивнув Готье,  взяла  его под руку. – Но,  возможно, прекрасней может быть прогулка  всё с той же очаровательной спутницей… под луной! – продолжила Клоре. -  Как Вы считаете,  Готье?
- Возможно, Вы правы, мадам! Но я ничего не смыслю в этом. К сожалению, я не могу позволить себе такого наслаждения, - ответил он, стараясь придать лицу страдальческое выражение.
- Ой ли?! - подразнила его Клоре. Она видела, как игривые искорки блеснули в его зеленых в крапинку глазах.
- Да, да, мадам! Уверяю Вас, это истинная правда! Я не смею распоряжаться своим временем и… - он замер на полуслове.
Готье вдруг остановился, заметив приближающуюся к ним красивую женщину с лотком, от которого веяло таким ароматом свежеиспеченной сдобы, что можно было сойти с ума. Он сделал вид, что выбирает самый вкусный пирог для свой спутницы,  а на самом деле самым наглым образом  строил глазки женщине.
Клоре дернула его за рукав.
- Я же для Вас стараюсь! – д,Лона распирало от смеха. Он едва сдерживал себя.
- Прежде чем  покупать мне сладости, я на Вашем месте, мессир д,Лон, для начала поинтересовалась бы, что  я предпочитаю на завтрак, - ответила девушка.
- А разве нет? – Готье растерянно указал на лоток.
Клоре кивнула, отвергая его предложение.
- Ох! – выдохнул великан и поспешил за Клоре, не забыв на прощанье  подмигнуть женщине-торговке.
Клоре взяла его под руку и прошептала:
- А Вы, оказывается, сударь, озорник!
- Да! – шепотом ответил Готье. – Чем грешен, тем грешен!
И они громко рассмеялись.
Д,Лон повернулся к Фрэнсису, который шел позади них, и спросил:
- А Вы как считаете, друг мой, что может быть чудесней прогулки…
Но Фрэнсис не дал ему закончить.
- Прогулка в обществе такого славного малого, как я!
- Фух! -  выдохнул Готье. – Да перестаньте Вы злиться, наконец!
Они остановились. Готье подошел к нему и, обняв за плечи, произнес, обратив взор к небу:
- Ну, всхрапнул немного. Что здесь такого?  Я, что, не могу позволить себе даже этого малого удовольствия?
- Ох, ничего себе малое! – Фрэнсис похлопал его по груди. – У Вас внутри не легкие, а настоящие кожаные меха, сударь! Вы…
- Да, бросьте, мой друг!  - улыбнулся Готье, продолжая смотреть на небо. -  Может всё это было в последний раз, и Вам никогда  больше не доведется оказаться в одной постели с господином Готье д,Лоном! – и Готье скосил глаза на Фрэнсиса.
- Мне будет этого не доставать, сударь! – ответил Фрэнсис, и глубокий вздох сожаления вырвался из-под его шлема.
В следующий миг они расхохотались вместе с Клоре так, что проходившие мимо горожане стали  смотреть на них и обходить стороной.
- Мне тоже будет не доставать Вас, Фрэнсис! – сквозь смех пробормотал Готье. – И, боюсь, как бы моя драгоценная женушка не огрела меня ночным горшком, когда, упаси меня Господь, я среди ночи назову ее Вашим именем!
И они засмеялись еще громче.
- Эй, посторонись! – громкий крик прервал их веселье.
Готье поспешил увести Клоре и Фрэнсиса под навес кузнечной мастерской, где стучали молоты и пыхтел огромный  кожаный мех. Мимо них прошествовал караван  заваленных товаром повозок, которые неохотно тащили на себе ленивые мулы. Мальчишки – погонщики, за небольшую плату нанятые купцами,  подгоняли усталых животных такими ругательствами, что у проходивших мимо каравана горожан лица заливались краской.
- Полегче, малый! – крикнул Готье долговязому парню, который так поносил мулов, что купец, следовавший рядом со своей повозкой, от стыда склонил голову, пряча свои глаза под широким цветным беретом.
Мальчуган обернулся на зов и, окатив Готье презрительным взглядом, обругал его так, что великан лишь открыл рот, но ничего не мог произнести, сраженный наповал наглостью парня. Клоре не смогла сдержаться и, уткнувшись в плечо Фрэнсиса, рассмеялась.
Тем временем караван проехал мимо, освободив для горожан  широкую улицу. Готье откашлялся и, повернувшись к своим спутникам, нахмурил брови.
- Ой, да ладно вам! Тоже мне, дети малые, нашли с чего повеселиться!  Он отвернулся и зашагал прочь.
Клоре отстранилась от Фрэнсиса и, заглянув в его глаза, блестевшие от смеха в прорезях шлема,  произнесла:
- Простите меня, Фрэнсис! Сдержаться было невозможно!
- Вы совершенно правы, Клоре! Но давайте догонять нашего друга. А то неизвестно, каков господин д,Лон в гневе!
Он протянул девушке  руку. Она вложила свои пальчики в его ладонь, и они бросились догонять Готье.
Тот вышагивал такими семимильными шагами, что им пришлось бежать за ним. Они сталкивались с людьми, которых на улицах Пуасси становилось всё больше.  Погода, наконец-то, наладилась, и горожане спешили покинуть свои дома и оказаться на залитых солнцем улицах своего города. Тем более, что на начало августа было запланировано проведение ежегодной ярмарки. Разлившиеся реки итак задержали ее открытие. Купеческие караваны выжидали непогоду по ту сторону рек, и вот теперь, когда погода наладилась, паромщики едва успевали переправлять торговцев в Пуасси.
Купцы двигались в город со всех сторон: и с севера, со стороны Тевы, с юга – от Сены, с востока – от Бевроны, с запада – от Уазы и с юго – востока – от Марны.
Ярмарки, которые проводились в городе два раза в год, пополняли его  казну, и поэтому городские власти старались обеспечить купеческие гильдии не только  жильем и   пропитанием, но и местами для торговли, где царила   чистота, и не смердело  нечистотами.  Вот и сейчас, несмотря на то, что наводнение нанесло на берег реки и прилегающие к ней улицы кучи мусора и всяких отбросов, работы по очистке велись с самого раннего утра. Простолюдины помогали золотарям избавляться от грязи. Повсюду слышались крики и команды. Отбросы грузились на деревянные телеги, и самые сильные мужчины, обнажившись по пояс, волокли их за город. Работа велась слажено и ловко, и поэтому в городе не было  запаха нечистот.
Улица, ведущая к Главной городской площади, вскоре оказалась запруженной горожанами. Клоре и Фрэнсис протискивались сквозь толпу. Благо, что Готье был уже совсем близко.  Он как скала возвышался над головами людей.  Вокруг него было много свободного места, так как все шарахались от него.
Клоре и Фрэнсис подбежали  к д,Лону.  Ее лицо пылало то ли от бега, то ли от жары, то ли от того, что каждый раз, ощущая пальцами пожатие теплой ладони Фрэнсиса, ее сердце начинало биться всё сильнее. Девушка обратила на него свой взор и встретилась с блестевшими в прорезях шлема голубыми глазами. Несколько мгновений они смотрели друг на друга и не заметили, как Готье вдруг остановился.  Они налетели на него. Готье развернулся и хотел  уже вылить поток брани на того, кто  посмел  толкнуть его, но, увидев Клоре и Фрэнсиса, улыбнулся.
- А, это вы! – и снова отвернулся.
Их пальцы расстались, и сердце  вскрикнуло от боли. Фрэнсис первым отвел взор от Клоре, и, обратившись к д,Лону, спросил:
- Почему Вы остановились, сударь?
Но Готье, казалось, совсем не замечал их. Он смотрел перед собой на толпу, которая рекой лилась к Главной городской площади. Там шел мужчина, который вдруг остановился. Клоре проследила за взглядом Готье. Да, он смотрел именно на этого мужчину. Веселье совсем исчезло с лица великана.  А мужчина, почувствовав, что за ним наблюдают, повернулся. Несколько мгновений он смотрел на Готье.  Потом они обменялись едва заметным кивком, и д,Лон поднял руку, показав тому один палец. Мужчина кивнул и, отвернувшись, тут же затерялся в толпе. Клоре услышала, как выдохнул Готье. Она встала перед ним и заглянула в его глаза.
- Кто это, господин д,Лон?
Казалось, Готье только сейчас заметил ее.
- Фух! – вырвалось из его груди. – Клоре! Нам нужно торопиться. Пора возвращаться в Париж!
 Еще миг он оставался серьезным, а потом прежнее веселье озарило его лицо, по которому струился пот.
- Ну и парит сегодня! – произнес д,Лон. – Я скоро начну плавиться!  И как Вы еще не зажарились в своем шлеме, дружище? – сказал он, обнимая Фрэнсиса за плечи.
- Я привык, господин д,Лон, - ответил тот.
- Ой, - Готье вдруг засмущался. -  Простите меня, мой друг! Что-то я сегодня заговариваюсь…
- Да буде Вам, д,Лон! Забудем! Сегодня всё - таки праздник!
Фрэнсис похлопал его по плечу и, указав на  выдающуюся впереди площадь, сказал:
- Пойдемте, купим себе чего-нибудь…
- Выпить? – закончил за него Готье, громко засмеявшись.
- Можно и выпить! – согласился Фрэнсис. – Нам… а даме чего-нибудь сладенького!
- Согласен, господин Каруа! Пойдемте, Клоре, развлечемся и гульнем, пока мы вольные птахи!
Готье с Фрэнсисом пошли вперед. Клоре, скривив губы в недовольстве, поспешила за ними. Она снова взяла Готье под руку и, улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой, прошептала:
- И всё же, мой друг, кто этот мужчина с медальоном на берете?
Готье посмотрел на нее и снова засмеялся.
- А Вы наблюдательны, мадам! С Вами нужно быть настороже. Ой, да ладно Вам! Совсем не обязательно  так смотреть на меня! Не в обиду будет сказано, миледи, но Ваши взгляды меня мало трогают. Вон, лучше улыбнитесь нашему другу Фрэнсису. Он просто тает, как воск, когда Вы смотрите на него!
- Готье! – пробурчал Фрэнсис.
- Так и быть! – д,Лон вдруг сделался серьезным. – Я думаю, поскольку вам обоим  предстоит близко столкнуться с королевским окружением, вы должны знать, что болтать лишнего там не стоит.  Да и вообще…  А этот медальон с журавлем носят тайные агенты нашего государя.  Но об этом знают лишь те, кто входит  в это, будем говорить, «тайное братство». Они да сам король. Я говорю вам это по той простой причине, что вы всегда можете обратиться к ним за помощью, и вам помогут.  Я первый приду на ваш зов!
- Но как Вы узнаете о том, что нам нужна помощь? – спросила Клоре.
- Я – один из них. Первый.
Он поднял ладони перед собой.
- И больше  не  нужно задавать мне лишних вопросов! Договорились?
Клоре и Фрэнсис не могли отвести от него глаз. Д,Лон улыбнулся, и они согласно кивнули ему. А затем все трое двинулись к площади, где уже вовсю шли ярмарочные торги.
Вокруг царили суматоха, веселье, смех и шутки. Горожане радовались празднику.  Готье, Фрэнсис и Клоре поддались общему веселью. Они протискивались сквозь толпу, разглядывая, что разложено на огромных деревянных лотках торговцев. Они остановились у лотка ювелирных дел мастера. Готье внимательно разглядывал украшения, но Фрэнсис и Клоре совсем  не интересовались драгоценными побрякушками. Они впервые были на городской ярмарке, и их занимало всё, что происходило вокруг. Клоре поднялась на цыпочки и потянула Готье за рукав.
- Там представление! – с восторгом выдохнула она. – Готье, пройдемте туда! Пожалуйста! Я так давно не видела представлений!
Она потащила д,Лона к помосту, который был воздвигнут на площади перед входом в церковь. Фрэнсис последовал за ними.
- А где Ваш медальон, господин д,Лон? – вдруг спросил он.
- Потерял, - бросил Готье. -  Я так много странствую, что уже и не помню, где лишился его.
- А что означает изображенный на нем журавль? – в разговор вступила Клоре.
- Бдительность и осторожность, - сказал Готье. – А с оборотной стороны на медальоне высечены инициалы его владельца. Я удовлетворил ваше любопытство?
- Вполне! – в один голос ответили Клоре и Фрэнсис.
- Тогда вперед! Держитесь поближе ко мне, Фрэнсис, а то наша леди останется без представления!
Они втиснулись в самую гущу толпы, и д,Лон, расталкивая ее локтями, громко закричал:
- Разойдись!
Они прошествовали к самому помосту.
- Вот, госпожа, самые лучшие места!
Но Клоре уже не слышала его. Она замерла на месте и во все глаза смотрела на действо, развернувшееся перед ними. Она перестала моргать и дышать. Представление так заворожило ее, что Готье, посмотрев на Фрэнсиса, повел бровью:
- Умерла наша госпожа, - прошептал он. Фрэнсис кивнул, но ничего не стал говорить.
Она была живая! Самая настоящая! Это он чуть не умер, когда ее ладонь коснулась его руки. Ее дрожащие пальчики переплелись с его, и она стиснула его ладонь, отдавая  всё свое тепло. Ему. Тому, кто не знал, как будет жить без нее! Скоро им предстоит расстаться. Она уедет к королю. А Фрэнсис… Он обещал помочь ей. И он сдержит свое слово. Они всегда будут рядом. Рядом, но не вместе.
Но сегодня у них впереди целый день! Сейчас они не только рядом. Они вместе! Он придвинулся к ней и накрыл ее пальцы рукой. Он заметил, как дрогнули ее ресницы, и комок боли подкатил к его горлу. Он наклонился к ее уху и прошептал:
- Клоре!
Но она не дала ему договорить.
- Готье, как называется эта постановка?
Фрэнсис услышал, как задрожал ее голос. Но она не отняла свою руку. Она еще крепче сжала его ладони.
Д,Лон, который  ничего  этого не видел, охотно ответил на вопрос девушки.
Он чуть склонил голову и произнес:
- Это миракль – религиозная драма «Игра о Святом Николае» Жана Боделя. Я уже видел его постановки в Париже. Все они – это истории о чудесах, совершенных Богоматерью и Святыми.
- А кто актеры?
- Члены духовной гильдии. Сейчас они получили повсеместное распространение. Практически во всех крупных городах существуют такие. Одни занимаются вопросами ремонта церквей и соборов, другие  следят за тем, чтобы в алтаре всегда горело положенное количество свечей. Третьи распространяют житие святых и устраивают такие  вот представления. Поскольку вы многое упустили, друзья, не стесняйтесь задавать мне вопросы. Я с радостью помогу вам приобщиться к городской жизни. Кстати, существуют и такие духовные гильдии, которые объединяются со светскими оборонительными гильдиями для защиты от насилия и несправедливости, причиняемых могущественными людьми или просто врагами города.  Я думаю, в скором времени именно эти гильдии будут  занимать  весомое положение, и бальи придется считаться с их мнениями!
Его перебил звон церковного колокола. Он разнесся над площадью, заглушая остальные звуки. Все разом подняли головы и обратили взоры на шпиль собора.
- Я давно не была на службе, - прошептала Клоре и обратила на Готье вдруг потускневший взгляд.
Тот пожал плечами и посмотрел на Фрэнсиса.
- Я не против! – ответил Фрэнсис, и они, не сговариваясь, стали продвигаться сквозь толпу к собору.
Обогнув помост, они оказались у ворот церкви, которые были распахнуты перед прихожанами.  Широкая лужайка перед входом в церковь была почти пустой. В ярмарочный день мало кто из горожан и приезжих заходили в собор помолиться. 
Клоре, Готье и Фрэнсис шли  по вымощенной отшлифованным камнем дорожке к ступеням, ведущим в портал. Клоре рассматривала фрески, которыми были украшены колонны портала, и не могла сдержать вздох восторга.
- Я пока останусь здесь! – сказал Фрэнсис.

Клоре и Готье обернулись.
- Я не смогу помолиться здесь. Это не Шато-Гайар.  Здесь я должен буду снять шлем. Но я не могу пока сделать этого.
Солнце светило прямо ему в глаза, и Клоре не могла разобрать, что таится в них. Но она поняла его. Она кивнула, и Фрэнсис заметил, как ее рука непроизвольно потянулась к нему.
- Мы не задержимся, - произнесла девушка. – Правда, Готье? Я только осмотрю собор.
Фрэнсис кивнул.
Готье и Клоре развернулись и, осенив себя крестным знамением, ступили на ступени, ведущие в храм. Огромные окованные витым железом двери были раскрыты, приглашая христиан к молитве. Через миг  Клоре и д,Лон вступили в  храм.